Текст книги "Девушка 18+ (СИ)"
Автор книги: Лолита Моро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Отличные самцы. Два брата. Твоя шубка недурна. И Китти от Шанель. Да прелесть! Уважаю, – мы присели на диван соседней кофейни.
На нас откровенно пялились. Мы выглядели чужеродно в своих шубах и очевидно дорогих нарядах в этом народном раю семейных пар и дешёвых радостей. Забывшись, Юлька вытащила портсигар. Бариста у стойки напрягся. Она убрала запрещённые сигареты в вышитый ридикюль от Дольче.
– Нужен эскорт для взрослой дамы в круиз по Северному морю. Она увидела твои фото в моем альбоме. Впечатлена. Две недели удовольствий и шуба снова твоя. А? – зараза Юля глядела на меня светло-серыми холодными глазами.
– Скандинавия! Там же холодно! – снова косила под недалекую я.
– Не выходи из каюты. Чего ты там не видела? Лёд и лес. Одни тупые виды северных берегов. Делай дело, ешь хорошую еду и пей двадцатилетний виски. Жду твой ответ в воскресенье до нуля часов. Надеюсь, ты примешь разумное решение. Тем более, что твои мальчики никуда не денутся, подождут. Вон как сверлят нас одинаковыми глазами. Кто из них лучше?
– Каждый хорош, по-своему, – рассмеялась я.
Юля провела пальцем по моей щеке откровенно нежно. Явно для моих мальчиков, чтобы были в курсе наших тайн. Я, в вечной своей провокации, сняла её руку со своего лица и переплела наши пальцы. Юлька рассмеялась.
– Молодец! Пусть не расслабляются, – мы поднялись, прижались лицами, чмокая воздух. Разошлись в разные стороны. Приступ похоти к старшему брату испарился, как дым. Я вернулась к столу. Аппетит пропал. Поковырялась в картошке.
– Пошли?
До киносеанса оставалось минут пять, не больше. Братья смотрели на меня поразительно одинаковыми серыми глазами. Не сказали ни слова.
Фильм мне не нравился. Какая-то имперская байда про покорение космоса. Я вообще не хожу на отечественные фильмы, тем более за деньги в кинотеатр. Фу! Билеты покупал Вебер. Он же выбирал фильм. Ну и вкус у него. Он сидел справа и смотрел на экран, не отрываясь. Я осторожно наклонилась к Андрею.
– Я пошла в туалет. Выходи через пять минут, – я не следила за ответом. Не выйдет – его проблема.
Я стояла у касс. Здесь почти не было народу. Сеанс поздний. Мамаши и папаши уже увели своих пищащих отпрысков домой. Пенсионеры отправились туда же.
– Давай поговорим, – Вебер взял меня за локоть и усадил на неудобный диван.
– О чем? – я не особенно удивилась, увидев одного брата вместо другого. Все же они родные. Чувствуют друг друга.
– О нас, – терпеливо улыбнулся он. Я вздохнула. О чем тут говорить? Да ещё здесь, в холле кинотеатра. Пусть говорит, если ему нужно.
– Ты обижена на меня? – ничего глупее он не мог спросить, даже если бы специально старался.
– Нет, – легко ответила я. Ещё что спросит?
– Я еду в командировку в понедельник. Андрей летит со мной в первый раз, – рассказал Вебер.
– Ваш отец не должен допускать этого, – ненужно выступила я и пожалела.
– Почему? – интерес явно проклюнулся в серьезном лице этого всегда знающего, как должно быть правильно в этой жизни, крайне самоуверенного человека.
– Потому, – я не хотела развивать мысль. Мне мысли по определению не полагались.
– Скажи мне, девочка, почему? – он с пошлым одобрением улыбался.
– Не знаю, мне так кажется, – с интеллектом коровы я улыбнулась в ответ.
– Ну ладно, – согласился он, не надеясь преодолеть мою женскую тупость. – Скажи, с кем из нас ты хотела бы провести эту ночь?
Вебер гнал добродушие и лояльность к брату на всю катушку. Вот ещё добряк.
– Я могу выбирать? – прикинулась я в очередной раз дурой.
– Конечно, девочка. Все для тебя, – улыбается, придурок.
– Я бы хотела вкусный ужин. С чёрной икрой, шампанским и свечами. Тортом. Большим, со взбитыми сливками. На полу, на толстом, теплом ковре.
