Текст книги "Француженки не любят сказки"
Автор книги: Лора Флоранд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5
Вечером Джейми боролась с чувством вины. Ее будущий зять Сильван Маркиз, по мнению многих, лучший в мире шоколатье, придет в ярость, узнай он, что она зачастила в салон Доминика Ришара. Сестра Кэйд недовольно сдвинет брови.
Да и Филипп Лионне, нынешний их сотрапезник, тоже не зайдется в восторге. Пожалуй, одна Магали, невеста Филиппа, одобрит ее и скажет, что оба шоколатье слишком уж возомнили о себе и что холодный душ пойдет им только на пользу.
Они сидели в сверкающем хрусталем и золотом трехзвездочном ресторане Даниеля Форе и Люка Леруа в отеле «Де Лёсе», среди состоятельных персон, которые могли себе позволить выложить триста евро за вечер. Разумеется, за их столом все чувствовали себя непринужденно либо, как Магали, просто делали вид. Но и Магали, на взгляд Джейми, делала это весьма убедительно. На этот раз зал был украшен пышными букетами, и клиенты ресторана ужинали словно в сказочном лесу, под пологом из красных бархатных роз.
Сильван Маркиз восседал во главе стола; Кэйд – по правую руку от него, Джейми – по левую.
– Доставь мне радость, – проворковал он Джейми. – Я хочу находиться в окружении красивых женщин… – он подмигнул, – и как можно дальше от Филиппа. – Но это была всего лишь его грациозная, замечательная уловка. Поэт во всем, он усадил Джейми, единственную, у кого не было партнера, прямо в центре компании, а не с краю.
Филиппа Лионне, слывшего превосходным кондитером, несомненно, затащила на этот обед Магали. Джейми догадывалась, что если человек невероятно амбициозен, если он выбился в ряды лучших в мире шоколатье-кондитеров, у него едва ли установятся простые и дружеские отношения с соперниками.
Она мысленно добавила в эту компанию Доминика Ришара и невольно усмехнулась. Сильван был приятным парнем, и он уже нес на себе груз помолвки с дочкой главы корпорации «Шоколад Кори», мезальянс, по мнению многих.
Впрочем, он на удивление ладно справлялся с ситуацией, словно до противного безупречная Кэйд была для него желанным призом. Помолвка с Сильваном подтвердила в очередной раз, что сестра способна захватить все, на что нацелится. Даже целые страны, создавая там дочерние компании «Кори». Джейми слыхала, что Кэйд буквально с боем завоевала Сильвана. Она невольно восхищалась этим качеством сестры, ее уверенностью в себе и умением осуществить мечту. Когда-то, не так давно, и она была такой, но сейчас ей трудно рыться в золе былого и вспоминать времена, когда она, Джейми, была еще живая, уверенная в себе и полная энергии.
Из них, двух сестер, Кэйд была более привлекательной, элегантной, с правильными чертами лица и без веснушек, но уж вовсе не сногсшибательной красоткой; тем не менее Сильван был действительно влюблен в нее, страстно и сильно, как влюбляются поэты. Кажется, он считал ее неотразимой красавицей. И Джейми делалось грустно и одиноко, когда он сияющими глазами глядел на Кэйд.
Но в этот момент Сильван глядел не на сестру. Он расхваливал самые калорийные блюда из меню и уговаривал Джейми их заказать. А когда Сильван убеждал женщину в том, что какое-то блюдо восхитительное, трудно было игнорировать его слова.
Из духа противоречия она уже решила было взять на закуску салат, потому что именно так всегда реагировала на давление. Но она не была голодна, в животе уютно и тепло лежал шоколад Доминика Ришара. Тогда она поступила еще более провокационно – вообще отказалась от закуски и решила заказать самое легкое главное блюдо.
Кэйд в беспокойстве нахмурилась, и Сильван удвоил старания.
– Я сыта, – твердо сказала Джейми. – Я бродила по городу и весь день жевала какую-то выпечку. – Прогулки и посещение гимнастического зала, расположенного возле ее новой съемной квартиры, были ее главными занятиями.
– Чью? – в один голос с негодованием воскликнули Сильван с Филиппом.
О-о!
