Текст книги "В погоне за Кассандрой (СИ)"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Танцевать и никогда не останавливаться.
Мистер Северин ничего не ответил. Его взгляд был прикован к её раскрасневшемуся лицу. Он не выпускал Кассандру из объятий, теперь они уже несомненно обнимались. Даже сквозь пышные шёлковые шифоновые юбки она чувствовала его крепкое тело, несокрушимую силу его руки. Кассандра всю жизнь желала именно этого, хотя и не догадывалась чего именно... мечтала оказаться в крепких, надёжных объятиях, почувствовать себя желанной. Ощущение лёгкости пропало, руки и ноги приятно отяжелели.
Почувствовав её податливое тело, мистер Северин тревожно вздохнул. Его пристальный взгляд скользнул к её губам, а руки и торс охватило новое напряжение, будто он боролся с каким-то мощным порывом.
Кассандра уловила момент, когда он, наконец, сдался, когда желание пересилило все остальные аргументы. Северин опустил голову, его рот нашёл её губы. Она закрыла глаза, ощутив осторожное, соблазнительное прикосновение. Его рука нежно легла ей на затылок, а рот с чувственной лёгкостью принялся исследовать её губы... мгновение за мгновением... вдох за вдохом. По телу разлилось тепло, будто кровь заискрилась в венах.
Когда Северин оторвался от её губ и переключился на шею, Кассандра издала слабый стон. Проступившая щетина на его лице, возбуждающе царапала её нежную кожу. Он прокладывал дорожку из поцелуев, подбираясь к неистово бьющемуся пульсу. Его широкие, крепкие ладони скользили вверх и вниз по её обнажённым рукам, унимая мурашки, а зубы несильно прикусили хрупкое плечико. Он едва провёл кончиком языка по её плоти, словно пробуя на вкус сладость.
Потеряв почву под ногами, Кассандра прильнула к нему, уронив голову на ладонь Северина. Его рот вернулся к её губам с возросшим пылом, уговаривая их раскрыться. Она задохнулась от интимного неспешного прикосновения его языка, внизу живота разлилось удовольствие.
Он крепко прижал её к себе и не отпускал несколько пламенных мгновений.
– Вот почему мы не можем быть друзьями, – хрипло прошептал Северин. – Каждый раз, когда я вас вижу, мечтаю только об этом. Мечтаю ощутить ваш вкус на губах... ваше тело в моих руках. Я не могу смотреть на вас, не думая о том, что хочу сделать своей. С первого взгляда я... – Он замолчал, сжав челюсти. – Боже мой, я не хочу этого. Если бы мог, то раздавил бы это чувство каблуком, как окурок.
– О чём вы? – неуверенно переспросила Кассандра.
– То... чувство. – Он произнёс слово «чувство» так, будто оно было ругательным. – Я не знаю, как его назвать. Но вы для меня слабость, которую я не могу себе позволить.
Припухшие губы Кассандры стали неимоверно чувствительными, словно от лёгкого ожога.
– Мистер Северин, я...
– Назовите меня по имени, – перебил он, словно не сдержался. – Всего лишь один раз. – После долгих колебаний он добавил более мягко: – Пожалуйста.
Они стояли неподвижно, дыша в унисон.
– Ваше полное имя... Томас? – нерешительно спросила Кассандра.
Он покачал головой, не сводя с неё пристального взгляда.
– Просто Том.
– Том. – Она несмело протянула руку и нежно коснулась его худощавой щеки. На её губах заиграла мечтательная улыбка. – Полагаю, мы больше никогда не будем с вами танцевать?
– Нет.
Ей не хотелось переставать к нему прикасаться.
– Танец был прекрасен. Хотя я... думаю, что теперь вы испортили для меня вальс навсегда.
В полумраке казалось, что его угрюмое и задумчивое лицо могло принадлежать какому-нибудь грешному божеству в царстве далёком от Олимпа. Могущественный, замкнутый, загадочный. Он повернул голову и уткнулся губами в её ладонь с нежностью, которая предназначалась ей одной.
Убедившись, что она твёрдо стоит на ногах, он выпустил её из объятий и пошёл за туфлёй, которую она до этого швырнула в дерево.
