Текст книги "Аль-Ришад (Трилогия) (СИ)"
Автор книги: Лора Андерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
* * *
Диггиррен сидел, привязанный к пси-креслу. После того, как он поверил в то, что Этель жива, его психика быстро восстанавливалась. Спустя две недели Совет Вардов назначил повторное слушание его дела.
ПРОТОКОЛ ЗАКРЫТОГО ЗАСЕДАНИЯ СУДА БОЛЬШОГО СОВЕТА ВАРДОВ. ПОВТОРНОЕ СЛУШАНИЕ. ДЕЛО ДИГГИРРЕНА ВАН НИЛА ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ ЭТЕЛЬ ЛИНГАН ОТТО.
Обвинение: умышленное УБИЙСТВО, психические эксперименты на людях.
Предварительный приговор: коррекция психики в клинике-тюрьме Аль-Ришада. Срок – неограниченный, до восстановления психики и возможности повторного слушания в присутствии подсудимого. Глубина коррекции психики не ограничена, на усмотрение лечащего врача.
Надзирающий Вард-Хирург: Советник Строггорн ван Шер.
ПРИСУТСТВУЮЩИЕ: Полный состав Совета Вардов, за исключением Советника Аоллы ван Вандерлит.
Строггорн: – Диггиррен, ты понимаешь, что в твоем положении ложь бессмысленна?
Диггиррен: – Да, я понимаю это.
Строггорн: – Хорошо. Тогда по сути. Против тебя выдвинуто обвинение в умышленном убийстве и массовых психических экспериментах на людях, повлекших еще две смерти. Ты согласен с этим?
Диггиррен: – Да, я согласен с этим.
Строггорн: – Объясни нам, зачем ты это делал?
Диггиррен: – Когда-то я стал свидетелем очень сильных проявлений чувств между мужчиной и женщиной – эсперами и пытался достичь этого в жизни. Можно заменить допрашивающего? Мне неприятно отвечать Строггорну.
Линган: – Ты прекрасно знаешь, что допрос должен вести надзирающий Вард-Хирург. Только тогда мы будем уверены, что ты говоришь правду. Поверь, никому из нас это не доставляет удовольствия. Продолжайте допрос.
Строггорн: – Как и когда ты принял решение убить Этель Линган Отто?
Диггиррен: – Почему она – Линган? Разве она дочь Лингана?
Линган: – Ты не можешь задавать вопросы. Но я отвечу: Этель – моя приемная дочь.
Диггиррен: – Извини, я не знал. Можно повторить вопрос?
Строггорн: – Как и когда ты решил убить Этель Отто?
Диггиррен: – Мне трудно сказать, когда я решил. Это было больше спонтанное убийство. До этого я только мог предполагать, что, возможно, будет необходимость крайних мер, но надеялся обойтись вмешательством в психику.
Строггорн: – Ты имеешь в виду принудительный зондаж с уничтожением части воспоминаний Этель?
Диггиррен: – Да. Когда я первый раз привел Этель к себе и снял ее блоки, мне трудно было догадаться, что на самом деле они у нее несъемные. До второго раза я не знал об этом.
Строггорн: – Ты путаешься, Диггиррен. Хорошо. Расскажи нам, что произошло первый раз, когда ты привел Этель к себе?
Диггиррен: – Это произошло быстро. Я слегка напоил ее и затем попытался обычным воздействием на психику увеличить степень опьянения, но, мне кажется, это не удалось или не очень удалось – у нее была хорошая защита. Когда мы пришли домой, то почти сразу я отвел ее в спальню – она не сопротивлялась и дала себя раздеть.
Строггорн: – Диггиррен, ты лжешь. Насколько я знаю, ты просто разодрал ее одежду. (Платье Этель приобщено к делу как вещественное доказательство.) Постарайся не смягчать свою вину. Еще раз напоминаю тебе, что есть записи зондирования твоей психики и теперь лишь уточняется степень наказания. Продолжай.
Диггиррен: – Я постараюсь не уклоняться от истины. Только мне это тяжело. Я почти разорвал ее платье.
Строггорн: – Зачем ты всегда поступал так? Почему нельзя было просто раздеть?
Диггиррен: – Не знаю. Мне казалось, что так можно вернее достичь необходимых ощущений.
Строггорн: – Насилием?
Диггиррен: – Да, только я тогда не воспринимал это как насилие.
