сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
— А наш первый совместный контракт? Я знал, что будет нелегко, но ты так стремилась покинуть родную систему, что любой вариант за пределами Центаврии казался для тебя идеальным. И стоило хитрецу Уве поманить тебя сладким пряником неизведанного, ты тут же подорвалась в систему Вирджиния, за двадцать три световых года от дома. Вот уж куда бы я ни за что не хотел вернуться вновь. Первые три из шести положенных нам лет на «близнецах» были самыми ужасными. Я-то думал, что мы на весь срок отправимся на Прозерпину, но тебя попросили посмотреть теплицы на Тривии, и я не раздумывая согласился составить компанию моей лучшей выпускнице. Три года на пустынной, безжизненной планете, где можно выходить на поверхность лишь в тесном скафандре старого образца (списанном еще, наверное, с первых миссии на Реме), и то лишь на два коротких часа за местные сутки, пока этот монстр повернут к звезде своей выжженной стороной. Тридцать градусов Цельсия в тени, восемьдесят! в лучах рассвета. А скорость вращения?! Центрифуга — не иначе, до сих пор вспоминаю с содроганием… Благо под землей почти не ощущалось. Но вы с Жанин сделали это! Сорок автономных подземных теплиц — достаточно, чтобы кормить целую бригаду исследователей и рабочих. Ты сейчас должна была поинтересоваться, нашли ли они хоть какие-то ценные ресурсы в недрах безжизненной глыбы, на которой мы провели три долгих года — три года под землей, Кори! ловя исцарапанными оболочками скафандров редкие, но смертоносные лучи обжигающей звезды Вирджинии. И на твой справедливый вопрос я бы вновь сочувственно помотал головой, но посоветовал бы тебе все же не терять веры. Пусть кристаллов там и нет, но хоть что-то же стоящее должно течь в жилах этого раскаленного куска надежд и трудов человеческих десятилетий и наших с тобой, Кори, трех мучительных лет. Трех самых отвратных и, вместе с тем, самых счастливых лет моей жизни, потому что ты тогда сказала «да», Кори… И твои полные восторга глаза, когда я достал тебе ко дню рождения целый ящик плодов с Прозерпины. Мелких и кислых, но все-таки фруктов.
Я не способен был передать словами, какое впечатление произвели на меня эти его воспоминания. То были не скупые факты из истории незнакомого мира, а излияния живого человека, страждущего вернуть свое счастье. И я просто обязан был дать ему хоть-какой-то отклик.
— Это было, наверное, сравни подвигу? — восхитился я. — Фрукты из другого мира!
— Полгода работ. Но это того стоило, поверь… — отмахнулся он.
— Нет, уверен, что не стоило. — Сглотнув сбившееся в груди дыхание, я все же признался, что очень люблю фрукты. — Я помню вкус ягод дикой аргины, что росла в овраге у восточных ворот Алой Альды, деревушки, где я появился на свет и провел все свое детство. И мамин виноградный настой — до сих пор нет для меня ничего вкуснее.
Я поймал на себе протяжный бархатистый взгляд зеленых глаз, и лицо мое вспыхнуло пожаром.
— Неужто и этого ничего не было?.. — бормотал я еле слышно.
— Кстати, о вкусах, — мой знакомый с небес вовремя оживился, чтобы хоть как-то подбадрить меня.
В очередной раз наколдовав что-то в воздухе, он обратил мое внимание на меленький металлический столик у дальней стены. Еще минуту назад он был пуст, а теперь на нем стоял круглый серебряный поднос с ажурной каймой, а на подносе лежали — я не сразу поверил глазам — фрукты.
— О! — воскликнул я, подбегая к столику и неуверенно протягивая руки к удивительных форм и цветов угощению. — Это похоже на виноград, — узнал я, — только он почему-то чересчур уж мелкий. А ведь это же яблоки — точь-в-точь как у нас!
— Программисты обоих миров, судя по всему, питали любовь к яблокам, какие выращивали на Старой Земле. Теперь их почти уж не встретишь в реальном мире.
— Можно? — взяв с подноса ровный зеленый, с легким румянцем плод и взвесив его в руке, я, как малый ребенок, уставился на стоящего рядом чародея — иначе назвать бы его не мог в ту минуту.
— Конечно, пробуй. Это все для тебя…
Поднеся яблоко к губам, я не сразу решился откусить от него. Меня поразил легкий травянистый аромат с кислыми и сладкими медовыми нотками — ничего подобного я никогда не ощущал, поедая яблоки на празднике в честь нового урожая. И кожица такая тонкая и такая шелковистая. Не спеша впившись в яблоко зубами, сначала я услышал сочный хруст, и лишь потом ощутил растекающийся во рту душистый кисловатый сок. Я настолько увлекся процессом, что даже не заметил, как в руке у меня остался лишь крошечный хвостик.
