Текст книги "Горький привкус его поцелуев"
Автор книги: Лорен Хит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Ее губы сжались, и она ответила:
– Ты знаешь, чего я хочу.
Проклятье. Они что, обсуждали рождественские подарки перед отъездом? Откуда тогда он узнает о том, что она попросила? А вдруг Альберт уже купил ей подарок? Ему придется проверить каждый уголок и каждую щель в спальне брата и в библиотеке. И если он не найдет подарка…
Он изучал Джулию, на лице которой читалась уверенность в своих желаниях. Чего она хотела? Чего вообще хотят женщины?
Ювелирные украшения.
Ожерелье? Серьги? Браслет? Полный набор?
Рубины. Нет. Сапфиры, чтобы оттенить цвет глаз? Нет. Оникс. Черный жемчуг. Он видел его лишь однажды, когда путешествовал по южным морям. Он был столь же редкой находкой, как и она. Такая добрая и заботливая, с дерзкими мыслями, которые он хотел изучить. Но все это было под запретом. Вместо этого он должен был довольствоваться звуком ее смеха, ее улыбкой, озорными искорками в глазах, которые темнели от страсти и мягко светились, когда она клала руки на живот.
– Здорового ребенка, – с уверенностью пробормотал он. Не драгоценности, не побрякушки и безделушки. – Именно этого ты хочешь на Рождество.
На ее лице вспыхнула улыбка. Такая улыбка могла разогнать холодные ветры и стать убежищем от дождя.
– Мы договорились об этом обоюдном подарке. Возможно, мы ошиблись, так как, по словам врача, ребенок не родится до Нового года. Но его не придется долго ждать. Надеюсь, у него будут твои волосы.
– А я надеюсь, что твои.
Он не думал, что это несправедливо по отношению к брату, потому что каждый раз, глядя в зеркало, видел Альберта.
– С карими глазами.
– С синими.
– Ты собираешься не соглашаться со мной во всем?
– По правде говоря, Джулия, мне все равно, как он будет выглядеть. Главное – чтобы он был здоров.
И чтобы это был мальчик. Именно мальчик обеспечил бы Джулии место в обществе и позволил бы ей не зависеть от милости Эдварда.
– Глупо беспокоиться о других аспектах, – сказала она. – Но обсуждать подобное очень интересно. Я так четко представляю его себе. Полагаю, это материнская интуиция.
– Я думаю, ты станешь замечательной матерью.
– Я постараюсь, хотя это довольно тяжелая задача.
– Я не сомневаюсь, что ты добьешься успеха.
Она положила руку на сердце и ответила:
– Ты никогда не был так красноречив, подбадривая меня. Не то чтобы мне нужны были слова. Ты достаточно часто проявлял свои эмоции, но все же твои речи греют мне душу.
Он любил Альберта, но его брат всегда был тихим и немногословным. То, что она радовалась несказанным словам брата, причиняло ему боль, и он не понимал почему. Действия – это хорошо, но она заслуживала не только действий, но и слов. Она заслуживала даже больше, чем он мог и имел право ей дать. Важно не забывать, что ее удовольствие от его компании было лишь временным. Он выпил свой портвейн, встал и сказал:
– Нам следует поспать. День выдался долгим, и я устал.
Поднявшись с кресла, она оперлась на него. Он боролся с воспоминаниями о том, где была ее рука сегодня и какими ловкими были ее пальцы. Он совершил ошибку, поддавшись на ее уговоры, но не испытывал даже намека на раскаяние.
Они прошли по коридорам и молча поднялись по лестнице. У двери он поднес руку Джулии к своим губам и нежно поцеловал ее.
– Скоро увидимся.
– Раздень меня.
Он застыл от удивления и уставился на нее, любуясь соблазнительной улыбкой и сияющими глазами.
– Уже поздно, – добавила она. – Ненавижу беспокоить свою служанку в такое время.
– Но ей платят за это.
Его голос казался колючим и грубым, что было совсем не похоже на него.
Она прижала свои ладони к его груди, и Эдвард задумался о том, может ли она почувствовать, как бешено колотится его сердце. По правде говоря, он мечтал раздеть ее, но это было опасно.
– Мне бы хотелось, чтобы это сделал ты.
