Текст книги "Аль-Ришад (Трилогия) (СИ)"
Автор книги: Лора Андерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Диг и Этель сидели в том же самом ресторане, воспроизводящем один из залов старинного замка Аль-Ришад. Они пришли сюда сразу после Дворца Правительства, одни, так захотела Этель, и никто не стал с ней спорить. Как и год назад на столе горели свечи и розы роняли лепестки в бокалы. Она молчала, и Диггиррена мучила ее грусть, которая легко сочилась даже сквозь ее усиленные блоки. Этель не спешила, ей вообще казалось, что жизнь остановилась тогда, когда Диггиррен убил ее. Этот год, пока она болела, запомнился бесконечным и бесцветным, и хотя она уже ходила на работу, казалось, все это давно перестало интересовать ее. Единственное, о чем мечтала Этель, – о ребенке. Ей казалось, только он сможет как-то заполнить эту бесцветную жизнь. Она подумала, что Линган, конечно, был прав – она не любила Диггиррена, да и вообще никого из мужчин. Этель взяла маленькую ложечку и осторожно вынула вишню из десерта.
– Может быть, заказать что-нибудь еще? – тихо спросил Диггиррен. Этель подняла взгляд. В свете свечей его глаза казались совсем черными, и лишь иногда пламя искорками отражалось в них.
– Вина, например, – сказала Этель, и Диггиррен напрягся.
– Зачем ты так?
– Прости. Мне грустно.
– Я знаю, только непонятно, почему?
– Не знаю. – Она поправила волосы. – Пойдем? Кажется, я наелась.
Они вошли в квартиру Диггиррена. Он предлагал Этель переехать, боясь, что эта квартира будет вызывать у нее плохие воспоминания, но она убедила его, что ей все равно, а перевозить аппаратуру было как всегда непросто.
– Диг, ты не рассердишься, если у нас сегодня ничего не будет? Я устала и хочу спать, – спросила Этель и почувствовала, как он переборол себя.
– Как хочешь, твоя спальня там. – Он проводил Этель. Специально Диггиррен выбрал для нее не ту спальню, где убил ее, понимая, что в той ей было бы просто невыносимо. – Я не буду тебе мешать. – Он оставил ее одну.
Через несколько часов он зашел к Этель. Свет горел, но она беспокойно спала. Диггиррен не стал забираться в ее мозг – она могла почувствовать и проснуться, а он не хотел, чтобы она неправильно его поняла. Он погасил свет и ушел в свою спальню.
Так прошло несколько дней, а Этель словно не вспоминала, что они муж и жена. Она приходила с работы, молча читала Книгу или смотрела телеком, пока биоробот накрывал на стол, ела, а потом долго стояла на веранде, вглядываясь в облака. Это уже начинало беспокоить Диггиррена. Он сам был врачом и в первый раз подумал, что Этель могли и не долечить. На восьмой день он не выдержал.
– Этель, я хотел поговорить с тобой, – сказал Диггиррен. Она уже кончила есть и хотела уйти к себе в комнату.
– О чем? – Она невозмутимо посмотрела на него.
– Если тебя до такой степени не устраивает наш брак, я согласен на развод. Больше всего на свете я не хочу мучить тебя, заставляя жить с собой. Не знаю, может быть, есть кто-нибудь другой, за кого ты снова выйдешь замуж?
Она словно не понимала, долго всматриваясь в его глаза.
– Никого нет и я не собираюсь разводиться, во всяком случае сейчас. Просто я хотела предупредить тебя, чтобы не было недоразумений. Я хочу, чтобы ты это четко запомнил: никогда – ты меня понял? – никогда я не буду снимать блоки. Я так решила для себя.
У Диггиррена было чувство, словно его ударили ни за что, но он взял себя в руки и согласно кивнул. А потом, после всего, когда Этель, уставшая и успокоенная, заснула на его плече, еще долго в его мозгу повторялось: «Никогда…Никогда я не буду снимать блоки», как в бесконечной карусели.
