Текст книги "В объятиях волка (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Глава 11
Матиас обнаружил, что нежно массажирует диафрагму Грейс после взрыва, который прошел через ее тело. Она пыталась одновременно смеяться и дышать, ее лицо раскраснелось от попыток.
Он всё еще находился в ней, его мышцы еще слегка сокращались с заключительными рывками оргазма. Его длинные темные волосы прилипли к лицу и скрывали выражение лица, как темный кокон, от всего мира.
Его переполнило нежностью, когда ее нежные серые глаза наблюдали за ним с удовольствием, отражающимся в них. Руки Грейс гладили его плечи так мягко, что ладонь под ее грудью расслабилась.
– Это так неловко, – прошептала она, убирая волосы с его лица, и его глаза встретились с ее.
Боже, он любил ее. Любил настолько, что мог думать только о ней.
– Перевозбуждение, – прошептал он, нежно целуя ее щеку, с облегчением почувствовав, что с члена спал отек. – И кажется немного страха?
Ее губы скривились, дразня.
– У тебя есть несколько немного подавляющих аспектов, – призналась она. – Но это не совсем твоя ошибка. Я иногда просто немного паникую.
Немного? Ее диафрагма расслабилась сейчас, и дыхание хоть и было ускоренным, но стало легче.
– Это часто происходило, когда ты была ребенком? – с сомнением спросил он, отстранившись от нее, содрогнувшись от крепкой хватки ее киски, когда выскользнул наружу.
– О, – она сделала сильный выдох при его движении. – Все еще так приятно. – Ее руки заскользили по его плечам и погладили грудь, когда он подвинулся, чтобы лечь рядом с ней. Ее нежный вес тела был на его груди теперь, а одна тонкая нога находилась между его ног, когда она снова убрала волосы с его лица. – Это не происходило часто, – ответила она ему, наконец. – Раньше это происходило все время, когда я была маленькой. При незнакомых ситуациях или если я была испугана, или взволнована. Мой папа был в армии. Каждый раз, когда мы слышали о новом сражении недалеко от его части или если он не приезжал домой в отпуск, то это происходило.
“Возможно, это напряжение”. – подумал Матиас, когда придвинув ее ближе к нему.
– Это не происходило с тех пор, как мне перевалило за двадцать. Но с другой стороны, я так никогда не волновалась в своей жизни, – засмеялась она, откинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Или возможно такой напуганной? – спросил он.
Она пожала плечами с кривой улыбкой на лице.
– Но этого не произошло, когда я видела тебя в номере Альбрехта. Или, когда ты похитил меня.
– Потому что ты доверяла мне, – он прижал ладонь к ее щеке, чувствуя, как его грудь напрягается от знания о том, насколько она доверяла ему, даже не зная этого. – Ты знала, что я не убью без причины, Грейс. Просто думаю, что ты знала, что Альбрехт был тем, кем его считали. – Она не отвернулась от него теперь и не избегала его взгляда.
– Я знала, – прошептала, наконец, она. – Внутри. Но ты все еще пугал меня.
– Недостаточно, чтобы украсть твое дыхание, – напомнил он ей.
Мягкая улыбка от еще помнившегося удовольствия появилась на ее зацелованных губах, на этот раз, когда она двигалась напротив него, ее рука поглаживала его руку.
– Нет, это твои прикосновения крадут мое дыхание, Матиас. Возможно, если мы будем больше практиковаться, я научусь контролировать это.
– Хммм, может быть и так, – он склонился, позволяя его губам тереться о ее губы, чувствуя страсть и ее желание принять его.
Он не ожидал этого. Цена того, чтобы быть с ней, не была настолько плохой. Больше никаких убийств. Он может прожить без этого. Джонас мог бы использовать его в бюро по делам Пород. Он просил о его помощи там на полную занятость много раз, и Матиас отказывался. Возможно, он сможет поговорить с директором об этом теперь и посмотреть, что из этого выйдет.