Чувствуя себя так, словно пробудилась ото сна, Кассандра попыталась привести себя в порядок: разгладила юбки и убрала выбившийся из причёски локон.
Том подошёл к ней, держа в руках обе туфли, она протянула руку, чтобы забрать их, но они так и остались стоять вместе с Северином, держась за дерево обтянутое атласом, кожей и украшенное бисером.
– Отправитесь в свою комнату босиком? – спросил Том.
– У меня нет выбора.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Кассандра покачала головой.
– Я могу сама пробраться наверх. – Она издала короткий смешок. – Как Золушка, только без тыквы.
Он вопросительно склонил голову в своей обычной манере.
– У неё была тыква?
– Да, разве вы не читали эту сказку?
– В моём детстве сказок было мало.
– Тыква становится её каретой, – объяснила Кассандра.
– Я бы порекомендовал более долговечное средство передвижения.
Она прекрасно понимала, что без толку объяснять прагматичному человеку магию сказок.
– Золушка не могла выбирать средство передвижения, – сказала Кассандра. – Или обувь, бедняжка. Я уверена, что хрустальные башмачки были сплошным кошмаром.
– А как же мода? – напомнил он ей.
Кассандра улыбнулась:
– Я передумала насчёт неудобной обуви. Зачем хромать, когда я могу танцевать?
Но он не улыбнулся в ответ, только задумчиво посмотрел на неё и слегка покачал головой.
– Что? – прошептала она.
– Совершенство в жизни недостижимо. Подавляющее число математических истин невозможно доказать. Математические зависимости в большинстве своём неизвестны. Но вы... босиком, в этом платье... вы – совершенство, – грубовато проговорил он.
Он склонился над ней и поцеловал с нескрываемой томительной страстью. Её пронзило неимоверное удовольствие, доносившаяся мелодия вальса потонула в барабанной дроби пульса. Туфли выпали из ослабевших пальцев. Она прильнула к Северину, благодаря его крепким рукам, которые обхватили её и крепко сжали.
Когда он, наконец, оторвался от губ Кассандры, она уткнулась лбом в его плечо. Гладкая шелковистая ткань вечернего сюртука впитала испарину, выступившую у неё на лбу, а Кассандра в это время прислушивалась к его тяжёлому необузданному дыханию.
– Мне никогда этого не забыть, – наконец, проговорил Том. Судя по тону, он был явно не доволен этим фактом. – Мне придётся всю жизнь жить с вашим образом, запечатлённым в моей голове.
Кассандре хотелось подбодрить его, но думать было сложно, словно мысли увязли в луже мёда.
– Вы встретите другую девушку, – наконец, сказала она не своим голосом.
– Да, – с жаром ответил он. – Но это будете не вы.
Заявление прозвучало как обвинение.
Он выпустил Кассандру из объятий, пока был ещё в состоянии, и оставил стоять одну в зимнем саду с бальными туфельками, лежавшими около её ног.
Глава 10
По любым меркам Том большую часть осени вёл себя, как осёл. И он это знал. Но на проявление терпения и терпимости требовалось слишком много сил. Он был резок и вспыльчив с Барнаби, с многочисленными личными секретарями, бухгалтерами, юристами и главами административных департаментов. Северин с головой погрузился в работу. Он не общался с друзьями и отклонял все светские приглашения, если они не касались деловых предприятий, посещал лишь завтраки и ланчи с коммерсантами, которые согласились финансировать строительство его подземной железной дороги.
Примерно в середине октября Том договорился о покупке поместья к северу от Лондона, площадью в двести пятьдесят акров. Продавцом был лорд Бомонт, виконт, утопающий в долгах, как и многие другие землевладельцы тех времён. Поскольку мало кто мог позволить себе приобрести большие земельные угодья, Том купил поместье по довольно низкой цене, намереваясь застроить его магазинами и жилыми домами примерно для тридцати тысяч человек. Он всегда хотел иметь свой собственный город и с огромным удовольствием займётся его планировкой.
Конечно, семья виконта возненавидела Тома за то, что он купил их родовое поместье. Однако их презрение не помешало им представить его одной из своих младших дочерей, мисс Аделии Говард, в надежде, что он женится на ней и пополнит семейную казну.
