Текст книги "Братья по оружию"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это паранойя? – заботливо переспросила она.

– И крепчающая с каждым мигом. А то, что в моем генеалогическом древе имеется и император Юрий Безумный, ничуть не улучшает ситуации. Мне всегда было интересно, не перешла ли мне эта болезнь по наследству. Можно ли страдать паранойей насчет того, не параноик ли ты?

Она ласково улыбнулась. – Если кто-то это и может, так это ты.

– Хм. Ну, такого рода паранойя – это классика. Я смягчил выражения в отчете для Дестанга; лучше тебе его прочитать перед отлетом. В конце концов, что бы ты подумала о молодом офицере, убежденном, что его стремится подставить начальство?

Она склонила голову, выгнув широкие брови вразлет.

– Вот именно, – Майлз кивнул и постучал пальцем по диску. – Цель твоей поездки – проверить следующую гипотезу (только гипотезу, имей в виду!): мы не получили наши восемнадцать миллионов марок по той причине, что они исчезли по дороге. Возможно, в карманах нашего дорогого капитана Галени. Никаких подтверждающих это улик – вроде внезапных и постоянных отлучек капитана – пока нет, а ошибочное обвинение такого рода молодой и честолюбивый офицер выдвинуть не должен. Я добавил в свой рапорт еще четыре альтернативные теории, но мне не дает покоя именно эта. Ты должна выяснить, отправляла ли штаб-квартира эти деньги вообще.

– Ты не выглядишь обеспокоенным. Ты выглядишь несчастным.

– Ну да, это самый грязный из возможных вариантов. Но за ним стоит слишком убедительная логика.

– В чем тут подвох?

– Галени комаррец.

– Кому до этого дело? Тем больше вероятность, что ты прав.

«Мне дело есть.» Майлз покачал головой. Что, в конце концов, значит внутренняя политика Барраяра для Елены, со всей страстью поклявшейся, что нога ее никогда не ступит на ненавистную родную планету?

Она пожала плечами и упруго поднялась на ноги, убирая диск в карман.

Он не попытался перехватить ее руки. Он не сделал ни единого движения, могущего смутить их обоих. Труднее расстаться с давним другом, чем с недавней возлюбленной.

«Ох, мой самый давний друг».

Все еще. Всегда.

Глава 6

Майлз пообедал у себя в каюте, прихлебывая кофе с сандвичем, пока внимательно изучал доклады о состоянии дендарийского флота. Ремонт оставшихся на «Триумфе» боевых десантных катеров был завершен и подписан. И, увы, плата была уже перечислена без возможности отозвать деньги. Текущее переоборудование по всему флоту прошло, увольнительные на поверхность народ уже использовал, блестящее было надраено, а острое – наточено. Наступала скука. Скука и банкротство.

Цетагандийцы были кругом неправы, с горечью подумал Майлз. Не война погубит дендарийцев, а мир. Стоит только врагам сложить руки и терпеливо ждать, и дендарийский флот – его творение – потерпит крах сам, без какой-либо посторонней помощи.

Взвыл дверной сигнал – желанный перерыв в цепи его бессвязных мрачных мыслей. Он нажал кнопку настольного комма: – Да?

– Это Элли.

Рука сама дернулась хлопнуть по клавише, открывающей дверь. – Заходи! Ты вернулась раньше, чем я ожидал. Я-то боялся, что ты застрянешь там внизу, как Данио. Или еще хуже – вместе с Данио.

Он развернулся вместе с креслом. Дверь с шипением открылась, и комната словно озарилась – хотя ни одному датчику освещенности зарегистрировать это было бы не под силу. Элли приветственно махнула рукой и присела боком на краешек стола. Она улыбалась, но взгляд ее бы усталым.

– Ну я тебе скажу… – заговорила она. – Сперва пошли разговоры о том, чтобы оставить меня погостить подольше. Я была мила, я шла на сотрудничество, я чуть ли не кокетничала, пытаясь убедить их, что я не смертоносная угроза обществу и что меня действительно можно выпустить ходить по улицам. Но я в этом не преуспела, пока вдруг их компьютеры не выдали потрясающие данные. Из лаборатории пришли результаты идентификации тех двоих, которых… я убила в космопорте.