За шесть лет у них родилось трое детей и все – мальчики. Только после этого Этель решила, что хватит. Она очень хотела дочь, но, хоть она и перестала стареть, ей исполнилось сорок два года, и больше не хотелось ставить эксперименты. Со временем у них с Диггирреном установились спокойные, ровные отношения. Он тщательно скрывал, как боится потерять ее, и стал хорошим отцом. Все трое сыновей были эсперами, а старший, наверное, должен был стать Вардом. Они рано взрослели, и никогда не вмешивались в отношения между родителями.
Строггорн по-прежнему каждые полгода проводил обследование психики Диггиррена, прекрасно понимавшего, что не знать о его неполноценных отношениях с Этель тот просто не может. Но Строггорн никогда не комментировал то, что видел. Несмотря на свою репутацию, он считал совершенно недопустимым вмешиваться в личную жизнь других людей, во всяком случае, до тех пор, пока они сами не обращались к нему за помощью, и только расстраивался про себя, что их жизнь так и не сложилась.
* * *
339 год относительного времени
Июль, 2032 год абсолютного времени
Директор разведуправления в очередной раз переключил канал телевизора. По всем каналам передавалось одно и то же, и он довольно улыбнулся.
«Официальное сообщение Правительства… и ООН о первом официальном контакте с инопланетной цивилизацией… Доводится до сведения всех жителей, что Земля вступила в контакт с цивилизацией планетарной системы Дорна (звезда №***). Цивилизация системы Дорн насчитывает двадцать одну планету и является самой крупной в нашей Галактике. Центральную планету населяют негуманоидные телепатические существа. Планеты системы существуют в Четырех (на Земле в Трех) измерениях. Несколько десятилетий назад между нашими планетами было достигнуто соглашение о послании официального представителя с Земли, который до настоящего времени находился там и через семь дней возвращается на Землю».
Директор переключил канал.
«Аолла ван Вандерлит, единственный человек на Земле, который может длительное время находиться на центральной планете Дорн…»
«Достигнуто соглашение о посадке капсулы с Аоллой ван Вандерлит на авиабазе в Неваде…»
«Единственный человек», – подумал Директор и рассмеялся. Он вглядывался в фотографию существа с Дорна и подумал, что это значительно лучше ригелианина, но все равно красивого, по земным понятиям, было немного.
«Аолла ван Вандерлит, уроженка государства Аль-Ришад, имеет подготовку по специальностям: медицина, космология, ксенология… В Аль-Ришаде входит в Правительство Страны…»
Он снова переключил канал.
«По нашим неофициальным данным, – вещал комментатор, – Аолла замужем за существом с Дорна и, может быть, во время интервью нам удастся подробнее расспросить ее об этом…»
«Строггорну это вряд ли понравится». – Директор выключил телевизор. Информация была тщательно отобрана на секретном заседании, на котором присутствовали почти все главы правительств всех стран Земли (наверное, это было первое такое крупное собрание в ее истории). Так как собрание проводилось в Элиноре, председательствовал, как обычно, Линган. Достаточно было один раз увидеть его, чтобы пропало всякое желание спорить. Да и кто еще имел опыт длительного общения с другой цивилизацией и улаживания конфликтов между людьми и телепатами? Первый раз все официально были поставлены в известность о том, что происходит постепенное превращение земной цивилизации в телепатическую. Большинство из присутствующих уже хорошо знало об этом. Прибытие Аоллы вынуждало сказать, что она может разговаривать мысленно. За время пребывания на Дорне Аолла почти разучилась говорить, да и как иначе можно было объяснить ее нормальное общение с телепатическими существами другой планеты?
Аолле пришлось преодолеть огромное количество технических трудностей. Она прошла регрессию еще на Дорне – не было никакого смысла тащить с собой такую сложную Четырехмерную аппаратуру. Еды для Трехмерного тела не было, и все три недели полета Аолла была вынуждена голодать. С трудом удалось создать Трехмерную воду – о большем они даже не решились просить. О том, как она проводила это решение через Совет, где Уш-ш-ш из кожи вон лез, ей даже не хотелось вспоминать. Создание трехмерного посадочного модуля вообще не удалось, и все три недели полета Аолла вынуждена была провести в Четырехмерности. Помимо прочего, это значительно усложняло посадку. Модуль представлял собой абсолютно правильную сферу, свободно перемещавшуюся как в трех, так и в четырех измерениях, что делало его трудноуправляемым. Именно поэтому она попросила освободить для посадки модуля один из крупных аэродромов. Лететь после такого утомительного полета самолетом до города было бы для нее выше сил. Аолла хорошо представляла, что этот перелет невероятно вымотает ее. Ей никогда не приходилось управлять подобным изобретением, к тому же – нечеловеческого разума.