Строггорн: – А как ты воспринимал это?
Диггиррен: – Трудно сказать… Может быть как эксперимент? Я всегда старался выбирать покладистых женщин с достаточным опытом. Не понимаю, почему две из них покончили жизнь самоубийством? Ведь они почти ничего не должны были помнить?
Строггорн: – Мы тоже не понимаем. Никто еще не научился зондировать мертвых.
* * *
Черная пантера вошла в зал и оглядела Советников. Она подошла к Диггиррену и, встав передними лапами ему на колени, пристально заглянула ему в глаза. Никто не шелохнулся и не пытался ей помешать. Диггиррен закричал. Пантера опустилась на пол и фыркнула.
– Ну вот, а был такой пугливый мальчик! – сказала она. – Это он ее убил? – спросила пантера, но не стала дожидаться ответа. – Как она?
– Плохо, – ответил Линган.
– Я предупреждала, что оживлять ее – очередная глупость. – Пантера вышла в коридор. – Найдешь меня внизу, когда закончите и прилетит Аолла. Больше двух недель на Земле – это невыносимо, – донеслось из коридора ее ворчание. – Лао, приходи пить кофе, мне скучно одной.
* * *
Строггорн: – Продолжай, Диггиррен.
Диггиррен: – Извините, не сразу понял, кто это.
Строггорн: – Так, ты раздел ее.
Диггиррен: – Да, ну и потом, наверное, понятно что.
Строггорн: – Как раз непонятно. Почему ты практически не пытался возбуждать своих женщин?
Диггиррен: – Зачем? Они же потом все равно почти ничего не помнили?
Строггорн: – Ты и сейчас считаешь, что поступал правильно? Если ты хотел достичь тех самых ощущений? Тебе не приходило в голову, что это зависит и от того, что при этом чувствует женщина?
Диггиррен: – Не знаю. Из того, что я видел, у меня не возникло ощущения, что это необходимо.
Строггорн: – Очевидно, что ты плохо помнишь детали увиденного. Ты сам Вард-Хирург и должен был сообразить, что твои воспоминания, да еще спустя столько лет, учитывая, к тому же, то потрясение, которое ты перенес, носят отрывочный и неполный характер, и это не позволит тебе воспроизвести ситуацию.
Диггиррен: – Мне кажется, я только сейчас понял это.
Строггорн: – Хорошо. Мы этого и добиваемся, чтобы ты понял. Что ты делал потом? Ты предлагал Этель снять блоки?
Диггиррен: – Нет. Я был уверен, что она откажет.
Строггорн: – А другим женщинам?
Диггиррен: – Один раз, в самом начале, я попробовал уговорить одну, но она отказала и больше я не пытался.
Строггорн: – В остальном они никогда не отказывали тебе? В обычных отношениях?
Диггиррен: – Нет. Но этого было слишком мало для меня и совсем не то.
Строггорн: – Понятно. Дальше ты попытался снять блоки Этель? Как обычно, путем пси-удара?
Диггиррен: – Да, но с первого раза это не удалось.
Строггорн: – Уточни. Ты делал это уже во время полового акта или до этого?
Диггиррен: – Во время.
Строггорн: – Почему?
Диггиррен: – Я заметил, что так это легче удается, наверное, женщине сложнее сопротивляться в такой ситуации.
Строггорн: – И что было дальше?
Диггиррен: – Я повторил пси-удар, увеличив воздействие.
Строггорн: – Она кричала?
Диггиррен: – Да. Я причинил ей очень сильную боль, и это удивило меня, потому что я специально параллельно блокировал зоны восприятия боли. Это обычно не снимает боль полностью, но смягчает ее. В этот раз – не помогало совсем.
Строггорн: – Дальше?
Диггиррен: – Ей стало плохо. Настолько, что пришлось ее отпустить и прекратить воздействие. Этель и без этого рвало.
Строггорн: – Почему ты отпустил ее домой? Ты же понял, что что-то здесь не так?
Диггиррен: – Я хотел прощупать ее мозг, но из-за этих повреждений там была настоящая свистопляска и я ничего не мог понять. Только удивился, что Этель в сознании и предложил ей помощь, но она отказалась в довольно резкой форме, сказав, что в детстве страдала неустойчивостью психики и должна проходить зондаж только у одного врача. И еще Этель добавила, что это скорее всего отравление, а не психическое и лучше ей добраться поскорее домой и принять лекарства.
