Текст книги "Аль-Ришад (СИ)"
Автор книги: Лора Андерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
– Нет. – Строггорн снял рубашку и брюки, оставшись в плавках. Лейла еще раз внимательно осмотрела его, слегка приподнявшись.
– Ты не чудовище, – уверенно и очень устало сказала она. – Почему меня обманули?
– Тебя не совсем обманули, Лейла, я – не человек, а Вард.
– Не понимаю, в чем разница?
– Обычные люди не умеют читать мысли…
– Я тоже не человек? – Она слабо улыбнулась. – Это не страшно, у меня все друзья такие. В чем еще разница?
– Есть много отличий, но ты слишком маленькая и я не смогу тебе этого объяснить…Хотя? – он вдруг вспомнил. – Помнишь, ты как-то спрашивала Лингана, как он разговаривает телепатически с Машиной с помощью руки?
– Помню, он сказал, что я еще маленькая и не пойму этого.
– Это одно из наших отличий от людей.
– Это не страшно. Ты не чудовище, меня обманули, – еще раз сказала Лейла. – Теперь я хочу понять про маму. Это правда, что Этель – не моя мать?
– В некотором роде у тебя две матери, так получилось.
– И одна из них…чудовище? Совсем нечеловек? Или как ты? – Она пристально вглядывалась в его лицо, пытаясь уловить ложь.
Строггорн знал, что ей показали образ существа с Дорна и теперь это не позволяло обмануть и смягчить правду.
– Что для тебя значит «чудовище»? – спросил Строггорн и увидел в ее мозгу образ дорнца.
– Она такая?
– Она бывает такой. – Он не успел объяснить Лейле, что на Земле Аолла была человеком – у нее наступил шок, и Линган, подключив ее к Машине, стал делать обезболивание и закрывать мозг, снова загоняя информацию в подсознание. Другого способа спасти девочку от сумасшествия не было.
* * *
Строггорн часто заезжал в клинику к Лейле и гулял с ней по парку. Каждые четыре часа ей делали обезболивание, удерживая психику в норме. Она не помнила в эти моменты ни о каких чудовищах, но все равно лицо было бледным и измученным. Сеансы с воспоминаниями Линган проводил раз в неделю, он боялся, что большую нагрузку Лейла не выдержит, но уже после двух сеансов она начала панически бояться его. Это была одна из причин, по которой он не хотел лечить ее. Проникновение в мозг быстро начинало вызывать страх перед Вард-Хирургом.
Через месяц Линган провел ей глубокий зондаж, и Строггорн с ужасом ждал его заключения. Во время этого девочка спала под наркозом и ничего не чувствовала.
– Плохо, Строггорн, – сказал Линган, закончив. – Никакого прогресса. С тобой-то она легко примирилась, ей всегда говорили, что ты ее отец, по большому счету она просто не поверила, что ты чудовище, а вот мать… Для нее мать – Этель, а ее убеждают, что чудовище… Боюсь, мы только зря ее мучаем. – Он посмотрел на побледневшего Строггорна и подумал, что даже из-за Аоллы тот никогда не переживал так. Впрочем, продолжал Линган, для девочки Строггорн оказался и отцом и матерью, полностью отвечая за факт ее появления на свет, так что в этом не было ничего удивительного. Линган только вздохнул, подумав, что даже если очень повезет, вряд ли Лейла когда-либо перестанет бояться его. – Ладно, еще один месяц ждем, знакомишь ее с Аоллой, – добавил Линган. – Не представляю, каково ей будет после этого на Дорне!
* * *
Аолла выскользнула из гиперпространственного Окна и сразу увидела Строггорна. Ее всегда радовало, когда он мог встретить ее, но увидев его совершенно невыносимый взгляд, тут же поняла, что что-то случилось. Она уже слишком давно знала Строггорна – он даже не стал бы пытаться ее обмануть в таком серьезном вопросе. Аолла увидела накрытый стол. Она не ела четыре дня и решила сначала поесть и лишь потом заниматься выяснением. Строггорн молчал, Аолла вяло ковыряла в тарелке, она чувствовала его взгляд, хотя старалась и не смотреть на него. В конце концов, так почти ничего и не съев, она отложила вилку.
