Текст книги "Аль-Ришад (СИ)"

Автор книги: Лора Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Только теперь, когда Этель назвала мужчину по имени, Диггиррен поверил в то, что видел, и застыл посреди танца. Партнерша изумленно уставилась на него, все повторяя: «Что случилось?», только он не слышал ее. Мир закружился перед глазами, Диггиррен с трудом дошел до стула, все ища взглядом эту прекрасную пару, приковывавшую всеобщее внимание. Только теперь он понял, что никто не мог узнать Строггорна, изменившего свой пси-образ. Женщина в золотом платье плавно скользила в танце, а мужчина в изумрудном камзоле нежно обнимал ее. Эта картина, навсегда оставшись в памяти Диггиррена, даже много лет спустя, по ночам, в снах будет мучить его, но сейчас он понял только, что какое-то совершенно незнакомое чувство поселилось в нем и, смешавшись с дикой ревностью к Строггорну, причинило чудовищную боль. Диггиррен не мог напиться – алкоголь не действовал на него – и не мог уйти – это тоже оказалось выше его сил. Он так и просидел до конца бала, не в силах отвести взгляд от Этель и Строггорна, и все больше убеждаясь, что это у него, безусловно, у него жила она столько месяцев, никому не показываясь на глаза и забросив работу. И значит, не было никакой надежды отбить ее. Диггиррен хорошо представлял возможности Строггорна и с ужасом в душе осознал, что если Этель полюбила – это не оставляло никаких шансов даже в отдаленном будущем завоевать ее сердце. Только глубокой ночью, когда Строггорн и Этель, тесно обнявшись, покинули бал, он смог заставить себя подняться со стула и поехать домой.

Его душа разрывалась на части. Диггиррен метался по квартире, не в силах успокоиться и уснуть. В конце концов, совершенно измучившись, он позвонил Креилу, подняв того с постели, и попросил разрешения приехать к нему за обезболиванием. Креил не спрашивал его ни о чем и только удивился очень большой дозировке, которую пришлось применить, чтобы хоть как-то ослабить боль Диггиррена.

– У тебя нет психотравмы? – уточнил он.

– Нет, я все прекрасно помню, но дорого бы дал, чтобы забыть. Только не получится, боюсь, что теперь уже никогда, – спокойно сказал Диг и неожиданно закричал, испугав Креила. – Пожалуйста! Сделай мне еще что-нибудь! Я просто не вынесу этого!

– Чего, Диг?

– Я не могу тебе рассказать, прости. – Диггиррен справился с собой, только застывшее страдание в глазах выдавало его боль.

Креилу потребовалось больше двух часов, чтобы как-то ослабить боль, но убрать ее совсем не удалось. Креил пришел к выводу, что лечит Диггиррена вовсе не от того, подумав, что если это Любовь, вряд ли теперь помогут обезболивающие, но расспрашивать он не имел права.

* * *

Строггорн и Этель еще несколько раз попадались Диггиррену на праздниках. Обычно они выбирали места, где было много людей, легко затеряться и, видимо, не собирались афишировать свои отношения. Каждый раз это причиняло Диггиррену почти смертельную боль. У него уже давно не было насчет них никаких сомнений, но только однажды он решился задать несколько вопросов Лингану, когда помогал тому во время операции и смог воспользоваться перерывом.

– Ты не знаешь, Линган, Строггорн не собирается жениться? – Диг старался сказать это как-то между делом, но тут же понял, что этот вопрос прозвучал несколько странно.

– Я всегда считал, что Аолла замужем на Дорне. Разве ей уже дали развод? – удивился Линган, и Диг пожалел о том, что начал разговор.

– Но у него есть другая женщина.

– Разве? Не знал об этом. – Линган нахмурился. – Бедная Аолла. Хорошо, что она так мало времени проводит на Земле. Я не думаю, чтобы Строггорн сознался ей в этом.

– Как же он сможет это скрыть?

– Он у нас мастер на такие дела. Я только не пойму, давно это тебя стала волновать личная жизнь Строггорна? Не сказать, чтобы вы были большими друзьями.

– Просто часто вижу их вместе.

