Текст книги "Второй шанс. Сюрприз для бывшего (СИ)"

Автор книги: Лив Вьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Второй шанс. Сюрприз для бывшего
Лив Вьен

Глава 1

Я стояла у плиты, перемешивая овсянку. Сквозь приоткрытое окно со двора доносились детские голоса, а на кухне было тепло и пахло кофе.

Я старалась, как всегда: ровно нарезанные фрукты, черный кофе с двумя ложками сахара, аккуратно сложенные салфетки, каша. Мне хотелось сделать это утро идеальным. Хоть раз снова увидеть улыбку мужа вместо хмурого лица, и услышать теплые слова вместо упреков.

Я слышала, как в спальне зазвонил телефон. А следом раздался голос Алекса – ровный, строгий, и как всегда холодный. Когда он вошел на кухню, в строгом костюме, с зачесанными волосами и взглядом, полным холодной сдержанности, я робко улыбнулась:

– Доброе утро.

Муж не ответил.

Подошел к столу, посмотрел на чашку кофе, на овсянку.

– Что это? – спросил он резко, и голос у него был отстраненный.

– Завтрак, – я старалась говорить спокойно. – Я подумала…

Но он уже перебил:

– Ты всегда думаешь. Но все равно делаешь по-своему. Я же сказал, что позавтракаю в кафе!

Внутри все сжалось от обиды, и я опустила взгляд, борясь с эмоциями. Алекс сжимал чашку так, словно хотел ее раздавить. И мне показалось, что в этот момент он представлял меня.

– Я… стараюсь. Ты же знаешь, – сказала я тихо.

– Да что ты можешь, Женя? Ты даже нормальную семью мне не смогла дать! – его слова ударили сильнее, чем любая пощечина.

Я выпрямилась и впервые за последнее время посмотрела на него прямо, с вызовом, хотя губы задрожали.

– Ты знаешь, что врачи сказали: со мной все в порядке. Нужно просто время.

– Время? – муж усмехнулся холодно. – Время – это деньги. А ты… все это тратишь. И мои нервы тоже.

Он отодвинул тарелку с завтраком, даже не притронувшись, и нахмурился.

– Не звони мне сегодня. У меня важные встречи.

– Алекс, пожалуйста… – я шагнула к нему, но он уже был у двери.

Обернулся, посмотрел на меня так, будто я была для него пустым местом, и разочарованно бросил:

– Ты должна помнить: я тебя содержу. Я тебе даю все. А ты даже ребенка мне не можешь подарить.

И он ушел, хлопнув дверью так, что стены вздрогнули, а я осталась одна, глядя на остывающий кофе.

Слезы подступили к глазам, но я заставила себя их вытереть. Нельзя плакать, он не любит такое.

Я убирала со стола, будто это могло помочь мне не думать. Каждое движение – как маленькая попытка удержать то, что все равно рушилось.

Через несколько минут раздался звонок в дверь. Я замерла, сердце забилось быстрее.

«Наверное, вернулся… Извиниться?»

Я бросилась к двери, открыла ее, но на пороге стояла не он.

Девушка. Высокая, холеная брюнетка с осанкой королевы и улыбкой, в которой сквозила снисходительность.

– Ты Женя? – спросила она. Голос у нее был мягкий, почти нежный.

– Да… – выдохнула я.

– Я – Марина. Любовница твоего мужа. Нам надо поговорить.

Ее слова выбили почву из-под ног, и мир вокруг перевернулся. Я пошатнулась, хватаясь за стену, и гостья презрительно усмехнулась.

Я потеряла дар речи, не зная, что сказать. Я смотрела на нее – чужую, уверенную, красивую. И понимала: она держит в руках все то, что я так отчаянно пыталась спасти.

Я стояла в дверях, едва сдерживая дрожь. Взгляд Марины скользнул по мне, словно она уже победила, и я почувствовала себя неуютно в собственном доме. Словно это она здесь хозяйка, а я – гостья.

– Нам надо поговорить, – повторила она спокойно, переступая порог без приглашения.

Я невольно отступила назад.

– О чем? – спросила я, и голос вдруг сорвался.