Майлз понял, почему она чуть запнулась, подбирая выражения. Кто-нибудь другой мог бы выбрать более небрежный эвфемизм – «устранила» или «убрала», – тем самым отстраняясь от последствий собственного поступка. Но не Куинн.

– Интересно, – подбодрил ее Майлз к продолжению рассказа. Голос его был спокоен и ровен, ни единого ни намека на осуждение. Думаешь, призраки врагов сопровождают тебя лишь в ад? Нет, они вечно парят у тебя за плечом, ожидая, пока не потребуются их услуги. Может, те зарубки, что делал на рукоятке собственного оружия Данио, – это в конечном счете не такой уж дурной вкус? Нет сомнения: самый большой грех – это забыть хотя бы одного из убитых тобой. – Расскажи мне о них.

– Оказалось, что они оба известны сети Европола и разыскиваются ею. Они… как бы это сказать… солдаты теневой экономики. Профессиональные киллеры. Местные.

Майлз поморщился. – Боже правый, им-то я что сделал?

– Сомневаюсь, что они охотились за тобой по собственной инициативе. Почти наверняка их наняла по контракту неизвестная третья сторона – или стороны. Хотя, мне кажется, мы оба можем сделать весьма удачные догадки насчет того, что же это за третьи лица.

– О, нет. Цетагандийское посольство наняло кого-то для моего убийства? Ну, смысл в этом есть: Галени говорил, что им не хватает персонала. Но ты понимаешь, что это значит? – Майлз поднялся и в волнении зашагал по каюте. – Значит, на меня снова могут напасть с любой стороны. Откуда угодно и в любое время. И совершенно лично не заинтересованные незнакомцы.

– Кошмар службы безопасности, – согласилась она.

– Полиция вряд ли сумела отследить их нанимателей?

– Это было бы слишком большим везением. В общем, пока – нет. Я привлекла их внимание к цетагандийцам как кандидатам на наличие мотива – какое бы сочетание мотива, средства и возможности они ни допускали.

– Отлично. Можем ли мы что-то предположить насчет средства и возможности сами? – рассуждал вслух Майлз. – Конечный результат их попытки, похоже, продемонстрировал, что они не особо хорошо подготовились к своей работе.

– С моей точки зрения их способ оказался чертовски близок к тому, чтобы сработать, – заметила Элли. – Хотя он наводит на мысль, что ограничивал их именно фактор возможности. Я хочу сказать: когда ты спускаешься на планету, то адмирал Нейсмит не просто скрывается, и отыскать его одного среди девяти миллиардов – мудреная задача. Он буквально прекращает свое существование – хоп, и все! Выяснилось, что эти ребята околачивались возле космопорта несколько дней, поджидая тебя.

– Кгхм. – Его визит на Землю здорово подпорчен. Похоже, адмирал Нейсмит предоставляет опасность для себя самого и окружающих. Земля слишком плотно населена. Что если в следующий раз убийцы сделают попытку взорвать целую капсулу подземки или ресторан, чтобы накрыть свою цель? Когда в ад тебя сопровождают души врагов – это одно дело, но не окажется ли возле него в очередной раз целый класс детишек из начальной школы?

– А, кстати, я видела рядового Данио, пока была внизу, – добавила Элли, разглядывая обломанный ноготь. – Его дело будет рассматриваться судом через пару дней, и он просил, чтобы я попросила тебя прийти.

Майлз проворчал вполголоса: – Ну да. Бог знает сколько совершенно незнакомых мне людей пытается меня устранить, а он хочет, чтобы я запланировал заранее свое появление на людях! Несомненно, чтобы целиться было удобнее.

Элли ухмыльнулась, невозмутимо обгрызая ноготь. – Он хочет, чтобы его характеристику засвидетельствовал человек, который его знает.

– Характеристику! Хотел бы я знать, где он прячет свою коллекцию скальпов: я бы точно принес ее, чтобы показать судье. Именно для таких, как он, и придумали лечение психопатии. Нет, нет. Человек, знающий его лично, – это самый последний, кто мог бы дать ему характеристику. – Майлз вздохнул и понизил голос. – Пошли капитана Торна. Бетанец, воспитанный как космополит, прекрасно сумеет лгать на свидетельском месте.

