Текст книги "Пляска смерти"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– И тебя это возмутило?

Я покачала головой:

– В тот момент – нет.

Он улыбнулся несколько неуверенно.

– А теперь это тебя смущает, но почему?

– А тебя не смутило бы на такое смотреть?

Он посмотрел на меня внимательно:

– Анита, мне случалось видеть, как ты занимаешься сексом с другими мужчинами.

Вдруг мне снова стало тринадцать лет – стыд, смущение, неловкость полная.

– Я думаю, ma petite,он спрашивает, что ты чувствовала, когда смотрела на нас с Огюстином.

Я бросила на него взгляд, радостный, что он мне помог, но недовольный – что ему пришлось мне помогать.

– Тебя это смутило? – спросил Мика.

Я покачала головой:

– Нет, это было очень интересно. Мы его сделали. Мы им завладели. Это было… – У меня дыхание прервалось дрожью. – Это был прилив адреналина, сила, секс – все вместе.

– Тогда все в порядке, – сказал Мика. – Не стыдись, что тебе не было стыдно.

Черт, я же именно это и делала.

– Теперь, когда ты сказал вслух, это звучит просто глупо.

Он обнял меня, и я прижалась к теплоте его тела.

– Это не глупо, Анита. Чувства не бывают глупыми, они только иногда заставляют нас чувствовать себя глупцами.

Я отодвинулась, посмотрела ему в лицо.

– Тебя все устраивает, что мы сегодня делали. Ты не думаешь, что это было зло или что-то в этом роде.

Он чуть пощекотал меня под подбородком.

– Это у тебя голос Ричарда в голове, а не мой.

Я кивнула. Он был прав, по крайней мере частично.

Мика отошел повесить рубашку в гардероб. Натэниел вытянул ко мне руку.

– Сними свой халат, я хочу обнять тебя – голую и теплую.

Я хотела того же – и вряд ли могла бы придумать что-нибудь лучше, но все еще колебалась. Руку его я взяла, но халат не начала снимать и на кровать не полезла.

Мика подошел ко мне сзади, обнял и прижался. Я повернулась, тихо ахнув:

– Ты голый!

Он озадаченно наморщил лоб:

– Мы же всегда спим голые.

Я покачала головой:

– Но… – И тут я поняла, что мне не так. До сих пор я типа знала, что у Жан-Клода бывали любовники. В смысле, знала, что они с Ашером и Джулианной были истинным ménage à trois. Но это были воспоминания и теория. До сего дня это все не было фактом.

Я попыталась вложить это в слова.

– Я знала – в теории, – что ты любишь и мужчин, и женщин, – сказала я, глядя на Жан-Клода. Он был совершенно недвижен. Казалось, мигни – и он исчезнет.

– Но теперь ты знаешь на практике и думаешь обо мне хуже, – сказал он голосом таким же невыразительным, как его лицо.

– Нет, не хуже, но… – Я попыталась начать снова. – В колледже у меня была девушка… то есть подруга… то есть девушка, которая была просто подругой. Мы с нею вместе ходили по магазинам, ночевали друг у друга. Я при ней спокойно раздевалась, поскольку она девушка. А ближе к выпуску она мне сказала, что она гомосексуальна. Мы остались друзьями, но для меня она перешла в категорию парней. Не станешь же раздеваться перед человеком, для которого ты – возможный объект секса. Или спать с таким… да ну, черт побери! – Я посмотрела на Мику. – А тебе не дико сейчас будет спать голым рядом с ним?

Мика рассмеялся:

– Ты сильнее стала тревожиться о моей добродетели?

Я нахмурилась:

– Нет, я… – Я толкнула его так, что он пошатнулся. – Да ну тебя!

Но я начала улыбаться, а это значило обычно, что спор я проиграла. Впрочем, я не уверена, что здесь был спор.

– Никак не умаляя привлекательности твоего Нимир-Раджа, ma petite,я все же думаю, что сумею сдержаться.

