Текст книги "Память"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 9

Бронированный лимузин графа Форкосигана с тихим «пф-ф» опустился на мостовую напротив восточного входа Императорского дворца. Мартин нервно оглянулся через плечо на ворота и толпу жестикулирующих охранников возле них. – Вы уверены, что все будет в порядке, милорд?

– Не волнуйся, – ответил Майлз, сидевший возле него в водительском отделении машины. – Готов поспорить, этот кусочек кованой решетки они выправят и покрасят прежде, чем я соберусь уезжать.

Мартин попытался поднять колпак кабины, или, по крайней мере, храбро принялся искать отвечающую за это кнопку среди сверкавшего перед ним множества таковых. Майлз показал ему. – Спасибо, – пробормотал Мартин.

Колпак поднялся; Майлз выбрался из кабины живым.

– Мартин… вот что я тебе скажу. Пока я тут буду занят, почему бы тебе не взять эту колымагу и не покататься вокруг по городу – для практики? – Майлз сунул в карман настроенный на машину комм. – Когда ты мне понадобишься, я вызову тебя. Если ты… – Майлз не стал произносить «врежешься во что-нибудь». – … столкнешься с проблемой, звони мне… впрочем, нет. – Майлз сильно подозревал, что вскоре будет молиться о том, чтобы что-нибудь прервало предстоящий разговор с Грегором, но устраивать это заранее было бы нечестно. – Позвони по этому номеру. – Наклонившись, он набрал код на универсальной панели машины. – Вот так ты попадешь на весьма компетентного джентльмена по фамилии Ципис, он славный малый и скажет тебе, что делать.

– Да, милорд.

– Следи за моментом инерции. Мощность этой зверюги может ввести тебя в заблуждение. Супер-емкие топливные элементы добавляют к общей массе машины не меньше, чем броня. Ее управляемость весьма обманчива. Поезжай куда-нибудь, где много свободного места, и поэкспериментируй, чтобы больше она не устраивала тебе сюрпризов.

– Э-э… спасибо, сэр.

Колпак с шипением закрылся. Сквозь поляризованные до полупрозрачности стекла Майлз видел, как Мартин сосредоточенно закусил губу, когда машина поднялась над мостовой и снова двинулась вперед. Левое заднее крыло серебристого лимузина не пострадало, заметил Майлз, и не удивительно. Ох, очередной стажер. Пойми Майлз заранее, что к чему, он отправил бы парня на всю прошлую неделю практиковаться и избежал бы этой маленькой неприятности с воротами Грегора. Но Мартин справится, дай ему только набрать достаточно опыта, причем желательно – без нервирующего присутствия поблизости его хозяина, коротышки-лорда.

В дверях Майлза встретил один из ливрейных дворцовых слуг, который повел его в северное крыло; значит, они направляются в личный кабинет Грегора. Северное крыло было единственной частью раскинувшегося во все стороны Императорского дворца, которой было менее двухсот лет. Старое сгорело дотла во время войны фордариановского мятежа, – в тот год, когда родился искалеченный солтоксином Майлз – а позже отстроено заново. Императорский кабинет на первом этаже был частью небольшой по-настоящему личной, частной территории Грегора. Убранство комнат было скромным, немногие произведения искусства принадлежали ныне живущим перспективным молодым художникам, а антиквариат отсутствовал вовсе.

Когда Майлз вошел, Грегор стоял возле высокого, полускрытого занавесями окна, уставившись в сад. А до этого что – вышагивал по комнате? Сегодня на нем был мундир Форбарра, подчеркивающий его титул; Майлз же, ныне испытывающий аллергию на всякого рода форму, оделся в слегка вышедший из моды гражданский костюм, обнаруженный им в самой глубине гардероба. Не самый подходящий для Дворца наряд.

– Лорд Форкосиган! – объявил слуга и, откланявшись, удалился. Грегор кивнул и жестом показал Майлзу на кресло. Майлз несколько вяло улыбнулся в ответ севшему напротив Грегору и, сгорбился, стиснув ладони на коленях.

– Мне это так же тяжело, как, я уверен, тяжело тебе… – начал Грегор.

Улыбка Майлза стала еще суше. – Вряд ли настолько… мне кажется, – пробормотал он.

Грегор поморщился; рука его дернулась в воздухе, словно он отмахивался от искушения: – Хотелось бы мне, чтобы ты этого не делал.