– Хороший выбор, – одобрила Элли. – Пора тебе понемногу передавать часть своей нагрузки другим.

– Я так все время и делаю, – возразил Майлз. – Например, я необычайно рад, что передал свою личную безопасность в твои руки.

Она, поморщившись, выставила ладони, словно отбивая предполагаемый комплимент, прежде чем тот успеет коснуться земли. Неужели его слова кусаются? – Я была медлительна.

– Ты оказалась достаточно быстрой. – Майлз развернул кресло, оказавшись с Элли лицом к лицу, или, во всяком случае, лицом к ее шее. Она для удобства откинула жакет, и полукруглый ворот футболки пересекал линию ее ключиц, превращая зрелище в абстрактное, прекрасное изваяние. От ее кожи веяло теплым запахом – не духов, просто женского тела.

– Думаю, ты был прав, – произнесла она. – Офицерам не стоит делать покупок в магазине, принадлежащем компании…

«Проклятье!» подумал Майлз. «Я это тогда сказал всего лишь потому, что был влюблен в жену База Джезека, и вообще не хотел этого говорить… и лучше бы не сказал…»

– … Это и правда отвлекает от службы. Я смотрела, как вы идете к нам через поле космопорта, и на несколько минут – решающих минут! – безопасность занимала в моих мыслях самое последнее место.

– А что было на первом? – с надеждой спросил Майлз, прежде чем здравый смысл успел его остановить. «Очнись, парень, все твое будущее может полететь к чертям за ближайшие тридцать секунд».

Улыбка ее была чуть вымученная, но тон легкомысленным: – На самом деле я гадала, что же ты сделал с этим дурацким кошачьим покрывалом?

– Оставил его в посольстве. Я собирался его оттуда забрать, – и что бы ему сейчас не вытащить этот мех и не предложить Элли присесть с ним на краешек кровати? – но мои мысли оказались заняты другим. Я еще не рассказывал тебе о последнем затруднении с нашими запутанными финансами? Подозреваю… – проклятье, снова дела без приглашения вторгаются в это интимное – или могущее быть интимным – мгновение. – Я тебе об этом позже расскажу. А сейчас я хочу поговорить про нас с тобой. Я должен поговорить про нас.

Элли чуть отстранилась; Майлз торопливо поправился: – … и о службе. – Она прекратила движение. Майлз коснулся правой рукой воротника ее кителя, отвернул, скользнул пальцем по прохладной гладкой поверхности нашивок. знаков различия. Такое же нервное движение, как тогда, когда собираешь ворсинки и катышки с одежды собеседника. Он отвел пальцы и скрестил руки на груди, чтобы держать их под контролем.

– Ты знаешь, у меня… множество обязанностей. Двойная доза. Есть обязанности адмирала Нейсмита, а есть – лейтенанта Форкосигана. А еще есть обязанности лорда Форкосигана. Так что доза тройная.

Она выгнула брови, поджала губы, а в глазах застыл вежливый вопрос: о да, она с божественным терпением ждала, пока он сам не сделает шага и не выставит себя ослом. И он шагнул – очертя голову.

– Ты знакома с обязанностями адмирала Нейсмита. Но на самом деле они – последнее, что меня беспокоит. Адмирал Нейсмит – подчиненный лейтенанта Форкосигана, а тот живет лишь для того, чтобы служить Барраярской Службе Безопасности, к которой причислен мудростью и милостью императора. Ну или императорских советников. Короче, моего папы. Ты эту историю знаешь.

Она кивнула.

– И этот принцип – не поддерживать личных связей ни с кем из своего персонала – может быть вполне справедлив для адмирала Нейсмита.

– Я спросила себя, уже потом: не было ли то… происшествие в лифтовой шахте чем-то вроде испытания, – задумчиво произнесла она.

Потребовалась секунда, чтобы до него дошло. – А-а! Нет! – взвыл Майлз. – Это было бы отвратительным, бесчестным, жалким, подлым обманом… нет. Никакого испытания. Все на самом деле.

– А-а, – отозвалась она, но не стала заверять его в собственной убежденности, скажем, искренним и крепким объятием. Крепкое объятие стало бы весьма действенным средством убеждения. Но она просто стояла, не сводя с него глаз, и ее поза весьма неуютным образом напоминала стойку «вольно».