Едва заметный намек на веселье был на лице Жан-Клода.

Я посмотрела на Натэниела, который старался не расплыться в улыбке. Еще чуть-чуть – и все будут надо мной смеяться, а я такого не люблю.

– А ну прекратите, все!

– Что прекратить? – спросил Натэниел сдавленным голосом, и в глазах его прыгали чертики сдерживаемого смеха.

– Не смейте надо мной ржать!

– Ты подумала, что я, впервые за многие годы отведав мужчину, теперь буду зверем на всех бросаться?

Непроницаемость уплывала с лица Жан-Клода, в глазах появлялось веселье, подергивались уголки рта.

– Нет, – ответила я, сама слыша мрачность своего голоса.

– Ты думала, что мы с Натэниелом будем вести себя теперь при Жан-Клоде более застенчиво, повидав его с Огюстином?

У Мики тоже уголки рта подергивались.

Я мрачно посмотрела на них на всех:

– Может, и так.

– Анита… – Мике пришлось прерваться и подавить улыбку, грозившую вырваться на свободу. – Анита, – снова начал он, – ты помнишь, когда я пришел к тебе, я думал, мне придется отдаваться Жан-Клоду. Вся община вампиров и оборотней считала, что ты, Ричард и Жан-Клод – истинный ménage à trois. И я эту возможность учел еще до того, как просил тебя сделать меня твоим Нимир-Раджем.

Я посмотрела на него серьезно:

– И это тебя не отвращало?

– Нет. Я мужчинами не интересуюсь, но у меня нет тех заморочек, что есть у тебя с Ричардом.

– Ты меня с ним не сравнивай, – сказала я, готовая разозлиться.

– Если бы рядом с тобой спала другая женщина и была голая, у тебя были бы те же проблемы, что и у него.

– С женщинами-леопардами я спала в одной постели.

– Но ни ты, ни они не были голыми, – напомнил он.

Я стала было спорить – и остановилась. Может, он прав?

– Ну… не знаю, я… я могла бы спать голой – если только спать – с другой женщиной. Не думаю, что мне бы понравилось. Я бы предпочла спать между двух мужчин.

– И это хорошо, – сказал он, – но если бы точно знала, что та женщина видит в тебе потенциального партнера, ты бы по-другому к ней отнеслась.

– Ага. Она бы попала в категорию мальчиков.

– Если рассуждать, как ты, мы с Натэниелом тоже должны переложить Жан-Клода в другой ящик?

Я подумала над ответом и кивнула.

Он улыбнулся:

– Анита, увидеть Огги с Жан-Клодом – это не было для меня первым признаком, что Жан-Клод любит мужчин.

Я посмотрела на одного, на другого.

– Я чего-то не заметила?

– Не того, о чем ты думаешь, ma petite. – Жан-Клод устроился на углу кровати поудобнее, прислонившись к спинке изножья, подтянул колени к груди и обнял их. – Я никого из твоих котов не соблазнял у тебя за спиной.

Я так вообще-то не думала, но…

– О чем тогда говорит Мика?

– Анита, – вмешался Натэниел, – в следующий раз, когда Жан-Клод будет кормиться от нас или Ашер от меня, смотри внимательней. И не придется задавать вопросов.

– Ребята, я же в этот момент была с вами в постели. Чего я не увидела?

Они переглянулись.

– Хватит переглядываться, говорите прямо!

– Ты сказала, что устала сегодня, – сказал Мика. – Я думаю, тебе не хочется знать, иначе не пришлось бы спрашивать.

– Чего я не хочу знать?

Снова те же переглядки.

– Хватит! – сказала я, подавив желание топнуть ногой.

– Давай мы собьемся в кучу, ma petite.Будем тебя обнимать, создадим тебе уют, который нам всем сегодня нужен. Ночь выпала трудная – во многих смыслах удачная, но трудная. И ты устала.

Я действительно устала, но прилив злости и смущения прогнал усталость.

