Текст книги "Наследство Квалсфорда"

Автор книги: Ллойд, Биггл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Бегло осмотрев просторную комнату третьего этажа, мы начали подъем в верхнюю башню. На каждом этаже было по одной маленькой, но светлой комнате. Окна выходили на север, юг и восток. На западной стороне размещалась винтовая лестница. И снова отпечатки Эдмунда и Эмелин сохранились только на лестнице. Посетители по-прежнему шли толпой, а Одноногий прыгал по комнате.

Комната шестого этажа отличалась от остальных. В ней стояла кушетка с лоскутным одеялом и некрашеный стол со стулом. Всё выглядело точно так, как описывала Эмелин Квалсфорд. Это были владения её брата. Его следы были повсюду. Судя по её следам, Эмелин вошла в комнату, помедлила у стола и удалилась. Группа же посетителей остановилась у лестницы, в то время как Одноногий прошёл от кровати к стулу, а затем присоединился к остальным.

Выше посетители не поднимались. Двинувшись дальше по лестнице, мы сразу же поняли почему. На верхнем этаже обрушилась крыша, и ступеньки завалило.

Мы вернулись в комнату, которую Эдмунд Квалсфорд использовал как убежище. Шерлок Холмс уселся на ступеньке, вынул трубку и вопросительно взглянул на меня:

– Портер, что делали посетители?

– Они вели себя как туристы, осматривающие музей. Заглядывали в каждую комнату и благонравно останавливались у ограждающих экспонаты верёвок. Хотя здесь не было ни верёвок, ни экспонатов, посетители вели себя именно так. Одноногий был гидом и давал объяснения, когда они останавливались.

Шерлок Холмс одобрительно кивнул:

– Вы великолепно воссоздали факты, Портер. Всё выглядело именно так. А как бы вы все это объяснили?

– Не знаю.

– Не знаете? – хмыкнул Холмс. – Вы упустили самую существенную улику. Как насчёт мисс Квалсфорд?

– Она пришла и осмотрелась. Возможно, взяла что-то со стола.

Шерлок Холмс начал обследование комнаты с того, что внимательно изучил каждый отпечаток на полу. С особым интересом он рассмотрел пепел, выбитый из трубки, и наконец перешёл к изучению стола, стула и кушетки. Затем он переместился к одному из окон, и я приступил к собственному осмотру комнаты.

Под кушеткой я нашёл узел, который оказался наспех свёрнутой лошадиной попоной. У края кушетки на полу я обнаружил отпечатавшийся в пыли круг. Похожие круги я уже встречал на столе. Я старательно к ним принюхался. После этого с лупой исследовал табачный пепел. Круглые отпечатки повторялись и на восточном оконном выступе. И снова я принюхался. Подняв глаза, увидел, что Шерлок Холмс следит за мной с большим интересом.

– Что это было, Портер?

– Фонарь. По крайней мере, Эдмунд Квалсфорд не размышлял в полной темноте или хотя бы использовал фонарь, чтобы осветить себе дорогу.

– Фонарём действительно пользовались здесь. От печатки на полу представляют особенный интерес. К какому вы пришли выводу?

Я снова взглянул на следы, и меня осенило:

– Он зажигал фонарь под лошадиной попоной! Он даже читал здесь, лёжа на кушетке, с зажжённым фонарём под попоной, положив книгу на пол. Я вижу её отпечаток в пыли.

– Это доказывает, что иногда он не хотел, чтобы видели свет. Посмотрите ещё раз, Портер. Вы видите вот это? Здесь использовали два фонаря. У одного было меньшее основание. Возможно, большой был обычным фонарём для освещения. А другой оставил особенные следы. Видите их вон там, где он опрокинулся?

Однако пятна грязи ничего мне не говорили.

– Не важно, – заметил Шерлок Холмс. – Они довольно-таки неотчётливы. Я нашёл их потому, что искал. Посмотрите, вот ещё остатки табака. Что вы думаете о них?

– Я не могу распознать марку табака.