– Тогда понятно. Ты лучше скажи, когда сам собираешься жениться, пора бы уже, давно не мальчик… – Линган едва договорил. Диггиррен вдруг расхохотался, и его взгляд стал совсем безумным.

Вечером, после этого разговора, Линган отчитывал Строггорна.

– Вы с Этель довели его до кондиции! Диг сегодня так рассмеялся, что я уже хотел готовить для него операционную. А всего-то я и спросил его, когда он собирается жениться.

Теперь Строггорн тоже мысленно расхохотался.

– У тебя хорошее чувство юмора, Линган. Для него это сейчас очень актуальный вопрос. Лучше ответь, что ты ему сказал про нас?

– Ничего не знаю. Что я еще мог сказать? Что вы занимаетесь его «лечением?» – он с укором посмотрел на Строггорна. – Что вы собираетесь делать дальше? Ситуация, на мой взгляд, тупиковая. Диггиррен совершенно уверен, что Этель живет с тобой.

– Зато теперь ему не до других женщин.

– Конечно, Этель ему хватит до конца его дней. Но ты не уклоняйся от вопроса, Строггорн.

– Этого я тебе не скажу. Но план у нас есть, чудовищный по своей жестокости, правда.

– В твоем репертуаре. Девчонку испортишь.

– Это еще неизвестно, кто кого испортит. Я тоже не железный. Не дождусь, когда Аолла прилетит. К ее прилету нужно эту комедию закончить, Линган, – уже серьезно добавил Строггорн. – Не допущу, чтобы она страдала из-за какой-нибудь нелепости. В любом случае, у меня не будет времени на Этель, и мы сорвем всю игру.

– Ладно. Так мне ничего и не сказал. Тяжелый ты человек. Этель только не обижай, хорошо?

– Не бойся, никто ее не тронет, пока она со мной. – Строггорн смеялся.

– Когда-нибудь можно будет дать тебе в морду? – совсем без злости спросил Линган.

* * *

Этель лежала на операционном столе, дома у Строггорна. Им никто не мешал.

– Строггорн, это обязательно делать? – Она решила задать пару вопросов, пока он не начал.

– Занятно. Мне казалось, мы с тобой уже все обсудили. – Он вошел под купол и сел рядом с ней.

– Не знаю, у меня есть сомнения. И потом – это жестоко, вы не находите? Я даже представить себе не могу, какие Диг может испытать чувства, когда напорется на все это!

– Жаль, что ты не была у Инги в голове, но твою собственную запись могу тебе поставить. Впечатляющее зрелище! – Строггорн сказал это почти зло.

– Это так, – вздохнула она.

– Ты влюбилась и теперь тебе стало его жаль.

– Я? Вы с ума сошли! Да я его просто ненавижу!

– Угу, поэтому я и вожусь с тобой несколько месяцев, помогая переиграть Дига. Из-за ненависти!

– Злой вы человек, Строггорн. – Она помолчала. – Это больно?

– Ложные воспоминания? Это приятно. Воспоминания же будут приятные.

– Это как сказать.

– Намекаешь, что у тебя ко мне никаких чувств, и поэтому будет неприятно? Ты заблуждаешься. Мне нет никакой необходимости делать их абсолютно реальными. Диг будет не в том состоянии, чтобы анализировать. Конечно, при зондаже врач сразу бы отличил их от реальных. А так это будет ближе к сну, красивому, запоминающемуся сну. – Строггорн грустно посмотрел на нее. – Не беспокойся, Этель, я профессионал и не извращу твои истинные чувства. Ты права, мне не составило бы труда это сделать, но у меня нет такого желания. Пойми меня правильно. В моей жизни было достаточно женщин, но полюбил я один раз и, боюсь, что навсегда.

– Мы знакомы несколько месяцев, а я никогда не видела вас с этой женщиной. Вы прячетесь, как моя мать и Линган? А как она относится к вашим походам со мной?

– Ее нет на Земле. И она ничего о тебе не знает. Потом, может быть, я и расскажу ей все. Посмотрим, это будет зависеть от результата.

– Значит, это Аолла Вандерлит. Занятно. Как к этому относится ее муж?

