Текст книги "Причитающаяся Дьяволу (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Он почувствовал ее удивление. Черт, оно было не меньше, чем его собственное. Он вообразил, как животное зарычало на него в полном шоке, ставя под сомнение разумный тон голоса, который он использовал.
– Я нашла тебя? – Она улыбнулась. Прямо там, глядя в тень, где он прятался, едва заметно улыбаясь, когда ее руки, скрещенные на груди, немного расслабились.
– А как ты это назовешь? – спросил он ее, прислонившись к грубому камню утеса рядом с ним. – Я стоял здесь, занимался своими делами, когда ты подкралась ко мне. Я считаю, что ты нашла меня.
Что, черт возьми, с ним происходит?
Он чувствовал ее запах, знал ее, кем была, а не той, кем ее считали. Ее запах был таким же милым, как и прежде, нетронутый грязью мужского обладания или едкой вонью лжи и обмана.
Здесь присутствовал лишь запах женщины, лунный свет, сожаление, намек на страх и, может быть, черт, слабый запах усталости и желания.
Она покачала головой, запах ее смущения заполнил воздух.
– Я даже не знала, что ты здесь. Я всегда прихожу сюда, чтобы полюбоваться ночью.
– Так почему ты остановилась? Или нет, зачем вернулась в тот момент, когда я наслаждался этим видом? Может быть, я должен бояться тебя. – Какого черта он был так спокоен? Как он сумел вспомнить, какого это было, дразнить ее по-доброму и наблюдать с этим робким удовольствием, когда это оживляло ее взор?
– Да, я действительно пугающая. – Она закатила глаза от этой мысли, ее выражение предало ей убеждение, что никто не может быть дальше от истины.
– Ты могла бы быть каким-нибудь убийцей. Одной из тех соблазнительниц, которых «Совет генетиков» посылает, чтобы заманить невинных мужчин Пород обратно в лаборатории, – отметил он.
Она наклонила голову в сторону и теперь заинтересованно смотрела на его тень.
– Нет. – Она покачала головой. – Не соблазнительница.
У него было ее полное внимание. Оно было всецело сосредоточено на нем и тонкий запах женского желания, смешанного с чем-то более глубоким, чем-то более сильным, чем он знал, что он должен признать, но не мог.
– Хм, тогда убийца? – Он позволил ей увидеть ухмылку, дразнящую изгибы губ, когда сдвинулся настолько, чтобы лунный свет мог показать их, оставив все остальное лицо скрытым. – Ты здесь, чтобы убить меня? Я просто беспомощная Порода, ускользнувшая на несколько часов, прежде чем мне снова придется спасать мир.
Это пробормотал Рул Брэйкер этим утром, когда пробирался в предрассветном освещении, чтобы присоединиться к команде, направлявшейся в пустыню для патрулирования: «Чтобы спасти этот гребаный мир снова. Дайте мне отдохнуть».
– Я определенно не убийца, – пообещала она ему, застенчивая улыбка снова дразнила его. – Я просто секретарь, которая наслаждается ночью. Случайная встреча в темноте, никогда не повторится.
– Никогда? – Мысль об этом заставила животное отступить еще на один шаг и позволить еще одному дюйму здравомыслия усилить сдержанность. – Не говори мне этого, ты можешь разбить мне сердце.
– Я также не разбиваю сердца, – вздохнула она, отступая. – Я лучше пойду.
– Обещай, что вернешься. – Уходит? Оставит его одного? Снова?
Животное напрягало цепи, которые были слишком слабы, чтобы удерживать его, если он станет более настойчивым.
Она замолчала.
– Мне не стоит вновь приходить.
Но она хотела. Он чувствовал это. Вкус этого витал в воздухе вокруг них.
– Я буду здесь завтра, – пообещал он. – Всего несколько минут. Даю слово. Просто поболтаем минутку. Я не задержу тебя надолго.