– Я тоже. Как вы знаете, я расширил список известных мне сортов табака до ста пятидесяти шести. Но с таким мне никогда не приходилось встречаться. А как насчёт табака, который вы видели в компании Квалсфорда?

– Он отличается от этого.

– Но он также может быть иностранного происхождения. Даже отрицательный результат имеет положительное значение. Оборванная цепочка может стать доказательством. Что вы думаете об отпечатках на оконных рамах?

Отпечатки на оконных рамах не наводили меня ни на какие мысли.

Шерлок Холмс ловко сдёрнул одеяло с кушетки, потряс его и разостлал снова.

– Встречалась ли вам разновидность меланхолии, которая бы заставляла умного, честного, добропорядочного молодого человека, без явных пороков, покидать свою прелестную жену и детей и удобный дом предков, чтобы предаваться размышлениям в столь неудобном месте?

– В определённом смысле это также был дом его предков.

– Вовсе нет, Портер. Он не приходил сюда, чтобы оплакивать былое величие Квалсфордов.

– В таких старых строениях может быть множество тайников, даже целая комната. А как насчёт подземного помещения?

– Если в какой-то из комнат и сохранились тайники, никто в недавнее время ими не пользовался, иначе бы это выдали следы. В книгу Корби «Памятники Кента» включено ироническое описание этой башни, автор осыпает насмешками мнимые исторические памятники, подобные этому. Он получил свою информацию непосредственно от Освальда Квалсфорда, а тот бы непременно похвастался подземным тайником, будь он в его башне.

Шерлок Холмс стоял у окна, и я присоединился к нему. Как я и предполагал, вид был великолепным. Река Ротер серебристой нитью тянулась далеко внизу, очертания Королевского военного канала были отмечены кустарниками и деревьями. Вся страна Болот лежала у моих ног.

– Странно, что в башню ходили так редко, – заметил я. – Кроме самих Квалсфордов и наших «туристов», никто не побывал здесь. Мне казалось, что деревенские ребятишки должны бы часто приходить сюда поиграть и полазить по лестницам, даже если это и представляло опасность.

– Когда мы найдём владельца деревянной ноги, Портер, все объяснится – и проблема «туристов», и отсутствие играющих детей.

Шерлок Холмс опустился в расшатанное кресло Эдмунда Квалсфорда, посидел с сосредоточенным видом, словно пытаясь воссоздать ход мыслей его умершего хозяина, и затем поднялся:

– Здесь больше нечего делать. Наконец эта башня и поведение Эдмунда Квалсфорда заняли своё место в нашем расследовании и определили контуры всего дела. Теперь мы видим, с чем столкнулись. Мы прояснили картину в целом, хотя многие детали по-прежнему недостаточно отчётливы.

Я был поражён. Я лично ничего не видел, кроме мешанины фактов, которые не мог объединить ни в какую единую картину.

Он погрозил мне пальцем:

– Помните, Портер, чем более странным и необъяснимым кажется происходящее, тем проще оказывается объяснение. Теперь мы вполне могли бы не разыскивать Одноногого, но тем не менее мы сейчас же нанесём ему визит – просто чтобы прояснить некоторые подробности.

– Вы хотите сказать, что знаете, почему Эдмунд Квалсфорд приходил сюда поразмышлять?

– Я знаю, для чего он сюда приходил и что здесь делал. Он, возможно, и не предавался печальным размышлениям, пока был этим занят. Я предполагаю, что всё же предавался. Однако приходил он сюда вовсе не за этим.

– Он был убит?

– Здесь ещё не всё ясно, но его смерть связана с посещениями башни. Я уверен в этом. Он был честным человеком, Портер. Все ваши свидетели утверждают это. Я не знаю, было ли этого достаточно для того, чтобы он совершил самоубийство. Если да, то по этой же причине несколько человек вполне могли убить его.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

При работе с полицией Шерлок Холмс всегда настаивал на своём праве раскрывать полученные им результаты лишь тогда, когда он найдёт нужным, и редко делал это до окончания расследования. Подобной же практики он придерживался и в отношении меня, хотя гораздо откровеннее указывал на улики и обсуждал их. Я же рассказывал ему о своих находках и делился выводами, когда он хотел этого. По завершений дела он обязательно подробно разбирал мою работу, указывая, что я пропустил и где был небрежен. Подобным образом, переходя от одного дела к другому, я набирался опыта и знаний. Моя собственная деятельность оказывалась все более полезной для Шерлока Холмса. Теперь он мог посылать меня одного на любое дело, за которое он принимался, поскольку был уверен, что, прежде чем он присоединится ко мне, я проведу большую часть расследования.