– Какая ты любопытная, Этель! – Глаза Строггорна смеялись, он понимал, что Этель мстит ему за бесконечное копание в своей голове. – Плохо. Она давно не живет с ним, и теперь это сказывается на наших отношениях с Дорном.

– Значит, это ты тот самый Советник, в личную жизнь которого заглянул Диг. Теперь я понимаю, почему ты помогаешь мне. Наверное, во всей этой истории ты тоже немного виноват. Правда?

– Правда. Мы наконец перешли на «ты»?

– Значит, моя соперница – Аолла Вандерлит. Как ты думаешь, он мог сильно влюбиться в нее?

– Не знаю. Поэтому и хочу использовать все способы, чтобы справиться с этим.

– В своих корыстных интересах?

– Не говори глупости! Диг ее никогда не интересовал, даже теоретически, и виделись они раза три в жизни. Аолла из тех женщин, кому мужчины надоели до чертиков много лет назад, а мы все продолжаем ее мучить. – Строггорн помолчал. – Все это очень сложно, Этель, и слишком запутанно, даже для меня. Так можно начинать?

– Хорошо. Будем считать, что я выяснила все, что хотела.

Строггорн не обманул. Воспоминания были чрезвычайно приятными, а их встраивание напоминало создание сложного сна, который постепенно, чтобы не травмировать ее психику, обрастал достоверными подробностями. Этель очнулась с блаженной улыбкой на устах.

– Строггорн, так бывает в жизни или это только построенный тобой сон?

– В жизни должно быть намного сильнее, чему и был свидетелем Диг. Когда-то и на Лингана это произвело сильное впечатление, а у него была зрелая психика. Но я боюсь встроить более сильные ощущения. Трудно прогнозировать, достигнешь ли ты когда-нибудь этого в жизни – зачем тебя мучить надеждами? Диггиррен ведь попал именно в эту ловушку, только мы как-то не задумались над этим. Я болел, Аолла, все тогда чуть-чуть не погибли, было не до него. Явной психотравмы не было, а Диггиррен всегда был со странностями… Хорошо. Когда решишься с ним встретиться – я должен знать об этом. Все может быть. Линган не простит мне, да я и сам себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. Договорились?

Этель только задумчиво кивнула.

* * *

Прошло еще несколько месяцев, когда Диггиррен встретил Этель в дорогом красивом ресторане, в который он зашел поужинать. Никак не ожидая встретить ее, он сразу вздрогнул и внутренне напрягся.

Зал тонул в полумраке. Настенные светильники под старину отбрасывали слабый неровный свет. Низкие столики с дорогой инкрустацией и массивные невысокие кресла под дерево составляли обстановку зала. Скатертей не было, лишь казавшаяся дорогой полировка столов впитывала и матово отражала неровные отблески света. На каждом столе выставлялся подсвечник сложной многоярусной формы и, по просьбе посетителей, можно было зажечь свечи, придавая совсем необычный вид полупрозрачным тарелкам и искрящимися красными бликами фужерам. В дорогих старинных вазах розы склоняли лепестки, создавая обстановку интимности. Диггиррен не мог знать, что этот зал воспроизводил одно из помещений в старинном замке Аль-Ришад, но ему здесь всегда было хорошо. Он постарался занять столик поближе к Этель, которая увлеченно беседовала с подругой и одновременно ела, и, казалось, вовсе не заметила его. Это было неудивительно, учитывая, сколько времени они не встречались. Этель была в полупрозрачном нежно-голубом платье, плотно облегавшем хрупкую фигурку, оставлявшем открытыми нежную кожу груди и рук, и Диггиррен ощутил, как заныло сердце. Через какое-то время Этель встала, но проводив подругу до дверей, вернулась. Она шла по полу, выложенному сложной мозаикой пластика под дерево, словно плывя в полумраке зала. Оказавшись к нему лицом, Этель уже не смогла бы делать вид, что не заметила Диггиррена.