Строггорн: – Может быть, ты просто растерялся?
Диггиррен: – Это тоже, конечно.
Строггорн: – Что было дальше?
Диггиррен: – Она сразу же ушла, после того, как я вызвал такси.
Строггорн: – Когда ты увидел ее в следующий раз?
Диггиррен: – На маскараде. Когда я все проанализировал, то понял, что допустил ошибку. Мне никак нельзя было отпускать Этель, потому что при зондировании ее психики могло стать очевидным психическое насилие. В этот раз мне не удалось стереть память, точнее, я был вовсе не уверен, что мне это удалось, – у нее была слишком хорошая защита. Уже через несколько часов я поехал к ней и сразу понял, что домой она так и не возвратилась. Я осторожно запросил все клиники – но Этель никуда не поступала. Это немного успокоило меня. Я решил, что если Этель до сих пор в порядке, может быть, травма зарастет сама, и она не станет обращаться к врачу.
Строггорн: – Несмотря на это, ты продолжал ее искать?
Диггиррен: – Да. Мне не понравилось, что Этель вообще исчезла. Не ходила на работу, не появлялась дома. Я был там. Везде лежал слой пыли. Только через несколько месяцев я увидел ее на маскараде с тобой, Строггорн.
Строггорн: – Думаю, ты не сразу меня узнал?
Диггиррен: – Конечно, ты же специально изменил свой пси-образ. Я звонил матери Этель. Она мне сказала, что с ней все в порядке, только не дала адрес. Я решил, что Этель завела мужчину, но никак не мог предположить, что это ты.
Строггорн: – Для тебя это стало потрясением? Или ты по-прежнему хотел только убедиться, что Этель не обращалась к врачу?
Диггиррен: – Это стало потрясением. И я испугался, так как знал, как легко ты забираешься в мозги, не говоря уже о том, что вы могли быть вместе, ты понимаешь, в полном Психическом смысле.
Строггорн: – Ты думал, что почти наверняка я узнаю, что было насилие?
Диггиррен: – Да.
Строггорн: – Диггиррен, скажи честно. Ты испытывал ко мне ревность после того, что узнал обо мне и Аолле?
Диггиррен: – Это сложный вопрос. Наверное, да. Может быть, еще зависть. От того, что тебе, в моем тогдашнем понимании, повезло, а мне – нет.
Строггорн: – Странно. Ты был совсем ребенком. Как можно было сравнивать? Ты же не знал, что тебя ждет в будущем?
Диггиррен: – Сначала я на это и надеялся, но, когда подрос, начал понимать, что все не так просто. Первая женщина была у меня в шестнадцать лет.
Строггорн: – Сразу после того случая, когда ты помогал нам на операции?
Диггиррен: – Да. Не удивляйтесь. Я тогда стал героем. Девушки просто атаковали меня. Думаю, за тот первый раз меня нельзя обвинять.
Строггорн: – И что ты испытал?
Диггиррен: – Полное разочарование. Много лет потом у меня никого не было. Я потерял к этому интерес. Решил, что уже никогда ничего не смогу.
Строггорн: – А потом? Когда ты изменил свое мнение?
Диггиррен: – Я не изменил. Я просто зондировал многих женщин и в конце концов понял, что без снятия блоков можно не надеяться испытать то, что я хотел.
Строггорн: – Диггиррен, скажи, ты когда-нибудь влюблялся?
Диггиррен: – Нет. До Этель я не знал, что это такое и не понимал, когда читал об этих чувствах. Я знал, как это должно быть, и, наверное, поэтому гасил всякие проявления чувств. Мне казалось, это было все не то.
Строггорн: – Тебе не пришло в голову, что это может быть по-разному у разных людей?
Диггиррен: – Нет. По-разному, может быть, но не до такой степени, как это было у меня. Мне так казалось.
Строггорн: – А сейчас?
Диггиррен: – Теперь я понял, насколько все сложно. Это жестоко, но не только переделка психики убедила меня в этом, но и мои неудачные эксперименты.
Строггорн: – Понятно. Расскажи, что было у тебя второй раз с Этель?
Диггиррен: – Это трудно. Мне больно об этом вспоминать.
Строггорн: – Нужно, Диг.