Он должен был наброситься на нее. Должен был попробовать ее страх и кровь, когда она смотрела бы ему в глаза и поняла, что заплатит за свои преступления. Заплатит за ад, в который отправила его.
Она долго смотрела на потемневший пейзаж, прежде чем со вздохом покорилась.
– Какого черта, – устало выдохнула она. – Это лучше, чем кошмары.
Она повернулась и отошла от него, легкая тень в темноте, на мгновение смешалась с ней, прежде чем снова вышла на лунный свет и вернулась в безопасность дома и защите Пород, от которых ускользнула.
Это лучше, чем кошмары.
Он осознал, что она даже понятия не имела. Точно так же, как и другие понятия не имели о прошлом, которое угрожало ей, как и данный момент.
Единственное, что осталось от человека, которым она была, это тот легкий запах застенчивости, голодной необходимости. Не сексуальная потребность, по крайней мере, не тогда, все эти годы назад. Но потребность в теплоте, в заботе.
Все остальное изменилось, и он вдруг захотел узнать, почему.
Почему девушка была настолько омрачена, что даже ее запах изменился?
И что это за чертов вкус…
Его осенило.
Достаточно чтобы рациональная мысль просочилась сквозь ярость и безумие, чтобы оттащить животное назад, позволив ему уловить запах жизни в аду.
Ее кровь спасла ему жизнь, но превратила его в разъяренного животного.
Когда солдаты вновь его поймали, изменения в его крови подтолкнуло их к экспериментам, настолько ужасным, что оно сломало то малое здравомыслие, которым он все еще обладал.
Это была кровь, которую ему перелили.
Аромат того, что Породы называли спариванием, его вкус во рту, маленькие железы, раздувающиеся под его языком, каждый раз, когда он приближался к ней.
Вот почему он был в шаге от безумия, когда нашел ее.
Она его пара, и он наконец-то нашел ее.
Это не значит, что она не заплатит за то, что сбежала от него.
Это не значило, что Джад не заплатит за помощь ей.
Это не значит, что он хоть немного в здравом уме.
Но с ней он мог найти свое здравомыслие.
По крайней мере, достаточное, чтобы претендовать на то, что принадлежит ему.
***
– Я подлатал его, Грэм, – объявил медик, когда вышел из камеры, его охранники запирали замки, когда Грэм протянул руку и также подключил электронную защиту.
– Спасибо, док. – Грэм прочистил горло, отбросив воспоминания. – Я постараюсь держать его в тишине и покое, пока швы заживают.
Медик засмеялся, когда он и охранники покинули камеры и оставили Грэма с его мыслями.
Его фантазиями.
ГЛАВА 9
Две недели спустя
– Дэвил Блэк, безобразие – твое второе имя, – Кэйт весело рассмеялась, когда вбежала в спальню, громко захлопнув за собой дверь, прежде чем крепко на крепко запереть ее и посмотреть на Породу, которая безжалостно украла ее сердце. Возможно, это начало лихорадки, но его сердце пропустило удар.
– Дорогая, Совет не давал нам вторых имен, – напомнил он ей, когда откинулся на кровати, ее голодному взгляду, предстало его твердое, мощное обнаженное тело. – Они сосредоточили свои таланты на нескольких более важных аспектах.
Широкий, худощавый, его опущенная рука, обхватывает длинными пальцами впечатляющую ширину его члена.
Ах, да, она должна признать, что какой-то предприимчивый ученый определенно продемонстрировал немного фантазии в программировании ДНК некоторых аспектов мужского тела Пород Волка.
Высокий, худой и мощный, яростно высеченные черты, подчеркнутые необычными черными глазами с янтарными полосками и густыми ресницами.
Она не могла смотреть на него и не желать.
Он воплощение ее подростковой фантазии, и теперь он был любовником, который никогда не переставал отправлять ее в экстаз.
Медленно скинув сандалии с ног, пальцами расстегнула пуговицу, держащую юбку на бедрах. Шифон и шелк скользнули по бедрам, по ногам, чтобы небрежно лечь возле ее ног, затем она перешагнула ее.