– Привет. – Он привстал, приветствуя ее, но Этель легко наклонила голову, лишь слегка улыбнулась, поравнявшись с его столиком, и прошла на свое место. Диггиррен не решался пересесть к ней. Тихонько стараясь проникнуть к ней в мозг – его встретили непроницаемые, как и в прошлый раз, блоки, он понял, что Этель была у врача. После тех повреждений, которые она получила, не могло быть, чтобы ее мозг самостоятельно восстановился до такой степени. Этель вскинула на него глаза, смело смотря ему в лицо, и Диггиррен сразу прекратил проникновение. Сейчас он почувствовал безотчетный страх от этого прямого взгляда ее глаз, казавшихся в полумраке темными.

– Я не люблю, когда влезают в мои мозги, Диггиррен, и если позволяю это делать, то только людям, которым безусловно доверяю, – сказала Этель, и Диггиррен увидел, как в ее мыслях промелькнул образ Строггорна.

– Можно я пересяду к тебе? – решился попросить он.

– Садись. – Этель пожала плечами. – Я никого не жду и еще не доела десерт.

Робот-официант перенес еду Диггиррена на ее столик.

– Тебе еще что-нибудь заказать? – Он хотел бы быть галантным. «Ты очень галантен сегодня, Строггорн», – промелькнуло в его мозгу, и Этель посмотрела на него. Диггиррен испугался, хотя знал, что она не могла услышать его внутренние мысли, пробегавшие на такой большой и недоступной для нее скорости.

– Зачем? – спросила она, и грусть легкой тенью отразилась в ее глазах.

– Может быть, выпьешь что-нибудь?

– Опять? – Этель удивленно посмотрела на него, но Диггиррен не понял ее вопроса. – Хорошо, – вдруг передумала она. – Что-нибудь легкое.

Диггиррен осознал, что Этель сильно изменилась, до такой степени, будто перед ним сидел совсем другой человек. «Неужели Строггорн оказал такое большое влияние на нее? Или…». – У него мелькнула мысль, что могло быть прямое воздействие на психику. «Хотя, – продолжал рассуждать Диггиррен, это может быть следствием их близких отношений. – Эта мысль причинила ему боль. – Кажется, я окончательно запутался». Этель молчаливо продолжала есть десерт, не глядя на него. «Все-таки мне необходимо отвезти ее к себе домой и прозондировать. Она была у врача, и мне теперь непонятно… Господи! У какого врача! Этель же живет со Строггорном!» – Эта мысль потрясла его. «Как же выяснить, знает он или нет… если прямо спросить?» – Это вызывало такой страх, что Диггиррен не мог решиться. И еще это волнение, когда он смотрел на Этель, все время подкатывавшее и сбивавшее мысли, как раз тогда, когда ему была нужна холодная голова.

– Мне казалось, раньше ты был более разговорчив, Диг. – Этель поддела ложкой клубничину из десерта. Официант принес красивую бутылку с вином, галантно, совсем по-человечески, слегка поклонился и наполнил бокалы. Вино заискрилось красным отливом в прозрачном хрустале, и она взялась за тонкую ножку. – Приятный вкус. Это правда, что Варды никогда не пьянеют?

– Правда, – почему-то смутился Диг, сразу осушив бокал.

– Оно и видно, ты даже не замечаешь вкус вина. Должно быть, это грустно? – В ее глазах действительно скользила грусть. – Так что ты хотел у меня спросить?

– Откуда ты знаешь, что я хотел? – удивился Диггиррен.

– Не знаю. – Этель пожала плечами, бретелька платья скользнула, обнажая плечо. – Так показалось. – Она не стала поправлять ее, не замечая его взгляда.

– Я хотел узнать, как ты, после того случая? – решился он.

– Какого? – она нахмурилась. – А-а-а, – протянула Этель. – Когда ты содрал мне блоки? Ничего, нормально, сходила к врачу, все поправили, как видишь. Не волнуйся, я не сержусь.

– Честно?

– Зачем мне врать Варду, все равно догадаешься. – Этель снова пригубила вино с приятным терпким вкусом, заканчивая десерт. Диггиррену показалось, что она сейчас встанет и снова исчезнет, может быть навсегда. Сердце заколотилось в висках, и с дикой болью он осознал, что если отпустит ее, вот так, ничего не предприняв, то никогда не простит себе этого, и, собрав всю свою волю, спросил:

– Можно еще вопрос?