Забавляясь их очевидной борьбой с желанием зажать носы при мысли о том, что он станет их зятем, Том принял приглашение на ужин. Чопорная и официальная трапеза затянулась надолго... но хорошо воспитанная Аделия произвела на него благоприятное впечатление. Она разделяла его представление о браке как о деловом партнёрстве, в котором роли каждой стороны чётко определены. Он займётся финансовыми вопросами. Она же станет рожать детей и вести хозяйство. Произведя на свет достаточное количество потомства, они найдут удовольствие на стороне и притворятся, что не замечают друг за другом грехов. Никаких романтических глупостей об уютных коттеджах и прогулках рука об руку по деревенским лугам. Ни поэзии, ни слащавых глупостей.
Ни вальсов при луне.
– Вам не найти лучшей партии, чем я, – сказала Аделия тоном, абсолютно лишённым драматизма, пока они разговаривали наедине у неё дома. – Большинству семей, подобных моей, и в голову не придёт смешивать голубую кровь с кровью простолюдина.
– Но вы возражать не станете? – скептически поинтересовался Том.
– Мне намного больше придётся не по нраву брак с бедняком и жизнь в убогом маленьком домике с парой слуг. – Аделия окинула его холодным взглядом. – Вы богаты, опрятно одеты и, судя по всему, к старости сохраните всю шевелюру на голове. Всё это ставит вас на порядок выше моих потенциальных поклонников.
Том понял, что за нежной цветущей, как персик, внешностью скрывается твёрдая сердцевина, и ещё сильнее укоренился в своём решении. Из них выйдет прекрасная пара.
Такую возможность не стоит упускать, ведь она может больше не представиться.
Но пока, он так и не заставил себя сделать ей предложение, потому что не мог перестать тосковать по леди Кассандре Рэвенел. Черт бы её побрал!
Возможно, он испортил для неё вальс, но она испортила для него гораздо больше вещей.
Впервые в жизни Тома подвела его феноменальная память: он забыл, каково это – целоваться с другими женщинами. Его преследовали воспоминания о сладких, податливых губах Кассандры, о пышных формах её тела, словно вылепленных специально для него. Как лейтмотив музыкального произведения, она стала его идеей фикс, преследуя во сне или наяву.
Все его инстинкты требовали, чтобы он не переставал добиваться Кассандры, делал всё возможное, чтобы завоевать эту девушку. Но если ему это удастся, он уничтожит её подлинную ценность.
Не в состоянии самостоятельно разобраться в этом парадоксе, Том решил обратиться к авторитетному мнению Джейн Остин. Он купил книгу, которую советовала Фиби, "Доводы рассудка", в надежде разрешить свою дилемму.
Прочитав роман, Том с облегчением обнаружил, что язык мисс Остин не был ни напыщенным, ни слащавым, а напротив – сухим, ироничным и рассудительным. К сожалению, ему не пришлись по нраву ни сама история, ни её герои. Он бы возненавидел сюжет, если бы смог его отыскать, но книга состояла из глав, в которых люди вели бесконечные разговоры.
Так называемая героиня, Энн Эллиот, которую семья убедила расторгнуть помолвку с капитаном Уэнтуортом, оказалась ужасно пассивной и сдержанной. Уэнтуорт по понятным причинам держался отчуждённо.
Однако Том был вынужден признать, что на некоторое время почувствовал родство с Энн, которая с трудом определяла и выражала свои чувства. Он понимал её слишком хорошо.
А потом он дошёл до той части, где Уэнтуорт изливает свою душу в любовном письме: "Вы надрываете мне душу. Я раздираем между отчаянием и надеждою". По какой-то причине Том испытал искреннее облегчение, когда Энн обнаружила письмо и поняла, что капитан всё ещё её любит. Но как можно сочувствовать тому, кого никогда не существовало, и сопереживать событиям, которые никогда не происходили? Этот вопрос привёл его в недоумение и вызвал живой интерес.
Однако более глубокий смысл романа остался для него загадкой. Насколько Том мог судить, идея "Доводов рассудка" состоял в том, что нельзя позволять родственникам вмешиваться в твою помолвку.