Было не очень много волков Пород в бюро. Лидер стаи, Вульф Гуннар, работал в кабинете управления Пород и часто встречался с человеческими и кошачьими частями сообщества Пород. Одинокие Породы медленно объединялись, приспосабливаясь и учась, что и гарантировало им место в этом мире. Матиас мог помочь с этим. Грейс могла бы помочь в этом. Он видел ее в отеле управляющей штатом. Она была похожа на маленького генерала, управляющего учреждением.
– Кажется, я голодна, – наконец, вздохнула она, когда ее голова приподнялась. – Голодная на самом деле.
Матиас коснулся ее щеки ладонью.
– Тогда мне лучше накормить тебя, – сказал он. – Потому что лихорадка появится снова, Грейс. И скоро.
Грейс посмотрела на него удивленно, когда он встал с кровати, а затем помог и ей подняться. Удивление быстро сменилось восхищением. Он был твердым с головы до пят. Его тело было сильным, мышцы кричали о власти, а не о неловкости.
Теперь она поняла, почему паника из ее детства вернулась. Ее затрудненное дыхание, должно быть, подчеркивало ее эмоциональные перегрузки, как и говорили врачи. Просто Грейс была чертовски эмоциональной иногда. Она смогла смириться с наблюдением, как ее возлюбленный убивает подозреваемого монстра, но не смогла спокойно отнестись к знанию, что он будет управлять ее счастьем.
Также, как и ее отец. Также, как и знание об опасности, с которой он мог бы столкнуться, навлекало эмоциональные атаки.
Она думала, что избавилась от них. Ее отец недавно уволился из армии и у нее не было атак более шести лет. До Матиаса. Потому что она любила его.
Грейс покачала головой, когда проследовала за ним в душ. Они быстро вымылись, голод разного вида вел их теперь.
Мыться с Матиасом было уникальным опытом. Он любил воду и наслаждался этим. Ей приходилось подвигать его несколько раз, чтобы самой встать под воду, и они соревновались за владение потоком воды. Она, конечно, проиграла, но он, действительно, держал ее достаточно близко, чтобы удостовериться, что она была вымыта с головы до пят.
Затем он также убедился, что она была сухой. К тому времени, как он закончил, Грейс уже была готова вернуться в кровать, а не на кухню.
– Сначала еда. Мне нужна моя энергия, – он медленно вздохнул, его ресницы прикрыли глаза, и чувственность появилась в выражении его лица. – А затем мы пойдем в кровать. Возможно, мы даже уснем сегодня вечером, – он удерживал ее у стены ванной, его твердый член горел напротив низа ее живота, пока ее твердые соски упирались в его грудь.
Грейс провела ладонями по его бицепсу, затем по плечам, его голова опустилась, и он облизал то маленькое место, где укусил ее ранее. Ощущения отозвались в небольшой ране, сжимаясь от удовольствия, такие глубокие и горячие, она поднялась на цыпочки, чтобы продлить их.
Матиас определенно был плохим парнем. Делал татуировки, пробивал тело и был чертовски высокомерным. Она видела это высокомерие несколько раз за прошлые недели. Но с ней он был нежен. Он трогал ее, как мечту, и целовал, как огонь.
– Еда, – прошептал он с сожалением у ее губ, отступая. – Ты уверена, что всё хорошо?
– Всё хорошо.
Она сейчас была так чертовски возбуждена, что думала, что может растаять лужицей у его ног. Они оделись в спальне и направились через весь домик в кухню. Холодильник был заполнен мясным ассорти, овощами и холодной водой, которыми снабдил смотритель перед ее приездом. В морозильнике было разнообразие упакованных стейков и других замороженных вкусностей. Она схватила мясо из холодильника и какой-то салат с помидорами. Толстый свежий хлеб был обернут и хранился в шкафчике. Она достала его и положила на стойку. Матиас был необычно тихим, когда прошел через кухню в гостиную, а потом опять в кухню. Его лицо было мрачным, то, как он смотрел на нее, наконец, взорвало ее нервы.