На авиабазе было сосредоточено множество военных. Все полеты были отменены, и люди постоянно поглядывали вверх, в небо. Все знали, что корабль – огромная мерцающая сфера с Дорна, остался на околосолнечной орбите, не желая близко подходить к Земле. Дорнцев пугала Трехмерность Земли и то, что могло получиться при этом. Земляне, конечно же, хотели послать навстречу свой космический корабль, но им мягко объяснили, что стыковка все равно невозможна, а гарантировать в этом случае безопасность земного корабля невозможно.
Посадочная капсула отделилась от корабля и тут же исчезла со всех экранов. С Аль-Ришада заранее предупредили, что когда капсула перейдет в Четырехмерность, сокращая расстояние до Земли, ее нельзя будет наблюдать.
Над аэродромом пронесся вскрик. Строго над одной из обозначенных взлетных полос из ничего возникла капсула и плавно опустилась на нее. Понадобилось некоторое время, чтобы люди решились подойти к ней. Открылся проход и выдвинулась лестница. Сейчас, совсем близко, было видно, что капсула периодически исчезает – это же зафиксировали телекамеры. Так проявлялось одновременное существование ее в Четырехмерности.
Хрупкая девушка, одетая во все красное: облегающее платье выше колена, высокие сапоги и плащ, закрепленный на одном плече и свободными складками спадавший вниз, почти до самой земли, спустилась по трапу. Ее лицо скрывала полумаска, оставляя открытыми глаза и длинные иссиня-черные волосы. Аолла оглядела встречавших – раздался одновременный вопль. Тем, кто стояли ближе и имел несчастье встретиться с ее глазами, становилось плохо – у девушки был совершенно нечеловеческий, вызывающий безумный страх взгляд. Все были предупреждены об этом, но любопытство погубило людей. Как только Аолла поняла это – тут же опустила глаза. Все забыли, что она больше ста лет не встречалась с обычными людьми. Аолла «ощупывала» аэродром и, только уловив телепатему Диггиррена – печаль и огонь, отразившийся в серебре, успокоилась. Он уверенно шел к ней в серебристой одежде Советника, в сопровождении десяти человек во всем черном. Все расступались, удивленно рассматривали эту группу, не сразу понимая, кто это, и только почти полное сходство его одежды с одеждой Аоллы, сразу бросавшееся в глаза, давало понять, что это встречают ее. Диггиррен подошел к ней, и Аолла тут же взяла его под руку. Охрана, состоявшая из одних Вардов, сомкнулась вокруг них, внимательно наблюдая за окружающими. Аолла необычайно устала от этого перелета и тяжело опиралась на руку Диггиррена, который понял ее усталость и был готов в любой момент подхватить ее на руки.
– Ничего, Диг, немного я еще продержусь, – сказала Аолла. – Почему вы опоздали? Я уже испугалась, что придется отдуваться одной! А ведь для них я вообще немая, это было бы здорово!
– Трудно было рассчитать из-за разницы во времени, да и точное время посадки мы тоже не знали – все эти поправки на абсолютность и относительность времени, эта чертова капсула сразу в трех и четырех измерениях! – торопливо объяснял Диггиррен. – Сейчас подъедет кортеж. – Они увидели, как порядка двадцати легковых машин медленно приближаются к ним.
– У тебя есть с ними связь?
– Есть, а что? – не понял Диггиррен.
– Мне нужно отправить капсулу назад. Незачем держать лишнее время корабль дорнцев. Не нужно машинам пока подъезжать.