Женщина окинула взглядом кухню, стол, на котором еще стояли наши с Алексом чашки. Села, не спрашивая разрешения и сложила ногу на ногу.

– О тебе и Александре, – произнесла она с легкой улыбкой. – И обо мне.

Я сжала руки так, что ногти впились в ладони.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, ты и сама все понимаешь, – ответила она, не сводя с меня глаз. – Я – его женщина. Не так давно, конечно. Но достаточно, чтобы ты знала: он уже давно не твой.

Ее откровение обрушилось на меня, как удар. Я пыталась найти слова, чтобы ответить, но в голове все шумело.

– Ты… ты врешь, – выдохнула я наконец. – Он бы не…

– Не стал бы? – Марина усмехнулась. – Ты ведь сама знаешь, какой он. Ему нужна сильная, страстная, независимая женщина. Не та, что все время боится и уступает.

Я стиснула зубы, но промолчала, борясь с накатывающим отчаянием.

Она откинулась на спинку стула, словно получала удовольствие от этой игры.

– Ты думала, что, сидя здесь и делая ему кофе, сможешь его удержать?

Я сглотнула ком в горле, и заставила себя сказать:

– Уходи. Пожалуйста, просто… уходи.

Женщина поднялась. Медленно, с ленивой грацией, подошла ко мне и заглянула в глаза.

– Не обманывай себя. Ваш брак – ошибка. И скоро он окончательно станет моим.

Я дождалась, пока она закроет за собой дверь, и только тогда позволила себе выдохнуть.

Я не знала, сколько простояла в прихожей, уставившись пустым взглядом в стену. Минуты тянулись, как вечность, и в груди было пусто. Как будто что-то сломалось – и уже не починить.

Я вернулась на кухню и уперлась руками в край стола, уставившись в свою чашку. В ней дрожал тонкий ободок пены.

Все мои мысли сейчас были о том, что Алекс сейчас где-то там – может, с ней, может, с кем-то еще. И что я больше не хочу это терпеть. Не хочу ждать, когда он решит, достаточно ли я для него хороша.

Глава 2

Я ходила по квартире, словно в тумане. Каждый шаг отзывался в груди болью, и я словно потерялась в пространстве и времени. Эти стены больше не были домом. Каждая вещь напоминала о нем – о нас, которых уже не было.

Я открыла шкаф и вытащила старую дорожную сумку. Быстро покидала туда все самое необходимое: пару любимых платьев, простые джинсы, удобные кеды, да кое-что по мелочи на первое время.

Но ничего из того, что он дарил. Ничего из того, что могло напоминать, что когда-то я была частью его мира.

Я не хотела остаться ему должной. Не хотела увозить с собой его подарки, ни единой вещи из тех, что он купил.

Я не стала брать ничего – ни украшения, ни модные туфли, ни даже дорогое пальто, которое он взял мне на первую нашу осень. Пусть все это останется здесь, вместе с воспоминаниями, от которых мне хотелось бежать.

Я остановилась у зеркала, и увидела в отражении усталое лицо. Бледные губы, темные круги под глазами, словно потерянная душа. Женщина, которую я видела, больше не казалась той, что когда-то так отчаянно любила Алекса. Которой он когда-то сам признался в любви.

Кажется, эта проклятая Марина права – я не пара ему. Так пусть остается с ней.

Я опустила руки. Взяла телефон и открыла сайт госуслуг. Заполнила заявление на развод.

Сердце сжималось от каждого клика, но я не позволяла себе остановиться. Словно эти цифры и строчки могли разрубить ту боль, которая жила внутри.

А отправив форму, я выдохнула, словно сбросила с плеч последний груз.

И тут же купила билет в один конец – в село, к маме. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Я не стала оборачиваться, когда закрыла за собой дверь. Ключи от квартиры я оставила в замке, как немой укор. Пусть он видит: я ухожу. Не потому, что сдалась, а потому, что больше не хочу быть той, кто ему не нужен.

Я шла к лифту медленно, нехотя. Каждый шаг звучал громко, отдаваясь в голове. Словно я уходила не от Алекса, а от самой себя. От тех лет, что были у нас с ним.

