Текст книги "Мгновенное влечение (ЛП)"

Автор книги: Лорен Блэйкли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 14

Энцо

Я бросаю свой лучший тлеющий взгляд справа от объектива.

Фотограф окликает меня.

– Мило. Если ты посмотришь прямо в камеру, мы все растаем от глубины твоего взгляда.

Он слишком добр.

Легкая улыбка щекочет мои губы, и щелчок объектива подтверждает, что фотограф запечатлел и это тоже.

– Блестяще. Ты прекрасно выглядишь, когда улыбаешься.

– Энцо выглядит фантастически, когда улыбается, и когда не улыбается, и в любое другое время тоже.

Это женщина из художественной галереи. Генеральный директор Wu Media и самая очаровательная женщина, которую я встречал. Я провел в обществе Валери всего несколько минут, но уже очарован.

– Я могу придать тебе более серьезный вид, если хочешь, – предлагаю я, так как хочу доставить ей удовольствие.

– Просто продолжай делать то, что ты делаешь, – говорит фотограф.

– Да, все, что ты делаешь, идеально, – добавляет Валери.

Я следую инструкциям фотографа, пока он делает новые снимки, отчаянно пытаясь отвести взгляд от великолепной женщины, даже когда она поет мне дифирамбы.

– Это невероятно хорошо позиционирует Wu Media. Моя рекламная команда будет невероятно довольна.

– Ваша команда будет довольна. Не так ли? – говорю я, когда съемка прекращается и фотограф отходит, чтобы выпить кофе.

Валери встречается со мной взглядом и многозначительно добавляет:

– Да, удовлетворена.

– А как насчет тебя, Валери?

Мой вопрос наводит на размышления, обыгрывая последнее сказанное ею слово.

Сначала она молчит, затем спрашивает самым профессиональным голосом:

– А как насчет меня?

Я выгибаю бровь.

– Что бы потребовалось тебе, чтобы быть довольной?

– О, в этом отношении я очень трудная женщина, – говорит она, сохраняя холодный сдержанный тон.

Хм-м. Возможно, я неправильно понял ее в галерее. Еще один выстрел.

– Я бы принял этот вызов.

Она закрывает глаза, делает вдох, а затем снова открывает их.

– Этого не случиться. Мы не можем случиться. Надеюсь, я не проявляю самонадеянности, говоря это.

Это то, что я хочу услышать, и то, чего я не хочу слышать.

– Ты не ведешь себя самонадеянно, потому что я мало чего хочу в мире больше, чем того, чтобы это произошло. Но почему этого не может быть? Разве это не допускается здесь в вашей стране? – игриво спрашиваю я, как будто незнаком с ее обычаями.

Она смеется, и этот звук такой соблазнительный и чувственный.

– О, нет, нам нравится, когда это происходит.

– Тогда почему у нас ничего не может случиться? У нас с тобой возникла мгновенная связь, когда мы встретились, не так ли?

– Еще как, – говорит она почти шепотом.

– Слишком даже.

– Такого понятия не существует. Итак, если мы оба чувствуем одинаковое притяжение, почему бы и нет?

Я должен знать. Я должен понять эти барьеры.

Валери расправляет плечи.

– Это потому, что я глава этой компании, а ты сотрудник. Если бы стало известно, что у нас был роман, это было бы ужасно для меня.

Весь воздух вылетает из меня, выбитый из колеи, абсолютно понимая ее точку зрения.

– Понимаю. Это меня ужасно огорчает.

Но я выбрался из трущоб. Я решительный мужчина и полон решимости найти путь к ее сердцу.

– Но, возможно, мы могли бы стать друзьями.

– Друзьями? – спрашивает она, как будто пробует новое блюдо, что-то иностранное, но, возможно, что-то, что она находит заманчивым.

– Друзьями, – говорю я низким и прокуренным голосом, а затем проясняю свои истинные намерения. – Это то, что люди делают, когда им нравится проводить время друг с другом, но они не трахаются.