Он, кивая, улыбался.
– С вами обоими, – закончила я, опустив глазки.
Тишина. Театральная пауза. Я её обожаю.
– Ты хорошо подумала? – угроза прорвалась сквозь притворную его сегодняшнюю доброту.
– Да, – еле слышно ответила я. Глаз не поднимала. Ну?
– Ладно. Пусть будет, как ты хочешь.
Он тяжело встал, сделал едва уловимое движение пальцами. Андрей вышел из сумрака холла.
Это была странная ночь. Мы забыли все правила и условности. Ну не так, чтобы до конца. Мне доводилось принимать участие в играх на троих. В разных комбинациях. Братья точно были отпетыми натуралами и друг друга не интересовали никак. Наоборот. Они бесконечно соревновались за обладание мной. Благородно уступая друг другу. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы соединить нас троих. Я справилась. Преодолеть их сопротивление было непросто. Как только входил в моё тело один, другой сразу устранялся. Как в очередь вставал. И так до бесконечности. Потенция их шкалила немеряно. Я хотела другого. Сделать с нами так, как хочу я. Уже под утро, когда мы все устали, я сжала бёдрами естество старшего, притянула к себе младшего и вставила в себя его конец. Почувствовав друг друга через тонкую стенку моего тела, они возмутились. Я заплакала, прижала их к себе со всей силой, на которую была способна. Они замерли и разрядились с настоящей, долго сдерживаемой силой. Оргазм тряс меня невероятный, на грани боли.
– Я люблю тебя! – кричала я, неизвестно кому. Слезы текли, размазываясь по груди, не помню кого из братьев. Больше никогда, пообещала я себе. Не хватало ещё снова влюбиться в этих уродов. Никогда! Они целовали меня с двух сторон, забыв себя нафиг. Запретная наша, неосуществимая любовь жгла всех троих. Я купалась в ней. Реально была счастлива. Понимала, так же, как они. Это конец.
ГЛАВА 24. Понедельник
Чертов Вебер оказался прав. Бриллиантовое кольцо в моем клиторе жило собственной жизнью. Я ещё не кончала на ходу, но была все время на взводе. Давид встретил меня на работе спокойно. Спросил, как прошла операция у моего племянника в Германии. Я ответила, что пока все хорошо. Сказала про намечающуюся поездку в Северный круиз. Две недели. Это вам не три дня.
– Может быть, мне уволиться? – включила я обычную свою недалекость.
– Нет! – резко ответил он. Сказал, чтобы написала заявление на отпуск за свой счёт. Я кивнула. Ладно.
– Мой брат перебрался в Город. Покажешь ему, что здесь и как.
– Давид? – ляпнула я на радостях.
– Давид – это я. Он – Александр, – поправил меня ревниво.
– Прости, Давидик. Я не хотела, – улыбнулась я глуповато.
– Не переигрывай, дорогая. Я все равно тебе не поверю. Вали в свою Скандинавию. Когда?
– В пятницу.
– Отлично! В среду моя семья желает тебя видеть. В Лучшем грузинском ресторане Города. Заза спрашивал раз двадцать.
– Заза? – я не поняла.
– Да Александр твой.
– О-о! Я буду, – рассмеялась я. Не глядя, ответила на звонок.
– Ляля, здравствуйте, – голос Андрея Вебера настиг меня. Старшего.
– Привет, Андрей, – я забыла о нем. Совсем.
– Сегодня в тринадцать-ноль-ноль Андрей и Саша отбывают в командировку. Нужно проводить. Прошу, – он просил. Как бы. Сделал паузу. Чтобы прониклась.
– Хорошо. Я приеду, – не стала спорить я. Ехать не хотелось. Я взглянула на начальника. Он усмехнулся, махнул рукой, отпуская. Спрашивать не стал.
Тянулась медленно в пробке, курила в форточку. Город обвесился новогодней мишурой. Погода плевать хотела на это. Шёл дождь и грязное небо сливалось с серым унылым городом. Смог вонью бензина и городских отправлений никак не рождал праздничного настроения. Ловко все-таки вышло, что тридцатого числа я отбываю в круиз. Там точно будут вечеринки и пошлые атрибуты Нового года. С водкой и дурным сексом. Я не хотела вспоминать. Джимни прочно встал на Окружной дороге. Я прикурила следующую сигарету от окурка. То раннее утро в субботу. Четыре утра.