– Ну… я люблю бродить по городу. Была в Лувре и в разных кварталах. И всюду мне попадались заманчивые булочные.
– А-а – булочные… – Сильван немного смягчился. Хлеб он не пек. Джейми спрятала усмешку. Ого, если бы сюда явился герой ее фантазий, они с Сильваном вцепились бы друг другу в глотки.
– Хорошо ли, что ты ходишь всюду одна? – спросила Кэйд. Джейми рассердилась. Последние несколько лет она провела в самых диких и опасных местах планеты, реформируя условия работы на какао-фермах и меняя жизнь людей к лучшему. Да, верно, в конце концов она оказалась беспомощной, и это доказывают ее шрамы, но и любой другой человек не смог бы выпутаться из той ситуации.
Ее не устраивало, что пережитое теперь надолго окрасит ее жизнь. После больницы ей был назначен курс физиотерапии. Сначала она занимала свободную комнату в апартаментах Сильвана, где теперь вместе с ним жила Кэйд. Но хотя жилище Сильвана было по парижским меркам просторным, Джейми оно казалось слишком тесным из-за навязчивой заботы старшей сестры.
Около недели назад она сняла себе маленькую квартирку в северной части квартала Маре, возле салона Доминика Ришара. Она вполне могла бы жить в роскошных апартаментах, которые их отец купил в Шестом округе, когда Кэйд сообщила о своем намерении остаться в Париже. Но она отвыкла от жизни в семье. Во время учебы в колледже Джейми ездила каждое лето на практику в удаленные уголки мира, а последние три года провела там уже самостоятельно. Она намеренно держалась подальше от семейства Кори и всего, что с ним связано. Ей это нравилось. Возможно, теперь она живет уже не так далеко, как раньше, но… ей хотелось иметь собственное жилье, где она могла бы расслабиться, не опасаясь, что кто-то повернет ключ в замке и неожиданно к ней нагрянет.
Квартирка находилась в двадцати минутах ходьбы от Кэйд, но сестра все равно беспокоилась и опекала ее. Джейми это выводило из себя.
– На площади Республики, кажется, опять шумновато? – спросила Кэйд. – Ты была осторожна?
Джейми смерила сестру ироничным взглядом, хотя в эту минуту ей хотелось ее придушить. Во-первых, «шумновато» было на северо-востоке площади Республики, в квартале, где преобладал рабочий класс, а этнический состав был более разнородным, чем в Шестом округе, где жила Кэйд. Во-вторых, Джейми снимала квартиру хоть и недалеко от площади, всего в паре кварталов, но зато в аристократическом Маре. И, наконец, «шумновато» – по сравнению с чем? С Мадагаскаром? С Кот-д’Ивуаром? С Папуа – Новой Гвинеей? Или, может быть, с Камеруном? Кэйд даже не очень представляла себе, чем еще недавно занималась ее младшая сестра.
Кэйд чуточку смутилась под взглядом Джейми и упрямо выдвинула челюсть.
– Да, Париж очень романтический, но все равно это каменные джунгли. Ты все-таки будь осторожнее. Не броди среди ночи по пустым улицам. Когда ночью набираешь код подъезда, следи, чтобы рядом никого не оказалось. – Тут она бросила странный взгляд на Сильвана и прикусила губу. Сильван почему-то усмехнулся.
Джейми скрипнула зубами и переключила внимание на Филиппа, сидевшего напротив нее рядом с Магали, такой стильной и уверенной в себе, что Джейми почувствовала себя дурнушкой. Еще Магали носила такие высокие каблуки, что всегда выглядела выше, чем Джейми, и это было нечестно. Если бы они разулись и встали рядом, Джейми была бы на пару дюймов выше.
– Я слышала, – весело сказала Джейми, обращаясь к Филиппу, – что ты делаешь к свадьбе Кэйд твой фирменный свадебный торт. Я уверена, он получится изумительным.
Филипп небрежно кивнул рыжеватой головой, явно не сомневаясь в этом и не вспомнив, что он должен изображать скромность.
– Но сначала у нас пройдет на следующей неделе выставка. – Он мотнул головой на Сильвана.