Ее глаза темнеют.

– Тебе нравится эта идея? – Я подхожу ближе, не до неприличия, но достаточно близко, чтобы увидеть, как мурашки покрывают ее кожу. – Тебе нравится, когда я говорю трахаться, не так ли?

Ее плечи вздрагивают, но затем она, кажется, берет себя в руки.

– Конечно. Мне нравится, когда ты мне что-нибудь говоришь. Но это моя точка зрения. Этого не может случиться. Так что я должна уйти.

Валери поворачивается на каблуках и уходит, отчего я еще больше, чем когда-либо, преисполняюсь решимости увидеть, как она скоро подойдет ко мне.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Спенсер

Я же говорил.

Я имею в виду, не хочу показаться самоуверенным, но я заметил это за милю.

Фальшивые свидания? Да ладно.

Знаем, проходили, у меня есть обручальное кольцо, в качестве доказательства.

Тем не менее, на пути от фальшивого свидания до вечеринки с ночевкой есть множество подводных камней. Это скользкий путь от зоны друзей к зоне спальни.

Но эй, может быть, им нравится, когда скользко.

Это едва ли единственная сложная ситуация, с которой могут столкнуться друзья и влюбленные.

Коллеги тоже. Бьюсь об заклад, они столкнутся с очень скалистой местностью, поскольку бывшему миллиардеру-голубому инопланетянину предстоит столкнуться с непростой проблемой.

ГЛАВА 15

Валери

Несколько недель спустя раздается стук в дверь моего кабинета, и заходит Сэди.

– Вы получили приглашение от «Хайсмит Ассошиэйтс». Частный аукцион. Все вырученные средства идут на благотворительность.

Мои брови приподнимаются.

– Какая благотворительность? И что за произведение искусства?

– Это организация, которая предоставляет стипендии для обучения в колледже в Соединенных Штатах детям иммигрантов.

Я одобрительно киваю. Я кое-что знаю об этой причине. Сэди перечисляет имена художников, и все они приводят меня в восторг, особенно когда упоминает Хантера Эдмондса, восходящую звезду в мире искусства.

– Дэниел из «Хайсмита» хотел лично пригласить вас. По его словам, он приглашает только единичных покупателей премиум-класса – тех, кто любит искусство и творит добро. Кто-то назвал ему ваше имя как коллекционера, который хотел бы присутствовать.

Она называет мне время и дату, и хотя я тону в сделках и партнерствах, я знаю, что пойду. Ради дела и ради искусства.

***

Я надеваю свое лучшее черное платье и направляюсь в «Хайсмит», где беру буклет и иду в первый ряд. Мгновение спустя появляется мужчина, от которого я сбежала в галерее, и садится рядом со мной. От него пахнет океанским бризом, и он выглядит так, словно только что сошел со страниц журнала.

Вероятно, он так и сделал.

– Странно встретить тебя здесь.

– Действительно, какой сюрприз, – говорит он, весь такой крутой и сексуальный.

Я бросаю на него пытливый взгляд.

– Ты здесь, чтобы сделать ставку на произведение искусства?

Энцо непринужденно пожимает плечами.

– Иначе зачем бы мне здесь находиться?

– Я не знаю.

– Что ж, ты права. Для этого и, конечно, для того, чтобы работать над дружбой. У меня было предчувствие, что тебе понравится этот аукцион.

– И поэтому ты организовал приглашение?

– Я это сделал? – игриво спрашивает он.

Я одариваю его озорной ухмылкой.

– Мы работаем над установлением дружбы, Энцо?

– Да. Если дружба влечет за собой небольшие дружеские торги произведениями искусства, не так ли? Держу пари, тебе понравятся острые ощущения от погони.

– Держу пари, я так и будет.

Аукцион начинается, и Энцо поднимает ракетку, делая вступительную ставку, когда Хантер Эдмондс поступает в продажу. Когда я ставлю выше, он продолжает, поднимая ракетку и повышая ставки. Он бросает на меня взгляд.

