Текст книги "Второй шанс. Сюрприз для бывшего (СИ)"

Автор книги: Лив Вьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 22

Я не могла оставить все так – не после того, как он ушел в ночь с этим ледяным взглядом. Я искала его на улице, в том доме, где он остановился, звонила – но он не отвечал.

А утром я все же нашла его – утром, у машины рядом с домом, грузящем в багажник чемодан. Он захлопнул багажник и закрыл глаза, будто собирался с силами, а я боялась дышать, лишь бы не спугнуть эту хрупкую возможность.

– Алекс, привет… – начала я, но он поднял руку.

– Не надо. – Его голос был спокойным, но каждое слово било в самое сердце. – Я уезжаю. В город.

– Алекс, ты не понимаешь…

– Я все понял, Женя, – глухо произнес он. – Все это время я ждал, что ты когда-нибудь поверишь мне. Но это бесполезно. Я устал бороться. А ты, видимо, сделала свой выбор.

– Алекс… – я шагнула к нему, но он отвернулся.

– Прощай, Женя.

Он сел в машину, завел двигатель – и уехал, даже не обернувшись.

А я осталась на месте, дрожа от холода и осознания, что в этот раз все окончательно потеряно.

И тут за спиной раздался знакомый голос – лживый, медовый, полный злорадства.

– Ну как тебе фото? Понравились?

Я резко обернулась. Марина стояла в нескольких шагах, глядя на меня с торжествующей улыбкой

– Это все ты… – прошептала я, сжимая кулаки. – Гадина…

– Конечно, я, – усмехнулась она, проигнорировав оскорбление. – Ты слишком долго ему верила. Думала, он все еще твой? Теперь он поймет, что со мной ему лучше.

– Ты думаешь, что будешь счастлива на чужом горе? – с горечью сказала я. – Ошибаешься…

– Ну посмотрим, – она дерзко вскинула подбородок. – Алекс слишком гордый, чтобы вернуться к тебе. А я… я умею ждать.

Я посмотрела на нее с ненавистью и с жалостью.

– Ты можешь забрать все, Марина. Деньги, статус, даже его любовь. Но счастья тебе все равно не будет. Ты слишком пустая для этого.

Она усмехнулась, но я видела – мои слова задели ее.

А мне вдруг стало легче – потому что я знала: у нее ничего не выйдет. Алекс мог уйти сейчас – но он никогда не сможет забыть меня и Дашу. И однажды он вернется – когда поймет, что любовь не продается и не покупается.

* * *

Я старалась – ради Даши, ради себя. Каждое утро начиналось с ее звонкого смеха, с ее маленьких ручек, обнимающих меня за шею.

– Мама, ты самая красивая! – говорила она.

И я училась улыбаться – даже когда внутри все болело.

Днем я уходила в клуб – потому что работа спасала от ненужных мыслей, отвлекала от переживаний. Суета, люди, громкая музыка – все это помогало забыть.

Я носила подносы, убирала столы, все время в движении, будто старалась так заглушить собственные страхи и горечь.

– Женя, ты сегодня бледная, – говорил повар Степан. – Дай-ка я тебе чаю заварю.

Я благодарила – и шла дальше. Потому что иначе бы не выдержала.

А Даша… Дочь все чаще спрашивала.

– Мама, а папа… он больше не придет?

Я застывала каждый раз, пытаясь подобрать слова.

– Он далеко, милая.

– А он скучает по мне?

Я кивала – и отворачивалась, чтобы она не увидела моих слез. Потому что я не знала, что ответить. Потому что я сама не знала – вернется ли он.

По ночам, когда весь дом засыпал, я ложилась рядом с дочкой. Слушала ее ровное дыхание – и плакала. Тихо, беззвучно, чтобы никто не слышал. Плакала – потому что любила. Плакала – потому что ненавидела себя за эту любовь.

Но утром я снова вставала. Стирала слезы, готовила завтрак, заплетала Даше косички. Потому что жизнь не ждет. Потому что я – мать. И ради дочери я найду в себе силы, даже если сердце будет кричать от боли.