Тот кивнул:
– Если только Ришар ничего не испортит. Наши стенды опять будут соседними. Нам срочно нужен шоколатье с фамилией на «П», чтобы он стоял между нами.
Филипп пожал плечами.
– Он не сделает ничего, что повредило бы его работе. Ты просто не обращай на него внимания, если он попытается затеять драку.
Брови Джейми сами собой поползли на лоб. Если он попытается затеять драку? Ну да, Доминик Ришар был готов подраться с ее обидчиками… Но тогда была особая ситуация! А с ней он держал себя так любезно!
– По-моему, он способен на все и может разрушить чужую работу, – задумчиво протянул Сильван. – Допустим, подставит подножку человеку, несущему шоколадную скульптуру.
Филипп слушал его, подперев кулаком квадратный подбородок.
– Но до сих пор он как-то сдерживал себя и не допускал таких выходок, – неуверенно возразил он.
– Верно. Но всегда чувствовалось, что он себя сдерживал.
– Слушай, я не собираюсь защищать Доминика Ришара. – Филипп почему-то посмотрел на Магали и отвернулся, поджав губы. – Он высокомерный ублюдок. Но знаешь, Сильван, ты тоже такой.
– Я не ублюдок, – запротестовал Сильван. – И я не высокомерный. Просто я реалист. А вот Ришар ублюдок.
– Это правда, – неожиданно вмешалась Магали с веселой усмешкой. – Сильван лапушка по сравнению с Домом. Просто вы не сомневаетесь, что все упадут к вашим ногам, когда вы пройдете мимо; ведь вы реалисты. – Она бросила мрачный взгляд на своего жениха. – А Дом – тот знает, что ему, возможно, придется заставить людей поклониться ему. И он готов взять в руки дубинку.
Дубинку… Это слово вызвало у Джейми неприятную внутреннюю реакцию – среагировали все ее внутренние органы. Но тут ей вспомнилось знакомое суровое лицо, которое смягчила озорная мальчишеская усмешка. Нет, Магали не в буквальном смысле говорит про дубинку.
– С каких это пор ты называешь его Дом? – резко спросил Филипп у Магали. – Ты так хорошо его знаешь?
– Ну, Доминик. Какая разница? – отмахнулась невеста. – Не позволяй ему разозлить тебя. Именно это он и пытается делать.
Филипп, все еще злясь, обнял Магали за талию. Она повернулась и что-то прошептала ему на ухо. Его губы растянулись в улыбке.
Может быть, Доминик Ришар влюблен в Магали?.. Джейми крутила в пальцах вилку. А что? Магали очень живая и остроумная… Это было нечто вроде флирта кинозвезды со знакомым тебе человеком – когда узнаешь об этом, на душе делается… тоскливо.
Впрочем, чего она ожидала? Хоть она и не такая привлекательная, как Магали и Кэйд, все равно она никогда не уделяла внимания своей внешности, не пыталась ее улучшить. Она меняла чужие жизни. Спасала детей. Обнаруживала непорядок в этом мире и исправляла его. Была такой, какую полюбил бы даже такой мужчина, как Доминик Ришар, если бы мог не обращать внимания на ее веснушки. Но вот теперь, после травмы… ну что она могла ему предложить?
Эй, послушай! Знаешь, я не красавица, но прежде я знала, как сделать мир лучше. А теперь… он страшит меня, этот мир.
Она вздохнула и прогнала прочь тоску. Если Доминику Ришару нравится Магали, что ж, значит, нравится. И не ее это дело.
А если соперники считали его ублюдком, разве это важно? Скорее всего они думают так и друг о друге, и обо всех остальных конкурентах.
Она не сомневалась, что многие из кинозвезд, которых она когда-то боготворила, при близком знакомстве тоже оказались бы ублюдками. А Доминик скорее всего страшно удивился бы, узнав про ее мечты о нем. Нет, уж лучше она будет тайком от него наслаждаться своей влюбленностью.
Ублюдок он там или нет.
