Текст книги "Соблазни меня в сумерках"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 11
– Вы не нравитесь моему брату и мистеру Роану, – сказала Поппи на следующее утро, когда они прогуливались с Гарри по розарию, разбитому в саду отеля. Поскольку новости о скандале распространялись по Лондону со скоростью лесного пожара, необходимо было что-то срочно предпринять.
Поппи знала, что как джентльмен Гарри Ратледж обязан сделать ей предложение, чтобы спасти от бесчестья. Однако она не была уверена, что пожизненный брак с неподходящим мужчиной лучше, чем быть парией. Она недостаточно хорошо знала Гарри, чтобы судить о его характере. И ее семья была категорически против него.
– Моей компаньонке вы тоже не нравитесь, – продолжила Поппи, – а моя сестра Амелия еще не определилась, но склоняется к тому же мнению.
– А как насчет Беатрикс? – поинтересовался Гарри с ироническим блеском в глазах.
–Вы ей нравитесь, но она любит даже ящериц и змей.
– А вы?
– Я не выношу ящериц и змей.
Он улыбнулся:
– Давайте не будем упражняться в остроумии, Поппи. Вы поняли, о чем я спросил?
Она неуверенно кивнула.
Это была адская ночь. Почти до рассвета Поппи спорила со своими близкими, а потом оказалось, что она не в силах заснуть. Утром споры продолжились, пока ее грудь не превратилась в котел бурлящих эмоций.
Ее привычный мир перевернулся вверх ногами, и прогулка в безмятежном саду была несказанным облегчением для ее измученных нервов. Странно, но в присутствии Гарри Ратледжа Поппи чувствовала себя лучше, чем в кругу близких, несмотря на то что она попала в эту переделку отчасти по его вине. Он был спокоен, уверен в себе, а его поведение, сочувственное и практичное, действовало успокаивающе.
Они помедлили у длинной ажурной арки, увитой розами. Неподалеку прогуливалась Беатрикс. Поппи настояла на том, чтобы взять ее вместо мисс Маркс или Амелий, не уверенная, что они предоставят ей возможность поговорить с Гарри наедине.
– Вы мне нравитесь, – смущенно призналась она. – Но ведь этого недостаточно для брака, не так ли?
– Это больше того, с чего начинают многие люди, – заметил Гарри. – Как я понимаю, ваши родственники пытались отговорить вас.
– Долго и упорно, – хмыкнула Поппи. Ее родственники описали замужество с Гарри Ратледжем в таких жутких красках, что она заранее решила отказать ему. Ее лицо приняло извиняющееся выражение. – Мне очень жаль, но, выслушав их аргументы, я...
– Постойте. Прежде чем вы примете решение, я хотел бы услышать, что чувствуете вы.
Это был неожиданный поворот. Поппи растерянно моргнула, сообразив, что ее близкие, при всех их благих намерениях, говорили ей, как она должна поступить по их мнению. Ее собственные мысли и чувства никого не интересовали.
– Ну... я вас совсем не знаю, – сказала она. – И потом, не думаю, что мне следует принимать решение относительно моего будущего, пока я влюблена в мистера Бейнинга.
– Вы все еще надеетесь выйти за него замуж?
– О нет. Это невозможно. Но чувства никуда не исчезли, и, пока не пройдет достаточно времени, чтобы я забыла его, я не могу доверять собственным суждениям.
– Это очень разумно с вашей стороны. Не считая того, что некоторые решения нельзя откладывать. И боюсь, это одно из них. – Гарри выдержал паузу, прежде чем вкрадчиво добавить: – Вы ведь знаете, что вас ждет, если вы вернетесь в Гемпшир, замаранная скандалом?
– Да. Меня ждут... неприятности, если не сказать больше. – Это было слишком мягкое слово для описания смеси осуждения, жалости и презрения, которых она удостоится как падшая женщина. Хуже того, это может уничтожить шансы Беатрикс на приличный брак. – И моя семья не сможет защитить меня от них, – уныло добавила она.
– А я смогу, – сказал Гарри и, протянув руку, глубже воткнул шпильку, удерживающую ее прическу на месте, – если вы выйдете за меня замуж. В противном случае я не в силах что-либо сделать. И что бы вам ни советовали другие, Поппи, именно вам придется вынести всю тяжесть скандала.
