Текст книги "Девушка 18+ (СИ)"
Автор книги: Лолита Моро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
ГЛАВА 19. Бал
Я с наслаждением курила, запивая табак черным кофе. Снег шёл за стеклянной стеной на две стороны. Тихий и чистый. Город прикидывался добрым перед главными праздниками. Сегодня католическое Рождество. Тоже неплохая себе дата. Бал.
– Я похожа на Олимпию Мане? – я лежала в известной позе на огромной Венечкиной кровати в стиле Людовика пятнадцатого. Или четырнадцатого? Не помню. Из одежды на мне был надет только сапфировый гарнитур. Колье, серьги, браслет.
– Если только я на служанку, – рассмеялся мой любовник, выглядывая из-за бархатного полога кровати растрепанным старым сатиром.
– Ты перепутал. Так она выглядывает у Тициана, – я перевернулась на живот.
– Какая же ты у меня умница! Я горжусь тобой. Этот гарнитур идёт тебе невозможно. Я сделаю фото?
– Валяй. Не забудь поделиться в Инстаграм, – рассмеялась я, принимая различные непристойные позы перед этим любителем ню. Социальные сети не интересовали его никак.
– Я похвастаюсь в клубе. Ты не против? – он сел рядом, листая фотки. Несколько удалил.
– Как-то уж чересчур смело, – прокомментировал он.
– И эту убери. Слишком видно лицо. А вот эту отправь мне, – я забрала из его неповоротливых пальцев телефон.
Антиквар сфоткал меня в начале вечера, перед самым нашим выходом из дома. В синем платье, гарнитуре и большом палантине из голубой норки. Он позвал меня, и я оглянулась. Почему-то грустная. В проеме двери, как в раме.
– Вот здесь ты точно похожа на Олимпию. Выражением глаз, – он снова стал целовать меня, царапая кожу седой щетиной.
– Вениамин Аркадьевич! Имейте-таки совесть! Доктор не разрешает вам больше одной серии в неделю! Вы угробите себя на этой худой, бледной гойской бляди! – я отбивалась, шутя. Но продолжать не собиралась. Его врач совершенно серьезно просил не позволять этому любвеобильному мужчине больше одной таблетки в неделю.
– Можно я сниму камни? Тяжело и застежка на браслете царапается, – я подставила его рукам свою шею.
– Ты хотела бы иметь такую вещь? – Венечка неспешно снимал с меня украшения и складывал в старинный футляр.
– Нет, – легко призналась я. – Что мне с ней делать? В караоке петь?
Я засмеялась и упала спиной на его грузную фигуру.
Он гладил меня везде. Пора уходить.
– Ну раз сапфиры и бриллианты позапрошлого века тебя не интересуют, держи, – он протянул мне бархатную коробочку.
– Что это? – я не понимала.
Открыла. Широкое, миллиметров семь колечко. Утопленный белый камень. На брюлик похож. Только большой для этого. Таких не дарят. Горный хрусталь, что ли? Маленький размер. Мне точно только на мизинец полезет. Что за фигня?
– Догадайся, – довольно хохотнул Венечка.
Перегнулся через меня, плеснул коньяка в хрусталь на донышко. Выпил сам, потом налил мне, до половины.
– Выпей для просветления.
Я честно глотнула. Закусила лимончиком в сахаре. Вытащила подарок из футляра на свет.
– Серебро?
– Нет. Белое золото. Дальше. Камень?
– Ну не знаю. Для брюлика слишком большой. Хрусталь? – я знала, что всяких там циркониев мой антиквар не признает. Только настоящее.
– Детка, ты плохо обо мне думаешь. Это белый бриллиант чистой воды. Полтора карата.
Он забрал колечко из моих пальцев, надавил. Кольцо распалось на две половинки, соединённые чем-то вроде петли. Из одной половины вылезло тонкое жало, в сантиметр длиной. В другой части странного украшения виделся паз.
– Это в нос? —рассмеялась я. Этот затейник мог придумать и не такое. И точно.
– Это в клитор, звездочка моя. Генитальный пирсинг восемнадцатого века. Оберег, между прочим, от дурных болезней и насильников. Старый козел Гандель предложил его мне, когда я показал ему твою фотографию. Ту, где ты голенькая стоишь в моей ванной в колье из опалов и изумрудов графини Юсуповой. Сказал, что такое сокровище надо правильно украшать. Я сверился с каталогом. Принадлежало любовнице …
– Обалдел! Я должна его носить по назначению? – смеялась я. Камень поймал свет люстры и ослепил меня на миг фиолетовым высверком.
– Да! Мы полетим в Иерусалим в эту субботу. Тебе все сделают в лучшей клинике, я договорился. Заживет все очень быстро. К Новому году сможешь смело показывать его своим молодым, горячим жеребцам. Нравится? – он умильно наклонил полуседую голову к плечу и глядел лукаво.
– Вы ужасный развратник, Вениамин Аркадьевич.
Я поцеловала его в высокий лоб.
– Сколько старый козел Гандель запросил за эту милую вещицу? – мне было интересно узнать, а ему приятно похвастаться.
– Сущие пустяки. Двадцать штук зеленью, – улыбнулся мой любовник.
– На чем сошлись?
– Не уступил, скряга, ни цента.
– Обалдеть! А вдруг потеряется?
– Замок надёжный. За двести лет ни разу не потерялось. Останешься до утра, моя рыбка? Или у тебя ещё есть дела этой ночью? – он смотрел немного заискивающе и грустно.
– Да обещала одному толстому тридцатилетнему члену. Прости, – я нежно поцеловала его мягкие губы.
– Ладно. Беги. В субботу в шесть тридцать в аэропорту. Паспорт не забудь. Сколько я должен тебе за платье? – спросил.
Я сказала.
– Туфли, чулочки-трусики?
Он откуда-то, словно из-под подушки достал широкое портмоне. Обожает наличные деньги. Открыл и с удовольствием смотрел, как я одеваюсь. Я не спешила. Делала все медленно, с расстановкой.
– Туфли у меня были свои, изначально.
Я улыбнулась, пожав плечами. Поправляла грудь в узковатом бюстгальтере-балконе.
– Вот за что так люблю тебя, моя прелесть. За честность. Другая, на твоём месте, загнала бы мне шузы от Маноло Бланика, – усмехнулся Венечка. Его мятежная юность пришлась на эпоху рок-клубов в прежней Империи. Он любил иногда вставить подходящее словцо.
– На дворе конец декабря, а ты бегаешь в этом неприличном пальто? – он глазам отказывался верить. – И без тёплых панталон?
– На мне вообще трусов нет. Ты же видел, – я стояла у двери. Как обычно, такси ждала.
– Где твоя шуба? Соболь? Тебя ограбили? – он не на шутку разволновался.
– Продала. Жизнь заставила. Ничего, куплю другую, – я легкомысленно поцеловала его в большой национальный нос.
Такси пришло.
– Ты бегаешь голая в мороз, а я дарю тебе кольцо в письку! Я – старый дурак! – он на самом деле переживал.
– Ты – лучше всех. Присматривай за моим камешком. Я уже о нем мечтаю. Встретимся в субботу.
ГЛАВА 21. Пашка и не только
В машине было накурено.
– Можно закурить? – спросила вежливо у шофёра.
– Задние не курят, – ответил он.
Посмотрел в зеркало на меня. Улыбнулся:
– Ладно, кури. Только на ходу и в пепельницу. Куда едем? По адресу?
В телефоне я забила адрес Миши. Хотелось, однако, другого. С внуком генерала я всегда успею.
– Сейчас узнаю.
Набрала номер Пашки-полковника.
– Слушаю, – за его твердым голосом слышались голоса и музыка. Вечеринка.
– Ты звонил, любимый, – откликнулась так, будто звонок его был час назад.
– Ляля! Ты? Нашла для меня минутку? – он ухмылялся довольно.
– Да. Твои богатырские размеры снятся мне по ночам, – засмеялась я. Шофёр коротко глянул в зеркало. Я подмигнула.
– Дашь бесплатно? – хохотнул Пашка.
– Деньги – всегда деньги, – ответила я честно.
Для шофёра заодно. Что бы глупости не думал.
– Я готов, – он назвал адрес.
Известный французский ресторан в старом Центре. Дорого и невкусно. Закрытая вечеринка. Пашка ждал меня у входа. В синем модном костюме. Его крепкая немаленькая задница оттопыривала фалды узкого пиджака. Он выхватил меня из такси, поднял вверх к лицу. Целовал жадно, слегка пьяно. Я с удовольствием сжала ладонью его каменную попу.
– Не делай так, красавица. Штаны треснут, – проговорил он мне в шею.
– Может быть, сначала сходим, снимем напряг? – не стала я вилять. Сама хотела. Антиквар со своими игрушками здорово завёл меня.
– Прости. Не так быстро. Меня в зале ждут, – Пашка отдал моё пальто гардеробщику и, взяв культурно под руку, повел в зал.
– Друзья! Позвольте представить вам мою лучшую подругу. Ляля! – он вывел меня перед большим, человек на сорок, столом. Все зааплодировали. Время подходило к одиннадцати. Кто хотел, тот уже накидался алкоголя изрядно. Мужчина усадил меня рядом с собой во главе стола. И о-па! Я глазам не поверила. Оба Вебера. Братья. С подружками. Старший, с той самой, из аэропорта. Младший с другой, но тоже блондинкой. Интересно.
– У тебя день рождения? – я догадалась из тостов гостей.
– Да, – смеялся Пашка непонятно. Что-то происходило здесь, о чем я не знала. Да плевать мне. Я не за этим пришла.
– Мои триста евро в подарок не получишь, не мечтай, – рассмеялась я.
– А если я не заплачу? Обману тебя? – он провёл большим пальцем по моей нижней губе. Я кожей чувствовала глаза Веберов на нашей паре.
– Тогда я пойду и трахну обоих Веберов в сортире, – я поймала его палец и втянула в рот.
– Одновременно? – полковник завороженно смотрел мне в глаза.
– Нет. Они не поместятся сразу оба в кабинку, – расхохоталась я. Схватила бокал с водой и стала жадно пить.
– Паша, ты позволишь пригласить твою даму на танец? – старший брат возник за моей спиной.
– Рискни, – очень спокойно ответил именинник. Что и как они смотрели между собой, я не видела.
– Девушка, вы танцуете?
– С удовольствием.
Я не подняла глаз ни на одного из них. Вложила руку в горячую ладонь кавалера и вышла на танцпол.
– Слушай меня, тварь, внимательно. Ты. Сразу после этого гребаного танца скажешь, что у тебя болит голова или что там ещё есть у тебя. Сядешь в такси и уберешься отсюда. Поняла? – Вебер сжал мне ладонь с такой силой, что пальцы онемели.
Я похолодела от мгновенного животного ужаса. Меня снова насиловали. На глазах у всего зала. Нет. Не будет этого. Никогда.
– Не слышу, – сказал он мне, опустив голову к самому уху. Губами жесткими, злыми касался кожи.
– Пошел в жопу, Шурик, – ответила я в основание его шеи. В расстегнутую вторую сверху пуговицу белой сорочки.
– Пошли, – громко сказал Вебер. Повел жестко среди танцующих.
– Паша, – крикнула я, не стесняясь. Тот с самого начала, видно, не спускал с нас глаз. Оказался рядом мгновенно.
– Отпусти барышню, командир, – сказал негромко.
Вебер, продолжая сдавливать клещами мою правую руку, не останавливаясь, тащил меня к выходу. Мы быстро оказались на улице. Все трое.
– Мне больно! – закричала я уже со слезами.
Мой мучитель посмотрел на свою руку. Разжал пальцы. Я, плача от боли, пыталась разлепить ничего не чувствующие пальцы. Дула на них и ревела. Паша схватил мою руку в две огромные свои тёплые ладони. Гладил и растирал осторожно. Меня трясло. От боли и декабрьского холода. Кроме тонкого платья, чулков и лифчика на мне ничего не было. Вебер машинально снял пиджак и закутал меня. Обнял и прижал к себе. Отобрал мою руку у молчащего друга, сам стал гладить остро покалывающую расходящейся кровью кисть.
– Я вызову вам такси, – сказал большой добрый Пашка.
– Нет! Я не поеду с ним, – громко объявила я.
Попыталась высвободиться из пиджака и рук старшего брата.
– Паша, помоги мне! – я выкручивалась в жестких руках, как пойманная ротвейлером дворняжка.
– Сашка, отпусти девушку. Пусть она сама решит, чего хочет, – сказал негромко Паша.
– Она же лбами нас сталкивает, неужели ты не видишь? – зло спросил Вебер.
– В любом случае, отпусти. Не насилуй, – спокойно продолжал его друг.
– Я? Насилую? – изумился искренне тот.
– Ты силой заставляешь человека делать то, чего он не хочет. Как это, по-твоему, называется?
Вебер разжал, наконец, руки.
Я вырвалась и спряталась за Пашу.
– Она шлюха! Спит за деньги со всем городом! Я её из таких бардаков вытаскивал! Ты и представить себе не можешь, – Вебер, наконец, опомнился и замолчал. Потом глянул на меня и ушёл в ресторан.
– Придурок! Как он мне надоел, – сказала я зло, с ненавистью. – Поехали к тебе.
– Не могу, дорогая. Походу, мой командир крайне неровно к тебе дышит. Не могу. Хочу до зубовного скрежета. Но поссорить нас тебе не удастся. Ты отомстить ему хочешь за что-то?
Паша улыбался, кутая меня в свой теперь пиджак поверх веберовского.
– Да уж было дело, – засмеялась я. Его напряженный член я чувствовала абсолютно через два пиджака и штаны. Не удержалась, потерлась бедром.
– Не надо. Как я в глаза ему смотреть буду?
– А сейчас как смотришь? – ухмыльнулась я. Намекая на вечеринку в Охотничьем клубе.
– Вот ты и вправду тварь. Прав Сашка, однозначно. Надо держаться от тебя подальше.
– Держись, держись. Вот вставлю себе в клитор кольцо ценой в двадцать тысяч долларов, а тебе не покажу, – капризным голосом проговорила я, давя бедром на все его рядом.
– Господи! Это ещё зачем? – обалдел совсем мой суровый воин.
– Не скажу. Хотела посоветоваться с тобой, какой сделать прокол. Вертикальный или горизонтальный. Но у тебя другие интересы. Куда мне с моими пошлыми глупостями лезть в ваши мужские дела. Пойду посоветуюсь с кем-нибудь другим, не таким занудным.
– Все! Больше не могу! – объявил бедный полковник.
Схватил меня за руку. Впихнул в дежурное такси. Сунул водителю красную бумажку.
– Отвези куда скажет. Не прикасайся! Я твой номер запомнил. Из-под земли достану, если что! – полковник хлопнул дверью так, что машину качнуло.
– Куда едем-то? – сонно спросил все видавший по жизни таксист.
ГЛАВА 22. Снова ночь
Я задумалась. Вертела в пальцах телефон. Тот, видно почуяв мои колебания, зазвонил. Арсен. Вот то, что мне надо.
– Не спишь? Есть тема. У нас пиндос натуральный скучает. Здоровенный, как подруга куклы Барби. И зовут так же. Как? Забыл. Кен! Две сотни зелёных. Ты как?
– Еду, – рассмеялась я. Зло и радостно одновременно.
Мы сидели за столом. Было очень весело. Не очень, правда помню, о чем и с какой стати. Американец лил мне все время водку в стакан. Никакой закуски, кроме надоевшего апельсинового сока. Потом пересадил на колени. Я расстегнула его джинсы. Натянула презерватив и залезла тут же за общим столом. Остальная компания была стопроцентно голубая, на нас никто не обращал внимания. Мой партнёр громко застонал и кончил. Ребята весело аплодировали его оргазму. Немецкий парень рассказывал анекдот на плохом русском. Ничего не понятно и очень смешно. Я сползла на диван. Поняла, что засыпаю. Надо смываться. Взяла телефон и ткнула в расплывающиеся номера. Ничего не получалось. Как-то тихо стало кругом. Я подняла голову. Перед столом стоял мужчина в черном пальто. Или двое. Никак изображение не желало определяться. Один или два?
– Ты приехал? – хотела я спросить, но не выходило. Я тупо попыталась встать. Нет. Не вариант. Меня грубо, за шиворот вытащили из-за стола. Не помню дальше.
– Привет, – сказала я.
В помещении было тепло, и на голову лилась горячая вода. Злой, как не знаю кто, Вебер сидел на низком белом пуфе и смотрел на меня светлыми глазами. Его белая рубашка и брюки были мокрыми. Босые ноги грелись о тёплый пол.
– Очухалась? Говори тише. Мы не одни, – предупредил он меня негромко.
– Залезай ко мне. Я соскучилась, – громким шёпотом объявила я.
– Я не прикоснусь к тебе, после всех этих! – прошипел он.
– Каких? Они все там голубые. Я им по барабану, – рассмеялась я. Встала на четвереньки и двинулась к нему. Добралась. Прижалась всем телом. Он стал оттаивать потихоньку.
– Полезли под воду. Я замерзаю. Ты забрал свой пиджак? – я стягивала с него мокрую рубашку.
– И Пашкин тоже, – ответил он тихо. Стал целовать меня, раздевался.
– Почему мы шепчем? – спросила я. Обнималась с ним под горячей водой.
– Потому, что я не один, – пробурчал он, поднимая меня за попу на уровень губ.
– Ты с этой огромной блондинкой? – прошептала я, уворачиваясь от его поцелуев.
– Нет, – по мокрому лицу явственно пробежало отвращение. – Там Андрюха спит в спальне. Он набрался по самые брови. Пить совсем не умеет, салага. Я притащил его к себе. В его квартире даже дивана нет.
– Давай его разбудим и устроим двойное свидание, – алкоголь свободно гулял в моей крови.
– С тобой одной? Девочка, ты в своём уме? – старший брат заметно напрягся. Руки жестко придавили мою кожу на бёдрах.
– Это было бы феерично, – рассмеялась я пьяно. Глянула на Вебера. – Шучу.
– Я тебя совсем не понимаю, – начал он.
Я заткнула его поцелуем. Он уже стучался в меня своим роскошным концом.
– Шурик! Гони презерватив, – приказала я.
– Нету, – он слизывал воду с моей груди.
– Тогда только так, – я повторила шоу, как с рыжим доктором. Размазывала пенный крем по его красивым бёдрам. Ласкала и гладила. Радостно смеялась его большому, возбужденному до синих вен концу. Игралась и делала, как люблю. Вебер впечатлился не хуже. Мы долго и приятно для нас обоих делали любовь. Потом я устала. Села на пол. Смотрела, как он вытирается большим белом полотенцем. Засыпала. Он поднял меня на руки и понёс. Потом, уже в постели, сквозь сон, почувствовала его большой крепкий член в себе. Он осторожно и очень нежно любил меня для себя. Воображал, наверное, при этом кого-нибудь другого. Доброго, честного, ласкового и нежного. Верного. Не меня, точно. Я стиснула бёдра, и он кончил. С тихим откровенным стоном. Потом целовал тихонько в шею и спину. Дышал жарко и глубоко.
– Я люблю тебя, – услышала я почти беззвучное. Вот придурок! Зачем ему это?
ГЛАВА 23. Длинный день
Я проснулась от запаха еды. Что-то жарилось на сливочном масле. Мой живот возрадовался: аллилуйя. Вечно ему бедному не достаётся положенных удовольствий. Я выбралась из глубин белого дивана. Одна я тут была. Вебер исчез, словно не было его никогда. Подошла, в чем мать родила, к острову, который здесь, на этом пустом футбольном поле, изображал кухню. Андрей жарил яичницу. В кофе-машине уже пах безумно чёрный кофе. Я положила свой четвёртый номер на камень стола.
– Привет, малыш. Жрать хочу ужасно, – я улыбалась широко, как только могла.
– Привет, – ответил он. Смотрел только в лицо. Выключил плиту под сковородкой. Зачем-то проверил рукой молнию на джинсах, застегнута ли.
– Скажи мне, этот ужасный человек, твой старший брат, он – где? – произнесла я тихо.
– Он спустился в булочную за хлебом, – так же тихо ответил мне мой бывший возлюбленный.
Сейчас, в эту минуту, слово бывший не казалось мне такой уж реальностью. Голый торс и синие штаны привлекали меня абсолютно. Андрей был младше, легче и беззащитнее брата.
– Иди ко мне, – как сирена морская я взяла его ладонь со стола. Притянула к себе. Он колебался.
– Нафиг, – сказал кому-то в пространство и обнял меня горячими, сильными руками. Стучался уже во все моё своим готовым концом. Ничуть не хуже, чем у старшего братца. Я увела его в спальню. Завтрак подождёт.
Минут через тридцать мы вернулись в большое пространство, держась за руки, как новобрачные. Вебер горой висел над остывшей яичницей. Прозрачный пакет с французским багетом потел рядом. Вряд ли мой прекрасный друг не слышал звуков нашей с его младшим братом любви. Я точно не стеснялась в выражениях.
– Пошла вон отсюда! – объявил он не оригинально для себя.
– Да задолбал ты, Вебер! Че ты указываешь мне все время, куда мне идти и с кем оставаться! Куда я пойду, придурок? У меня даже платья тупо нет! Я хочу остаться с твоим братом! И не тебе, урод, решать! Как мы с ним будем и как. Надоели вы мне! – я стала нервно листать смартфон. Андрей подошел и аккуратно вынул его из моих пальцев. Поднял меня на руки и понёс к входной двери.
– Отдай! – громко сказал его старший брат. Не поставь на землю, а именно отдай.
– Нет, – твердо ответил младший.
– Давай спросим у неё, – вдруг, уж точно неожиданно, предложил Александр. У Пашки, гад, научился.
Андрей послушно остановился и поставил меня на гладкую плитку прихожей. Мои голые ноги моментально замёрзли.
Я зло посмотрела на обоих.
– Если честно, то вы надоели мне смертельно оба. Но я слабая женщина, голая и голодная. А вы делите меня, как вещь. Тварь бессловесную. Трахаете в очередь, друг за другом, – я говорила медленно, тихо с расстановкой. Сама верила в то, что говорю. – Один приказывает: отдай. Потом говорит: пусть сама решает. А у меня даже трусов целых нет! Что я могу решить, если из одежды у меня одни сапоги? Я есть хочу! Вы уж определитесь между собой, как дальше быть!
Я залезла холодными ступнями в большие чьи-то тапки у входа.
– Я голая! Я замёрзла! Я кофе хочу-у! – тут я включила полную дуру и, шаркая тапками, побрела в пространство кухни. Братья застыли, молча пялились в мою спину.
Я получила в результате: рубашку кого-то из братьев и носки, яичницу, хлеб с маслом, огромную кружку сладкого черного кофе и разрешение курить. Ела, пила кофе, курила и просматривала вещи в интернет-магазинах. Те клятвенно обещали доставить их в течении часа.
Братья сидели за моей спиной на диване, тихо переговаривались и делали вид, будто смотрят новости. Я видела их отражение в белом глянце низкого светильника.
– Как вам это платье? – спросила я, поворачивая к ним смартфон.
– Нам не видно, далеко, – с улыбкой ответил Андрей.
– Так подойдите. Я не могу, у меня тут еда, кофе и всякое вкусное, – я широко провела рукой над столом.
Андрей подошел, встал рядом. Я показывала ему платья, наборы белья, чулки и тому подобную ерунду. Андрей так забавно стеснялся, когда разглядывал разные женские вещицы! Я веселилась от души.
– Я завтра лечу в Израиль делать генитальный пирсинг, – проговорила я ему на ухо, касаясь губами тёплой кожи.
– Зачем? – изумился младший брат.
– Красиво, модно и оберег, – гордо провозгласила я.
– Я не понимаю. Это что? – Андрей отстранился и смотрел мне в лицо с осторожным удивлением. Я была третьей женщиной в его двадцатипятилетней жизни. И, по-моему, так до сих пор ей и осталась.
Я открыла фотки. На лице у парня отразилась самая разнообразная гамма. Отвращение, любопытство, потом он сглотнул, глаз отвести не мог.
– Теперь ты будешь кончать при ходьбе? – раздался насмешливый голос Вебера за моей спиной.
– Не знаю, как при ходьбе, но с тобой, наконец, начну, – ответила я мстительно, не оглядываясь.
– Ладно, поживём-увидим. Дай мне телефон, – старший брат забрал айфон из моих рук. – Ты все выбрала?
Он небрежно, словно так и надо, приподнял меня, сел на мой табурет, посадил на свои колени обратно.
– Выгоняешь? – сказала я тихо.
Голову опустила, как провинившаяся школьница. Рубашку лицемерно натянула на колени и застегнула пуговку на груди. Вздохнула. Не переиграть бы.
– Пока только заплатить хочу, – довольным голосом сказал Вебер.
– Да, я все выбрала. Верни мне телефон. Я шубу удалю из заказа. Сама за неё заплачу, – я протянула слабую нежную ладошку к своему телефону в большой сильной мужской руке.
– Я посмотрю, что ты там навыбирала. Почему она красная? – изумился мой мужественный спонсор.
– Потому. Модно. Я такую хочу. Не нравится, не покупай, – я попыталась слезть с его колен.
– Андрюха, посмотри. Какая-то фигня из норкового шнура красного цвета за три с половиной штуки евро. Нормальные шубы все закончились? – возмутился он.
Тогда я снова попыталась высвободиться из его рук. Он прижал меня сильнее. Прищемил двумя пальцами кожу на бедре.
– Ты делаешь мне больно! Андрей! Забери меня! – я заплакала почти непритворно.
– Да где? – возмутился Вебер. Посадил меня, как куклу, на стол перед собой. На белой коже отчетливо синели его пальцы. – Господи! Ничего не сделал, только потрогал. Все, не реви. Красная, так красная.
Он оплатил покупку. Наклонил тяжелую голову и поцеловал синяки.
– Андрей, иди погуляй, – сказал он хрипло, двигая поцелуи выше.
Я незаметно уцепилась за ладонь младшего брата. Он вздрогнул и осторожно высвободился. Я снова поймала его руку.
– Не держи его, – приказал Вебер, не отнимая лица от моего паха.
– Он ничего не делает, просто за руку меня держит, – я просунула ладонь между собой и губами Вебера.
Он поднял обреченно лицо.
– Если ты покупаешь меня, как девку, то почему бы ему не быть третьим? Давай попробуем, а? Ну, не жадничай, – я гладила пальцами его сухие, горячие губы. Он с какой-то тоской посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на брата. Тот вырвал свою руку из моей и быстро вышел из комнаты. Я откинулась на столешницу, притянув за плечи Вебера на себя.
– Правда, что ты не кончаешь со мной? – спросил он потом, когда, наоравшись и наматерившись, мы валялись на полу, подсунув под себя смятую одежду и плед.
– Не правда. С чего ты взял? Мы же вот только кончили почти одновременно. Сначала я, потом ты. Ты разве не почувствовал? – сразу ответила удивленно. Что это с ним? Я поцеловала его в плечо. – Почему у тебя нет ковра? У меня все кости болят от твоего жесткого пола. Кто вообще делал все это голое поле? Жить можно только в гардеробе. Там тепло и барахла полно. Хотя и это не про тебя. Кстати, сегодня пятница, почему ты не на работе?
Вебер как-то устало поглядел на меня. Как на дурочку последнюю. Так ведь я этого и добивалась. Так легче выживать в мире альфа-самцов.
– Ты меня совсем не слушаешь? – обреченно спросил он. Поднялся на ноги, подал мне руку, поднимая с пола. Я вдруг запрыгнула ему на спину.
– Куда? – спросил он уже веселее.
– В Рио! Но! – я двинула его пятками по бокам.
Он резко перевернул меня через плечо и хлопнул по заднице.
– А! – крикнула я и заплакала. – Пусти меня! Ты урод! Мне больно!
Мне больно было на самом деле. А ещё больше обидно. Вебер точно приложил меня от души, не сдержался. Хорошо же он ко мне относится!
– Прости меня, – он пытался заглянуть мне в лицо. Развернул, опять чересчур сильно схватив меня за плечо.
– Не прикасайся ко мне! Я вся в синяках от тебя! – я ревела, как белуга, самозабвенно и с облегчением.
– Господи! Да что же это такое? – расстроенно проговорил Вебер.
Тут раздался звонок в дверь. Мой любовник натянул брюки и пошёл открывать. Я сбежала в ванную.
– Ляля, – позвал он, не решаясь, однако, войти.
– Пошел вон, – ответила я с наслаждением.
– Это курьер. Я оставлю вещи здесь, у входа, – да обалдеть!
Я вышла в новом, черном платье, с пышной юбкой до колен. Чёрных чулках и розовом, любимом шелковом белье. Хоть его и не видно в данную минуту. Новые ботильоны на умопомрачительных каблуках. Ярко-красную шубу тащила за собой по глянцевому полу. Крошечная сумочка от Шанель болталась на моем узком плече. Я ничего не забыла. Косметика была доставлена в отдельном футляре. Все приличное, приятное. Счёт достался Веберу реальный и без не понравившейся ему шубы. Накинула красное манто на плечи. Рот светился тем же нахальным цветом.
– Ну? – я ждала отзыва.
Готова была к любому.
– Вульгарно и очень красиво. Шуба точно в твоём стиле, признаю, – с улыбкой ответил Александр.
– Давай поедем в Мегу? Возьмём с собой Андрея. Купим ковёр на твой жесткий пол. Лохматый и тёплый. Поедим фастфуда и сходим в кино. А? – я умильно склонила голову к плечу.
– При условии, что ты сотрёшь этот вампирский рот, – усмехнулся он. Глаз с меня не спускал.
– Зря ты пытаешься все время переделать меня под себя, Шурик, – сказала я, не подумав. К образу недалекой веселой девчонки последняя моя фраза явно не клеилась.
