Текст книги "Я знаю, что ты сделала прошлым летом"

Автор книги: Лоис Дункан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– А потом поселился в "Фор-Сизонс"? – Хелен понемногу приходила в себя после пережитого потрясения. Ее взгляд украдкой скользнул в сторону, оценивая расстояние между диваном и дверью. Кресло Колли стояло как раз у неё на пути. Окно было закрыто. Вот если бы она могла добраться до него, распахнуть и закричать...

– Ничего не выйдет, – покачал головой Колли, словно читая её мысли. Я ближе, чем ты, и ты не успеешь даже раскрыть его. Разве тебе не хочется услышать остальное?

– Нет, – отрезала Хелен, содрогаясь от ужаса. – Не хочется.

– А ведь все равно придется, так что лучше расслабься и дослушай историю до конца. Да, я снял квартиру здесь, в "Фор-Сизонс", после чего познакомился с тобой и узнал оттебя много интересного о Барри. Ты сказала, что вы с ним встречались уже целый год, и таким образом, я узнал, что это он был с тобой тем вечером. Я и ему устроил испытание. Позвонил ему в общежитие и заявил, будто бы у меня есть фотографии той аварии. И он согласился встретиться со мной на спортплощадке, чтобы взглянуть на них.

– Так значит, это ты стрелял в него? Ты?

– Совершенно верно.

– Но почему? – в ужасе спросила Хелен. – Зачем тебе это понадобилось? Конечно, я понимаю, как растроила тебя смерть брата, и ты хотел наказать нас. Но почему ты просто не пошел в полицию?

– А что и как я стал бы там доказывать? – задал встречный вопрос Колли.

– Тебе не пришлось бы ничего доказывать. Одного обвинения уже было бы достаточно. Мы бы во всем признались.

– И что потом? Ну, может быть, вас и оштрафовали бы. У того, кто был за рулем, отобрали бы права. Возможно, он даже и угодил бы на какое-то время в тюрьму, из которой его все равно освободили бы досрочно за хорошее поведение. Наше законодательство очень лояльно относится к малолетным преступникам. Так что какое бы наказание вам ни присудили бы, этого все равно было бы недостаточно. А ты попробуй взглянуть на случившееся другими глазами. Например, моими.

Я не хочу ни на что смотреть его глазами, в ужасе подумала Хелен. Я даже сами эти глаза видеть не могу. Они стали ещё темнее! Все то время, пока он говорил, они наливались кровью. И как я только могла считать, что у него красивые глаза?

– Слушай, Хелен, – продолжал Колли своим бархатным, невозмутимым голосом, и это было гораздо страшнее, чем если бы он гневно кричал на нее. – Я прошел через Вьетнам; кажется, я говорил тебе об этом? Не только я один, но и много других парней. Когда каждый день у тебя на глазах людей разрывает в клочья, это, мягко говоря, действует на нервы. И вот представь себе – я возвращаюсь домой из Вьетнама, и что же я там вижу? Мой младший брат мертв. Моя мать находится в психушке в Лас-Лунас. Мой отчим отправился туда же, чтобы постоянно быть с ней. Моя сестра Мег живет совсем одна в доме в горах и сходит с ума от беспокойства за всех нас. Нашей некогда дружной и счастливой семьи больше нет, а что же с вами, с непосредственными виновниками этого? Одна из вас получила непыльную работу на телевидении. Еще один стал звездой футбола местного колледжа. Еще один отправился греться на Калифорнийские пляжи, а его подружка только что поступила в престижный колледж Смита. Все вы живете себе припеваючи и ни о чем не тужите.

– И тогда ты решил убить нас. – Хелен произнесла эту фразу, будучи сама не в силах поверить в то, что говорит.