– Что-то случилось? – она отложила хлебный нож и стала наблюдать за ним. – Если ты всё еще думаешь убить меня, то я должна указать тебе, что это вроде как противоречит правилам, ну, или что-то вроде того.
Его губы дрогнули, и он покачал головой.
– Это было бы хуже самоубийства.
– Тогда что тебя беспокоит? – она разложила хлеб по тарелкам и начала складывать туда же мясо, сыр и овощи.
– Я просто думал кой о чем, – он засунул руку в карман кожаных штанов и посмотрел на нее. – Что ты делала в номере Альбрехта?
– Он оставил сообщение на автоответчике, требуя моего присутствия. Я подумала, что посмотрю в чем его проблема, пока не уехала.
– Почему ты вернулась? – он нахмурился с любопытством. Грейс пошевелила бровями.
– Моё бикини. Я забыла его. Оно было новым, и я хотела обновить его, пока буду в отпуске. Я люблю плавать в озере.
Хмурый взгляд пропал, и его глаза цвета виски осветились возбуждением.
Грейс захихикала от этого взгляда, когда взяла тарелки и поставила на кухонный стол, прежде чем захватить две бутылки воды из холодильника.
– Бикини, да? – спросил он, сев напротив нее. – Какое бикини?
– Маленькое черное бикини, – она сжала бедра, жар в ее клиторе уже начинал надоедать. Боже, неужели она сможет поесть, не набросившись на него?
–Я хотел бы увидеть его, – пробормотал он, взяв сэндвич и укусил его сильными, белыми зубами. Зубами, которые кусали ее. Она чувствовала отметку на своем пульсирующем плече и абсурдно желала, чтобы он облизал ее снова.
Она съела свой сэндвич, хотя теперь голод почти пропал. После того, как они закончили, она быстро убрала блюда. И Матиас был до сих пор тихим.
Он прошел от кухни к гостиной, где встал у широкого окна с видом на озеро.
Он выглядел почти опечаленным. «Может Породам не нравятся женщины со слабостями», мрачно подумала она, вспомнив, как задыхалась. Это было от напряжения, это не означало, что она была неизлечимо больной или еще что-то в этом духе. Честно говоря, ее оргазмы испугали ее. Она никогда не кончала так бурно, никогда не чувствовала такого удовольствия, проходящего по ней. Было неудивительно, что она запаниковала немного, особенно, когда его член стал толще, растянув ее еще больше и отправив в еще более острую серию оргазмов.
– Панические атаки не имеют большого значения, – сказала она, наконец, когда вошла в гостиную. – Они уйдут в конечном счете.
Он повернулся, чтобы уставиться на нее, его глаза сузились, остановившись на груди. Ее соски упирались в мягкий материал темно-синей рубашки, а киска сжалась в нетерпении. И сильной потребности.
Это не имело смысла. Раньше она не болела вот так, не до такой степени, что это было физически болезненно.
– Я не волнуюсь по поводу панических атак. Если бы ты была больна, я бы обнаружил этот аромат. – Хорошо. Это о чем-то да говорит ей.
Она провела пальцами через волосы и впилась в него взглядом.
– Тогда почему ты хандришь, как будто это конец света? Я сделала что-то не так? – Возможно, она не понравилась ему в сексуальном плане? Мужчины могли перестать видеться, если женщина не была такой, какой он хотели, но были слишком глупы, чтобы попросить об этом. Его челюсть сжалась, когда он выдохнул.
– Ты не сделала ничего плохого.
Она резко кивнула.
– Знаешь, я понимаю, что быть Породой сделало тебя более ослабленным тестостероном, чем у большинства мужчин. Но я не могу читать твои мысли, не больше, чем любых других мужчин. Если что-то не так, то я предпочла бы, чтобы ты просто объяснил это открыто, чем делать меня несчастной своей тишиной. Поверь мне, у меня несколько братьев, я смогу справится с твоей тонкой чувствительностью.
Его лоб приподнялся, и развлечение блестело в глазах. Развлечение, возбуждение и еще что-то неопределенное, возможно, гнев.