Поппи вымученно улыбнулась:
– Вот чего стоили мои мечты о тихой заурядной жизни. Весь мой выбор – это либо стать парией, либо женой владельца отеля.
– Неужели последнее настолько непривлекательно?
– Это не то, на что я всегда надеялась, – искренне сказала она.
Гарри ненадолго задумался, коснувшись кончиками пальцев пышных соцветий.
– Я не могу предложить вам безмятежное существование в деревенском коттедже, – признал он. – Нам пришлось бы жить в отеле большую часть года. Но мы могли бы время от времени уезжать в деревню. Если вы хотите дом в Гемпшире в качестве свадебного подарка, он ваш. А также в вашем распоряжении будет собственная карета и четверка лошадей.
Именно об этом ее предупреждали. Поппи бросила на него косой взгляд.
– Вы пытаетесь подкупить меня, Гарри?
– Да. И как? Срабатывает?
Его обнадеженный тон заставил ее улыбнуться:
– Нет, хотя это был очень ловкий ход. – Услышав шорох листвы, Поппи окликнула: – Беатрикс, это ты?
– Нет, – раздался бодрый ответ. – Это Медуза нашла червячков.
– Чудесно.
Гарри бросил на Поппи озадаченный взгляд.
– Кто... или мне следует сказать, что такое Медуза?
– Это ежиха, – ответила она. – Медуза немного растолстела, и Беатрикс выводит ее на прогулку.
К чести Гарри, ему удалось сохранить невозмутимый вид.
– Вообще-то я плачу своим служащим целое состояние, чтобы избавить сад отеля от живности.
– О, не беспокойтесь. Медуза всего лишь постоялец. И она никогда не сбежит от Беатрикс.
– Постоялец, – повторил Гарри, невольно улыбнувшись. Он сделал несколько нетерпеливых шагов, прежде чем повернуться к ней лицом. – Поппи, – настойчиво произнес он. – Скажите мне, что вас беспокоит, и я попытаюсь ответить. Возможно, мы сумеем договориться.
– Меня предупреждали, что вы будете настаивать, – заметила она.
– Я – все, что они говорили, и даже хуже, – с готовностью подтвердил он. – Но вам не сказали, что вы самая желанная и обворожительная женщина из всех, кого я встречал, и я сделаю все, чтобы получить вас.
Было безумно лестно сознавать, что ее руки добивается такой человек, как Гарри Ратледж, особенно после раны, нанесенной Майклом Бейнингом. Покраснев от удовольствия, Поппи попыталась чисто теоретически представить себя рядом с ним.
– У меня есть вопросы, – сказала она.
– Спрашивайте.
Поппи решила говорить прямо:
– Вы опасны? Все говорят, что да.
– Для вас? Нет.
– А для других?
Он пожал плечами:
– Я владелец отеля. Как я могу быть опасным?
Поппи одарила его сомневающимся взглядом, нисколько не обманутая его невинным видом.
– Возможно, я чересчур доверчива, Гарри, но я не безмозглая. Вам отлично известно, какая у вас репутация. Вы действительно настолько беспринципны, как принято считать?
Гарри довольно долго молчал, глядя на пышные соцветия. Солнце пробивалось через листву, бросая на них ажурные тени.
Наконец он поднял голову и посмотрел на нее в упор. Его глаза казались зеленее, чем освещенные солнцем листья.
– Я не джентльмен, – сказал он. – Ни по рождению, ни по характеру. Очень немногие люди могут позволить себе высокие принципы, пытаясь пробиться к успеху. Я не лгу, но редко говорю все, что знаю. Я не набожный человек и не возвышенный. Я действую, исходя из собственных интересов, и не делаю из этого секрета. Однако я всегда выполняю свою часть сделки, не жульничаю и плачу долги.
Он замолчал и, вытащив из кармана нож для разрезания бумаги, потянулся к розе в полном цвету. Аккуратно срезав стебель, он принялся очищать его от колючек острым лезвием.
– Я никогда не применял физического насилия ни к одной женщине или любому существу слабее меня. Я не курю, не нюхаю и не жую табак. Я знаю меру с алкоголем. Я плохо сплю. И я могу сделать часы собственными руками. – Удалив последнюю колючку, он вручил розу Поппи и убрал нож в карман.