– Но ты должна помнить: адмирал Нейсмит – не настоящий человек. Это конструкт. Я его изобрел. И, как вижу задним числом, упустил в нем некоторые важные детали.

– О, Майлз, чушь какая. – Она слегка коснулась его щеки. – Это что, эктоплазма?

– Давай вернемся назад, к самому началу – к лорду Форкосигану, – Майлз отчаянно, но верно продвигался вперед. Он откашлялся и с усилием вернул своему голосу барраярский выговор. – Ты почти не знакома с лордом Форкосиганом.

Перемена в ее голосе вызвала у нее улыбку. – Я уже слышала, как ты изображаешь этот акцент. Он очарователен, хоть и довольно странен.

– Я не изображаю его. Это он создает меня. Это… по-моему… – он остановился, запутавшись. – Барраяр – это у меня врожденное, он в моей крови.

Она подняла брови, но их иронический изгиб смягчала явная, неприкрытая доброжелательность. – Буквально, насколько я это понимаю. Но вряд и ты благодарен за то, что тебя отравили еще до того, как ты ухитрился появиться на свет.

– Они метили не в меня, а в отца. Моя мать… – Учитывая, куда именно он собирается повести эту беседу, лучше не переводить ее на рассказ обо всех неудавшихся покушениях последних двадцати пяти лет. – В любом случае, такого рода вещей теперь больше не случается.

– А что было сегодня в космопорте – уличный балет?

– Это было не барраярское покушение.

– Откуда тебе это знать? – жизнерадостно отозвалась она.

Майлз открыл было рот и замер, пораженный новой и еще более ужасной паранойей. Капитан Галени – человек искусный и утонченный, если Майлз верно в нем разобрался. Капитан Галени мог проследить логическую цепь интереса Майлза до самого конца. Предположим, он действительно виновен в хищении этих денег. И, предположим, он предвидел подозрения Майлза. А еще предположим, что он нашел способ сохранить одновременно и деньги, и карьеру, устранив своего обвинителя. В конце концов, Галени точно знал, когда Майлз появится в космопорте. И любой здешний торговец смертью, которого могло бы нанять цетагандийское посольство, столь же тайно и легко мог бы быть нанят посольством барраярским. – Об этом мы тоже поговорим позже, – выдохнул он.

– Почему не сейчас?

– Потому что я… – он замолчал и сделал глубокий вдох, – пытаюсь сказать тебе кое-что другое, – продолжил он уже негромко, со сдерживаемым напряжением в голосе.

Наступила пауза. – Ну, говори, – подбодрила его Элли.

– Гм, обязанности. Ну, как лейтенант Форкосиган включает в себя все обязанности адмирала Нейсмита плюс свои собственные, – точно так же лорд Форкосиган заключает в себе долг лейтенанта Форкосиган плюс собственный. Политические обязанности отделены от военного долга лейтенанта и перекрывают его. И гм… семейный долг. – У него вспотела ладонь; он незаметно вытер ее о брюки. Это еще труднее, чем представлялось. Но, конечно же, не труднее, чем человеку, чье лицо некогда было сожжено, снова всретить лицом к лицу плазменный огонь.

– По твоим словам, ты похож на диаграмму Венна. 'Множество всех множеств, являющихся собственными членами', или что-то в этом роде.

– Так я себя и чувствую, – признался он. – Но я как-то разбираюсь.

– А что же заключает в себя лорда Форкосигана? – с любопытством спросила Элли. – Когда ты глядишься в зеркало, выходя из душа, кто глядит на тебя в ответ? Ты что, говоришь себе: «Привет, лорд Форкосиган?»

«В зеркала я стараюсь не глядеть…» – Наверное, Майлз. Просто Майлз.

– А во что заключен Майлз?

Указательным пальцем правой руки Майлз провел по тыльной стороне ладони обездвиженной левой. – Вот в эту кожу.

– Так это и есть последний, внешний периметр обороны?

– Думаю, да.

– Боже, – пробормотала она. – Я влюбилась в человека, который думает, что он луковица.