Однако в данном деле я никак не мог найти верный путь. Я не мог понять, как при таком небольшом количестве улик ему стала ясна картина преступления.

Мы вышли из башни и зашагали в сторону Хэвенчерча.

– Мистер Вернер, владелец гостиницы «Королевский лебедь», наверняка знает, кто этот Одноногий, – предположил я.

– Мне бы не хотелось сейчас представляться мистеру Вернеру, – ответил Шерлок Холмс. – Без сомнения, вы правы, утверждая, что все в деревне знают его и даже могут воссоздать мельчайшие детали его родословной. Но в настоящее время я был бы осторожен в выборе тех, кого я опрашиваю. Больше подойдёт начальник почтового отделения. Или викарий, поскольку у нас есть свидетельство, что Одноногий отличается необычайной набожностью.

– Подобная набожность может быть связана с его планом ограбить церковь, – мрачно заметил я.

Шерлок Холмс весело рассмеялся:

– Может быть. Тогда мы непременно должны поговорить с викарием. Во-первых, надо выяснить, не ограблена ли его церковь, и во-вторых, установить личность нашего пропавшего свидетеля. По-моему, мы можем пройти к дому викария и не мозоля глаза на Главной улице.

Это оказалось совсем несложно. В сельской местности трудно найти прямую дорогу, но всегда имеется множество окольных путей. По одному из них мы быстро добрались до замеченного мной ещё раньше одинокого каменного строения подле церкви.

Как только мы приблизились к дому викария, Шерлок Холмс изменил свою внешность. Он вывернул пальто, изготовленное для него первоклассным портным и представлявшее собой хитроумное сочетание наряда праздного джентльмена и поношенной куртки рабочего; почистил ботинки; достал из кармана шейный платок и скрыл под ним свою засаленную рубашку. В заключение он тщательно отряхнул брюки и сунул в карман замызганную кепку.

Он собирался предстать перед викарием в качестве самого себя, Шерлока Холмса, для чего ему и потребовалось принять соответствующий вид.

Однажды, обращаясь ко мне, он заметил:

«Я могу с успехом работать при полном беспорядке вокруг. Считаю, что это стимулирует умственную деятельность, поскольку ничто не отвлекает от неё. Но из этого вовсе не следует, что я неряшлив».

За исключением случаев, когда он вынужден был маскироваться, Шерлок Холмс весьма придирчиво относился к своей одежде. И только дома он обычно одевался небрежно.

Викарий сидел на веранде; он был в рясе – то ли собирался выполнять какие-то свои официальные обязанности, то ли, напротив, отдыхал после возвращения домой. Увидев двух незнакомцев, явно направляющихся к нему, викарий поднялся и поспешил навстречу.

Он был огромного роста, почти на ладонь выше Шерлока Холмса, со смахивающим на бочку туловищем и густыми тёмными волосами, обрамлявшими широкую добродушную физиономию.

И у него была деревянная нога.

Я был просто огорошен. Но не потому, что наш неуловимый Одноногий оказался викарием, а потому, что Шерлок Холмс догадался об этом на основании скудных улик, обнаруженных при обследовании башни, и весьма ловко устроил так, чтобы викарий оказался следующим объектом нашего расследования.

Шерлок Холмс заметно наслаждался приготовленным специально для меня сюрпризом. Он представил нас. В ответ хозяин назвался Джеральдом Расселом, хэвенчерчским викарием.

Он рассеянно пожал руку каждому из нас, всё время приговаривая:

– Шерлок Холмс? Шерлок Холмс? – Внезапно его лицо просветлело. – Это вы обнаружили потир, который был украден из церкви в Менджертоне?