Глава 23

Все началось с письма. Оно пришло неожиданно – прямо на адрес клуба, словно сама судьба подкинула его. Ресторан в городе приглашал меня на должность управляющей. Предлагали достойную зарплату, перспективу, возможность для новой жизни.

Я долго сомневалась. Зачем бросать все, чего добилась в селе? Но потом взглянула на Дашу – и решилась. Там ей будет лучше, там больше перспектив, хорошие школы, больницы. Много возможностей, больше общения и сверстников.

Город встретил нас гулом машин, мерцанием рекламных огней и запахом горячего асфальта. Я сняла маленькую, но уютную квартиру в пятиэтажке – с облупленной штукатуркой на подъезде, но солнечной кухней и балконом, где можно было любоваться вечерними огнями.

Даша сразу обжила новое пространство: расклеила рисунки, расставила книжки и куклы.

– Мама, тут у нас будут новые сказки, да?

– Будут, милая, – улыбнулась я, гладя ее волосы.

Ресторан, где я теперь работала, понравился мне с первого взгляда. Большой, с панорамными окнами, через которые вечером лился мягкий свет фонарей.

Зал утопал в зелени, а на столах сияли белоснежные скатерти. Интерьер был богатым, но подобран со вкусом. Все говорили вполголоса, звенели бокалы и лилась тихая музыка.

В коллектив я влилась быстро, и мои будущие коллеги оказались хорошими людьми.

Повар Степан – громогласный, с добрыми глазами и чуть суровой улыбкой. Официантки – быстрые, аккуратные, с натренированными улыбками. Я старалась влиться в их ритм, выполняя работу с полной отдачей.

Мой день начинался рано – завтрак Даше, после садик. Потом я летела в ресторан – обсуждала меню, следила, чтобы все работало без сбоев. А вечером, вернувшись домой, варила суп и читала Даше сказки.

Мы вместе осваивали новый район – светлые улицы, цветущие клумбы, шумный рынок в конце квартала. И я удивлялась – как много в жизни нового, если решиться все изменить.

В этом бесконечном ритме – кухня, залы, школьные тетрадки, дом – я все реже думала о прошлом. У меня просто не оставалось на этом времени. В этих заботах, в этой суете я училась снова радоваться – пусть маленькому, пусть не идеальному, но настоящему. И это было моим спасением.

* * *

Все случилось в обед – день был суматошный, один из тех, когда я подменяла администратора, который заболел. Я стояла за стойкой, проверяла бронь, пыталась не растеряться в суете: официанты сновали туда-сюда, шуршали скатерти, звенела посуда.

И вдруг на пороге показался он. Алекс.

Он вошел, высокий и уверенный, в дорогом костюме, с ледяным взглядом, и я почувствовала, как все внутри сжалось. Воздух в зале сразу стал гуще, тяжелее.

Он увидел меня – и на мгновение задержал взгляд. А потом сделал вид, будто меня и не существовало.

Он сел за дальний столик с двумя мужчинами, с важными лицами и кожаными портфелями. Обсуждал с ними что-то сдержанным, ровным голосом, не поворачивая головы в мою сторону. Я видела его руку на столе – твердую, уверенную. Видела, как он то и дело медленно кивает, выслушивая собеседников.

А у меня внутри все переворачивалось от его внезапного появления в моей жизни.

Я старалась не смотреть. Прятала глаза, сосредоточилась на заказах. Но все равно чувствовала его. Каждое движение, каждый взгляд – пусть и не в мою сторону – все это вонзалось в меня, как иглы.

Он вел себя так, будто меня здесь не было. Словно я пустое место, которое даже не стоит внимания.

Когда он встал, я почти физически почувствовала, как сжалось горло. Он медленно обернулся – но не на меня. Поблагодарил партнеров, пожал руки. И ушел – твердым, решительным шагом. Так и не сказав мне ни слова.