– Я не уверен, что это мудро. Я должен контролировать себя, Джулия.
Опустив руку, она вздернула подбородок, и в ее сапфировых глазах промелькнул вызов.
– Я думала, что ты хладнокровен.
Хладнокровен? Он? Он снимал одежду с сотен женщин. Ну, по крайней мере, с дюжины. Он не знал, почему его сексуальные подвиги внезапно смутили его. Он хотел быть более целомудренным, под стать ей. Как будто он мог ее заслужить. Но будь он проклят, если откажется от ее вызова.
Он мог быть сильным, даже если это означало быть сильнее, чем когда-либо прежде. Он мог сопротивляться ей и гарантировать, что ничего не случится с ее ребенком. Проклиная обет, который он дал Альберту, Эдвард прошел мимо Джулии, повернул ручку, толкнул дверь, схватил ее за руку и потянул в спальню.
* * *
Под звук захлопывающейся двери Джулия вдруг подумала, не была ли она слишком настойчивой. Она стояла в центре комнаты, спиной к Альберту, и ее тело дрожало в ожидании.
Она чувствовала, как муж ослабляет застежки платья и как ткань платья медленно сползает по ее телу. Прежде чем опустить платье с одного плеча, он скользнул пальцем по ее плечам и спине, задержавшись на позвоночнике. Затем прижался губами к ее затылку, и она почувствовала, как испарина покрывает то место, где он провел губами. Все внутри нее таяло. Она хотела, чтобы пот покрывал все ее тело. Альберт снял с нее платье, и она переступила через него.
– Оставляю остальное тебе.
На нее нахлынуло чувство разочарования. Повернувшись, она увидела, что он уже вешает ее платье в гардероб. Она предпочла бы, чтобы он оставил платье на полу, с нетерпением приступая к обнажению других частей ее тела. С ее стороны было глупо полагать, что из-за беременности она станет менее привлекательной для него. Она давно перестала носить корсеты, и ее гардероб слегка уменьшился. Служанка оставила для нее ночную рубашку в изножье кровати. Джулии не хотелось надевать ее, она хотела заставить мужа смотреть на ее наготу, чтобы увидеть все изменения в ее теле.
Риск не уменьшал пробудившегося в ней желания. Во всяком случае, с момента его возвращения она хотела мужа больше, чем когда-либо. Она заметила, что он стал менее сдержанным. И то, как он временами смотрел на нее – словно восхищался ею каждую минуту, – заставляло ее сгорать от еще большего желания.
Джулия поняла, что не ее оплывшее тело заставило его отвернуться от нее. Наоборот, он делал это, потому что сильно желал. Убедившись в этом, она надела свою ночную рубашку и развернулась к нему лицом. Он все еще копался в гардеробе, пытаясь разобраться в ее платьях.
– Ты тоже можешь раздеться здесь, – сказала она, подойдя к туалетному столику и начав вынимать из волос шпильки.
– Сейчас.
В зеркале она увидела, как он шагнул вперед. На нем уже не было ни пиджака, ни шейного платка, ни жилета. Манжеты и две пуговицы на его рубашке были расстегнуты, и он выглядел довольно неотесанным. Он разделся быстрее, чем раздел ее. Опустив руки на колени, она сказала:
– Ты никогда прежде не раздевал меня.
Он, не моргая, смотрел на ее отражение в зеркале.
– Я тысячу раз представлял себе, как раздеваю тебя.
Джулия нахмурилась:
– Почему тогда ты не делал этого?
– Я не был уверен, что ты оценишь.
– Я не думала, что тебе может не хватать уверенности.
– Возможно, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется.
Перебирая руками ее локоны, он начал вынимать шпильки из ее волос, аккуратно складывая их в фарфоровую тарелку, стоявшую на туалетном столике.
– Разве не странно, что после стольких лет мы все еще открываем друг в друге что-то новое?
Ее волосы рассыпались по спине, и руки Альберта зарылись в них, пока он массировал ей голову.
– Я подозреваю, что мне не хватит целой жизни, чтобы открыть в тебе все грани.
– Не такая уж я загадка.
Уголки его рта приподнялись в усмешке.
– Не для мужчины, который хочет знать все.