Глава 6
– Это невыносимо. Ну не могу я бриться каждый день! – ворчал на следующее утро Доминик, глядя в зеркало, висевшее над раковиной в углу лаборатории, возле туалетов. – У меня кожа воспаляется. – Он потрогал пальцами дорожку из крошечных прыщиков, высыпавших на челюсти. Вероятно, человек с такой сыпью выглядит менее отталкивающе, чем мужик с черной четырехдневной щетиной, но сексуальность при этом явно страдает.
Сколько времени нужно, чтобы заинтересовать женщину, и она согласилась бы на секс с тобой? Вчера у него были призрачные надежды, но потом она отказалась звать его по имени и отказалась назвать ему свое. Тогда он понял, что ему придется снова сделать шаг назад, иначе он ее потеряет. А потом он не осмелился шагнуть вперед – нельзя было торопиться, после того как она увидела его истинное, грубое нутро. Да пусть он весь искупается в шоколаде, никто из раскусивших шоколадную оболочку все равно не обнаружит внутри нежный, сладкий ганаш! Даже после многолетней терапии он был готов при первой же провокации пустить в ход кулаки. Вроде она не очень ужаснулась, но ведь ясно, что она не чувствует опасности. Он ужаснулся вместо нее.
Черт, как все сложно. Сначала он пытался смотреть на нее как на шоколад, – в шоколаде он разбирался и знал, что спешкой его можно только испортить. Но теперь все больше и больше видел в ней женщину, и ему было трудно представлять ее как нечто, что можно перемешать ложкой.
К сожалению.
Да-а, он бы охотно перемешал ее своей «ложкой», подумал он, поймал в зеркале свою сальную ухмылку и вздохнул. Нет, никогда он не научится быть джентльменом, это точно. Ему хотелось часами заниматься с ней любовью, чтобы она поглощала его так же, как в его салоне. Интересно, позволит ли она? Она брала его шоколад домой и ела там долго-долго. Вот и его самого она будет есть всю ночь.
Нет, он доведет себя до помешательства, думая о таких вещах.
– Я не могу так часто бриться, – пробормотал он и пошел на кухню, потирая подбородок тыльной стороной ладони.
– Какой же ты тонкокожий, – сухо заметила Селия; она только что вылила ганаш в форму и теперь разравнивала его между двумя металлическими рамками. Ей, при ее небольшом росте, приходилось тянуться изо всех сил. Она пришла к нему ученицей в восемнадцать лет, выбравшись из скверной жизненной ситуации. Ему тогда было двадцать четыре, и он после шести лет обучения в других кухнях, ни одна из которых не специализировалась на шоколаде, только-только открыл свое дело – поступок, надо сказать, абсолютно безумный.
– Чувствительный мужчина, – насмешливо добавил его карамельщик Аманд, вынимая кастрюлю из длинной раковины, висевшую на стене в ряду множества других таких же.
– Он этим славится, – подхватила его заход Селия.
Вот так, теперь они весь день будут скалить зубы по поводу его бритья.
– Ты перед бритьем намажься за несколько минут кремом, – сочувственно посоветовал Аманд. – Тогда увидишь разницу.
Доминик смерил его колючим взглядом. У его молодого карамельщика тонкие светло-русые волосы. Он может по три дня не бриться, и никто бы этого не заметил. Какого черта он лезет с советами?
– У меня есть шикарный крем, которым я мажу ноги, когда их побрею, – доверительно сообщила Селия. – Хочешь, принесу? Попробуешь.
Ну есть ли в Париже еще один такой шеф, который позволяет сотрудникам подобную развязность? Они до мельчайших деталей, скрупулезно выполняют его инструкции, когда дело касается кулинарии, которой он славится, зато в остальном ведут себя как мерзавцы. И он, сам по натуре бунтарь, и тут бессилен проявить волю. Надо ли говорить, что ни у Сильвана, ни у Филиппа такого не могло быть и в заводе!
– Я просто пытаюсь тебе помочь. – Селия усмехнулась и стала выравнивать очередную рамку ганаша.
По пути в «горячую» комнату, где нагревались сливки, варились карамели и растапливался шоколад, он остановился возле нее.
– А у твоего крема не слишком женский запах? – смущенно спросил он вполголоса.
– Он пахнет гарденией, – ответила Селия. – Так что проблем не будет.