– Рассказывай, у меня все равно уже нет никакого аппетита. Насколько я понимаю, стряслось что-то серьезное? С кем-нибудь из Советников? – Ничего страшнее ей не могло прийти в голову.
– Я… – Строггорн вдруг понял, что у него нет сил говорить, и Аолла теперь со страхом посмотрела на него. – Нет, с ними все нормально, они здоровы.
– Ты сам-то здоров?
– Здоров.
– Что-то непохоже. Психотравма была?
– Небольшая, – сознался Строггорн, и Аолла кивнула, про себя решив, что он врет и нужно будет выяснить это у Лингана.
– И отчего же это у тебя случилось? Мне ни о чем не сообщали? – Она подумала, что вряд ли бы Дорн скрыл это.
– Аолла, – собрался Строггорн. – Я хочу познакомить тебя со своей дочерью…
Она сразу же посмотрела на его руку, но потом подумала, что при его профессии он не стал бы носить кольцо.
– Ты женился? – тихо спросила Аолла, Строггорн ответил ей взглядом, от которого ей стало плохо. – Тебе нужно мое согласие в Совете? – совсем убито спросила она. – Не волнуйся так, я все понимаю… Раз в пять лет, кто же это может выдержать столько времени? Я все подпишу…
– Аолла! Перестань! Ты меня совсем не поняла! – Он остановился и добавил тихо: – Почему ты до сих пор так плохо думаешь обо мне? Не доверяешь? За столько лет?… Это наша дочь – твоя и моя. И я хочу познакомить вас…
Аолла глядела на него и никак не могла понять, о чем речь. «Неужели Строггорн сошел с ума? – подумала она внутри блоков. – Почему мне не сообщили об этом и никто не пришел больше встречать?»
– Я не сошел с ума. – Строггорн поморщился, а Аолла вспомнила его привычку читать сквозь блоки. – Прошлый раз у тебя взяли яйцеклетку и провели искусственное оплодотворение. Не перебивай, ругать будешь потом. Он видел, как она хотела что-то сказать. – В общем, родилась девочка, наша дочь. Это был наш единственный шанс иметь ребенка, у тебя стала совсем низкая активность яйцеклеток, и я согласился. Можешь ругать теперь.
Аолла надолго замолчала – у нее не было слов, чтобы выразить свои чувства.
– Сколько лет тебя знаю, Строггорн, и всегда удивляюсь. Ты думал, каково мне теперь будет на Дорне? Знать, что здесь моя дочь растет без меня?
– Мы не собирались тебе говорить, – заметил Строггорн.
– Это еще лучше. А зачем сказали?
Он опять долго молчал.
– Она заболела, теперь в психиатрической клинике.
– Ей всего четыре года? – Аолла нахмурилась. – А что произошло?
– Ее родила Этель, она воспитывалась в их семье, сама знаешь, какой из меня отец – меня дома совсем не бывает, но так получилось, ей сказали, что ты – ее настоящая мать…
– И от этого такой шок? Ты не договорил. – Аолла сама была Вард-Хирургом и не поверила ему.
– Не от этого. Ей сказали, что ее мать – чудовище с Дорна и показали твой Образ, дорнский, конечно. Про меня это тоже было сказано – но со мной она давно знакома и не поверила.
– О Господи! – Аолла закрыла глаза и долго молчала, пытаясь переварить так неожиданно свалившегося на ее голову ребенка и всю эту трагическую ситуацию. – Как это получилось?