На вокзале было многолюдно и шумно, и от голосов диспетчеров, гула толпы разболелась голова. А от запаха растворимого кофе и дешевых пирожков меня замутило, и я поспешила сесть в вагон.

Я держала сумку в руках так крепко, словно она могла дать мне опору. А внутри были лишь холод и пустота.

Поезд отъехал по расписанию, а я все смотрела в окно и ждала… Вот только чего? Того, что Алекс прийдет меня остановить? Скажет, что слова его любовницы неправда? Глупо и смешно.

Нет, теперь все, что у меня осталось, – это я сама. И может когда-нибудь, однажды я снова научусь верить.

* * *

В вагоне было тепло и пахло горячим чаем. Поезд мчался сквозь ночь, и каждый стук колес успокаивал. Я сидела у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу.

Думала, что, может, так все уйдет – боль, тревога, горькие мысли. Но все это снова возвращалось, как тень, что всегда следует за тобой.

Напротив меня сидела пожилая пара. Седой мужчина с усталыми глазами, в вязаной кофте, аккуратно заштопанной у локтя. И женщина в платке, с мягкими морщинами и улыбкой, которая казалась бесконечно доброй.

Они о чем-то тихо переговаривались – про погоду, про урожай. И вдруг женщина посмотрела на меня, чуть наклонив вбок голову:

– Девочка, ты чего такая грустная?

Я опустила взгляд, не желая ни о чем рассказывать. Не хотелось, чтобы кто-то видел, как больно мне внутри.

Но она не отставала:

– С женихом поругалась? – спросила женщина мягко.

– Нет, – прошептала я. – С мужем.

Она улыбнулась по-доброму, и лед внутри меня чуть треснул.

– Ну, ничего. Все наладится. Или начнется что-то новое. В жизни всегда так: что-то кончается – что-то начинается.

Ее спутник достал из сумки термос и пару пирожков.

– Угощайся, – сказал мужчина, протягивая мне пирожок с капустой.

Я не хотела есть, но все равно взяла.

И вдруг поняла: тепло рук этих двух чужих людей действительно растопило лед, сковавший мою душу.

Остаток пути мы провели в беседах. Они рассказывали, как ездили к детям в город, и что их внучка уже пошла в школу. Смеялись, вспоминали забавные истории.

А я слушала их и впервые за много дней улыбалась. Словно этот вагон стал маленьким островком, где мне можно было просто быть собой.

Когда поезд остановился, а они собирались выходить, женщина наклонилась ко мне и тихо сказала:

– Девочка, все у тебя будет хорошо. Главное – не теряй веру в себя.

Я кивнула, и глаза защипало от слез.

– Спасибо, – шепнула я, и впервые это слово прозвучало у меня в душе по-настоящему.

Поезд снова тронулся, унося меня дальше, и за окном был все тот же темный мир, полный отчаяния, но теперь в моей душе появилось чуть больше света.

Я знала, что впереди меня ждет еще много трудностей. Но эти несколько часов напомнили мне: я все еще жива. И даже самые темные ночи когда-нибудь кончаются.

Глава 3

Я сошла с поезда, и меня сразу окутал запах травы и свежей земли, знакомые с детства. Село встретило прохладным ветром, запахом дровяного дыма и звуками жизни, неспешной и уютной. Я стояла на перроне, сжимая ручку сумки, и глубоко вдыхала родной воздух, словно каждый вдох мог вытеснить все то, что я оставила позади.

Мама ждала меня у околицы. Ее лицо было усталым, но полным любви – как раз то, что мне было сейчас надо.

– Ну вот ты и дома, – сказала она, обнимая меня так крепко, словно хотела залечить все мои раны этим объятием.

Я прижалась к ее плечу, не в силах сказать ни слова.

Мы шли по знакомой улочке – мимо покосившегося забора, мимо старой березы, которую я любила в детстве. И каждый шаг отдавался эхом: здесь меня помнят.

Но здесь не было его, и внутри все отдавало болью.