Ну, дела… Он говорил о дневном плане со своими кондитерами, и каждый давал ему какой-нибудь совет, как правильно бриться. Он даже подумал с тоской, а не уволить ли ему Аманда за дерзость, но, увы, парень был ему по душе. Аманд был предан ему с первого дня, с веселым нравом, он мог работать как черт в сезон Рождества. Ладно, лучше подавиться своей досадой…
Гийеметта тем временем поднялась наверх и делала ему оттуда знаки бровями. Определенно он должен повысить девчонке жалованье. Она-то, по крайней мере, ведет себя корректно.
С бешено бьющимся сердцем он сбежал по лестнице.
Увидев, что ожидало его внизу, он едва не вернулся тут же наверх и не уволил Гийеметту. Оказалось, ее знаки бровями были чертовски слабым сигналом.
Джейми подняла глаза, услыхав стук ног по металлическим ступенькам. В эти дни она невольно отслеживала все перемещения в салоне, но ни разу в ее сердце не шевельнулась надежда.
Она вспомнила, как втрескалась в школе в старшеклассника. Под любыми предлогами болталась она с подружками в тех местах, где он мог проходить, хихикала, придумывала по ночам любовные истории и даже не испытывала никакой ревности к его смазливой подружке. Ее любовь была безответная, и это нормально, что его не интересовала какая-то там малявка из младшего класса. В отличие от ее влюбленностей в кинозвезд интерес к тому мальчишке был самым забавным и невинным в ее жизни.
Доминик сбежал вниз стремительно и грациозно, как атлет, который знает свою территорию настолько, что может уверенно сбежать по спирали ступеней, не глядя на них, а глядя… прямо на ее столик.
При виде ее он улыбнулся, и сердце ее учащенно забилось. Как вообще мужчина, не озабоченный собственной внешностью, может быть столь сексуален? Эти упрямые черные волосы, по ним плачут ножницы парикмахера, его мощная фигура, его походка. Внимательные, в черноту, глаза, квадратная выбритая челюсть, большие ладони, заставлявшие все ее тело дрожать от желания, словно они могли вобрать ее, как маленького цыпленка, защитить и согреть. Его грубый и нежный голос, когда он говорил о вкусовых сочетаниях – так проникновенно, что ей хотелось стать тоже одним из оттенков его вкуса.
В этот момент она готова была отдать что угодно, лишь бы выглядеть как та высокая, элегантная, красивая брюнетка, стоящая возле кассы. Тогда у нее был бы шанс зацапать его хоть ненадолго.
Доминик заметил брюнетку, когда был на нижних ступеньках. Его темп сбился, рука ухватилась за перила, он едва сохранил равновесие.
У Джейми душа ушла в пятки. Черт. Она уже сделала заказ. Теперь ей придется сидеть и наблюдать эту сцену. Она потянулась к сумочке, где лежал айпад с загруженными в него книгами. Она еще ни разу не включала его в этом салоне.
Красивая брюнетка отвернулась от кассы и глядела на Доминика Ришара, словно ожидала его безраздельного внимания.
И она его получила. Доминик посмотрел на Джейми, потом перевел взгляд на брюнетку. Нежность пропала с его лица, оно сделалось хмурым, почти неприязненным. Такое лицо заставляет и более гордых женщин, чем Джейми, подойти к нему и сесть за его спиной на мотоцикл. А у Доминика наверняка есть мотоцикл, она видела его недавно в кожаном прикиде. Вероятно, с оглушительным ревом носился по городу.
Джейми включила айпад. На душе было скверно, словно на ее глазах поезд подмял под колесами что-то ей дорогое, и она не могла этому помешать.
– Доминик, – проговорила брюнетка звучным, сексуальным голосом. Как это французские женщины умеют говорить с легкой хрипотцой и призывом? Словно они все время балансируют на грани оргазма. В ее голосе слышался и шелк – намек, что они с Домиником неплохо проводили время на шелковых простынях.
Незрячим взором Джейми уставилась на список книг, высветившийся на экране.
– Бон… жур… – услышала она голос Доминика.
Против воли она взглянула в их сторону. Женщина улыбалась – томно, интимно… Господи. Как сейчас Джейми хотелось, чтобы она была француженкой! Разве другие женщины могут одной лишь улыбкой пообещать партнеру оргазм пятьдесят миллионов раз?