Вскоре Том обнаружил, что снова идёт в книжный магазин и просит у книготорговца совета. Он вернулся домой с "Дон Кихотом", "Отверженными" и "Повестью о двух городах", хотя и не был до конца уверен, зачем ему понадобилось их читать. Возможно, всё дело в том, что ему казалось, будто эти книги хранили разгадки к некой тайне. Возможно, если он прочитает все эти романы о трудностях вымышленных людей, то отыщет ключ к решению своих собственных проблем.
– Баззл, – рассеянно проговорил Том, сидя за своим столом и читая контракты, – прекрати чесаться.
– Хорошо, сэр, – последовал почтительный ответ. Мальчик продолжил мельтешить по кабинету с метлой и совком.
За последние несколько недель Том открыл в Баззле много ценных качеств. Хотя мальчик не блистал умом, был необразованный, и его математических познаний хватало лишь на то, чтобы сосчитать мелкие монеты. Да и с его безвольным подбородком и болезненно бледным лицом, физическими данными парень тоже не выделялся. Но характер у мальчика родом из опасных, кишащих заболеваниями трущоб на удивление оказался из чистого золота.
Жизнь не щадила Баззла, но он принимал её такой, какая она есть, и упрямо сохранял жизнерадостность, которая импонировала Тому. Мальчик никогда не опаздывал, не болел и не обманывал. Он бы не позарился даже на корку хлеба, если бы счёл, что она чья-то. Не раз помощник Тома Барнаби торопливо убегал из конторы с каким-нибудь поручением и оставлял на столе объедки: половину сэндвича, или кусок пирога, или огрызки хлеба и сыра. Том находил эту привычку крайне раздражающей, поскольку недоеденная пища привлекала паразитов. Он ненавидел насекомых и грызунов ещё со времён, когда работал продавцом в поезде, и единственным прибежищем, которое он мог себе тогда позволить, была кишащая вредителями лачуга на сортировочной станции.
– Доешь остатки обеда Барнаби, – сказал Том Баззлу, чьё тщедушное тельце нуждалось в питании. – Нет смысла тратить еду впустую.
– Я не вор, – ответил мальчик, глянув на объедки своими ввалившимися глазами.
– Я же сам предложил тебе доесть его обед, это не воровство.
– Но он принадлежит мистеру Барнаби.
– Барнаби прекрасно знает, что, если он оставляет недоеденную пищу у себя на столе, её выбросят до его возвращения. Он бы первый предложил тебе доесть его обед. – Видя, что мальчик всё ещё колеблется, Том коротко добавил: – Либо еда отправляется в мусорное ведро, либо в твой желудок, Баззл. Решай сам.
Мальчик принялся уплетать пирог с такой скоростью, что Том испугался, как бы парня не стошнило.
Как-то раз Том попытался безуспешно всучить Баззлу кусок обёрнутого в бумагу мыла из шкафчика со средствами гигиены рядом с уборной.
Баззл посмотрел на мыло, как на опасное вещество.
– Мне оно не нужно, сэр.
– Тебе оно абсолютно точно необходимо, дитя. – Заметив, что мальчик обнюхивает свою подмышку, Том нетерпеливо добавил: – Никто не чувствует свой собственный запах, Баззл. Но можешь поверить мне на слово, что с закрытыми глазами я легко спутал бы тебя с ослиной задницей.
Мальчик все ещё не решался прикоснуться к мылу.
– Если я сегодня помоюсь, то завтрава опять стану грязным.
Том хмуро его оглядел.
– Ты вообще никогда не моешься, Баззл?
Парень пожал плечами.
– Я лью на себя воду из насоса в конюшне или ополаскиваюсь в корыте.
– Когда в последний раз? – Мальчик принялся мучительно обдумывать ответ, и Том закатил глаза. – Ты сейчас себе что-нибудь вывихнешь от напряжения.
В последнее время Том был слишком занят своими проектами, поэтому игнорировал проблему гигиены Баззла.
Однако сегодня утром, услышав, как мальчик в очередной раз принялся ожесточённо чесаться, Том поднял голову и спросил:
– Баззл, всё в порядке?
– Да, сэр, – уверенно ответил мальчик. – Всего лишь пара вошек.
Том замер, его охватил жуткое, брезгливое ощущение.
– Ради всего святого, не двигайся.
Баззл послушно застыл с метлой в руке, вопросительно глядя на своего работодателя.