Я никак не могла открыть глаза. Сидела на постели и раскачивалась. В пять тридцать мне нужно быть в аэропорту. Такси придёт через полчаса. Чьи-то руки понесли меня в душ. Глаза не открывались. Я уткнулась в тёплую грудь. Вода. То горячая, то холодная. Я поискала губы. Нет. Только шея, твердая, колючая со вчера. Готовое тело. Я прижалась. Опять отказ. Завернул меня в полотенце. Принёс и посадил на табурет. Я чуть не упала.
– Андрюха, лови! – поймал. Кофе. Я пришла в себя. Вебер стоял напротив. Андрей подпирал меня собой.
– Одевайся, опоздаешь, – он не смотрел мне в глаза. Хмурая, тяжелая фигура.
Я допила кофе и ушла в гардеробную.
Никто не вышел меня проводить.
Аэропорт светил огнями сквозь сплошную пелену дождя. Я прошла через рамку. Огляделась. Много народу. На табло висел список отменённых рейсов. Я честно читала.
– Здравствуй, – раздалось за спиной. Что за манера подходить сзади? Александр Вебер стоял в синей полевой форме. Надо сказать, она здорово шла ему.
– Здравствуй, – ответила я. Мне вдруг сильно захотелось его поцеловать. Но холодный взгляд не располагал к нежностям.
– Пойдём, – он никак ко мне не прикоснулся. Кивнул и пошёл вперёд. Боковым переходом мы пришли в отдельный зал. Здесь не было табло и рейсы явно не отменялись. Улетали по любому.
Большая группа военных и штатских. Провожающие. Женщины, пожилые люди, даже дети. Веберы стояли небольшой группой. Опять блондинки, сменившие шубы на кожаные пальто. Очень пожилая пара. Женщина сидит на стуле, видно специально принесенном для неё. Я здесь зачем? Папа Вебер подошел ко мне, взял под руку. Его старший сын тут же испарился. Присоединился к блондинкам.
– Спасибо, что пришла, – сказал мне с улыбкой Андрей. Старший. Тут же появился младший. В белом толстом свитере и синих джинсах. Приблизился вплотную и взял за руку. Его отец сразу отошёл. Ясно. Они меня все-таки поделили. Решили перед опасной командировкой подарить младшему в семье. Молодцы, мужики! Меня бы ещё кто-нибудь спросил!
– Андрюша! Познакомь нас со своей девушкой, – сказала громко старая дама, лишая меня всех путей к отступлению. Вся семья, а это точно была она, развернулась к нам. Андрей повел меня в круг.
– Это Ляля, девушка, которую я люблю, – четко и спокойно представил меня Андрей. Я улыбнулась.
Нашла глазами старшего брата. Он стоял в профиль, блондинка что-то говорила ему. Он лица ко мне не повернул. Трус. Посмотрела на здоровяка Пашку. Он отвёл взгляд в сторону. Ладно. Старший Вебер вообще стоял за моей спиной. Прячется, фээсбэшная морда.
Андрей обнял меня за талию. Все отвернулись. Мы словно остались в вакууме. Андрей осторожно поцеловал меня в висок. Я молчала.
– Мы должны вернуться десятого, – сказал он тихо.
– Вернётесь, – ответила я, как приговорила.
– Ты будешь в городе? – спросил он, словно я была его нежной невестой и клялась ждать вечно. Я хотела сказать ему, что в этот день я, скорее всего буду торчать на Норд Капе в странной компании неизвестных мне людей. Но передумала. Зачем это ему. Пусть надеется.
– Да, любимый, – я позволяла себя целовать, кожей чувствуя взгляд его брата с другого конца небольшого зала. – Прости, мне нужно в туалет. Такие пробки.
Он кивнул.
Рейс, не смотря на всю имперскую необходимость, все-таки задерживался. Природе, как обычно, было плевать на человеческие планы.
Я пошла к дверям служебных помещений. Долго мыла руки в стальной раковине. Вебер не пришёл.
Потом прощались. Андрей целовал меня так, словно не было той горячей бесстыдной ночи на троих. Не было предательства его брата, моего ужаса и страдания. Их объяснений обоих в гребаной любви. Откровенной дележки в глаза. Не было ничего. Словно бы мы снова счастливая розовая пара. Да только я помнила все.