Майлз прыснул; сдержаться он не мог бы. Но… «влюбилась»? Обнадеженная душа Майлза воспарила. – Все лучше, чем то, что случилось с одной из моих прародительниц: она, похоже, считала себя… – нет, эту тему тоже лучше не поднимать.

Но Элли была ненасытно любопытна; в конце концов, именно за это он некогда перевел ее в штат дендарийской разведки, где она столь впечатляюще преуспела. – Что?

Майлз откашлялся. – Пятая графиня Форкосиган, как говорят, периодически страдала от заблуждения, что она сделана из стекла.

– И что с нею в конце концов случилось? – зачарованно спросила Элли.

– Кончилось тем, что один из разгневанных родственников уронил ее, и она разбилась.

– Заблуждение было столь глубоко?

– Ну, уронили-то ее с двадцатиметровой башни. Не знаю, – нетерпеливо добавил он. – Я не в ответе за своих чудаковатых предков. Скорее наоборот. В точности наоборот. – Он сглотнул. – Понимаешь, одна из невоенных обязанностей лорда Форкосигана – это рано или поздно, когда-то, каким-то образом найти себе леди Форкосиган. Будущую одиннадцатую графиню Форкосиган. Понимаешь, от мужчины из патриархального общества именно этого и ожидают. Ты же знаешь, – горло у него было словно ватой набито, акцент плыл туда-сюда, – эти мои, гм, физические проблемы… – он сопроводил свои слова неопределенным жестом сверху вниз по всей длине (или отсутствию таковой) собственного тела, – … были тератогенными. А не генетическими. Мои дети были бы нормальными. Возможно, этот факт и спас мне жизнь, принимая во внимание традиционно жестокую позицию барраярцев по отношению к мутациям. Думаю, мой дед так полностью в это и не поверил; я всегда жалел, что он не дожил до появления на свет моих детей – просто, чтобы убедиться…

– Майлз, – мягко прервала его Элли.

– Что? – запыхавшись, выговорил он.

– У тебя словесное недержание. Что такое? Я могу тебя слушать часами, но меня несколько беспокоит, когда у тебя заедает кнопка «быстрого воспроизведения».

– Это от нервов, – покаялся он. И смущенно ей улыбнулся.

– Запоздалая реакция на то, что было днем? – Элли скользнула ближе, так уютно. – Могу понять.

Он осторожно накрыл правой ладонью ее запястье. – Нет. Ну да: может, отчасти. А тебе понравилось бы быть графиней Форкосиган?

Она усмехнулась. – Сделанной из стекла? Спасибо, не мой стиль. Хотя на Самом деле этот титул звучит так, словно его обладательница ходит в черной коже с хромированными заклепками.

Мысленная картинка Элли в подобном наряде оказалась столь притягательной, что лишь спустя целую минуту молчания он сумел разобраться, где же свернул не туда. – Позволь мне перефразировать то, что я сказал, – произнес он наконец. – Ты выйдешь за меня замуж?

На этот раз молчание тянулось куда дольше.

– Я-то думала, ты ведешь к тому, чтобы предложить мне с тобой переспать, – выговорила она в конце концов, – и мне было смешно, с чего ты так нервничаешь. – Больше она не смеялась.

– Нет, – ответил Майлз. – Это было бы просто.

– Ты не слишком многого хочешь, а? Просто полностью переделать всю мою жизнь.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Это не просто брак. С ним еще приходит и целая должностная инструкция.

– На Барраяре. На планете.

– Да. Ну, может будут и какие-то поездки.

Она слишком долго сидела тихо, потом заговорила: – Я рождена в пространстве. Выросла на пересадочной станции в глубоком космосе. Большую часть своей взрослой жизни проработала на борту корабля. Время, которое моя нога ступала по настоящей земле, измеряется месяцами.

– Да, все будет по-другому, – с тревогой признался Майлз.

– А что случится с будущим адмиралом Куинн, свободной наемницей?

– Возможно – я надеюсь – она найдет работу леди Форкосиган столь же интересной.

– Позволь я угадаю. Работа леди Форкосиган не подразумевает командования кораблем, да?

– Риск и опасность, которые предполагает эта карьера, ужасают даже меня. Моя мать отказалась от командования кораблем – в Бетанском Астроэкспедиционном Корпусе, – чтобы отправиться на Барраяр.