Выйдя из-за стола, Том подошёл к мальчику и внимательно его оглядел.
– У тебя не может быть "пары вошек", – сказал он, осторожно поворачивая голову мальчика в разные стороны, рассматривая маленькие красные бугорки, разбросанные по его тощей шее и линии роста волос. Как и ожидалось, в спутанных, нечёсаных волосах обнаружилось множество гнид, которые говорили сами за себя. – Чёрт возьми! Если бы вши были людьми, то считай на твоей голове уместилось всё население Саутуарка5.
Мальчик недоуменно переспросил:
– Если бы вши были людьми... ?
– Это аналогия, – коротко пояснил Том. – Используется для того, чтобы ярче подчеркнуть сравнение.
– Если сравнивать людей и вшей, то ничё ясней не становится.
– Неважно. Прислони метлу к стенке, и пойдём со мной. – Том направился мимо стойки администратора в фойе в кабинет своего помощника. – Барнаби, отложи все дела. У меня есть к тебе поручение.
Секретарь, который как раз протирал носовым платком очки, выглянул из-за высокой стопки книг, фолиантов, карт и планов.
– Сэр?
– Парень кишит вшами, – сказал Том. – Я хочу, чтобы ты отвёл его в общественную баню и отмыл.
Ошеломлённый Барнаби машинально почесал свою пышную копну каштановых кудрей.
– Если у него вши, его не пустят.
– Не пойду я ни в какую баню, – возмутился Баззл. – Я возьму мыло и помоюсь в конюшне.
– Тебя не пустят в конюшню, – сообщил ему помощник. – Неужели ты думаешь, тебе позволят подвергать опасности лошадей?
– Найди место, где ему разрешат помыться, – велел Том секретарю.
Барнаби вскочил, одёрнул жилет на своём пухлом животе и расправил плечи.
– Мистер Северин, – решительно проговорил он, – как вы знаете, я делаю много вещей, которые не входят в мои служебные обязанности, но это...
– Твои обязанности назначаю я.
– Да, но... – Барнаби замолчал, поднял со стола папку и отогнал Баззла: – Парень, отойди подальше от моего стола.
– Всего-то пара вошек, – запротестовал Баззл. – Они у всех есть.
– У меня нет, – ответил Барнаби, – и мне бы хотелось, чтобы так оно и оставалось. – Он снова перевёл взгляд на Тома. – Мистер Северин, я вам забыл сказать, но... сегодня мне нужно уйти пораньше. Собственно, прямо сейчас.
– Неужели, – прищурившись, сказал Том. – Зачем?
– У моей... бабушки жар. Лихорадка. Мне нужно домой, чтобы за ней присмотреть.
– Почему твоя мать не может этим заняться? – спросил Том.
Барнаби на мгновение задумался.
– У неё тоже лихорадка.
– Она её в бане подцепила? – подозрительно спросил Баззл.
Том бросил на своего помощника уничтожающий взгляд.
– Барнаби, знаешь, что общего между ложью и корридой?
– Нет, сэр.
– Не умеешь – не берись.
Помощник смутился.
– По правде говоря, мистер Северин, я ужасно боюсь вшей. От одной мысли, я начинаю весь чесаться. Однажды у меня была перхоть, а я решил, что это вши, так я так расстроился, что маме пришлось дать мне успокоительное. Думаю, всё началось с того...
– Барнаби, – перебил его Том, – ты делишься своими чувствами. Ты помнишь, с кем ты разговариваешь?
– О, да. Извините, мистер Северин.
– Я сам разберусь. А ты пока позаботься о том, чтобы все комнаты на этом этаже тщательно убрали, а ковры пропитали бензолом.
– Сию минуту, сэр.
Том взглянул на Баззла.
– Пойдём, – позвал он и вышел из кабинета.
– Я не буду мыться, – с опаской заявил мальчик, следуя за ним. – Я увольняюсь!
– Боюсь, что мои сотрудники обязаны написать заявление, уведомив о своём увольнении за две недели.
Ради мальчика, которого заживо съедали паразиты, Том сделал исключение, поступившись своей принципиальной честностью.
– Я – немощь, – запротестовал мальчик.
– Это здесь причём?
– Я не умею писать.