— Ну как? — довольно щурясь поинтересовался мой благодетель.
— Это что-то волшебное, — расплывчато отозвался я, так как во рту у меня уже был виноград.
Я хватал с тарелки фрукты один за другим. Какие-то напоминали мне те, что я ел у себя дома, иные — и я брал их с опаской — мне не с чем было даже сравнить. Но все они имели какой-то особый, невероятно тонкий аромат, которого я никогда не замечал раньше во время еды.
Вдоволь напробовавшись, я повернулся к наблюдавшему за моей трапезой человеку. По его лицу было понятно, что примерно такой реакции он от меня и ожидал. Натянуто улыбнувшись, я отозвался, и голос мой прозвучал виновато:
— Пусть я и поверил каждому твоему слову, но все же что-то тянет меня назад, что-то, с чем совладать я не в силах.
Он лишь понимающе кивнул.
— Твой источник подключен к тому миру, — помедлив, произнес он заумным тоном.
— Но если тебе все же удастся меня разбудить, то я окажусь сразу в реальности: то есть в той, с небесными кораблями и порталами?
— Никаких если, — возражение прозвучало категорично. — Но нет, — он продолжал: — Не сразу ты окажешься дома. Сначала мы встретим тебя в одном из переходных миров. Возможно, даже в этом. По мере активации мозга и памяти программисты, точно хирурги, станут по ниточкам подключать твое сознание, пока ты будешь постепенно адаптироваться к условиям реальной жизни. Но я буду там, с тобой. Обещаю…
Что-то его прервало, и он обеспокоенно посмотрел на белоснежную манжету, небрежно выглядывающую из-под плотного рукава сюртука. «Да, Ронни, понял».
— Ты скоро проснешься там, в своей Айрамаре. Значит, здесь у нас есть еще пара часов.
— Но ведь время у нас идет одинаково?
— Время, милая, понятие очень растяжимое и сжимаемое, — тон его вновь стал поучающим, и я вполне представил, что где-то в другом мире он бы мог стать моим учителем. — Сон во сне — вещь с трудом предсказуемая. Но твоя программа полностью синхронизирована с реальным миром, уж поверь. Так что у тебя еще есть возможность завоевать сердце своего дерзко-настроенного ВСП.
— А главное, мне теперь необязательно быть осторожным с оружием и незнакомой пищей, а также не нужно бояться смерти от клыков вампиров или яда энней.
Последнее, сказанное мной, весьма позабавило нас обоих.
Зелень далекого леса перешептывалась на мягком ветру. За окном раздавался птичий щебет, и вдруг, прислушавшись, я уловил чей-то негромкий разговор.
— Там еще люди? — изумился я.
— А как же, — мой собеседник игриво развел руками. — Мы же в резиденции самого, мать его, наместника Лотарингии: в эпицентре случайных встреч и легких разлук, интриг и сплетен, шика и беспечной расточительности.
— А можно выйти наружу? — мысль о том, что мой сон никогда не ограничивался одной единственной комнатой в башне, повергла меня в крайнее возбуждение. И потому ответ я принял с небывалым восторгом.
— Конечно, — беспечно отозвался мой спутник. — Идем, — он предложил мне руку. Но стоило мне отказаться, как он окинул меня суровым взглядом и предостерг: — Только есть одно очень сложное, почти невыполнимое условие, которое нам важно соблюсти.
Я в конец растерялся, а он широко улыбнулся и протянул ко мне обе руки.
— Раз — мне придется вновь заковать тебя в панцирь, который приличные леди ошибочно называют «корсетом», и два… — Он обреченно посмотрел на лежащие посреди комнаты туфли на изящном, но невероятно неудобном каблуке.
========== -13- ==========
— Не обращай внимания на удивленные лица — ты не считываешься их инфоподами.
— А перевод? — взмолился я.
— Ты находишься вне зоны доступа их информационно-коммуникационных портативных устройств. Они тебя видят и в то же время не могут ничего о тебе узнать. Девушка-загадка. Моя загадка.
Перед самой лестницей он вновь предложил мне руку. Секунду поколебавшись и неуверенно переступив с ноги на ногу, я все же нашел разумным принять помощь.
Ноги медленно, спотыкаясь, преодолевали ступень за ступенью, пока взгляд был прикован к раскинувшимся передо мной живописным видам.