– Какой?

– Что у тебя со Строггорном? – бросился словно в воду Диггиррен.

– Он мой друг. – Этель выдержала его взгляд, а он никак не мог нащупать ложь в ее словах. Она говорила правду.

– Только друг?

– Только друг. Иногда мы бываем вместе на вечерах, да ты знаешь, видел нас не раз. Скучно, Диггиррен. Тебе это знакомо? Он хороший собеседник и галантный кавалер, когда захочет, конечно, как и все вы – Варды.

– Первый раз слышу, чтобы кто-нибудь так отзывался о Строггорне!

– Он редко встречается с женщинами, и еще реже заводит друзей, и, в отличие от тебя, не любит скандалов. – Этель невозмутимо смотрела на него, нисколько не боясь, что он заберется в ее голову.

Диггиррен подумал, что она знает его намного лучше, чем того бы хотелось. Что-то во всем этом было не так, но совершенно невозможно было понять, в чем дело.

– Если я приглашу тебя к себе домой – ты согласишься? – осторожно спросил он. Этель не сразу ответила, сначала допив вино, и лишь потом прямо взглянула ему в глаза.

– Почему бы и нет? Только при некоторых условиях: во-первых, ты не станешь копаться в моей голове, а во-вторых, приставать с дурацкими вопросами – мне от этого становится ужасно скучно, Диггиррен. Это возможно?

– Конечно. – Он так поспешно встал, что Этель удивленно посмотрела на него. Сразу же подошел робот-официант, и Диггиррен попросил списать заказ только со своего счета.

Перед самым выходом Этель отпросилась на минутку, сказав, что забыла о срочном звонке, затемнила экран телекома и произнесла всего несколько слов.

Квартира Диггиррена утопала в полумраке, мягкий пол длинного коридора заглушал звуки их шагов. Биоробот послушно накрывал на стол, Диггиррен, сидя напротив Этель, задумчиво смотрел на нее. Она сказала, что совсем не хочет есть, но он все-таки уговорил ее выпить хотя бы чаю. Разговор откровенно не клеился. Все, что пришлось вынести ей за последние месяцы, не могло не оставить свой след, и теперь Этель хорошо ощутила это. Ей сложно было разобраться в своих чувствах. Сначала она, конечно же, ненавидела Диггиррена и хотела любой ценой отомстить и остановить его, но когда наконец поняла причину, у нее появилась жалость, и после этого ненависть ослабла, уступив место совсем другому чувству. Безусловно, Диггиррен был очень интересным мужчиной, а взгляд его изумрудно-зеленых глаз никогда не пугал Этель. В своей жизни она столько раз глядела в ничуть не менее страшные глаза своего приемного отца, что уже в детстве привыкла не замечать эту предельную жесткость взгляда, так пугавшую в Советниках. И все-таки Этель не считала, что влюбилась в Диггиррена. Если бы это было так, рассуждала она, почему тогда ее охватывала такая грусть? И это щемящее чувство в груди, что общего оно имело с любовью?

– Где ты жила столько времени? Я сначала искал тебя, но не смог найти.

– Диг, ты обещал не задавать вопросы. Может, мне уйти? – спросила Этель. Он вздрогнул, ей снова стало жаль его, и что-то опять поднялось в груди. – Не бойся, я не сбегу, только наша встреча мне кажется странной. А тебе? – Он не ответил, и она продолжила: – Может быть, мы торопимся и слишком мало знаем друг друга?

– А это так важно, знать друг друга?

– Не знаю. – Этель пожала плечами. – У эсперов редко встречается длительное знакомство, все друг о друге становится известно слишком быстро, а потом хочется большего – наступает разочарование, и все повторяется, но уже с другим партнером. У тебя разве не так? – Она просто физически ощутила, как кровь прилила у него к лицу.

– По крайней мере, я знаю одного человека, у которого это не так, сказал Диггиррен.

– Откуда ты знаешь, что было бы, если бы Аолла жила на Земле, а не прилетала раз в пять лет? Может быть, они бы давно надоели друг другу?