Это же Колли, думала она. Парень, который живет через две двери от меня, и который немножечко в меня влюблен. Это же тот милый молодой человек, который примчался за мной в студию в тот вечер, когда стреляли в Барри. Он отвез меня в больницу и оставался там со мной, пока не появились новости о состоянии Барри. Так зачем же он делал это? Почему был так добр ко мнеЮ

– Я отвез тебя в больницу, – продолжал Колли, отвечая на невысказанный вопрос, – потому что для меня это был единственный способ узнать, как обстояли дела на самом деле. На спортплощадке было темно, и когда зажегся фонарь, он отскочил в сторону. Так что я не был до конца уверен, попал ли в него. Я собирался прикончить его одним выстрелом, но, видать, малость не рассчитал, хотя, наверное, так оно и лучше. Для такого пижона как Барри, перспектива провести остаток жизни прикованным к инвалидному креслу, может оказаться даже гораздо страшнее самой смерти.

Пронзительно зазвонил телефон.

Его трель подобно игле пронзила напряженную атмосферу комнаты, заставив Колли вздрогнуть от неожиданности и на мгновение невольно оторвать взгляд от лица Хелен.

И в тот же самый момент она сорвалась с места. Путы страха, прежде сковывавшие её руки и ноги теперь исчезли словно сами собой, и она сделала стремительный рывок через всю комнату. Она не стала пытаться добежать до двери или до окна, а развернувшись, бросилась совсем в другую сторону, выскакивая в спальню и оттуда в ванную комнату.

Заклопнув за собой дверь, она успела задвинуть задвижку лишь секундой раньше, чем раздался на неё с разбегу налетел Колли.

Ручка двери гневно задребезжала. Хелен в отчаянии огляделась по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия для самообороны. Но напрасно: со всех сторон её окружали хлипкие дамские безделушки – баночка с тальком, пластмассовая расчестка, ворох пушистых полотенец, картонная коробка с шариками мдушистого масла для ванны.

Окошко ванной с неизменным матовым стеклом было маленьким и располагалось довольно высоко.

Дребезжание ручки резко прекратилось. Единственным звуком были настойчивые телефонные зконки, доносившиеся из гостиной, но скоро и они смолкли.

– Колли? – нервно окликнула Хелен.

В ответ лишь тягостная тишина.

Меньше чем всего два часа назад Рей сообщил ей, что нападение на Барри было всего лишь обыкновенным ограблением. И как он только мог ей так нагло лгать, вызывая в её душе иллюзию безопасности? Но его ли это вина? Он ли лгал на самом деле?

– Рей не мог этого сделать, – сказала Джулия в тот день – неужели это было всего лишь неделю назад – когда она приехала к ней с запиской, которую ей послал Колли. – Я знаю Рея лучше любого из вас, и он просто не способен на такое.

– И я тоже так считаю, – согласилась тогда Хелен.

И теперь, в этих новых обстоятельствах, она была вынуждена мысленно согласиться с этим утверждением, стоя перед запертой дверья, напряженно вслушиваясь в гнетущую тишину и дрожа от страха. Рей не стал бы так подводить её. Рей не стал бы ей врать.

Рей пересказал лишь то, что сам узнал от Барри.

– Значит, это Барри, – прошептала она. – Это Барри сказал неправду.

В тот же момент её захлеснула волна воспоминанй – как Барри говорил ей о любви, его надменная усмешка, взрывной темперамент и божественные поцелуи. Барри, который собирался на ней жениться – а собирался ли? – был от неё без ума – или все-таки нет? – и даже не глядевший в сторону других девушек – ой ли? – с того самого дня, как он притормозил у тротуара и, сидя в красной спортивной машине, спросил: "Хочешь прокатиться?"

Он соврал, подумала Хелен. Это он сказал неправду Рею!

Зачем ему это понадобилось, она не могла объяснить, да теперь это было уже и не важно. Может быть, вспомнил какую-нибудь обиду, или обозлился на весь белый свет из-за того, что такое несчастье случилось именно с ним, или испугался, что Рей может нарушить клятву и отправится в полицию, чтобы рассказать про то происшествие на дороге – но так или иначе, Бари солгал, доказав тем самым, что ему было решительно наплевать на всех них – и на Рея, и на Джулию, и на Хелен.