Поппи поднесла цветок к лицу, вдыхая нежный аромат.
– Мое полное имя Джей Гарри Ратледж, – продолжил он. – Моя мать была единственной, кто называл меня Джей, вот почему я не люблю это имя. Она бросила моего отца, когда я был совсем маленьким. Больше я ее не видел.
Поппи подняла на него потрясенный взгляд, понимая, что это чувствительная тема, которую он редко, если вообще обсуждал.
– Мне очень жаль, – мягко сказала она, постаравшись, чтобы в ее голосе не прозвучала жалость.
Он пожал плечами, словно это не имело никакого значения.
– Это было очень давно. Я едва помню ее.
– Почему вы приехали в Англию?
Последовала очередная пауза.
– Мне хотелось заняться гостиничным бизнесом. И независимо от того, преуспел бы я или потерпел неудачу, мне хотелось находиться подальше от моего отца.
Поппи могла только догадываться, что скрывается за этими скупыми словами.
– Это не вся история, – произнесла она скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.
Призрак улыбки тронул его губы.
– Да.
Поппи снова уставилась на розу, чувствуя, что ее щеки вспыхнули.
– Вы бы хотели иметь... детей?
– Да, и, надеюсь, не одного. Мне не понравилось быть единственным ребенком.
– И вы собираетесь воспитывать их в отеле?
– Конечно.
– Вы полагаете, что это подходящее окружение?
– У них будет все самое лучшее. Образование. Путешествия. Обучение всему, что их заинтересует.
Поппи попыталась представить себе воспитание детей в отеле. Разве может подобное место восприниматься как дом? Кэм однажды сказал ей, что цыгане считают своим домом весь мир. Пока они со своей семьей, они дома. Она посмотрела на Гарри, гадая, каково это будет жить с ним. Он казался таким замкнутым и неуязвимым. Было трудно представить его за такими занятием, как бритье или стрижка, или лежащим в постели с простудой.
– Вы будете соблюдать брачные обеты? – спросила она.
Гарри выдержал ее взгляд.
– Иначе я не стал бы их давать.
Поппи вынуждена была, признать, что опасения ее близких относительно ее разговора с Гарри Ратледжем полностью оправдались. Он оказался настолько убедительным, что она начала всерьез рассматривать его предложение и взвешивать все за и против.
Детские мечты не уместны, если она собирается вступить в брак с мужчиной, которого она не любит и почти не знает. Но взрослые должны отвечать за свои поступки. И тут Поппи пришло в голову, что она не единственная, кто рискует. У Гарри нет гарантий, что он получит жену, которая ему нужна.
– Несправедливо, что только я задаю вопросы, – сказала она. – У вас, наверное, тоже есть что спросить?
– Нет, я уже решил жениться на вас.
Поппи не могла сдержать смущенного смешка.
– Вы всегда принимаете решения так скоропалительно?
– Нет. Но я знаю, когда можно довериться инстинктам.
Он хотел что-то добавить, но отвлекся, заметив движение на земле. Проследив за его взглядом, Поппи увидела Медузу, которая выползла на дорожку. Крохотная бело-коричневая ежиха была похожа на ходячую щетку. К удивлению Поппи, Гарри опустился на корточки, чтобы взять ее в руки.
– Не трогайте ее, – предупредила Поппи. – Она свернется в шар, и вы уколетесь.
Но Гарри положил руки на землю, ладонями вверх, по обе стороны от ежихи.
– Привет, Медуза. – Он осторожно просунул руки под нее. – Извини, что прерываю твою прогулку. Но, поверь мне, тебе не поздоровится, если ты попадешь в руки моих садовников.
Поппи с удивлением наблюдала, как ежиха расслабилась, доверчиво расположившись в теплых мужских ладонях. Она позволила поднять себя и перевернуть, а когда Гарри погладил мягкий белый мех на ее животе, подняла носик, глядя на него со своей неизменной улыбкой.
– Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь, кроме Беатрикс, обращался с ней подобным образом, – сказала Поппи, стоя рядом с ним. – У вас есть опыт общения с ежами?