– Моя мужская чувствительность функционирует прекрасно, – уверил он ее, уголки его губ приподнялись. Грейс скрестила руки на груди, почти задыхаясь от чувства трения рубашки о твердые соски.
– Тогда в чем проблема?
– Тебе больно, – сказал он мягко. – Разве нет?
Грейс неловко переминалась.
– На самом деле, нет.
– Я хотел от тебя скрыть, как именно спаривание повлияет на тебя, – вздохнул он, наконец. – Есть еще много чего мы не знаем об этом или об его эффектах. Я должен был подождать.
– Теперь ты начинаешь пугать меня, Матиас.
– Ты знаешь, что только двое из наших пар волков произвели детей? У одних генетика волка была так расположена, что ученые привели теорию, что это сделало зачатие легче для его пары. У других эксперименты были так жестко проведены, что у нее до сих пор кошмары.
Грейс вздрогнула от такой мысли о боли.
– У кошачьих, кажется, нет проблем.
– Больше, чем ты думаешь, – вздохнул он. – Это правда, настоящие прайды первоначально имели успех в зачатии, но после этого, лихорадка продолжалась в периоды овуляции у женщин и больше не появлялось никаких младенцев. И так десять лет. Шими Тэллэнт, пара главы связей с общественностью у кошачьих, сейчас вынашивает близнецов. Один ребенок у Меринас и Кэллана, один у Вероники Эндрюс и один у пары Кейна Тайлера и Шерры. Еще один ребенок родился у Дэша Синклера и его пары и у пары Эйдена и Черити. Для Волков зачатие оказалось чрезвычайно трудным и лихорадка чрезвычайно серьезная. – Его голос был тяжелым, его лицо темное и полное раскаяния. – Я пытался быть честным с тобой, Грейс. – Он покачал головой, его губы напряглись, как теперь она знала, с гневом к себе. – Но я жаждал тебя. – Хмурый взгляд сморщил его лоб, когда он посмотрел на нее, как будто эта жажда смущала его. – Даже сейчас мой контроль меньше, чем должен быть. – Его хмурый взгляд усилился. – Я пытался сказать себе, что у нас это будет отличаться, но должен был знать лучше.
Ее влагалище сжалось, и соки из него потекли по бедрам.
– Ты думаешь, объяснение этого имеет для меня значение? – спросила она. – Я не ребенок и не совсем невежественна. Как только ты сказал мне, что ты имеешь, я вспомнила сплетни, знала, что есть большее, чем ты говорил. Очевидно, что мне все равно.
Его голова напряглась, пока он наблюдал за ней с непониманием.
– Как тебе может быть все равно, Грейс? Это изменит твою жизнь навсегда. Подвергнет тебя опасности. Это ограничит твою жизнь и превратит тебя в цель ученых, которые полны решимости уничтожить нас.
– И это то, что беспокоит тебя больше всего? – сказала она мягко. – Опасность. Признай это, Матиас. Ты напуган.
Его губы напряглись.
– Я защищу тебя.
– Цена не важна, – предположила она. – Ты боишься, что твои попытки защитить меня заставят меня ненавидеть тебя.
Он заворчал. Этот звук послал быстрые небольшие взрывы почти экстаза к ее влагалищу, и ее клитор сжался еще сильнее.
– Это не все, – признал он. – Они хотят наши пары. – Он смотрел на нее, будто под пытками и в отчаянии. – Лихорадка – причина уменьшения старения. Пары, которые связаны, стареют только на один год за каждые пять-десять лет. Ты будешь жить намного дольше, чем ты когда-нибудь воображала, и именно из-за этого эти мошенники-ученые так отчаянно пытаются достать связанные пары.
Хорошо, теперь это шокировало. Грейс смотрела на него, ее губы открылись в неверии.
– Насколько дольше? – спросила она.
Он тяжело сглотнул.
– Мы не уверены, но есть слухи, что первая Порода Льва была создана больше века назад и все еще живет, и что он и его пара до сих пор молоды.