– То есть ты говоришь мне, что ищешь девушку, похожую на твою мамочку?

– Ей придется быть сообразительной – ей придется быть быстрой – ей придется решительно настроиться на то, чтобы выжить, – безрадостно объяснил Майлз. – Нечто меньшее может обернуться закланием невинных. Может, в отношении ее самой, а может, – наших с нею детей. Ты же знаешь: телохранители не всесильны.

Глядя на то, как Майлз глядит на нее, Элли беззвучно присвистнула. Майлза терзал этот контраст – улыбки на губах и боли в ее взгляде. «Я не хотел сделать тебе больно… самое большее, что я мог тебе предложить, не должно было не причинить тебе боль… неужели я предложил слишком много, слишком мало, или слишком… ужасно?»

– Ох, милый, – печально вздохнула она, – ты ни о чем не подумал.

– Я думаю только о тебе.

– И поэтому хочешь, чтобы я на всю оставшуюся жизнь оказалась прикована к, извини уж, захолустному комку грязи; к планете, которая только что выкарабкалась из феодализма; к месту, где женщину считают за рабыню – или за племенной скот и где мне будет невозможно использовать ни один из моих военных навыков, полученных за последние двенадцать лет: от парковки катера до медикаментозного допроса… Извини. Я не антрополог, не святая и не сумасшедшая.

– Тебе не нужно говорить «нет» прямо сейчас, – тихо сказал Майлз.

– Именно это я и говорю, – ответила она. – Прежде чем нагляжусь на тебя настолько, что ослабею в коленках. Или стану слаба на голову.

«Интересно, и что мне на это ответить? Мол, если бы ты по-настоящему меня любила, то была бы счастлива пожертвовать ради меня всем своим прошлым?» О, да. Элли не из тех, кто жертвует. Именно это дает ей ту силу, ту прямоту, за которую я и желаю ее, так что круг замкнулся. – Значит, проблема в Барраяре.

– Конечно. Какая женщина в здравом рассудке добровольно отправится на эту планету? Конечно, если не считать твою мать.

– Она сама по себе исключение. Но… когда столкнулись она и Барраяр, изменилась планета. Я сам это видел. И ты могла бы вынудить его к подобным переменам.

Элли затрясла головой. – Я знаю пределы того, на что способна.

– Этого никто не знает, пока не выйдет за эти приделы.

Она глядела на него в упор. – А ты и правда так считаешь. Так что же для тебя Барраяр? Ты позволяешь им помыкать собой, словно… я никогда не понимала, почему бы тебе просто не схватить дендарийцев в охапку и не умчаться прочь. У тебя бы это получилось – лучше, чем когда-либо у Оссера, даже лучше, чем Танга. В конце концов ты стал бы императором на своем собственном куске камня.

– И ты была бы со мной? – Майлз улыбнулся странной улыбкой. – Ты всерьез убеждаешь меня затеять план завоевания галактики с пятью тысячами человек?

Она хихикнула. – Ну, по крайней мере мне не пришлось бы уступать тебе командование флотом. А вообще, я вполне серьезно. Если ты так одержим идеей быть профессиональным солдатом, зачем тебе Барраяр? Наемные флоты видят вдесятеро больше сражений, чем планетные. На комке грязи войну могут увидеть один раз за целое поколение, если им повезет…

– Или не повезет, – вставил Майлз.

– А наемный флот следует за ней.

– Эту статистическую особенность уже подметили в барраярском высшем командовании. И это одна из главных причин, почему я здесь. У меня за последние четыре года накопилось больше активного боевого опыта, хотя и в мелком масштабе, чем у прочих имперских офицеров – за последние четырнадцать. Непотизм иногда проявляется очень странно. – Он провел пальцем по изящной линии подбородка и щеки Элли. – Теперь я понимаю. Ты влюблена в адмирала Нейсмита.

– Конечно.

– А не в лорда Форкосигана.

– Лорд Форкосиган меня раздражает. Он умаляет тебя, милый.

Он оставил двусмысленность без ответа. Итак, зияющая меж ними пропасть оказалась глубже, чем он считал. Для нее нереален лорд Форкосиган. Майлз сплел пальцы за шеей Элли и поймал губами ее дыхание, когда она спросила: – Почему ты позволяешь Барраяру себя использовать?