– Знаешь, сначала я не поверил, что Строггорн – твой друг, но если ты в курсе всех его дел – я восхищаюсь тобой! – Диггиррен помолчал. – Не думаю, чтобы их чувства могли надоесть. Я обещал никогда никому не рассказывать об этом, и тебе придется поверить мне на слово – но это невероятные, чудовищные чувства и трудно, невозможно представить, чтобы такое было у людей.

– Они и не люди, а существа Многомерности, как в какой-то степени все телепаты. Никто ведь не знает, что это на самом деле за процесс – создание единого психического существа. Ясно только, что нужно очень доверять друг другу, а малейшая фальшь отправляет в психотравму. Таких случаев много.

– Ты говорила об этом со Строггорном?

– Много и достаточно откровенно. В конце концов, кто еще имеет такой уникальный опыт? В учебниках об этом не прочтешь.

– Не знаю, хватит ли у меня теперь наглости предложить пойти со мной в спальню?

– Может быть, попробуем? Я чертовски любопытна. Все мы такие.

– И ты согласишься снять блоки? – совсем тихо спросил Диггиррен.

– Может быть, но не сразу, и если мне понравится. И еще: если ты сделаешь это первым. Я не хочу, чтобы меня опять обманули. Согласен на таких условиях?

– Это ты от Строггорна научилась ставить условия?

– Как знать, – Этель рассмеялась. – Решишься? Ты ведь очень этого хочешь, Диггиррен. Правда?

Глава 19

Строггорн с беспокойством поглядывал на часы. Этель позвонила ему из ресторана, случайно встретив Диггиррена и решив использовать ситуацию. Прошло уже много часов, а от нее не было никаких известий, и он начинал волноваться. Ее аварийный браслет был настроен сейчас на подачу сигнала в его квартиру, и все было спокойно, но плохое предчувствие не покидало Строггорна. В три часа ночи он, наконец, решился и, хотя это могло оказаться самым большим свинством с его стороны, поехал к Диггиррену, чтобы убедиться, что все в порядке.

Строггорн подошел к квартире и прислушался: внутри стояла полная тишина, но это мало удивило его. Обычно в квартирах Советников стояла мыслезащита и прочитать что-нибудь из коридора было крайне затруднительно. Дверь не открылась при его приближении, и Строггорн решил пройти сквозь стену, подумав, что если все нормально, то также незаметно уйдет, не привлекая к себе внимание, и никто никогда не узнает об этом. Внутри квартиры стояла полная телепатическая тишина, словно дома вообще никого не было.

Он осторожно вошел в гостиную, мягкий ковер на полу заглушал звуки его шагов. У Диггиррена в квартире было три спальни, и только в третьей Строггорн увидел их. Обнаженная Этель лежала на полу, лицом вниз, словно пыталась дойти куда-то, но споткнулась и так и не дошла до места, заснув по дороге. Строггорн сразу понял, что она мертва. Ее тело было уже холодным. Это значило, что прошло много времени, больше, чем можно было надеяться что-либо изменить. Диг лежал на кровати, совершенно неподвижный, с застывшей мукой на лице, но Строггорн, проникнув в его мозг, почувствовал, что тот еще жив и это только сильная психотравма. Он никак не мог понять, что могло привести к таким страшным последствиям. У Этель была хорошая защита, специально рассчитанная на возможность психического насилия, и Строггорн не мог себе представить, как можно было до такой степени повредить ее мозг, чтобы убить. «Если конечно, – подумал Строггорн, – это не настоящее убийство». Эта мысль шокировала его, показав, что он мог недооценить патологические изменения мозга Диггиррена. Если это было так – он послал Этель на почти верную смерть. Строггорн увидел ее аварийный браслет на тумбочке и только тряхнул головой. Если бы она не сняла его – были бы все шансы спастись. Он поднял ее на руки и перенес в операционную. У Дига была плохая аппаратура, но все-таки лучше, чем ничего, и Строггорн подключил систему жизнеобеспечения. Еще раньше, в спальне, он ввел Этель HD-блокатор. Аппаратура заработала, начав снабжать мозг кислородом и кровью, но это ничего не значило, если мозг при этом был мертв. Строггорн подошел к телекому и сообщил о происшедшем Лингану.