– У меня нет секретов.
Его взгляд был проницательным, а по выражению лица можно было понять, что он сумеет найти в ней скрытые глубины, даже если сама она не подозревает о них.
– У каждой леди есть по меньшей мере один секрет.
Сглотнув, она старалась не показать, что его слова впечатлили ее. Она вспомнила об Эдварде и той ночи в саду. Джулия никогда не осмеливалась хорошо обдумать тот вечер, опасаясь, что может раскрыть в себе нечто неожиданное.
Он взял щетку для волос и начал расчесывать ее локоны.
– Сто движений, не так ли?
– Сегодня я могу довольствоваться и дюжиной.
– Кажется, я не удовлетворюсь и двумястами.
– Я думала, что ты устал.
– Не для такого. На самом деле это действует на меня успокаивающе.
Он был так осторожен и нежен. Она могла бы заснуть прямо здесь, если бы не боялась пропустить ни одной минуты его ухаживаний. Она жадно желала его прикосновений и близости. Возможно, несколько месяцев разлуки пошли на пользу их отношениям.
– Ты чертовски опытен. Ты так же орудовал щеткой, когда был холостяком?
– Не поздно ли ревновать?
– Я не ревную. Мне просто интересно.
– Я никогда не делал подобного для других женщин. Да и не хотел.
В его словах чувствовалась искренность. Она никогда не сомневалась в нем. Но все эти изменения в ее теле, казалось, создавали хаос в ее мыслях. Иногда она плакала без всякой причины. Иногда она сомневалась в своей способности вызывать интерес. А в редких случаях была такой же уверенной, как и всегда. Хотя сейчас она жаждала любви.
Она с удовольствием наблюдала, как его рука скользила по ее волосам. Он был сосредоточенным и полностью погружался в ощущения, как и она. Джулия не могла вспомнить, чтобы он когда-либо был настолько поглощен простой задачей. После возвращения он не принимал все как должное, и она оценила его новую грань.
Собрав ее волосы и перекинув их на одно плечо, Альберт наклонился и поцеловал ее шею за ухом. Казалось, ему очень нравилось целовать ее там.
– Не заплетай волосы, – сказал он тихо, и острое желание пронзило все ее естество. Он отложил щетку, сел в кресло и начал стаскивать ботинки.
Эти чисто мужские действия застали ее врасплох, как и осознание того, что она никогда не видела, как раздевается или одевается ее муж. Он всегда приходил к ней полностью готовым к тому, чтобы встретить день или насладиться ночью. Альберт одевался и раздевался в своей комнате с помощью камердинера.
Встав со скамейки, она направилась к кровати, украдкой бросая взгляды в его сторону. Он поставил второй ботинок рядом с первым. Джулия подошла к ступенькам, которые вели к постели, в то время как его носки заняли место рядом с ботинками.
Она взобралась на матрац. Альберт выпрямился во весь рост, схватился за рубашку и потянул ее через голову. Постепенно ее зрению открылась его голая спина. Что могло быть чувственнее голого мужского торса, даже того, который она уже изучила? Во рту у нее пересохло.
Джулия укрылась одеялом, словно оно могло защитить ее от желания. Они с Альбертом не могли делать то, что она рисовала у себя в голове, дабы не рисковать ребенком. Она была уверена в этом. Еще несколько недель до родов, несколько недель на восстановление, и она сможет воплотить все свои фантазии. Она будет лежать под ним, раздвинет бедра и искренне поприветствует его дома.
Он спустил брюки, вышел из них и небрежно бросил на кучу одежды, которая покоилась на диване.
«Не останавливайся», – подумала она, но не смогла произнести это вслух. Что он подумает о такой дерзости с ее стороны? Он был бы потрясен, если бы узнал о ее фантазиях. Правильная графиня не желала в саду большего, чем поцелуи. Правильная графиня не разглядывала твердые мужские ягодицы, когда муж приседал, чтобы разжечь огонь, и не хотела потрогать их. Она не развлекала себя мыслями о том, чтобы заставить мужа лечь на спину, положить руки на его мужественность и взять ее в рот…
Альберт направился к ней. Опасаясь, что эти похотливые мысли можно прочесть по ее лицу, она повернулась на бок, подставив ему свою спину. В ее сознание закралось множество фантазий. Его возражения в ванне в лучшем случае были кроткими. Возможно, он станет более дерзким после рождения ребенка.