– Глупость, как всегда. Ник, младший сын Диггиррена – он очень любит Лейлу – решил похвастаться, что у нее два отца и две матери. Были названы наши имена и пошло-поехало. Информация распространилась в детской среде. Кто-то видел изображение дорнцев, наложили одно на другое и все это выдали Лейле. Мы целое расследование провели – виновных как всегда нет, сплошное недоразумение.
– Я не думаю, что если ты нас познакомишь – это поможет, Строг. Я совсем не человек и действительно чудовище. – Аолла с болью посмотрела на него. – Это только ты не замечаешь, но это так. Пойми, у меня уже мышление совсем другое. Как тебе объяснить…Этот язык – я же даже сейчас, в разговоре с тобой, пытаюсь изменить цвет крыльев. Мне этого не хватает, чтобы выразить свои эмоции. Понимаешь? Наверное, есть еще десятки отличий. Я уже на Земле даже и не пытаюсь говорить вслух, для меня это настоящая пытка. Не знаю, вряд ли я тебе помогу, не сделать бы хуже…
– Хуже некуда, если не поможет, остается только стирать личность, ну и нам – забыть о том, что была дочь. Другая семья для нее, имя, все, что необходимо, чтобы ее спрятать. – Он расстроенно смотрел на Аоллу.
– Я познакомлюсь с ней, не переживай так.
* * *
Строггорн летел с Лейлой в воздушном такси во Дворец Правительства. Она уже точно знала: если отец забрал ее из клиники – ничем хорошим это не закончится.
– Папа, мы опять едем к Лингану? – спросила Лейла, забравшись к нему на колени и заглядывая в глаза.
– Очень не хочется?
– Я знаю, что ябедничать стыдно, только ты не можешь попросить его не делать мне больно?
– Он меня не послушает, но, я думаю, сегодня – это последний раз, утешил ее Строггорн. Он-то хорошо знал, что уничтожение личности – это совсем не больно, об этом просто потом никто не помнит, как и о всей прошлой жизни, и мог уверенно ей обещать это.
– Разве я уже выздоровела? – с сомнением спросила Лейла.
– Почти. Сегодня Линган тебя еще полечит – и все. – Больше всего Строггорн боялся, что она почувствует его тревогу.
Он ввел девочку в операционный зал. Аппаратура была настроена, но Лингана не было. Лейла боялась его, и он не хотел пугать ее раньше времени. Строггорн провел ее под сферу и помог снять платье. Лейла послушно легла на операционный стол и щупальца Машины мягко оплели ее. Она была очень маленькая, но для того, что с ней делали столько раз, пришлось поставить пси-входы. Можно было бы обойтись без этого, использовав парные пси-кресла, но тогда Лингану пришлось бы смотреть ей в глаза во время зондажей. Он наотрез отказался делать это, сказав, что предпочитает не идти на такие пытки – Лейла и без этого панически боялась его.
Строггорн сел рядом со столом. Пришел Линган и начал потихоньку снимать Лейле блоки. Она сразу вскрикнула, не отрывая взгляда от пси-экрана над своей головой, и сжала руку Строггорна. С каждым разом процедура становилась все болезненнее, но все знали, что это в последний раз. Через несколько минут Линган начал активизацию зон памяти и это опять вызвало боль у девочки. Строггорн чувствовал, как ее голова начинала гореть.
– Мне плохо, папа. – Лейла посмотрела на него измученными глазами, и он проклял тот день, когда согласился, чтобы она появилась на свет.
– Потерпи, последний раз. – Строггорн вслушался: женщина в красном вошла в операционный зал.
– Строггорн, я закончил, – откликнулся Линган, считая, что вполне достаточно активизировал память ребенка.
– Хорошо. – Строггорн решался, понимая, что следующие несколько минут решат все и потом навсегда может остаться чувство, что если бы не так сказать, можно бы было ей помочь, и очень боялся этого. – Посмотри на меня, – попросил он, и Лейла перевела взгляд. – Линг, отпусти ее. – Щупальца Машины послушно отодвинулись, Строггорн помог ей сесть. Аолла неторопливо вошла под купол и остановилась у входа. Она была в красном коротком облегающем платье без рукавов и в босоножках. Строггорн специально попросил ее надеть как можно меньше одежды. Лейла удивленно смотрела на Аоллу. Она никогда не видела эту женщину.