Диггиррен быстро проговорил что-то по карманной рации, и кортеж тут же остановился. Военные отодвигали людей подальше от капсулы. Аолла удовлетворенно кивнула и вгляделась в нее. Лестница убралась, проем закрылся, и капсула мягко поднялась вверх. Теперь всем хорошо было видно, как растянулось количество времени, когда капсула была невидима. В какой-то, совершенно неуловимый, момент она совсем исчезла. Но еще около двадцати минут Аолла всматривалась в небо, продолжая управлять ею. Впоследствии, сопоставив время, удалось определить, что она делала это до тех пор, пока капсула не вынырнула из Четырехмерности рядом с дорнским кораблем и он не принял ее назад. Сразу после этого, прошло еще не более трех минут, корабль с Дорна исчез, так же неожиданно, как и появился.
Аолла только облегченно вздохнула, Диггиррен отдал команду и кортеж наконец смог приблизиться к ним. Президент, улыбаясь, вышел. Его сопровождали Начальник охраны и Директор разведуправления. Началась официальная церемония встречи, состоящая из полубессмысленных традиционных фраз, хотя даже самые простые: «Как самочувствие? Как долетели?» – на этот раз звучали по меньшей мере странно. Аоллу, привыкшую общаться телепатически и без лишних предисловий, это сразу же утомило.
– Извините, Президент, мы бы хотели как можно быстрее добраться до конференц-зала, – попросил Диггиррен. Заранее было оговорено, что он будет отвечать на все вопросы вместо Аоллы, которая сама не могла говорить. Аолла Вандерлит очень устала и почти три недели не ела, так что наше самое большое желание – вернуться домой.
– В чем проблемы? – удивился Президент. – Мы можем организовать обед и отдых.
– Я не думаю, что нам следует спорить с Советником, – вмешался Директор, который прекрасно чувствовал степень ее усталости.
– Спасибо, Генри, – поблагодарила Аолла. Она узнала его по образу, который встречала в голове у Строггорна, когда тот рассказывал об абсолютном времени.
– Я постараюсь максимально сократить ваше пребывание здесь, – быстро проговорил Директор. У него были строжайшие инструкции Советника Строггорна на этот счет, и он собирался выполнять их. – Вы сядете в машины, как только ваши Шары закончат проверку. – Он наблюдал, как два Охранных Шара поочередно медленно облетали кортеж. – Мы отвезем вас на пресс-конференцию – здесь я ничего не смог сделать, придется вам это потерпеть, – а затем тут же отправим в Аль-Ришад.
– И сколько это займет времени? – уточнила Аолла.
– Около десяти часов с дорогой.
– Генри, я столько не вынесу!
– Аолла. – Диггиррен нахмурился. – Мы с тобой, конечно, можем уйти через Многомерность, но я не представляю, как это объяснять людям. Что мы умеем читать мысли, им пришлось сказать, но чем меньше они будут знать про остальное – тем нам всем будет спокойнее!
– Ладно, я постараюсь, – кивнула Аолла. Тут она поняла, что своим мысленным разговором они разозлили Президента. Тот не был телепатом, но сообразил, что они мысленно переговариваются.
– Генри, – сквозь зубы тихо сказал он. – Имей совесть! Ты хочешь, чтобы все догадались, что ты телепат? Как я потом буду прикрывать тебя? Пожалуйста, можно пройти в машину, – очень громко, улыбаясь, тут же добавил он. – Ваши Шары уже вернулись. Все в порядке?
Один из Шаров приземлился на ладонь Диггиррена и после этого тот разрешил всем садиться в машины. Впрочем, на этот раз они прошли самую тщательную проверку, при которой присутствовал один из Вардов – охранников Директора разведуправления. Кортеж наконец тронулся, оставив недовольных корреспондентов. Они могли все снимать, но с большого расстояния – не пропустила охрана, а главное – так и не удалось задать ни одного вопроса Аолле Вандерлит, а каждому хотелось быть первым.
