Текст книги "Пещеры древних. (THE CAVE OF THE ANCIENTS)"

Автор книги: Лобсанг Рампа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Он поднялся и вышел из комнаты. Я с трудом встал на ноги и заковылял по коридору. Спать! Это было все, чего я хотел. Еда? Нет, только не это! Мне было нехорошо от всего, что я съел. Я добрался до того места, где спал, и завернулся в свою мантию. Мой сон был беспокойным. Мне снилось, что меня преследует в лесу безногий китаец, а другие охранники с ружьями стараются сбить меня с ног, прыгая прямо мне на плечи.

«Бам!» – ударилась о землю моя голова. Китайский охранник стал пинать меня ногами. «Бам!» – еще один удар по голове. Не понимая, что происходит, я открыл глаза и увидел, как служка тормошит и бьет меня, стараясь разбудить.

– Лобсанг! – воскликнул он, когда увидел, что мои глаза открылись. – Лобсанг, мне казалось, что ты умер. Ты проспал всю ночь, пропустил все богослужения, и одно только вмешательство твоего Наставника, ламы Мингьяра Дондупа, спасло тебя от прокторов. Проснись! – закричал он, когда увидел, что я вот-вот засну опять.

Сознание постепенно возвращалось ко мне. Через окно я видел лучи утреннего солнца, которое выглядывало из-за Гималаев и уже осветило самые высокие здания в долине, отразившись от златоверхих крыш Серы и мерцая разноцветными бликами на верхушке Парго-Ка-линга. Вчера я ездил в деревню Шо. Нет, это был сон! А сегодня я надеялся не пойти на занятия и узнать кое-что от своего возлюбленного Мингьяра Дондупа. Он собирался рассказать мне о гипнозе! Я быстро позавтракал и направился в класс, где мне предстояло не просто декламировать наизусть отрывки из ста восьми священных текстов, но и объяснять, почему я отсутствовал!

– Учитель! – воскликнул я, как только увидел, что преподаватель вошел в класс. – Сударь! Сегодня мне предстоит заниматься с ламой Мингьяром Дондупом. Прошу вас освободить меня от занятий.

– Да-да, мой мальчик! – сказал учитель на удивление ласковым голосом. – Я разговаривал со Святым Ламой, твоим Наставником. Он был очень любезен и хорошо отзывался о твоих успехах под моим руководством. Должен признаться, я был весьма польщен, весьма польщен!

К моему удивлению, прежде чем войти в класс, он протянул руку и похлопал меня по плечу. Удивленный такой переменой в нем и размышляя о той магии, воздействию которой он подвергся, я пошел в направлении здания, где жили ламы.

Я беззаботно шагал по коридору. Вдруг из-за одной из приоткрытых дверей до меня донесся очень приятный запах.

– О! – воскликнул я, останавливаясь. – Да это же жареные грецкие орехи!

Я беззвучно подкрался к двери и заглянул внутрь. В середине комнаты стоял старый монах и смотрел на пол перед собой. При этом он бормотал не молитвы, а какие-то проклятия, потому что на полулежала разбитая банка с жареными грецкими орешками, которые были привезены из Индии.

– Может, Вам помочь, благородный лама? – вежливо спросил я.

В ответ лама повернул ко мне свое гневное лицо и разразился такими ругательствами, что я пулей вылетел из комнаты и мчался по коридору до тех пор, пока не выбился из сил.

– И все эти слова из-за нескольких орешков! – воскликнул я, хотя поблизости никого не было.

– Входи, входи! – сказал Наставник, когда я приблизился к его двери. – А я думал, ты еще спишь.

– Учитель! Я пришел к Вам, чтобы слушать Ваш рассказ. Мне не терпится поскорее узнать о гипнозе.

– Лобсанг, ты должен будешь узнать намного больше, чем только о гипнозе. Сначала ты должен познакомиться с тем, что лежит в основе гипноза. В противном случае ты не будешь точно знать, что делает гипнотизер. Садись!