Диггиррен: – Перед этим я несколько раз встречал ее с тобой, Строггорн. Не могу тебе передать, что я чувствовал при этом – но это была настоящая пытка. Я был уверен, что Этель живет с тобой. Еще был страх, что все откроется. Сложные чувства, которые трудно было скрывать. Мы ведь еще иногда и работали вместе с тобой… Через некоторое время я немного успокоился. Если все было известно, почему со мной еще не разбирался Совет? Я и сейчас не понимаю, почему? Вы же все знали?
Строггорн: – Объяснить? Не хотели изуродовать твою психику, зондируя силой, и, главное, не оценили, насколько серьезно ты болен. Мы же не знали, что женщин было больше сотни. Продолжай.
Диггиррен: – Мы случайно встретились с Этель. Хотя теперь я не знаю, было ли это случайно?
Строггорн: – Случайно.
Диггиррен: – Может быть. Посидели, поговорили. Этель сначала уже чуть было не ушла, и я сразу понял, что она очень изменилась. Все было не так. Я решился спросить о ваших отношениях. Нужно же было получить хотя бы какую-то информацию. Попытался проникнуть к ней в мозг – она сразу почувствовала, но блоки, которые я увидел там! Мне стало ясно, что Этель была у врача. Психотравмы так не зарастают. Здесь поработал хирург и поработал профессионально.
Строггорн: – Ты сразу подумал обо мне?
Диггиррен: – Нет. Не знаю. Она сказала, что ты ей только друг. Это сильно удивило меня, но Этель были известны такие подробности, что я не знал, о чем думать – она не врала. По крайней мере, я не мог почувствовать ложь, а ведь обмануть меня практически невозможно.
Строггорн: – Этель сразу согласилась пойти с тобой?
Диггиррен: – Да. Только у меня возникло чувство, что она не хочет идти. Но отпустить я ее не мог – мне нужно было наконец разобраться, в чем дело. Еще были чувства к Этель, только тогда я не понимал этого.
Строггорн: – Вы пришли домой?
Диггиррен: – Да. Но я уговорил ее выпить чаю. Она не хотела, но я настоял.
Строггорн: – В этот раз ты не спешил. Почему?
Диггиррен: – Не знаю. Что-то было не так, и Этель была такая грустная. Мы разговаривали. Первый раз в своей жизни я так откровенно обсуждал проблему взаимоотношений между эсперами. Она много узнала от тебя, Строггорн, и не скрывала этого. Ей удалось как-то показать все с другой стороны.
Строггорн: – Ты просил ее снять блоки?
Диггиррен: – В этот раз – да.
Строггорн: – И она согласилась?
Диггиррен: – Не совсем. Этель поставила ряд условий: если понравится и я снимаю первым. Теперь я понимаю, что для нее это было самым важным – чтобы я был первым.
Строггорн: – Что было потом?
Диггиррен: – Я бы не хотел рассказывать об этом подробно.
Строггорн: – Расскажи, что считаешь важным, мы зададим вопросы, если не поймем.
Диггиррен: – Я раздел ее, не спеша, мне передалась ее печаль.
Строггорн: – Ты тогда уже знал, что убьешь ее?
Диггиррен: – Нет. Я думал – она снимет блоки, и тогда я смогу убрать из ее мозга воспоминания о том случае. Конечно, я хотел сначала понять, что знаешь ты. Но насилие собирался применить, только если не будет другого выхода.
Строггорн: – Ты снял блоки первым?
Диггиррен: – Да, но сначала, мне кажется, я достаточно возбудил ее. Хотя не знаю, теперь я уже не уверен в этом.
Строггорн: – А Этель?
Диггиррен: – Все тянула, хотя, мне казалось, ей было тоже хорошо.
Строггорн: – Потом?
Диггиррен: – Мне тоже было хорошо. Хоть она и не сняла блоки. Это было совсем по-другому, мне было сложно контролировать себя. И в этот раз мне не нужно было оказывать влияние на психику женщины. Я решил, что буду ждать до последнего, потому что знал, как все закончилось прошлый раз, и не хотел повторения.
Строггорн: – Она сняла блоки?