Когда муж погасил пламя в лампе, комната погрузилась во мрак. Кровать заскрипела, и он прильнул грудью к ее спине. Он вновь поправил ее волосы, и его губы прошлись по ее шее. Одна из его рук погладила изгибы ее тела и скользнула к бедру. Затем вновь поднялась к туловищу и опустилась обратно к бедру. Наслаждаясь нежной лаской, она поняла, что с каждым разом он опускался все ниже и ниже.
К ее колену. Под колено. К лодыжке. К подолу ее ночной рубашки.
А потом его рука оказалась под бельем и поднялась по колену до ее бедра.
– Что ты делаешь?
– Тсс, – прошептал он, обдавая ее ухо жарким дыханием. – Я же говорил, что не люблю получать удовольствие, ничего не отдавая.
– Но ребенок…
– Я буду нежен. Я буду очень нежен, Джулс.
Его рука скользнула к самому верху ее бедра.
– Я подарю тебе наслаждение. Медленно, неторопливо.
Его пальцы раздвинули ее естество.
– Пока ты не застонешь от удовольствия.
Стон? Она скорее будет кричать. Слишком долго она воздерживалась от близости. Она спиной чувствовала его собственное нарастающее желание, и это усилило ощущения, пульсирующие в ней от его умелых пальцев. Он стиснул зубами мочку ее уха, и Джулию охватил жар.
Ему как-то удалось снять с нее ночную рубашку, и теперь его горячие губы могли путешествовать по ее обнаженному плечу. Альберт всегда был нежен с ней, даже уважителен, но сегодня он был другим. В нем чувствовалась дикая потребность.
Желание было похоже на дым, исчезающий и появляющийся вновь. Она не могла зацепиться за него, ибо большая часть ее сознания была сосредоточена на собственном теле, его ладони между ее ногами и его губах на ее плече. Казалось, что муж плетет паутину желания между двумя точками. Только ощущения, такие глубокие и сильные, распространялись далеко за их пределы, по всему ее телу. Пока полностью не поглотили ее. Выгнув спину, она закричала от долгожданного облегчения.
Его пальцы успокоились, и он прижал ее к себе, укутывая собой.
Затем из ее глаз неожиданно хлынули слезы, превратившиеся в безудержные всхлипывания, которые не поддавались контролю.
Он приподнялся на локте и спросил:
– Джулия?
Прикрыв рот дрожащими пальцами, она покачала головой и ответила:
– Прости. Просто… мы очень долго не были близки.
С тех пор как врач подтвердил ее беременность, Альберт боялся причинить ей боль. Он держал под контролем свою страсть, и она пыталась сделать то же самое со своей. Но похотливые мысли постоянно витали в ее голове, словно издеваясь над ее желаниями и потребностями.
– Все в порядке, Джулс, – сказал он низким голосом, осторожно поворачивая ее к себе. Она уткнулась лицом ему в грудь, и он, обняв ее, стал ласково поглаживать по спине. – Все в порядке.
– Я стала такая неуклюжая, что боялась, что ты больше не захочешь меня.
– Я всегда хотел тебя.
От искренности в его голосе она вновь начала рыдать.
– Я такая глупая. Это внезапное ноющее чувство одиночества, я не знаю, откуда оно взялось.
Он прижался губами к ее макушке и сказал:
– Прости. Я не понимал…
Джулия пробормотала сквозь слезы:
– Пожалуйста, не оставляй меня снова.
Он прижал ее к себе еще сильнее.
– Не оставлю. Никогда.
Она утерла слезы со щек, чувствуя благодарность и тревогу одновременно.
– Сейчас мне тяжело сдерживать слезы.
– Я боялся, что причинил тебе боль.
Откинув голову, она пыталась разглядеть лицо мужа.
– Это было чудесно. Сильно и ярко. И позволило мне расслабиться.
Джулия вновь уткнулась лицом в его грудь.
– Так славно. – Сглотнув слюну, она начала водить пальцем вокруг его соска. – Тебе было так же приятно в ванне?