– Он любил меня, – прошептала Хелен, но даже для неё самой слова эти прозвучали как-то фальшиво и неубедительно. И это тоже была ложь.

– Колли? – громко окликула она. – Колли, ты все ещё там?

В ответ – тишина.

Интересно, что он там делает, спрашивала она у себя. Стоит, выжыдает? Или снова вернулся в гостиную, сел в кресло и затаился, надеясь, что она, решив, что он ушел, откроет дверь и осторожно выйдет из своего убежища? Неужели он и в самом деле считает её такой дурой?

Если он хочет добраться до меня, размышляла Хелен, то почему просто не попытается выломать дверь? Ведь физически он довольно силен. Разумеется, это наделало бы много шуму, от которого, наверное, содрогнулся бы весь дом. И тогда соседи наверняка прибежали бы сюда, чтобы посмотреть, что происходит.

Кричать бесполезно. В "Фор-Сизонс апартментс" звукоизоляция была вполне надежная. Так что стереоустановки могли грохотать всю ночь напролет, телевизоры работать допоздна, а веселые компании веселиться до самого утра, не нарушая мирный сон соседей. Однако грохот выбиваемой двери – наверняка такой шум разнеся бы по всему дому, привлекая всеобщее внимание.

Из-за двери раздалось позвякивание. Приглушенный звук металла царапающего металл.

Хелен насторожилась. Что бы, черт возьми, это могло бы...

Звук повторился снова. Тихий. Настойчивый.

Хелен подняла глаза, бросая взгляд на дверь, и у неё перехватило дыхание. Металлическая пластинка шевелилась.

– Боже мой, – охнула она, – он выкручивает петли!

Я не могу просто стоять здесь, дожидаясь своей участи, подумала она. Надо что-то делать... хоть что-нибудь...

В отчаянии она распахнула дверцу шкафчика над раковиной и увидела тяжелую стеклянную бутыль с полосканием. Схватив её с полки, она встала ногами на опущенную крфшку унитаза, а затем и на крышку сливного бачка.

Размахнувшись, она изо всех сил ударила бутылкой по стеклу окна. Она била снова и снова, сбивая с рамы острые осколки.

Она не чувствовала боли, не думала о последствиях своего поступка, просовывая голову и плечи через узкий проем в стене.

– Помогите! – изо всех сил закричала она. – Помогите! Хоть кто-нибудь!

Со стороны бассейна доносились голоса и смех. Где-то перебирали струны гитары. Лужайка под окнами была пуста. Между мерцающими фонарями залегли проплешины темноты.

– Помогите! – из последних сил закричала Хелен.

И затем, зная, что другого выхода у неё нет, она подалась вперед, перегибаясь через оконную раму, и полетела вниз.

Глава 18

– Знаешь, мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты изменила свои планы на мегодня и вечером осталась бы дома. – Миссис Джеймс обеспокоенно глядела на дочь. – Конечно, я понимаю, что это звучит глупок, но у меня такое предчувствие...

– Ну мам! Опять ты со своими предчувствиями! – насмешливо воскликнула Джулия, чувствуя однако, что от этих слов на душе у неё стало как-то не по себе. Не обращать внимания на предчувствия матери было невозможно. Конечно, нередко бывало и так, что они оказывались не более, чем ничего не значащим беспокойством, но бывали и другие случаи. Взять хотя бы тот звонок, который поначалу показался ей просто смешным, а потом, прибежав домой, она обнаружила, что в кухне уже полно дыма.

– Я ведь ненадолго, всего на пару часов, – попыталась она переубедить мать. – Мы с Бадом просто идем в кино.

– И все-таки я попросила бы тебя остаться дома.

– Мам, ну я же не могу с ним связаться. Он совсем недавно переехал на другую квартиру. А телефон там ещё не поставили.