– Держу пари, тебе понравилось бы использовать ракетку по-другому.

Я задыхаюсь, даже когда искры пробегают по моей коже.

– Ты грязный человек.

– Но разве я ошибаюсь?

Я расправляю плечи.

– Я не собираюсь тебе говорить.

– Валери, – упрекает он, – это недружелюбно.

– Я вовсе не думаю, что это дружеский вопрос, – говорю я, но сдерживаю похотливую ухмылку.

Энцо напускает на себя самое невинное выражение лица.

– Я имел в виду это только по-дружески. Как один друг, интересующийся тем, что нравится другому.

Я указываю на картину.

– Чего бы я хотела, так это приобрести этого Эдмондса. Ради общего дела, конечно. И для моей стены.

– Тогда пусть так.

И он делает предложение таким нелепым, таким запредельным, таким абсолютно грандиозным, что даже охотница во мне вынуждена отступить.

***

Когда аукцион заканчивается, Энцо просит аукциониста завернуть полотно, а затем приносит мне.

– Считай это подарком от одного друга другому.

– Прежде чем я смогу это принять... – говорю я, кладя руку ему на плечо. – Ты говоришь это потому, что хочешь быть со мной другом, или потому, что хочешь затащить меня в постель?

– Ты недооцениваешь себя, – говорит он.

Это рык, мужской и плотский.

– Я почти никогда этого не делаю.

Он обхватывает мою щеку ладонью.

– Я не просто хочу трахнуть тебя. И я не просто хочу быть твоим другом. Я хочу большего.

Я трепещу от его прямолинейности. Мое сердце и мое тело хотят сдаться. Но голова знает лучше.

– Но большего мы получить не можем. Я упорно трудилась, чтобы быть там, где я есть. Я сама построила эту компанию с нуля. И мне нужно позаботиться о ней и о моих сотрудниках.

– Я знаю. Я понимаю. Твоя репутация имеет значение. Я слишком сильно уважаю тебя, и именно поэтому я оставлю тебя здесь с этими самыми дружескими из недружелюбных мыслей.

Энцо подходит ближе, его проникновенные глаза встречаются с моим взглядом.

– Я хочу поцеловать тебя. Я хочу прикоснуться к тебе. Я хочу трахать тебя всю ночь напролет. Я хочу заняться с тобой любовью утром. И я хочу провести день с тобой. – Он выдыхает. – Но я понимаю твои желания, и уважаю то, что мы не можем этого сделать, поэтому сейчас я настаиваю, чтобы мы оставались друзьями.

Я дрожу и отвечаю:

– Хорошо.

Это самое трудное «да», которое мне приходилось давать.

***

Энцо звонит мне на следующий день на работу.

– Просто звоню как друг, – начинает он.

У меня нет времени болтать, но именно этим мы занимаемся.

Он спрашивает, как я основала Wu Media. Я рассказываю, как выиграла стипендию для обучения в колледже в Соединенных Штатах, затем в аспирантуре по бизнесу, и как довела компанию до сегодняшнего состояния. Это потребовало долгих часов, напряженной сосредоточенности и неистовой самоотдачи.

– Я полагаю, у тебя то же самое, – говорю я. – Я читала статьи о твоем прошлом. Ты упорно трудился, чтобы пробиться в этот бизнес.

– Я сделал это, и хочу продолжать усердно работать каждый день. На самом деле, я только что устроился на работу в Gigante. Буду новым лицом бренда.

Я смеюсь, почувствовав возможность подразнить его.

– Энцо, я не уверена, что им нужно твое лицо.

Он тоже смеется.

– Нет? Ты думаешь, это что-то другое? Моя, как бы это сказать, попка?

– Да. Я думаю, им она очень нравится. А теперь я представляю, как ты моделируешь в нижнем белье, и это просто несправедливо. Ты не должен внедрять эти картинки в мою голову.