Спустившись, мы оказались в просторном ухоженном саду. Со всех сторон доносилось пение птиц, шумели в невысокой, идеально ровной траве кузнечики. Порхали с цветка на цветок насекомые, невероятно похожие на наших бабочек. А может, это и были бабочки, но их плавные, почти воздушные движения приводили меня в такой восторг, будто бы я никогда их и не видел за всю свою долгую жизнь. Одинаковой формы деревья очерчивали несколько прогулочных аллей. По узким дорожкам, шушукаясь и хихикая, неспешно блуждали пары. Платья женщин кроем и формой напоминали то, что было на мне, а вот мужчины не могли похвастаться обилием жемчуга и позолоты, каким был украшен верхний кафтан моего провожатого.
Я еще раз окинул его внимательным взглядом. Теперь он не имел ничего общего с тем человеком, с которым я разговаривал там, в комнате, всего каких-то полчаса тому назад. С полным достоинства видом, важно приосанившись, он размеренно вышагивал по аллее — от его горячности и многословия не осталось и следа. На глубокие поклоны и широкие неестественные улыбки проходящих мимо людей он отвечал скупым горделивым кивком. Он действительно выглядел частью того окружения, в котором находился: приторно-ровного, изысканного и без малейшего изъяна.
По мере нашего размеренного блуждания по саду, среди ярких летних красок и насыщенных ароматов — теплых и сладких, терпких и пряных, прохладных с горчинкой — меня не покидала мысль, как нелепо выгляжу рядом с ним я, в несуразном василькового цвета пышном платье, семеня, точно застигнутая охотником врасплох древесная курица, боясь потерять туфлю или сказать что-то неподходящее.
Некоторые гуляющие не обращали на нас никакого внимания, другие, поравнявшись с нами, что-то говорили моему спутнику на своем языке, странно перемигиваясь. Я не успевал читать всплывающие с негромким звоном подсказки: ...новая пассия… представите нас, граф… а вы сегодня в ударе… расстроится же мадам… Но были и те, кто нас сторонился, а немногие, проводив меня недоумевающими взглядами, подобно моему необычному знакомому, принимались удивленно таращиться на свои запястья. Кто-то даже нашептывал что-то себе в рукав.
— Я знал, что это произойдет, но не думал, что это случится так скоро… — за всю прогулку он впервые обратился ко мне, склонившись к самому уху, после кивком головы указал на торопящуюся к нам группу людей.
Все мужчины, они отличались от остальных одинаковой формой одежды: на каждом был укороченный синий плащ из-под которого выглядывали ярко-красные штаны. На головы поверх скромных париков были надеты странные, треугольной формы черные шляпы. У каждого на боку в ножнах болтался длинный узкий меч с весьма необычной фигурной рукоятью. Я предположил, что это, должно быть, стража, и молниеносно потянулся к кинжалу, которого, разумеется, на месте не было и быть не могло. Под моей ладонью лишь прошуршали складки, а подушечки пальцев разочарованно впились в вышитый на подоле рельефный цветочный узор.
Провожатый мой тоже насторожился.
— Охранные системы видят в тебе угрозу, — негромко выпалил он. — Данные, вероятно, уже пошли в головной центр. Теперь тебя в любую секунду могут выдворить отсюда, резко и неприятно.
— Это как? — опешил я.
— Просто убьют. И ты проснешься у себя дома в поту, как после кошмара.
— Жаль нет кинжала под рукой, — подосадовал я, — я бы сам их тогда…
Он отпустил мою руки и рассеянно улыбнулся.
— Говорят, есть миры, — поведал он, — где — стоит представить, и тут же получаешь все, что пожелаешь.
— Я бы представил свой кинжал, — без колебаний выпалил я.
На этот раз он рассмеялся от души.
— Я никогда не бывал в таких мирах, — спешно признался он, так как один из охранников уже был от нас в паре метров. — Слишком медленно соображаю. Стал бы тренировочным чучелом. Но мной приятель все же при мне. — Откинув полу своего нарядного кафтана и ловким движением расстегнув жилет, он продемонстрировал спрятанный под одеждами тонкий стилет.
— Красавец, — промолвил я, борясь с желанием дотронуться до прекрасной витой рукояти невероятно искусной работы.
— Кинжал милосердия, — усмехнулся звездный гость, но как-то уж слишком горько. — Ну вот и все, милая… Спектакль окончен.
Концентрация стражников вокруг нас стала запредельной. А двое уже стояли напротив и строго допрашивали моего защитника.
— Comte Duvergier, Pouvons-nous savoir pour votre compagnon?{?}[Граф Дюверьжье, можем ли мы осведомиться о вашей спутнице?]
Пытаясь не смотреть на всплывающие перед моим взором сверкающие строки, я внимательно наблюдал за действиями местных охранителей территории.