Я сел на пол со скрещенными ногами. Наставник сидел напротив меня. Некоторое время он казался глубоко погруженным в свои мысли, а затем заговорил:

– Ты уже, наверное, знаешь, что все вокруг – это электрические вибрации. Тело состоит из многочисленных химических соединений. Некоторые из них попадают в мозг вместе с кровью. Ведь мозг, как ты знаешь, лучше, чем другие части тела, снабжается кровью и содержащимися в ней веществами. Эти вещества – калий, магний, углерод и многие другие – образуют мозговую ткань. Взаимодействие между этими веществами заставляет молекулы особым образом колебаться, и это колебание мы называем электрическим током. Когда человек думает, он приводит в действие процессы, которые порождают электрический ток. Поэтому мысли можно считать «электрическими волнами в мозгу».

Я стал обдумывать это, но не мог понять, как это может быть. Если в моем мозгу действительно текут электрические токи, почему я этого не замечаю? Тот мальчик, который летал на воздушном змее, насколько я помню, делал это в грозу. Я видел, как его промокший змей прошила ярко-голубая вспышка. Я помню также, как он упал на землю, подобно маленькому зажаренному кусочку мяса. Однажды мне тоже довелось испытать подобный шок, и хотя удар был очень слабым, я отлетел в сторону на десяток футов.

– Достопочтенный Лама! – запротестовал я. – Неужели в мозгу человека может быть электричество? В этом случае человек должен сойти с ума от боли!

Наставник сел и засмеялся.

– Лобсанг, тот электрический удар, который тебе довелось пережить, – ласково сказал он, – дал тебе совершенно неверное представление об электричестве. В мозгу электричества намного меньше. Чувствительные измерительные приборы могут зарегистрировать его пульсации, когда человек думает или предпринимает какие-то физические действия.

Мысль о том, что один человек может измерить электрическое напряжение в мозгу другого, казалась мне слишком нелепой, и я стал смеяться. Наставник спокойно улыбнулся и добавил:

– Давай сегодня после обеда сходим в Поталу. У Высочайшего есть прибор, с помощью которого мы изучим это явление более конкретно. А сейчас займись чем-нибудь: сходи поешь, надень свою самую лучшую мантию и возвращайся сюда, когда солнце будет в зените. Я поднялся, поклонился и вышел.

В течение двух часов я слонялся по зданию и, забравшись на крышу, от нечего делать бросал маленькие камешки на головы ни о чем не подозревавших монахов. Когда мне это надоело, я повис головой вниз в отверстии люка, который вел с крыши вниз в темный коридор. Зацепившись за его края ногами, я висел в нем вверх тормашками, и вовремя услышал приближающиеся шаги. Я не мог видеть приближающегося человека, потому что люк размещался на повороте коридора.

Высунув язык и скорчив ужасную рожу, я принялся ждать. Из-за угла показался старик и, не заметив меня, ударился о мою голову. Мой влажный язык коснулся его лица. Он издал пронзительный крик, выпустил из рук поднос, который со звоном упал на пол, и помчался прочь по коридору со скоростью, неожиданной для столь старого человека. Я тоже был удивлен, столкновение со стариком нарушило мое равновесие, и мои ноги не удержались в отверстии люка. Я упал в коридор, ударившись спиной. Крышка люка со звоном захлопнулась и надо мной закружилось облако удушливой пыли! Подхватившись на ноги, я в беспамятстве бросился наутек по коридору в противоположном направлении.

Все еще не придя в себя от шока, я переменил мантию и поел. Даже после такой переделки я не забыл об этом! Поступая как пунктуальный человек, я явился перед Наставником, как только солнце оказалось в зените и исчезли тени. Увидев меня, он сделал над собой усилие, чтобы говорить спокойно:

– Пожилой монах клянется, что столкнулся с дьяволом в Северном коридоре. Трое лам направились туда, чтобы его изгнать. Мне кажется, я помогу им, если увезу этого дьявола – то есть тебя – в Поталу, как мы и договаривались. Поехали!