Он захихикал и ответил:
– Наслаждение почти убило меня.
Она рассмеялась:
– Мне казалось, что я умерла, а потом стала более живой, чем когда-либо.
– Учитывая нашу реакцию, нам, вероятно, стоит воздержаться от того, чтобы доставлять друг другу удовольствие.
Кивнув, она прижалась к нему. Он был прав, но Джулия была благодарна ему за удовольствие, которое испытала сегодня. Оно поможет ей продержаться следующие несколько недель, во время которых они не смогут заниматься любовью.
Глава 10
– Пожалуйста, не оставляй меня снова.
– Не оставлю. Никогда.
Что, черт возьми, заставило его дать подобное обещание? Мысли о нем не давали ему спать большую часть ночи, пока Джулия сильно прижималась к нему. Он дал клятву, которую не может сдержать.
Теперь он стоял у окна и смотрел на разбушевавшуюся за окном непогоду, которая, продолжая устилать землю снегом, была под стать его внутренним метаниям. Он рано встал, натянул брюки и рубашку, но не хотел идти в свою спальню, пока Джулия не проснется. Воспламенить ее страсть было легко, но ее дрожь от подаренного им удовольствия была самым приятным ощущением, которое он испытал, находясь рядом с ней.
Он хотел, чтобы ее ноги сомкнулись вокруг него, когда он глубоко войдет в нее. Еще одна фантазия, которой не суждено сбыться.
– Подумываешь выйти на улицу?
Ее голос был таким сладким и сонным, что он был вынужден плотнее затянуть брюки.
Черт, как же ему хотелось вернуться в кровать! Но вместо этого он просто смотрел на нее и ее спутанные волосы.
– Нет. Я ничего не могу разглядеть. Сегодня я поработаю дома.
Откинувшись на подушки, она улыбнулась, и он отчетливо понял, почему ему захотелось сказать, что он никогда ее не покинет. Ему нравилось, когда уголки ее рта приподнимались, а глаза горели от удовольствия. Он жалел, что не сможет выполнить все обещания, которые дал с момента возвращения.
Он осознал, что направлялся к кровати, только когда дошел до нее и сел на край матраца. Она пахла сном и сексом. Соблазнительное сочетание. Эдвард убрал пару темных прядей с ее лица.
– Я должен расчесать твои волосы.
– Я должна разрешить тебе это сделать. Но я могу захотеть большего.
Он быстро поцеловал ее в лоб и ненадолго задержался на ее губах.
– Я не сомневаюсь.
– Мы должны вести себя хорошо.
– Как жаль.
Она радостно хихикнула. Он не мог вспомнить, слышал ли он когда-либо, как она издавала такой причудливый звук.
– Я не знаю, почему сомневалась в себе. Беременность привела мои эмоции в хаос.
– Не сомневайся в себе.
Он погладил ее лицо и нежно поцеловал, сдерживая свои собственные желания.
Джулия запустила пальцы в его волосы. Как же ему хотелось утонуть в ней! Вместо этого он отступил назад и встал с кровати.
– Мне следует подготовиться к новому дню. Увидимся за обедом.
Ее взгляд стал хитрым, даже провокационным.
– Если не раньше.
* * *
Почему леди любят завтракать в постели?
Эдвард размышлял над этим, наслаждаясь завтраком в маленькой столовой и читая статью в газете, которую Ригдон бережно выгладил для него. Газета была относительно свежей и пришла несколько дней назад вместе с другой корреспонденцией. Теперь, сидя за столом в библиотеке и глядя на снег, который продолжал кружить за окном, он сомневался в том, что сегодня придет какая-либо корреспонденция.
Наконец-то он мог разобраться с землей, арендаторами и потенциальным доходом. По крайней мере со всем, что касается этого поместья. Весной ему придется отправиться в два других, которые будут временно находиться в его распоряжении, пока наследник брата не достигнет своего совершеннолетия. Он задавался вопросом, следует ли взять Джулию с собой, чтобы она могла увидеть будущие владения своего сына. Хотя он не сомневался, что Альберт уже все ей показал. К тому же весной она едва ли захочет с ним разговаривать.