– Но ведь ты, кажется, говорила, что он теперь живет в "Фор-Сизонс? настаивала миссис Джеймс. – Вот и позвони туда и попроси управляющего передать ему записку. Или позвони Хелен Риверс, пусть дойдет до двери его квартиры и передаст ему, что ты звонила ей. Я уверена, что она не откажется оказать тебе столь малую услугу. Все, кто живет в этих огромных дома, наверняка уже давно перезнакомились между собой.

– Сейчас, наверное, уже слишком поздно. Его уже наверняка нет дома. Но чтобы не расстраивать мать, Джулия все же подошла к телефону. Подняв трубку, она поднесла её к уху и мгновение спустя снова опустила на рычаг. Ну вот... все равно я не смогу никуда позвонить. Телефон опять барахлит. На этот раз даже гудков нет.

Висевшее на стене у телефона большое зеркало в раме отразило её лицо, казавшееся наредкость бледным и осуновшемся под копной ярко-рыжих волос. Она подняла руку и отбросила волосы со лба.

Мне нужно привести себя в порядок, подумала Джулия. Наложить хотя бы немного пудры и румян – я бледная, как смерть. Что я себе думаю, собираясь пойти на свидание вот в таком виде? И что обо мне подумает Бад?

Хотя какая разница? Бад это просто Бад – пусть думает, что хочет. Даже если он больше никогда её никуда не пригласит, она не слишком-то и огорчится. Вспоминая о минувшем годе, о том, как она проводила часы перед зеркалом, готовясь к свиданию с Реем – вымытые волосы, безупречный макияж, сердце, наполненное восторженным предвкушением счастья – теперь ей казалось, что это происходило не с ней, а с какой-то другой девочкой, жившей в совершенно ином мире.

Иногда она задумывала о том, а зачем вообще она начала встречаться с Бадом. Если бы их знакомство не было бы столь банально, то, наверное, она никогда не стала бы этого делать. Но он просто подошел к ней в библиотеке и, указав на только что выбранную ею книжку, сказал: "Тебе она понравится. Если хочешь, то могу порекомендовать ещё одну книгу этого же писателя, даже интересней этой." Потом они столкнулись в дверях, и казалось вполне естественным, что он поравнялся с ней и пошел рядом, ведь им было по пути.

После этого они начали встречаться, просто потому что было проще согласиться, чем отказаться. Эти свидания вносили хоть какое-то разнообразие в её жизнь, скрашивая долгие, унылые вечера. Джулия даже попыталась убедить себя, что возможно, со временем, она даже может полюбить Бада. Но все это было до того, как в город вернулся Рей. Она не хотела себе в этом признаваться, и всячески гнала прочь от себя эту мысль, но ей хватило всего одного вопросительного взгляда его зеленых глаз, одного вида его лица, теперь украшенного бородой, но тем не менее такого знакомого и родного, простого прикосновения руки, чтобы все вернулось на круги своя, когда едва лишь взглянув на этого худощавого юношу, на которого другие девчонки не обращали внимания, она сказала себе: "Это ОН".

И это было нечестно – ни по отношению к Баду, ни к ним обоим. Ей не стоило обманывать его, давая ему повод на что-то надеяться, зная, что сердце её отдано другому.

В дверь позвонили.

– Это Бад, – сказала Джулия, направляясь было к двери, но затем взглянула на мать и остановилась.

– Ладно, мам, – примирительно сказала она. – Я никуда не пойду.

– Я, конечно, понимаю, что это глупо, но...

– Все в порядке. Мне вообще-то и самой никуда идти не хочется. Я просто хотела поупрямиться. – Она подошла к двери и открыла её. – Привет, Бад.

– Здравствуй, Джулия. – Он заглянул ей через плечо в гостиную. Добрый вечер, миссис Джеймс. Как поживаете?

– Хорошо, спасибо, Бад, – ответила мать Джулии. – Заходи и попробуй нашего пирога. Кофе уже готов.

– Знаешь, мне сегодня совсем не хочется идти в кино, – извиняющимся тоном проговорила Джулия. – Надеюсь, ты не очень обидишься. Просто маме сегодня что-то нездоровится, и я лучше останусь с ней дома. Может быть, сегодня просто останемся дома и посмотрим телевизор, а?