– Да, это так, – признался Шерлок Холмс. – Но это была совсем пустяковая задача.

– Менджертонский викарий – он мой духовный наставник – думает совершенно иначе. Когда это произошло, я узнал от него подробности о вашем расследовании. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне. Здесь очень приятно сидеть при тихой погоде. Простите, нам ведь понадобится ещё один стул. Прошу не судить о хэвенчерчском гостеприимстве по моей рассеянности. Миссис Эндрюс! Миссис Эндрюс!

Он прокричал это куда-то в дом, и вскоре оттуда появилась пожилая женщина. Она принесла недостающий стул, и мы все трое уселись.

Когда домоуправительница удалилась, остановившись на минуту в дверном проёме и с любопытством нас оглядев, Шерлок Холмс обратился к викарию:

– Я сообщаю вам по секрету, что мы приехали сюда по приглашению мисс Эмелин Квалсфорд. Естественно, что смерть брата глубоко её потрясла, и она хочет убедиться в том, что не было совершено убийство.

Викарий недоуменно поднял брови. Несмотря на свои размеры, он производил вполне приятное впечатление – добродушный, среднего возраста жизнерадостный человек, пышущий здоровьем. Он с очевидным спокойствием воспринимал как своё увечье, так и уединение в отдалённом приходе. Уже сам приезд известного детектива из Лондона был для него достаточной причиной для волнения, но предположение, будто трагическая смерть в его приходе могла быть связана с убийством, совсем вывело викария из равновесия.

Он начал было возражать. Шерлок Холмс перебил его:

– Известна ли вам хотя бы одна причина, по которой Эдмунд Квалсфорд захотел бы покончить с собой?

– Нет, – решительно ответил викарий. – Вот почему я и считаю его смерть несчастным случаем. Он был счастлив в браке, его дела шли успешно, он гордился своими детьми и был удовлетворён тем, что восстановил семейное благосостояние. При подобных обстоятельствах не совершают самоубийства.

– Вы когда-нибудь слышали от него слово «питахайя»?

– Это была его любимая шутка.

– А кроме того?

– Что же ещё это могло значить? – удивился викарий.

– Это одна из тех загадок, которые я расследую, – сообщил Шерлок Холмс – Не могли бы вы объяснить мне следующее: по чьей просьбе вы осуществили обряд в башне, кто вас сопровождал и что это был за обряд?

Викарий удивлённо уставился на него. Затем откинулся в кресле и залился громким раскатистым смехом. Наконец он произнёс:

– Это была моя идея. Понимаете, начались разговоры о том, что нужно взорвать башню. Якобы некто или нечто обитает там и является причиной каждого дурного, трагического события, происходящего в деревне. Но это памятник, пусть даже и сомнительного сорта. Поэтому его следует сохранить. Эдмунду Квалсфорду нравилось это старое уродливое сооружение, он предполагал восстановить его, как только позволят обстоятельства. И он обязательно сделал бы это.

Для жителей деревни его смерть явилась как бы последней каплей. Эдмунд был удивительно талантливым человеком, легко располагавшим к себе. Многие прихожане гордились тем, что он был их покровителем. Все в Хэвенчерче радовались тем переменам, которые он внёс в их жизнь с помощью своей импортной компании. Эдмунд Квалсфорд олицетворял будущее, полное надежд и ожиданий, и вот внезапно всё кончилось. Конечно, в этом обвинили злого духа башни. Такое впечатление, будто обосновавшиеся там потусторонние силы были возмущены тем, что у деревни появился хотя бы небольшой источник процветания, и уничтожили его. Поэтому угрозы подрыва башни могли оказаться вполне реальными. Нужно было что-то делать.

– А как реагировала на это семья? – осведомился Шерлок Холмс.