В машине она сразу заснула, положив голову на плечо охранника, который боялся пошевелиться. Диггиррен в целях безопасности ехал в другой машине. Меньше чем через полчаса они вошли в конференц-зал. Для Аоллы и сопровождавших ее людей была выделена специальная трибуна, отгороженная пуленепробиваемым стеклом от остального зала. Аолла и Диггиррен, осторожно расправив плащи, сели в поставленные для них кресла, телекамеры нацелились на них и началась длинная и бессмысленная пресс-конференция, от которой потом у Аоллы осталось лишь одно воспоминание – как она боролась со сном. На все вопросы отвечал Диггиррен. Все знали, что Аолла может говорить только телепатически, но пообещали, что пару слов, в самом начале и конце все-таки она скажет. Аолла действительно попыталась сказать хотя бы: «Здравствуйте. Мне приятно вас видеть», но ее никто не смог понять и больше вопросов на эту тему не задавали.
Спрашивали о многом, хотя Диггиррен лукавил. Он успевал вычитать вопрос в мозгу задающего и, если это его не устраивало, просто не давал его задать, блокируя связки или переводя мысли на другую тему. Например, натолкнувшись на вопрос «Правда ли, что Аолла Вандерлит замужем за существом с Дорна?», Диггиррен мгновенно блокировал его, хорошо себе представляя, что с ним сделает Строггорн, если эта тема даже мельком появится в печати. Не было никаких сомнений, что дальше корреспондент потребует подробности, на которые даже в принципе невозможно было ответить. Зато на вопрос «Что едят дорнцы?» можно было подробно и безболезненно отвечать, так же как удалось довольно точно объяснить, почему их цивилизация не представляет никакой опасности для землян. Через какое-то время Диггиррен начал постоянно натыкаться на вопрос, человек ли Аолла? Никто не мог понять, как ей удается жить на Дорне, дышать их атмосферой и что есть, если их цивилизации были так непохожи. Совет Вардов рекомендовал не давать ответа на этот вопрос, если только будет такая возможность, но в результате постоянной блокировки этого вопроса, в какой-то момент в зале установилась полная тишина, и Диггиррен понял, что выкрутиться не удастся. Конечно, он собирался частично соврать, правда была слишком чудовищной, в нее все равно никто бы не поверил.
– Я вижу, все хотят знать, человек ли Аолла Вандерлит? – Диггиррен сам задал этот вопрос, и все загудели. – Она человек и, как уже вы слышали, родилась на Земле. Вам непонятно, как она может жить на Дорне? – Все дружно закивали головами. – Вы знаете сейчас, что цивилизация дорнцев намного – на десятки тысяч лет – древнее земной и, конечно, значительно обогнала нас в различных областях науки. Но даже при этом с большим трудом удалось найти и уговорить человека (насколько нам известно, единственного такого на Земле), тело которого различными методами можно преобразовать в подобие тела дорнца. – Диггиррен остановился, пережидая поднявшийся шум. – Вы правильно поняли, Аолла Вандерлит бывает на Дорне в образе дорнца, ест их еду, ну и так далее.
– Она и разговаривает с ними телепатически?
– Только телепатически. На Дорне отсутствуют другие языки, есть только четыре телепатических языка. Они не принадлежат разным нациям, как у нас, а просто применяются в различных ситуациях: один – для сугубо официальных случаев, другой – для обычного общения и так далее.
– Но это означает, что вы, Советник, тоже можете читать мысли? спросил один из корреспондентов. Этот вопрос постоянно крутился у всех в мозгу. Было невозможно не ответить на него – все очень болезненно воспринимали возможность чтения своих мыслей другим человеком.
– Это так.
– Вы не сможете нам ответить, сколько человек еще на Земле обладают такими же способностями?
– Я не знаю этого, но, исходя из развития земной цивилизации, могу утверждать, что их достаточно много и это число постоянно увеличивается. Опять колыхнулся шум в зале.
– Почему так происходит?
– Это хорошо, что так происходит, – ответил Диггиррен. – Из развития цивилизаций в нашей и других Галактиках известно, что все нетелепатические цивилизации довольно быстро погибают. – Теперь уже все говорили одновременно, и Диггиррену пришлось довольно долго ждать, пока все успокоятся.
