Текст книги "Фредерик и Фредерика"

Автор книги: Лира Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Лира Лав
Фредерик и Фредерика

1

Девушка подняла залитое слезами лицо и спросила:

– Ты знаешь, что в этом письме, Роджер?

– Нет, дорогая, – улыбнулся молодой человек, глядя сверху вниз на молодую наследницу недавно скончавшегося ван дер Лауффена, сидящую в изящном плетеном кресле. – Старик заезжал в наш офис примерно за пару недель до смерти и передал мне конверт с указанием вручить его тебе на третий день после его похорон.

– Не смей называть дядю Эндрюса стариком! – вспылила его собеседница. – Да он был моложе любого молодого!

– Извини, извини, я не хотел сказать ничего обидного, – тут же поправился Роджер Пепперкорн. – А теперь, не пора ли тебе попудрить носик? Нам надо отправляться.

– О, Роджер, прости, но у меня голова разболелась, – медленно произнесла Фредерика, вытирая кружевным платочком влажные глаза. – Поезжай один. Думаю, твой босс поймет, что я пока не в настроении посещать публичные развлечения, даже концерты.

– Ну что ж, Фредди, отдыхай, дорогая, постарайся поспать, это пойдет тебе на пользу. Позвоню завтра. И не забудь, я договорился, что мы приедем взглянуть на последние поступления мебели, они на этой неделе получили товар из Англии и Германии.

– Да-да, Роджер, до завтра. – С этими словами Фредерика встала, подставила жениху щеку для поцелуя и вышла из гостиной.

Она прошла на любимую веранду с видом на горы и опустилась в кресло-качалку. Позвонив, чтобы ей принесли чаю, снова достала из конверта предсмертное дядино письмо.

Фредди, дорогое мое дитя!

Ты прочтешь эти строки, когда меня уже не будет в живых. Сердце мое разрывается от боли при мысли о том, что я вынужден оставить тебя одну-одинешеньку на этом свете. Благодарение Господу, дела наши в полном порядке и ты материально обеспечена, более чем обеспечена. Роджер в качестве нашего адвоката и твоего жениха позаботится обо всех формальностях. Надеюсь, искренне надеюсь, что ты будешь с ним счастлива. Он – порядочный молодой человек и многообещающий юрист, которого ждет блестящая карьера. И все же мысль о том, что у тебя не осталось ни одного кровного родственника, терзает меня, не давая умереть спокойно.

Я должен покаяться тебе, Фредди, малышка моя родная. Твоя мать, а моя любимая единственная сестра скончалась спустя полгода после твоего рождения, так и не оправившись после тяжелых родов. Но твой отец не умер от тоски по возлюбленной супруге, как я всегда рассказывал тебе, и не похоронен на нашем семейном кладбище. Мне не хотелось травмировать твою чувствительную детскую душу суровой жизненной правдой, ведь ты и так достаточно пострадала, лишившись матери в самом нежном возрасте. Твой отец Северин Берренсдорф оказался, увы, человеком слабым. Он не смог смириться со смертью жены и принять на себя ответственность за твое благополучие, начал пить, ездить в Бург и вести себя неподобающим джентльмену образом. Я неоднократно разговаривал с ним, пытался воззвать к его чувствам и здравому смыслу, говорил об обязательствах по отношению к тебе и покойной супруге, но тщетно. Мой зять и твой отец упорно катился по наклонной плоскости, опускаясь все ниже и ниже с каждым днем. Когда тебе исполнилось два года, я понял, что это необходимо прекратить, дабы тебе не пришлось в дальнейшем мучиться от стыда за его недостойное поведение. Я дал Северину денег и предложил уехать в Америку, чтобы попытаться начать новую жизнь там, где ничто не напоминало бы ему о тяжелой утрате. Спустя две недели он согласился, передал мне опекунские права и отбыл. А я устроил так, чтобы ты носила незапятнанное имя твоей матери.