– Нет, – улыбнулся он. – Но у меня есть опыт общения с некоторыми колючими женщинами.
– Прошу прощения, – раздался голос Беатрикс, и она появилась на дорожке, растрепанная, с листьями, прилипшими к одежде. – Кажется, я потеряла... о, вот ты где, Медуза! – Она широко ухмыльнулась при виде Гарри, держащего в руках ежиху. – Я всегда говорила, что мужчина, который умеет обращаться с ежами, заслуживает доверия.
– Правда? – сухо спросила Поппи. – Я никогда не слышала, чтобы ты это говорила.
– Я говорила это Медузе.
Гарри осторожно передал животное в руки Беатрикс.
– У лисы много уловок, – процитировал он, – а у ежа только одна. – Он улыбнулся Беатрикс и добавил: – Но главная.
– Архилох, – с ходу угадала Беатрикс. – Вы любите греческую поэзию, мистер Ратледж?
– Не особенно. За исключением Архилоха. Он знал, как докопаться до сути.
– Папа называл его «неистовым ямбистом», – сказала Поппи, и Гарри рассмеялся.
И в этот момент Поппи приняла решение.
Потому что, даже если Гарри Ратледж имеет недостатки, он их открыто признает. А мужчина, способный очаровать ежа и понимающий шутки, касающиеся древнегреческих поэтов, заслуживает того, чтобы рискнуть.
Она не может выйти замуж по любви, но по крайней мере она выйдет замуж ради надежды.
– Беа, – сказала она, – ты не оставишь нас еще на несколько минут наедине?
– Конечно, Медуза еще не нагулялась.
– Спасибо, дорогая. – Поппи повернулась к Гарри, который отряхивал руки. – Можно я задам еще одни вопрос?
Он бросил на нее настороженный взгляд и развел руками, словно показывая, что ему нечего скрывать.
– Вы можете сказать, что вы хороший человек, Гарри?
Он задумался.
– Нет, – наконец ответил он. – В сказках, о которых вы упомянули вчера, я был бы, наверное, злодеем. Но вполне возможно, что этот злодей будет относиться к вам лучше, чем относился бы принц.
Поппи задалась вопросом, что с ней не так, если ее скорее позабавило, чем испугало это признание.
– Гарри, вам не кажется, что говорить девушке, что вы злодей, не лучший способ ухаживания?
Он одарил ее невинным взглядом, нисколько не обманувшим ее.
– Я пытаюсь быть честным.
– Возможно. Но тем самым вы заранее признаете все, что бы ни сказали о вас. И это лишает смысла все упреки.
Гарри моргнул, словно она удивила его.
– Вы полагаете, что это хитрость?
Она кивнула.
Гарри несколько опешил, пораженный ее проницательностью. Но вместо того чтобы расстроиться, что его так легко вывели на чистую воду, он устремил на нее тоскующий взгляд.
– Поппи, я должен получить вас.
Преодолев в два шага разделявшее их расстояние, он заключил ее в объятия и притянул к себе. Сердце Поппи бешено заколотилось, она зажмурилась и запрокинула голову, ожидая натиска его губ. Когда его не последовало, она открыла глаза и устремила на него вопросительный взгляд.
– Вы не собираетесь целовать меня?
– Нет. Я не хочу, чтобы вы лишились способности трезво мыслить. – Тем не менее он коснулся губами ее лба, прежде чем продолжить: – Вот как мне представляется ваш выбор. Вы можете отправиться в Гемпшир, запятнанная светским скандалом и утешаясь сознанием, что по крайней мере вы не попали в ловушку брака без любви. Или вы могли бы выйти замуж за мужчину, который хочет вас больше всего на свете, и жить как королева. – Он выдержал паузу. – И не забудьте про загородное поместье, карету и лошадей.
Поппи не смогла сдержать улыбку.
– Опять подкуп.
– Я готов бросить к вашим ногам замок и корону, – ничуть не смутившись, заявил Гарри. – Платья, меха, яхту...
– Хватит, – прошептала Поппи и легко коснулась пальцами его губ, не видя другого способа остановить его. Затем набрала полную грудь воздуха, с трудом веря в то, что собирается сказать. – Мне достаточно простенького обручального кольца.
Гарри уставился на нее так, словно боялся довериться своим ушам.