Он направился к двери. Я последовал за ним, подозрительно оглядываясь. В конце концов никогда не знаешь, что случится, если ламы займутся изгнанием дьявола. Меня одолевали неясные предчувствия, что я вот-вот должен подняться в воздух и понестись в каком-то неизвестном направлении.

Мы вышли из здания во двор. Конюхи держали на поводу двух пони. Лама Мингьяр Дондуп сел верхом на одного из них и направился по дороге, ведущей вниз по горному склону. Конюх помог мне сесть на пони и, шутя, хлопнул пони по спине. Пони тоже был не прочь пошутить. Он резко опустил голову вниз и поднял зад так, что я полетел на землю. Конюх снова взял пони за поводья и держал его, пока я отряхивал пыль. Садясь в седло, я теперь следил за тем, чтобы конюх не «пошутил» еще раз.

Пони чувствовал, что в седле неопытный наездник, он то и дело подходил к пропасти и останавливался на самом ее краю. Иногда он опускал голову и всматривался в скалы, которые виднелись далеко внизу. Я решил, что будет лучше, если я спешусь и буду вести его в поводу. Так будет быстрее. У подножия Железной горы я снова сел в седло и последовал за Наставником в деревню Шо, Там у него были какие-то дела, которые задержали нас на несколько минут. Мне хватило этого времени, чтобы перевести дух и привести в порядок свой внешний вид. Затем, снова верхом, мы стали подниматься по извилистой дороге в направлении Поталы. Я с удовольствием передал пони поджидавшим нас конюхам. С еще большим удовольствием я последовал за ламой Мингьяром Дондупом в его личные апартаменты. Моя радость росла, когда я думал о том, что здесь мне предстоит пробыть день, а может быть, и больше.

Вскоре пришло время посетить службу в храме. По-моему, здесь, в Потале, богослужения были очень формальными, а дисциплина очень строгой. В этот день случилось довольно много неожиданностей, я набил себе немало синяков и поэтому в течение всего богослужения сидел очень спокойно, и оно завершилось без приключений. Я уже постепенно свыкся с мыслью о том, что мы с Наставником прибыли в Поталу, и я теперь буду занимать комнату, расположенную рядом с его комнатой. Я пошел в эту комнату, сел и ждал его, зная, что он занят важными государственными делами, встречаясь с высокопоставленным чиновником, который недавно вернулся из Индии.

Выглянув в окно, я был очарован видом, открывающимся отсюда на Лхасу. Величавая красота города поражала меня. Ивы окаймляли долины, вдали сверкали на солнце крыши Джо-Калинга и виднелся бесконечный поток путников, столпившихся у подножия Железной горы в надежде увидеть Высочайшего, который находился в своей резиденции, или хотя бы Высших Лам. Нескончаемая вереница торговцев с их вьючными животными медленно двигалась по дороге, ведущей к Парго-Калинг. Я на некоторое время задумался о том, что везут они на своих животных, и тут позади меня послышались тихие шаги.

– Мы выпьем чаю, а затем продолжим наш разговор, – сказал Наставник, вернувшись.

Я пошел за ним в его комнату, где он поставил на стол еду, которая и близко не напоминала то, что получает на обед обычный бедный монах. Здесь был не только чай, но и индийские сладости. Все это пришлось мне по вкусу. Обычно монахи никогда не разговаривают во время еды, у них это считается проявлением неуважения по отношению к пище. Однако Наставник заговорил о том, что русские собираются развернуть кампанию против Тибета и начали засылать в нашу страну шпионов. Вскоре мы покончили с едой и направились в комнаты, где Далай-Лама хранил множество странных заморских предметов. В течение некоторого времени мы просто осматривали их, а лама Мингьяр Дондуп показывал мне диковинные вещи и объяснял, зачем они нужны. В конце концов он остановился в углу комнаты и сказал:

– Посмотри сюда, Лобсанг! – Я подошел к нему, но то, что я увидел, не произвело на меня никакого впечатления.

