Текст книги "Академия огня. Дикарка (СИ)"
Автор книги: Лора Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12
Наутро голова раскалывалась, опухшие от слез глаза никак не хотели раскрываться. Мне было мерзко от того, что Сэт пытался сделать со мной, но еще более мерзко было осознавать, что он был со мной ради спора. Я думала, что особенная. Он позволил мне так думать. А оказалось, я просто дура, которая готова довериться первому, кто скажет, что я красивая. Так нельзя. Нельзя быть такой беспечной. Нужно научиться определять намерения пьюров с первого раза.
Больше всего меня удивил Хантер. Не тем, что он спас меня, нет. Он считает меня своим другом. А стоит ли доверять ему? Надо прекращать думать, так можно заработать паранойю.
Стук в дверь заставил меня подняться и подойти к двери. Бриджит спала, как убитая, несмотря на то, что уже далеко за полдень. Я потянула руку к дверной ручке, чтобы посмотреть, кто там, но тут же ее отдернула. Вдруг это Сэт? Хотя, с чего бы ему приходить? Вряд ли он решит извиниться за свое поведение. Если бы я не знала о споре, списала бы все на алкоголь и надеялась бы, что все наладится. Но дело не только в шампанском, тут другое. Бросила быстрый взгляд на Теда, который мирно спал, свернувшись клубочком на моей кровати и поняла, что он бы стоял уже рядом, если бы почуял опасность. Выдохнула и повернула эту демонову ручку. На пороге стоял Хант.
– Ну и ну! Тебе не мешало бы причесаться, красотка! – вместо приветствия отвесил «комплимент» парень.
– Мне кажется, то, что ты вчера уберег одну Дикарку от беды, не остановит мою ногу от пинка… – смеясь поздоровалась в ответ, впуская его в комнату. – Только потише, Бри еще спит.
– Слушай, только не смейся. – от такого начала уже захотелось улыбнуться, но я сохранила серьезное выражение лица и кивнула, а Хант продолжил. – Наше наказание подошло к концу, верно? У Виры просто так проводить время нельзя. А вы обе, как ни странно, самые настоящие и самые честные пьюры здесь. Мне будет не хватать рассказов нисы Латиции и наших разговоров. А тебе?
– Да, мне тоже, но я не понимаю, к чему ты клонишь? – недоуменно уставилась на парня.
– Попасть на отработку можно только в наказание, верно? – кивнула головой, но все еще не понимала, к чему он клонит. – Как ты смотришь на то, чтобы снова получить нагоняй от ректора.
– Ты совсем с ума сошел?! – я округлила глаза.
– Да не вылупляй ты так глаза! Все просто: мы снова с тобой прилюдно поругаемся. Это будет представление для ректора. Не взаправду.
– А если нас не отправят к Латиции в этот раз? Если ректор выдумает другое наказание?
– Тут сработает метод от противного. Я буду умолять, чтобы меня не посылали к скритке снова, поскольку я не выдержу еще хоть неделю в компании вас двоих.
– Кажется, я совсем не думаю головой спросонья, но твоя идея мне кажется неплохой…
– Вот и чудненько! Наряжайся и приходи в столовую. Поторопись, пока ректор там. Адептов мало, это нам на руку. Я не хочу оскорблять тебя в присутствии большого количества пьюров…
– Постой, а что мы будем делать?
– Импровизировать! – парень ушел, а я в два прыжка достигла ванной. И вправду надо поторопиться.
Быстро привела себя в порядок, собрала волосы в тугой пучок на затылке и повязала широкой лентой. Делала все тихо, стараясь не разбудить соседку, она итак из-за меня поздно легла вчера. Надела свободную одежду для выходного и поспешила в столовую.
Войдя внутрь, искала глазами Ханта, но тщетно. Ладно, буду вести себя, как обычно. Взяла поднос и направилась к стойке раздачи. Да, на столах блюда волшебным образом появляются только по особым дням, ну или в зависимости от настроения ректора.