– Тогда ты – неуч, – поправил Том. – В таком случае, Баззл, сдаётся мне, ты будешь работать на меня вечно.
Пока Том вёл Баззла на Корк-стрит, мальчик не переставал пререкаться. Большую часть улицы занимало здание универмага Уинтерборна с мраморным фасадом и огромными зеркальными витринами, демонстрирующими роскошные товары. Знаменитая центральная ротонда магазина, увенчанная витражным куполом, ярко выделялась на фоне серого ноябрьского неба.
Они подошли к небольшому и неброскому зданию в конце улицы, которое служило медицинской клиникой и хирургическим отделением для тысячи служащих Уинтерборна.
Два года назад Рис Уинтерборн взял доктора Гарретт Гибсон в штат клиники, несмотря на опасение людей, что женщине не пристало заниматься такой сложной профессией. Гарретт посвятила всю себя тому, чтобы доказать обратное, и вскоре зарекомендовала себя как необычайно квалифицированный и талантливый хирург и врач. Конечно, её всё ещё считали новым явлением, но репутация доктора Гибсон, несомненно, укрепилась, а круг пациентов продолжал расти.
Когда они подошли к парадным дверям лечебницы, мальчик остановился как вкопанный.
– Куда мы пришли?
– В медицинскую клинику.
– Мне не нужен костоправ, – встревоженно проговорил Баззл.
– Да, я знаю. Мы здесь только для того, чтобы воспользоваться местными удобствами. А именно, душевой кабиной.
Том не смог придумать, куда ещё можно отвести Баззла. В клинике есть горячая вода, лекарства, дезинфицирующие средства и помещения, выложенные кафелем. К тому же Гарретт не посмеет отказать им, помня о той услуге, которую он оказал её мужу.
– Чё такое душевая кабина? – спросил Баззл.
– Маленькое помещение, огороженное занавесями со всех сторон. А из приспособления сверху льётся, как дождь, вода.
– Дождь моих вошек не испужает.
– Если тебя хорошенько поскрести борным мылом, то это очень даже поможет. – Том толкнул дверь и вошёл внутрь вместе с мальчиком. Он продолжал держать Баззла за плечо, подозревая, что парень может сбежать в любой момент. – Нам нужно на приём к доктору Гибсон, – сообщил Том, подошедшей к ним секретарше, бойкой и деловитой матроне.
– Боюсь, что сегодня у доктора Гибсон нет свободного времени. Однако у доктора Хэвлока может найтись. Я уточню, если вы подождёте.
– У меня нет на это времени, – сказал Том. – Пожалуйста, передайте доктору Гибсон, что я здесь.
– Ваше имя, сэр?
– Том Северин.
От хмурого вида на лице секретарши не осталось и следа, глаза округлились от благоговейного трепета.
– О, мистер Северин, добро пожаловать в клинику! Мне очень понравились ярмарка и фейерверк, которые вы устроили в честь открытия подземной железной дороги.
Том улыбнулся.
– Я очень рад.
Как он и предполагал, торжества не только укрепили его репутацию в городе, но и отвлекли внимание людей от множества неудобств, вызванных строительством.
– Вы так много сделали для Лондона, – не унималась женщина. – Вы настоящий общественный благодетель, мистер Северин.
– Вы слишком добры, мисс...
– Миссис Браун, – ответила она, лучезарно улыбаясь. – Простите, сэр, я сейчас же приведу доктора Гибсон.
Когда женщина поспешно удалилась, Баззл задумчиво посмотрел на Тома.
– Вы самый важный человек в Лондоне, сэр? – спросил он, почёсывая в затылке.
– Нет, это скорее главный редактор журнала "Экономист". Я занимаю в этом списке строку ниже, где-то между комиссаром полиции и премьер-министром.
– Откуда вы знаете, кто ниже, а кто выше?
– Когда в джунглях встречаются два зверя, они должны решить, кто кого убьёт в схватке. Победитель считается наиболее важным из двух.
– Аналогия, – сказал Баззл.
Том удивлённо усмехнулся.
– Именно.
Возможно, мальчик умнее, чем он думал.