– Да, я устала и хочу только заползти в кровать и чтобы вы меня обнимали. Но черт побери, вы все так переглядываетесь, будто в комнате слон, а я его не вижу.

Из угла раздался голос Клодии – она и остальные телохранители стояли там тихо-тихо. Мы были близки к тому, чтобы выставить их отсюда… Ладно, ябыла к этому близка.

– Кажется, я сообразила, – сказала она.

– Тогда выкладывай, – буркнула я.

– Жан-Клод питается от мужчин так же, как от женщин. А почти все вампиры все-таки различают их. Гетеросексуальные вампиры предпочитают жертв противоположного пола. Гомосексуальные – того же. А Жан-Клод не различает. Понимаешь?

– А когда ты видела, чтобы он питался от других женщин?

– Ага, – сказала Клодия, – и вот именно поэтому он не питается от женщин, кроме как на публике, в клубах. Ты бы ревновала, если бы он принимал их наедине, а к мужчинам ты не ревнуешь. Ты не видишь в них конкурентов за сексуальное внимание Жан-Клода.

У меня голова начинала болеть.

– Клодия, у меня шарики заезжают за ролики от этого разговора.

– Только потому, что ты не хочешь продумать это до конца.

– Ты говоришь, что Жан-Клод любит одинаково и мужчин, и женщин, но так как к женщинам я ревную, он в основном берет кровь у мужчин. Поняла я, поняла.

– Спасибо, Клодия, – сказал Жан-Клод.

– Всегда пожалуйста.

– Мне что, перед кем-то извиниться или перед всеми? – спросила я.

– Просто сними халат и залезай в кровать, – предложил Натэниел. – Шелк холодит, если никто тебе его не согреет.

Я улыбнулась ему, покачала головой и стала расстегивать халат. Потом остановилась:

– Все, кто не ложится в эту кровать, – давайте отсюда.

– Если это приглашение… – начал Грэхем.

– Грэхем, заткнись. – Клодия пошла к двери.

Он постоял в нерешительности, но шагнул вслед за ней. Почти всех остальных Клодия уже отпустила раньше, когда ситуация разрядилась. Наверное, послала присмотреть за другими нашими «гостями». Телохранители вышли, дверь за ними закрылась. Мы остались одни.

Мика залез на кровать с другой стороны от Натэниела, оставив место для меня.

– Кажется, ты слишком изысканно одета, – сказал он.

Я развязала пояс, и халат соскользнул на пол, а я забралась на кровать, взявшись за протянутые руки. Натэниел и Мика положили меня между собой, прижавшись обнаженными телами. В какой-то момент мне пришлось закрыть глаза – ощущение их обнаженных тел, скользящей кожи было слишком сильным. Как завернуться в любимое одеяло, обнять любимую мягкую игрушку, и пистолет где-нибудь под рукой. Лежать между Микой и Натэниелом – это было самое удобное, самое безопасное место в мире.

Натэниел меня поцеловал, я автоматически обняла его руками за плечи, и он это принял как приглашение прижаться ко мне грудью. Рука Мики скользнула по моему бедру, остановилась на внутренней его стороне, он поглаживал меня, и я бессознательно подвинула ногу, чтобы он мог еще до чего-нибудь дотянуться.

Я провела руками по спине Натэниела, дошла до талии, ниже, ощупала две ямочки совсем уже внизу спины. Поцелуй перерастал во что-то большее, и тело Натэниела ответило на это обещание.

Он чуть отодвинулся посмотреть, как дрожат у меня веки на полузакрытых глазах.

– Ты моя самая любимая игрушка.

Мне куда труднее было вглядеться в его лицо, чем я готова была бы признаться вслух. Мика все поглаживал мне бедро, и мне хотелось, чтобы он делал это и дальше.

– Я думал, ты устала, – шепнул Мика, и его лицо было прямо над моей шеей, близкое-близкое, горячее-горячее.

– Была усталой.