– Но мы же собирались в кино, – сказал Бад. – Там идет хороший фильм.

– Может быть, как-нибудь в следующий раз? – спросила его Джулия. Ведь он будет идти ещё целую неделю.

– Но ты же обещала, – не унимался Бад.

Его голос звучал настойчиво. странно, с удивлением подумала Джулия, прежде он никогда ни на чем не настаивал. На лице Бада застыло решительное выражение, а глаза казались очень темными. Наверное, все дело было в освещении, в причудливой игре теней и света лампы, но только сейчас, когда он стоял в дверях гостиной, его лицо показалось ей каким-то чужим.

Хорошо, что мама уговорила меня остаться дома, вдруг подумала Джулия. Я и в самом деле никуда не хочу идти с ним. И вообще, мне больше не хочется с ним встречаться.

– Если уж тебе так уж нетерпится посмотреть этот фильм, – сказала Джулия, – то почему бы тебе не пойти в кино одному, без меня?

– Слушай, Джулия, ведь мы договорились встретиться. Ты же не хочешь сказать, что бросаешь меня, потому что вернулся твой бывший парень?

– Ах, вот оно что! – Ей все стало ясно. – Бад, уверяю тебя, Рей не имеет к этому никакого отношения. Просто я... я хочу остаться сегодня дома. вот и все. Если хочешь, можешь составить мне компанию, или пойти в кино один, так что выбирай.

Еще минуту Бад молча переминался с ноги на ногу. Он бросил взгляд на мать Джулии, затем снова на нее, как будто о чем-то размышляя.

– Ладно, – сказал он в конце концов. – Я не дурак, и все понимаю. Может быть, хотя бы проводишь меня до машины?

Джулия заколебалась. Ей очень хотелось оглянуться назад и взглянуть на мать, поймать её взгляд, но это было бы слишком невежливо с её стороны.

Это просто глупо, твердо сказала она сама себе. Ведь это же просто Бад Уилсон, мой знакомый Коллингсворт Уилсон, и я уже, по меньшей мере, раз десять ходила к нему на свидания. Так чего же я так испугалась сегодня?

– Знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать, – продолжал Бад. – Это очень важно. Просто выйди со мной, ладно? – Он замолчал. – Я сегодня обедал с твоим приятелем. Реем Бронсоном.

– Вот как? – Она была удивлена.

– Да, и у нас с ним был разговор.

– Обо мне?

– И о тебе в том числе. Так, может, все-таки проводишь меня до машины?

– Ну, ладно, – сказала Джулия.

Он придержал дверь, пропуская её, и она вышла на крыльцо. Они сошли по ступенькам. Ночной воздух был прохладен и свеж, а огромный купол неба над головой был похож на гигантскую темно-синюю миску, наполненную звуздами.

– Какая чудная ночь, – сказал он и взял её за руку.

Джулия почувствовала, что от этого прикосновения у неё по спине побежали мурашки.

Что со мной происходит, изумленно спрашивала она себя. Бад и раньше брал меня за руку. Это ещё ничего не означает. Я никогда не возражала. Так почему же мне сейчас не по себе?

Она подумала о том, что, наверное, ей просто передалась тревога матери.

Но ей не хотелось обижать его и отдергивать руку, так что они медленно шли через двор к его машине.

– Присядь на минутку, – предложил Бад. – Давай просто посидим и поговорим.

– Мы можем и здесь поговорить.

– Нет, мне не хотелось бы начинать этот разговор на ходу, – настаивал Бад. – Сядь в машину, ладно? Ну всего на минуту.

– Бад... – не выдержала Джулия, – что бы там ты ни хотел мне сказать, я не хочу этого слышать. Ты был прав насчет Рея. И что бы он ни сказал тебе сегодня, это правда. Было время, когда мы были очень близки с ним – и мы до сих пор любим друг друга. Я надеялась, что это пройдет, но ошибалась. Знаешь, нам не надо больше встречаться.