– Где мне их посадить? – спрашивает он с самым невинным видом.

– В саду. На заднем дворе.

– Ах, конечно. Я поработаю над тем, чтобы полить для тебя сад пикантных картинок.

– Мы друзья, – напоминаю я ему. – Просто друзья.

– А, точно. Конечно. Тогда...как друг, не хотела бы ты посетить закрытый показ новой коллекции Валентины Миллер в галерее Blue Light?

Мое сердце на мгновение замирает. Я скручиваю телефонный шнур и покачиваю пяткой взад-вперед. В стационарных телефонах есть что-то восхитительное. Они превосходны, когда дело доходит до флирта.

Вот только флирт – это то, чего мне действительно следует с ним заниматься.

– Давай посмотрим. Валентина Миллер, это одна из самых желанных современных художниц?

– Единственная и неповторимая Валентина Миллер, – говорит он. – Откуда я знал, что ты будешь его поклонницей?

Это не вопрос. Это заявление. Тем не менее, я обращаю внимание на него, потому что мне очень любопытно.

– Да, как ты узнал?

– Потому что ты женщина с тонким вкусом. И она один из лучших художников нашего поколения. Я принял удар на себя. Я был прав?

Я качаю ногой на высоком каблуке взад-вперед.

– Я реально женщина с тонким вкусом.

Энцо что-то напевает. Это заманчивый звук, особенно потому, что он как будто напевает с акцентом.

– Да, у тебя действительно превосходный вкус.

Кажется, у меня в груди порхают бабочки – ощущение, которого я не испытывала уже много лет. Это не значит, что я отодвинула плотские утехи на задний план. Дело в том, что ведение этого бизнеса может быть всепоглощающим, поэтому у меня годами не было времени что-то чувствовать к кому-либо. Но я что-то чувствую к этому человеку, который так настойчив и который, кажется, так хорошо меня знает, исходя из моей мотивации сделать что-то из себя в соответствии с моим вкусом в искусстве.

– Я уже некоторое время влюблена в творчество Валентина. Я полагаю, ты справишься с моим обожанием к нему?

Энцо, кажется, крайне удивлен.

– Я не только справлюсь с этим, но и с нетерпением жду, когда ты получишь удовольствие от его работы. Как друг, конечно.

В его голосе слышится флирт, и я улыбаюсь с другого конца города.

– Да. Как друг.

– Мы всего лишь друзья, – говорит он с ноткой тоски.

Это немного грустно, но в то же время я полна надежды, как будто мы нашли эту потрясающую лазейку и планируем ею воспользоваться.

***

Я не наряжаюсь так, как будто это свидание. Но убеждаюсь, что выгляжу совершенно потрясающе несколько дней спустя, когда нахожу Энцо ожидающим у входа в галерею. Он с ног до головы выглядит соблазнительным, в темно-коричневых брюках и рубашке поло, которая демонстрирует его потрясающе подтянутые руки.

Его глаза блуждают по мне, пожирая меня взглядом. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой желанной. Поцеловав сначала в одну щеку, затем в другую, Энцо шепчет хриплым голосом:

– Я говорю это только как друг, но ты выглядишь совершенно сногсшибательно.

Я окидываю его долгим взглядом.

– Ты и сам не так уж плох.

Энцо придерживает дверь открытой. Я захожу внутрь, и он следует за мной, затем ведет меня к той самой картине, и его рука едва касается моей поясницы.

У меня перехватывает дыхание.

Я ошеломлена. Холст огромен, и занимает всю стену. Двенадцать панно с целующимися людьми. Поцелуи в стиле поп-арт заставляют мое чертово сердце трепетать.

Энцо наклоняется ближе ко мне, шепча:

– Поцелуи? Что ты о них думаешь?

– Я думаю, они невероятно соблазнительны, – говорю я легким голосом, затем смотрю на него. – И совсем не по-дружески. Ты такой хитрый.

Он прижимает руку к груди, как будто его оскорбили.