Это было гораздо хуже, чем увидеть, как тот старшеклассник целовался с подружкой. Но так же неприятно, как в тот раз, когда она обнаружила, что ее реальный бойфренд из колледжа обжимался с другой девчонкой, потому что его привлекало ее тело, а не деньги.
Пожалуй, ей пора встать и уйти, прежде чем она получит такой удар, какого уже не выдержит.
Глава 7
Доминик был в панике. При виде женщины у кассы он лишь слегка встревожился, но потом Незнакомка (ему только и оставалось, что так ее называть…) достала айпад, и все полетело к черту. Прежде она никогда не делала этого, всегда уделяла все свое внимание только ему. И всему самому лучшему, что он предлагал миру.
Разумеется, предлагал по цене сто евро за килограмм. Что ж… его изделия были такого качества!
Он хмуро посмотрел на Гийеметту. Знать бы, кто поджидает его внизу, он остался бы наверху и пригласил брюнетку к себе, туда, где их не увидела бы его маленькая, веснушчатая Незнакомка.
Каждый изгиб тела брюнетки ясно свидетельствовал, что она приглашает его к сексу. Конечно, это было лестно и слегка возбуждало, что он так ей понравился в прошлый раз. Но он не мог вспомнить ее имени и… он не собирался терять из-за этого свою веснушчатую посетительницу. Кажется, она наконец клюнула на наживку, которую он держал перед ней на крючке. Но теперь появление этой красивой акулы прогонит ее из его вод.
Краем глаза он видел, как Незнакомка, подперев рукой щеку, смотрит на экран айпада. Сегодня она была без капюшона. Если он подойдет ближе, он сможет увидеть цвет ее волос. Они цвета красноватой карамели?
– Доминик, – томно простонала брюнетка, явно уверенная, что одного ее тона достаточно, чтобы вскружить голову этому альфа-самцу.
И это было возможно. Он любил быстрый, неистовый секс, который не предполагал никаких дальнейших отношений. Он ощущал в себе этот особый талант.
Незнакомка достала из сумочки шарф и повязала его на голову, разумеется, в стиле Одри Хепберн. Это было романтично и мило, ибо трудно было представить себе лицо, менее похожее на лицо Одри Хепберн. Разве что скулы немного похожи.
Нет, все не так. Она вылезла сегодня из раковины, пришла сюда чуть более открытая для него, а теперь опять спряталась, и он даже не успел разглядеть ее волосы.
– Как дела? – сухо спросил Доминик у брюнетки, пытаясь как-то отгородиться от нее, но так, чтобы никто из «посторонних наблюдателей» не подумал, что он грубый, неотесанный и асоциальный тип, что он трахался с женщинами, имена которых потом не мог вспомнить, да еще и дурно с ними обходился. Все это, пожалуй, было правдой, но обходился он с ними нормально.
Эта женщина преследовала его, получила то, что хотела, удовлетворила свои нехитрые фантазии и теперь, через несколько месяцев, явилась к нему с новыми.
Брюнетка обворожительно улыбнулась:
– Я думала о тебе.
Еще чего не хватало! Она была такой же целеустремленной, как он, но в своем гламурном варианте. Поскольку ей было наплевать на него и ее чувства были поэтому защищены, ему не составит труда стряхнуть ее с себя.
Конечно, у «случайных очевидцев» создастся впечатление, что он использует женщин, а потом бессердечно от них избавляется.
По сути, так и было, но в свое оправдание он мог возразить, что и они были к нему бессердечными. Сердце в их отношениях не участвовало. Он использовал их, потому что они являлись к нему по единственной причине – они хотели, чтобы он их использовал.
После приступа паники он ощутил внутри холод, а мозги стали лихорадочно соображать. Без борьбы он не сдастся!
– Пойдем. – Он взял брюнетку за руку, вывел на тротуар, так, чтобы их не было видно из окон. Потом повернулся и посмотрел на нее. Знал ли он вообще когда-нибудь ее имя? Может быть, она велела называть ее Бебе или как-то на этот лад?