В доме пахло свежеиспеченным хлебом и ромашковым чаем. Мама тут же усадила меня за стол, выставив передо мной тарелку с пирогами. А после уселась рядом и тихо произнесла:

– Ты, главное, не горюй. Все наладится. Александр просто запутался, но я уверена, что у вас все наладится.

Внутри все сжалось. Наладится?

– Мам, он изменил мне, – ответила я горько. – Понимаешь? Я устала быть его тенью. А сейчас, когда он предпочел мне другую, тем более не собираюсь возвращаться.

Она посмотрела на меня, вздохнув тяжко.

– Может, ты просто устала бороться? А он ведь старался для вас, я помню. В разводе и изменах всегда виноваты двое.

– Хочешь сказать, я сама его толкнула в постель к другой? – вспылила я. – Нет, мама, виноват только он! Я делала все, чтобы сохранить семью! Старалась, а он…

Всхлипнув, я отвела глаза, и мама тут же заключила меня в объятия.

– Не плачь, дочка, все обязательно будет хорошо.

Вечером я легла в маленькой комнатке, где когда-то мечтала о большом будущем. Здесь все было как раньше – деревянная кровать, цветастый плед, старенький комод. Просто и незамысловато, но уютно по-домашнему.

Я смотрела в потолок, слушала, как за окном воет ветер. И в темноте ночи позволила себе быть слабой. Слезы полились тихо, беззвучно. Я плакала в подушку, словно в ней могла спрятать все: страх, обиду, тоску.

Но утром я встала как обычно, старательно пряча за равнодушием накопившиеся внутри эмоции.

Приготовила маме завтрак, помогла ей в огороде. И пообещала себе:

«Я справлюсь. Я снова найду себя. Пусть сейчас мне кажется, что жизнь закончилась – но я выстою назло всему».

* * *

Каждый день я просыпалась рано, словно боялась проспать жизнь. Открывала окно, вдыхала запах луговых трав и слышала пение птиц. Село жило своей жизнью: неспешной, доброй, и время тут будто шло иначе – неторопливо, позволяя не просто жить, но и задуматься о самом смысле жизни.

Я же пыталась в эту жизнь вписаться – как гость, который еще не знает, насколько задержится.

Мама хлопотала с утра до вечера, пытаясь отвлечь меня от тяжелых мыслей.

– Пойди в клуб, поговори с людьми, – уговаривала она. – Ты ведь всегда любила помогать. Заодно и мне поможешь, деньги нам не лишние.

Я кивнула, но внутри все задрожала: мне казалось, что все это – не по-настоящему. Как будто я играю роль, а внутри все еще пусто. Вот только мама была права – я и так уже больше недели живу за ее счет, пора бы прийти в себя и начать зарабатывать.

Я начала работать в местном клубе – сначала просто помогала с бумажками, с мероприятиями. Сидела за обшарпанным стареньким столом, перебирала документы и слушала, как шумит радио, как смеются дети в соседней комнате.

И отчего-то вдруг стало чуть легче.

Я улыбнулась впервые за долгие дни – настоящей, не вынужденной улыбкой. Словно эти чужие заботы снова вернули мне дыхание.

А вечерами я сидела с мамой на крылечке. Она рассказывала деревенские сплетни, про то, как соседка вечно спорит с продавщицей в магазине, как Васька-комбайнер опять напился и не вышел на смену, и что у Зинки-доярки скоро прибавление в семье.

Я слушала и думала, что, может быть, именно это – настоящее счастье. Тихое, без надрыва. Но сердце не всегда слушалось меня.

Я чувствовала, как усталость тянет вниз, как все сжимается от напряжения, которое я все еще не могла отпустить.

Я старалась держаться – для мамы, для самой себя. Но в тот день, когда я наконец почувствовала, что все начинается сначала, меня словно подрезали.

Я помогала на репетиции детского концерта – улыбалась детям, поправляла их ленточки. И вдруг… все стало размытым.

Голоса вокруг будто утонули в гулком звуке в моих ушах. Я почувствовала, как пол уходит из-под ног, и последнее, что успела подумать:

«Как же не вовремя…»

А потом я провалилась в темноту.

Глава 4

Очнулась я от резкого запаха нашатыря.

Где-то рядом послышались голоса – взволнованные, чужие.

