Текст книги "Память"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

«Будь здесь дендарийцы, у меня была бы настоящая вечеринка.»

Элли Куинн. Или Таура. Или Вербена Дюрона. Или даже Елена, Баз и все остальные. Бел Торн, по которому он все еще скучает. Все вместе. Кто-нибудь. Представшая перед внутренним взором картинка дендарийцев, оккупировавших особняк Форкосиганов, вызвала у него головокружение. Но, без сомнения, они бы знали, как оживить это место.

* * *

К следующему вечеру он настолько отчаялся, что позвонил кузену Айвену.

Айвен отозвался на звонок по комму почти немедленно. Лейтенант лорд Айвен Форпатрил был еще одет в повседневный зеленый мундир, идентичный майлзовскому, не считая того, что на воротнике напротив красных лейтенантских кубиков были приколоты эмблемы Оперативного отдела, а не СБ. По крайней мере, Айвен не изменился: все так же днем сидит на своем месте в Генштабе, а по ночам ведет полную удовольствий жизнь столичного офицера-фора.

При виде Майлза красивое, приветливое лицо Айвена озарилось неподдельной улыбкой. – Ну, братец! А я и не знал, что ты снова в городе.

– Я пару дней, как приехал, – признался Майлз. – Сейчас пытаюсь распробовать весьма причудливое ощущение – иметь особняк Форкосиганов в своем единоличном пользовании.

– Господи боже, ты совсем один в этом мавзолее?

– Не считая охранника на входе и кошки Царапки, но они держатся сами по себе.

– Тебе, восставшему из мертвых, это должно подходить, – заметил Айвен.

Майлз коснулся груди. – Не совсем. Никогда прежде не замечал, как сильно скрипят эти старые дома по ночам. Сегодняшний день я провел… – он не мог рассказать Айвену, что потратил день на разработку плана тайной медицинской атаки, и не услышать от того вопрос «зачем?»; поэтому он плавно продолжил: – … проглядывая архивы. Меня всегда интересовало, сколько людей умерло в этих владениях за многие века. Не считая деда, конечно. Оказалось – гораздо больше, чем я думал. – А ведь, действительно, завораживающий вопрос; надо бы просмотреть архивы.

– Ага.

– Так… и что делается в городе? Есть шанс, что ты ко мне заглянешь?

– Весь день я, разумеется, на службе… а вообще-то ничего особенного не происходит. У нас сейчас странное время – День рождения императора уже прошел, а Зимнепраздник еще не наступил.

– Ну, и как погуляли на нынешнем Дне рождения? Я его пропустил. Был еще в пути, за три недели отсюда. И никто даже не надрался в честь праздника.

– Да, знаю. Мне пришлось принести мешочек с золотом от твоего Округа. Было обычное столпотворение. Грегор ретировался рано, и все сошло на нет еще до рассвета. – Айвен поджал губы с таким видом, словно его осенила блестящая идея. Майлз насторожился.

– Хотя я скажу тебе, что. Через два дня у Грегора состоится официальный ужин. Там будут два или три новых главных галактических посла и пара менее важных консулов, представивших свои верительные грамоты в прошлом месяце. Грегор решил собрать их сразу всех вместе, чтобы покончить с этим делом. И, как обычно, моя мать играет там роль хозяйки дома.

Леди Элис Форпатрил была общеизвестным главным вершителем светских дел в Форбарр-Султане, и не в последней степени потому, что часто исполняла в императорском дворце обязанности официальной хозяйки холостого, не имеющего ни матери, ни сестры императора Грегора.

– Потом будут танцы. Мать спросила меня, не могу ли я собрать там немного народу помоложе, чтобы разогреть бальный зал. Под «помоложе», насколько я понимаю, она имеет в виду всех моложе сорока. И подходящих, как ты понимаешь. Если б я знал, что ты в городе, я бы тебя раньше заловил.

– Она хочет, чтобы ты привел девушку, – перевел Майлз. – И желательно – невесту.

Айвен ухмыльнулся: – Ага, только по какой-то причине большинство знакомых не хотят одалживать мне своих.

– Мне тоже нужно доставить партнершу для танцев? Вряд ли у меня остались здесь знакомые женщины.

– Ну, так прихвати одну из девочек Куделки. Как я. Конечно, это все равно что прийти с сестрой, но они чертовски хороши, особенно все вместе.

– Ты пригласил Делию? – произнес Майлз задумчиво.

– Ага, но могу уступить ее тебе, если хочешь, и взять Марсию. Но если пойдешь с Делией, пообещай, что не заставишь ее надевать высокие каблуки. Она терпеть не может, когда ее заставляют надевать каблуки.

– Но на каблуках она… настолько впечатляющая.

– Без них она впечатляет тоже.

– Верно. Ну… ладно, договорились. – Майлза вспышкой озарило видение: вот с ним случается припадок прямо на полу императорского бального зала на глазах у половины сливок форского светского общества столицы. Но какова альтернатива? Сидеть дома до ночи наедине сам с собой и ничего не делать, кроме как мечтать о том, как после следующего задания он сбежит на Эскобар? выстраивать девятнадцать невыполнимых способов, как обыграть наблюдателей СБ на ее собственном поле? методом «мозгового штурма» придумать, как бы спереть у охранника кошку, чтобы у него была хоть какая-то компания? А Айвен может решить его проблему с транспортом.

– У меня нет машины, – сообщил Майлз.

– А что случилось с твоим флаером?

– Он… в мастерской. Его налаживают.

– Хочешь, чтобы я за тобой заехал?

Мозги Майлза медленно заскрипели. Сие означает позволить вести машину Айвену, к вящему ужасу всех благоразумных пассажиров. Разве что Майлз сможет запугать Делию Куделку до того, что она перехватит управление. Майлз выпрямился, осененный собственной блестящей идеей. – А твоя мать действительно хочет побольше народу?

– Она так сказала.

– Здесь капитан Дув Галени. Я встретил его на днях в штаб-квартире СБ. Он торчит в аналитическом отделе, хотя сам почему-то считает это редкостным удовольствием.

– Ах да, я ведь знаю об этом! И в конце концов вспомнил бы и рассказал тебе. Несколько недель назад он объявлялся у нас, его привез с собой генерал Аллегре, когда приезжал для какой-то консультации на самом верху. Я собирался устроить что-нибудь по случаю его приезда в Форбарр-Султану, но пока этим не занимался. У вас, парней из СБ, есть склонность держаться самим по себе в вашей Центральной Психушке.

– Но, в любом случае, сейчас он пытается произвести впечатление на какую-то комаррскую девицу, – продолжил придумывать Майлз. – Точнее, не девицу, а женщину. Некую влиятельную особу в торговой делегации. Как я понял, ее сильные стороны – ум, а не красота, что, зная Галени, меня ничуть не удивляет. И у нее весьма любопытные связи на Комарре. Как думаешь, сколько очков он наберет, приведя ее на императорский официальный ужин?

– Много, – решительно сказал Айвен, – особенно если это один из званых вечеров для избранных, устраиваемых моей матерью.

– И мы оба перед ним в долгу.

– И не один раз. И я заметил, он далеко не так саркастичен, как бывает обычно. Может, мягчает? Конечно, пригласи его с нами, – сказал Айвен.

– Тогда я сейчас позвоню ему, а потом снова тебе. – Довольный собственным вдохновением, Майлз отключил комм.

Глава 5

Майлз выбрался из машины капитана Галени, остановившейся у восточного подъезда Императорского дворца, и повернулся, чтобы помочь выйти из машины Делии Куделке, вряд ли нуждавшейся в помощи. Она вытянула свои длинные, спортивные ноги и резким движением встала. Взметнувшийся подол платья – ее любимого голубого цвета – на мгновение открыл взгляду такого же оттенка бальные туфельки: практичные, удобные и без каблука. Делия была самой высокой из четырех дочерей коммодора Куделки; макушка Майлза находилась на добрых десять сантиметров ниже ее плеча. Он усмехнулся, глядя снизу вверх. Она ответила несколько кривоватой ухмылкой, дружески над ним подшучивая.

– Не понимаю, почему я позволила вам с Айвеном уговорить меня на это, – вздохнула она у него над ухом.

– Потому что любишь танцевать, – уверенно заявил Майлз – Подари мне первые два танца, и я обещаю, что найду тебе симпатичного высокого галактического дипломата на весь оставшийся вечер.

– Не в том дело, – возразила она, оглядывая его низенькую фигуру.

– Недостаток роста я компенсирую скоростью.

– Вот в этом и проблема, – Она решительно кивнула.

Галени передал свой скромный автомобиль поджидавшему слуге в императорской ливрее, чтобы тот отогнал машину, и взял под руку свою даму. Нужно было хоть немного знать Галени, чтобы прочесть выражение его мрачного лица; Майлз понял, что оно было немного гордым, немного самодовольным и немного смущенным, как у человека, пришедшего на вечеринку слишком уж разряженным в пух и прах. Поскольку Галени (хоть тот и был сейчас чуть ли не болезненно аккуратен, выбрит, выглажен и начищен) был в таком же, как и сам Майлз, парадном зеленом мундире со сверкающими знаками различия, то подобным эффектом он был обязан лишь своей спутнице.

«Он и должен быть самодовольным, – подумал Майлз. – Погоди, вот увидит это зрелище Айвен…»

Если у Лаисы Тоскане ума больше, чем красоты, она должна быть чем-то вроде гения. Хотя истинная причина столь сильного воздействия ее внешности на окружающих трудноуловима. Милое, мягких очертаний лицо, совершенно не такое потрясающее, как, например, обошедшаяся в немалые деньги пластическая хирургия Элли Куинн. Необычные глаза, сверкающие и сине-зеленые, хотя трудно было сказать, чему она обязана таким цветом – своим генам или косметике. Невысокая даже для коммарианки, на две ладони ниже Галени, который был почти одного роста с Делией. Но самой примечательной чертой ее внешности была кожа, молочно-белая и чуть ли не светящаяся – соблазнительная, подумал Майлз, вот каким словом можно назвать это роскошное тело. Слово «пухленькая» было бы неправильным, даже близко не передающим этот восторг. Он в жизни не видел такой аппетитной женщины – разве что в силовых шарах цетагандийских аут-леди.

Богатство не всегда одаривает своего владельца вкусом, но когда это случается – результат выходит потрясающий. На Лаисе были свободные темно-красные брюки по комаррской моде и того же оттенка топ с низким вырезом, который оттенял прямой открытый жакет цвета морской волны с бледно-кремовым. Очень мало драгоценностей. Ее волосы, слишком темные, чтобы называться блондинистыми и слишком серебристые для русых, вились короткими локонами в точности по комаррской моде. Поднимая взгляд на своего спутника, она улыбалась – радостно и взволнованно, но никоим образом не ошеломленно. Если ей удастся миновать тетю Элис, решил Майлз, у нее все будет как надо. И, шагая шире, чтобы приноровиться к шагам Делии, он повел свою маленькую группку внутрь, как будто официальный ужин у императора Грегора был его личным для них подарком.

Они прошли проверку у императорских охранников и у мажордома, убедившегося, что они не хотят оставить ему свои плащи и что, поскольку их сопровождает Майлз, им не нужно больше никаких указаний. Следующей персоной, с которой они столкнулись, оказалась, конечно же, леди Элис Форпатрил, стоявшая у подножия лестницы. На этот вечер она выбрала отделанное золотом платье темно-синего бархата – возможно, в честь родовых цветов Форпатрила, своего давно почившего мужа. Насколько Майлз помнил, все его детство она носила вдовьи наряды светло-серых тонов, но со временем от них отказалась. Возможно, тогда же, когда окончательно простила лорду Падме Форпатрилу, что он позволил столь возмутительным образом себя убить во время мятежа Фордариана.

– Здравствуйте, Майлз, дорогой, Делия! – приветствовала она их. Майлз склонился к ее руке и с большей официальностью представил ей капитана Галени и доктора Тоскане. Леди Элис благосклонно кивнула, и Майлз успокоился – значит, Айвен, как и обещал, внес их в дополнительный список гостей, а не забыл о его просьбе, чтобы с неловкостью вспомнить про нее в последнюю минуту или того позже. – Грегор, как всегда, принимает гостей в Зеркальном зале, – продолжила леди Элис. – За ужином вы будете сидеть за его столом, ниже посла Эскобара и ее супруга. Я подумала, что на этот раз стоит разбавить инопланетников несколькими местными.

– Спасибо, тетя Элис. – Майлз глянул через тетино плечо на знакомую худощавую фигуру в зеленом офицерском мундире, стоявшую в тени двери левее лестницы и тихо о чем-то беседовавшую с охранником СБ. – Гм, Делия, не проводишь ли ты Дува с Лаисой в Зеркальный зал? Я сейчас буду.

– Конечно, Майлз. – Делия улыбнулась Лаисе, подобрала подол длинного платья с легкостью, выработанной в результате долгой практики, и повела комаррцев вверх по широкой лестнице.

– Какая привлекательная молодая женщина, – констатировала леди Элис, пристально глядя им вслед.

– А, вы про доктора Тоскане? – решился уточнить Майлз. – Я подумал, что ее вполне можно привести.

– О да. Ты же знаешь, она главная наследница тех самых Тоскане. Весьма подходящая гостья. – И чуть подпортила этот панегирик, добавив: – Для комаррианки.

Все мы не без недостатков. Обязанностью леди Элис на службе у императора было проследить, чтобы во дворец допускались Подходящие люди, однако Майлз уже засек второго члена этой команды, того человека, который по заданию Грегора приглядывал, чтобы это были только Безопасные люди. Глава Имперской Службы безопасности Саймон Иллиан наконец оторвался от беседы с охранником СБ, который, откозыряв, исчез в дверном проеме. Иллиан не улыбнулся Майлзу и не поманил его к себе, но Майлз все равно, нырнув, обогнул леди Элис и двинулся к нему, поймав прежде, чем тот успел уйти вслед за охранником.

– Сэр! – Майлз отдал ему «салют аналитиков», Иллиан ответил еще более далекой от оригинала версией того же приветствия, чуть раздраженным взмахом руки: скорее отмахнулся, чем поздоровался. Шеф СБ был мужчиной шестидесяти с небольшим лет, с русыми, начинающими седеть волосами, обманчиво безмятежным лицом и неизменной привычкой незаметно сливаться с окружающим. Сегодня вечером Иллиан был явно при исполнении и приглядывал за обеспечением личной безопасности императора, судя по вставленному в правое ухо микрофону комм-линка и заряженному смертоносному оружию в обеих кобурах. Что могло означать одно из двух: либо нынче вечером здесь происходит нечто большее, о чем Майлз не проинформирован, либо больше нигде не происходит ничего важного, заставившего бы Иллиана сидеть безвылазно в штаб-квартире, и он оставил всю рутину на своего надежного и исполнительного заместителя Гароша. – Секретарь передал вам мое сообщение, сэр?

– Да, лейтенант.

– Он сказал мне, что вас нет в городе.

– Не было. Я вернулся.

– Вы… видели мой последний рапорт?

– Да.

«Черт!» Слова «есть кое-что важное, что я не туда не включил» словно застряли у Майлза в горле. – Мне нужно с вами поговорить.

Иллиан, всегда замкнутый, казался еще более невозмутимым, чем обычно. В любом случае, здесь не время и не место.

– Действительно, сэр. Так когда?

– Я жду дополнительной информации.

Верно. Если не беги и жди, то жди и беги. Но что-то должно вот-вот разрешиться. Иначе Иллиану не понадобилось бы, чтобы Майлз, приплясывая на месте, оставался в Форбарр-Султане, готовый в течение часа после вызова доложиться в штаб-квартире. «Если это новое задание, мне чертовски хочется от него это задание получить. Тогда я, по крайней мере, смогу начать разрабатывать кое-какие планы на случай непредвиденных обстоятельств.» – Отлично. Я буду наготове.

Иллиан кивком отпустил его, но едва Майлз повернулся, чтобы уйти, добавил: – Лейтенант…

Майлз обернулся.

– Вы сегодня вечером на машине?

– Да. Ну, меня привез капитан Галени.

– А-а. – Иллиан, казалось, нашел что-то умеренно интересное для взгляда прямо над макушкой Майлза. – А он проницателен, этот Галени.

– Да уж, я думаю. – Отказавшись от идеи выведать нынче вечером у Иллиана чего-нибудь еще, Майлз поспешил догонять своих друзей.

Он обнаружил всех четверых ожидающими его в широкой галерее у входа в Зеркальный зал. Галени любезно болтал с Делией, которая, похоже, не спешила входить в зал и встречаться с Айвеном и своими сестрами. Лаиса разглядывала все вокруг, явно очарованная антикварными вещицами ручной работы и устилавшими галерею узорчатыми коврами изысканных тонов. Майлз прошелся по галерее вместе с ней и принялся рассматривать искусную, выполненную в мельчайших деталях инкрустацию на полированной столешнице; рисунок изображал скачущих лошадей, и естественные оттенки передавались цветом различных пород дерева.

– Все это такое барраярское, – призналась она Майлзу.

– А это соответствует вашим ожиданиям?

– Да, конечно. Как вы думаете, сколько лет этому столу – и что за мысли посещали голову мастера, который его делал? Как по-вашему, не представлял ли он себе нас, представляющих его? – Ее чувствительные пальцы пробежали по полированной поверхности, пахнущей изысканным ароматическим воском, и она улыбнулась.

– Около двухсот лет и нет, я полагаю, – ответил Майлз.

– Хм-м. – В ее улыбке прибавилось задумчивости. – Некоторым из наших куполов более четырехсот лет. И все же Барраяр кажется старше, даже если на самом деле это не так. Думаю, в вас есть что-то внутренне архаичное.

Майлз на мгновение задумался о природе ее родного мира. Еще лет четыреста, и терраформирование Комарра могло бы сделать планету пригодной для обитания людей под открытым небом без дыхательных масок. На настоящий момент все комаррцы жили под полукруглыми куполами, и были так же зависимы от своей технологии, позволяющей выжить в холоде и удушье, как и бетанцы на своей жаркой пустынной планете. На Комарре никогда не было Периода Изоляции, он никогда не выпадал из русла галактической цивилизации. Разумеется, он жил тем, что выуживал из этого русла, пользуясь своим единственным, жизненно важным природным ресурсом – шестью важнейшими точками входа в П-В туннели, расположенными в настоящей непосредственной близости одна от другой. Скачковые маршруты превратили локальное пространство Комарра в перекресток, в узел сети, – и как следствие, увы, в стратегически важную цель. У Барраяра был единственный путь через П-В тоннель, соединяющий его с галактикой, – и проходил он через Комарр. Если вы не защищаете свои собственные ворота, то тот, кто их контролирует, владеет и вами.

Майлз заставил себя снова подумать о вещах куда меньшего масштаба – и более приватных. Ясно, что Галени необходимо вывезти свою даму на свежий барраярский воздух. Ей, несомненно, понравятся эти километры не по-комаррски дикой природы. Скажем, туристский поход, раз ее действительно привлекает архаика…

– Вам следовало бы попросить Дува устроить вам верховую прогулку, – предложил Майлз.

– О господи! Он еще и верхом умеет ездить? – Она широко распахнула свои изумительные бирюзовые глаза.

– Э-э… – Хороший вопрос. Ну, если и не умеет, то Майлз мог бы преподать ему интенсивный курс. – Конечно.

– Подлинная старина кажется такой… – ее голос понизился до таинственного шепота, – по-настоящему романтичной. Только не говорите Дуву, что я так сказала. Он такой ярый приверженец исторической точности. Первое, что он делает, это сдувает всю волшебную пыльцу.

Майлз ухмыльнулся:

– Я не удивлен. Но я думал, что и вы сама – практичная деловая женщина.

Ее улыбка стала серьезной. – Я комаррианка. Я должна быть такой. Без прибыли от нашей торговли, транспорта, банков и вторичной переработки Комарра вновь скатится к уровню жуткого прозябания – еще хуже, чем прозябания, – откуда она восстала. И каждые семь из десяти человек погибнут так или иначе.

Майлз с любопытством приподнял бровь; на его взгляд, эти цифры были преувеличены, но Лаиса была явно искренне в них убеждена. – Пожалуй, нам стоит продемонстрировать себя собравшимся. Не пройти ли нам в зал?

Они с Галени поменялись местами, расположившись каждый рядом со своей дамой, и Майлз повел всех к ближайшей двустворчатой двери. Зеркальный зал представлял собой длинное помещение для приемов с рядом высоких окон по одной стене и высоких старинных зеркал – по другой. Отсюда и происходило его название, поскольку своей обстановкой он обзавелся в те времена, когда зеркала было раздобыть куда труднее.

Грегор, игравший нынче вечером скорее роль хозяина дома, чем сюзерена, стоял возле двери в компании нескольких высоких правительственных чиновников, вызванных сюда ради такого случая, и приветствовал гостей. Император Барраяра был мужчиной лет тридцати пяти, худощавым, почти тощим, черноволосым и темноглазым. Сегодня на нем был превосходного покроя гражданский костюм по наиболее официально-консервативной барраярской моде. На родовые цвета Форбарра намекала лишь отделка на кантах брюк. Грегор, когда он мог себе это позволить, был необычайно покладист в плане того, что надеть. Но, разумеется, не сейчас – когда он был в своей светской ипостаси: эту обязанность он терпеть не мог, но, как и все прочие свои обязанности, исполнял все равно превосходно.

– Это он? – шепнула Майлзу Лаиса, ожидая, пока группа гостей перед ними завершит свои изъявления удовольствия и двинется дальше. – А я думала, он будет в этом совершенно фантастическом военном мундире, в каком мы его видим на всех записях.

– А, парадный красно-синий мундир? Его он надевает только на военный парад в Середине Лета, на свой День Рождения и на Зимнепраздник. Его дед, император Эзар, действительно был генералом еще до того, как стал императором, и мундир на нем сидел, как вторая кожа, но Грегор-то чувствует, что он не военный и никогда им не был, хоть номинально он и главнокомандующий Имперских вооруженных сил. Так что он предпочитает свой мундир дома Форбарра или что-нибудь в этом роде – когда этикет позволяет. И мы все весьма ему за это признательны – поскольку этим сами избавлены от необходимости носить это проклятое одеяние. Его воротник тебя душит, о клинки ты спотыкаешься, а декоративные кисточки на сапогах цепляются за все, что угодно. – Не то чтобы воротник парадного зеленого мундира был ниже дворцового, а высокие сапоги были точно такими же – если не считать кисточек, но вот длинный клинок Майлз при своем росте воспринимал как особо тяжкое испытание.

– Понимаю, – произнесла Лаиса, в глазах которой мелькнул веселый огонек.

– Ага, вот и наш черед. – Майлз повел свою компанию вперед.

Делия была знакома с Грегором всю жизнь, поэтому, произнеся едва пару слов и поприветствовав его улыбкой, она отступила назад, предоставляя возможность новичкам.

– Да, капитан Галени, я о вас слышал, – серьезно произнес Грегор, когда Майлз представил ему офицера, урожденного комаррца. Какую-то долю секунды у Галени был такой вид, словно он не был уверен, как ему воспринимать эту тревожную новость, и Грегор мгновенно добавил: – Много хорошего.

Грегор повернулся к Лаисе и на мгновение не мог оторвать от нее взгляда. Но он тут же очнулся и, слегка склонившись к ее руке, пробормотал что-то вежливое и обнадеживающее относительно важного места Комарра в будущем Империи.

Едва покончив с формальностями, Делия отправилась на поиски Айвена и сестер среди рассыпавшихся по всему залу блестяще одетых гостей. Помещение было вовсе не так набито людьми, как в День Рождения или Зимнепраздник. Лаиса через плечо оглянулась на Грегора.

– Господи. Мне чуть не показалось, что он извинялся за то, что вы нас завоевали.

– Ну, не совсем, – ответил Майлз. – У нас не было особого выбора после того, как цетагандийцы вторглись к нам, пройдя через Комарр. Он просто выразил сожаление за некое личное беспокойство, которое этот факт может вызывать и которое, учитывая все обстоятельства, похоже, теперь, тридцать пять лет спустя, сходит на нет. Империи из многих планет – это мудреная, неустойчивая в равновесии система. Хотя цетагандийцы и управляют своей столетиями, но вряд ли я бы выбрал именно их как ролевую политическую модель.

– Он не очень похож на того сурового человека, каким его показывают ваши официальные службы новостей, верно?

– Вообще говоря, он скорее угрюм, чем суров, – вот каким он выходит на видео. Возможно, это к счастью.

Тут на их пути обнаружился тощий старик, который ковылял, опираясь на трость; супер-официальный красно-синий – хотя и неравномерно вылинявший – мундир свободно на нем болтался, а приличествующие мундиру клинки хлопали его по костлявым бедрам. Майлз схватил своих гостей за руки и торопливо сделал шаг назад, давая тому пройти.

Лаиса с любопытством его разглядывала. – А кто этот старый генерал?

– Один из самых знаменитых реликтов Форбарр-Султаны, – ответил Майлз. – Генерал Форпарадийс – последний живой Имперский Аудитор из назначенных лично императором Эзаром.

– Для аудитора он выглядит таким … военным, – засомневалась Лаиса.

– Это Имперский Аудитор, и пишется он с заглавного «А», – пояснил Майлз. – И с заглавного «И». Гм… каждое общество предстает перед вопросом: «Кто будет сторожить сторожей?». И Имперский Аудитор – способ ответить на этот вопрос по-барраярски. Аудитор – это нечто среднее между, э-э, бетанским прокурором по особым поручениям, генеральным инспектором и мелким божеством. Ему не обязательно иметь какое-то отношение к бухгалтерии, хотя произошло это звание именно от нее. Первые графы были сборщиками налогов Ворадара Тау. Сквозь руки моих неграмотных предков текло столько денег, что у них возникла склонность обзаводиться липкими пальчиками, к которым тоже кое-что приставало. Аудиторы контролировали графов от имени императора. Неожиданное прибытие Имперского Аудитора, как правило в массированном сопровождении императорской кавалерии, частенько влекло за собой спонтанные и странные самоубийства. В те времена и самих Аудиторов поубивали немало, но наши первые императоры были весьма последовательны: за каждым таким случаем следовали показательные массовые казни, и Аудиторы сделались на удивление неприкосновенными персонами. Говорят, они привыкли, что могут скакать по дикой местности с набитыми золотом седельными сумками и практически без охраны, а бандиты будут тайно ехать перед ними и расчищать им путь – просто для уверенности, что Аудиторы спешат покинуть их округ и не раздражены никакими непредвиденными задержками. Лично я думаю, что это просто легенда.

Лаиса рассмеялась. – История все равно замечательная!

– Их должно быть девять, – вставил Галени. – Традиционное число, возможно, имеющее несколько вариантов происхождения со Старой Земли. Любимая тема для студенческих исторических работ. Хотя, по-моему, сейчас есть всего семь живых Аудиторов.

– Их назначают пожизненно? – спросила Лаиса.

– Иногда, – ответил Майлз. – А иногда просто по принципу «специально для отдельного случая». Когда мой отец был Регентом, он назначал только временно исполняющих обязанности Аудитора, хотя Грегор и утвердил некоторые из этих назначений, когда достиг совершеннолетия. Во всех вопросах, имеющих отношение к их расследованию, они по сути говорят Голосом самого императора. Вот еще одно исключительно барраярское понятие. Я сам однажды говорил Голосом моего отца-графа, в небольшом следствии по делу об убийстве в моем собственном Округе. Это был необычный опыт.

– Звучит по-настоящему интересно с социологической точки зрения, – заметила Лаиса. – Как вы думаете, а не могли бы мы зажать где-нибудь в углу генерала Форпарадийса и заставить его рассказать о прежних временах?

– Нет-нет! – в ужасе воскликнул Майлз. – Интересен сам институт. А лично Форпарадийс – самый ужасный дряхлый зануда-фор во всей Форбарр-Султане! Все, на что он способен, – монолог о том, насколько со времен Эзара все нормы и правила катятся к черту, – «и взглядом он при этом обычно показывает на меня», – перемежаемые подробным отчетом о том, какие именно у него проблемы с кишечником.

– Да, – подтвердила Делия Куделка. – И постоянно вас перебивает, чтобы сообщить, что, мол, «молодежь дурно воспитана». А молодежь – это все, кому меньше шестидесяти.

– Семидесяти, – поправил Майлз. – Он по-прежнему называет моего отца «младшим мальчиком Петра».

– И все аудиторы такие старые?

– Ну, не настолько старые. Но в случае, когда приходится прижать действующего генерала или адмирала, аудитором обычно назначают отставного военного.

Они избежали ужасающего генерала и встретились с Айвеном и Марсией Куделкой – лишь затем, чтобы их тут же разъединил мажордом, рассадивший всех за столом в богато украшенном Малом Обеденном зале. Майлз подумал, что ужин удался. Сам он проявил себя во всей красе, задавая наводящие вопросы послу Эскобара и терпеливо вынося обычный поток расспросов о своем знаменитом отце. Сидящая напротив него Лаиса вела беседу с пожилым джентльменом из свиты посла. Грегор с капитаном Галени обменялись парой изысканно вежливых реплик о барраяро-комаррских отношениях, достойных нежного слуха галактических гостей. Майлз решил, что их посадили за стол Грегора не только ради него самого.

Когда Галени, как понял Майлз, сознательно подкинул Лаисе вопрос насчет комаррского торгового флота, та подняла сияющий взгляд. Ее ответ был адресован прямо Грегору, через головы эскобарцев: – Да, сир. По правде говоря, Комаррский синдикат грузоперевозчиков, на который я работаю, весьма заинтересован в решении проблемы, представленной прямо сейчас Совету Министров. Мы ходатайствовали о снижении налогов на прибыль, напрямую реинвестируемую в основной капитал.

Майлз мысленно зааплодировал ее нахальству: обрабатывать самого императора, пока на стол подают очередное блюдо. «Давай, вперед! Почему бы и нет?»

– Да, – произнес Грегор, чуть улыбнувшись, – министр Ракоци упоминал мне об этом. Боюсь, это встретит труднопреодолимое сопротивление в Совете Графов, наиболее консервативные члены которого считают, что наши немалые военные затраты по защите комаррских точек перехода должны быть… гм… пропорционально поделены между теми, кто находится на передовых позициях.

– Но рост капитала предоставит нам бОльшую налоговую базу в следующем цикле. Слишком рано выкачать из него все деньги – все равно… все равно, что съесть семенное зерно.

Грегор приподнял брови. – Крайне удачная метафора, доктор Тоскане. Я передам ее министру Ракоци. Она могла бы куда лучше воззвать к сердцу некоторых наших графов из глубинки, чем значительно более сложные понятия прыжковых технологий, которые он пытается им втолковать.

Лаиса улыбнулась. И Грегор улыбнулся. А Галени выглядел откровенно самодовольным. После того, как Лаиса обратила внимание на этот важный для себя вопрос, ей хватило благоразумия сдать назад и тотчас вернуть беседу к относительно легким материям – по крайней мере, эскобарская политика в области прыжковых технологий была потенциально более устойчивой, чем барраяро-комаррские проблемы налогообложения.

После ужина были танцы – в бальном зале этажом ниже, где по традиции музыку обеспечил Оркестр Имперской Службы, собранный из числа безусловно наименее воинственных, зато наиболее талантливых военных Барраяра. Пожилой полковник-дирижер был уже много лет бессменной принадлежностью Императорского дворца. Грегор официально открыл бал, покружившись по залу с леди Форпатрил, а затем, как того требовал этикет, протанцевал со всеми гостьями по очереди в порядке значимости, начиная с эскобарской дамы-посла. Майлз затребовал свои два танца от высокой, белокурой, прекрасной Делии. Проделав это – какое бы впечатление ни произвела эта картина на зрителей, – он решил попрактиковаться в иллиановской манере: слиться со стеной и понаблюдать за зрелищем. Капитан Галени танцевал если не искусно, то по крайней мере ревностно. Поскольку он в ожидании завершения своих двадцати лет на Службе приглядывался к политической карьере, то методично коллекционировал все возможные сопутствующие навыки.