Я как раз проходила мимо преподавательского стола, когда в меня кто-то врезался, снеся с ног. Я удержалась, но выронила металлический поднос, который прогрохотал по мраморному полу так, что все замерли.
– Смотри куда прешь, скритка! – ну Хант, ну засранец! В голосе полно яда, но глаза добрые. С трудом сдержала улыбку, насупила брови и перешла в оборону.
– Это ты в меня врезался, Утор!
– Скриты должны отходить в сторону, когда мимо проходит стихийник!
– Тебе не холодно без волос? Могу еще разок твою голову подогреть!
– Прекратите это, сейчас же! – над нами нависал рассерженный ректор, значит представление вышло не таким уж плохим. – Марш ко мне в кабинет оба! Живо!
Склонив головы, обреченно посеменили за лэром Гроу. Нельзя выходить из образа.
Оказавшись в кабинете, нарочито встали подальше друг от друга, выслушали гневную тираду ректора о поведении в приличном обществе. Хантер, как и планировалось, заикнулся о том, что не выдержит еще одного дня со скритами и Дирк Гроу попался на крючок, назначив месяц отработки у Виры Латиции. Выходя, пару раз пихнули друг друга, чтобы не нарушать картину и, как только дверь за нами закрылась, растянули губы в улыбке.
– Вот, прохвосты! Вы же его провели, не так ли? – а вот и Рэд подоспел.
– А подслушивать не хорошо! – Хант удивленно посмотрел на меня.
– А обманывать ректора, значит, можно? – смеясь уточнил страж.
– Только в случае крайней необходимости!
– Ты зайдешь сегодня?
– Куда же я денусь? – по-доброму улыбнулась бестелесному другу.
После того, как мы поднялись на первый этаж, Хант развернулся ко мне, заставив остановиться.
– Почему ты общаешься со стражем, как со старым знакомым?
– Просто я знаю, что такое одиночество. Если я могу хоть немного скрасить его вечность, почему бы этого не сделать?
– У тебя доброе сердце, Айв. – улыбнулся парень. – Просто я никогда не видел, чтобы кто-либо позволял себе так разговаривать со стражем. Он ведь может сжечь дотла любого, а ты словно его не боишься.
– Не боюсь. – подтвердила его слова. – А теперь пошли поедим нормально, желудок сейчас свернется от голода!
Адептов было очень мало и никто не обращал на меня внимания, что не могло не радовать. Грустно было обедать одной, мы с Хантом то и дело обменивались взглядами. Вокруг него все время вьется куча народу, он прирожденный лидер и умеет расположить к себе пьюров. Насладившись очередными кулинарными шедеврами поваров, не спеша поплелась к выходу из столовой. Не стоит показывать всем, что отработка для меня в радость.
Ниса Латиция была очень удивлена очередному нашему визиту, но после нашего рассказа о том, как мы здесь оказались – рассмеялась до слез.
– Вот, прохвосты! Не думала, что вам придется по нраву моя компания.
Мы с Вирой придумывали новые ночнушки, а Хантер отметал варианты. Забавно слышать мнение парня о нижнем белье.
– Раз вы так сильно не хотите меня покидать, предлагаю сделать из отработки нечто более интересное. – мы заинтересованно посмотрели на женщину. – Сделаем небольшой доверительный кружок. Все, о чем мы говорим здесь, навсегда останется между нами. Будем делиться самым откровенным. Вам можно доверять?
– Конечно. Это замечательная идея. Как думаешь, Хант? – я обернулась к парню, а тот пожал плечами и ответил, что ему не о чем особо рассказывать, но он готов слушать и держать рот на замке.
– Отлично. До вас было много адептов, которые приходили на отработку. Они отрабатывали наказание и уходили. Работу делали плохо и старались либо молчать, либо оскорблять. Я же просто скрит. – Хант виновато опустил глаза. – Я не в укор тебе говорю это, Хантер, ты не такой как они. Ты лучше. Я сразу это поняла. К вам двоим у меня лежала душа с самого первого дня. И я очень рада, что вы смогли подружиться. Вы мне, как внуки, которых у меня нет.