Было это около двадцати лет назад, в пятидесятом. Больше я о нем не слышал. До тех пор, пока четыре года назад, возвращаясь из деловой поездки в Штаты, не наткнулся случайно на выпуск «Нью-Йорк таймс», где была эта статья о забастовке водителей большегрузных автомобилей. На одной из фотографий я узнал Северина. Сначала, оказавшись дома, хотел начать розыски, потом передумал. В конце концов, мы живем все там же, на той же плантации, что и двадцать лет назад. Он мог бы обеспокоиться судьбой единственной дочери, решил я и ничего не стал предпринимать. Но газету сохранил. И теперь, когда оставляю тебя, мою дорогую малышку, одну, передаю ее тебе, чтобы ты сама решила, стоит ли интересоваться таким отцом, достоин ли он твоего внимания. Ты совершеннолетняя, имеешь материальные средства на удовлетворение всех своих желаний и прихотей. Если хочешь, можешь найти детектива в Йоханнесбурге или написать в Нью-Йорк и нанять представителя «Пинкертон и К°». Оставляю это решение на твое усмотрение.

Будь счастлива, родная моя, и не грусти о своем дяде. Я прожил хоть и не очень долгую, но счастливую жизнь. Счастливую благодаря тебе, Фредди.

Прощай. И помни, я горжусь тобой!

Эндрюс ван дер Лауффен.

8 января 1971 г.

Девушка опустила руку с письмом и глубоко задумалась. Она была хороша собой – невысокая, но с идеальной фигурой прирожденной наездницы, со здоровым цветом лица, длинными светлыми шелковистыми волосами и прекрасными, немного печальными ярко-голубыми глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц. Да, Фредерика ван дер Лауффен могла бы осчастливить любого мужчину, даже если бы у нее не было ни плантации, ни прекрасного особняка, ни солидного банковского счета. Но все это у нее было, и не только это, а еще и острый, аналитический, почти мужской ум, твердый, решительный характер, чувство собственного достоинства и гордость. И еще жених – тот самый Роджер Пепперкорн, который вел дела ее недавно скончавшегося дяди, а теперь и ее собственные.

Да, дядя Эндрюс прав: Роджер действительно человек в высшей степени достойный и подающий блестящие надежды. В тридцать лет он уже добился того, что стал младшим партнером одной из самых старых в Йоханнесбурге адвокатских фирм. Но… было только одно «но», хотя и весьма серьезное для молодой двадцатитрехлетней девушки. Фредерика не любила Роджера и приняла его предложение только потому, что знала: дядя Эндрюс умрет спокойно, если будет уверен, что она не одна на белом свете.

И вот теперь это известие. Девушка погрузилась в раздумья. Она с детства привыкла к мысли, что растет сиротой, хотя всегда тосковала об умершей матери. А вот об отце как-то и не вспоминала, ведь Эндрюс ван дер Лауффен полностью заменил его. И все же отец… Как ей относиться к этому неожиданно появившемуся в ее жизни человеку?

Фредди вытряхнула из конверта пожелтевший от времени газетный лист, развернула и внимательно посмотрела на фотографию. Большие грузовики, плакаты с требованиями повышения расценок, суровые мужчины с нахмуренными бровями, две женщины… Чужие, незнакомые лица, и одно из них обведено красным карандашом. Фредерика вгляделась – приятные черты лица, светлые волосы. Так вот он какой, ее отец! Интересный мужчина.