– Странно, – задумчиво проговорил Бад, не обращая внимания на её заявления. – Ты ни разу не назвала меня Колли.

– Колли? – В темноте она не видела его лица, но почувствовала, как его рука сжимает её ладонь. – Так ты же сам не хотел. С первой же нашей встречи ты сказал, что все в семье называли тебя Бадом.

– Да, а первым начал мой младший брат. – Он говорил очень тихо. – Дэви был забавным ребенком. Он не мог выговорить "Коллингсворт". И стал называть меня "Бабба"... ну то есть, "брат". Тогда он был совсем маленьким. А когда подрос, то я стал Бадом.

– Очень... очень забавно, – натянуто сказала Джулия.

Зачем он рассказывает мне все это, недоуменно спрашивала она себя. И вообще, он ведет себя так странно. Может быть, он заболел. А может вообще, принимал наркотики или напился какой-нибудь дряни и до сих пор пребывает под кайфом?

– Знаешь, я лучше пойду, – сказала она. – Маме сегодня нездоровится. Честное слово.

– И моей маме тоже нездоровится, – сказал Бад. – И ей сейчас гораздо хуже, чем твоей. Я собирался свести счеты со всей вашей четверкой, но все вышло не так, как я спланировал. Но из всех них ты важнее всего. Ведь это ты решила пошутить и послала цветы.

– Цветы? – прошептала Джулия. – Ты хочешь сказать... нет! Ты не...

Он выпустил её руку. Какое-то мгновение Джулия стояла как вкопанная, будучи не в силах тронуться с места, собираясь закричать. Но тут сильные руки схватили её за горло, и вместо пронзительного крика наружу вырвался лишь слабый стон.

– Розы, – сказал Бад. – Желтые розы – огромная охапка роскошных роз! Отец рассказал мне про них, они были похожи на солнечный свет! Если ты хотела подарить ему солнечный свет, то почему же не вернулась, а бросила его умирать? Почему не осталась сидеть на дороге рядом с ним, не держала его за руку, чтобы вместе с ним дождаться помощи? Или ты решила, что можешь просто откупиться розами? Но что значат розы для маленького мальчика, умирающего в темноте?

Пальцы, сомкнувшиеся на горле, начали сжиматься. Во всем мире не осталось ничего, кроме этих рук – рук и боли, и гула в ушах, и миллиона ярких искр вдруг замелькавших перед её глазами.

Он хочет убить меня, с удивлением подумала Джулия. Он хочет меня убить!

Но ведь это невозможно, он не может этого сделать.

Я не хочу умирать, в отчаянии подумала Джулия. Я ещё не готова умереть. Ведь я ещё и не жила. У меня впереди ещё целая жизнь – колледж, и работа, и муж, и семья, и собственный дом – там моя жизнь!

А как же мама, подумала она... что же будет с мамой? Сначала папа, теперь я. Она просто не переживет этого.

И Рей – ведь я его больше никогда не увижу.

Было время, когда она заглянула в его зеленые с лукавым прищуром глаза и сказала: "Я тебя люблю". Это было так давно.

А ведь он так никогда и не узнает, в отчаянии подумала она. Никогда не узнает, что я его все ещё очень люблю!

И затем все мысли исчезли. Тяжелая тьма сгустилась вокруг нее. И она поняла, что это такое, оказаться совсем одной во мраке ночи.

* * *

– Джулия! Очнись, Джулия!

Приглушенные голоса долетали до неё откуда-то издалека и были почти неслышны из-за гулкого стука в висках. Они казались журчанием тоненького ручейка, сбегающего по камням.

– Джулия! Очнись, не умирай, Джулия!

Это сон, подумала она. Интересно, а после смерти люди продолжают видеть сны? Может, Дэвиду Греггу тоже что-то снится? И папе, наверное, тоже...

– Она приходит в себя, – сказал чей-то голос. Он показался знакомым. Нет, на сон это было не похоже. – Джулия?