– А может быть им «помогают» погибать? – спросил корреспондент, и Диг уловил, с каким наслаждением тот опубликовал бы сенсацию: «Нас, нетелепатов, хотят уничтожить!»
– Вы не сделаете этого! – уверенно сказал Диггиррен, глядя в глаза этому корреспонденту. – Я поясню, почему не ответил на вопрос. Вы правильно заметили, что мне нет никакого труда читать ваши мысли. Этот человек хочет опубликовать сенсационный материал о том, что мы, телепаты, якобы хотим всех уничтожить. Чтобы разубедить вас в этом, замечу только, что и у нас иногда рождаются дети – нетелепаты. Каким же надо быть чудовищем, чтобы хотеть уничтожить собственного ребенка? Это во-первых. Во-вторых – если бы мы хотели, то уж во всяком случае не сознались бы в этом. Как бы без нашего признания, вы догадались о том, что мы можем читать мысли? – Он дождался, пока зал успокоится. – В нашей стране существуют жесткие законы, строго регламентирующие возможность чтения мыслей у обычных людей. Строго говоря, это невозможно во всех случаях, кроме оказания медицинской помощи. Во всех остальных случаях чтение мыслей нетелепата запрещено законом.
– Как же это можно проконтролировать? – его спрашивал уже другой корреспондент.
– В идеале – пореже с нами сталкиваться, может быть, будет введен закон, который обяжет нас носить защитный обруч на голове – у нас пока такой закон не прошел. Нужно думать, как нам жить вместе еще много поколений. Другого выхода нет. В нашей стране с этой проблемой справились, хоть это было и непросто, в вашей пока телепаты прячутся. Нужны законы, которые бы сделали тайное явным, во всяком случае, мы бы не советовали раздувать вражду. Но мы отклонились от темы пресс-конференции, вы не находите?
Диггиррен сразу ощутил людское облегчение. Сам факт существования государства, где эта проблема была решена без убийства, успокаивал. Диггиррен понял, что никто из присутствующих корреспондентов не станет пугать людей, хотя поводов для беспокойства у них, действительно, было более чем достаточно.
Уже через много часов один из корреспондентов попросил Аоллу снять маску с лица. Она беспомощно посмотрела на Диггиррена.
– С какой целью вы хотите заставить ее сделать это? – уточнил он.
– С целью видеть лицо первого представителя Земли на другой планете. Вы не находите, что этот факт должен войти в историю и странно будет выглядеть изображение женщины в маске? – пояснил корреспондент.
– Я, наверное, должен объяснить, почему в нашей стране члены Правительства в официальной обстановке носят маски, – сказал Диггиррен. – У всех у нас есть личная жизнь и, в отличие от вашей страны, нам бы не хотелось быть узнанными на улице. Вы все понимаете, что это потребует охраны и всего, что бывает, когда кто-то становится знаменитым, и значительно усложнит нашу жизнь. Может быть, пожалеем Аоллу? – Его слова были встречены гулом несогласия. – Хорошо. – Посмотрел на нее Диггиррен. – Прости, я сделал все, что мог, но они хотят тебя увидеть и, главное, убедиться своими глазами, что ты – человек. Если бы ты могла хотя бы говорить, может быть, я бы и убедил их, а так…
– Я все понимаю. Будет обидно, если когда-нибудь мне из-за этого придется изменять внешность.
– Дайте крупный план, – скомандовал Диггиррен. – Аолла снимет маску, а я помогу снять ей сапог, чтобы вы видели, что она человек. Надеюсь, совсем раздеваться вы ее не собираетесь заставить? – Он осмотрел зал ледяным взглядом, не торопясь встал и опустился перед Аоллой на колени. Диггиррен осторожно стягивал ее сапог. Платье Аоллы вообще было надето на голое тело. Камера проскользила по совершенно обычной ноге, затем Аолла одним движение сняла маску и по залу прошел тихий вскрик. Все увидели очень красивую женщину. Она слегка улыбнулась и даже нетелепаты почувствовали ее усталость и печаль. Перед ними сидела необыкновенно красивая и смертельно измученная женщина. Диггиррен уже снова надевал ей сапог, прямо на голую ногу, но никто больше не решался спрашивать. Была ночь, почему-то вопросы кончились, хотя Диггиррен не ответил даже на их самую малую часть. Пресс-конференция завершилась, отпустив, наконец, от телеэкранов почти все население Земли.