Как же ей относиться к нему, последнему из оставшихся в живых родственников? Как к близкому человеку или как к постороннему? Она тяжело вздохнула, сложила газету, спрятала обратно в конверт и позвонила. Когда появилась высокая негритянка, приказала, чтобы ей подали лошадь, потом встала, прошла в ванную и умылась. На душе было тяжело – слишком мало времени прошло после смерти дяди. Сейчас она не будет думать о письме, о неожиданном известии, что у нее есть отец, а поедет и положит цветы на свежую могилу, посидит и поговорит с дорогим Эндрюсом. Как и прежде, вечерами, когда он возвращался с плантации…

Утром Фредерика проснулась с готовым решением – оно пришло к ней во сне. Она поедет в Нью-Йорк и разыщет человека, который дал ей жизнь, но ни разу не поинтересовался, что же сталось с этой жизнью. Разыщет и посмотрит, во что превратился Северин Берренсдорф, узнает, почему он так и не вернулся к своей дочери, и тогда уже сделает вывод, стоит считать его отцом или нет.

С этой мыслью она направилась к телефону и набрала хорошо знакомый номер юридической фирмы «Ван Гульдт, Анрейт, Сэллирс и Пепперкорн».

– Роджер, доброе утро. Как прошел вчерашний концерт? Надеюсь, твой босс не обиделся, что я не смогла прийти. Да-да, голова прошла… О нет, Роджер, не думаю, по крайней мере, не сегодня… Мебель никуда не убежит… Да, я знаю, но, если помнишь, свадьба назначена на апрель, так что спешить некуда. Да-да, Роджер, я тоже люблю тебя, милый. А теперь послушай меня, пожалуйста: я еду в Нью-Йорк… Да, в Нью-Йорк, в Соединенные Штаты… как можно скорее, лучше завтра, и прошу тебя взять оформление всего необходимого на себя. Я имею в виду билеты, паспорт, визу, все нужные официальные бумаги и разрешения. Нет, это не поручение дяди Эндрюса, но связано с тем письмом, что ты передал мне вчера… Нет, ненадолго, думаю, на пару недель. Спасибо, Роджер. Да, конечно, приезжай вечером… До свидания, и, пожалуйста, поторопись с оформлением.

Фредерика положила трубку с видом крайнего недовольства – ну что за зануда этот Роджер! Сколько лишних слов, расспросов… Ладно, Бог с ним, надо заняться сборами, сделать все так, чтобы отсутствие хозяйки не отразилось на состоянии дел на кофейной плантации и в доме. Переговорить с управляющим, с домоправительницей… Съездить в банк, получить новую чековую книжку…

Слякотным промозглым зимним днем авиалайнер «Пан-Америкэн», следующий рейсом из Йоханнесбурга, ЮАР, приземлился в аэропорту Ла-Гвардиа в Нью-Йорке. Спустя двадцать минут Фредерика ван дер Лауффен стояла в очереди к офицеру паспортного контроля и широко раскрытыми глазами смотрела по сторонам.

– Цель вашего визита, мэм?

– Простите?

– Я спрашиваю, какова цель вашего визита в нашу страну? Вы приехали по делам или отдохнуть?

– У меня важное личное дело.

– В таком случае я предоставлю вам двухнедельный срок пребывания в Соединенных Штатах. Вас это устраивает?

– Да-да, вполне, благодарю.

Взяв свой паспорт из рук угрюмого офицера, Фредерика проследовала дальше – в зал получения багажа, на таможенный контроль, к отделению банка по обмену валюты – и наконец оказалась на стоянке такси. И тут поняла, что совершенно не готова ни к каким поискам. Вокруг был огромный, чужой, немного пугающий город, незнакомые, странные, несколько агрессивные люди. Фредерика впервые в жизни почувствовала себя слабой и беззащитной.

Зачем она приехала сюда? Почему одна, почему самонадеянно решилась взяться за дело, в котором ни черта не смыслит? Как холодно, как сыро… Дома ей и в голову не пришло, что в Нью-Йорке сейчас зима. Свинцовое небо низко нависало над ней и физически давило на привыкшую к яркому африканскому солнцу девушку.

Что же мне делать? – растерянно думала она. Куда податься? У кого спросить?

– Куда едем, мэм? – грубовато спросил таксист. Подождав минуту, оглянулся на свою юную, немного испуганную пассажирку и смягчился. – Мэм, с вами все в порядке?