Когда раздался рык, Кэйт медленно приблизилась, одетая только в белые шелковые трусики-бикини, и облегающую черную майку на бретельках, прикрывающую ее грудь.
Без лифчика, она ощущала чувствительные жесткие кончики ее сосков, трущиеся о ткань, создавая жгучую боль, которую невозможно долго игнорировать.
Между бедер клитор раздувался и пульсировал от желания, влага женской потребности покрывала голые складки ее киски и увлажняла трусики, когда она приближалась к нему.
Янтарный цвет загорелся ярче в его глазах, горячее, когда ее рука поднялась, пальцы поглаживали плоть, показывающуюся между эластичной лентой ее трусиков и краем верха, где она заканчивалась чуть ниже пупка.
Брачная лихорадка была пламенем, которое не позволяло им расстаться надолго, но это также было ключом к эмоциям, которые, возможно, никогда бы не проявились у закаленного, покрытого шрамами Породы. Ключ к чувственности, с которой, по крайней мере, какое-то время, возможно, сражалась осторожная, неопределенная женщина Пород.
Теперь не было сопротивления, пряток, отрицания.
Прижав колено к матрасу, положив ладони на одеяла, Кэйт залезла на кровать. Медленно ползла между длинными мощными ногами, ждущего ее мужчины.
***
Наблюдая, как она движется к нему, чувственность захлестнула ее черты, лицо раскраснелось, груди налились, соски затвердели, посылая сладкий аромат ее потребности, чтобы наполнить его чувства.
Длинные шелковистые кудри обрамляли ее, как сверкающие спирали пламени, а зеленые глаза блестели изумрудным голодом между длинными, поцелованными солнцем ресницами.
Черт, его яйца настолько плотные, эрегированный член пульсировал с постоянно нарастающим голодом, когда она обошла его только, чтобы оседлать его бедра. Шелк ее трусиков, теплый и влажный от ее желания, прижался к твердокаменной длине, когда ее губы коснулись его губ.
С каждой секундой желание между ними росло, усиливая их чувства, необходимость прикоснуться, испробовать, стали чрезвычайно важны.
Его пальцы впились в локоны на затылке, удерживая ее на месте, когда его губы накрыли ее, его язык облизывал их, раздвигал, пока она не ответила на поцелуй с огненной жарой.
Пряный и сладкий, спаривающий гормон, разливающийся из крошечных желез под их языками, ускорял пульс, усиливая желание, и резко вырос благодаря их организмам.
Дэвил не мог себе представить, куда же больше. Удовольствие от поцелуя его пары, ее прикосновение, голод и потребность, поднимающиеся между ними, как голод пламени, облизывают их плоть.
Приложив пальцы к резинке на ее бедрах, было невероятно легко разорвать эластичные шнурки из шелка и полностью убрать их.
Ощущение ее плоти, скользкой и горячей возле его твердой длины члена, заставляло каждый мускул в его теле напрягаться, затягиваясь в такой дикой потребности, которую невозможно было отрицать.
Прижав ее губы к своим губам, одной рукой обхватив ее голову, другой спину, чтобы поднять ее, он не мог сдержать отчаянного рычания, которое грохотало в его горле.
Он любил, когда она объезжала его. Любил наблюдать за ней, чувствуя, что она владеет им. Но первичные инстинкты, разрывающие его сейчас, невозможно было игнорировать.
***
– Дэв, – Кэйт запротестовала из-за внезапного прекращения поцелуя, когда ее глаза удивленно расширились, когда он внезапно поднял ее со своего тела. – Что…?
Прежде чем она смогла сделать больше, чем возмутиться вопросу, он поставил ее на колени, одна большая рука опустила ее плечи вниз, когда он уместился позади нее.
Приподнявшись на локтях и откинув волосы с глаз, она внезапно столкнулась со своим собственным изображением в зеркале в полный рост на стене. Подмятая своей парой, его руки сжимают ее бедра, приподняв ее, затем он убрал одну руку, чтобы обхватить свою твердую эрекцию.