Не прошло и минуты, как в приёмной появилась Гарретт Гибсон. Поверх тёмного платья на ней был накинут безупречно белый халат, каштановые волосы туго зачёсаны назад и уложены в аккуратную причёску, а на свежем лице блистала улыбка. Она протянула Тому руку, чтобы обменяться рукопожатием, как подобает мужчинам.
– Мистер Северин.
Он улыбнулся ей и крепко пожал её ладонь.
– Доктор Гарретт Гибсон, – сказал он, – этот молодой человек, Баззл, один из моих сотрудников. Он нуждается в вашем профессиональном осмотре.
– Мастер Баззл, – пробормотала Гарретт, склонив голову в быстром поклоне.
Мальчик озадаченно оглядел её, почёсывая затылок и шею.
– Баззл, – сказал Том, – поклонись леди... вот так.
Мальчик повиновался без особого энтузиазма, не сводя с Гарретт глаз.
– Это она костоправ? – скептически спросил он Тома.
– На данный момент единственная дипломированная женщина-врач в Англии, – ответил Том.
Гарретт улыбнулась, осматривая внимательным взглядом Баззла, который не переставал чесаться.
– Причина вашего визита быстро стала очевидной. – Она посмотрела на Тома. – Я попрошу медсестру дать вам всё необходимое и объяснить, как избавиться от вшей в домашних...
– Его надо отмыть в клинике, – перебил её Том. – Он живёт в трущобах, там для этого нет условий.
– А почему не у вас дома? – предложила Гарретт.
– Боже милостивый, женщина, я не позволю ему переступить порог моего дома.
– У меня всего лишь пара вошек, – запротестовал Баззл. Он хлопнул себя ладонью по предплечью и добавил: – Может ещё пара блошек.
– Блошек? – переспросил Том, отшатнувшись от мальчика и машинально отряхнув собственные рукава. – У тебя ещё и блохи?
Гарретт насмешливо на него посмотрела.
– Так и быть, я попрошу им заняться медсестру. У нас есть помещение с кафельными стенами и полом, душевой кабиной и раковиной, где мальчика тщательно...
– Нет, я хочу, чтобы им занялись лично вы. Тогда я буду спокоен, что всё сделано правильно.
– Я? – Её тонкие брови опустились. – Я собираюсь пообедать со своей невесткой.
– Ситуация чрезвычайной важности, – сказал Том. – Мальчик страдает. И я вместе с ним. – Он сделал паузу. – Что, если я сделаю большое пожертвование благотворительному учреждению по вашему выбору? Скажите, на чьё имя, и перед уходом я выпишу чек.
– Мистер Северин, – резко бросила она, – Вы думаете, что ваши деньги – панацея от всех проблем.
– Не панацея, а бальзам. Прекрасный успокаивающий бальзам, особенно, если его наносить толстым слоем.
Гарретт не успела ответить, потому что, к разговору присоединился новый голос, который раздался за спиной Тома.
– Мы можем перенести наш обед, Гарретт, или отложить на другой раз. Это дело гораздо важнее.
По телу Тома побежали мурашки. Не веря своим ушам, он обернулся и увидел леди Кассандру Рэвенел. Она вошла в приёмное отделение, а лакей остался ждать у дверей.
В течение нескольких недель Том пытался убедить себя, что со временем начал приукрашивать воспоминания. Даже его сознание, каким бы здравым оно не было, вполне могло изменить восприятие фактов.
Но красота Кассандры захватывала дух ещё сильнее, чем прежде. Своим лучезарным присутствием чаровница, словно озарила стерильную обстановку клиники. На ней было надето зелёное бархатное прогулочное платье и подходящая к нему накидка с капюшоном, отороченным белым мехом. Её блестящие, словно расплавленное золото, волосы были уложены в сложную причёску из вьющихся локонов и увенчаны кокетливой маленькой шляпкой. Он ощущал присутствие Кассандры каждой клеточкой своего существа.
– Миледи, – с трудом выдавил Том, мрачно сознавая, что его застали врасплох. Он испытал неловкость оттого, что Кассандра застукала его в компании потрёпанного, чешущегося ребёнка, а не за решением деловых вопросов, чем ему следовало заниматься в разгар рабочего дня. – Я не знал, что вы... я ни в коем случае не стал бы лишать вас обеда... – Том замолчал, мысленно проклиная себя за идиотское поведение.