– Да-да. Я только что прилетела из Южной Африки и немного растерялась… Знаете, отвезите меня, пожалуйста, в приличный отель, – попросила Фредерика, решительно взяв себя в руки. – А по пути завезите в какой-нибудь хороший магазин, я совершенно не готова к такой холодной погоде.

– Есть, мэм! Как насчет Манхэттена? Вам средства позволят? Там лучшие отели и магазины, там самое сердце Большого Яблока! – отозвался лихой нью-йоркский таксист и резко рванул с места, получив от пассажирки утвердительный кивок.

– Фред, Фред, просыпайся, тебе сегодня в рейс. Если хочешь успеть к одиннадцати, вставай немедленно. Ну же, Фред! Давай вставай, я не могу будить тебя все утро, мне пора кормить маленькую.

Молодая женщина включила свет и вышла из спальни. Мужчина сел на край кровати, протер глаза, взглянул на часы – половина девятого. Проклятье! Опять в рейс! Куда же на этот раз? Подумав об этом, Фред оживился. Если повезет, он поедет на юг, в Калифорнию или в Техас, а может, во Флориду, прочь от сырости и слякоти нью-йоркской зимы.

Мысли о тепле придали сил и энтузиазма. Он вскочил и направился в ванную, напевая себе под нос. Черт, он любит, по-настоящему любит эти бескрайние просторы, широкие, прямые как стрела шоссе, долгую дорогу и одиночество своей кабины!

Спустя сорок минут свежевыбритый Фред Маклелланд вошел в кухню, поцеловал в щеку Маргарет, потрепал светлый младенческий пушок на голове Люси и уселся за стол. Ух, хорошо! Яичница с беконом, его любимый свежевыжатый лимонный сок с ложкой меду, тосты с домашним джемом и ароматнейший кофе. Маргарет – изумительная хозяйка! Позавтракав с видимым аппетитом, двадцативосьмилетний хозяин дома попрощался, подхватил спортивную сумку со всем необходимым для поездки и, насвистывая, отправился к ближайшей остановке автобуса.

Свежая и порозовевшая Фредерика ван дер Лауффен, одетая в новую легкую, но теплую шубку, спустилась в холл «Шератона», отдала портье ключ от своего номера и вышла на Бродвей. От вчерашней поникшей духом, раскаивающейся в своем легкомыслии и излишней самоуверенности девушки не осталось и следа.

Посещение огромного «Робинсон-мэй», покупка там изящной меховой шубки, обед в ресторане, прогулка по вечернему Манхэттену значительно улучшили ее настроение. И сегодня Фредерика намеревалась отправиться в центральный офис «Трансконтинентал трак компани», который находился, как она успела выяснить, во Всемирном торговом центре, и начать розыски своего отца.

– Боюсь, ничем не смогу вам помочь, мисс ван дер Лауффен, – произнес мистер Стивенс, менеджер по персоналу. – Если бы вы знали фамилию, тогда другое дело, но по одной фотографии это сделать просто невозможно. В нашей компании больше четырех тысяч водителей, и у меня нет достаточного количества работников, чтобы пересмотреть все личные дела. Более того…

– О, мистер Стивенс, а можно проверить, есть ли у вас дело Северина Берренсдорфа?

– Да, безусловно, мисс ван дер Лауффен, рад быть вам полезным. – Толстый, лет сорока с небольшим менеджер окинул складную фигурку Фредерики сладострастным взглядом и нажал кнопку переговорного устройства. – Миссис Кармайкл, посмотрите, есть ли у нас дело… как вы сказали, мисс ван дер Лауффен… Северина Берренсдорфа.

Несколько минут прошли в тягостной тишине, пока Стивенс продолжал разглядывать девушку, а она старалась смотреть куда угодно, только не на масленые губы сидящего напротив менеджера, раздувающегося от сознания собственной значимости и неотразимости. Наконец раздалось гудение интеркома и приятный женский голос произнес:

– К сожалению, мистера Берренсдорфа нет в числе служащих нашей компании, мистер Стивенс, сэр.