– Эти карты я получил на раздаче.

– А кто сдавал? Не поняла.

– Не суть. Просто так уж случилось, что мне очень важно выиграть с теми картами, что у меня на руках. Вот так.

– Твое дело. – Ее губы глухо произнесли эти слова у самого его рта.

– М-м.

Она на секунду отодвинулась. – А могу я пока заявить права на твое тело? Потихоньку, конечно же. Ты не разозлишься из-за того, что я тебе отказала? Это я отвергла Барраяр. Но не тебя; нет, тебя – никогда в жизни…

«К этому получается притерпеться. Почти не больно…» – А что, мне положено надуться? – легкомысленным тоном вопросил он. – Мол, раз я не могу получить все, так не возьму ничего и в гневе удалюсь? Я уже представляю, как ты швырнула бы меня в другой конец коридора, башкой вперед, окажись я столь туп.

Она расхохоталась. Все в порядке, раз он еще может вызвать у нее смех. Если она хочет только Нейсмита, она его, несомненно, получит. Полумера для полу-человека. И они завалились на кровать, жадно целуясь. С Куинн все было легко; такой уж она была.

***

Постельные разговоры с Куинн перешли в деловые. Майлз этому не удивился. Заодно с успокаивающим массажем, от которого он растекся до жидкого состояния, рискуя перелиться за край кровати и образовать лужицу на полу, он получил от Элли и окончание полного доклада о действиях лондонской полиции и выясненных ею фактах. Майлз же в свою очередь ввел ее в курс случившегося в посольстве и того поручения, с которым он отправил Елену Ботари-Джезек. А он-то столько лет считал, что отчет о выполнении задания надо принимать в конференц-зале! Майлз явно наткнулся на целый новый мир альтернативного стиля командования, о котором и не подозревал. Сибаритство даст техницизму сто очков вперед.

– Еще десять дней, – приглушенно пожаловался Майлз, уткнувшись лицом в матрас, – пока Елена не вернется с Тау Кита. И нет никаких гарантий, что даже тогда она привезет с собой потерянные денежки. Особенно если один раз их уже отсылали. А дендарийский флот пока без дела болтается на орбите. Знаешь, что нам нужно?

– Контракт.

– Чертовски верно. Мы уже заключали временные контракты, хоть барраярская Имперская Служба Безопасности и держит нас на стабильной оплате. Им это даже нравилось: бюджет-то получал передышку. В конце концов, чем меньше налогов им приходится вытягивать из крестьян, тем легче Безопасности действовать на внутреннем фронте. Просто чудо, что они так и не сделали попытки перевести дендарийских наемников на самоокупаемость. Я бы отправил наших охотников за контрактами на поиски еще несколько недель назад, не застрянь мы на земной орбите в ожидании, пока не выяснится эта неразбериха в посольстве.

– Жаль, что мы не можем найти работу для флота прямо здесь, на Земле, – сказала Элли. – К несчастью, на всей планете, похоже, царит мир. —

Под ее руками расслаблялись стянувшиеся в узлы икроножные мышцы – волоконце за волоконцем. Интересно, сумеет ли он уговорить ее приняться потом за стопы? Он-то ей ноги помассировал, хоть и имел в виду при этом далеко идущие цели. О, блаженство, ему даже не придется ее уговаривать… от удовольствия аж пальцы ног напряглись. Он и не подозревал, что пальцы на ногах – тоже эрогенная зона, пока Элли ему это не продемонстрировала. Если честно, никогда еще Майлз не был так доволен своим телом, которое переполняло наслаждение.

– У меня в мыслях какой-то затор, – подытожил он. – Что-то я не так вижу. Смотри. Дендарийский флот не привязан к посольству, хоть я сам и привязан. Я могу отослать вас…

Элли всхлипнула. Было так непривычно услышать от нее этот звук, что Майлз, рискуя мышечным спазмом, вывернул шею и глянул на нее из-за плеча. – Мозговой штурм, – извинился он.

– Ну, так не останавливайся на этом.