– Значит, ты думаешь, это настоящее убийство?

– Уверен, мне только непонятно, зачем она сняла браслет, – ответил Строггорн. Линган с беспокойством вглядывался в его лицо. Внешне Строггорн был спокойным, но в такой ситуации мог сорваться в любой момент. – Нужно отправить ее в клинику Креила. Прошло много времени и наверняка есть повреждения внутренних органов, – продолжал Строггорн.

– С тобой все в порядке? Ты же понимаешь, что ничего нельзя сделать?.. Нужно отключить аппаратуру, Строггорн. То, что ты делаешь, бессмысленно.

– Тогда приезжай, тем более, что нужно забрать эту сволочь, и выключай аппаратуру сам. Я этого сделать не смогу, можешь как угодно орать на меня. Все. Я увезу ее к Креилу, если ты сам не отключишь аппаратуру. – Строггорн прекратил разговор.

Когда Линган приехал, в квартире было много народа. Несколько специалистов из клиники Креила, обсуждали, как перевозить Этель. Она была соединена со сложной аппаратурой, и технически это оказалось совсем непросто, а отключать и подключать снова никто не решался.

– Где Диггиррен? – Линган тронул Строггорна за плечо, тот был настолько не в себе, что даже не почувствовал его.

– Он в третьей спальне. У него сейчас сняты блоки, и советую сразу им заняться, пока он не поставил их назад. Еще нужна охрана, Линган. Когда Диггиррен поймет, что ты с ним соберешься делать, не дам никаких гарантий. Будь готов к сюрпризам. Я поковырялся немного у него в голове. Девушек, с которыми он развлекался, было много, больше сотни. Составь список и проверь. Могут быть еще жертвы, о которых мы даже не догадываемся. Хорошо. Подожди, поможешь мне пододвинуть платформу под аппаратуру и затем вытащить все это на улицу. Грузовое такси мы уже вызвали.

– Через Многомерность? – уточнил Линган. – Мы не справимся без Лао. Слишком большой объем для протаскивания.

– Значит переведем помещение в Многомерность, нетелепатов здесь нет, четыре измерения все выдержат. – Строггорн вышел в гостиную, где разворачивали большую передвижную панель. Она зависла в нескольких сантиметрах от пола, но просто перетащить ее в операционную было невозможно, для этого пришлось бы разобрать стены. Линган и Строггорн встали на панель. Стены растаяли, помещение замерцало в Четырехмерности. Все были предупреждены и старались просто не двигаться. Панель спокойно прошла сквозь стены – сейчас они не представляли для нее материальную преграду, и Лингану со Строггорном удалось поместить ее под аппаратуру и операционный стол, на котором, окутанная проводами и многочисленными трубочками, лежала Этель. Слегка подталкивая панель руками и генерируя впереди себя Четырехмерность, они протащили всю конструкцию в коридор, втолкнув в большой грузовой лифт. На воздушной площадке ждало грузовое такси, быстро доставившее их в клинику.

Обследование показало незначительные повреждения органов. Креил оценил время, в течение которого Этель была мертва, в полчаса. Это было немного для тела, но слишком много для мозга. Этель быстро заменили поврежденные ткани это было несложно, уровень медицины позволял проводить куда более серьезные вмешательства. Что делать дальше, никто не знал. Она была мертва, но никто не решался отключить аппаратуру.

– Линган, скажи, вы не могли бы с Лао сходить в Многомерность и посмотреть линию жизни Этель? – Строггорн даже не смотрел на стены квартиры Лингана, хотя, обычно, любил это делать. Лао, как всегда немногословный, сидел напротив за низким журнальным столиком, неторопливо помешивая ложкой чай.

– Ты хочешь узнать, есть ли полная предопределенность смерти Этель?

– Да, нужно это выяснить, прежде чем все отключить.

– Хорошо, если ты последишь за нашими телами, пока мы там будем. Но это большой расход энергии. Креил будет ругаться! Ты же хочешь заняться этим прямо сейчас?