– Правда?
– Да, – сказала Поппи, чуть задохнувшись. – Да, я выйду за вас.
Глава 12
«Еще не поздно передумать» – эта фраза стала лейтмотивом свадебного дня Поппи.
С раннего утра она слышала ее от всех членов своей семьи – в том иди ином варианте. За исключением Беатрикс, которая, благодарение Богу, не разделяла неприязни остальных Хатауэев к Гарри.
Естественно, Поппи спросила у Беатрикс, почему она не возражает против ее помолвки.
– Мне кажется, что это может обернуться удачным браком, – сказала та.
– Правда? Почему?
– Кролик и кот могут жить вполне мирно. Но кролик должен самоутвердиться, устроив пару взбучек коту, чтобы они стали друзьями.
– Спасибо, – сухо отозвалась Поппи. – Постараюсь запомнить. Хотя, полагаю, Гарри удивится, если я наброшусь на него с кулаками.
Свадьба и последующий прием замышлялись пышными и многолюдными, насколько это было в человеческих возможностях, словно Гарри задался целью пригласить в свидетели половину Лондона. Поппи надеялась, что за три недели, пока длилась помолвка, они с Гарри лучше узнают друг друга, но они почти не виделись, не считая двух раз, когда он катал ее по парку. Их сопровождала мисс Маркс, хмурившаяся так яростно, что смущала и бесила Поппи.
Накануне свадьбы прибыла сестра Уин со своим мужем, Меррипеном. К облегчению Поппи, Уин предпочла занять нейтральную позицию по отношению к ее браку. Они с Поппи часто сидели в роскошном номере отеля, разговаривая на эту тему. И точно так же, как во времена их детства, Уин приняла на себя роль миротворца.
В свете лампы, затененной шелковым абажуром, белокурые волосы Уин мягко сияли.
– Если он тебе нравится, Поппи, – ласково сказала она, – если ты видишь у него определенные достоинства, почему я должна осуждать его?
– Жаль, что Амелия настроена иначе. И мисс Маркс, если уж на то пошло. Они обе так... предвзяты... что с ними невозможно разговаривать.
Уин улыбнулась:
– Не забывай, что Амелия заботилась о нас очень долгое время. Ей нелегко отказаться от роли защитницы. Но она смирится. Помнишь, как трудно ей было прощаться с нами, когда мы с Лео уезжали во Францию? Как она опасалась за нас?
– Думаю, она больше опасалась за Францию.
– Ну, Франция пережила нашествие Хатауэев, – улыбнулась Уин. – И ты переживешь завтрашнюю свадьбу. Только... если ты позволишь мне высказаться откровенно...
– Конечно, все остальные высказались.
– Лондонский сезон похож на театральную мелодраму, где все кончается свадьбой. И никто даже не задумывается, что случится потом. Но свадьба – это не конец истории, а начало. И требуются усилия обоих партнеров, чтобы сделать ее успешной. Надеюсь, мистер Ратледж представил достаточно заверений и что он будет тем мужем, который необходим для твоего счастья.
– Ну... – Поппи неловко запнулась. – Он сказал, что я буду жить как королева. Хотя вряд ли это можно считать достаточным для счастья, не так ли?
– Пожалуй, – согласилась Уин. – Будь осторожна, дорогая, чтобы не закончить одиночеством в золотой клетке.
Поппи кивнула, пытаясь скрыть тревогу и неуверенность. В свойственной ей мягкой манере Уин высказала мысль, более пугающую, чем все предостережения остальных Хатауэев, вместе взятые.
– Я подумаю над этим, – сказала она, уставившись на крохотные цветочки на своем платье, чтобы избежать проницательного взгляда сестры, и покрутила обручальное кольцо на пальце. Хотя в моде были цветные камни в окружении россыпи бриллиантов, Гарри купил ей кольцо с единственным бриллиантом, ограненным таким образом, что верхние грани напоминали лепестки розы.
– Я просила что-нибудь небольшое и простенькое, – заметила Поппи, когда он вручил ей кольцо.
– Что может быть проще, чем один бриллиант? – возразил он.
– Но он огромный.
– Поппи, – сказал он с улыбкой. – Я никогда ничего не делаю по мелочам.