Я осталась стоять за стойкой – с горящими щеками, с пустотой в груди. Все то спокойствие, которое я с таким трудом выстроила за эти недели, рухнуло в одночасье.

И вместе с ним рухнула и иллюзия того, что я его забыла. Нет, я не забыла. И он – все еще важен для меня.

Но я знала: после всего, что между нами было, он даже слушать меня не станет. Не поверит. И никогда не простит. И от этого было особенно больно.

Глава 24

Я уехал из села в тот же вечер, когда окончательно порвал с Женей. Сбросил все договоренности на зама и сбежал оттуда. Город, шумный и бесконечный, встретил меня огнями улиц, лязгом поездов, запахом асфальта после дождя. Среда, к которой я привык, и где мне было комфортно. Но теперь меня и здесь поджидали тоска и одиночество.

Я всегда умел с головой уходить в работу – и теперь это было спасением. Каждое утро – совещания, сделки, проверки. Каждый вечер – новые клиенты, отчеты, звонки, кипы бумаг, которые я разбирал до полуночи.

Я держался внешне спокойно, сосредоточенно. Подчиненные видели перед собой уверенного, холодного руководителя. Я разговаривал с ними ровно и жестко, не оставляя места для сомнений. Но внутри все горело от ярости и обиды.

Женя. Я не смог выкинуть ее из головы, как ни старался.

С каждым шагом по длинному коридору офиса, с каждым резким словом, с каждым звонком я все равно думал о ней и ее, верней, нашей дочери, которую я теперь, возможно, больше не увижу.

Я вспоминал, как Женя выглядела в ресторане – строгая, собранная, чужая.

И безумно хотелось растопить этот холод, вернуть ту Женю, что когда-то принадлежала только ему. Но в памяти снова всплывала та фотография, что прислала мне Марина, и жалкие попытки Жени оправдаться тогда.

И в этом бесконечном круговороте работы снова появилась Марина. Она всегда была рядом – как будто знала, когда мне труднее всего. Она приезжала без предупреждения, заходила в кабинет с мягкой улыбкой, обнимала за шею.

– Алекс, ты слишком много работаешь. Отдохни, – ее голос был теплым, но чужим.

Я не сопротивлялся. Даже позволил ей остаться – однажды, потом еще раз. Но это было не тем, чего я хотел. Это было просто… средство забыться.

Я смотрел на Марину, когда она лежала рядом, и не чувствовал ничего. Ни радости, ни тепла. Отворачивался от нее, закрывал глаза и снова слышал в памяти тихий голос Жени.

Вот только все ее слова, все признания, все это было ложью… И от этого хотелось только одного – снова уйти в работу, снова зарыться в дела, лишь бы не чувствовать.

Марина улыбалась мне, ведь она думала, что победила. Но я даже не смотрел на нее по-настоящему. Потому что ее победа была только в ее голове.

Для меня же она была лишь тенью. А настоящая моя боль и любовь остались там, в ресторане, с Женей.

* * *

Вечер был таким же, как и сотни других. Город гудел, словно жил своей отдельной жизнью, в которой я сейчас был лишь случайным прохожим, чужим. Я возвращался из офиса, шел пешком – бессмысленно, без цели. Хотел проветрить голову.

Когда я проходил мимо маленького кафе на углу, что-то остановило меня. Может, что-то услышал, а может, просто по наитию.

Я взглянул в окно, и увидел по ту сторону Женю. Она сидела за столиком у окна, а напротив нее… Костя.

Он держал ее за руку, а она ему это позволяла. Они о чем-то говорили, и она ему улыбалась.

Мое сердце сжалось, словно пропустив удар. Я вцепился в карман пальто, чтобы не разбить кулак о стекло.

Серьезно, Женя?

Я ведь почти снова поверил. Почти решил – черт с ним, с болью, с обидой, с прошлым. Думал: верну. Думал: она все еще та самая.

А она – снова с ним. Все это время, наверное, и была. Просто врала мне. Снова. Как тогда.