– Я не советовался с ними. Зачем тревожить Лариссу и Эмелин в столь печальное для них время? Я не хотел, чтобы они беспокоились и думали об этом. Нет, я просто объявил нескольким мужчинам, которых считал главными подстрекателями, что собираюсь заставить духов башни навсегда успокоиться. Я пригласил их быть свидетелями, и вчера утром мы отправились туда и совершили очистительный молебен. Полагаю, я устроил впечатляющее представление. По крайней мере, все они получили огромное удовольствие от церемонии. Теперь с разговорами о взрыве башни покончено.

– А что вы сами думаете о планах Эдмунда восстановить благосостояние деревни? – спросил Шерлок Холмс.

Викарий снова засмеялся своим оглушительным смехом, затем резко оборвал его:

– Простите меня, пожалуйста. Подобное веселье может выглядеть неуместным в свете случившихся в Хэвенчерче событий. Но Эдмунд понял бы мой смех и даже присоединился бы к нему. Мы с ним часто смеялись над тем, что большинство жителей деревни поверило в то, будто он собирался превратить этот захудалый приход в ведущий торговый центр. Он вовсе не намеревался этого делать. Эдмунд Квалсфорд был здравомыслящим человеком. Он организовал эту компанию для того, чтобы дать заработать своим старым друзьям. Они были слишком горды, чтобы принимать милостыню, и с радостью плавали через Ла-Манш, перевозя небольшие партии товаров.

Конечно, Эдмунд слишком щедро оплачивал эту работу. Подобным же образом он поступал с теми, кого нанимал разрезать материю и упаковывать товары, а также с возчиками. Все они переживали трудное время и ценили этот дополнительный источник дохода. С самого начала и до конца компания по импорту была создана с благотворительной целью. Кроме того, Эдмунду было чем заняться, когда он приезжал из Лондоне.

– Он много времени проводил в Лондоне? – спросил Шерлок Холмс.

– Не только там, но и в разнообразных поездках. Это даже стало источником его трений с женой. Хотя она вполне понимала, что семейное состояние необходимо восстановить и что на это могут потребоваться годы.

– Значит, его настоящий бизнес был в Лондоне? – задумчиво проговорил Шерлок Холмс.

– Я бы сказал именно так. В Лондоне и, возможно, в других коммерческих центрах, я ничего больше об этом не знаю. Я только знаю, что его дела шли удивительно хорошо. Бизнес для меня – тёмный лес. Но, вероятно, любой, кто работает на Лондонской фондовой бирже, сможет рассказать вам о тамошних успехах Эдмунда.

– Спасибо за совет, – поблагодарил Шерлок Холмс. – Конечно, мы наведём справки. Когда состоятся похороны Эдмунда?

– Завтра утром. В одиннадцать часов. Брат Лариссы находился в Шотландии, и мы никак не могли известить его. Поэтому пришлось задержать церемонию. Он приедет только сегодня вечером.

– А где будет похоронен Эдмунд? В церковной ограде?

– В северном приделе есть фамильный склеп Квалсфордов, – ответил викарий. – Конечно, он будет похоронен там.

Шерлок Холмс поднялся:

– Благодарю вас. С вашего позволения мы хотели бы посетить кладбище и церковь. Я вообще интересуюсь кладбищами.

– Сделайте одолжение, – тепло отозвался викарий, как будто считая это вполне подходящим увлечением для детектива. – Мы гордимся своей церковью. Настоящее здание относится к двенадцатому веку. Но, вероятно, на её месте раньше уже стояла церковь – духовное прибежище для жителей округи. Возможно, она была построена ещё в восьмом веке. Подождите, пожалуйста.

Он проковылял внутрь дома и вернулся с тоненькой брошюркой, которую вложил в руку Шерлока Холмса:

– Краткая история церкви. Моё исследование может быть, и не слишком научное, но я собрал всю известную информацию, чтобы облегчить работу любого, кого это может заинтересовать.

Мы покинули викария и отправились бродить среди разрушающихся от времени гробниц и могильных камней. Когда Шерлок Холмс находил разборчивую надпись, он останавливался и читал её, иногда потирая руки от восторга.