– Вы похожи на мою нянюшку. Та тоже была бесконечно доброй и любила нас с сестрой, больше, чем мать. – Хантер никогда раньше не говорил о семье и сейчас я боялась испортить момент. Боялась, что он снова замолчит и не скажет ни слова об этом.
Латиция приготовила нам чай, добавив в мой какое-то зелье от головной боли, чему я была очень рада. Примерно через пять минут, стало намного легче и я могла активнее участвовать в беседе.
– Когда мне было лет десять, на нашу деревню напали демоны. Они перебили множество мужчин, в том числе оказался и мой отец. Я до сих пор не понимаю мотивов этих злобных тварей, но что случилось, то случилось. Стрелки часов невозможно повернуть вспять. Моя мать осталась одна с тремя детьми на руках. Она была швеей, всему, что умею, я обязана ей. И это единственное, за что я могу ее поблагодарить. Едва мне исполнилось пятнадцать, она продала меня в дом терпимости, чтобы прокормить младших. В те времена таких домов было намного больше. Каждый хозяин такого ужасного заведения старался урвать побольше девочек и женщин на любой вкус, поскольку конкуренция была слишком большой.
Услышанное ввергло меня в шок, а Хант выругался. Даже врагу не пожелаешь такой судьбы.
– Да не переживайте вы так! – засмеялась ниса, а мы совсем не разделяли ее веселого настроя. – Я сбежала оттуда в первую же ночь. Я не взяла с собой ничего: ни еды, ни одежды, ни предметов личной гигиены. С наступлением темноты, вылезла в окно на втором этаже и попыталась спуститься вниз, но сорвалась и сильно подвернула ногу при неудачном падении.
Мы с Хантером охнули, а Вира продолжала.
– На шум выбежали другие куртизанки, чьи комнаты находились на первом этаже. Я тогда думала, что меня вернут обратно, но они помогли бежать. Одна быстро вправила ногу, вторая всунула бумагу с адресом, где мне должны помочь, а третья прикрыла, указав хозяину не верное направление. Пока хозяин искал меня в одной стороне, я бежала в противоположную. Постучавшись в дверь, застала сонного мужчину, которому передала записку от Марики. Едва дочитав до конца, он втащил меня внутрь и плотно запер дверь. До утра поселил меня в погребе, вход в который задвинул сундуком. Хозяин дома терпимости побывал в доме моего спасителя и не поверив словам, что меня здесь нет и не было, произвел обыск, но не догадался отодвинуть сундук. Как только он ушел, хозяин дома, Ноир, так его звали, собрал мне в дорогу немного еды, дал чистой одежды и отправил со своим другом в соседнюю деревню, где жила его сестра. Там меня оставили еще на одну ночь, а затем переправили в другую деревню. С неделю я кочевала с разными людьми, не зная, куда в конце меня заведет эта дорога. Я оказалась так далеко от дома, что даже если бы захотела вернуться, не смогла бы.
Вира замолчала, не спеша отхлебнула чая, но увидев, как мы ерзаем от нетерпения, продолжила.