Она открыла глаза. Звездное небо было таким низким, что, казалось, до звезд можно достать рукой. На крыльце горел свет, и в его тусклых желтых лучах она разглядела фигуру молодого человека, склонившегося над ней.

– Джулия, ты можешь говорить?

– Рей? – прошептала она, чувствуя нестерпимую боль в горле. – Бад... он хотел...

– Я знаю, – проговорил Рей. Он провел рукой по её волосам, откидывая локоны с лица. – Не беспокойся. Он больше никогда не причинит никому зла. Я ударил его фонариком по голове. Сзади. Конечно, получилось не так эффектно, как у хороших парней, которых показывают по телевизору, но времени на раздумья не было.

– Милая, с тобой все в порядке? – Мать опустила на колени рядом с ней. – Этот парень, наверное, совсем свихнулася, раз набросился вдруг на тебя ни с того ни с сего!

– У него была причина, – ответила Джулия. – И очень веская. Рей... но почему ты здесь? Как ты догадался?

– Я не догадался, – ответила Рей. – Просто несколько минут назад мне позвонил Барри. Он сказал, что освобождает нас всех троих от этой дурацкой клятвы, что мы все в опасности, и просил поскорее предупредить об этом тебя и Хелен. Я пытался дозвониться ей, но к телефону никто не подошел. Тогда я начал звонить к тебе, но у вас не работал телефон. И вдруг я кое-что вспомнил. Вроде бы мелочь, но...

– Что же это было? – спросила Джулия.

– Руки Бада. Сегодня я сидел с ним за одним столом и заметил, что у него рука испачкана в краске. Тогда я не обратил не это внимания, но потом, когда разговаривал с Барри, то вдруг вспомнил об этом. Это была желтая краска – того же оттенка, каким был подведен карниз в доме Греггов. Помнишь, я ещё недоумевал, как такая коротышка как Меган смогла забраться так высоко?

– И рубашки на веревке?

– Разумеется, это были вещи Бада. Меган его сестра.

– Да объясните же мне, в чем дело, – изумленно потребовала миссис Джеймс. – Я ровным счетом ничего не понимаю. Рей, неужели ты приехал сегодня сюда, потому что знал, что Бад собирается напасть на Джулию? Если так, то как... – она осеклась на полуслове. – Что происходит?

Темноту улицы прорезали яркие огни фар, и перед домом остановилась полицейская машина с квлюченной красной сиреной.

Было слышно, как хлопнули дверцы, и двое полицейских направились по подъездной дорожке в сторону дома.

– Нам поступил звонок, – сказал один из патрульных, – что у вас тут могут быть неприятности. В "Фор-Сизонс" из окна второго этажа выпала девушка. Она ударилась головой и потеряла сознание, но когда пришла в себя, то сказала обнаружившим её соседям, что некий парень по фамилии Уилсон пытался её убить. Она, похоже, была уверена, что от неё он должен непременно направиться сюда. И судя по всему... – Он обвел взглядом всех троих и затем перевел взгляд в сторону, на человека, неподвижно распластавшегося неподалеку, – не ошиблась.

– Она была права, – сказал Рей. – Произошло большое несчастье, но только все началось не сегодня вечером. И теперь мы хотим рассказать вам все, с самого нчала.

Он осторожно помог Джулии сесть на земле. Прислонившись к нему, она взглянула в лицо матери.

Мы никогда не сможем забыть это, подумала она. Что случилось прошлым летом, то случилось. Ничего уже не исправить и не вернуть. Но мы можем взглянуть правде в глаза. И это будет правильно.

Вслух же она сказала:

– Рей, а почему не ты? Ведь твоя вина была ничуть не меньше нашей. Так почему же Бад не стал мстить тебе?

– Он отомстил мне, – тихо сказал Рей. – Сегодня вечером. – Он крепко прижал её к себе. – Ведь он знал, что самым жестоким наказанием для меня было бы навсегда потерять тебя.