Голос у меня оказался хриплый, но не спросонья.

– Чего ты хочешь? – выдохнул он прямо мне в шею. От одного этого я вздрогнула.

– Трогай меня.

– Столько желания, – сказал он, приподнимаясь, чтобы заглянуть мне в лицо. И на его лице было то же желание, но и тихое удивление чудом. Он поднял руку, чтобы легко коснуться моего лица. – Как я люблю, когда у тебя такое лицо.

– Какое? – прошептала я.

Он улыбнулся:

– Вот такое.

И наклонился меня поцеловать. Рука Натэниела накрыла мне грудь, а губы Мики нашли мои губы. Он прикосновения Натэниела у меня губы задвигались энергичнее в поцелуе, и поцелуй стал жарче – я впивалась в рот Мики. Язык Мики скользнул мне в рот, пробуя меня на вкус, Натэниел отпустил мне руку и впился зубами. Не настолько, чтобы пустить кровь, но чтобы затанцевать на тонкой грани меж болью и удовольствием. И я такую же полосу царапин оставила у него на спине, и они отпустили меня оба.

Я лежала между ними, стараясь отдышаться, сфокусировать глаза на белых, ватных чертах мира.

– Отлично было, – послышался голос Мики.

– М-м-м! – согласился Натэниел и резко лизнул мне сосок.

Я задергалась на кровати, хватая горстями простыню:

– Боже мой!

Чья-то рука погладила мне щиколотку. От этого тихого прикосновения у меня открылись глаза, я посмотрела вниз и увидела у своих ног стоящего на коленях Жан-Клода. Все еще в халате, туго подпоясанном. И лицо приятное, замкнутое.

– Мика пригласил меня тебя коснуться, но я знаю, что нужно твое приглашение.

Перевод: иногда посреди кучи мужчин я вдруг злилась, если кто-нибудь трогал меня без моего предварительного согласия. То, что кто-то один из них меня касается, еще не означает, что остальные тоже должны или могут. Где-то же должна девушка провести границу?

– Ты ведь не способен на половой акт, пока снова не напитаешься, – напомнила я.

Он улыбнулся:

– Как это по-американски. Есть другие способы доставить женщине удовольствие.

– Но ты ведь не сможешь сам…

Его рука скользнула вверх по моей икре деликатнейшим из прикосновений.

– Я буду вполне удовлетворен, ma petite.

– Можем остановиться сейчас, – сказал Мика, – если хочешь.

Это было хорошо.

Мика улыбнулся ему – блеснули белые зубы на загорелом лице.

– Я пойду к Ашеру, – сказал Жан-Клод и стал слезать с кровати.

– Не уходи, – попросила я.

Он посмотрел на меня – очень испытующим взглядом.

– У меня нет терпения двух твоих котов, ma petite.Они поили кровью меня и Ашера не один раз, а потом смотрели, как мы соединяемся с тобой.

– Нам тогда надо было приберечь их для ardeur’а на следующий день или ночь, – напомнила я.

–  Oui,но я не такой вуайерист, как Ашер, и если мне не удастся сегодня быть с вами полностью, я лучше уйду. Это не жалоба, ma petite,просто правда.

– Мне все же кажется, что не стоит тебе уходить далеко, – сказал Мика. – Я по-прежнему опасаюсь Белль.

Жан-Клод улыбнулся:

– Мудро и правильно. – Он развел руками. – Если бы это был просто секс между вами тремя, я бы вполне мог посмотреть и был бы доволен потом с вами пообниматься. Но тут есть эмоциональное наполнение, из которого тяжело быть выключенным.

Я наморщила лоб:

– Не совсем поняла.

– Я знаю, что ты любишь меня, ma petite, но мои руки не дают тебе такой полноты… чего-то трудноопределимого. А с Микой или Натэниелом эта полнота эмоций, полнота… счастья есть. – Он поднял руку, предупреждая, будто кто-то попытался что-то сказать. – Это правда. Я не жалуюсь, тем более в свете новостей, которые сегодня мы узнали. Тебе нужна будет эта связь, но ее… – он покачал головой, – обидно наблюдать, зная, что ты в нее не включен.