Бросив взгляд на часы, тикавшие на каминной полке, Поппи вернулась к реальности.
– Я не могу изменить свое решение, Уин. Я обещала Гарри, что выйду за него замуж, и я так и сделаю. Он был добр ко мне, и я не могу отплатить ему черной неблагодарностью, бросив его у алтаря.
– Понимаю. – Уин накрыла руку Поппи своей и легонько сжала. – Амелия уже провела с тобой... беседу?
– Ты имеешь в виду, рассказала ли она мне, чего ожидать от свадебной ночи?
– Она собирается рассказать позже вечером, но я предпочла бы услышать это прямо сейчас, от тебя. – Поппи помедлила. – Впрочем, проведя столько времени с Беатрикс, должна признаться, я знаю брачные повадки по крайней мере двадцати трех различных существ.
– Господи, – усмехнулась Уин. – В таком случае, дорогая, возможно, это тебе следует просветить меня.
Богатые и знатные обычно венчались в соборе Святого Георга на Ганновер-сквер, в центре Мейфэра. Здесь было заключено так много браков, что в народе собор прозвали лондонским храмом Гименея.
Фасад монументального здания украшал фронтон с шестью колоннами. Собор Святого Георга был спроектирован с суровой простотой, чтобы не отвлекать внимание от красоты архитектуры, Отделка интерьера была такой же аскетической, с кафедрой, располагавшейся на несколько футов выше, чем скамьи. Но над алтарем возвышались великолепные витражи, изображавшие Древо Иесеево и библейских персонажей.
Лео с непроницаемым видом созерцал толпу, набившуюся внутрь церкви. Он уже выдал двух сестер замуж, но их свадьбы не шли ни в какое сравнение с этой по великолепию. Зато они затмевали ее искренним счастьем. Амелия и Уин были влюблены в мужчин, с которыми сочетались браком.
В свете было немодно выходить замуж по любви, такие браки считались буржуазными. Однако это был идеал, к которому всегда стремились Хатауэи.
Одетый в черный утренний фрак, серебристые брюки и белый галстук, Лео стоял рядом с боковой дверью в церемониальную комнату, где обычно хранились ритуальные принадлежности. Рясы и хоровые одеяния висели в ряд на вешалках вдоль одной из стен. В это утро церемониальная использовалась с другой целью – там была комната невесты. Свадьба Поппи не имела никакого отношения к любви.
С другой стороны двери стояла Кэтрин Маркс, словно часовой, охраняющий ворота замка. Лео украдкой посмотрел на нее. Хотя она была одета в лавандовое платье, а не в свои обычные тусклые тона, ее русые волосы были, по обыкновению, затянуты в пучок так туго, что было непонятно, как ей удается моргать. Очки со сломанной дужкой криво сидели на кончике носа, придавая ей сходство с одуревшей совой.
– На что это вы уставились? – натянуто поинтересовалась она.
– У вас очки перекосились, – сообщил он, стараясь не улыбаться.
Она скорчила гримаску.
– Я пыталась починить их, но стало только хуже.
– Дайте их мне. – Прежде чем она успела возразить, он снял очки с ее носа и взялся за согнутую дужку.
Кэтрин возмущенно запротестовала:
– Милорд, вас никто не просил... если вы их сломаете...
– Как вы ее согнули? – поинтересовался он, терпеливо выпрямляя проволоку.
– Я уронила их на пол и, когда искала, наступила на них.
– Вы близоруки?
– Да.
Вернув дужке исходную форму, Лео внимательно осмотрел очки.
– Готово. – Он протянул их Кэтрин и замер, глядя в ее глаза. Серо-зелено-голубые, с темными ободками, они напоминали опалы. Яркие, теплые, дерзкие. Почему он не замечал их раньше?
От внезапного осознания по его коже пробежали мурашки. Она вовсе не дурнушка. Она красива, изысканно и неуловимо, как лунный свет зимой, как свежий запах маргариток. Такая спокойная, бледная... и восхитительная. Лео был так потрясен, что не мог шелохнуться.
Кэтрин тоже не двигалась, захваченная ощущением странной близости.
Очнувшись, она выхватила у него очки и водрузила их себе на нос.