Диггиррен: – Да. Я не могу описать, что испытал при этом. Ведь я поверил ей, что вы были только друзья. Невозможно было предположить, чтобы после тебя Этель пошла со мной и почти без всякого перерыва во времени! Да еще сняла блоки! Но это было так. Ужасная боль! Никогда мне не забыть об этом! Наверное, я потерял сознание на несколько секунд, потому что когда очнулся, Этель была в конце спальни. Она собиралась уйти и блоки были на месте. Это еще больше взбесило меня, да еще эта боль – я даже не смог закрыть свой мозг. Вы издевались надо мной, потому что ты не мог ничего не знать при ваших отношениях. Этель уже дошла до двери. Я понял, что она сейчас уйдет. Это был конец. Всему. Надеждам, любви, всей моей жизни. И я представил вас вместе и решил, что не отпущу ее никогда из этой спальни. Пусть останется здесь навсегда. Дальше – пси-удар, самый мощный в моей жизни, наверное, ей хватило бы намного меньшего, чтобы умереть. Я должен был ей просто сжечь мозг. Все. Потом ничего не помню. Потерял сознание. Можете судить, мне нечего добавить.
Строггорн: – Еще один вопрос. Как получилось, что Этель сняла аварийный браслет?
Диггиррен: – Я сам его снял. Пока ласкал ее. Не забывай, я собирался работать с ее мозгом, проводить психооперацию – зачем мне нужен был случайный вызов?
Строггорн: – Теперь понятно. Жаль. Очень страшная история. А знаешь, в чем самая большая глупость? Ты напоролся на ложное воспоминание. Этель действительно мне только друг и у меня с ней никогда ничего не было. То, что ты видел тогда, я встроил ей в мозг специально, чтобы вызвать у тебя психотравму и получить возможность беспрепятственно заняться твоей головой. Поэтому ты и не мог обнаружить ложь. Этель говорила правду, и если бы ты не был так возбужден, то ты, при твоей квалификации, конечно, отличил бы это воспоминание от настоящего. Мы не учли только одного – у тебя оказалась слишком сильная психика и ты оказался способен убить.
Диггиррен: – Как ты только мог, Строггорн? Сейчас я предпочел бы умереть вместо нее. Мне можно уйти? Очень устал.
Строггорн: – Вопросы к Диггиррену у членов Совета есть?.. Уведите подсудимого.
ВЫНЕСЕН ПРИГОВОР: Диггиррена ван Нила признать виновным в умышленном убийстве и проведении психических экспериментов на людях. Продолжить лечение в клинике-тюрьме Аль-Ришада. После полной реабилитации и устранении патологических изменений психики приговорить Диггиррена ван Нила к обязательному глубокому психозондированию один раз в полгода на протяжении десяти лет после окончания лечения, в дальнейшем – каждые пять лет, на протяжении последующих сорока лет. В случае сопротивления – подвергать принудительному психозондированию без дополнительного решения суда.
* * *
Аолла вынырнула из гиперпространственного окна. Строггорн, как обычно, встречал ее, принес большой букет красивых красных роз.
– Где еда? – улыбнулась Аолла.
– Уже на столе. Там все собрались. У нас неприятности, девочка.
– С кем?
– Три дня назад судили Дига.
– Господи, за что?
– Там я положил приговор. Страшное дело. Теперь у нас еще с девушкой непонятно что делать. Оживить оживили, только она у нас не в себе. Мы хотели просить тебя поговорить с ней. Ты женщина, может быть уговоришь ее на обследование?
– Настолько серьезно?
– Она отказывается. Делать силой, после того, что мы с ней уже сделали, ни у кого рука не поднимается. Это уже в крайнем случае. Странница тебя ждет на Земле.
– Зачем?
– Не знаю. Хотела видеть. На Дорне все нормально?
Аолла внимательно посмотрела на него и ничего не ответила. Строггорн подумал, что чем дальше, тем больше у них проблем и никто не знает, как выпутываться из них.
* * *
Больше часа Строггорн ждал Аоллу у палаты Этель. Она никогда впоследствии не рассказывала, о чем они говорили, но Этель согласилась на обследование. Ее уговаривали так упорно, потому что Странница была на Земле и в этот раз вроде бы не спешила. Советники упросили ее заняться Этель, хоть ей и не хотелось это делать. Странница так и не отказалась от мысли, что не нужно было вообще оживлять девушку.