– Портер, какие примечательные изречения. Послушайте хотя бы вот это: «Неизвестно, кто следующим падёт под карающей десницей. Любой может стать им, поэтому давайте приготовимся к встрече с Господом». А вот ещё одно: «Ангелы хранят мой спящий прах, пока Господь не придёт, чтобы воскресить меня. И тогда я проснусь в радости. И поднимусь с образом Спасителя». Вы только представьте, Портер, сколько тысяч людей были похоронены на этом кладбище в течение веков. Большинство могил потеряно и забыто. Эти камни относятся только к двум прошедшим столетиям. Они были воздвигнуты с любовью и скорбью, как постоянные памятники. Но сегодня большинство имён и тщательно продуманных надписей стёрты временем. Интересно, что будет написано на могиле Эдмунда Квалсфорда.

Я гадал, какую цель преследует Холмс. Он ничего не делал просто так. Сейчас он изучал могильные камни, словно его действительно интересовали кладбища и церкви. Но по быстрым взглядам, которые он бросал по сторонам, я определил, что он идёт по горячему следу.

Мы обошли все кладбище и спустились ниже, чтобы осмотреть более свежие могилы, находившиеся около дома викария. В это время оттуда вышел викарий, направлявшийся в церковь. Увидев нас, он повернул и присоединился к нам.

– Надписи на могильных камнях подводят итог человеческой жизни, – с воодушевлением объявил викарию Шерлок Холмс. – Сколько же трагедий вместилось в эти краткие сообщения! Взгляните на это: «С любовью в память о Чарльзе Джеффри, встретившем безвременную смерть, утонув 3 июня 1842 года в возрасте девятнадцати лет». Портер, обратите особое внимание на эту надпись: «Когда неодолимая рука смерти срывает цветы юности, мы платим ей печальную дань сердечной скорби. Так пусть мирская суета нас более не волнует. Лови же каждый день перед зияющей могилой. Возможно, смерть стоит у твоего порога». Из-за трагической случайности погибли счастливые надежды целого семейства. «Светлой памяти Джона Джеффри, покинувшего этот мир марта 14 дня 1843 года, сорока семи лет от роду, а также Генриетты, жены вышеназванного раба Божия, умершей сентября 7 дня 1844 года, сорока четырёх лет от роду». Убитый горем отец последовал за своим сыном менее чем через год, а в следующем году умерла и мать. Вот такие невесёлые дела, сэр.

– Истинная правда, – пробормотал викарий. – Необычайно тонкое замечание. Но на этом кладбище ещё не отмечалось событие печальнее того погребения, что состоится завтра.

Викарий заторопился к церкви, мы не спеша последовали за ним. Шерлок Холмс продолжал по пути рассматривать и комментировать надписи на надгробиях.

Каждый раз, когда я проходил мимо церкви Святого Иоанна Хэвенчерчского, меня впечатляли её размеры. Вблизи она казалась огромной. Дверь была распахнута, внутри работали люди, готовившие семейную усыпальницу Квалсфордов для погребения Эдмунда. Около входа они натаскали грязь. Один из рабочих ступил в неё. Шерлок Холмс, слегка подтолкнув меня, указал на отпечаток.

– Вы узнаете этот плохо подбитый носок? Вчера утром его владелец участвовал в очистительной церемонии. Сегодня он занят противоположным. Какая великолепная тема для проповеди!

Если снаружи церковь выглядела громадной, то изнутри она казалась просто гигантской. Слабое освещение придавало интерьеру определённое очарование, но заполнявшие помещение скамьи с высокими спинками имели обветшалый вид. Шерлок Холмс передвигался, так же внимательно и напряжённо осматривая все, как и на кладбище. Мы обошли вокруг всего нефа, но я успел лишь бегло отдать дань простой нормандской красоте церкви.

Мы собрались уходить, когда нас догнал викарий:

– Вы должны увидеть средневековую купель и настенную роспись.

– Мы не хотим мешать печальным приготовлениям, – отговорился Шерлок Холмс. – Мы вернёмся на следующий день и тогда без помех насладимся вашими сокровищами.

Однако нам всё же пришлось выслушать лекцию о церковных колоколах и часах, прежде чем викарий отпустил нас и мы выбрались на дорогу, ведущую в Хэвенчерч.