Откинувшись на спинку стула, он барабанил пальцами по столу и думал о том, что все прекрасные моменты, которые он пережил, общаясь с Джулией, скоро превратятся в воспоминания. Так какого черта он сидит здесь, изучает бухгалтерию, высчитывает доходы и пытается определить, как выручить побольше прибыли? У него будет достаточно времени, чтобы сделать все это, как только появится возможность быть предоставленным самому себе. Странно, но он не хотел заполнять свои дни выпивкой и женщинами.
Он изменился, находясь в компании Джулии. Страдания ждут его впереди. Но еще не время. Так что работа может подождать. Сейчас он должен позаботиться о приятных воспоминаниях, которыми он будет наслаждаться в будущем.
И он знал, с чего начать и где найти Джулию.
Однако ее не было в комнате, где она обычно рисовала. Не то чтобы он винил ее в том, что она не рисовала, когда за окном едва можно было различить пейзаж. Когда эта чертова погода успокоится?
С другой стороны, в такую погоду можно было сидеть возле камина с подогретым бренди. Возможно, он попросит ее почитать «Мадам Бовари» вслух. Он улыбнулся, представив себе, как она находит книгу в его комнате…
Он сжал губы. Разумеется, ее не было там сейчас. Он должен был разобрать сундук, где находились вещи Альберта. Ему не хотелось это делать. Он продолжал говорить себе, что займется этим завтра. Но завтра каждый раз не наступало, и Эдвард так и не разобрал сундук.
Нет, она бы не пошла туда. Резиденция была очень большой, и Джулия могла находиться в любой из комнат.
Эдвард вышел в коридор. Зачем им нужна такая большая резиденция? Насколько он знал, королевская семья не посещала ее со времен королевы Елизаветы. Разве Марсден не упоминал об этом однажды? Один из предыдущих графов был ее фаворитом. Но какое это имеет значение сейчас? Совершенно никакого. Найти Джулию – вот что имело значение.
– Эй ты! – позвал он проходящего мимо лакея, который остановился и повернулся к нему. – Ты не знаешь, где я могу найти леди Грейлинг?
– Нет, милорд. Я не видел ее сегодня.
Может, она предпочла остаться в кровати? Погода была мерзкой, почему бы и нет. Если он присоединится к ней, то это может привести к нежелательным последствиям. Казалось, ни он, ни она не могли противостоять своим желаниям. Он махнул рукой лакею и сказал:
– Ты свободен.
Эдвард заглядывал в каждую комнату, пытаясь найти ее, но все его усилия были тщетны. Определенно он выбрал неверный курс.
Он вышел в холл, поднялся по лестнице в крыло, в котором находились семейные спальни, и постучал в дверь ее комнаты. Никто не откликнулся. Он распахнул дверь, но комната была пуста.
Вернувшись в коридор, он подошел к своей спальне, которая всегда казалась ему заброшенной. Дверь была открыта. Не очень хороший знак. Он приказал слугам не заходить туда. Но Джулию об этом не просил.
Переступив порог, он увидел сидящую на полу Джулию. Крышка сундука была поднята, а Джулия читала покоившийся на ее коленях дневник в кожаной обложке.
– Я же сказал, что разберу вещи, – несколько резко произнес он и тут же пожалел о своем тоне.
Она подняла на него глаза и ответила:
– Ты имел в виду вещи Эдварда. Но я разбирала твои вещи. – Она подняла дневник и добавила: – Все записи начинаются со слов «Моя дорогая». Ты писал мне каждый день. Почему ты не отдал его мне, когда приехал?
«Потому что я не знал, что этот чертов дневник существует!» – подумал он и ответил как можно мягче:
– Я хотел подарить его тебе на Рождество.
Лжец. Господи, он хотел откусить себе язык, когда она поникла от его слов.
– Я испортила сюрприз.
– Ничего страшного.
Он подошел к ней, присел на корточки и уперся локтями в бедра.
– Не стоило себя утруждать. Я разберусь сам.
– Я знаю, что ты был занят и не мог разобрать вещи, поэтому решила помочь.
Она положила руку ему на запястье.