– Спасибо. Мисс ван дер Лауффен, мне жаль, что ничем не смог помочь. Но, возможно, – произнес менеджер, поднимаясь из-за стола, – я мог бы как-нибудь показать вам город? Скажем, сегодня вечером?

– О, благодарю вас, – вскочила со своего стула Фредерика, – но я, к сожалению, днем уезжаю из Нью-Йорка. Всего доброго, мистер Стивенс, спасибо, что уделили мне время.

С этими словами она покинула кабинет противного менеджера, не оглядываясь, проскочила приемную и вдруг услышала:

– Леди! Леди!

Фредерика резко остановилась и обернулась. Пожилая дама с голубоватыми волосами, взбитыми в «помпадур», смотрела на нее добрыми зелеными глазами.

– Простите, милая леди, но я так поняла, что вы разыскиваете кого-то, и подумала, что могла бы быть вам полезной. Я работаю здесь больше тридцати лет и многих знаю. Мистер Стивенс занял свой нынешний пост только в этом году. Его перевели из другого отдела, – понизив голос, прибавила дама.

Фредерика колебалась лишь долю секунды – настолько сердечной выглядела женщина за пишущей машинкой.

– О, благодарю вас, миссис…

– Миссис Кармайкл. Я секретарь отдела персонала.

– Очень приятно. А я мисс ван дер Лауффен и разыскиваю вот этого человека. – Она достала из сумочки конверт, а из конверта свернутый газетный лист. – Мой недавно скончавшийся дядя, – Фредерика начала излагать причину своего интереса к совершенно незнакомому человеку, решив скрыть истину, – незадолго до смерти увидел этот номер и узнал своего давно потерянного друга. Он поручил мне найти его и вручить полагающуюся ему по завещанию сумму.

Дама слушала, внимательно глядя на загорелую приятную девушку, и кивала. Потом взяла протянутый Фредерикой лист, внимательно посмотрела и сказала:

– А да, помню. Это с той забастовки… лет пять-шесть назад, кажется. Да-да… вроде я узнаю это лицо. Но фамилию, конечно, не скажу… Знаете, что я вам посоветую, мисс ван дер Лауффен? Поезжайте в наше транспортное отделение в Бронксе… Да, точно, он из бронксского отделения, и найдите Гарри Финтроттла. Гарри уже лет двадцать там диспетчером, знает всех водителей, уверена, он сможет помочь вам. Сейчас запишу адрес… Ну вот, пожалуйста, и желаю удачи.

Девушка поблагодарила за помощь, взяла адрес и спустилась на первый этаж, к стоянке такси.

Спустя сорок минут Фредерика разыскала в офисном здании диспетчера Финтроттла – шестидесятилетнего мужчину с красным лицом, большими руками и широченными плечами. Она изложила свою просьбу, снова достала старый выпуск «Нью-Йорк таймс» и протянула ему.

– Вот этот джентльмен, – показала она пальцем на обведенное карандашом лицо.

– Ага, – протянул диспетчер, снял кепку и почесал затылок. – Да, я его знаю, конечно. А что он натворил?

– О, решительно ничего. – И Фредерика заново изложила ту же версию, что и миссис Кармайкл.

Финтроттл выслушал, хмыкнул, покачал головой, снова хмыкнул и ответил:

– Боюсь, вам не повезло, милая леди. Стефен вчера утром ушел в рейс. Придется подождать.

– Подождать? А сколько надо ждать? И как, вы сказали, его зовут? Стефен? А дальше?

– Стефен Бертен. А ждать вам придется… гмм… давайте-ка посмотрим его маршрут… Чикаго, Денвер, Портленд, Фриско, Лос-Анджелес, потом Флорида. