Текст книги "Тебя мне подарили звёзды (СИ)"
Автор книги: Лола Новая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
9
Ксения Любимова
– Я тебя не узнаю, Ксюша, – мама ходит из угла в угол, крутя головой и активно жестикулируя, будто я сегодня банк обокрала и сообщила об этом всему миру, – неужели так сложно ответить на звонок? Впервые ты меня игнорируешь?
– Ты меня тоже, – складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну, пока родительница в возмущении открывает рот, как рыбка. Я зла. На нее, на сводного братца, на отчима, да на всех! На весь гребаный свет! Ведь мне придется терпеть их общество все чертово лето, а я надеялась на другое. Во рту привкус горечи, и он не исчезает, особенно после моего позорного возвращения в квартиру Максимовых. Я не вписываюсь в эту идеальную обстановку! Можно было потерпеть идиота-Илью, если бы срок ожидания не был таким долгим. Комнату в общежитии мне выделят лишь с начала учебного года, а сейчас придется выслушивать морали о поведении. Не хотела я ни с кем разговаривать! Отвлечься от тяготящих мыслей пыталась! Даже рилс сняла с каким-то незнакомым мальчишкой. Не помогло. Мне плохо. Я свободной жизни хочу, а не придурка-гида под боком. Абьюзер хренов! Кривлюсь, вспоминая его условия. Я ему не собачка на выгуле!
– Знаешь ли, дорогая, так не пойдет, – мама останавливается напротив меня, шумно дышит, показывая всю степень недовольства, и меняет тактику. – Я – все-таки твоя мать. Я не позволю тебе так себя вести. Ты только вчера приехала и уже решила показать характер. Мы договаривались с тобой, Ксюша, что нужно адекватно воспринимать мое желание жить своей жизнью. Твой отец… Его никто не заменит, но я не могу вечно быть одна в угоду тебе.
– А я не собираюсь плясать под твою дудку в угоду тебе! – резко высказываю. Мама дергается, как от пощечины. У меня же сердце бешенный ритм набирает. У нас всегда с ней конструктивные диалоги. Вроде друг друга слышали, а может, я просто была удобной, пока кивала ей в ответ. Сглатываю от внутренней дрожи. Никогда не обижала родительницу. Даже словами. Сейчас не хочу. Во мне будто какой-то механизм сломался.
– Всего несколько часов в обществе Ильи, а результат уже на лицо. Что он тебе наговорил? – усмехаюсь. Кто-то говорил, что у мальчика сложный характер.
– А причем ту он, мам? – о том, что гуляла сама по себе целый день умалчиваю. Кому-то итак досталось. Не то чтобы я злорадствую, но какой-то кайф ловлю от того, что хамлу прилетело. Нужно уметь вести себя, как человек, а не кусок того самого вонючего. – Я приехала. Вместо ключей от квартиры мне вручили смотрителя, будто я глупая и ничего не смыслящая девочка. Не нужен мне гид по городу, и его друзья мне тоже не нужны! Сейчас на это есть Гугл, мама! Вы меня не спросили, хочу ли я проводить время в компании Ильи или нет. У него, как я понимаю, тоже выбора не было. И кто после этого про в угоду тебе?!
Кажется, у мамы прекращается процесс дыхания. Она округляет глаза, открывает рот и стоит так около двух минут, за которые я успеваю подумать, а не вызвать ли мне сейчас скорую помощь? Уж больно болезненно она выглядит. Даже слегка жалею о сказанном, но не долго, потому что родительница прищуривается, строит из себя обиженную, краснеет, как отборный рак, и трясет перед моим носом указательным пальцем.
– Вы должны подружиться с Ильей.
– Кому должны, мам? – кривлюсь, будто она мне пинка под зад дала. – Может, я не хочу с ним дружить. У меня есть друзья. Ты захотела лучшей жизни. Не я. Хотела, чтобы я приняла с радостью пса в глазах твоего будущего мужа? Хорошо, – развожу руки в стороны, – я тебе слова против не сказала, но заставлять меня дружить с… Ильей уже перебор.
– Ты даже говоришь, как он, – возмущенно. Прикрывает рот ладонью. Глаза поблескивают от слез. Я отворачиваюсь, кусаю губы и заставляю себя сидеть на месте, не произнося больше ни слова. Утром я пыталась отстоять свои границы, сейчас занимаюсь тем же самым. Когда уже до нее дойдет, что я не ребенок?! – Мне нужно поговорить с Сашей, – не знаю, кому она это сообщает. Наверное, больше себе, чем мне. Смотрю на темноту за стеклом и расслабляюсь, когда дверь хлопает. Падаю спиной на кровать, закрываю глаза и вжимаю зубы в нижнюю губу до боли. Все мои планы полетели к черту. Радует лишь то, что меня приняли. Есть даже возможность после перевестись на заочное отделение и найти подработку. Так я окончательно стану самостоятельной и не буду ждать связку ключей, как домашний питомец.
В желудке призывно урчит. Я толком ничего не ела сегодня. С удовольствием бы наполнила организм энергией, но выходить из комнаты и сталкиваться с другими жильцами не хочется, особенно после такого неприятного разговора с матерью. Переворачиваюсь на бок и снова закипаю. Какой же он наглец все-таки?! Беспардонно меня закинул на плечо! Еще и за задницу успел потрогать! Хамло!
Телефон не замолкает. Приходят уведомления. Наверное, Ленка меня потеряла. Поговорить бы с ней… Пожаловаться… Но я лежу в позе эмбриона и притворяюсь спящей, когда мама снова заходит в комнату. Итак высосала из меня остатки позитива… Мама выключает свет и, слава всем богам, уходит. Лежу тихо, слушаю работу своего сердца и отключаю к черту все мысли. Как будет завтра, неизвестно. Ворочаюсь. Голод не дает уснуть. В два часа ночи с тяжелым вздохом поднимаю свою тушку, выглядываю в коридор, чтобы убедиться, что все спят, и только после этого на цыпочках иду в сторону кухни. Утром видела в холодильнике кучу готовой еды. ПП-салатики особо привлекли. Сейчас и вовсе можно душу за них продать. Желудок иссыхает и молит о пощаде. Я захожу в комнату, не включаю свет и иду штурмовать обитель гастрономических радостей. Открываю дверь и блаженно вздыхаю. Сгребла бы все, но беру лишь контейнер с салатом. Ориентируюсь по памяти. Нужно еще как-то вспомнить, где лежат столовые приборы. Вроде в правом ящике кухонного гарнитура, как раз недалеко от меня. Тяну свободную руку, чтобы ухватиться за ручку, но пальцами зажимаю что-то совсем не похожее на…
– Охренеть… – низкий шепот. Отдергиваю руку, как от кипятка. Сердце ударяется о ребра. Дергаюсь на рефлексах. Илья тут же меня подхватывает, чтобы не упала. К себе прижимает, каким-то чудом ловит контейнер, который выскальзывает из моих дрожащих пальцев, и шикает в мой открытый для крика рот. – Молчи, феечка, – и как я его не заметила?! Черт! – Вот это я понимаю. Схватить быка за яй… рога. Я тебя явно недооценил.
10
Ксения Любимова
От расслабленного состояния не осталось и следа. Илья сидит напротив меня за столом в кухне и с хрустом уминает орешки, а я ковыряюсь вилкой в салате, утоляя свой голод. Его внимательный взгляд напрягает. Я же не специально схватила его «ручку», только переубеди этого полоумного в обратном. Мысли только в одном направлении работают – грязном и пошлом. Вздыхаю чересчур громко. Сон, как рукой сняло. Ещё и не уходит засранец. Дыру во мне прожигает своими темными глазами.
– Слушай, феечка, – произносит тихо, оглядываясь на приоткрытую дверь, – у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
– Да ну? – страшно подумать, что пришло Илье в голову. Смотрю, как он поднимается, идет к двери, осторожно закрывает ее и возвращается обратно. С хитрым выражением лица наблюдает за мной. В комнате темно. Только из окна падает свет, делая нас заговорщиками. Да, Ксю, что может объединять людей сильнее, чем ночной жор? Разве что совместный поход в туалет или пьянка.
– Тебя мамка тоже прессует, так ведь? – прищуривается Максимов, закидывая орешек в рот. – Батя с меня не слезет, пока я не стану шелковым.
– Ближе к сути можно, а то я поседею до твоего ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ, – отодвигаю контейнер в сторону и складываю руки на груди. Максимов криво улыбается. В полумраке выглядит, как мальчик с обложки. Есть же такие. Где их производят? На какой-то специализированной фабрике по созданию красивых мудаков? Нервно ерзаю, потому что Илья не спешит говорить. Разглядывает. Мне становится неловко в своей легкой пижаме. Сохраняю равнодушный вид, хотя по всему организму проносится теплая волна. Сердечная мышца сжимается и тут же выбрасывает кровь. К щекам приливает жар, и Илья наклоняется вперед, будто вот-вот сообщит о великом заговоре.
– Мне с тобой возиться не в кайф. Тебе хочется нырять по пацанам. Предлагаю сыграть в примерных деток, чтобы каждый получил то, что ему нужно, – хитро улыбается.
– Предлагаешь пустить родителям пыль в глаза?
– Ага, – пожимает плечами и откидывается на спинку стула со скучающим видом, – нужна-то пара дней. Потусим вместе, посмеемся, а потом разбежимся по углам.
Шумно вдыхаю, переваривая услышанное. Мне нужна моя свобода, но, судя по настрою матери, её я увижу не скоро. Зависеть от придурка-сводного – так себе перспективка. Пара дней ничто по сравнению с целым летом под его пристальным вниманием. Скриплю зубами. Губы кусаю. Идея, конечно, стоящая, только как выдержать его общество несколько дней?
– Ладно. Я согласна, – сдаюсь. Все из-за мамы. Я не хочу с ней ругаться. Илья плотоядно улыбается, словно этого и ожидал. Выжимаю ответную улыбку, но она скорее на кукольную похожа. Взглядом готова прибить Максимова. Особенно после того, как он распускал руки на набережной.
– По рукам, феечка, – поднимается, – только играй натурально, а то нам не поверят.
– Могу сказать то же самое.
– Уж поверь, сестричка, показать чувства, которых нет, я умею, – усмехается, подходя к двери, – и прекращай жрать по ночам. Я в тачку свою сажать бочку не буду.
Козел! Кинула бы в него что-то, но не хочу привлекать внимание родителей. Сижу и дальше ем салат. Желудок постепенно успокаивается, и я, убрав за собой, возвращаюсь в постель. Засыпаю моментально. Утро начинается с мамы. Она приходит ко мне и трясет за плечо.
– Ксень, просыпайся, милая, – очень странно слышать ласковые нотки в ее голосе после вчерашнего разговора. Ощетиниваюсь тут же. Не хочу поддавать эмоциям. Внутренний ребенок пусть остается в своей комнате. – Саша сегодня занят. Нас Илья повозит по магазинам.
– Зачем? – смачно зеваю, присаживаюсь и наблюдаю за мамой, которая придирчиво рассматривает мою сумку. Вещи я так и не разобрала. Не думала, что надолго задержусь в квартире Максимовых.
– Во-первых, тебе нужно обновить гардероб, Ксеня, и мы с тобой об этом говорили. Во-вторых, необходимо купить наряд для празднования нашей с Сашей свадьбы.
Почему-то мне неприятно скребет за ребрами. Свадьба. Отвожу взгляд в сторону. Тру глаза, маскируя свои эмоции очередным зевком. Мама мнется, словно хочет что-то сказать, но так ничего и не произносит. Уходит. Я с трудом заставляю себя подняться с постели и в коридоре сталкиваюсь с Ильей. Выражение лица у него такое же, как и у меня. Недовольное. Вспоминаю его предложение и закатываю глаза, когда он мило мне улыбается.
– Доброе утро, – сладко так звучит из его уст. Мысленно расчленяю бедолагу, но также растягиваю лицевые мышцы. Играть так играть.
– Доброе, – сворачиваю в ванную комнату и там смотрю на отражение в зеркале. Как выдержать эту компанию и не свихнуться?
О-о-о… Умываюсь, чищу зубы, привожу себя в порядок и появляюсь за столом, где Илья включает свое обаяние на полную катушку и льстит моей матери. Комплименты сыплются из его рта, будто так и задумано. Сохраняю хладнокровие с трудом. Хочется ударить его чем-то тяжелым по голове. Когда мама уходит, я перестаю улыбаться и вопросительно на него смотрю.
– Очарована мной, да? – нахально играет бровями, а я задыхаюсь от возмущения.
– Тебе не кажется, что ты переигрываешь? Даже слепой заметит, что ты подмазываешься, – шиплю, потому что нормально говорить с ним не получается.
– А ты недоигрываешь, феечка. Включи свои способности и артистизм. Или в деревне этому не учат? Все актрисы в основном из провинции. О чем это говорит? – хамло натуральное. Вид определен. Вот о чем. Только открываю рот, чтобы сказать, но мешает мама. Она культурно показывает нам на часы. Илья тут же подрывается с места, а я пью безвкусный чай и стучу ногой по полу.
– Тебе понравится, – мама улыбается, когда покидаем квартиру. – Здесь тебе не наш городишко. Выбор настолько широкий, что глаза разбегаются. Как с Ильей?
– Отлично, – как же сложно растягивать губы в улыбке!
– Характер у него не подарок, – и это слабо сказано! – но вы обязательно подружитесь. Сделай шаг навстречу. Мальчик же старается.
Аха-ха-ха… Мальчик… старается… Оставляю язвительную реплику при себе и сажусь в машину. Максимов проявляет все джентельменские качества – открывает перед мамой дверь и мило разговаривает. Перебор, как по мне. Сразу видно, что включает «хорошего». Как мам не понимает?! Злюсь.
– Илья, ты же знаешь, что сейчас в моде, – от слов матери непроизвольно напрягаюсь, – поможешь?
Илья смотрит в зеркало заднего вида. Удивлен, да?
– Я в молодежных трендах не разбираюсь. Поможешь Ксении?
Что?! У кого-то аж глаза сверкают в отражении!
– Конечно, Инга Константиновна, – слащаво звучит ей в ответ, – упакуем Ксению так, что любая модница позавидует.
И почему я в этом очень сильно сомневаюсь?
11
Ксения Любимова
– Убейте меня… – шепчу, глядя в отражение. На мне страшные джоггеры. Нет, я люблю свободные штанишки, но у этих противный коричневый цвет. В такой раньше бабушки полы в доме красили. Стрёмный. Облезлый.
Сверху не менее отвратный короткий лонг цвета лимона. Придурок-сводный и кеды притащил на платформе. Это не модно. Это не тренд. Это отстой, но я стою и улыбаюсь, как дурочка, когда мама недоумевая хлопает ресничками.
– Так сейчас молодёжь одевается? – тихо спрашивает у Ильи, который еле сдерживается, чтобы не заржать. Ещё бы! Я сейчас выгляжу, как пугало. – Раз так, то… – как-то странно качает головой. – Тебе нравится, Ксюня?
– Безумно, мам, – скалюсь, перемещая свой взгляд на Максимова. – Илье бы в кутюрье пойти.
Ответом мне служит огонь в красивых глазах. Усмехаюсь, но внутренне. От одной мысли, что мне в гардероб попадут такие шмотки, всю корёжит, как груду металла на переработке. Захожу обратно в примерочную и сдёргиваю с себя дорогущий отстой. Последующий час хочется материться, как пьяный байкер, и кидать в каждого бутылками с пивом. Илья изощрённо надо мной издевается. В примерочную не попадает ни одной стоящей вещи. Я чертовски зла на него, а ещё голодна. В меня будто проник огромный червь, которому сколько еды не давай, а всё мало. Надо сдать анализы на паразитов. Хотя… Очевидно, что один из них перекрывает мне кислород и мило улыбается, пользуясь нашим ночным договором. Хватило же глупости скрепить его едой. Теперь и не отмажешься.
– Я ведь отомщу, – с улыбочкой говорю ему, когда приходит мамина очередь выбирать наряды. Пока она бродит по залу, мы с Ильёй стоим рядышком и играем на публику.
– Буду очень ждать, – цокает, рассматривая меня с ног до головы. Бесит. Тем, что мне нравится этот шальной взгляд. Усмехаюсь. – Придумай что-то оригинальное. Или провинция всегда действует по клише? – его тёмная бровь красиво изгибается. Я прищуриваюсь. Хочется зарядить ему по голову бутафорской книженцией, но я стойко выдерживаю, борясь с внутренним демоном. Что-то подсказывает – скоро я от души повеселюсь.
– Не переживай, – невинно хлопаю ресничками, – ты непременно оценишь, Ильяс.
Максимов сжимает челюсти. У меня, как минимум, есть один козырь. Его полное имя, которого он так мило стремается. Да, я вооружена до зубов! По грудной клетке разливается жгучее тепло. Нездоровый азарт, но он так бодрит, что в голове уже формируются мысли о мести. В разных формах и проявлениях.
– Приве-е-ет! – даже вздрагиваю от того, как быстро к нам подбегает расфуфыренная девчонка в коротком платье, которое облепляет каждый изгиб худощавого тела. – Илья, почему на мои звонки не отвечаешь? – она виснет на Максимове, который стоит с недовольным лицом и не спешит убирать с себя её руки. – А это кто? – я попадаю под внимание особы с истеричным голоском.
Около выхода стоят две девушки и перешептываются, глядя на нас. Понятно. Подружки-змеюки. Как в том неудачном американском кино… Медленно выдыхаю. Я думала ад на сегодня закончился…
– Это… – начинает Илья, но я его опережаю.
– Не буду мешать сладкой парочке. Пойду, – киваю ему на маму и направляюсь к ней, пока Максимов не успел закончить. Меньше всего хочется стать участницей знакомства с его фанаткой, девушкой, или кем она там ему приходится? Передвигаю ноги и чувствую, что гадюка, чьего имени я не знаю, таращится на меня. Двигаю плечами, пытаясь прогнать неприятные ощущения, и улыбаюсь маме. Господи, как сложно сегодня изображать из себя счастливую…
– Это или это? – мама показывает мне на два платья, а я пожимаю плечами. Мне оба не нравятся, но я отправляю её в примерочную. Частично из-за того, что на меня пялятся подружки Ильи. Да и от него самого хочется уже сбежать. Передоз Максимовым.
Там напряжение немного стихает. Ильи нет. Несколько кабинок, в одной из которым мама.
– Ксень? – шепчет, открыв дверь. – Иди сюда, – такая смешная, – стесняется, кусает губы и смотрит по сторонам.
Захожу внутрь и прикрываю дверь, которая лишь зрительно закрывает нас от окружающих. Все шорохи в соседних примерочных отчетливо слышны. Я придирчивы осматриваю её. Мама вечно прячет свои пышные формы, а ей бы не мешало подчеркнуть хоть что-то. Медленно выдыхаю.
– Я сейчас вернусь, – сообщаю ей, так и не высказав мнения по поводу наряда, иду в зал и выбираю брючный костюм и платье на свой вкус. – Идеально, – бормочу себе под нос.
Мама ждёт меня около примерочной, улыбается и не сопротивляется, когда я вручаю ей вещи. Как и думала, выглядит на ней всё шикарно. Фигура пусть и не идеальная, зато красивая. Показываю класс, подняв большой палец вверх. На этом жесте ловлю взгляд подружки Ильи, которая вместе со своими змеями направляется в примерочную по соседству с той, в которой сейчас находится родительница. Не взгляд, а концентрированная доза яда. Отворачиваюсь и жду, когда мы уже уйдём из бутика. Стучу ногой по полу в нетерпении. Как на зло ко мне подходит Максимов и становится так близко, что касается моей спины торсом. Скриплю зубами, ведь от его тела по коже бегут мурашки, и я не могу определить причину их появления. То ли бешенство вызывает, то ли трепет. Из-за коктейля негативных эмоций, которые он будоражит, не могу понять, да и не хочу! Нам бы удачно пережить пару дней в компании друг друга, а потом, я очень на это надеюсь, мы пойдем разными дорогами.
– Илья, – мама останавливается, когда мы практически выходим из торгового центра, – мы сходим в уборную.
Тот лишь кивает. Весь в пакетах из бутика. Как новогодняя ёлка. Злобно усмехаюсь. Хоть какой-то прок от его наглых ручонок. Идём в сторону туалета. Вид измученного сводного льётся бальзамом на задетое самолюбие. Мама устала, вижу это по её взгляду. Мы вместе стоим у раковины и моем руки, когда за перегородкой по соседству раздаётся визглявый голосок.
– Видели этих дур деревенских? Убожество. Где Максимов их откопал? На помойке? – мама замирает, глядя в одну точку перед собой. Ясно же, кто там так разоряется. Втягиваю носом воздух, вытирая руки бумажным полотенцем. – Сестричка Ильи страшная, конечно, – мерзко хихикает, – волосы, как солома. Наверное, и парикмахера никогда не видела.
– Вряд ли она знает, кто это.
Ржут сучки.
– А мамку её видели? Там никакой фитнес тренер не поможет. Если только хирург отрежет несколько слоев жира. Как можно в такой массе ходить?
– Ходить?! Смеешься что ли? Она же плывет, как жирное пятно по воде.
Снова прыскают со смеха, а я срываюсь с места, чтобы заткнуть дурочек, но мама успевает схватить меня за запястье. Ничего не говорит.
– Мам, – шиплю, поджимая губы. Она отрицательно качает головой, отворачивается и дергано смывает мыло с рук, пока я часто дышу, слушая дальше этих идиоток.
12
Ильяс Максимов
Рабовладельческий строй давно отменили. Тогда почему мне кажется, что мою задницу хорошенько намылили и имеют?
– На завтра ничего не планируй, – батя не отлипает от экрана телефона, по которому несколько минут назад вел «важный» разговор, и рассекает воздух указательным пальцем, пытаясь привлечь моё внимание. Ерзаю по креслу. Кожа неприятно скрипит под уставшими ягодицами, но предок не спешит отпускать меня. – Нам нужно посмотреть несколько вариантов для проведения банкета после росписи.
– А я тут причем? Ты меня с риелтором перепутал?
– Илья, – кривится, продолжая набирать какой-то текст. Заебись просто. Я тут в ожидании чуда, а он не может нос от дел оторвать. Кто, блядь, из нас жениться собрался? – Ты же мой сын. Прояви хоть немного терпения и уважения. Не о многом прошу.
Охренеть… Не о многом… Да, ты мою нервную систему вытянул по ниточкам и разложил на столе, размышляя, что лучше сделать. Сжечь, сука. Или рубить по кусочкам? Последний вариант, судя по всему, привлекает его больше.
Разминаю шею, шумно выпуская воздух из лёгких. Такого хренового дня у меня в жизни, наверное, никогда не было. Нет. Только поход в военкомат, когда при прохождении комиссии озабоченный уролог чуть член мне не оторвал, а ещё говорили, что он не педик. Очень смахивал.
– Так, – останавливается около стола, убирает свой телефон и трет подбородок. Выражение лица ничего хорошего для меня не предвещает. Все внутренности и яйца сжимаются на автомате. – Инга попросила, чтобы я позаботился о Ксении.
Мои брови ползут вверх. Слова «позаботился» и «Инга попросила» в переводе для моей сверхчувствительной персоны означают «готовься к аду, сопляк». Прочищаю горло, выжимаю из себя идиотскую улыбочку, которая приклеилась к моему лицу за весь день, и жду продолжения.
– Я переговорил с деканом в университете.
Чувствую, что тучи над моей головой стремительно сгущаются. Задерживаю дыхание. Не моргаю даже.
– Ксению зачислят сразу же, независимо от того, какие у неё баллы.
А вот и молния шарахнула! Пиздец…
– Ты мне говорил, что…
– Илья, – перебивает, когда я уже начинаю ему залечивать пройденную тему, – тебе не пять лет. Пора брать на себя ответственность.
– Она взрослая.
– Ксения прожила в небольшом городке. Она не знает в городе ничего. Наивная и чистая девочка. Ты хочешь, чтобы она попала в беду?
Скриплю зубами.
– Может, лучше её чипировать. Чтобы наверняка, а?
– Не смешно, Илья. Мы растили тебя во вседозволенности, хотя нужно было хоть иногда показывать другой пример.
– Какой?
– Что рядом есть люди, о которых необходимо заботиться. Если бы она была твоей родной сестрой?
– Ключевое слово – «если бы».
Улыбаюсь. Закипаю. На глаза так сильно давит, что скоро на пол выпадут.
– В общем, Ксения будет учиться вместе с тобой в одном университете.
Спасибо, блядь, что не в одной группе.
– И ты будешь за ней приглядывать. Я не хочу, чтобы какой-то хрен с горы ей воспользовался.
Зажмуриваюсь. Стоит ли впрягаться ради карты и тачки, когда на кону ставки гораздо выше? С-с-сука!
– Да, мало ли грязи… – отмахивается и трёт рукой лицо. – У нас сейчас дело такое, – устало выдыхает, пристраивает задницу на стол и смотри в окно. – В общем, пятеро парней на вечеринке в общаге девчонку напоили. Ну и… – снова этот неопределенный жест рукой. – Пустили по кругу, засняли на камеру. Видео гуляет по интернету. Их лиц не видно, конечно. Да и доказательств нет, что кто-то её напоил. Мажутся уроды мастерски. Суть не в том, Илья. Я не из прихоти тебя прошу. Ты не видел ту девочку, а я да. – Снова ерзаю по креслу. В районе солнечного сплетения мерзким ужом возится непонятное ощущение. – В психушке нашей на Волгоградской. Страшно смотреть. Для них забава, а она в петлю полезла, понимаешь?
Молчу. Перевариваю. Фантазия у меня всегда была богатая. Представил всё в ярких красках.
– Не сестра тебе Ксения, да, но она теперь член нашей семьи. Неужели тебе сложно…
– Я понял.
– Илья…
– Да понял я!
Поднимаюсь. Растираю грудную клетку, потому что там жжет сильно.
– Освоится. Поймет, что к чему. Там ослабим контроль, а сейчас…
– Присмотрю. Сказал же.
– Хорошо, – дёргает уголками губ в подобии улыбки. Подходит и хлопает по плечу.
– Что там с местом для празднования?
Меняю тему. Батя тут же оживляется.
– Мы с Ингой выбрали несколько. Нужно определиться, какое лучше и по цене, и по меню, и по времени.
– Моя функция, какая?
– Отвезти, оценить, оплатить.
– Понял, принял.
Полная, бля, капитуляция. Разворачиваюсь, чтобы уйти. Останавливает около двери.
– О моем деле никому ни слова. Даже Инге.
Киваю.
– Спасибо, сын, – отходит к столу, снова берет телефон, а я с тяжелой головой плетусь в свою комнату. Нужно принять душ и сгонять к Арине, чтобы выпустить пар. Хотя после рассказа отца, друг ниже пояса свесил голову набок и, судя по всем реакциям, подниматься не собирался.
Бля. Таких историй куча. Остынь.
Захожу к себе, закрываю дверь, поворачиваюсь и тут же получаю тряпкой в лицо.
– Добрый вечер, Ильяс! – шипит нараспев феечка, а я так же мелодично скриплю зубами. Что за день, сука?!
– Что ты тут делаешь? – откидываю вещь в сторону. Волосы на теле начинают шевелиться, потому что мелкая ведьма сидит около шкафа на полу среди моих шмоток.
С ножницами в руках.
С НОЖНИЦАМИ!
– Че творишь?!
Режет дизайнерскую футболку с улыбкой Джокера и смотрит при этом мне в глаза. Золотистый туман вокруг нее трансформируется в черный. Ведьма, бля!
– Зараза! – пара шагов, выдергиваю у маньячки холодное оружие и кидаю в дальний угол. – Ты нарвалась, Любимая… Тьфу! Любимова!
Улыбается, а у меня рожу припекает.
– Я могу и руками.
Хрусь. У меня левое веко начинает танцевать ламбаду. Пытаюсь схватить её, но сводная подрывается на ноги и дразнится. Сучка, а! Следом за ней бегу. Успеваю схватить ведьму за футболку. Она ставит мне подножку. Вместе падаем в одежду. Мои боксеры пролетают перед глазами. Меняю положение, пока не очухалась. Прижимаю сверху всем весом тела. Ерзает подо мной. Пыхтит. Двоечка маячит перед моими глазами. Облизываюсь.
– Че устроила тут?! Варварский метод сказать спасибо за обновление гардероба?
В губы высекаю, чтобы предки не слышали. Шепотом почти. От её сладкого дыхания мне в рот голову тут же ведет. Член в штанах дергается. Сглатываю.
– Спасибо?! – так же отвечает, не замечая, как у меня стояк растет на её маячки под хлопчатобумажной тканью. – Я теперь, как фонарь буду ходить по твоей милости!
– Дура, – улыбаюсь.
– Я?!
– Ты хоть в пакеты заглядывала?
Открывает рот. Пялюсь на её губы. Теряю нить разговора. Встряхиваю головой. Что за херня?!
– Беда, феечка. Тебе не только гардероб менять нужно, но и мозги по ходу.