– Ты предполагаешь, что я посылаю тебе подсознательные сообщения? – Он тычет в меня пальцем. – Такая непослушная женщина.

Я провожу большим пальцем по его скуле.

– Я никогда не предположу ничего подобного. Не с таким невинным лицом.

– Временами у меня действительно невинное лицо. Но я не так уж невинен.

– Я вообще сомневаюсь, что ты невиновен.

Энцо кладет руку мне на локоть, отчего моя кожа начинает гореть.

– Давай посмотрим еще на искусство, – предлагает он, и это звучит как прелюдия.

Возможно, так оно и есть.

***

В течение следующих нескольких недель Энцо водит меня по огромному количеству галерей, выставок, музеев, зная, что это моя слабость, и это меня восхищает. Или, может быть, просто он доставляет мне удовольствие.

Пока мы бродим по залам, мы разговариваем, и я узнаю о его жизни, когда он рос в Мадриде, и о том, что привело его в эту страну. Я тоже делюсь своими историями, рассказывая, где я родилась и выросла в Шанхае, и что привлекло меня в Америку – учеба и возможности.

– Мы не так уж сильно отличаемся, – размышляет Энцо, пока мы бродим по галереи.

– Я полагаю, что это не так. Оба поднимаемся, делаем что-то из себя, начиная со скромного начала.

Он кивает.

– Мы – начинающие.

Я улыбаюсь, мне нравится это слово, а потом решаю пойти на больший риск. В конце концов, у меня урчит в животе.

– Я умираю с голоду.

– Что бы ты хотела? Я могу поискать в приложении Мишлен фантастический ресторан, или мы можем пойти в новое суши-заведение, от которого все в восторге.

Я приподнимаю бровь и понижаю голос.

– Пицца. Я хочу пиццу. В конце концов, это Нью-Йорк. И разве ты не становишься жителем Нью-Йорка?

– Это действительно так, и я однажды где-то читал, что каждый житель Нью-Йорка разносит свою пиццу.

– Житель Нью-Йорка определенно разносит кусочек.

– Пойдем, сложим несколько ломтиков, Валери.

Мы направляемся в ближайший известный ресторан Ray's, где я заказываю два ломтика с сыром. Мы стоим у прилавка, уплетаем пиццу, наблюдаем за проплывающим мимо городом и делимся новыми историями из жизни, тогда и сейчас.

Мне скорее нравится мое настоящее.

Мне очень нравится.

Когда мы заканчиваем, я прочищаю горло, собирая всю свою уверенность.

– На следующей неделе мне нужно пройтись по магазинам за подарком. Сегодня день рождения моего хорошего друга Кингсли, и у меня небольшая дилемма.

Энцо вздергивает подбородок.

– Я люблю дилеммы. Как я могу помочь тебе решить эту проблему?

– Мне нравится дарить шоколад или торт в подарок для своих друзей. Но Кингсли управляет шоколадной компанией.

– Ты не можешь купить ей шоколад. Нам нужно найти другое.

– Я знаю. Но что? Каждый год я стараюсь найти что-то новое. Кексы. Старомодные сладости. В прошлом году я даже отправила ей пиццу Ray's, поскольку она тоже женщина с отменным вкусом и любит пиццу.

– Никогда не доверяй тому, кто не любит пиццу, – говорит Энцо, и его губы изгибаются в усмешке.

– Вот именно. Но в этом году я не смогу послать пиццу.

Он задумчиво постукивает себя по подбородку.

– Подожди. Я знаю. Я всегда любил макароны.

Я улыбаюсь совершенству его ответа, и от этой идеи у меня вспыхивает искра.

– Может быть, ты хотел бы пройтись со мной по магазинам? Поскольку я, все же, помогаю другу.

– И я помогу тебе. Мой замечательный новый друг.

Его улыбка дьявольская и ни в малейшей степени не дружеская.

Все, что связано с походом за покупками, кажется рискованным, но чувствую, что от этого риска я не могу удержаться.