Она наблюдала за ним, наблюдала, как его взгляд сузился, смотря на то место, где их тела встретились, и почувствовала, как широкая головка проталкивается между опухших губ ее киски.
Этот первый импульс шелковистой предсеменной жидкости, выстрелившей внутри нее, уникальным гормоном, содержащимся в ней, мгновенно омывающий, поглаживал ее плоть и пробуждал ощущения, которых она не знала прежде.
Его голова откинулась назад, когда он проталкивался выпуклой головкой в узкое отверстие, пока она не была полностью помещена в сжимающуюся плоть ее влагалища.
Следующий рывок предсемени сорвал с ее губ стон, когда она почувствовала, что головка его члена отекает, почувствовала жар освобождения внутри нее. Потому что знала, что произойдет, через несколько секунд.
Резкий поток огненных ощущений, когда ее киска сжалась и напряглась, непроизвольно отвечая на стимулирующий гормон, выплеснувшийся внутри нее. Масштабный огонь сжимал ее чрево, просачиваясь в него с удовольствием и болью, которые срывали с ее губ крик.
Мгновение спустя, когда ее плоть, обхватила его, сжимала и затягивала жесткую длину еще глубже, ее киска становилась еще более влажной. Шелковое скольжение ее соков смешалось со следующим горячим рывком жидкости, увеличивая уколы возрастающих ощущений, когда он протолкнулся еще глубже в нее.
Это было мучительное удовольствие, самая сладкая боль, которую она могла себе представить. С каждым неглубоким толчком его бедер, каждым обратным скольжением толстой эрекции, ощущения только устанавливались. И Кэйт не могла не смотреть. Так же, как он наблюдал за проникновением в ее тело.
– Черт. Так хорошо, – прорычал он, его грудь вздымалась, когда струйка пота стекала с его виска вниз.
Подняв свой теперь уже янтарный взгляд, горящее пламя, которое освещало глубины, вызвало у нее резкий вздох удивления.
– Так приятно, Кэйт, – прорычал он, его взгляд переместился туда, где он толкался неглубокими толчками, его бедра двигались ритмично, когда он трахал ее все глубже и глубже с каждым движением, пока в один последний толчок он не был погружен в ней по самую рукоять.
Окончательный рывок жидкости ударил по ее внутренним стенкам, толстая головка пульсировала, лаская чувствительную плоть, которую он так плотно заполнил.
– Дэв, пожалуйста. – Отчаянный крик слетел с ее губ, когда он держал ее бедра на месте, отказываясь позволить ей двигаться вместе с ним, позволяя ему двигаться внутри нее, пока не остынут острые вспышки болезненного удовольствия.
– Позволь мне ощутить это, – простонал он. – Ощутить твою сладкую киску, сжимающую меня так сильно и жарко. Черт, Кэйт, словно чертово электричество, окружает мой член.
Она хныкала от удовольствия, которое слышала и в его голосе, когда маленькие вспышки ощущения продолжали вспыхивать в ее киске.
Удовольствие и боль.
И это не прекращалось. Это не закончится, пока он не начнет двигаться. До тех пор, пока широкая длина его члена не была целиком и глубоко внутри нее. До тех пор жидкость, которую он выплескивает внутри нее, продолжала сжимать и затягивать ее плоть, в то время как шипы удовольствия требовали, чтобы больше его теплых соков пролилось внутри нее и облегчило экстазную пытку.
– Пожалуйста, Дэв. – Невзирая на учащенное дыхание, Кэйт умоляла его, чтобы он успокоил возрастающую потребность между ее бедрами.
Ее клитор пульсировал, пульсировал в такт с каждым легким содроганием ее киски, пока в отчаянии она не опустила руку между бедер, ее пальцы нашли центр, богатый нервами, и потирали его резкими движениями пальцев.