Я отвернулся, не в силах больше это видеть, и ушел. На улицах было шумно, но я не слышал ничего. Только глухой стук в груди и голос в голове:

«Ты идиот, Алекс. Она сделала выбор. И это не ты».

А значит… пора оставить все позади. Окончательно.

* * *

Я ушел с головой в работу. Снова. Старый, проверенный способ. Бумаги, совещания, сделки, цифры. Все складывалось в логичный, холодный порядок – в отличие от того хаоса, что творился внутри меня.

В каждый новый проект я вгрызался с удвоенной яростью. Коллеги сторонились, Марина – молчала, впервые не пытаясь говорить со мной. Она уже поняла: что бы ни было, я не с ней.

Но ночью, когда все замирало, когда никто не отвлекал – приходила пустота. В голову лезли ее глаза, ее голос. И Костя. Его рука на ее ладони. Ее улыбка не мне, а ему.

Я оказался в баре. Один. Первый глоток обжег горло. Второй – сердце. Дальше было только хуже.

Телефон сам оказался в руке. Номер набран по памяти.

– Женя? – хрипло выдавил я, борясь с туманом в голове. – Надо поговорить. Нет, послушай. Ты, блин, все разрушила.

Я не слышал, что она отвечала. Может, и не отвечала вовсе. Я говорил сам:

– Ты… предательница. Ты с ним. Всегда с ним была. А я… а я как дурак поверил… снова.

Я замолчал, собираясь с мыслями, ожидая, что она ответит. Но в трубке было лишь молчание, и это окончательно разозлило меня.

– Думаешь, я это так оставлю? Я заберу Дашу. Мне плевать, Женя. У тебя ничего не останется. Ни работы. Ни спокойствия. Ни дочери, ясно!

Я услышал гудки и отшвырнул телефон. А потом была лишь темнота.

Утро пришло как расплата. Голова трещала, во рту пересохло, в висках стучала барабанная дробь.

Память… возвращалась урывками. Кусками. Ее имя. Слова. Угрозы.

– Черт… – я сел прямо в кровати. Грудь стянуло.

Что я наделал…

Я схватил телефон – треснутый, но живой. Последний вызов – Женя. Ночью. Десять минут.

Мне не нужно было слушать запись. Я и так знал: то, что я сказал… она никогда этого не простит. Никогда.

Глава 25

Звонок раздался посреди ночи. Я встала на звук, сонная, босиком на холодный пол.

Даша тихо сопела в кровати. У нее был тяжелый день, и я не хотела будить ее.

Алекс. На экране высветилось его имя, и у меня кольнуло в груди. Глупая надежда. Странный трепет. И страх, вперемешку с болью.

Я ответила и пожалела об этом почти сразу.

– Женя… ты… все разрушила…

Он был пьян. Очень. Голос срывался на хрип, на злость. Как будто он не просто злился, а горел изнутри.

– Ты предательница… – это прозвучало как удар. – Думаешь, я все проглочу? Думаешь, я тебя отпущу?

Я онемела от непонимания, а он продолжил:

– Я заберу Дашу. Я все у тебя заберу. Все. У тебя ничего не останется. Слышишь!

Внутри меня все задрожало. Я прижала телефон к уху, не веря, что слышу это от человека, которого… которого все еще люблю.

И боюсь. Потому что знала: если он захочет – сможет. У него есть деньги. Связи. Ресурсы.

– Алекс… – попыталась я сказать, но он уже не слышал. Или не хотел.

А потом я услышала короткие гудки.

Я опустилась на пол. Колени дрожали. Руки сжимали телефон, а в душе зрел ужас.

Это не было просто спьяну сказанными словами. Это была угрозой.

Я проворочалась без сна до рассвета. А наутро встала, умылась, как ни в чем не бывало. Собрала волосы в хвост. Подготовила завтрак. Будто моя жизнь не катилась в пропасть

Даша спросила:

– Мам, ты не спала? У тебя глаза красные.