– И мне тоже хотелось бы этого не делать.

Совершенно непоследовательно Грегор продолжил: – Что сделано, того назад не вернешь. И неважно, насколько сильно нам этого хочется.

– М-м… Если б я мог что-то изменить – из серии «волшебная палочка и одно желание», – то не уверен даже, что выбрал бы именно это. Может, скорее вернулся бы к моменту гибели сержанта Ботари и сделал так, чтобы этого не случилось, с самого начала. Не знаю… может, этот план сработал бы не лучше. Наверное, нет. Но то была более невинная ошибка, хоть и смертельная. Нынче я дорос до куда лучше просчитанных глупостей. – Тон, каким он это произнес, был натянутым.

– Ты стоял на пороге… таких замечательных дел.

– Что, канцелярской работы в Департаменте внутренних дел? Позволь с тобой не согласиться. – Это оказалось, наверное, самой горькой каплей во всей этой неразберихе: пожертвовать всем, вплоть до собственного честного слова, чтобы спасти личность, которую все равно собирались у него отнять в ближайший год. Знай он об этом, он бы… что? «Ха, что же?»

Грегор с выражением крайней досады поджал губы. – Всю мою жизнь моими делами заправляют старики. Я думал, ты станешь первым из моего поколения, кому я с успехом мог бы доверить предполагающий реальную власть и ответственность пост в высшем эшелоне того, что с иронией зовется моим правительством.

«Да, Грегор, и мы с тобой знаем, что я это провалил.» – Тебе следует отдать им должное: когда они начинали тебе служить, то не были стариками. Во сколько Иллиана скоропалительно продвинули на должность шефа СБ – лет в тридцать, а? А сам он собирался заставить меня ждать до тридцати пяти, лицемер.

Грегор покачал головой. Если он скажет: «Майлз, Майлз, что же нам с с тобой делать?», я встану и уйду. Но вместо этого Грегор произнес: – Ну и что ты намерен делать теперь?

«Мало чем лучше». Но Майлз остался сидеть. – Не знаю. Мне нужно… какое-то время побыть одному, и немалое время. Время подумать. Отпуск по болезни и время на путешествие – на самом деле не одно и тоже.

– Я… требую, чтобы ты не пытался завязать независимые контакты с дендарийскими наемниками. Я сознаю, что я сам и СБ вместе взятые, наверное, не сможем тебя остановить, реши ты перехватить их и увести с собой. Но на сей раз у меня не останется способа спасти тебя от обвинения в измене.

Майлз сумел не сглотнуть с виноватым видом, а лишь кивнуть в знак полного понимания. Он всегда знал, что это был бы билет в один конец. – Дендарийцам страдающий конвульсиями командир тоже не нужен. Пока я не приведу в порядок свою голову – если это вообще возможно, – подобное искушение не для меня. – К счастью, быть может. Нерешительно помолчав, Майлз все же позволил своему главному беспокойству проявиться в самой нейтральной формулировке, какую смог подобрать: – Каков теперь будет статус Дендарийского флота?

– Похоже, это будет зависеть от их нового командующего. Как захочет разыграть эту карту Куинн?

Так значит, Грегор не собирается по собственной инициативе отделаться от всего, с трудом Майлзом созданного. Облегченно в душе вздохнув, Майлз ответил, тщательно подбирая слова: – Она была бы идиоткой, отказавшись от гонорара, который нам – ей – выплачивает Империя. А Куинн далеко не дура. Не вижу, почему бы при ней флот не может по-прежнему оставаться в распоряжении СБ, как было при мне.

– Я готов подождать и посмотреть, как это сработает. Сможет ли она добиться успехов. Или нет.

«Помоги тебе бог, Куинн.» Но самое главное из сказанного – да, дендарийцы по-прежнему могут оставаться Императорской Собственностью, даже без него. Их не бросят. – Куинн училась у меня без малого десять лет. Сейчас ей хорошо за тридцать, она на пике своей эффективности. Она изобретательна, решительна и потрясающе хорошо умеет вписываться в экстремальные ситуации, с которыми сталкивалась изрядное число раз, с моей подачи. Если она не готова к продвижению… значит, никакой я не командир, как думал.

Грегор коротко кивнул: – Отлично. – Он глубоко вздохнул, почти зримо переключаясь с одной задачи на другую; лицо его просветлело. – Не соизволите ли отобедать со мной, милорд Форкосиган?

– Я ценю этот жест, Грегор, но стоит ли мне оставаться?

– Там будет кое-кто, с кем я хочу, чтобы ты встретился. Точнее, за кем бы понаблюдал.

«Он все еще дорожит моим мнением?!» – В последнее время мои суждения не стоят того, чтобы хвастаться ими в письмах домой.

– М-м… кстати, о письмах… Ты уже рассказал обо всем родителям?

– Нет, – отозвался Майлз и осторожно добавил: – А ты?..

– Нет…

На мгновение повисло мрачное молчание.

– Это твоя обязанность, – твердо произнес Грегор наконец.

– Я и не отрицаю.

– Позаботься о своем лечении как можно быстрее, Майлз. Если понадобится, я готов сделать это императорским приказом.

– Не понадобится… сир.

– Хорошо. – Грегор встал. Майлз волей-неволей поднялся тоже.

Уже на полпути к двери Майлз выдавил из себя тихое: – Грегор?

– Да?

– Прости…

Грегор помолчал и ответил едва заметным кивком. И они вместе двинулись дальше.

На лужайке Южного сада, в окружении деревьев и цветущих кустарников, под муслиновым навесом с кистями стоял столик на четверых. Погода была удачной, осеннее солнце пятнами света расцвечивало навес, под которым благодаря легкому ветерку было совершенно прохладно. Шум близлежащего города казался приглушенным и далеким, словно сад был погружен в сон. Майлз, слегка встревоженный, сел по левую руку Грегора, окидывая взглядом всю композицию. «Разумеется, не меня же он намеревался подобным образом почтить? Сейчас это было бы насмешкой…» Взмахом руки Грегор отослал озабоченного ливрейного слугу, предложившего им выбор предобеденных аперитивов; похоже, они кого-то ждали.

Озарение настало одновременно с появлением леди Элис Форпатрил, одетой в безукоризненный дневной наряд форессы: синее болеро и отделанную серебром юбку; цвет отделки – намеренно? – подчеркивал серебристые нити в ее темных волосах. С собой она вела доктора Лаису Тоскане, одетую в стильный и изящный комаррский костюм – блузон и брюки. Слуги бросились к дамам и помогли им сесть, а затем снова осмотрительно скрылись из виду.

– Добрый день, доктор Тоскане, – произнес Майлз, когда все вокруг принялись здороваться друг с другом. – Вот мы и снова встретились. Значит, это ваш второй визит во дворец?

– Четвертый, – улыбнулась она. – На прошлой неделе Грегор любезно пригласил меня на деловой обед с министром Ракоци и некоторыми его сотрудниками, где мне представилась возможность изложить кое-какие соображения моей Торговой группы. А потом я была на официальном приеме для уходящих в отставку чиновников из провинций, и там было просто очаровательно!

«Грегор?..» Майлз глянул на Элис Форпатрил, сидевшую слева от него. Та ответила исключительно любезным взглядом.

Слуги принялись подавать на стол, и разговор начался, что было неудивительно, с тривиальных замечаний по поводу Комарры. Однако почти немедленно беседа совершила крутой поворот, как только Грегор с Лаисой принялись сравнивать свои семейные и детские впечатления; оба оказались единственными детьми в семье – факт, который они вроде бы нашли взаимно увлекательным и достойным всеобъемлющего сравнительного анализа. У Майлза было стойкое ощущение, что он попал на вторую, а возможно – и четвертую серию давно идущего сериала. Кажется, его собственная роль в разговоре ограничивалась произносимым то и дело согласным «угу» по поводу событий, которые он за давностью лет едва припоминал. Элис, обычно словоохотливая, говорила почти так же мало.

Грегор приложил все силы, чтобы разговорить Лаису, но и она сама упорно придерживалась принципа равенства в обмене информацией. Майлзу в жизни не приходилось слышать, чтобы Грегор наговорил столько всего за раз.

Когда принесли пирожные со сливками плюс пять сортов кофе или чая, на выбор, Грегор застенчиво произнес: – Лаиса, я приготовил для вас небольшой сюрприз. – Он сделал незаметное движение рукой под столом – явно заранее оговоренный сигнал, который внимательно ожидающий ливрейный слуга немедленно уловил и тут же скрылся за рядами кустарника. – Вы говорили, что лошадь вы встречали только на видео. Лошадь – это в каком-то роде символ фора, и я подумал, что вам понравилось бы прокатиться верхом.

С этими словами снова появился тот самый слуга, ведя в поводу самую великолепную невысокую белую кобылку, какую Майлзу приходилось видеть в жизни; даже дедовы конюшни с дорогими чистокровными скакунами не были исключением. Большие глаза, изящные ноги… копыта отполированы до блестящего черного цвета. В длинную серебристую гриву и струящийся хвост вплетены алые ленты, в тон к такого же цвета попоне, не говоря уж о расшитых алым поводьям, прикрепленных к позолоченной уздечке.

– О боже! – Лаиса чуть не задохнулась от восторга, влюбленными глазами созерцая животное. – Можно мне ее погладить? Но я понятия не имею, как ездить верхом!

– Ну конечно же! – Грегор подвел ее к боку кобылки, и Лаиса, смеясь, потянулась руками к шелковистой шее, запустила пальцы в блестящую гриву. Кобылка безмятежно прикрыла глаза, спокойно принимая эти знаки искреннего внимания. – Я сам ее поведу, – сказал Грегор. – Просто шагом. Она очень спокойная. – С точки зрения Майлза, животное было в двух шагах от того, чтобы просто заснуть; Грегор явно исключил всякую возможность неприятных инцидентов с лошадью, омрачивших бы это шоу.

В щебетании Лаисы звучало одновременно сомнение, восхищение и нечто вроде «пожалуйста-уговорите-же-меня». Майлз склонился к леди Элис и прошептал: – Где Грегор отыскал эту лошадь?

– За три Округа отсюда, – шепнула она в ответ. – Вчера ее на аэрокаре доставили во дворцовые конюшни. Грегор за четыре для загонял всю свою прислугу до сумасшествия, планируя каждую деталь этого обеда.

– Я вас подсажу, – продолжал Грегор, пока конюх держал разукрашенные поводья. – Вот, позвольте, я покажу вам, как надо. Согните ногу, а я сложу ладонь чашечкой…

Потребовалось три попытки и изрядная доза смеха, чтобы водрузить Лаису на лошадь. Если Грегор и попытался втихую ее пощупать, то ему удалось исполнить это с потрясающей выдержкой. Сидя в обитом бархатом седле, Лаиса выглядела довольной, смущенной и немного гордой собой. Грегор забрал поводья у конюха, жестом отослав того прочь, и двинулся в обход по садовым дорожкам, что-то рассказывая и жестикулируя.

Майлз, широко раскрыв глаза, отхлебнул здоровенный глоток обжигающего чая. – Так, тетя Элис… ты играешь роль свахи, или как?..

– Все больше похоже на то, – сухо отозвалась она, сама не сводя глаз с маленькой изысканной кавалькады.

– И когда это произошло?

– Я и сама не совсем уверена. Оглядываюсь, и… и вот оно. С тех пор пытаюсь наверстать упущенное.

– Но, Элис… Комаррианка как императрица? – Именно мысль об императрице должна быть у Грегора на уме; Элис ни за что дала бы себя склонить на роль сводницы. – Консервативное крыло партии фор-лордов просто дерьмом изойдет, верно? Не говоря уже об оставшихся комаррских радикал-революционерах. С ними случится то же самое, только в другой манере.

– Будь добр, не используй казарменных выражений за столом, Майлз. Но что касается ответа на твой вопрос… может быть. Хотя центристской коалиции это понравится. Или они позволят себя на это уговорить.

– Уговаривать будешь ты? Или их жены, с твоей подачи – это ты хочешь сказать? А ты сама это одобряешь?

Она задумчиво прищурилась. – Говоря в общем и целом… думаю, да, одобряю. Поскольку твоя мать и шага не сделала в этом направлении, то обязанность заведовать поисками невесты для Грегора в последние десять лет автоматически пришлась на меня. И это было тщетное занятие. Я хочу сказать, он просто сидел вон тут и глядел на меня с ужасным, скорбным выражением на лице, словно говорящим «За что ты со мной так»? По-моему, я провела перед ним всех высоких стройных форских красоток на этой планете, нарушив порядок их собственной жизни и жизни их семейств; я представляла ему десятки резюме… ничего не действовало. Все без толку. Клянусь, Грегор оказался еще большим разочарованием, чем Айвен, а уж тот упустил столько хороших партий… Кое-кто, чье имя я упоминать не стану, додумался – если это можно было сделать от большого ума – шепнуть мне на ухо, что я должна попробовать предложить ему мальчиков, но я заметила, что это не решит проблемы наследника, каковая и стоит перед нами в первую очередь.

– Без беспрецедентно большого вмешательства генной инженерии такому не бывать, – согласился Майлз. – Нет, мальчики не для Грегора. Но форессы тоже. Я об этом догадался много лет назад – жаль, что ты меня не спросила. Грегор – еще более близкий родственник императора Юрия Безумного, чем я. И… хм… он знает о своем отце, покойном и никем не оплаканном принце Серге, гораздо больше, чем, как я полагаю, хотелось бы моим родителям. У него эдакая вполне исторически обоснованная паранойя по поводу… ну, паранойи. И инбридинга среди форов. Он никогда не позволял себе влюбиться в фор-леди.

Элис выгнула тонкие темные брови: – Об этом его отношении к форам в конце концов я догадалась и сама. Что, как ты можешь себе представить, поставило меня в затруднительное положение.

– Итак… как ты думаешь, что же он видит в докторе Тоскане? Помимо ума, красоты, милого характера, отличного чувства юмора, изящества светских манер, богатства и не-форской наследственности – что?

Элис фыркнула – легким, подобающим леди смешком. – Полагаю, все даже проще и затрагивает более глубинные инстинкты – хотя сомневаюсь, что Грегор это осознает. Я не пытаюсь имитировать эту ужасно раздражающую манеру твоей матери, эдакий моментальный психоанализ по-бетански, но… Мать Грегора убили, когда ему было пять лет. – Ее накрашенные губы на мгновение дрогнули от старой боли; леди Элис знала принцессу Карин, когда та была еще жива. – Посмотри на фигуру доктора Тоскане. Она… материнская. Ни одной косточки не проглядывает. Сколько времени я потратила на то, чтобы пасти перед ним толпы высоких стройных красоток, тогда как мне стоило устраивать облаву на невысоких и пухленьких. Я готова заплакать. – Но вместо того, чтобы заплакать, она откусила солидный кусок пирожного с кремом.

Майлз нейтрально кашлянул. Грегор с Лаисой обогнули угол, повернули и двинулись по аллее фигурно подстриженных тисовых деревьев. Высокий тощий Грегор шагал у стремени Лаисы, оживленно жестикулируя, улыбаясь и что-то рассказывая. Лаиса наполовину склонилась к нему через луку седла, глаза ее сияли, губы приоткрылись, она слушала Грегора… всей душою, понял Майлз.

– Итак, Майлз, – несколько более прохладным тоном продолжила Элис. – расскажи мне о твоем капитане Галени. Мне неясно, как он во все это вписывается.

– Он не мой капитан, – возразил Майлз. – Он капитан Грегора.

– Но по словам Айвена, он твой друг.

– Айвен работал с ним гораздо дольше, чем я.

– Прекрати уходить от ответа на вопрос. У меня такое ощущение, что это важно или может таковым стать. Предупреждать семейные проблемы Грегора – это моя работа. Как работа Саймона – решать проблемы с безопасностью, или как работой твоего отца – а сейчас, полагаю, министра Ракоци – было решать проблемы политические. В докладах СБ, предоставленных Саймоном, утверждается, что доктор Тоскане и Галени не являются любовниками.

– Я… нет. Я тоже думаю, что нет. Хотя он за ней ухаживает. Вот в первую очередь почему я тогда пригласил обоих на официальный Императорский ужин. Чтобы помочь ему с ней объясниться. – Императорский обед камнем лежал у Майлза в желудке.

– Но официально они не помолвлены?

– Не думаю.

– Они говорили о браке?

– Я не знаю. Понимаешь, я не совсем близкий друг Галени. Мы с ним просто… вместе работали, столкнулись как-то случайно во время заварушки с Марком на Земле, а потом – в ходе моей командировки на Комарру, когда СБ расследовало некий опасный инцидент. Да, по-моему, Галени думает о женитьбе. Но он очень замкнутый человек, по массе вполне реальных причин. Думаю, ему было нелегко пытаться сблизиться с Лаисой. Не из-за того, что за человек она, а из-за того, каков он сам, или, вернее, каким он себя сделал. Медлительным, аккуратным и осмотрительным.

Леди Элис постучала длинным накрашенным ногтем по кружевной скатерти – ни крошки, ни пятнышка там, где стояла ее тарелка. – Мне необходимо это знать, Майлз. Может ли капитан Галени стать в данной ситуации проблемой? Больше сюрпризов мне не нужно.

– Что ты имеешь в виду под словом «проблема»? Он сам будет проблемой? Или он их создаст?

В мягкой тональности голоса Элис прорезались металлические нотки. – – Именно об этом я тебя и спрашиваю.

– Не знаю… Думаю, он будет страдать. Извини… – Галени собираются к чертовой матери отшить, вот оно что… «Господи, Дув… я не это хотел для тебя сделать. Прости, прости… сегодня такой день, когда я кругом виноват…»

– Ну что ж, в конечном счете – выбор за Лаисой, – рассудительно заметила Элис.

– Как может бедняга Галени соперничать с императором?

Она поглядела на него с легкой жалостью. – Если она любит Галени… никакого соревнования не будет. Если же нет… то и проблемы нет. Верно?

– Думаю, моя голова этого не вынесет.

Губы леди Элис чуть дрогнули, демонстрируя тайное согласие со сказанным, однако тут же выражение ее лица вернулось к обычному приятному спокойствию: к ним снова приблизился Грегор со своим конным цирком. Грегор помог Лаисе сойти с лошади, в процессе ухитрившись исполнить нечто, весьма близкое к объятиям. Он снова передал лошадь в руки конюху. Еще один слуга поднес два серебряных тазика, чтобы пара могла смыть следы прикосновения к лошади (если таковые имелись) со своих рук. Совершенно излишний жест: должно быть, животину сегодня утром чуть не утопили в шампуне. А круп ее сверкал так, что Майлз, не колеблясь, мог бы прямо с него есть свой обед.

Элис демонстративно поглядела на свое хроно. – Мне жаль завершать это восхитительное время, Грегор, но до встречи с графом Форталой и министром Ванном осталось всего двадцать минут.

– О! – Щеки Лаисы порозовели и, испытывая муки совести, она вскочила с кресла, куда только что присела. – Я отрываю вас от работы!

– О нет, раз здесь есть леди Элис, чтобы мне об этом напомнить, – парировал Грегор, кинув в сторону Элис быстрый взгляд, который заставил ее кисло улыбнуться. Но Грегор послушно встал и склонился к руке Лаисы… неужто он?.. Да. Он собирается поцеловать ей руку. По сути Грегор перевернул ее руку ладонью вверх и чуть коснулся губами. Майлз скрестил руки, прикрыл собственный рот ладонью и прикусил язык. Когда Грегор выпрямился, Лаиса сомкнула ладонь, пряча место поцелуя, – будто бабочку поймала – и улыбнулась. Да нет, усмехнулась. Грегор усмехнулся в ответ с таким видом, словно он слегка пьян. Элис кашлянула. Майлз прикусил язык еще сильнее. Грегор с Лаисой обменялись долгим и в высшей степени идиотским взглядом. Наконец Элис прервала мизансцену, взяла Лаису за руку и увела ее прочь, что-то радостно объясняя насчет прогулки через нижние залы, где по пути можно будет посмотреть на мозаичные панели.

Грегор снова плюхнулся в кресло, устроившись в нем боком и покачивая перекинутой через ручку кресла ногой в начищенном сапоге. – Ну, и что ты о ней думаешь?

– О докторе Тоскане?

– Вряд ли я стал бы спрашивать твоего мнения о тете Элис.

Майлз разглядывал Грегора, улыбающегося во весь рот. Нет… этот человек хочет не критического анализа. – Красива.

– Правда?

– Очень умна.

– Блестящий ум. Жаль, что ты не присутствовал на совещании с Ракоци и его людьми. Ее выступление было образцом четкости.