Помахала, как и все, вслед уходящим. Андрей хотел оглянуться. Его старший брат ему не позволил. Я тупо смотрела ему в затылок.
Вебер-отец ждал меня на улице. Я удивилась. Зачем? Я закурила. Не оборачиваясь.
– Ты на машине? – спросил он, встав рядом.
– Да, – ответила. Слегка удивившись его обращению на «ты». Обычно ему требовалось время, чтобы перейти на более короткий контакт между нами.
– Ты не будешь против, если мы доедем в город в моей машине? Мой помощник доставит твою машину следом.
– Соскучился, любимый? – цинично усмехнулась я, оборачиваясь.
– Не надо так говорить со мной, девочка, – холодно ответил он.
– Ну не надо, так не надо. Говно вопрос. Я прекрасно доеду до дома на своей машине, – я пожала плечами и пошла к своему верному джимни.
Задолбали эти Веберы! Завязывать надо с этой имперской надутой семейкой. У машины меня ждал здоровенный детина. Я обошла его и открыла автомобиль. Хватать он меня за руки будет, что ли? Силой тащить?
– Господин генерал приглашает вас в свою машину, – сказал детина, незаметно, железной рукой закрывая дверь моей машины перед моим же носом.
– Помогите, насилуют! – заорала я во всю глотку. Люди на стоянке разом обернулись на мой истошный крик.
– Отцепись от меня, гад! Руки! – я завизжала, и ногой заехала мужику в пах. Тот не ожидал, согнулся, инстинктивно хватая меня за руки. Я орала на всю площадь. Полицейский наряд побежал в нашу сторону.
– Сука! – с чувством сказал мужик, пятясь от машины.
– Пошел ты в жопу со своим генералом вместе, – прошипела я.
Полицейские были рядом. Мужчина предъявил им корочку. Они козырнули и ушли, оглядываясь с интересом. Этой паузы мне хватило. Я прыгнула в джимни и унеслась на трассу. Меня трясло. Не от страха. От злости.
Сегодняшний вечер был у меня свободен. Вениамин Аркадьевич торчал на обследовании в Израиле. Я поехала к отцу.
Вымыла все, что следовало, затарила холодильник. Привела в порядок животных, выслушала политинформацию от отца. Собралась поехать в свою пустую квартиру на Южной. Поняла, что на одинокий вечер не готова. Можно было бы поехать к Мише. Мы не виделись неделю. Ни разу даже не позвонили друг другу. Нет. И его я не хотела. Сидела в машине возле его дома и ждала. Вот телефон и позвонил. Юлька. Да чудно.
– Детка, приезжай. Компания высшей пробы. Мужики – глаз не отвести! Члены потрясающие! Тебе понравится! Давай!
ГЛАВА 25. Папа Вебер
Все мне сегодня было не то и не так. Я курила на балконе, запершись от назойливого мужика, который преследовал меня весь вечер. Остальные своим весельем раздражали меня. Я мечтала напиться до беспамятства, но алкоголь плохо брал. Вместо желанного веселья пришла пустая бессмысленная тяжесть, когда соображаешь, но двигаться не можешь. Домой! Сверлила мозг одна только мысль. Вот только где он, мой дом? Телефон заиграл.
– Не будь дурой! – я установила эту чудесную песенку на всех Веберов без исключения. О! Папа Вебер.
– А-лё! – тихим детским голоском ответила я.
– Это Андрей, – зачем-то представился он.
– Как дела? – я тянула гласные, как малолетка.
– Поужинать не хочешь? – он улыбался.
– Хочу. Но в ресторан не пойду. Я не одета, – соврала я.
Зеленое атласное платье до колен годилось хоть для Охотничьего клуба. Я, правда, насажала на него пятен самого разного происхождения, но за хитрой расцветкой не видно. Из украшений на мне болталась длинная нитка китайского жемчуга, и постоянно тревожило кольцо в известном месте. Я уже продемонстрировала его пару раз, но никакой радости мне это не принесло. А тут раз – и в глаз.
– Тогда у меня? – вот улыбается точно.
– Мы будем только ужинать и все? – я сделала телефонной трубке умильное выражение прелестной мордашки.
– Будем разговаривать, – голос на другом конце провода становился все мягче.
– Ладно, тогда я согласна, – ответила я.
– Тогда спускайся вниз, там тебя ждёт машина и мой человек. Тот же, что был в аэропорту. Не бей его больше, хорошо? – генерал изволил рассмеяться.