– Папа, кто это?
– Это та самая мама, – сказал Строггорн.
– Чудовище, – добавила Аолла. Они ждали. Лейла переводила взгляд с матери на отца и никак не могла понять, говорит ли Строггорн правду. Он снял верхний уровень блоков, делая доступным свой мозг, и Аолла, чуть-чуть поколебавшись, сделала то же самое. Лейла удивленно вслушивалась в ее мозг. Конечно, женщина не была человеком, но и на то, что ей представлялось, это было совсем непохоже.
– Ты правда моя мама? – Лейла решила уточнить.
– Наверное, – честно сказала Аолла. – Хотя я только несколько часов назад узнала об этом. Твой папа забыл рассказать мне о тебе. Я была очень далеко и не могла сама узнать о том, что ты родилась.
– Почему ты не рассказал ей? – обиженно спросила Лейла и вдруг все поняли, что критический момент миновал. Уже давно прозвучало ключевое слово «чудовище», а девочка по-прежнему все вполне нормально воспринимала.
– Так получилось. Ты меня прощаешь? – Строггорн постарался сделать свой взгляд виноватым, испытывая огромное облегчение.
Аолла подошла совсем близко к девочке, и Строггорн с удивлением понял одну вещь – Лейла не случайно так легко поверила ей. Мозг Аоллы излучал любовь. Казалось, это чувство сейчас было разлито вокруг. Строггорну трудно было понять, какое сильное впечатление на Аоллу произвела эта маленькая девочка, которую он так беспомощно держал за руку.
– Можно, я потрогаю тебя? – спросила Лейла.
– Если хочешь, я даже могу снять платье, чтобы ты могла меня лучше разглядеть, – невозмутимо сказала Аолла. Строггорн объяснил ей, как Лейла уточняла для себя его человеческую природу.
– Ты не обидишься на меня?
– Нет. – Аолла улыбнулась и сняла платье, а потом осторожно протянула руку Лейле. Та долго ощупывала ее, рассматривая со всех сторон, и, устав, положила голову на стол.
– Папа, она не чудовище, только у нее на руке много точек, совсем как у тебя, – сказала Лейла и совершенно неожиданно заплакала. – Почему меня обманули?
Строггорн прижал ее к себе, успокаивая. Это были хорошие слезы – мозг реагировал на примирение с чудовищной реальностью и все знали это. Линган вошел, показав жестом, что не может начинать операцию, но Строггорн еще долго прижимал Лейлу к себе, пока она не успокоилась.
– Когда я проснусь, ты еще будешь здесь? – спросила Лейла, уже засыпая от наркоза.
– Конечно, я подожду. – Аолла улыбнулась ей и вышла в зал. – Линган, давай мы сядем со Строггорном. Я вижу, ты уже очень устал, а мы быстро справимся.
– Правда? – Линган отключился от кресла. – Я вам помогу, как оператор.
– Хорошо. – Аолла кивнула, а Строггорн занял пси-кресло.
На объемном экране Линган видел как Аолла и Строггорн с огромной скоростью зашивали область психотравмы – теперь это можно было сделать, не отправив девочку в сумасшедший дом. Ее мозг примирился с реальностью и эта информация не представляла для нее опасности. Больше ей не ставили блоки, защищающие мозг от дальнейшего разрушения, в этом теперь не было никакой необходимости, а для ребенка они представляли никому ненужную преграду, мешавшую его развитию.