— Милая… — невозмутимо обратился ко мне спутник, слащаво улыбаясь. — Это гвардейцы его величества князя Марка де Бово-Краона. Messieurs, cette femme est Dame Jeanne de Joyeuse, une des hôtes de sa altesse sérénissime, le comte de Beauvau-Craon, et son honorable épouse{?}[Господа, эта женщина леди Жанна де Жуайез, одна из гостей его светлости, князя де Бово-Краона и его достопочтенной супруги].
Переведенные слова путались у меня в голове и не вызывали ни единой ценной мысли. Обстановка вокруг становилась угрожающей. Оставалось лишь уповать на то, что сон, как и всегда, закончится на самом жарком месте.
Двое из стражников переглянулись, и тот, который был повыше и с пышными темными усами, вытащил из-за пазухи какой-то свиток.
— Быстро же они прогрузили обвинение, — поднеся руку к губам, шепнул спутник не то мне, не то своему незримому помощнику. — Все, милая, — теперь он явно обращался ко мне. — Тебя вычислили и требуют привести на суд. Дело это скучное и совсем не обязательное, так что… — он посмотрел на меня как-то уж чересчур игриво. — Пора тебе назад.
— А как же ты? — взволнованно спросил я, обводя глазами наше тревожное сопровождение.
— Ну а мне предстоит допрос по случаю свидетельства мистического исчезновения прекрасной леди средь бела дня, — с задором отозвался он.
— Но ты же справишься?
— Конечно, — незаметно потянувшись к оружию, он снова мигнул глазом, — я же двоюродный племянник самого короля Людовика Пятнадцатого.
У нас было столько времени для разговора, но лишь теперь вопросы начали приходить один за другим. Стараясь выбрать самый для себя насущный, я отчего-то сам не заметил, как попросил у своего спутника назвать его имя.
— Как тебя зовут: не здесь, а на самом деле?!
— Коулман, милая. Доктор Соломон Коулман. Для тебя просто Сол.
Неожиданный поцелуй озадачил меня сильнее, чем последовавший за этим пронзающий удар жалом стилета в самое сердце.
========== -14- ==========
Проснулся я в поту, как и было обещано. Только я до конца не мог вспомнить, от кого и при каких обстоятельствах исходило это странное обещание.
—Друг! — звал меня кто-то. — Друг...
Я с трудом разлепил тяжелые веки и сразу узнал склонившегося надо мной эльфа.
— Зильмедир, — прошептал я с облегчением. — Кажется, мне вновь приснился страшный сон.
— Снова вампиры?
Солнечные лучи пробивались сквозь редкую соломенную крышу.
— Неужто я проспал так долго? — поразился я.
— Ты пару раз кричал в ночи, и когда успокоился, я не посмел нарушить твой сон. Я рассудил, что феи на Аннан Мор играются с твоими мыслями. Мне и самому приходила во сне моя покойная матушка, — он, как мог, старался меня утешить.
А я смотрел в его лицо, такое знакомое и меж тем отчего-то такое непривычное. Меня удивляла чрезмерная угловатость линий, а ведь я помнил, что Зильмедир выделялся среди иных уроженцев Редколесья чертами мягкими и утонченными. Как же раньше я не замечал столь несомненной грубости высоких скул? В его красивых глазах правильной продолговатой формы, казалось, отсутствовал былой лучистый блеск, да и ровные брови, и кожа, однородная, без единого изъяна, повергли меня в замешательство. Если бы я сам не слышал минуту назад его привычную речь, то подумал бы, что, пока я спал, моего товарища убили и воскресили темные чародеи, и теперь передо мной стоит не юный мой соратник, а восставший из мертвых драуг, занявший его место.
— Мне снился кошмар, — повторил я и, поспешив отвлечься от гнетущих мыслей, принялся за ежедневный утренний обряд: проверил стрелы, промаслил жиром древесину, надел на лук тетиву и плавно растянул пару раз для пробы, после чего покинул хижину и направился к ближайшему ручью.
Я шел, проваливаясь по щиколотки в вязкую почву, — до болот было рукой подать. Все еще не до конца пробудившись, я брел, спотыкаясь о пни и коряги, пытаясь припомнить свой сон, но все, что вертелось в моем затуманенном разуме, — обрывки ничего не значащих фраз и картинок. Отвлекшись от ночных видений, я вернулся мыслями к вещам действительно важным: до Холмов Найр оставался день пути — не более. А когда дойдем, нужно сразу же проверить ближайшую к ним рощу и основать стоянку. Ведь неизвестно, как встретит нас крошечный народец, и встретит ли вообще. Забрать из лесного лагеря придется лишь самое необходимое: оружие и чистую воду. Дальше — самое сложное: охота на упыря. А в этом деле никогда не знаешь до конца, кто жертва, а кто добыча.