Этель вошла в операционный зал и посмотрела на незнакомую женщину, сидевшую в кресле. Бесконечная мерцающая нервная сеть висела в пространстве. Этель все вглядывалась в некрасивое лицо и никак не могла понять, кто это. Любой человек несложной пластической операцией мог изменить свою внешность, и Этель удивило, почему женщина не сделала этого, оставив собственное лицо. Этель оглядела зал – все Советники были здесь, и ее смутило, что это из-за нее они собрались вместе. Ее жизнь причинила Советникам слишком много беспокойства, а Этель вовсе не хотела этого.
– Садись, Этель, – сказала Странница, специально приняв свой земной Облик, чтобы не пугать девушку. Из всех воплощений этот облик легче всего воспринимался людьми, и Странница хорошо это знала. – Постарайся не бояться. Я посмотрю на тебя всего несколько минут. Хорошо? Только не отводи взгляд.
От этих слов Этель сразу поняла, кто эта женщина. Только в глаза Странницы эсперам не рекомендовалось смотреть без крайней необходимости. Все знали, что это было эквивалентно полному рассказу о своей жизни и не доставляло удовольствия ни человеку, ни самой Страннице. Осмотр занял несколько минут. Этель почувствовала только мягкое касание руки к мозгу, и все кончилось.
– Вы отвратительно поработали, ребята, – сердито на высокой и недоступной для Этель скорости говорила Странница. – Кто рассчитывал установку пси-входов?
– Я, – сознался Креил. – Неправильно?
– Их мало или слишком много. Все зависит от того, что вы хотели из нее сделать. Если оставить человеком – слишком много, а для Варда – мало. Вы никогда не читали про зомби? Человека оживляли, но не до конца, получалось и не жив и не мертв. Вот и вы сочинили что-то в этом роде. Что делать будем? Строггорн, у тебя нет желания еще раз обзавестись щупальцами?
– Они мне до сих пор по ночам сняться. Хорошо, что я сплю раз в неделю. Что-нибудь другое можно придумать? Я считаю, лучше больше так грубо не лезть в ее мозг.
– Не лезть в ее мозг! – передразнила Странница. – А раньше о чем думали? Можно попробовать развернуть Вард-Структуру. Не знаю только, что из этого выйдет, и девушку жалко. Вдруг не развернется? Тогда будешь обзаводиться щупальцами, и не говори, что я тебя об этом не предупреждала! Горе с вами. Подсунули работу. Аолла поговори с ней, помоги раздеться, положи под купол и сними с нее парик, я собираюсь подключиться с пси-входам головы, раз вы их туда ей встроили. Только ей это объяснять не нужно, что-нибудь другое придумай, а то испугаешь.
Аолла увела Этель, та ничего не понимала, но и вопросы не задавала.
– Лао и Линган помогут мне. Креил, уходи, я собираюсь создать Семимерность, а ты у нас не любитель Многомерности, да и особо нам не нужен. За оператора сядет Аолла. Имейте только в виду – это ко всем относится: в момент развертки Вард-Структуры будет большой перепад энергии. Может быть даже очень большой, нам же ее по ходу придется достроить! Строггорн, ты у нас специалист по псевдореальности?
– А что?
– Пойдешь и «уведешь» ее куда-нибудь. Обезболивание сделать нельзя, забыл, что ли? Это же Вард-Структура, а Этель ведь совсем не Вард. Тебе щупальца тоже не понравились, думаешь, ей это понравится?
Аолла вернулась и заняла пси-кресло. Кроме нее и Строггорна все давно подключились. Строггорн вошел к Этель и сел рядом с операционным столом, почувствовав, что пространство начало изменяться. Щупальца протянулись и нашли пси-входы головы Этель. Она не могла видеть этого, но все равно испугалась. Строггорн попросил ее смотреть себе в глаза. Этель заглянула в них: они стали совсем желтыми. Ей показалось, что люди, которые окружали ее, вовсе и не люди, а только маски, за которыми скрывались непонятные чудовища. А Строггорн все неотрывно смотрел ей в глаза, и Этель вскоре потеряла себя.
Она сидела на огромном обрыве. Не сразу, но Этель вспомнила, что уже была здесь. Строггорн был рядом, смотрел на нее своими желтыми, без зрачков, глазами. Ей стало страшно.
– Чего ты боишься, Этель? Ты так давно знаешь меня, разве я делал тебе плохо?