Передо мной на маленьком столике стоял стеклянный сосуд. Внутри него на двух тоненьких ниточках болтались маленькие шарики, которые были сделаны из чего-то, напоминающего сердцевину ивового ствола.

– Это действительно сердцевина, – сухо заметил Наставник, когда я сообщил ему о своих наблюдениях. – Ты, Лобсанг, всегда считал, что электричество является силой, от которой можно пострадать. Однако электричество может быть и другого рода. В этом случае его называют статическим. Смотри!

Лама Мингьяр Дондуп поднял со стола блестящую палочку длиной в двенадцать или четырнадцать футов. Он быстро потер палочку о свою мантию и поднес ее к отверстию стеклянного сосуда. К моему великому удивлению, два маленьких шарика внутри него разлетелись в разные стороны и остались в таком положении даже после того, как он перестал касаться палочкой сосуда.

– Смотри внимательно! – велел Наставник.

Я смотрел. Через несколько минут деревянные шарики под воздействием земного тяготения постепенно вернулись в свое исходное положение. Через некоторое время они висели вертикально вниз, как и до начала эксперимента.

– Теперь твоя очередь, – сказал лама и протянул мне черную палочку.

– Благословенная Долма! – воскликнул я. – Я никогда не прикоснусь к такой ужасной вещи!

Увидев мой более чем испуганный вид, Наставник весело засмеялся.

– Попробуй, Лобсанг, – сказал он спокойно, – ведь я до сих пор тебя ни разу не обманывал.

– Ладно, – неохотно согласился я. – Но ведь когда-нибудь бывает первый раз!

Он вручил мне палочку. Я с неохотой взял в руки этот ужасный предмет. Медленно, не зная, что меня ждет, я потер палочку о свою мантию. При этом меня не ударило, и я не почувствовал даже малейшего пощипывания. В конце концов я поднес ее к стеклянному сосуду и – чудо из чудес! – шарики снова разлетелись в разные стороны.

– Ты видишь, Лобсанг, – заметил Наставник, – что здесь задействовано электричество, но ты ничего не чувствуешь. Подобное электричество присутствует и в мозгу человека. Идем со мной.

Он подвел меня к другому столу, на котором размещалось необычное устройство. На первый взгляд оно напоминало колесо, на поверхности которого было множество металлических пластин. Два стержня были укреплены так, чтобы провода, выходящие из каждого из них, касались металлических пластин. С другого конца провода вели к металлическим сферам, которые размещались на расстоянии в несколько футов. Устройство этой машины ровным счетом ничего не говорило мне.

Дьявольский механизм! – подумал я. И тут словно в подтверждение моих слов Наставник одним быстрым движением крутанул ручку, которая торчала из колеса. Колесо с ревом ожило, с него посыпались яркие искры. Между металлическими сферами, шипя и потрескивая, промелькнул большой язык голубого пламени. В комнате появился странный запах – казалось, сам воздух начал тлеть. Я не стал ждать, чем это кончится. Было очевидно, что это место не для меня. Я нырнул под ближайший стол и стал пробираться по полу в направлении двери.

Шипение и треск прекратились, их сменил другой звук. Я остановился, прислушался к этому звуку и вскоре понял, что это был… смех? Не может этого быть! Я озабоченно выглянул из своего укрытия. Лама Мингьяр Дондуп едва не падал от хохота. На глазах у него выступили слезы, а лицо покраснело.

– Лобсанг! – воскликнул он в конце концов. – Я впервые вижу, чтобы кто-то так боялся машины Вимшурста. Подобные устройства используются во многих странах для того, чтобы демонстрировать свойства электричества.