Я резко открыла глаза, и увидела склонившуюся надо мной знакомую женщину в белом халате – местного фельдшера.

– Ну слава богу, проснулась! – сказала она с облегчением.

– Что случилось? – слабым голосом выдавила из себя.

– Переутомление, да и жара эта. Но… – она замялась и посмотрела на меня чуть мягче. – У меня для тебя еще одна новость.

Я нахмурилась, с трудом сфокусировав взгляд.

– Какая?

Женщина улыбнулась радостно.

– Женя… ты беременна.

– Что?

Я уставилась на нее, чувствуя, как холод пробирает до костей. Внутри все перевернулось, и я схватила ртом воздух, задыхаясь.

«Алекс. Он не должен об этом узнать. Никогда.»

Я вспомнила, как он в последний раз посмотрел на меня – со злостью и упреком. Как он ушел, даже не попрощавшись. И что за все эти дни, зная, что я уехала, не нашел времени хотя бы спросить: «Ты в порядке?»

Он не звонил. Не писал. Не пытался меня вернуть. И в этот миг я поняла окончательно: Я ему действительно не нужна. А, значит, и он нам с ребенком не нужен.

Фельдшер еще что-то говорила – о витаминах, о том, как мне нужно себя беречь. А я лишь кивала, не понимая половины ее слов.

В голове пульсировала одна мысль: «Я справлюсь. И больше не позволю ему вернуться в мою жизнь. Он никогда не узнает о том, кого я ношу под сердцем».

Когда я поднялась с койки, мир чуть качнулся – но я устояла. Поблагодарила фельдшера за заботу и пошла домой. Каждый шаг казался тяжелым, но внутри меня горела решимость.

Впервые за долгое время я знала, что сделаю все, чтобы этот малыш знал только любовь – а не упреки и холодные слова.

* * *

Я шла домой по узкой тропке, утирая с лица слезы. Пусть и решила, что сама со всем справлюсь, но на душе было так тяжело, что хотелось кричать.

Солнце клонилось к закату, окутывая деревню мягким светом, где-то вдалеке лаяли собаки, и клубилась пыль за проезжающей машиной. В этом месте вдали от цивилизации всё было как обычно. Но для меня сегодня всё изменилось. Кардинально.

Когда я вошла в дом, мама сразу все поняла, словно могла читать мои мысли.

Она посмотрела на меня – усталую, с заплаканными глазами – и взволнованно всплеснула руками.

– Женечка… тебе плохо?

Я замотала головой устало, села за кухонный стол и обхватила себя руками.

– Мама… я… – я пыталась подобрать слова, но губы дрожали.

– Ты беременна? – спросила она тихо.

Я вскинула глаза и молча кивнула.

Мама подошла и погладила меня по волосам, как в детстве.

– Это… это ведь хорошо, Женя. Это чудо.

Я отвернулась, чтобы не видеть ее нежной улыбки.

– Мама, только не говори ему. Слышишь?

– Но… он отец, он должен знать! – взмолилась она.

Я стиснула зубы, чувствуя, как в груди все сжалось.

– Нет! – выдохнула я, дрожа. – Если ты ему скажешь – я уйду отсюда. Навсегда!

– Женя, не глупи… – начала она, но я уже не слушала.

Я вскочила, обвела взглядом нашу крохотную кухню. Каждая кружка, каждая трещинка в стене – все здесь казалось мне настоящим. А он… он был лишь воспоминанием, которое я не собиралась возвращать.

– Он не заботился обо мне. Он не любит меня. И ему не нужен этот ребенок! – в моем голосе послышалась истерика.

– Женя… – мама пыталась обнять меня, но я отстранилась.

– Мама, я сама справлюсь. Только не предавай меня. Пожалуйста.

Она опустила руки, и я увидела, как она устало вздохнула.

– Я не скажу, – тихо сказала мама. – Но, мне страшно. Как же ты одна то?..

– Мне тоже, – прошептала я. – Но это мой выбор. И я не дам ему разрушить мою жизнь снова. Я справлюсь, мам, если ты будешь рядом.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Слушала, как мама ходит по дому, что-то ворча себе под нос. Как шуршит ветер за окном. И все это время я держала руку на животе, шепча своему малышу:

«Мы справимся. Я тебе обещаю».