Несомненно – раз, наверное, все эксперты торговой ассоциации ночь напролет безропотно помогали готовить это выступление… а кроме того, Майлз в свое время пару раз проводил рабочие совещания и признавал, что это требует усилий. Но Грегор не столько выспрашивал у Майлза его мнение, сколько напрашивался на подтверждение своего собственного. «Никогда я не был подхалимом…»

– Очень патриотична, – продолжал болтать Грегор, – и именно в том стиле – нацеленность на будущее, готовность к сотрудничеству, – какого твой отец всегда надеялся добиться от комаррцев.

– Да, сир.

– Прекрасные глаза.

– Да, сир. – Майлз вздохнул. – Очень… хм… сине-зеленые. – «За что он со мной так?» Вероятно, потому что графа и графини Форкосиган здесь нет. Он использует Майлза как замену его родителям, которые, в конце концов, к тому же и приемные родители сироты-Грегора.

– Остроумна…

– Да, сир.

– Майлз?

– Да, сир?

– Прекрати.

– Хм. – Майлз попытался снова прибегнуть к трюку с прикушенной губой.

Грегор перестал качать ногой; лицо его стало серьезнее, на него набежала тень. – Я напуган, – тихо добавил он.

– Возможностью отказа? Я не такой эксперт по женщинам, каким, по его словам, является Айвен, но… на мой взгляд все предварительные признаки, говорят «давай, вперед!».

– Нет… Того… что может случиться потом. Моя работа может обернуться для меня смертью. Для меня и для тех, кто будет ко мне ближе всего.

Это тень принцессы Карин, а не переменчивый ветерок, остудила воздух. Может, для душевного здоровья Грегора и лучше, что северное крыло, где погибла его мать, сгорело дотла и было отстроено заново, уже свободное от призраков.

– Обычные мужчины и женщины умирают каждый день. По самым разным причинам: от чистой случайности до неумолимого времени. Не существует императорской монополии на смерть.

Грегор посмотрел на него. – Действительно, нет, – тихо проговорил он. И решительно кивнул, будто Майлз только что изрек нечто для него полезное. «Но что?»

Майлз попытался сменить тему. – Так что же за вопросы всплывут на этой встрече с Форталой и Ванном?

– О, как обычно. Их комитет по распределению Имперских земель хочет привилегий для друзей. А я хочу, чтобы их друзья предоставили подтверждение правомочности своих проектов.

– А! – Это все дела Южного континента, ничего напрямую затрагивающего интересы Округа Форкосиганов. Интересно, не должен ли Майлз шепнуть отцовскому депутату словечко насчет того, что нынешняя неделя будет идеальна для выбивания из Грегора привилегий для их Округа? В нынешнем состоянии мечтательного идиотизма и сексуального дурмана сраженный любовью Грегор может даровать все, что угодно. Нет… для Империи лучше хранить его временное помешательство как Государственную Тайну. Женитьба его достаточно быстро излечит.

Императрица-комаррианка. Боже. Какой кошмар для СБ. Иллиана и вправду хватит тот самый удар, которым он грозился столько лет. – Иллиана ты уже предупредил?

– Я думал послать к нему с известием леди Элис, если дела начнут складываться обнадеживающе. И довольно скоро. Она, кажется, взяла это дело на себя.

– Элис – самый лучший союзник и лучшая сваха, какую ты можешь найти. Веди себя как надо, и она будет на твоей стороне. Но продумал ли ты все политические последствия этой… женитьбы? – Майлз вдруг понял, что вслух это слово прозвучало впервые.

– Всю последнюю неделю я ни о чем другом не думал. Знаешь, Майлз, это может быть неплохо. Символ единства Империи и все такое.

Гораздо вероятней, что комаррское подполье сделает это символом того, как Барраяр опять поимел Комарр. Майлз представил себе возможности, открывающиеся для злобной политической сатиры, и содрогнулся. – Не возлагай на это особых надежд.

Грегор покачал головой:

– В конце концов… все это не имеет значения. Я наконец-то нашел что-то лично для себя. Именно для себя, а не для Империи, даже не для императора. Просто для себя самого.

– Тогда хватай обеими руками! И не позволяй всяким ублюдкам у тебя это забрать.

– Спасибо, – выдохнул Грегор.

Майлз откланялся. Его интересовало, не убил ли уже кого-нибудь его новый водитель и не перевернулась ли графская машина вверх тормашками. Но гораздо больше его интересовало, как бы ему в ближайшие несколько недель избегать Дува Галени.