Она посмотрела вниз, на равнину. Огромное изумрудное пространство расстилалось перед ней, переливаясь всеми цветами зеленого. Его волны колыхались, поднимаясь вверх и тая в бесконечности. Белоснежные мустанги неслись, не касаясь копытами земли.
– Хочешь прокатиться, Этель?
– А можно?
– Тебе сейчас все можно. Только, если не возражаешь, я изменю свой Облик.
– И кем ты станешь?
– Гепардом. Прокатишься на мне вниз. Хорошо? – Он посмотрел на нее и исчез. Желтые глаза без зрачков снова смотрели на Этель, только теперь это не были глаза человека. Она села на гепарда, и огромными прыжками он помчался с обрыва, не касаясь земли своими мягкими лапами. Они поравнялись с мустангом, и Этель пересела на него. Теперь гепард летел с ней рядом, изредка поворачивая голову и смотря ей в глаза. Мустанг несся все быстрее и быстрее, и в какой-то момент Этель испугалась, держась за огромную белую гриву, которая сейчас далеко развевалась за ними, и боясь упасть.
– Строггорн! – непрерывно звала она. Но гепард только несся рядом, смотря на нее своими печальными глазами, и невозможно было ни остановиться, ни что-либо изменить.
Преграда возникла неожиданно, словно вывернулась из-за поворота. Мустанг встал на дыбы, Этель кубарем полетела вниз, не удержавшись, и страшный удар обрушился ей на голову. У нее было чувство, что голова раскололась пополам.
Когда Этель очнулась, гепард сидел рядом и, щуря желтые глаза, смотрел на нее.
– Строггорн! – снова позвала она. – Меня тошнит, и моя голова… Этель потрогала свою голову руками, но все было на месте, и это очень удивило ее.
– Если тебе трудно, ложись, полежи. – Гепард тоже лег, положив голову на лапы, и она прильнула к его мягкой шелковистой шкуре. Этель было очень плохо, а гепард иногда поднимал голову и пристально смотрел на нее, но сейчас его глаза без зрачков и этот странный мир, в котором они находились, перестали ее пугать. Она закрыла глаза, но тошнота и приглушенная боль не давали заснуть.
ОПЕРАТОР – ВАРД-ХИРУРГУ: – Странница! Этель устала, и болевой порог давно перебрали. Долго еще?
ВАРД-ХИРУРГ – ОПЕРАТОРУ: – Еще минут двадцать продержится? Нужно разрывы дошить.
Аолла посмотрела на неподвижную фигуру Строггорна, застывшего над Этель, и только покачала головой.
Гепард поднял голову, вслушиваясь в пространство. Налетел ветер, шевеля длинные волосы Этель. Она открыла глаза.
– Долго еще? – Ее взгляд стал совсем прозрачным.
– Наверное, сейчас закончат. – Гепард вслушался и заметил надвигавшуюся темноту. – Садись на меня, девочка. Будем возвращаться. – Он поднялся, и Этель, сев, прижалась к нему. Гепард мягкими прыжками уходил от темноты, которая стремительно надвигалась на мозг Этель. Он не оборачивался, зная, что этого нельзя делать, и только слышал, как за ними несется тихий свист. Этель прижималась к нему и тоже не оборачивалась – теперь она, как и любое существо Многомерности, тоже знала, что этого нельзя делать. Они выскользнули на самый верх обрыва, и внизу все снова засияло изумрудной зеленью.
– Слава Богу, закончили! – донеслась до Этель издалека мысль Строггорна. Она увидела его серые глаза, пристально смотревшие на нее. Этель лежала в операционном зале, и Странница стояла рядом с ней.
– Все, девочка, все.
– Я сильно кричала?
– Нет. Только Строггорна звала. Ты смелая и сильная женщина Этель, хоть и не Советник. Поздравляю тебя – ты теперь Вард. Не знаю, обрадует ли тебя это известие.
– Это правда? – В глазах Этель стояли слезы.
– Не расстраивайся так. Ты столько с ними наобщалась за это время, и согласись, было и плохое, и хорошее. Гепард, например? – Странница улыбнулась, и у Этель высохли слезы. Сейчас она чувствовала себя значительно лучше, чем до операции, и это знали все.
– Строггорн, ты заберешь ее в свою клинику? – уточнила Аолла.