Тут он тоже проявлял свой талант. С женщинами, желавшими сохранить анонимность. Не желавшими оставлять ему после своего посещения ничего, даже своих имен.
Вот и его Незнакомка тоже сидела в его салоне и берегла свое имя будто сокровище.
– Извини, – резко сказал он брюнетке. – Нет.
Ему нужно было сделать это как можно быстрее. Чем дольше он был на улице, тем сомнительнее выглядело его отсутствие.
Брюнетка изменилась в лице. Улыбка сползла с ее губ.
– Я не могу – я встретил другую. – При этом признании у него застучало сердце – точнее сказать, забухало. Да, он встретил другую. Другую женщину, имени которой не знает. Но вчера он обнял ее за плечи, и она не стряхнула его руку. Не закричала, не позвала на помощь полицию.
Идиот, он все еще колебался. Разве не глупо отказываться от легкого, горячего секса с безымянной брюнеткой ради смутного, маловероятного шанса пойти хотя бы в ресторан с другой незнакомкой? Но эта эффектная брюнетка никогда не сидела в его салоне с таким видом, словно она счастлива от самого факта существования его, Доминика Ришара, словно она способна часами поглощать его и никак не может насытиться. Конечно, она будет счастлива, если их секс будет длиться часами, но… это не то же самое.
Может быть, он слишком долго жил на десертах, на их эквиваленте в сексе. Весь его организм жаждет белков, жаждет долгой, медленной и сытной трапезы. А десертом можно полакомиться после этого.
На лице брюнетки отразились разочарование и уязвленная гордость. Она вскинула подбородок.
– От чего ты отказываешься, Доминик? Ты думаешь, я что-то тебе предлагаю? – Скривив рот, она окинула его взглядом с ног до головы.
Он с облегчением перевел дух. Слава богу, есть женщины, способные выйти сухими из воды.
– Вероятно, мне просто показалось, что тебе было так же хорошо, как мне. Что ж, мечты, мечты… Не осуждай меня за них.
Хм, он несколько утолил ее гордость. Она пожала плечами и с надменностью улыбнулась.
– Ах, все было чудесно, но такие вещи лучше не повторять. Они утрачивают свою прелесть.
– Да, конечно, – согласился он, прекрасно зная это по собственному опыту. И был доволен собой – обошелся без грубости, но смог все сказать. Он оглянулся на сверкающие витрины магазина, испытывая смешное желание похвастаться неизвестно перед кем своей респектабельностью.
– Я пришла купить твоих шоколадочек для гостей, – пропела брюнетка небрежным тоном. – И хотела просто поздороваться с тобой, раз уж я здесь.
Это означало, что сейчас он вернется с нею в салон…
Чашка шоколада и двойной темный шоколад стояли перед Незнакомкой. Нетронутые. Сама она положила деньги на столик и собралась уже уходить. О, Господи. Пошли мне сил…
– Гийеметта, – резко сказал он. – Помоги мадам выбрать шоколад.
«Мадам» резко повернулась к Гийеметте, а он прямиком зашагал в зал, надеясь, что его элегантная сотрудница справится с такой щекотливой ситуацией.
Незнакомка взглянула на него, когда он приблизился к ее столику. Ее лицо было бледным, глаза настороженными, холодными. Очень плохой знак. Как же ему вести себя, чтобы это не выглядело так, как было на самом деле, – что он пытался поладить одновременно с двумя женщинами?
– Мадемуазель, бонжур, – спокойно сказал он, убирая из голоса всю суровость, которую он мысленно положил в шкаф, захлопнул дверцу и повернул в ней ключ. Ему было тяжело. Под угрозой оказалось что-то жизненно важное, а он умел получать желаемое лишь с помощью кулаков, вкладывая в них всю силу. Но веснушчатая Незнакомка не умела боксировать, и дракой он ничего не добьется.
– Бонжур, – отрешенно отозвалась она.
– Вы не голодны? – спросил он и кивнул с легкой улыбкой на шоколад, оставшийся на столе, кивнул так, словно его сердце не сжалось от боли. Она его даже и не попробовала!
– Я забыла, что у меня назначена встреча.