Глава 5

Я просыпалась рано, с петухами. Сквозь занавески струился солнечный свет, и я слышала, как мама возится на кухне.

Я заставляла себя вставать – день за днем, даже когда хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Мне хотелось чем-то занять руки – а заодно и мысли, и в этом помогала работа.

В клубе пахло краской и пылью, как в детстве. Старый актовый зал, скрипучий пол, афиши на стенах.

Я бралась за любую работу: уборку, оформление, раздачу листовок. Мне не хотелось казаться беспомощной. Мне хотелось снова стать нужной.

Я не говорила никому о ребенке, боясь, что меня тогда уволят. Или засадят разбирать бумажки в архив.

Так что я старалась, как могла, ни на что не жалуясь, и подбадривала себя мыслями:

«Ты справишься. Ты должна».

Вечерами я возвращалась домой усталой, вымотанной, но спокойной. Словно этот простой труд вычищали остатки той боли, что я привезла с собой.

Ночами я все еще плакала. Но теперь – чуть тише. С каждым днем я училась отпускать. Потому что знала: у меня теперь есть кто-то, ради кого я должна быть сильной.

И даже если Алекс больше не вернется в мою жизнь, я все равно найду в себе силы – ради того крошечного сердечка, бьющегося внутри меня.

* * *

Прошел месяц с того дня, когда я решила все оставить позади. Месяц, в котором я училась жить по-новому, училась дышать без него, без Алекса. Но этот день, когда мне нужно было снова поехать в город – тяготил меня с самого утра.

Я сидела в электричке, вцепившись в ручку сумки. Взгляд равнодушно скользил по пейзажу за окном – дома, дороги, поля мелькали перед глазами, но мыслями я была далеко отсюда.

Внутри все сжималось от нехорошего предчувствия, ведь там, куда я еду – в суде, я снова увижу его. И я боялась, что тогда все снова рухнет. Что одна его усмешка сможет вновь разбить меня на кусочки.

На вокзале я помедлила, прежде чем сойти с поезда. Сердце колотилось так громко, что я слышала его стук в висках.

Но я знала, что должна идти. Должна подписать эти чертовы бумаги и поставить точку в наших отношениях. Оставить все в прошлом

Здание суда встретило меня серыми коридорами, запахом бумаги и типографской краски. Мрачной. Тягучей атмосферой безнадеги, от которой хотелось сбежать

Я ждала своей очереди, глядя себе под ноги и желая слиться с тенью.

Но когда Алекс вошел… Мир замер. А я буквально кожей ощутила на себе его тяжелый взгляд

Алекс был безупречен, как всегда – строгий костюм, твердая походка, спокойный и уверенный в себе. Но в этих глазах больше не было ни тепла, ни сожаления. Только пустота.

Я поймала себя на том, что ищу в нем хоть что-то знакомое. Тень былой теплоты, привычный взгляд, в котором когда-то я тонула без остатка. Но все, что я видела перед собой, это чужого человека. Незнакомца с лицом моего мужа.

Он даже не удивился, увидев меня. Только кивнул, как ни в чем не бывало, и отвернулся.

Мы стояли рядом с ним в коридоре, как чужие люди, глядя куда угодно, только не друг на друга. А когда секретарь позвала нас в зал, наши руки случайно коснулись друг друга – и у меня перехватило дыхание.

В этом легком прикосновении было все: боль, обида, воспоминания. Я отдернула руку, словно обожглась. Алекс же не сказал ни слова.

Не спросил, как я. Не взглянул в глаза. И в тот момент я поняла:

Эти годы – лишь пыль для него. И этот развод – не конец, а уже давно свершившийся факт.

Когда мы вошли в зал, я собрала всю свою волю в кулак.

Потому что знала: Я больше не позволю себе быть слабой.

Пусть внутри все переворачивалось, но я уже не та, что будет умолять о любви.

И незачем ему знать, что у меня внутри – маленькое сердце, которое бьется ради меня.