– Все хорошо, солнышко. Просто устала.

А внутри… Внутри я умирала от одного-единственного чувства: Теперь я не только не доверяю ему. Я его боюсь.

* * *

Я долго сидела на кухне, не притрагиваясь к чаю. В чашке давно остыл чай, а я все не могла решиться встать.

Снова уезжать? Снова искать новую школу для Даши, квартиру, работу, объяснять всем, почему у нас все хорошо, хотя все летит под откос?

Нет. Я больше не могла. Бег – это тоже форма капитуляции. И я устала быть той, кто спасает нас двоих, жертвуя всем.

Я больше не буду жертвовать собой. Теперь я его уничтожу, чтобы спасти себя и Дашу. И если ради этого мне придется надеть маску прощающей и мягкой – пусть.

Я встала, прошла в комнату и посмотрела на спящую Дашу. Она свернулась калачиком, обняв своего мишку, и что-то шептала во сне. Сердце кольнуло. В груди закололо от боли, знакомой – но теперь с примесью решимости.

Она никогда не должна бояться. Никогда не должна знать, как это – жить в страхе, и что ее отнимут у меня. Больше я не позволю использовать ее, как рычаг.

Я пошла в ванную, умылась ледяной водой. Лицо было бледным, под глазами – круги. Я выглядела измученной, но… решительной. В глазах появилось то, чего не было много месяцев: живой, яростный огонь.

Я села за стол, взяла в руки телефон. Пальцы дрожали. Я не знала, что скажу, но знала – Алекс ответит.

Гудки. Один. Второй.

– Алло? – услышала я голос, хрипловатый, чуть настороженный. Его голос.

Я заставила себя выдохнуть.

– Это я. Женя.

Пауза оказалась слишком долгой. Тишина между нами будто звенела.

– Нам нужно поговорить, – сказала я ровно, спокойно. – Спокойно. Без обвинений. Без истерик.

– Зачем? – голос мужчины был колючим, но в нем уже не было той ярости. Только усталость.

– Потому что я больше не хочу войны, Алекс, – солгала я. – Просто… поговорим, хорошо?

Он не сразу ответил.

– Где и когда?

– Сегодня. Девять. Наше любимое кафе.

Он выдохнул.

– Буду.

Я сбросила вызов и долго сидела с телефоном в руках. А потом прошептала себе:

– Теперь твой ход, Алекс Морозов. И я буду играть до конца.

Глава 26

Кафе было почти пустым. Официантка лениво терла стеклянную стойку, в углу кто-то настраивал гитару – казалось, будто город вымер, и только мы с Алексом продолжали бесконечный бой. Но теперь я решила выйти на это поле не жертвой, а игроком.

Алекс ждал меня за столиком у окна, в светло-сером пальто, сдержанный, сосредоточенный. Казался спокойным, даже равнодушным, но я знала этот взгляд – в нем кипела борьба. Когда я вошла, он привстал, посмотрев на меня напряженно, будто не верил, что я всерьез прийду.

– Спасибо, что пришла, – тихо сказал он, когда я села напротив.

Я кивнула. Он сделала паузу, разглядывая меня, будто в первый раз, и только потом заговорил.

– Женя… Прошлая ночь. Мой звонок. Я… – он сглотнул. – Я был пьян. И зол. На себя, на тебя, на все. Эти слова… я не имел права. Я не собираюсь делать ничего подобного. Прости.

Я опустила глаза к чашке с капучино. Сделала вид, что размешиваю пенку, хотя внутри все бурлило. Как он удобно перекладывал ответственность. Пьян. Зол. Несдержан.

Но я подняла голову и улыбнулась.

– Я понимаю, Алекс. Мы оба сорвались. Мы оба сделали больно. Я… тоже устала.

Я встала. И, прежде чем он успел что-либо сказать, обошла стол и села рядом. Мое сердце билось в груди, будто хотело выскочить. Я протянула руку и легко коснулась его плеча.