Явная ложь. Его сердце колотилось так, что ему сделалось нехорошо. Насколько он больше ее. Вот бы сейчас сжать ее в объятьях, унести отсюда и объяснить… а что объяснить-то? Может быть, он сумел бы все объяснить ее телу – руками, губами?.. При этой мысли его бросило в жар. Боже, да, он потрогал бы губами ее веснушки. Какое восхитительное получилось бы утро. Других способов общения не было, а он во что бы то ни стало хотел их найти.
– Вам понравились те карамельки? – спросил он и улыбнулся уже по-другому, мечтая, чтобы она ответила ему так, как отвечала вчера.
Она помолчала, будто не находя нужных слов.
– Да, понравились, – наконец сказала она без улыбки.
Он растянул губы пошире, не без усилий.
– Какая же понравилась больше?
– Все, – обреченно отвечала она, отвернулась и сунула кошелек в сумочку.
– А вы хотите посмотреть, как их делают? – спросил он, поддавшись внезапному озарению, и протянул ей руку. Интересно, станет ли это для нее непреодолимым искушением? – Может быть, вы отмените вашу встречу?
Она притихла и устремила на него взляд. Нет, она смотрела мимо него, на прилавок, где Гийеметта упаковывала шоколад для пришедшей просить его любви покупательницы. Сам он не решился посмотреть туда и увидеть гримасу брюнетки, но лицо Незнакомки сделалось еще более огорченным.
– У вас наверняка нет на это времени, – медленно проговорила она.
– Я сделаю это с огромным удовольствием, – с вызовом отвечал он.
Ее взгляд снова метнулся к брюнетке, потом к нему. С недоверием.
– Вы ведь даже не знаете моего имени… – с опаской произнесла она.
– Верно, не знаю. – Он выжидающе поднял брови.
Она снова не проявила вежливости и ничего не сказала.
Надо же. А он тут пытается изо всех сил продемонстрировать ей свои хорошие манеры.
– Я уже назвал вам свое имя – Доминик, – с надеждой напомнил он.
Неожиданно она рассмеялась.
– Весь Париж знает ваше имя, Доминик Ришар, – воскликнула она с… ну, он описал бы это как ласковый юмор. Словно она собиралась взъерошить его волосы в знак прощения.
Х-мм. Он не маленький мальчик. И все же мысль, что ее рука дотронется до его волос, даже погладит его по голове, словно мальчишку, вызвала в его теле мучительное томление.
– Пойдемте наверх, – проворковал он. В самом деле, приманка оказалась верной, потому что Незнакомка пошла с ним к лестнице. – Вам понравится.
– Чао, Доминик, – томно пропела брюнетка и, взяв мешочек с шоколадом, помахала рукой возле своего уха. – Я позвоню тебе.
Вот сволочь, с уважением подумал Дом. Вот почему она так привлекла его в прошлый раз! Ему нравятся женщины, которые могут дать сдачи и дерутся без правил.
Он поглядел на Незнакомку – глаза той снова стали холодными, недоверчивыми. Что ж, ему не впервые придется брать непреодолимые преграды. Он снова улыбнулся.
– Пойдемте. – Пойдем, и ты увидишь меня во всем блеске.
Лишь в самую последнюю минуту он вспомнил, что должен согласно этикету идти за ней, а не впереди. Когда-то в его юности какая-то девчонка сетовала на отсутствие у него галантности и в качестве примера указывала именно на это – что по лестнице надо подниматься следом за дамой, двумя ступеньками ниже. Тогда он отказался обращать на это внимание и не желал ставить себя в положение чьего-то слуги, неважно, мужчины или женщины.
Но тут, следуя за Незнакомкой по лестнице, он подумал, что это не так уж и плохо. Он чувствовал себя не ее слугой, а скорее мужиком, подглядывающим в щелку. Он смотрел на ее попку и прикидывал, что она округлится, если там, наверху, он будет кормить ее обладательницу своими лакомствами. А если она поскользнется на узкой металлической спирали, он ее вовремя поймает и не даст ей упасть.
Внезапно его осенило. Х-ха… А не в этом-то и причина, почему он должен подниматься вверх по ступенькам следом за женщиной? Означает ли это, что спускаться он должен первым?