* * *
Белоснежный конь осторожно переступал длинными ногами по широкой лесной тропинке, неся на своей спине двух прекрасных наездниц. Аолла посадила Лейлу перед собой и, управляя одной рукой, слегка придерживала ее в седле. Строггорн ехал рядом, изредка поглядывая на них. Это был последний день пребывания Аоллы на Земле, и они решили провести его вместе. Линган разрешил забрать девочку из клиники на несколько часов. Лейла поправилась – курс лечения был почти закончен. Недели через две Линган обещал выписать ее домой, к родителям, с которыми она снова помирилась, чем несказанно обрадовала Этель.
Аолла все время наклонялась, а ее иссиня-черные распущенные волосы мягко касались лица Лейлы. Девочка увидела белку на дереве и показала на нее Аолле. Белка заметила их взгляд и быстро спряталась в ветвях.
– Честное слово! Папа, ты видел? Белка нас испугалась! Это потому что мы красивые и у нас большой конь! – прокомментировала Лейла, и Строггорн рассмеялся. Аолла удивленно посмотрела на него, стараясь припомнить, слышала ли когда-нибудь в жизни его смех, но так и не вспомнила.
– Ты очень изменился, Строггорн. Просто другой человек, – сказала Аолла.
– Я тебе такой не нравлюсь?
– Нравишься. Правда, я подозреваю, что это ты только с нами такой. А ты как считаешь, Лейла, твой папа очень строгий?
– А можно, я тебе скажу это на ухо, а то он все услышит?
– Он все равно услышит – у тебя в голове, ты же знаешь, какой он противный! – смеясь, сказала Аолла.
– Он не противный, – обиделась за отца Лейла. – Конечно, ябедничать нехорошо, но он так балует меня! Просто ужас! – Она хитро посмотрела на Строггорна, и он опять рассмеялся, с грустью подумав о том, как мало было в его жизни подобных минут. Строггорн отвлекся на минутку и снова услышал их разговор.
– Мама, – говорила Лейла. – А если крылья у дорнца станут совсем черные, что это будет означать?
– Гнев, угрозу, такие нехорошие чувства, – поясняла Аолла, сопровождая это мысленным показом изменения цвета крыльев.
– А почему у Президента они почти всегда черные?
– У него такая должность – он всегда должен быть строгим. Но один раз, это по секрету, я видела у него белые крылья.
– Что это означало?
– Торжественная обстановка, свадьба.
– Вот бы посмотреть на такую свадьбу! – У Лейлы загорелись глаза от той картинки, что была в голове у Аоллы.
– Впечатляющее зрелище, – подтвердила Аолла.
– Ты мне испортишь ребенка! Теперь вместо того, чтобы бояться, она влюбилась в Дорн! – возмутился Строггорн.
– Вряд ли я успею это сделать. Ну, теперь ты не жалеешь, что у тебя две мамы? – Аолла снова наклонилась к Лейле.
– Нет, я думаю, мне теперь все будут завидовать!
– Зависть – плохое чувство, Лейла, и может испортить жизнь, – серьезно сказал Строггорн.
– Это правда? – Лейла смотрела на Аоллу.
– Правда. Нужно слушать отца. Он у нас очень старый и много знает.
– Старый? Ему так много лет?
– Ужасно. Я даже уже не помню сколько, давно сбилась со счета. – И они опять рассмеялись.
* * *
Аолла стояла у гиперпространственного окна и никак не хотела уходить на Дорн.
– Ты так и не успела отругать меня. – Строггорн печально глядел на нее.
– Отругать? – она задумалась. – Никогда в жизни я не была так счастлива и так несчастна одновременно Строггорн, – сказала Аолла совершенно серьезно. – Как ты думаешь, Лейла забудет меня за пять лет?
– Не знаю, мне кажется – нет, слишком сильные впечатления.
– Утешаешь меня?
– Мне нечем тебя утешить. Я и так понимаю, как тебе будет тяжело на Дорне.
– Хорошо, пойду. Ненавижу прощания. – Она подошла к Окну. – Береги ее! – донеслось уже из пространства, когда Окно захлопнулось.