Когда дверь лифта открылась, и я увидела его на пороге, в белой рубашке, которые так любит носить его старший сын, и синих джинсах, в каких постоянно ходит младший, я просто запрыгнула на него. Обхватила руками и ногами. Прилипла к тонким губам. Вылезала из шубы и платья одновременно. Вебер был верен себе: не помогал и не мешал мне никак.
– На стол! – скомандовала я.
– Там ужин, – улыбнулся Андрей.
– Тогда на кухню. Хочу на столе!
Он положил меня на холодный камень столешницы. Я стянула с себя платье. Осталась в одних чулках и сапогах.
– Где ты потеряла трусы? – ухмыляясь, спросил папа Вебер, когда я стягивала с него рубашку.
– Не парься, у меня есть запасные, – я спустила штаны с него на пол. Вытащила из-за резинки чулка пакетик. Заранее запасла. На него не надеялась. Запрыгнула на долгожданный конец. Он долго толкался в меня. Потом поставил на пол, руки мои положил на столешницу, чтобы опёрлась. Ноги расставил шире и отодвинул. Похлопал по спинке, заставляя прогнуться. Налил смазку. О! Выходит, не одна я готовилась. Стал гладить мою попу, растягивать. Потом наткнулся пальцем на кольцо в клиторе, замер, но спрашивать не стал. Я не могла больше ждать. Терлась о его бёдра, как кошка. Ныла буквально. Крутилась, подставляя то перед, то зад. Наконец он сжалился. Чувствительно приложил по липкой ягодице горячей ладонью. Я задохнулась от обиды, и в этот момент он вошёл в подыхающую от похоти меня. Я орала и материлась, как вокзальная шлюха. Кончила и разрыдалась от облегчения. Что-то я зачастила с этим делом в его руках. Он обнял меня и прижал к себе. Тяжело дышал. Повел в душ. Там мы зачем-то стали целоваться снова. Он мягко опустил меня на колени перед собой. Я впервые, с удивлением заметила, что он обрезан. В отличие от сыновей. Приятно было чувствовать его голую, без презерватива, кожу. Он кончил. Поднял меня с колен и поцеловал.
– Горькая, – засмеялся, сплюнув на пол.
– Застоялась. Трахаться чаще надо, – в тон ему ответила я.
– Так разве тебя дождёшься.
Вебер снял колпаки с тарелок. Я чистая и довольная сидела за столом, сжимая в руках вилку и нож.
– Ты бы позвал, я бы пришла, – я принялась за еду.
– Тебя дозовешься! Водителя моего чуть без наследства не оставила, – улыбался, смотрел, как я жадно ем.
– Ты звал меня сегодня в аэропорту заниматься любовью? Только честно.
– Ты права. Нет, конечно. Хотя, если честно, надеялся на это всегда, – он снова смеялся.
– Так зачем звал? – спросила я, слизывая соус с подбородка.
– Хотел поговорить, – он стал серьёзным и грустным.
– Так говори. Вот она я, – я откинулась в удобном кресле, раздвинула воротник халата, чтобы красиво виднелась грудь.
– Я расскажу тебе, как дело было. А ты мне объяснишь, где тут правда, а где ложь.
– Валяй, – разрешила я. Встала и ушла к вытяжке курить.
– Вернись. Кури здесь. Я хочу лицо твоё видеть, – велел он.
– Хочешь видеть меня, подойди сюда, – ухмыльнулась я. Выпустила дымное колечко. Вытяжка сразу негромко загудела.
Вебер сел на табурет напротив. Смотрел неясно в лицо.
– В субботу вечером ко мне пришёл Саша. Сказал, что ошибался. Андрей действительно сильно влюблён в тебя. И ты отвечаешь ему взаимностью. Ну, насколько ты вообще способна хоть что-то чувствовать.
– Он так сказал?
– Да. Это прямая цитата. Поэтому он уходит в сторону. Больше брату мешать не будет. Попросил меня, чтобы я позвонил и пригласил тебя в аэропорт. Все так и есть на самом деле? – он поморщился, вытащил окурок из мундштука, затушил и бросил в измельчитель.
– Спасибо, что оставил мундштук, – усмехнулась я. – Наверное, он сказал: если эта городская блядь может хоть что-то чувствовать?
Посмеялась я.
– Нет. Саша сказал именно так. Ну?