– Это ошибка, – заявила она. – Вам не следовало допускать, чтобы это случилось.
Охваченный замешательством и возбуждением, Лео не сразу понял, что она имеет в виду свадьбу его сестры. Он бросил на нее раздраженный взгляд.
– А что вы предлагаете, Маркс? Отослать Поппи в монастырь? Она вправе выйти замуж, за кого пожелает.
– Даже если это закончится катастрофой?
– Это не закончится катастрофой. Это закончится разводом. Я так и сказал Поппи. Но она твердо намерена выйти за него замуж. Я всегда полагал, что Поппи слишком разумна, чтобы совершить подобную ошибку.
– Она разумна, – отозвалась Маркс. – Но она одинока. И Ратледж воспользовался этим.
– Как она может быть одинока? Она постоянно окружена людьми.
– Нет больше одиночества, чем в толпе.
В ее голосе прозвучала щемящая печаль, и Лео подавил порыв обнять ее, прижать к себе и утешить. Это привело его в панику. Нужно срочно что-то сделать, чтобы разрядить обстановку.
– Выше нос, Маркс, – бодро произнес он. – Уверен, в один прекрасный день вы найдете какого-нибудь бедолагу, которого сможете терзать всю оставшуюся жизнь.
И с облегчением увидел на ее лице привычную презрительную гримасу.
– Я еще не встречала мужчину, который мог бы соперничать с чашкой крепкого чая.
Лео собирался ответить, когда из комнаты, где ожидала Поппи, донеслись голоса.
Говорил мужчина, страстно и напряженно.
Лео и Кэтрин переглянулись.
– Разве она там не одна? – удивился Лео.
Компаньонка неуверенно кивнула.
– Это Ратледж? – спросил он. Кэтрин покачала головой:
– Я только что видела его снаружи.
Без лишних слов Лео распахнул дверь и шагнул внутрь. Кэтрин последовала за ним.
Лео остановился так резко, что она налетела на него. Поппи, одетая в белое кружевное платье с высоким воротом, стояла у стены, резко выделяясь на фоне черных и пурпурных мантий. Она выглядела как ангел, залитая светом, струившимся через узкое окно, с короной из бутонов белых роз и длинной вуалью, ниспадающей на спину.
Напротив нее стоял Майкл Бейнинг, похожий на безумца, с диким взглядом и в одежде, пребывающей в беспорядке.
– Бейнинг, – сказал Лео, захлопнув дверь ногой. – Я не знал, что вас пригласили. Гости уже заняли места. Не пора ли вам присоединиться к ним? – Он помедлил, прежде чем добавить ледяным тоном: – А еще лучше уйти совсем.
Бейнинг покачал головой, в его глазах сверкнуло отчаяние.
– Я не могу. Я должен поговорить с Поппи, пока не стало слишком поздно.
– Уже слишком поздно, – сказала Поппи, ее лицо было почти таким же белым, как ее платье. – Все решено, Майкл.
– Вы должны знать, что я выяснил. – Майкл бросил умоляющий взгляд на Лео. – Оставьте меня с ней наедине хотя бы на минуту.
Лео покачал головой. Он сочувствовал Бейнингу, но сомневался, что это что-нибудь даст.
– Извини, старина, но кто-то должен думать о приличиях. Невеста не должна уединяться перед свадьбой даже с женихом, тем более с посторонним мужчиной.
– Пусть говорит, – заявила мисс Маркс, подойдя ближе.
Лео бросил на нее раздраженный взгляд:
– Проклятие, Маркс, вы когда-нибудь перестанете говорить мне, что делать?
– Да, когда вы перестанете нуждаться в моих советах.
Поппи не сводила глаз с Майкла. То, что он явился, когда она, одетая в свадебное платье, вот-вот станет женой другого мужчины, было похоже на кошмарный сон. Охваченная дурными предчувствиями, она не хотела слышать, что он собирается сказать, но и не могла позволить ему уйти, ничего не сказав.
– Почему вы здесь? – промолвила она.
Майкл, на лице которого застыла гримаса муки и мольбы, протянул ей письмо:
– Вы узнаете это?
Поппи взяла письмо затянутыми в кружевные перчатки пальцами и удивленно уставилась на него.