– У меня сегодня странное настроение. Мне кажется, что мне нужно что-то сделать, но я не могу понять, что именно. Ты представляешь, я сама заправляла кровать сегодня. Бедная служанка не знала, что со мной делать. Я прибрала в детской, хотя там царил порядок. Мне просто хотелось сделать что-то полезное. А в итоге я только расстроила тебя.
– Я не расстроен. Я действительно не хочу, чтобы ты перетруждалась. Полагаю, мы могли бы разобрать вещи вместе.
Признаться, он предпочел бы сделать это в одиночку, поскольку понятия не имел, что может найти в сундуке брата. Вряд ли там обнаружится что-то такое, что может раскрыть правду, но у него будет возможность погрузиться в воспоминания. А это лучше делать в одиночестве.
Покачав головой, Джулия положила руки на поясницу и выгнулась.
– Я теряю интерес. Спина болит все утро. Должно быть, я спала в неправильном положении.
– Тогда тебе следует отправиться в постель.
– Мне не хочется лежать. Может, мне стоит пройтись?
– Ты в курсе, что на улице ненастье?
Она улыбнулась и ответила:
– Я могу прогуляться по резиденции. Наших коридоров хватит для прогулки.
Эдвард обнял ее и медленно провел ладонью по спине. Джулия застонала:
– Ох, как же хорошо…
– Пойдем в твою спальню. Ты ляжешь на бок, и я сделаю тебе массаж.
– Я думала, что у тебя есть дела.
– Ничто не может быть важнее твоего покоя.
– Ты меня убедил. – Она прикусила нижнюю губу и добавила: – Можно мне взять дневник?
«Вреда это не принесет, – подумал он. – Очевидно, Альберт хотел, чтобы дневник достался ей».
– Конечно. А теперь давай поднимем тебя.
Медленно, предоставляя ей опору, он помог Джулии встать. Она сделала шаг, вскрикнула и прижала руку к животу.
– О боже!
– Что случилось? – спросил он, обняв ее за плечи и борясь с нарастающим чувством тревоги.
– Мне больно.
Джулия посмотрела на него. В ее глазах стоял ужас.
– У меня мокро между ногами. О боже!
Он взял ее на руки и попробовал успокоить:
– Все в порядке. Все будет в полном порядке.
– Слишком рано, – едва слышно прошептала она.
– Возможно, это не то, о чем мы подумали.
Он надеялся на это. Он быстро вынес ее из комнаты, прошел по коридору и, войдя в ее спальню, осторожно уложил Джулию на кровать.
– Можно я посмотрю? – спросил он.
Она кивнула. Страх, отраженный в ее глазах, разрывал его сердце на части. Ему не пришлось задирать юбки высоко, чтобы увидеть на ее ногах влагу, смешанную с кровью. Прежде чем он успел что-то сказать, она закричала, схватилась за одеяла и закрыла глаза.
Он чувствовал себя беспомощным и бессильным, поскольку не мог сделать ничего, чтобы облегчить ее страдания, а только смотрел, как она корчилась от боли.
Когда она открыла глаза, в них блестели слезы. Задыхаясь, Джулия сказала:
– Ребенок уже на подходе. Слишком рано. Это слишком рано…
Опустив голову на подушку, она заплакала навзрыд. По ее щекам градом катились слезы.
– Посмотри на меня, Джулия, посмотри на меня.
Она покачала головой и снова закрыла глаза.
– Мне так страшно. Мне так страшно.
Он тоже испугался, но не мог допустить, чтобы она догадалась об этом. Не мог допустить, чтобы она увидела его ужас. Это только подтвердит ее страхи, и она запаникует.
– Джулия, – он взял в ладони ее лицо, – посмотри на меня, посмотри мне в глаза.
Наконец она сделала то, что он просил. Он никогда не был так уверен в чем-то, как сейчас.
– Ты не потеряешь этого ребенка. А я не потеряю тебя. Я запрещаю тебе даже думать об этом.
– Ты не можешь изменить судьбу.
– Судьба мне задолжала. Я не допущу, чтобы что-то случилось с тобой и ребенком.
Она улыбнулась сквозь слезы, ее губы сомкнулись в твердую линию, что означало, что она настроена так же решительно, как и он.
– Да, все в порядке. Просто еще не время.