– А про нас он знает?
– Да. Сказал, что от тебя, – улыбнулся Вебер.
– От меня?! Ах, да! Но я шутила. Он просто взял тебя на понт, – я сама налила себе виски. Мужчина покачал головой, не сказал ничего.
– Мы не развивали эту тему. В любом случае, они оба видели тебя тем утром, выходящей из моей ванной комнаты в халате.
– Значит, это он решил меня пристроить к любимому братику. Сначала забрал, попользовался, потом вернул. Да чудно. Я чуть было не решила, что вы на семейном совете разыграли меня на спичках. Правду сказал твой старший сын. Я ничего не способна чувствовать, кроме похоти. Девушкой Андрея себя не считаю. Хотя, твой старшенький отлично спланировал сцену прощания. Со старой дамой в группе поддержки. Пять баллов! Если бы я стала чьей-то девушкой, то скорее твоей, папа Вебер. Ты, по крайней мере, еще ни разу не предал меня. Наливай! Давай выпьем за наступающий Новый год!
Я выпила. Он только сделал вид, как всегда.
– Я сделала пирсинг. Показать?
Этот дурачок снисходительно улыбался. Ну-ну. Я залезла на стол, сбросила халат на пол, села перед ним по-турецки, раскрывшись полностью перед его самоуверенным лицом.
– О господи! – только и мог выговорить он.
Я чуть выгнулась вперёд, поелозила попой по столешнице. Бриллиант поймал свет боковой лампы и отразил его, как положено, фиолетовым.
– Полтора карата. Восемнадцатый век. Предохраняет от дурных болезней и насильников. Как тебе?
– Нет слов. Я точно пропустил что-то в своей жизни, – пробормотал он, слегка касаясь пальцем кольца.
– Поцелуй меня. В колечко. Я хочу видеть, – я разогнула ноги и положила нахально на плечи генерала. Он снова посмотрел мне в лицо непонятно. Вздохнул и дотронулся до меня мягким языком. Определенно, он не все пропустил в своей жизни. Мне понравилось.
– Какие планы на праздники? – спросил папа Вебер меня за завтраком.
– Тридцатого уплываю эскортом в круиз. На две недели, – я сделала себе бутер с красной икрой размером с собственную руку.
– Не понял. Поясни, пожалуйста, – генерал приглушил звук телевизора.
– Ну что тут пояснять? – я пожала плечами, откусила добрый кусок от своего гигантского красавца. – Юлька, та, что выручила меня с деньгами на лечение, предложила. Меняет двенадцать дней эскорта на мою шубу. Я согласилась.
Я встала, чтобы подлить себе кофе. Папа Вебер выдал мне с утра свою белую футболку. Хотел наградить семейными трусами, но я мужественно отказалась.
– Эскорт – это то, что я думаю? – он заметно напрягся.
– Да, хотя не знаю, каких ужасов ты себе навоображал, – я уничтожила свой прекрасный завтрак.
– Послушай, – начал он.
Я подошла, села рядом на стол.
– Папочка, если ты хочешь, чтобы я говорила тебе правду, то научись принимать её такой, какая она есть. Я еду в каюте випкласса, в турне по Скандинавии. В компании взрослой, возможно, даже приличной дамы. Там будет атмосфера праздника и веселья. Десятого-одиннадцатого я вернусь и позвоню, – я наклонилась, чтобы поцеловать его. Он убрал лицо в сторону.
– Так это ещё и женщина, оказывается! – генералу никак не удавалось проглотить услышанное.
Я слезла со стола к нему на колени, села верхом, взяла его руку и стала гладить себя.
– Представь, никто не пристает с глупостями, тишина и покой, красота, – я откровенно мастурбировала у него на коленях, откинувшись спиной на стол. Наконец кончила и открыла глаза. Вебер улыбался.
– Передай, пожалуйста, мои пожелания здоровья твоей будущей скандинавской подруге, – рассмеялся он.
Протянул мне презерватив.
– Сделай мой любимый фокус. Без рук.
– Не знала, что он твой любимый, – проговорила я, глядя ему прямо в глаза, раздвигая его халат и становясь перед ним на колени. Надеть резинку без помощи рук, только ртом – это требует навыка.
– Скажи мне, девочка, – начал он, когда с сексом было покончено. Я понимала, что издеваюсь над ним, но он сам не попросил пощады.
Я перебила.