– В конце меня поселили у одинокого старика, за которым некому было ухаживать. Так у меня появился кров, работа и спокойная жизнь. Все шло своим чередом, я даже привязалась к этому деду, но через три года он умер, а злые пьюры обвинили меня в его смерти. Они думали, что я отравила его, чтобы прибрать к рукам его дом и все, что к нему прилагается. Я не знала, с чего они все это взяли, но переубеждать их было гиблым делом. Я не представляла, что делать дальше, куда еще бежать, но собралась и просто ушла. Я скиталась по деревням, где мне повесили ярлык неугодной, поскольку дома и денег у меня не было, а свою фамилию я назвать не могла в целях безопасности. Если бы меня нашел хозяин дома терпимости, на месте бы казнил за дерзкий побег. Меня пожалел один мужчина, который был старше на десять лет. Он был так добр, что я потеряла бдительность. Первую неделю жилось спокойно, но однажды ночью он пришел ко мне в комнату и…сделал то, что сделал. Самое страшное – я не могла сбежать. Больше некуда было. У меня не было выбора, пришлось остаться с этим извергом. Я забеременела и родила. Он же ребенка не признал. Сделал вид, что принял бедную сиротку с ребенком на руках в свой дом. Так думали все остальные, а я держала рот на замке, чтобы не получить очередную порцию тумаков от «доброго спасителя». В вечном страхе и ненависти я прожила восемнадцать лет. Я мечтала обучить свою дочь, Малию, швейному делу, чтобы она могла открыть свою лавку со временем и стать приличной нисой, но мечтам не суждено было сбыться. Ночью я проснулась от крика Малии, она звала меня, просила помочь. Негодяй-папаша продал ее в дом терпимости и хозяин уже пришел за ней. Она повторяла мою судьбу. Я пыталась остановить их, покалечить, да сделать что угодно, но не смогла. Ее увели. Мою девочку забрали.
Женщина закрыла руками лицо и заплакала. Я присела рядом и, не говоря ни слова просто обняла Виру. Она вытерла слезы и продолжила свой рассказ.
– Ланц тогда наказал меня за выходку, оставив несколько приличных синяков и вывих руки. Закрыл в погребе, чтобы не могла сбежать и забрать свою девочку. Через пару дней в заточении я узнала, что после первой ночи с мужчиной моя девочка покончила с собой. Нашла яд и отравилась. Моя нежная девочка не смогла вынести этого позора. Ее не стало. После этого Ланц вышвырнул меня на улицу, словно надоевшую игрушку. Сначала я просто хотела уйти вслед за своей девочкой, но нашла в себе мужество жить дальше. Все попытки найти работу или кров, с треском проваливались. Я бродила по улицам и просила милостыню, нередко меня отгоняли метлой подальше от домов. Так я впервые встретила молодого лэра Дирка Гроу. Он как раз выходил из трактира в тот момент. Он защитил меня, накормил и предложил работу в академии. Не знаю, почему он сделал это. Говорит, увидел во мне что-то и понял, что должен помочь. Но, так ли это важно, каковы были причины? Так я у меня появился шанс на жизнь, я больше не скрывала свою фамилию и перестала бояться. Так я оказалась здесь.
История Виры оставила неприятный осадок на сердце. Знаю, что Хантер испытывает сейчас то же, что и я. Теперь мне кажется, что моя жизнь была не так уж плоха…
– Я потерял свою старшую сестру пару лет назад. – разорвал тишину Хант. – Мой отец – глава сыскного ведомства, поэтому сами понимаете, жили довольно богато. Но семья была не счастливой. Я знал, что мать изменяет отцу, сбегая иногда вечерами. Она думала, что хорошо заметает следы и никто ничего не замечает, но я заметил. Я не испытывал теплых чувств к этой женщине, поскольку нашим с сестрой воспитанием занималась няня, которую мы наедине называли мама. Но я очень люблю своего отца, поэтому не мог позволить ей причинять ему боль. Когда я решился рассказать отцу, оказалось, что он уже давно знает, а на мой вопрос почему он до сих пор с ней, он ответил: «Оставь это». Я не мог найти себе места и не понимал, почему отец допустил это и продолжает закрывать глаза? Какое-то время я продолжал молчать, но в силу своей несдержанности не смог в итоге. Когда мать в очередной раз собиралась уйти на «чаепитие к подруге», я устроил разборки прямо на улице, не заботясь о том, что может из этого получиться. А получился грандиозный скандал. Пьюры начали перешептываться, весть о том, что в семье Уторов не все так гладко, разлетелась по округе и в нас начали тыкать пальцами. Сестра тогда училась в академии, а как вы знаете, каждый здесь только и ждет, пока кто-то оступится, чтобы поглумиться. Академия, словно лес, а адепты
– дикие звери, которые готовы сожрать слабых. Отчасти поэтому я и играю роль негодяя. Мне нельзя потерять свой авторитет, иначе меня сожрут, как и всех остальных. Здесь ты либо хищник, либо жертва. Третьего не дано. Не получится доучиться здесь, не примкнув к кому-либо, поддерживать нейтралитет невозможно. В общем, Эмбер не выдержала позора и однажды просто сбежала. Две недели мы искали ее, отец задействовал все связи, но без толку. Кто-то из горожан говорил, что видел ее с каким-то скритом, а через несколько дней мы нашли ее мертвой. Скорее всего она попала в лапы к демону. Это была моя вина, понимаете? Если бы я только сдержался тогда…если бы я…Эмбер была бы жива. Сколько бы ни прошло времени, я всегда буду винить себя. Я поклялся убить каждого демона, который встретится на моем пути и покончить с порождениями Краха раз и навсегда.