– Видимо, этот маленький человек считает по-другому. Поэтому давай будем верить в хорошее. Расслабься. Будь сильной и храброй. Мы должны помочь этому ребенку появиться на свет.
Глава 11
Как она могла не поверить ему, когда он казался таким уверенным? И пока она наблюдала, как он звонит в колокольчик, чтобы позвать ее горничную, в ней поселилось спокойствие.
– Ты думаешь, это из-за того, что мы сделали прошлой ночью?
Он посмотрел на нее и твердо заявил:
– Нет, эти вещи не связаны.
– Откуда ты знаешь?
– Тогда это началось бы ночью.
Ей хотелось верить ему, чтобы, по крайней мере, не испытывать чувства вины.
– Ребенок родится на месяц раньше.
Он сел на край кровати и взял ее за руку.
– Возможно, это не совсем так. Как врач может точно определить дату рождения, если не знает точную дату зачатия?
– Думаю, ты прав.
– Поверь мне, Джулс, ты не потеряешь этого ребенка.
Она хотела верить в это всеми фибрами души и кивнула в знак согласия.
– Да, хорошо.
Джулия вновь почувствовала приближение схватки и сжала его руку с такой силой, что был слышен хруст костей. Но Альберт не закричал, как она ожидала, а положил свободную руку ей на плечо.
Боль отступила, и Джулия вновь смогла вдохнуть полной грудью. Дверь открылась, вошла Торри.
– Попроси кого-нибудь поехать в деревню за врачом, – велел Эдвард.
– В такую погоду?
– Да, в такую погоду. И найди слугу, который хоть что-то знает о родах. Затем вернись сюда и помоги своей леди переодеться.
Торри прижала ладонь ко рту.
– О, мой дорогой лорд. Она…
– Да. А теперь возвращайся к делам.
Торри выбежала из комнаты. Ее шаги эхом разнеслись по коридору.
– Мне нравится, когда ты такой решительный.
Улыбнувшись, он наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Позже мы обсудим менее драматические способы заставить меня быть таким. А сейчас давай попробуем переодеться.
К тому времени, когда Торри вернулась, он уже справился со всеми застежками на ее платье. Отступив в сторону, он предоставил Торри возможность помочь Джулии с переодеванием, подошел к камину и развел в нем огонь.
Когда Джулия устроилась под одеялами, вошла миссис Беделл.
– Прошло много лет с тех пор, как я помогала своей матери родить ее последнего ребенка. Тогда я была юна, и это произвело на меня огромное впечатление. – Она повернулась к Альберту и продолжила: – Вы можете идти, ваша светлость. Мы присмотрим за леди Грейлинг и ребенком.
– Ни в коем случае, – заявил он и, придвинув стул к кровати, сел на него и взял Джулию за руку.
– Вам не следует здесь находиться, милорд.
– То есть муж должен зачать ребенка со своей женой, но присутствовать при родах не может? Чушь! – Поднявшись, он убрал волосы с лица Джулии и добавил: – Я останусь, если ты не против.
Его не было рядом, когда она потеряла трех других детей. Джулия не знала, чего ожидать в этом случае и что он может увидеть, но она нуждалась в его решимости и уверенности.
– Я хочу, чтобы ты остался. Ты – моя сила.
Он нежно поцеловал ей руку и подбодрил ее:
– Мы справимся.
Спустя какое-то время она подумала, как легко говорить подобное, когда не твое тело охвачено болью. Правда, он ни разу не вздрогнул, несмотря на всю силу, с которой она стискивала его руку. Альберт шептал ей ободряющие слова и смачивал лоб холодной мокрой тканью. Он рассказывал ей истории о своем детстве и своих путешествиях. Он заставлял ее смеяться, когда это казалось невозможным, и убедил ее в том, что к концу дня она будет держать в руках кричащего младенца.
За окном стало темнеть.
– Где доктор?
– Ненастье, несомненно, задерживает его. Но тебе не нужно его ждать.
Она рассмеялась:
– Как будто у меня есть выбор.
Он убрал волосы с ее лица и сказал:
– Ты такая смелая.
– Только потому, что ты здесь. Я не хочу показаться плохой, но я очень рада, что не ты умер в Африке. Я не знаю, как бы справлялась сейчас без тебя.