В машине Аолла сразу заснула. В самолет Диггиррен перенес ее на руках и уже в Аль-Ришаде передал Строггорну, встречавшему их у двери перехода.
– Мы хотели ее покормить в самолете, но она так крепко спит, что я не решился будить, – объяснял Диггиррен. Такси на огромной скорости летело к Элинору, и Аолла спала, полулежа в кресле. – Строггорн, скажи, ей всегда снится Дорн, когда она спит?
– Всегда, насколько я знаю. Она же много лет живет там, это естественно.
– Не знаю, как врач, я бы не сказал, что это очень хорошо.
– Разве мы в состоянии что-нибудь изменить? – Строггорн прислушался к ровному дыханию Аоллы и успокоенно откинулся в кресло.
– Джон просил, чтобы ты перед отлетом обязательно привез ее на генетическое обследование, – сказал Диггиррен. Такси подлетало к городу, открылся изумительный вид на Дворец Правительства с его нереальными крыльями.
– Ему что-то не понравилось прошлый раз? – Строггорн удивился, он ничего не слышал об этом.
– Я не знаю, Джон ничего не сказал, просто просил меня напомнить об этом.
– Хорошо. Через две недели, даже теперь меньше, я привезу ее, согласился Строггорн, глядя на совсем приблизившиеся шпили Дворца. Такси огибало здание, влетая в зону города, где жили эсперы, и уже показался его дом. Воздушная площадка приблизилась, такси плавно опустилось на крышу здания. – До встречи, Диг, я взял отпуск на две недели, так что помоги Креилу в клинике. – Строггорн, держа спящую Аоллу на руках, входил в лифт.
Аолла спала под наркозом. Креил, подключившись к пси-креслу, быстро брал пробы тканей на генетический анализ, и когда Строггорн увидел количество проб, то нахмурился. Он приехал не сразу, надеясь, что уже все закончили, но было непохоже, чтобы дело шло к концу. Джон постоянно подходил к Креилу, и они очень тихо переговаривались. Строггорн перевел взгляд с одного на другого и понял, что они темнят.
– У вас нет желания объяснить, чем вы столько времени занимаетесь? спросил Строггорн, стараясь держать себя в руках. – Если бы я знал, что вы так долго, я бы тебе помог, Креил. – Никто не отреагировал на его вопрос, как будто он и не задавал его, и Строггорн продолжил: – Это уже напоминает хамство. Джон, у тебя есть желание, чтобы я влез в твою голову? Скажи спасибо, что я тебя знаю столько лет, иначе я бы уже в нее влез.
– Не надо меня пугать! – Джон слегка нахмурился, снова работая на сложной аппаратуре и внимательно просматривая результаты. – В моей голове нет ничего такого, чего бы можно было стесняться! Потерпи, ничего нет страшного, если получится, ты узнаешь об этом первый.
Строггорн сел в кресло, заложив ногу на ногу, и заказал себе кофе. Он с некоторых пор полюбил его вкус, хотя никакого тонизирующего действия он на него не оказывал. Джон опять переговорил с Креилом и подошел к Строггорну.
– Послушай, ты не хочешь пройти генетическое обследование? – спросил Джон и ему пришлось бить Строггорну по спине, потому что тот поперхнулся кофе.
– Совесть есть? – еще не отдышавшись, спросил Строггорн. – Зачем мне обследование?
– Это из-за регрессии. У нас появились новые данные о возможных изменениях в генах, которые мы сразу не учли. – Джон был совершенно невозмутим.
– Ты врешь, – констатировал Строггорн. – Только не пойму, зачем тебе это нужно, но не хочу выуживать это из твоей головы. – Он допил кофе и встал. – На операционный стол? – уточнил он, и Джон кивнул.