– Хант…это ужасно. Я даже представить себе не могла, что кроется под тем панцирем, который ты нацепил на себя. Но ты не можешь себя винить. Это был ее выбор, ее решение. А история с матерью рано или поздно выплыла бы наружу. Просто ты ускорил этот процесс. Но твоей вины в смерти Эмбер нет. – я попыталась поддержать парня.
– Отец тоже так говорит. Сейчас. Но в течение полутора лет после смерти сестры, он смотрел на меня с ненавистью, заявляя о том, что я должен был держать рот на замке. Возможно он остыл и понял, что Эмбер не вернуть, а я здесь, живой и теперь единственный его ребенок и наследник. Но я знаю, что он не перестал меня винить и не перестал меня ненавидеть. – Хантер опустил голову и замолчал.
– Сынок, Айви права, ты ни в чем не виноват. – Вира погладила Ханта по спине, стараясь показать, что он не один в своем горе. – Как и я. Спустя много лет я поняла, что ничего не могла изменить и ничем не могла помочь своей девочке. Это прозвучит страшно и бессердечно, но их смерть сделала нас сильнее. Помнимаешь?
– Я думал об этом. И пришел к такому же выводу…Боги…я ужасный пьюр… Нельзя так думать, а тем более произносить подобное вслух.
– Знать о твоих мыслях другим совсем необязательно. Если ты будешь и дальше жить в своем панцире, никто не узнает, а значит, никто не осудит. – осторожно начала я. – Мы просто продолжим играть свои роли. Вира – вредная старушка завхоз, Ты продолжишь быть стихийником, ненавидящим тех, кому не повезло родиться в семье стихийников. А я и дальше буду Дикаркой. И только придя сюда, мы будем снимать маски и показывать себя настоящих. Это позволит нам не потерять себя.
– А ты довольно смышленая для той, которая не знает значения многих слов. – усмехнулся Хант.
– Айви, – Вира перевела взгляд добрых глаз на меня. – Ты расскажешь нам о себе? Почему ты, словно не от мира сего? Что произошло с тобой?
– Ну…послушав ваши истории, поняла, что жила не так уж плохо. Меня не гнетет чувство вины, я никого не теряла. Только родителей, но я их совсем не помню, поэтому утрата не причиняет мне боли. Совсем. – я пожала плечами, не зная, стоит ли продолжать. Но они открылись мне, теперь я должна отплатить тем же. Я должна довериться. – После смерти родителей я оказалась в пансионате для детей сирот. Никто не знал моей фамилии, либо кем были мои родители. В пятилетием возрасте, меня забрала на воспитание старая женщина. Она была милой и доброй. А что еще надо ребенку? Ниса Филлиция Рит привела меня в свой дом и выделила странную комнату, под домом. Я до конца не понимала, что происходит, я просто доверяла ей. До тех пор, пока дверь подвала не закрылась, и я не осталась одна в темноте. Мне было страшно, я плакала, пыталась открыть дверь, но мне мешал толстый навесной замок, висящий снаружи. Я просила выпустить меня, но тщетно. Филлиция выпускала меня из подвала по праздничным дням, когда в ее дом приходили гости, знающие, что она взяла на воспитание бедную сиротку. У нас был уговор, по которому я не могла рассказывать кому-то о том, что большую часть времени провожу в темном подвале. Филлиция обучала меня письму и чтению, поэтому большинство слов я знаю, но некоторые из тех, что мне приходится слышать здесь, не попадались в книжках.