Но, когда Кассандра подошла ближе, в её взгляде он не обнаружил ни насмешки, ни осуждения. Она улыбалась так, словно была рада его видеть, и фамильярно протянула ему изящную, затянутую в перчатку руку.
День мгновенно превратился в лучший за последние несколько недель. Его сердце радостно забилось. Её ладошка так уютно уместилась в его руке, будто каждая хрупкая косточка, каждая мелкая мышца и сухожилие были созданы для их рукопожатия. Такое же ощущение Том испытал, когда они танцевали вальс и двигались в унисон, в магическом ритме.
– Как поживаете? – спросил он, не отпуская её руку чуть дольше положенного.
– Очень хорошо, благодарю вас. – Её искрящийся взгляд упал на Баззла. – Не представите меня своему спутнику?
– Леди Кассандра, это... – Том замолчал, когда мальчик спрятался за его спиной. – Баззл, подойди и поклонись леди.
Парень не сдвинулся с места.
Том мог его понять. Он вспомнил свою собственную реакцию, когда впервые увидел ослепительно прекрасную Кассандру. Вероятно, Баззл никогда не встречал никого, похожего на неё.
– Это даже к лучшему, – обратился Том к Кассандре. – Вам следует держаться от него подальше.
– У меня вши, – раздался сзади приглушённый голос Баззла.
– Как неприятно, – посочувствовала Кассандра. – Такое может с каждым случиться.
Ответа не последовало.
Кассандра продолжала говорить с Томом, хотя слова явно предназначались мальчику.
– Вы, несомненно, привели его в правильное место. Доктор Гибсон – очень милая леди, она знает, что делать со вшами.
Баззл осторожно выглянул из-за спины Тома.
– Всё ужасно чешется, – пожаловался он.
– Бедняга. – Кассандра наклонилась, оказавшись лицом на одном уровне с его лицом, и улыбнулась. – Скоро ты почувствуешь себя намного лучше. – Она стянула перчатку и протянула ему руку. – Я – леди Кассандра. Обменяемся рукопожатием, Баззл? – Её нежные пальцы сомкнулись вокруг маленькой грязной ладошки ребёнка. – Ну вот... теперь мы друзья.
Том ужасно боялся, что она подхватит какую-нибудь заразу от этой ходячей чумы, которой являлся Баззл.
– Разве ей можно к нему прикасаться? – спросил он, повернувшись к Гарретт. Его взгляд заклинал: "Сделайте что-нибудь".
Гарретт вздохнула и спросила Кассандру:
– Ты не возражаешь, если мы перенесём ланч? Мне надо позаботиться о мальчике, и я думаю, что это займёт время.
– Я останусь и помогу, – предложила Кассандра и выпрямилась, не переставая улыбаться мальчику.
– Нет, – ответил Том, придя в ужас от одной только мысли.
– Я была бы очень признательна, – сказала Гарретт Кассандре. – Я займусь Баззлом, а ты заскочи в универмаг Уинтерборна вместе с мистером Северином и помоги ему выбрать готовую одежду для мальчика. Прежнюю придётся выбросить.
– Мне не нужна помощь, – запротестовал Том.
– Леди Кассандра хорошо знакома с расположением отделов в универмаге, – ответила Гарретт, – и она точно знает, что нужно Баззлу. Если вы отправитесь один, неизвестно, сколько времени это займёт.
Кассандра задумчиво окинула взглядом маленькую фигурку Баззла.
– На детской одежде вместо размера пишут возраст. Я думаю, что ему подойдёт одежда для детей лет семи-девяти.
– Но мне уже четырнадцать, – печально сказал Баззл. Когда трое взрослых недоуменно на него уставились, он широко улыбнулся, показывая, что пошутил. Том впервые видел, как мальчик улыбается. Это было мило, хотя у него не хватало зубов, а те, что остались, нуждались в порошке и хорошей чистке.
Гарретт рассмеялась:
– Пойдём, юный негодник, избавимся от твоих непрошеных гостей.
– Мне не нужна помощь, – пробормотал Том, пока они с Кассандрой шли по отделу готовой одежды в универмаге Уинтерборна. – Я могу попросить продавщицу подыскать одежду для Баззла.