– Что? – моментально сделал стойку Вебер.
– Ну, ко-отик! Мне так нравится эта помада. Цвет – чума! – я нормально ныла и облизывала губы.
Старший брат глянул внимательно и промолчал.
Вечер, как ни странно, получался. Мы болтались по огромному торговому центру. Братья неожиданно вели себя тихо, как будто никогда не были в подобном скоплении обычных людей. Дети, родители, любители шопинга всех возрастов и мастей. Не понятные для людей, никогда не ходящих по большим магазинам, цены. Похоже, что эти двое ни разу в жизни не купили себе даже трусов. Я держала за руку Андрея. Я точно смотрелась рядом с ним лучше, чем с одетым во все дорогое и черное старшим братом. Красная, дурацкая, по мнению этих двух дебилов, шуба привлекала внимание специалистов в лице лениво шопингующих девочек с фигурами моделей. Я не охраняла своих мальчиков. Наоборот, я бы здорово повеселилась, если бы они клюнули на фланирующих профессионалок. Или хотя бы заметили их авансы. Куда там! Старший следил только за тем, чтобы, я не зашла за угол без присмотра, особенно с его младшим братом. Младший старался не раздражать нашего конвоира в черном сзади.
Мне надоело. Я вошла в какую-то большую турецкую лавку. Народу здесь хватало. Распродажа. Не глядя, набрала в руку вещей. Взяла старшего за руку и повела к примерочной. Как раз тучный мужик освободил неудобную, узкую кабинку. Втолкнула туда Вебера. Он озирался, как дурак. Посадила на табурет. В душном помещении стоял резкий запах пота толстяка. Очередь на примерку топталась сразу за неплотно задернутой тканью. Женщины громко обсуждали между собой выгоды распродажи. Села верхом на его колени. Поцеловала в напряженный рот. Левой рукой расстегнула молнию на брюках.
– Что ты делаешь! – возмутился Вебер. Снял меня с себя, застегнул брюки и встал. Похож сейчас был на своего отца, как клон.
– Смотри, Шурик. Тебе жить, – легко бросила я и хотела выйти за занавеску.
Он взял меня железной рукой сзади за шею. Осторожно. Помнил про синяки. Другой рукой задернул штору до конца. Задрал мой пышный подол. Отодвинул в сторону, не снимая, шелковые трусы. Треск упаковки. О! Он продвинулся и начал заботится обо мне? Или о себе? Резко, точно зло, зарядил мне в зад. Было здорово больно, но это не та боль, против которой я возражаю. Я поймала его пальцы и всунула в рот. Укусила честно на вершине оргазма. Он дернулся было сжать мои щёки. Опять вспомнил, как они выглядели после насилия, сдержался. Терпел. Я осела ему на грудь. Расслабленно. Потерлась попой по его тёплой коже. Поцеловала красные пальцы.
– Спасибо, Вебер. Иногда ты умеешь доставить девушке удовольствие, – я поцеловала его в ладонь ещё раз честно и действительно благодарно.
Теперь все переменилось в нашей троице. Я держалась за руку Вебера, словно потеряться боялась. Младший брат скоро понял, что произошло что-то, куда тупо не надо лезть и лучше отойти в сторону. Теперь он шёл сзади и смотрел, как я трусь вокруг его брата, как сытая кошка.
– Веди себя прилично, – негромко приказал Вебер. Мне неожиданно понравилось слушаться его, так ненавидимых раньше жестких, слов. Очень хотелось снова оказаться с ним в жаркой тесноте кабины. Я текла и мечтала только об этом. Но шла рядом с хозяином. Терпела.
– Лялечка, душа моя! И ты здесь? – моя шуба с Юлей внутри стояла перед нашим столиком в Лучшей Забегаловке мира.
– Я присяду? – она своеобычно игнорировала двух красивых мужчин рядом. Я встала. Мы поцеловались. Пристойно, как бы в щечку. Вебер поднялся, уступая ей стул. Пересел к брату на диванчик. Смотрел на шубу с неясным выражением. Узнал, наверное.
– У меня к тебе дельце, любимая. Господа, я украду вашу даму на пару минут? – не дожидаясь ответа, она увела меня за руку в сторону. Руки не отпускала. Гладила большим пальцем с острым ногтем тыльную сторону ладони. Я улыбалась.