Пристыженный, я вылез из-под стола и подошел поближе к машине, чтобы разглядеть ее как следует. Лама сказал:

– Я буду держать эти два проводка, а ты крути колесо, как можно быстрее. Ты увидишь надо мной вспышку молнии, но не бойся, она не причинит мне вреда и не сделает больно. Давай попробуем. Кто знает, может на этот раз у тебя будет возможность посмеяться надо мной.

Он взял по одному проводку в каждую руку и кивнул мне, чтобы я крутил. Предчувствуя недоброе, я ухватился за ручку и крутанул ее что было мочи. Я вскрикнул от удивления, когда увидел, что пурпурные и фиолетовые полосы света пробежали по рукам и лицу моего Наставника. Однако он выглядел так, словно ничего особенного не произошло. Между тем в воздухе снова появился странный запах.

– Это озон, он не ядовит, – заметил Наставник. Теперь пришел мой черед держать проводки, а Наставнику крутить колесо. Шипение и треск были ужасными, однако ощущения напоминали скорее прохладный ветерок, чем что-либо другое! Лама достал из ящичка какие-то стеклянные колбы и присоединил их проводами к машине. Когда он повернул колесо еще раз, я увидел, что внутри колбы загорелось яркое пламя. В других сосудах были металлические крестики и какие-то другие предметы – все они были окружены огненным свечением. Однако я ни разу не почувствовал удара электрическим током. С помощью машины Вимшурста Наставник показал мне, как неясновидящий человек может видеть человеческую ауру, однако об этом позже.

Приближение вечера вынудило нас прекратить эксперименты и направиться в комнату Ламы. Затем мы пошли на богослужение, потому что все, находящиеся на территории тибетского монастыря, обязаны соблюдать установленные правила и посещать все церемонии. После службы мы снова вернулись в комнату Наставника, ламы Мингьяра Дондупа. Здесь мы, как обычно, сели со скрещенными ногами на пол за низеньким столиком. Он располагался между нами, и его высота, должно быть, не превышала четырнадцати дюймов.

– А теперь, Лобсанг, – сказал Наставник, – мы с тобой поговорим о гипнозе, но прежде всего нам следует обсудить функционирование человеческого мозга. Надеюсь, что теперь ты уже не будешь спорить со мной, если я скажу тебе, что электрический ток может проходить через тело человека, который при этом не будет испытывать ни боли, ни каких-либо других нежелательных ощущений. Теперь я хочу обратить твое внимание на то, что, думая, человек вырабатывает в себе электрический ток. Мы не будем сейчас рассматривать вопрос о том, как электрический ток приводит в действие мышечные волокна и заставляет их сокращаться. Все свое внимание мы сосредоточим на тех электрических колебаниях в мозгу, которые точно измерены и рассчитаны западной наукой.

Я признался, что этот вопрос очень меня занимает. Ведь, несмотря на ограниченность моего жизненного опыта, мне уже приходило в голову, что мысль должна обладать силой. Я помнил, как мне удавалось вращать силой мысли цилиндр из грубого пергамента, когда я пробовал делать это в Лхасе.

– Ты отвлекаешься, Лобсанг! – сказал Наставник.

– Прошу прощения, достопочтенный Мастер, – ответил я. – Я просто задумался над природой мыслительных волн и вспомнил, сколько удовольствия мне доставил тот цилиндр, который вы мне показали несколько месяцев назад.

Наставник посмотрел на меня и сказал:

– Ты являешься отдельной сущностью, индивидом, и можешь мыслить независимо от других. Ты можешь решить, что тебе нужно выполнить какое-нибудь действие, например, поднять четки. Уже в ходе принятия этого решения в твоем мозгу с помощью химических процессов порождается электричество, которое готовит твои мышцы к предполагаемому действию. Если теперь в мозгу появятся более сильные электрические сигналы, исходное намерение поднять четки может не осуществиться. Нетрудно видеть, что если я внушу тебе, что ты не можешь поднять четки, твой мозг – не поддающийся непосредственному контролю с твоей стороны – сгенерирует противоположную волну. В этом случае ты не сможешь поднять четки или осуществить какое-то другое действие.