– Стоп! – она сделала выдох, прошла к креслу рядом с ней и рухнула на него. – Это определенно замедленное старение. – Ее рука прижалась к низу ее живота. – Это останавливается после зачатия?
Он резко покачал головой.
– Не то, чтобы мы видели. Зачатие столь трудное, что наши врачи и ученые полагают, что это способ природы гарантировать виды. Пока малыши не вырастут, и мы не увидим, как старение затрагивает их, мы ни в чем не можем быть уверены.
– Ну, это определенно поясняет кое-что, – выдохнула она тяжело. – Ты сказал, что у Меринас и Кэллана только один ребенок? В докладах говориться о трех. Я помню это.
Он покачал головой.
– У прайда есть три ребенка. Пресса по ошибке сообщила, что они принадлежат все лидеру прайда и его паре, и они не трудились исправлять это. Они охраняют свои пары, в то время как они беременны, от общественного внимания. Это единственный способ обеспечить их безопасность.
– И пары волков?
Его челюсть двинулась, мышцы яростно сжались под кожей.
– Никто не знает, где Дэш Синклер скрывает свою семью. Эйден и Черити живут в комплексе Пород Волков в Колорадо и никогда не покидают его. Их ребенок родится в таких же ограничениях, в каких были созданы мы.
– А если я забеременею? – прошептала она.
– У нас не будет выбора, кроме как вернуться в Колорадо. Если это произойдет.
Глава 12
Грейс потерла свои обнаженные руки, когда посмотрела на Матиаса, и раздражающее чувство мчалось по ее коже, сводя с ума. Ей нужно было, чтобы он дотронулся до нее, не стоял там, пытаясь объяснить то, что ни один из них изменить уже не сможет.
– Так ты сожалеешь, что не рассказал мне всё это раньше? – она откинулась на спинку кресла и облизала губы, увидев, как его глаза потемнели, его смуглые щеки приобрели красноватый оттенок, губы стали более полными, и выражение лица отражало жажду.
– Я должен был сказать тебе, – его ноздри расширились, когда она подняла руку и погладила его ключицу. Каждый дюйм ее тела теперь покалывал, требуя его.
– Считай, что сказал, – заявила она.
– Что? – он ошеломленно уставился на нее, медленно вытаскивая руки из карманов черных кожаных штанов. Из штанов, которые не скрывали напряженную длину его возбуждения. Он был толстым и твердым, а Грейс была влажной и дикой, и он был нужен ей, сейчас же.
– Послушай, это всё очень интересно, и я уверена, что, в конечном счете, у меня будут вопросы. Ну, знаешь, после завершения последствии лихорадки. После того, как ты притянешь свою волчью задницу сюда и трахнешь меня.
Его глаза сузились, когда он приблизил руки к своей черной рубашке, которую носил, его пальцы скользили, расстёгивая пуговицы, и его взгляд сиял чистой похотью.
– Свою волчью задницу? – переспросил он мягко, голос огрубел.
Как только его рубашка была сброшена на пол, Грейс сняла шорты, оставив только шелковые трусики, которые носила. Ее собственная рубашка легко снялась, когда он присел и снял свои носки и ботинки. Она встала, и прежде чем он смог подняться со своего широкого табурета, на котором сидел, она была уже перед ним.
– Ты медлишь, – она встала на колени перед ним, отталкивая его обратно на кресло, ее пальцы приблизились к ширинке его штанов.
– Так и есть, – пробормотал он, его твердый пресс напрягся, когда она раскрыла штаны и оттуда показался его толстый член.
Пирсинг мерцал на темной коже.
– Почему пирсинг? – спросила она, опустив голову, позволяя своему языку дотронуться до небольшого шарика на конце.
Его руки скользнули в ее волосы, и тяжелый стон вырвался из его горла.
– Напоминание, – вздохнул он.
– Напоминание, о чем? – она держала твердый член, придвинулась к головке и всосала ее между губ, поглаживая языком область вокруг серьги дразнящими движениями.
– О свободе, – пробормотал он. – Это напоминает мне о свободе.
– Почему?
Он напрягся сильнее, потому что ее зубы обхватили головку.