– Да, поиграй с этим симпатичным клитором, – напевал он, приближаясь к ней, расправляя ее колени, а его бедра двигались достаточно, чтобы заставить головку члена погладить внутренние мышцы, достаточно, чтобы послать кричащие осколки удовольствия мчатся по ее нервным окончаниям. – Позволь мне почувствовать, как ты кончаешь от этого, – потребовал он, встретившись с ней взглядом в зеркале. – Дай мне почувствовать, пара, как горячая маленькая киска сжимается. Дои мой член, дорогая. Высоси мою сперму прямо из…
Суровый стон наполнил ее уши, когда его губы прислонились к метке на ее шее.
Потому она напрягалась вокруг него. До невозможности туго в долгих, пульсирующих сокращениях, когда стимуляция клитора стала электрифицировать ее чувства, подталкивая ближе, еще сильнее заводя.
Дэвил работал внутри ее теплого лона головкой своего члена, поглаживая скрытые нервные окончания, когда широкий ствол растягивал ее, поглаживая ее плоть. Его пульсирующая эрекция гладила каждый дюйм плоти, которую он растягивал, полыхающих и сжимающихся мышц, обернутых вокруг него.
Ее пальцы задвигались быстрее, стон сорвался с ее губ, когда он одной рукой нашел ее сосок и обхватывая затвердевший комочек, потягивая его, применяя достаточно давление…
О Боже, она так близко.
От соска к клитору перекатывались сильные жесткие ощущения. Ее киска снова сжалась, стискивая его, когда его бедра стали чаще встречаться с ее задницей. Крошечные толчки поглаживали, потирая, пока в одну ослепительную секунду она не взорвалась в экстазе, который поглотил ее душу.
Она закричала, почувствовав, как в ней вспыхнул первый рывок его семени. В следующее мгновение утолщение в его головке заперло его на месте, когда его бедра начали двигаться напротив нее, усиливая хватку ее плоти на нем с каждым судорожным рывком его семени внутри нее.
Казалось, что она купается в чистых, богатых ощущениях. Все, что она могла делать, это чувствовать, как острые шипы удовольствия вовлекают не только ее тело, но и душу. Он заставил ее отчаянно кричать, когда его зубы снова пронзили метку спаривания, его язык облизнул ее, чтобы облегчить любую боль, и вместо этого наполнил его теплом и удовольствием.
Задыхаясь, вздрагивая от каждой взрывной вспышки, взрывающейся внутри нее, она молилась, чтобы это никогда не заканчивалось, но знала, что не выживет, если скоро это не закончится.
– Я люблю тебя, Кэйт, – он вдруг застонал возле ее уха. – Боже, помоги мне, пара, я буду любить тебя до самой смерти.
Он любит ее.
В течение двух недель с тех пор, как пламя лихорадки свело их вместе, он не произносил этих слов. Она отдала ему свою любовь, шептала это каждую ночь, но никогда не получала ответа.
Она никогда не думала, что он полюбит ее. Они были спарены. Он был человеком реализма, практичности. Любовь не вписывалась в жизнь, которую он себе представлял.
Но он впустил в нее любовь.
Прижимая ее к себе, его освобождение наполняло ее, когда она в последний раз содрогнулась от удовольствия, он снова прошептал слова.
– Я люблю тебя, пара.
– Я люблю тебя, пара, – прошептала она в ответ. – Навсегда.
***
Прижав ее ближе, он зарылся в ее шею, его тело содрогалось от чистого восхищения, Дэвил почувствовал, что последний барьер внутри его души сдается под эмоциями, атакующими его.
Он любит ее.
Он любит ее всем сердцем, израненной душой и тьмой, которая слишком часто возвращалась.
И он заслужил ее.
Видит Бог, он заслужил эту женщину, это крошечное ирландское пламя, которое сожгло его сопротивление и украло сердце.
Все в замке, как и в окрестностях, шептало: «Она причитающаяся Дьяволу».
Душа Дэвила.
И каждая мечта, которая у него была.
КОНЕЦ