Я уже упоминал о поразительной способности Шерлока Холмса отвечать на незаданные вопросы своих собеседников. Я хотел узнать, из чего он заключил, что наш Одноногий был викарием, проводившим какой-то обряд. Но я боялся помешать ходу его размышлений. Тут он сам нарушил молчание:

– Я говорил вам, Портер, что вы всегда пропускаете самую существенную улику. В каждой точке, где викарий совершал обряд, он кропил святой водой, и она оставляла следы в пыли. Но ещё до этого вы должны были подозревать – не знать, но подозревать, – что Одноногий был викарием. Кто ещё мог побывать повсюду в деревне, постоянно входя и выходя из церкви?

Мне осталось только пробормотать:

– Да, сэр.

– Теперь, надеюсь, вы поняли, почему ребятишки из деревни не играли в башне. Теперь вы знаете, почему тропинки огибают её. Правда, на основании историй, которые мне рассказал возчик, я сильно сомневаюсь, что люди из деревни осмелились бы взорвать башню. Никто не отваживается ходить туда без цели, и лишь у немногих эта цель может возникнуть.

Он немного помолчал, потом добавил:

– Портер, показания викария ничего не дают нам. Мы уже знали о том, что Эдмунд Квалсфорд пользовался репутацией блестящего молодого бизнесмена. К сожалению, мы не получили ответа на вопрос об источнике его дохода.

– Вы хотите, чтобы я вернулся в Лондон и навёл справки на фондовой бирже? Каждый день там приобретаются и теряются целые состояния, по крайней мере, так говорят. С небольшим начальным капиталом он вполне мог составить состояние. По-моему, он был человеком как раз такого склада.

– Я вчера уже наводил справки, – ответил Шерлок Холмс. – Мои друзья на фондовой бирже никогда не слышали о нём.

Некоторое время я бился над этой новой загадкой и наконец предположил:

– Может быть, он получил тайное наследство, о котором не знает семья? Шахты в Уэльсе, чайные плантации в Индии или акции Суэцкого канала. Это могло бы объяснить, откуда Эдмунд брал деньги, а также стать мотивом для убийства.

– Портер, – сурово возразил Шерлок Холмс, – перед нами не персонажи рыцарского романа. К концу жизни Освальд Квалсфорд находился в отчаянном финансовом положении и пытался достать деньги любым образом. Если существовало какое-то наследство, тайное или явное, он бы нашёл его и потратил.

Он погрузился в глубокое раздумье и очнулся, только когда мы подошли к деревне и повстречали Джо и его пони. Они направлялись с посланием к викарию. Я представил Шерлока Холмса Джо, который не переставал светиться от радости, пока великий детектив поздравлял его с достижениями в области дедукции.

– Разузнал что-нибудь о контрабандистах? – спросил я у Джо.

– Мой дядя говорит, что их повесили и похоронили, – сообщил Джо.

– Твой дядя прав, – сказал ему Шерлок Холмс. – Упоминал ли он о том, где они были похоронены?

Лицо Джо сморщилось от напряжённого усилия вспомнить слова дяди.

– Не в Рекиндже ли? – подсказал Шерлок Холмс.

Энциклопедическое знание истории преступлений позволяло ему иметь подробнейшие сведения почти о любой точке в мире, если, конечно, там происходили интересующие его события.

Лицо Джо прояснилось.

– Верно. В Рекиндже.

– Предполагают, что в Алдингтоне также похоронен повешенный контрабандист, – добавил Шерлок Холмс. – Но всё это случилось много лет назад. Слышал ли ты о недавних случаях контрабанды?

Джо покачал головой.

– В прошлом месяце или на прошлой неделе? – настаивал Шерлок Холмс.

– Господи! – воскликнул Джо. – На прошлой неделе? Я и не знал, что контрабандисты сейчас бывают!

– Хорошо, Джо, – сказал Шерлок Холмс и сунул мальчику шиллинг. – Смотри в оба и помни – это тайна. Но вот что ты можешь рассказать своему дяде. Те контрабандисты, которых повесили и похоронили, были казнены не за контрабанду. Двое из них были разбойниками с большой дороги, а третий – убийцей. В наши дни даже контрабандистов вешают только тогда, когда они совершают убийство.