– Андрей, в моем мире, ты, наверное, не знаешь, обращение девочка, означает – проститутка. Если ты не имеешь в виду сказать это напрямую, то выбери другое слово. Я могу неправильно понять, – четко сформулировала я. Он внимательно посмотрел в моё серьезное лицо. Кивнул.
– Как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – он взял мои пальцы со стола и поцеловал.
– Лялька. Мне нравится, – улыбнулась я, чертя пальцем по его лицу.
– Нет. Так называют тебя мои парни. Я – не они.
– Тогда зови меня – любимая, – усмехнулась я.
– Не нравится, – он поморщился.
Чувствовал, видно, какой смысл я сама вкладывала в это, ничего не значащее для меня, слово.
– Как зовут тебя на самом деле? По паспорту?
– Нет! – резко возразила я.
Генерал наверняка знал это.
– Я не люблю своё имя. Нет.
– Ладно. Забудем. Я хотел задать тебе вопрос. Можно?
Я напряглась. Понимала, сейчас спросит какую-нибудь откровенную гадость. И придётся отвечать.
– Не хочу, – я ушла в ванную комнату.
Он вошёл, спустя какое-то время. Сел на кожаный пуф возле раздевалки. Один умелец лепил дизайн в этих трёх, знакомых мне квартирах. Руки бы ему оторвать.
Сидел и смотрел, как течёт горячая вода по гладкому моему телу. Заговорил.
– Скажи, кого из них ты любишь. Если любишь, конечно, – он говорил грустно. Как о плохом.
Я разозлилась. Клин, буквально, сошёлся на двух его драгоценных отпрысках! Мужиков, словно, в целом мире не осталось больше.
– Я любила Андрея. Может быть, впервые в жизни. Я по жизни никогда не влюблялась. Никогда не было этого со мной. И вдруг такое чудо. Да ладно, проехали. Вебер подставил меня. Поймал на слабости. Да. Я повела себя, как дура. Я просила прощения. На коленях стояла. Но нет. Андрей, мой любимый Андрюша, отрезал меня в один миг, будто ничего не было между нами. Словно он ничего мне не говорил, не обещал. Пять минут чужой подлости и все кончилось. Я рыдала, как белуга, два месяца. Ты, тогда в лифте, застал легкий рецидив. Я начала выкарабкиваться из своего горя, когда попала случайно в его квартиру на двадцатом этаже. Его дизайнер заказала замер. Я просто не ожидала. Не успела собраться. Остальное ты видел сам, – я закурила, отошла к окну.
– А Сашка?
Вот пристал! Я посмотрела в лицо Вебера-старшего с нескрываемой злостью.
– Я же тебе уже рассказывала! Отстань! – отвернулась и стала пялиться на расцвеченный предновогодней иллюминацией город. В другое время он показался бы мне ужасно красивым. Этот Город. Он таким и был. Мужчина подошёл ко мне сзади, обнять хотел. Я вывернулась и отошла.
– Лена, – позвал он.
– Замолчи! Нет у меня этого имени! Ещё раз вспомнишь, уйду навсегда! – я прижалась лбом к окну.
Слезы, ненужные, глупые катились из моих глаз. Уходить надо. Хватит с меня. Я резко вернулась к столу. Налила себе в стакан виски на треть. Выпила залпом. Теплое пойло обожгло гортань.
– Твоего старшего я тупо ненавижу. Он подставил меня. Потом в любви мне клялся. Потом наигрался и бросил. Ещё, наверное, воображает себя благородным! Ты плохо воспитал своих сыновей, генерал. Один – слабак, другой – скотина. Да и ты не лучше. Трахаешь меня и интересуешься, люблю ли я кого-нибудь из них. Это, по-твоему, нормально? Уроды – вы, все трое. Надоели! – я ушла в гардероб. Одеваться.
Вебер стоял, скрестив руки на груди, возле входной двери, закрывая её спиной, не обойдёшь.
– Не уходи, – попросил он.
– Нет. Я все равно собиралась. Отойди, – я не смотрела ему в лицо. Он и так видел абсолютно, что я плачу.
– Останься, – он точно просил.
– У меня встреча сегодня вечером. Мне надо идти.
– Вернёшься? – генерал хотел отловить меня за руку. Не вышло.
– Только в следующем году. Да и то вряд ли, – мило улыбнулась я, обходя его по широкой дуге.