– Нет, – вмешался Линган. – Хватит клиник. Я отвезу ее к себе. У меня есть слуги, да я и сам неплохая сиделка. Когда сочтешь нужным, приезжай ко мне, – добавил он для Строггорна. Тот только кивнул и ничего не сказал. Аолла была на Земле, и это значило, что на ближайшие две недели у него не было свободного времени.
Линган подхватил Этель на руки и невозмутимо понес. Все потихоньку расходились, но Странница нашла Креила в коридоре и попросила зайти в кабинет Лингана, чем удивила его. Несколько дней она провела в институте у Джона Гила, вникая в суть разработанных тем регрессантов и даже что-то синтезируя вместе с ним, но для чего ей это было нужно, никто не понимал. Креил подумал, что ее просто заинтересовали щупальца, которыми Строггорн оперировал Этель, но теперь усомнился в этом.
Он послушно шел за Странницей по коридорам Дворца Правительства. Люди, которые встречались им, поспешно опускали взгляд, быстро здоровались, не докучая вопросами.
* * *
– Ты не возражаешь, если я приму свой Естественный Облик? – Странница сидела в кресле Лингана. Креил кивнул, и она сразу же изменилась, удобно расположив свои четыре руки на огромных подлокотниках. Энергетическая ткань окутала ее тело, скрывая фигуру.
– Садись. – Она кивнула на противоположное кресло.
Креил сел, кресло мягко приняло форму его тела.
– Зачем я вам нужен? – Он послал ей образ удивленного человека.
– У меня есть для тебя задание, но, можно сказать, и просьба. Я хочу, чтобы ты некоторое время пробыл на Дирренге. Им нужна помощь, нам нужен их голос в Галактическом Совете, но послать туда некого.
– Сколько это в вашем понимании «некоторое время»? – Креил хорошо представлял, что речь может идти о нескольких столетиях.
– Да нет, я думаю, это будет не столь долго. – И образ виноватой полуулыбки заскользил в телепатемном водовороте. – Но, как ты правильно понял, есть одна неприятность в этом деле. На время пребывания там тебе придется изменить свой Облик.
– Стоп! Я правильно понял? Речь пойдет о ПОЛНОМ ИЗМЕНЕНИИ ОБЛИКА? Генетическая регрессия? – Креил почувствовал, как сердце похолодело, а руки стали совсем ледяными.
Странница пристально посмотрела на него, проникая сквозь защитные блоки, а он, хоть и почувствовал, не смог этому сопротивляться.
– Никогда бы не подумала… – Она не договорила фразу, и поэтому та повисла в воздухе. – Ну, хорошо, что ты скажешь по этому поводу?
– Ничего. Вы сами всегда утверждали, что у меня нет врожденной способности к генетической регрессии и, значит, это рискованно. Я для начала хотел бы выяснить, как долго это продлится, и каковы гарантии возвращения… исходного Облика?
– Пребывание рассчитано примерно на полгода, а вот с возвращением твоего исходного Облика возможны сложности – в этом ты прав, – вздохнула она.
– Странница, почему вы ходите вокруг да около? Я смогу вернуть себе человеческий Облик?
– Скорее всего сможешь, если не произойдет ничего неожиданного…
– Вы хотите сказать, есть вероятность того, что произойдет нечто «неожиданное», и я навсегда останусь чудовищем?
– Не совсем так. Это можно будет устранить, но в этом случае тебе придется всю жизнь принимать генетический регрессант, примерно раз в две недели. Это серьезная перестройка организма, нам с Джоном не удалось создать идеальный препарат. Не хватает для этого времени. – Она пристально посмотрела на него, и он уловил чувство вины.
– Странница, большая вероятность того, что произойдет «неожиданность»?
– Креил, ты знаешь, что ты – мой любимый ученик, и я не смогу сделать тебе плохо.
– Проблема в том, что то, что не очень плохо для Стайола, может быть очень плохим для Человека. Я не хочу стать чудовищем, которому не будет места ни на Земле ни на Дирренге.
– Ну, ладно, ты меня убедил. – Он сразу почувствовал, как изменился и стал предельно жестким ее тон, как будто Странница за несколько секунд стала другим человеком. – Ты прав. Когда ты вернешься на Землю, всю свою оставшуюся жизнь раз в две недели будешь вынужден принимать генетический регрессант, потому что те первичные изменения, которые произойдут в твоем теле, никогда не удастся полностью ликвидировать. Высокая вероятность. Я бы сказала, почти наверняка это будет так.