Джо поехал выполнять поручение, а наши мысли обратились к еде. Церковные часы пробили двенадцать, после моего завтрака прошло много времени, а Шерлок Холмс сегодня вообще ничего не ел.

Он предложил, чтобы мы разделились и встретились снова после завтрака. Он хотел обдумать результаты нашей утренней деятельности, выкурив пару трубок, а затем уже написать план на ближайшее время.

Я вернулся в «Королевский лебедь», Холмс пошёл в сторону «Зелёного дракона», пивнушки, чьё имя было гораздо красочнее ветхого здания, в котором она ютилась.

Мистер Вернер приветствовал меня своим обычным вопросом о том, как продвигаются мои дела в оценке активов компании Квалсфорда.

– С каждым часом дело становится всё более запутанным, – раздражённо пожаловался я. – Я не имел представления о том, как далеко распространялась деятельность компании. Она торговала напитками, тканями и табаком, а также многим другим по всему южному Кенту и Сассексу.

– Неужели? – удивился мистер Вернер. – Я и сам не имел об этом понятия.

Между прочим, мистер Вернер не зря с печалью пожаловался, что его жене не на кого готовить, кроме как на него и прислугу. От всей души миссис Вернер предлагала недорогие завтраки и обеды. Для сельской гостиницы это была еда необыкновенного качества. Слава о ней распространилась за пределами Хэвенчерча и проезжавшие по дороге в Рей останавливались в «Королевском лебеде» перекусить. Однако местные обыватели почему-то заходили к мистеру Вернеру только поболтать или пропустить полуденную или вечернюю кружку пива.

Миссис Вернер поставила передо мной огромную порцию «пастушьего пирога» – картофельной запеканки с мясным фаршем и луком, и её муж подсел ко мне – тоже с полной тарелкой.

– Как случилось, что вашу гостиницу назвали «Королевский лебедь»? – полюбопытствовал я.

– В августе тысяча пятьсот семьдесят третьего года здесь останавливалась королева Елизавета.

– Неужели? – Я был поражён. Я восхищался прекрасным старинным зданием, но не мог представить, что здесь останавливалась королева.

– Это не совсем так, – признался хозяин. – В тысяча пятьсот семьдесят третьем году королева побывала в Рее. Но никто не знает, где именно она останавливалась. Возможно, в Рее. Старый викарий, не мистер Расселл, а тот, что был до него, говорил, будто она проезжала по Рейской дороге и посещала по пути Хэвенчерч. Но эта дорога относится к каналу, и в тысяча пятьсот семьдесят третьем году её ещё не было. Конечно, королева могла приплыть на корабле через устье реки до Эплдора. Но тогда она проплыла мимо Хэвенчерча, как это сделала позже королева Анна. Нет, вряд ли Елизавета когда-либо видела это место, но она наверняка путешествовала с большой свитой, может, с сотнями людей, и все они не могли разместиться в Рее. Поэтому кто-нибудь из королевского рода вполне мог останавливаться здесь в тысяча пятьсот семьдесят третьем году. Я только знаю, что гостиница называлась «Королевский лебедь» с незапамятных времён. При Кромвеле хозяин предусмотрительно снял вывеску. А когда повесили её, на ней опять значилось «Королевский лебедь».

Тут стремительно вошла миссис Вернер. Она наклонилась ко мне и в волнении зашептала:

– Здесь мисс Квалсфорд. Она хочет вас видеть.

Я извинился и последовал за ней в личную гостиную Вернеров. Посередине комнаты стояла Эмелин Квалсфорд. Она была смертельно бледна и еле сдерживала возбуждение. На ней было простенькое чёрное платье, разительно контрастировавшее с тем изящным туалетом, в котором она приезжала в Лондон.

– Сожалею, что мне пришлось побеспокоить вас. Видите ли, я покидаю Хэвенчерч и посчитала, что следует известить вас об этом.