Я посмотрел на него, подумал о его словах и пришел к выводу, что мне неясно, как ему удается влиять на количество электричества, которое вырабатывается в моем мозгу. После некоторых размышлений я взглянул на него, чтобы решить, следует ли мне изложить свои сомнения вслух. Однако в этом не было необходимости, потому что он уже знал о них и тут же продолжил свои объяснения.

– Уверяю тебя, Лобсанг, что все это можно проверить в ходе эксперимента. Окажись мы сейчас где-нибудь на Западе, мы бы могли подтвердить эти выводы с помощью специального прибора, который регистрирует три основные вибрации мозга. Однако в настоящее время в нашем распоряжении нет подобной аппаратуры, и мы можем только обсуждать все это на словах. Мозг порождает электричество, а оно порождает волны. Таким образом, если ты решишь поднять руку, от мозга к руке устремятся волны, с помощью которых твое намерение осуществится. Если я смогу – выражаясь техническим языком – внедрить в твой мозг отрицательный заряд, ты не сможешь сделать то, что вознамерился. Другими словами, ты окажешься загипнотизированным!

Только теперь я начал понимать. Я видел машину Вимшурста и различные эксперименты с ее участием. Теперь я уже знал, что можно изменить полярность электрического тока, который в этом случае потечет в обратном направлении.

– Достопочтенный Лама, – воскликнул я, – как вы можете внедрить электричество в мой мозг? Вы ведь не можете открыть дверцу в моей голове и поместить внутрь электричество. Как, в таком случае, вам это удается делать?

– Дорогой Лобсанг, – сказал Наставник, – мне не нужно вскрывать твою голову, потому что в действительности я не вырабатываю электричество, которое бы мне нужно было помещать тебе в голову. Я могу сказать тебе несколько слов, которые убедят тебя в правильности моих утверждений, и тогда ты сам – без всякого вмешательства с моей стороны – выработаешь у себя в мозгу отрицательный электрический ток.

Он посмотрел на меня и добавил:

– Я никогда не использую гипноз помимо воли человека, кроме случаев, когда он бывает нужен в терапевтических целях. Однако мне кажется, что с твоей помощью мне сейчас удастся проделать один простой опыт по гипнозу.

– О давайте, я очень хочу попробовать гипноз на себе! – радостно воскликнул я.

Увидев мое нетерпение, он улыбнулся и спросил:

– Ну, Лобсанг, скажи мне, что ты, как правило, очень не любишь делать? Я спрашиваю тебя об этом, потому что я хочу с помощью гипноза заставить тебя это сделать, в результате чего ты убедишься, что действуешь по воле стороннего влияния.

Я задумался на некоторое время, не зная, на чем мне остановить выбор, – так много было вещей, которые мне не нравились! Однако мои размышления были прерваны Наставником, который воскликнул:

– Я знаю! Тебе больше всего не хотелось читать тот запутанный отрывок из пятого тома Кангыо. Ты, наверное, боялся, что некоторые термины окажутся непонятными тебе, и тогда выяснится, что ты не занимался так целеустремленно, как того желал твой учитель!

Эта идея мне не очень нравилась, и я должен признаться, что даже немного покраснел от смущения. Все это действительно было так: в Книге был пассаж, который казался мне невероятно трудным. Однако в интересах науки я был готов попытаться прочесть его под влиянием гипноза. На самом деле мне больше всего на свете не хотелось его читать! Наставник улыбнулся и заметил:

– Книга лежит вон там возле окна, принеси ее сюда, найди то место и читай вслух. Если ты раньше не мог ее читать, а теперь сможешь, это будет очень хорошим подтверждением эффективности гипноза.