На это я не знала, что сказать. Ну что сказать мужчине, которого ты любишь, когда он вдруг поймет, что двух других ты любишь больше, и скажет тебе об этом?

– Кроме того, ma petite, ты выразила насчет меня сомнение. Ты говоришь, что получила удовольствие от нашего сеанса с Огюстином, но твои действия свидетельствуют об обратном. Я думаю, сегодня тебе нужны твои коты, ma petite,а не воспоминания о…

Он по-галльски пожал плечами и встал с кровати, оправляя халат; он, когда нервничал и не следил за своими жестами, оглаживал одежду. Один из очень немногих по-настоящему человеческих жестов, который сохранился за столетия после смерти. Мне нравилось, когда он это делал, и нравилось, что это было бессознательно, потому что, когда он замечал, руки останавливались, становились такими же неподвижными, как его лицо.

Тот небольшой секс, что был только что с Микой и Натэниелом, прочистил мне мозги.

– Ты считаешь, я хуже о тебе думаю, поглядев на тебя с другим мужчиной?

– Ты дала это понять, – ответил он голосом почти нейтральным.

Я приподнялась на локтях.

– Да, наверное, но я этого не имела в виду. Мне кажется, я подумала, что мне должно быть это неприятно, а оно не было. Я хотела себя уговорить, что мне неприятно, а на самом деле… – Я села, скрестив ноги по-турецки. – На самом деле, Жан-Клод, мне нравилось смотреть, как ты целуешь Огги, не знаю насчет остального, а вот это мне в тот момент было очень даже ничего, так почему мне сейчас должно быть неприятно? – Я мотнула головой. – Не стану я себе сама внушать комплексы, которых у меня нет.

Он улыбнулся – робкой, неуверенной улыбкой. Это от моей реакции у него такая неуверенность? Или это я приучила его, что после очередного метафизического или сексуального прорыва я тут же пячусь назад и сбегаю? Как ты там ни было, а это была моя работа – такая неуверенная улыбка. А я не хотела внушать ему неуверенность, потому что я его люблю, и не мне его до такого доводить – если люблю. Иногда тяжелее всего с таким количеством мужчин – это не секс, а всякая эмоциональная хрень… С сексом можно разобраться, а вот с эмоциями… с ними труднее. Сегодня я не смогла помочь Ричарду, потому что с его комплексами мне вообще ему не помочь, а вот это, сейчас, это я могу исправить. Или хоть попытаться.

Я улыбнулась Жан-Клоду, постаравшись в эту улыбку вложить все, что мужчина хочет видеть в улыбке женщины. И увидела, как его глаза наполнились тем темным светом, в котором нет ничего от вампира и все – от мужчины. И улыбка была глазам под стать – уверенная, спокойная, предвкушающая.

– Что ты хотела бы от меня, ma petite?

Голос погладил мне кожу, будто кончиками ногтей. Я поежилась.

– Ты слишком официально одет, – сказала я.

– Ты уверена, что хочешь, ma petite?Ты никогда не принимала нас сразу троих, и ardeurсегодня не проснется, слишком хорошо он накормлен.

Он предлагал, но если бы я отказалась, он бы ушел. Уже на моих глазах ушли Ашер и Ричард, терять сегодня еще одного из моих мужчин я не хотела. Эта мысль почти вызвала желание позвать Ашера обратно, но… я еще никогда не выступала по полной с тремя моими ребятами сразу. С четырьмя – это подождет.

– Я сказала, что ты слишком одет, – повторила я как можно более твердо.

Он улыбнулся шире.

– Легко исправить.