– Я не хочу больше вражды, – прошептала я, наклоняясь ближе. – Я просто хочу… тишины. Хочу снова семьи. Я все еще тебя люблю.

Алекс напрягся. Повернул голову ко мне, всматриваясь – будто искал подвох.

– Ты какая-то не такая, Женя, – пробормотал он. – Что это с тобой?

– Я просто устала, – сказала я. – Неужели ты не устал?

Он так и смотрел на меня, будто не узнавал. А потом, с внезапной резкостью:

– А Костя? Ты же была с ним. Вы… встречались?

Я мысленно вздрогнула. Тень прошлого снова встала между нами. Но я выдержала его взгляд.

– Мы друзья. Мы случайно пересеклись. Он помогал мне. Больше ничего. И… – я слегка замялась, – он не отец Даши.

Между нами повисла тишина. А потом Алекс вдруг выдохнул, как будто с его плеч рухнула бетонная плита.

– Значит, я…

Я не дала ему закончить. Просто посмотрела с тихой, тщательно выстроенной нежностью.

– Я хочу вернуть все, Алекс. Начать все сначала. Хотя бы ради Даши.

Он кивнул неуверенно, а потом потянулся и поцеловал меня. Жадно. Почти с отчаянием. Как будто с этим поцелуем он хотел вернуть все сразу – годы, тепло, утраченную веру.

Я позволила себе закрыть глаза, а заодно и сердце, которое буквально обливалось кровью. Но я не оттолкнула и не дрогнула. Потому что теперь был мой ход. А впереди – вся шахматная доска под названием жизнь.

* * *

Квартира Алекса встретила нас теплом и тишиной. Все было до боли знакомым – от скрипа дверей до слабого аромата дуба и кофе. В кухне все лежало на тех же местах, а в коридоре все так же висело мое старое пальто. Он не убрал его. Не выбросил.

«Сентиментальность?» – подумала я с иронией. Или просто не смог.

Алекс молча повел меня вглубь квартиры – будто в прошлое, словно не было этих лет боли, обид, предательства. Он хотел, чтобы все стало, как прежде. А я… я хотела его уничтожить.

– Надо же, та же мебель, – сказала я, осматривая комнату. – И те же шторы.

– Я не хотел ничего менять, – отозвался он. – Почему-то казалось, что ты вот-вот вернешься. Глупо, да?

Сердце дрогнуло, но я быстро спрятала это чувство под маской.

– Теперь я вернулась.

Алекс развернулся ко мне. Медленно, шаг за шагом подошел ближе, и положил руки мне на талию. Я ощутила знакомую тяжесть его прикосновений. Он вглядывался в лицо, будто искал в нем подтверждение, что все по-настоящему.

– Ты правда хочешь попробовать снова?

Я подняла глаза, натянуто улыбнулась и кивнула.

– Я устала от войны, Алекс. Мне нужен покой. Нам с Дашей – нужен ты.

Он склонился к моим губам, и я позволила ему это. Поцелуй был мягким, бережным. Таким он был только в первые месяцы нашей жизни вместе. И на миг тело предало меня – дрогнуло, вспомнив, каково это быть любимой.

Но я напомнила себе, что это просто игра.

Когда он потянул меня за руку в спальню, я сжалась от страха, но не остановила. Мы прошли по коридору молча, и я все еще играла роль.

Алекс уложил меня на кровать, погладил плечо, прошептал что-то о будущем, о том, как все исправит. Я не сопротивлялась, просто смотрела в потолок, пока он целовал и ласкал меня. И в тот момент поняла – Алекс по-настоящему верит. Он думает, что мы снова семья.

Когда все закончилось, он уснул рядом, положив ладонь на мою талию. Его дыхание стало ровным, лицо расслабилось. Он спал, а я – лежала с открытыми глазами, считая удары сердца.

Я не была его женой. Я была тенью той, что когда-то его любила. Той, что собиралась что все разрушит, как он когда-то разрушил мою жизнь. И я сделала еще один шаг на этом пути.