Я с неохотой прошел по комнате, принес Книгу и начал переворачивать страницы. У нас в Тибете формат книг намного больше, чем на Западе. Я долго искал нужное место, листая книгу как можно медленнее. В конце концов я нашел в ней соответствующий отрывок. Должен признаться, что из-за ссор с учителем уже одна мысль о чтении этой книги была для меня очень неприятной.

Я стоял, а Книга лежала передо мной. Как я ни пытался, я не мог правильно произносить слова. Я понимал, что строки этой книги были столь чуждыми мне именно потому, что я долго общался с очень недоброжелательным учителем. Наставник просто посмотрел на меня – просто посмотрел! – и я почувствовал, будто что-то переключилось во мне. К своему удивлению я обнаружил, что не просто читаю, а читаю бегло, легко и без напряжения. Когда я дочитал до конца абзаца, у меня возникло неизъяснимое ощущение. Отложив Книгу, я вышел на середину комнаты и принял стойку на голове.

Я схожу с ума, – мелькнуло у меня в голове. – Что обо мне подумает Наставник, когда увидит, как глупо я поступаю?

Но тут мне пришло в голову, что, возможно, Наставник сам хотел, чтобы я вел себя так. Я быстро вскочил на ноги и увидел, что он благосклонно улыбается, глядя на меня.

– На самом деле повлиять на человека очень легко, Лобсанг. Это совсем не трудно, если ты усвоишь основные принципы. Стоило мне подумать о чем-то, как ты телепатически подхватил мои мысли и неосознанно повел себя так, как я того хотел. При этом нормальное течение твоих мыслей было нарушено, и ты поступил довольно неожиданно для себя!

– Достопочтенный Лама, – сказал я, – значит ли это, что если мы сможем повлиять на электрические процессы в мозгу человека, то заставим его делать все, что захотим?

– Нет, не совсем так, – ответил Наставник. – Мы можем убедить человека делать то, что соответствует его желаниям, и в том случае, если нам удалось изменить колебания в его мозгу. Если таковы и его личные намерения, то теперь он будет действовать так, как ему велел гипнотизер. Когда человек подвергается гипнозу, в большинстве случаев он испытывает только воздействие слов гипнотизера. С помощью определенных простых уловок гипнотизеру удается внушить человеку линию поведения, которая может не совсем совпадать с его собственными намерениями.

Наставник некоторое время смотрел на меня, а затем добавил:

– Мы с тобой, разумеется, наделены не только такой способностью. Ты сможешь гипнотизировать человека одним взглядом даже вопреки его воле. У тебя естественная склонность к таким способностям, и кроме того, ты получил этот дар потому, что тебе предстоит многое свершить и пройти через многие трудности.

Он умолк и посмотрел на меня, чтобы понять, воспринял ли я все то, о чем он говорил. Убедившись, что я его понял, он продолжал:

– Позже ты узнаешь еще больше о гипнозе и о том, как гипнотизировать мгновенно. Хочу также сказать тебе, что со временем твои телепатические способности улучшатся. Путешествуя в чужих краях, тебе часто придется общаться с нами, а телепатия, как ты знаешь, является самым быстрым и самым надежным способом передачи информации на большие расстояния.

Это навеяло на меня грусть. Мне казалось, что я все время что-нибудь изучаю, и чем больше я узнаю нового, тем меньше у меня остается времени на то, чтобы заняться своими делами. Создавалось впечатление, что старые трудности остаются, а к ним добавляются еще и новые!

– Достопочтенный Лама, – обратился я, – объясните, пожалуйста, как работает телепатия. Здесь не происходит ничего особенного, и в то же время вы знаете обо всем, что я думаю, особенно если я не хочу этого!