– Это ваше письмо, – произнесла она в замешательстве. – Я потеряла его. Откуда оно у вас?
– От моего отца. Его дал ему Гарри Ратледж. – В расстройстве Майкл запустил пятерню в волосы, еще больше взъерошив их. – Этот ублюдок пошел к моему отцу и рассказал ему о наших отношениях, представив их в наихудшем свете. Он настроил моего отца против нас, прежде чем мне представился шанс объяснить ему мою позицию.
Поппи похолодела, во рту стало сухо, сердце забилось медленнее. Зато лихорадочно заработал мозг, делая выводы, один неприятнее другого.
Открылась дверь, и все повернулись к вошедшему.
– Ну конечно, – с кислым видом произнес Лео. – Только этого не хватало для полноты картины.
Гарри, неспешно проследовавший в тесную, заполненную людьми комнату, выглядел на удивление элегантным и невозмутимым. Самообладание защищало его не хуже стальных доспехов.
– Привет, дорогая, – сказал он Поппи, скользнув пальцами по ее вуали.
Хотя он не коснулся ее непосредственно, Поппи напряглась.
– Это дурная примета, – прошептала она пересохшими губами, – видеть невесту перед венчанием.
– К счастью, – отозвался он, – я не суеверен.
В его лице не было и тени угрызений совести. «В сказках, – вспомнила она его слова, – я был бы злодеем». Он не лукавил.
И она собирается выйти за него замуж.
– Я рассказал ей, что вы сделали, – заявил Майкл, обращаясь к Гарри. – Как вы сделали невозможным наш брак.
– Я не делал его невозможным, – возразил Гарри. – Я его просто затруднил.
Майкл казался таким юным и благородным, настоящим рыцарем, незаслуженно пострадавшим. А Гарри таким жестоким и недостойным, что Поппи не могла поверить, что она находила его обаятельным и полагала, что сможет обрести с ним счастье.
– Она была бы ваша, если бы вы действительно хотели ее, – продолжил Гарри с безжалостной улыбкой на губах. – Но я хотел ее больше.
Майкл издал полузадушенный возглас и бросился на него с поднятым кулаком.
– Нет! – выдохнула Поппи.
Лео рванулся вперед, но Гарри оказался проворнее. Перехватив руку Майкла, он завел ее назад и прижал противника лицом к двери.
– Прекратите! – Поппи кинулась к ним, молотя кулаками по его плечу и спине. – Отпустите его!
Но Гарри, казалось, не чувствовал ее ударов.
– Итак, Бейнинг, – холодно произнес он. – Вы пришли сюда жаловаться или у вас есть конкретные предложения?
– Я намерен увести ее отсюда. От вас!
Гарри одарил его презрительной улыбкой:
– Вначале я отправлю вас прямиком в ад.
– Отпустите его, – произнесла Поппи голосом, которого он никогда прежде не слышал от нее.
Этого было достаточно, чтобы заставить Гарри прислушаться. Бросив на Поппи дьявольский взгляд зеленых глаз, он медленно отпустил Майкла. Тот резко повернулся, его грудь бурно вздымалась.
– Пойдемте со мной, Поппи, – взмолился он. – Мы поедем в Гретну. Мне больше нет дела до моего отца и наследства. Я не могу позволить, чтобы вы вышли замуж за это чудовище.
– Потому что вы любите меня? – спросила она полушепотом. – Или потому, что хотите спасти?
– И то и другое.
Гарри пристально наблюдал за ней, ловя каждый нюанс в выражении ее лица.
– Идите с ним, – вкрадчиво предложил он. – Если это то, чего вы хотите.
Его кажущееся смирение не обмануло Поппи. Гарри пойдет на все, чтобы получить желаемое, какие бы беды и боль он ни причинил. Он никогда ее не отпустит. Он всего лишь испытывает ее, из любопытства. Ему интересно, что она выберет.
Одно было ясно: они с Майклом никогда не будут счастливы вместе. Праведный гнев Майкла рано или поздно пройдет, и все причины, казавшиеся такими важными раньше, снова обретут былое значение. Он начнет сожалеть, что женился на ней. Он будет терзаться из-за скандала, лишения наследства и разрыва с отцом. И в конечном итоге все его претензии и обиды сосредоточатся на ней, Поппи.