– И в любом случае, поскольку в посольстве сейчас творится какая-то чертовщина, я не хотел бы лишиться моего дендарийского прикрытия. Происходит что-то не то. А это значит, что дальше сидеть и ждать, пока в посольстве все не выяснится, – полнейший идиотизм. Ладно. Одну проблему за раз. Дендарийцы. Деньги. Разовые заработки… эй!

– Что?

– Кто сказал, что я должен заключить контракт сразу на весь флот? Работа. Разовые заработки. Краткосрочные доходы. Разделяй и властвуй! Охранники, компьютерщики – все и вся, что может принести любой из нас, способно пополнить наш кошелек…

– Ограбление банков? – спросила Элли с просыпающимся интересом в голосе.

– И ты еще утверждаешь, что полиция тебя отпустила? Не увлекайся. Но все же: у меня есть запас рабочей силы в пять тысяч человек самой разнообразной и высокой квалификации. Уверен, что это источник даже большего дохода, нежели «Триумф». Препоручить это другим! Пусть они рассыплются во все стороны на поиски этой чертовой наличности!

Элли, сидевшая по-турецки в ногах кровати, раздраженно заметила: – Я целый час трудилась, пытаясь заставить тебя расслабиться и вот погляди! Ты что, пластик, запоминающий исходную форму? Прямо у меня на глазах твое тело снова скрутилось в узлы… Ты куда?

– Претворять идею в жизнь, куда же еще?

– Большинство людей в этот момент засыпает… – Зевая, она помогла Майлзу разобрать лежащую поблизости на полу кучу из предметов форменной одежды. Черные футболки они чуть было не перепутали. Футболку Элли он отличил по легкому запаху ее тела, впитавшемуся в ткань. Майлз хотел было ее не отдавать, но сообразил, что оставить у себя нижнее белье подружки и нюхать его – это вряд ли хорошо его характеризует.

Их соглашение не было облечено в слова, но было ясно: если они намерены опровергнуть дурацкое правило адмирала Нейсмита, эта сторона их отношений должна заканчиваться за дверью спальни.

***

Первое общее собрание личного состава – в самом начале операции, когда Майлз только прибывал к месту стоянки флота с контрактом в руках, всегда вызывало у него ощущение раздвоения. Он был посредником, ощущавшим обе свои половины, и пытался быть зеркалом с односторонней проницаемостью между дендарийцами и их истинным работодателем – императором. Обычно это неприятное ощущение быстро проходило, стоило ему сконцентрироваться на самом задании, вновь собирая свою личность в единой точке: тогда адмирал Нейсмит заполнял его существо почти целиком. Он… термин «расслабиться» не совсем подходил для такого состояния, если принять во внимание напористую личность Нейсмита; он начинал вести себя естественно – это было ближе к истине.

Он был с дендарийцами уже пять месяцев подряд – беспрецедентный случай, – и внезапное резкое возвращение в его жизнь лейтенанта Форкосигана оказало на этот раз необычайно разрушительный эффект. Конечно, ненормально, что неполадки случились на барраярской стороне. Он всегда считал эту командную структуру незыблемой: на этой аксиоме основывались все дальнейшие действия, этот стандарт был мерой будущего успеха или провала. Но не на сей раз.

Нынче вечером он стоял в конференц-зале «Триумфа» перед наспех собранными главами подразделений и капитанами кораблей, охваченный внезапным, сумасшедшим оцепенением: что он должен им сказать? «Теперь, ребятишки, вы предоставлены сами себе…»

– Мы на какое-то время предоставлены сами себе, – начал адмирал Нейсмит, вылезая из какой-то пещеры в глубине майлзового мозга, где он пребывал, – а Майлз скрылся бегством. Наконец обнародованная новость насчет трудностей с платой по контракту вызвала вполне ожидаемое беспокойство. Куда более непостижимым оказалось то, что в ответ на слова Майлза «я сам, лично расследую это дело», сказанные мрачным тоном и с подчеркнутой угрозой, они испытали явное облегчение и уверенность. Ну, по крайней мере так он оправдывает в глазах дендарийцев все то время, что провел, забивая данные в компьютер в недрах барраярского посольства. Боже, подумал Майлз, могу поклясться, что им я бы смог продать какие угодно радиоактивные угодья…