– Нам не разрешали пирсинг или татуировки в лабораториях. Ничего, что опознало бы нас. Ничего, что сделало бы нас людьми. Это мое напоминание. Я свободен.
Ее сердце сжалось, и душа кровоточила от боли в его голосе. Его свобода сводилась к его выбору в пирсинге и татуировках. Это его способ быть человеком. Грейс опустила рот на его головку и всосала ее глубоко. Она хотела стереть память о том месте из его ума. Хотела заменить это потребностью и жаждой к ней. Он принадлежит ей.
Матиас пробормотал ее имя, когда прислонился к спинке кресла и растянулся на сиденье. Ее пальцы гладили его толстую длину, а его руки сжали ее волосы, ведя ее и показывая, как ему больше нравится.
Ему нравилось, как она мягко водит зубами по его длине. А также, как ее язык играл с серьгой в его плоти.
Пока Грейс посасывала его головку члена, ее руки пробрались в его штаны и начали стягивать их по бедрам, стаскивая вниз к ногам.
Вот теперь она могла исследовать ту часть тела, к которой до смерти хотела прикоснуться. Его мошонка была шелковистой и гладкой, всего лишь слабый намек шелковистых волос покрывал ее. Мошонка напряглась, когда она взяла ее в ладонь и провела ногтями по ней.
– Грейс, – в его голосе слышалось предупреждающее рычание. – Оставь мне немного контроля, любимая. Не толкай к краю. – О, вызов.
Она открыла глаза и посмотрела на него, а губы выпустили головку и начали спускаться вниз по всей напряженной длине.
Он тяжело задышал, схватившись за подлокотники, а не за ее волосы.
– Какой контроль? – прошептала она. – У меня нет его, так почему он должен быть у тебя? – Она хотела, чтобы он потерял контроль. Хотела того дикого мужчину, которого видела в его глазах, плохого парня, которым она знала, что он был. Ее губы переместились ниже, язык облизывал его, пока она не добралась до напряженной, шелковистой плоти его мешочка снизу.
– Черт возьми, Грейс, – выругался Матиас, но выгнулся, позволив ей свободно облизывать его твердую плоть, чувствовать нарастающую напряженность там.
Грейс наблюдала, как маленькая струя предякулянта появилась из разреза на головке его члена. Он заворчал снова, тяжелым, грохочущим, голодным звуком, который добрался до ее сердца и заставил его биться сильнее. Она использовала гладкую жидкость, чтобы облегчить поглаживания руки вдоль члена, чувствуя, как он сжимается под ее пальцами, пока ее губы исследуют его яички, а язык облизывает шелковистую кожу.
– Ты не понимаешь, что делаешь, – ворчал Матиас. – На что напрашиваешься. – Пальцы другой ее руки переместились ниже его мошонки и нашли там сверхчувствительную часть плоти. Грейс не могла предвидеть его реакции. Она только поглаживала плоть между его яйцами и анусом, но он вскочил, его руки сжали ее плечи и оттащили назад, когда он с трудом встал с кресла. – Я предупреждал тебя, – пробормотал он, его голос был тяжелый и сильный, с чувственной угрозой. – Хочешь поиграть, пара? Позволь мне показать тебе, что будет происходить, когда ты захочешь этого.
Так или иначе, она поняла, что выпустила из него больше, чем могла позволить себе. За секунду она оказалась склоненной над креслом, Матиас был позади нее, и, прежде чем она смогла остановить его, его губы и язык прошлись по расселине ее задницы.
Она должна была быть напугана, испугана. Ее никогда не трогали там, и она отказывалась позволять ту свободу любым предыдущим любовникам.
Но Матиас ничего не просил. Его язык был голодным, облизывая и поглаживая, пока руки раскрывали ее полные изгибы, и он проник глубже.
– Матиас! – выкрикнула Грейс его имя, пытаясь увернуться от грубой ласки, но его язык облизывал вход в ее заднюю часть. Еще одно облизывание, затем вход, это было так шокирующе, что она начала дрожать.