– Желательно. Чем мы дольше тянем, тем хуже, а прошло уже почти двенадцать часов. Кстати, что там с Дигом? Ты зондировал его?

– Да. Поставил все, что нужно, приковал к Машине. Но там работы на много дней, и всем нам хватит.. – Линган нахмурился, вспомнив, что устроил Диггиррен, когда понял все происшедшее и как отчаянно сопротивлялся зондажу, бессмысленно увеличивая свои мучения.

– Отчего это произошло? Такая сильная деформация личности? Неужели только из-за того, что он тогда увидел?

– Нет, конечно, еще родовая травма сказалась. Хоть его и оперировали несколько раз, видимо, не до конца, а он добавил, когда насмотрелся, да и вообще, для него это оказалось непосильной нагрузкой. Страшно другое. Есть еще две девушки, которые покончили жизнь самоубийством, Диггиррен встречался с ними. Тогда проводили расследование, но так и не поняли причин. Я собираюсь вынести все это на Большой Совет Вардов. Предоставим записи психозондирования – пусть решают.

– Твое мнение?

– Нужно серьезно изменять личность, убирать последствия психотравм, сами психотравмы – очень большая работа. Поместим его в клинику для преступников и будем заниматься. Это не дни, а месяцы работы. Теперь мы не сможем позволить себе хоть что-нибудь пропустить. И еще. Строггорн, по всей вероятности, основная работа ляжет на тебя, только с твоей скоростью мыслепередачи можно быть уверенными, что ничего опять не упустим.

– Ладно. – Строггорн устало закрыл глаза, представив, как Диггиррен с его огромной скоростью мышления изведет их всех своим лечением. – Потом решим. Сейчас это не срочно, меня больше волнует Этель. Нужно еще встретиться с Президентом и Директором. У них прошло больше, чем полгода. Нужно разрабатывать новые инструкции, Креил и так уже разрывается на части. Еще эти присоединенные страны и новые заводы… С ума можно от всего этого сойти. Столько работы! Скоро станем самыми богатыми людьми в нашей стране, если раньше не попадем в сумасшедший дом. Вы идете? – Он открыл глаза, и Линган и Лао сразу встали.

– Строггорн очень устал, Лао, – проговорил Линган уже в Многомерности, идя по гиперпространственной дороге. – Боюсь я за него. Смерть Этель совсем его с ума свела, хоть проси Аоллу прилететь досрочно, а у нее своих проблем более, чем достаточно. Ну что, давай искать линию жизни, пока она не затянулась. Ненавижу я это плато Вероятности!

Через какое-то время Строггорн увидел, как тела Лингана и Лао вздрогнули, приборы показали, что они снова живы. Все Варды не любили гулять по Многомерности, таская за собой свои реальные трехмерные тела, и при необходимости пользовались услугами Машины, оставляя тела «спать» в пси-креслах.

– Ну что? – У Строггорна не было сил ждать, что они скажут.

– Странное дело, Строггорн. Линия жизни Этель прерывается, трудно сказать на сколько, там вот такой провал. – Линган мысленно показал Строггорну размер провала. – Но вот потом снова возникает вероятность ее жизни, небольшая, но все-таки. И еще там трое детей, подожди, даже, возможно, четверо, там с четвертым пересеклась твоя линия, Строггорн, не знаю, к какому это дьяволу, которые могут у нее родиться, если это произойдет. Но если Этель будет жить, трое родятся обязательно.

– А про мужа там не было?

– Ты глупости спрашиваешь! Конечно, было. Но там могут быть варианты, а про детей – одно и то же в любом случае. Сам прекрасно знаешь, что эти линии детей отходят от ее линии жизни, только так и поймешь, что это дети. Муж ей не родственник, и на это судьбе глубоко наплевать! Поэтому я и удивился появлению твоей линии в ее четвертом ребенке. Это странно. Все, я устал. Не знаю более мерзкого места в Многомерности, чем плато Вероятности. Того и гляди нарвешься на свою собственную линию!

– Я один раз нарвался, – невозмутимо сказал Лао.

– Это интересно, – оживился Линган. – И что?