Расстегнув халат, он сбросил его на пол, а сам остался стоять в идеальной красоте своей бледности. Я уже тысячу с лишним раз видала его голым, но это все равно оставалось для меня потрясением. Как будто это какое-то удивительное произведение искусства, а я украла его из музея, где его хранили под стеклом, и теперь могу гладить руками эту идеальную, гладкую поверхность.

– Слишком далеко стоишь, – шепнула я.

Он улыбнулся, едва заметно показав клыки.

– Это тоже легко исправить.

Он влез на кровать, и я больше смотрела на его тело, чем на лицо. Пока он не выпьет крови, то таким и останется, а это значит, что я смогу позволить себе такое, что мне достается нечасто. Обычно, когда мужчина разденется, он уже не маленький – существенно больше.

– Я знаю, о чем ты думаешь, ma petite. – В голосе его слышался шутливый упрек.

– Ты у меня в уме читаешь?

–  Non, ton visage.

Он ответил, что читает по лицу. Я немножко в порядке самообороны французский осваиваю.

Он остановился у моих ног, и я заметила, что он смотрит на Мику.

– А ты, Нимир-Радж, что на это скажешь?

Мика улыбнулся в ответ:

– Я здесь, чтобы попытаться облегчить жизнь, а не усложнить ее.

– Я не пытаюсь усложнять жизнь, – сказала я.

– Тс-с! – ответил он. – Не принимай на свой счет.

Я открыла рот и поняла, что собираюсь начать перепалку, если не ссору, а ссориться я сегодня уже не хотела.

– Ладно, не буду.

– Ты не станешь спорить? – спросил Натэниел.

Я покачала головой и легла опять на подушки:

– Не-а.

Мика и Натэниел переглянулись.

– Что такое? – спросила я.

Они оба покачали головами:

– Ничего, – сказал Мика.

– Ничего, – отозвался Натэниел, но улыбаясь.

– Я не обо всем спорю.

– Конечно, нет, – согласился Мика.

– Ну ведь не спорю же?

– Уже нет, – ответил Натэниел.

Я хлопнула его по плечу.

– Сильнее, если хочешь, чтобы было больно, – осклабился он.

Я не стала бить его еще раз.

– Слишком тебе это в кайф.

Он улыбнулся шире.

– Уже не я один не готов, – заметил Жан-Клод.

Я опустила глаза на двоих других. Жан-Клод был прав – они определенно не были готовы.

– Слишком долго разговаривали, – пояснил Натэниел.

Я ожидала, что мне будет неловко при мысли о троих мужчинах и обо мне одной, когда нет препятствий для секса. Ожидала, но никакой неловкости не было. Я ждала, что мне станет неуютно, но… вот не стало, и все.

– Это я могу исправить, – сказала я и стала сползать по кровати, поворачиваясь к Натэниелу и целуя его сверху вниз, но тут мне пришла в голову мысль. Посмотрев на Жан-Клода, стоящего все так же на коленях, я ее высказала:

– Ты не спросил мнения Натэниела.

– Мика – твой Нимир-Радж, а Натэниел – нет.

– Но все равно он мой возлюбленный.

– Все нормально, Анита, – сказал Натэниел, поглаживая меня по плечу. – Спасибо, что обо мне подумала, но мне без разницы, что меня не спросили.

Я подняла на него глаза. Если ему это время и показалось неподходящим для задушевных разговоров, он вслух такого не сказал.

– Отчего это тебе без разницы?

– Жан-Клод прав. Я не вожак, и меня это устраивает. Если бы все мы были полностью доминантны, наша милая домашняя жизнь не сложилась бы так удачно.

– Но то, что ты не доминант, еще не значит, что твое мнение не учитывается.

– Нет, – согласился он, тихо засмеявшись. – Но это значит, что у меня не так уж много мнений.

– Но…

– Ты хочешь, чтобы я был более доминантным? – перебил он.

– Да, хотелось бы, чтобы ты высказался.

– Высказываюсь. Бери в рот, а потом будем трахаться.

Я заморгала, уставилась на него на пару секунд. Потом просто пожала плечами:

– О’кей.