– Не знаю, что вы затеяли, ребята. – Строггорн лежал уже на столе и вдруг понял, что Креил дает наркоз. – Неужели так серьезно? – Он все-таки решил прочитать в голове у Джона, в чем дело, но не успел, потому что заснул.
Строггорн проснулся и поглядел на Аоллу – она еще спала, и ее ресницы лишь слегка подрагивали во сне. Креил и Джон по-прежнему работали с аппаратурой. Строггорн решил, что если они сейчас же все не объяснят, плюнуть на приличия и влезть им в головы. Поднявшись, он подошел к ним, но они даже не отвлеклись.
– Кажется, получилось! – Джон удовлетворенно откинулся в кресле и поглядел наконец на разозленного Строггорна. – Осторожно, Креил, сейчас нас будут есть! Посолить не забудь! – Джон сказал это совершенно невозмутимо, и Строггорн сразу перестал злиться. – Не смотри на меня так, ты же знаешь, я твой взгляд совершенно не выношу! Если Аолла еще спит, то сейчас тебе все объясним, только сядь спокойно и закажи что-нибудь выпить – мне.
– Что именно заказать? – Строггорн подошел к терминалу, по которому пробегали названия различных вин.
– На твой вкус.
– Глупости говоришь, они для меня все на один вкус. – Строггорн прочитал одно из названий, которое ему больше понравилось. В винах по-настоящему разбирался только Линган, на то он был и потомственный Князь.
Джон расположился в кресле за журнальным столиком и осторожно пригубил вино, налитое в красивый хрустальный бокал.
– Креил, а он нас не убьет? – спросил Джон.
– Ему этого никто не позволит. – Креил тоже подошел и, сев в кресло, посмотрел на Строггорна. – Хорошо, давай, я скажу. У тебя может родиться дочь, если ты этого захочешь.
Строггорн переводил взгляд с одного на другого, а потом нахмурился.
– Неужели Аолла забеременела? – Он готов был убить себя, если это было так, но Креил выразился вполне определенно. – Господи! Это теперь мне решать, убить ли собственного ребенка? – Они почувствовали, как Строггорну сразу стало плохо.
– Все-таки все мы становимся очень нервными, когда дело касается нас самих, – констатировал Креил. – Нет, она не забеременела, но это никак не отменяет того факта, что у тебя может быть дочь.
– Сейчас вы прекратите говорить загадками или… – На сей раз Строггорн не шутил, и Джон с Креилом сразу поняли это.
– Ладно, – начал Креил, – уже в прошлый раз, когда делали обследование, мы обратили внимание, что у Аоллы все время уменьшается активность яйцеклеток. То ли ей все-таки очень много лет или регрессии виноваты – во всяком случае, раньше этого не было. По всему, в следующий прилет она почти наверняка уже не сможет иметь детей.
– Я всегда считал, что уже не может, – добавил Строггорн.
– Может, но уже не естественным путем, – пояснил Креил. – Кроме того, Линган как-то проболтался, что у тебя может быть ребенок, только вероятность не большая.
– Вы поставили эксперимент? – совсем тихо спросил Строггорн. – И что?
– Девочка. – Джон Гил, так никогда и не женившийся и не имевший детей, довольно улыбнулся.
– Буду вас убивать. Вы не имели никакого права делать этого без нашего согласия, – спокойно сказал Строггорн, но им стало не по себе от его взгляда.
– А ты не горячись, Строг. – Креил выдержал его взгляд. – Сам посуди: Аолле в любом случае надо на Дорн. Ты бы стал психовать – она бы поняла и началось бы… А в результате ничего не получилось бы. Мы же не могли знать заранее активность яйцеклеток у нее, активность сперматозоидов у тебя, насколько вообще все состыкуется. Искусственное оплодотворение – это дело тонкое. – Креил помолчал, но Строггорн не хотел ничего говорить. – Ты знаешь, когда погибла Тина, Марк, наш сын, очень поддержал меня, правда. Я не знаю, как бы все было без него. Он же тогда жил у меня, успокаивал, все что-то напоминал, какая она была хорошая – его мать, убеждал, что в жизни еще можно чего-то ждать и так далее. Теперь ты. Как там на Дорне?