ГЛАВА 16

Энцо

Мужчина всегда должен приходить раньше, особенно когда он ухаживает за женщиной. Конечно, я притворяюсь, что это не ухаживание, но я не могу обмануть себя.

На мой взгляд, я абсолютно ухаживаю.

После встречи со своим агентом, где обсуждал следующий этап рекламной кампании, я направляюсь в магазин макарон в Верхнем Ист-Сайде, планируя прийти пораньше.

Загорается желтый свет и я останавливаюсь на пешеходном переходе. Светловолосая женщина спешит перейти улицу с другой стороны, и как только достигает бордюра и видит меня, спотыкается и летит прямо в канализационный люк.

Срабатывает инстинкт, и я бросаюсь к ней, хватаю за талию, прежде чем она упадет. Затем оттаскиваю ее в безопасное место

– О боже мой, ты спас мне жизнь. – Она тяжело дышит.

– Я не мог позволить тебе упасть.

Она поднимает руку к лицу, глубоко вздыхая.

– Думаю, я уже.

– Давай я помогу тебе дойти до тротуара, – говорю я, поддерживая ее, пока она не встает на ноги.

– Должна признаться, я пожирала тебя глазами.

– Тогда тем лучше, что я спас тебя, нельзя допустить, чтобы ты умерла от того, что пялилась на меня. Я слышал, что это ужасный способ умереть, – говорю я с кривой усмешкой.

– Ты слишком добр. Пожалуйста, выпьешь со мной сегодня вечером? Может быть, тогда я смогу спокойно пялиться на тебя?

Я качаю головой.

      – Для меня большая честь, что ты спросила. Но я занятой человек.

Когда я прихожу в макаронную лавку, я уже опаздываю. Я быстро нахожу Валери, и она выгибает бровь.

– Прости меня за опоздание, – говорю я, а затем рассказываю, что произошло.

Она вопросительно изучает меня.

– Ты спас женщину, которая пялилась на тебя?

– Ага.

Она качает головой, словно пораженная.

– Тебя слишком много. Держу пари, ты сделал ее день лучше.

– А потом она пригласила меня на свидание.

Плечи Валери напрягаются, как и все ее тело.

– Что ты ответил?

Я улыбаюсь ей, ухмыляясь так, словно у меня есть секрет.

– Я сказал, что я занятой человек.

Валери изучает меня, затем спрашивает:

– А ты?

Я киваю, уверенный в своем выборе.

– Так и есть.

– Кто та женщина?

Я подхожу ближе, заправляю ее темные волосы за ухо и шепчу:

– Эта женщина, которая говорит, что мы всего лишь друзья.

Валери дрожит – еще один явный признак того, что я ее ломаю. Затем сглатывает, и, кажется, в голове у нее проясняется.

– Попробуй макарон с апельсиновым цветом. На вкус это рай, тающий у тебя на языке.

Валери протягивает мне, но я не беру руками. Я наклоняюсь и снимаю кусочек с ее пальцев губами, удерживая ее взгляд.

– Я люблю десерт, – говорю я после того, как доедаю.

– Ты слишком хорошо выглядишь, когда ешь.

– Держу пари, я выгляжу лучше, когда ем другие сладости.

Ее глаза расширяются в притворном удивлении.

– Ты очень упрямый. И заставляешь думать об очень недружественных вещах.

Я провожу рукой по ее спине.

– Хорошо. Значит, это работает.

Валери поворачивается ко мне, и на ее лице снова появляется это серьезное выражение.

– Это работает. Это работает слишком хорошо, и становится слишком опасным. Как бы сильно я этого ни хотела, мы не можем, пока работаем вместе. И если я увижу тебя снова, боюсь, могу переступить черту, которую не должна.

Когда мы заканчиваем, я тоже боюсь, что это последний раз, когда я вижу женщину, в которую влюбляюсь.

Валери не может рисковать своей репутацией.

И я не могу продолжать просить ее об этом.