– Бедняжка! Как же долго она держала тебя взаперти? – охнула ниса Латиция.
– Пятнадцать лет. Все это время я только и занималась что чтением и шитьем, а она торговала моими платьями, выдавая мой труд за свой. Иногда я показывала свой характер, требовала выпустить меня, за что получала розгами. Но однажды Филлиция забыла закрыть дверь. Я до сих пор не понимаю, как это могло произойти, ведь она такая осторожная. Может, старость взяла свое и память подвела каргу. Но это не важно, уже не важно. Главное – я смогла сбежать. Я не знала, куда идти, просто старалась убежать насколько можно дальше. На своем пути встретила грабителей, которые намеревались меня обесчестить, но сбежала. А потом я оказалась здесь, потому что страж впустил, как сказал ректор. Вот и все.
– Подожди, неужели, ты ни разу даже случайно не воспользовалась магией, живя в подвале? Неужели ни разу не чувствовала огонь внутри? – удивленно уставился на меня Хант.
– Грабители сорвали медальон, а уже здесь я выяснила, что все пятнадцать лет не снимала со своей шеи блокирующий магию флеус.
– Получается, ты понятия не имеешь кто ты и кем были твои родители? Это гадко. Не знать о себе ничего. – сочувственно покачал головой Хантер. – Но почему та женщина держала тебя в подвале? Что она хотела от тебя?
– Именно это я и пытаюсь выяснить. Одно я знаю точно, если на моей шее висел флеус, который именно она велела мне не снимать, она знала, что я стихийник. Думаю, в этом все и дело.
– Айви, перо! – Ханта осенила какая-то догадка, но я пока не понимала, к чему он клонит.
– Перо, которому не нужны чернила. Ты привязываешь его своей кровью. Оно безошибочно определяет твою принадлежность к какому-либо роду. Там же высветились буквы, верно?
– Высветились, но… – ректор просил никому не показывать перо. А ему, вроде пока нет причин не доверять. – Только мое имя.
– Айв, ты не доверяешь нам? – Хантер укоризненно посмотрел на меня, пристыдив одним взглядом.
– Доверяю, Хант. Там было только мое имя.
– Ну, как скажешь. Когда начнем искать информацию о тебе? – вот чем мне нравится этот парень – не задает лишних вопросов, у него все коротко и по существу. Понял, что не хочу чего-то рассказывать и не стал дальше лезть с вопросами, отчего дышать стало немного легче.
– А где ты предлагаешь ее искать?
– Как я уже говорил, мой отец – глава сыскного ведомства. Мы навестим его, как только будут разрешены выходы в город. – пожал плечами друг. – В здании ведомства огромная картотека данных о каждом пьюре, родившемся на континенте. Придется повозиться, а возможно и не раз к нему наведаться, но хоть что-то мы должны найти.
– Это было бы здорово! – я воодушевилась словами Ханта. Быть может, я и вправду узнаю хоть что-то о своей семье.
– Так, детишки, будьте осторожны. Нельзя просто так разгуливать по ведомству и копаться в данных. – строго посмотрела на нас Вира.
– Не беспокойтесь, в здание мы попадем без труда. Для сына главного ищейки открыты все двери. – парень заговорчески подмигнул мне.
Посиделки закончились и как только мы вышли за дверь, нацепили ненавидящие маски и с презрением посмотрели друг на друга. Главное хорошо играть свои роли.
Я расслабленно шагала в сторону своей комнаты, поэтому неожиданный удар в спину сбил меня с ног. Я проехала несколько метров на пузе и локтях.
– Ну что, дрянь, пообщаемся?