Наставник посмотрел на меня, засмеялся и сказал:

– На самом деле овладеть телепатией очень просто. Ты должен лишь научиться управлять колебаниями своего мозга. Давай посмотрим на это так. Ты думаешь, и при этом твой мозг генерирует электрические колебания, которые флуктуируют в соответствии с течением мыслей. В нормальном состоянии твои мысли приводят в действие мышцы, и тело начинает двигаться. Если же ты думаешь об удаленном предмете, каким бы он ни был, твоя ментальная энергия передается ему – и это потому, что энергия – сила твоего мозга, всегда излучается во всех направлениях. Если ты сможешь концентрировать свои мысли, то окажется, что интенсивность мысленной энергии, излучаемой в некотором направлении, существенно возрастает.

Я посмотрел на него и вспомнил о небольшом эксперименте, который он показывал мне некоторое время назад. Тогда мы были там же, где и сейчас: на Вершине, как тибетцы именуют Поталу. Мой Наставник зажег в темноте свечу. Ее свет мерцал в ночи. Затем он поместил перед свечой увеличительное стекло и сфокусировал с его помощью на стене яркое пятно. Для того чтобы усилить этот эффект, Наставник расположил за свечой отражающую поверхность, в результате чего световое пятно на стене стало еще ярче. Я упомянул об этом, и он сказал:

– Совершенно верно! С помощью соответствующих средств можно сфокусировать мысль и послать ее в определенном направлении. Фактически, у каждого человека есть своя ментальная частота, а это значит, что мозг человека излучает большую часть энергии в определенном диапазоне. Если мы определим этот диапазон и настроим на него свои ментальные вибрации, нам без труда удастся передать телепатическое сообщение, на каком бы расстоянии от нас ни находился человек.

Он пристально посмотрел на меня и добавил:

– Запомни раз и навсегда, Лобсанг, для телепатии расстояние не имеет значения. С помощью телепатии можно передавать сообщения через океаны и даже в другие миры!

Признаюсь, мне очень хотелось испытать себя в области телепатии. Я воображал, что разговариваю с теми из моих друзей, которые находятся в других ламаистских монастырях, таких, как Сера, или даже в удаленных районах. К тому же, мне казалось, что все мои усилия должны быть направлены на овладение навыками, которые мне могут пригодиться в будущем, – а оно, в соответствии с пророчествами, не предвещало мне ничего хорошего.

Наставник снова прервал мои мысли:

– О телепатии мы поговорим позже. Когда-нибудь мы с тобой займемся также ясновидением, ведь у тебя имеется естественная склонность к нему. Ты сможешь развить свои способности быстрее, если будешь разбираться в механике процесса. Ясновидящий должен уметь управлять колебаниями своего мозга и настраиваться на частоту «Хроник Акаши». Однако приближается ночь, и мы должны прекратить нашу беседу и лечь спать, чтобы хорошенько отдохнуть до утреннего богослужения.

Он поднялся на ноги, а за ним и я. Я почтительно поклонился Наставнику и пожалел, что еще не способен выразить то глубокое уважение, которое питал к этому великому человеку.

По его устам пробежала мимолетная улыбка, он сделал шаг вперед, и я почувствовал, как мне на плечо легла теплая рука друга. Он ласково похлопал меня по плечу и сказал:

– Спокойной ночи, Лобсанг, мы не можем больше задерживаться, а то превратимся в сонь, которые все никак не могут проснуться для участия в церемонии.

В своей комнате я некоторое время постоял у окна. В лицо мне дул холодный ночной воздух. Я смотрел на далекие огни Лхасы и размышлял обо всем, что сегодня узнал и что мне еще суждено узнать. Я ясно осознал, что, сколько ни учись, впереди тебя ожидает еще больше неизвестного. Меня интересовало, придет ли этому когда-нибудь конец. Я вздохнул – как мне показалось, от отчаяния – и, завернувшись поплотнее в мантию, улегся на холодном полу и уснул.