– Я умер бы за это, – простонал он сзади нее, его руки ласкали ее задницу, затем он поднялся, его член приблизился к ее входу.
– Он не войдет, – простонала Грейс.
И в это время она почувствовала первый взрыв предякулянта, который вырвался из кончика его члена, погружающегося в узкое отверстие. Грейс пыталась извиваться под ним, но его руки удерживали ее на месте, член раскрывал плоть, когда запретный проход начал гореть.
Боже, что он с ней делает? Что находиться в шелковистой жидкости, которая смазывала и ослабляла проход, который она знала, что он намеревался взять?
С каждым рывком он погружался все глубже в нее, растягивая ненарушенный вход, который жгло от удовольствия и боли, от которых у нее вырвался крик под ним.
– Я люблю твою задницу, – его руки месили ее изгибы. – Я наблюдал за тобой, пока ты шла, и мой член был таким чертовски твердым, что думал, что умру, представляя это. Представляя, как беру тебя здесь, чувствуя, как ты принимаешь меня. Подчиняешься мне.
Подчинение.
Вот что. Грейс чувствовала это в нем. Господство и власть, которые он скрывал от нее. Матиас позволял ей принять почти каждое решение в их отношениях до сих пор. Теперь же он показывал свое главенство. Показывал, что может дать ей немного власти в некоторых вещах, но он все еще управляет всем. Управлял ее чувственностью, ее сексуальностью.
Грейс выгнулась к нему, чувствуя еще одну горячую струю жидкости, которая расслабляла, как раз, когда ощущения усиливались. Она чувствовала ожог в заднем проходе, требуя большего, требуя сильного растяжения, подчинения, желания принять его.
– Ты моя! – утверждение было сделано грубым требованием. – Скажи это, Грейс. Моя.
– Твоя, – задыхалась она.
Грейс не собиралась спорить. Не сейчас. Не когда он мог бы остановиться и лишить этих невероятных ощущений.
Он был толстым и твердым, горячим и требующим, и при помощи гладких, мощных взрывов горячей жидкости он брал ее, растягивая, входя в нее, пока мошонка не прижалась к влажному теплу ее киски, а член был полностью в ее заднице.
Затем он задвигался. Он не делал пауз, не ждал ее, чтобы она ощутила удовольствие, которое смешалось с болью и острой необходимостью и нагревалось сопротивлением.
Его руки схватили ее бедра, и он начал трахать ее медленными, мощными толчками. Каждый раз, когда он скользил внутрь, еще одна струя горячей жидкости делала чувствительной ее внутреннюю плоть. Каждый мощный толчок был сопровождаем непринужденностью и отчаянным стоном.
Он провел одной рукой по ее бедру, заскользил между ними, пальцы окружили клитор, поглаживая и пощипывая его, когда толчки участились.
Она чувствовала серьгу в его головке, которая добавляла ощущений и выбивала дыхание из легких. Его бедра врывались в нее, его яйца хлопали по ее чувствительной плоти, и за секунду Грейс почувствовала, как оргазм промчался по ней.
Грейс извивалась под ним от сильных взрывов, которые проносились по ее телу. Удовольствие стало муками экстаза. Ощущения нахлынули отчаянными волнами оргазма, после которого, казалось, она уже никогда не выживет. Грейс была уверена, что если один оргазм пройдет, то тут же наступит следующий. Толщина его члена заполняла ее задницу, и взрывы оргазма начали загораться в ней, второй оргазм захватил ее, потряс и заставил кричать.
Она извивалась, дергаясь под ним, все еще удерживаемая его телом, когда он опустился на нее и его губы накрыли отметку, которую он сделал ранее на ее плече, язык поглаживал ее, а потом его острые зубы удерживали ее в одном положении. Она была потеряна. Проиграла оргазмам, проносящимся по ней и умственному, и физическому подчинению, мчащемуся через тело. Она принадлежала Матиасу, как и он принадлежал ей. И это знание не пугало. Это было правильно. Впервые в ее жизни принадлежать кому-то было правильно.
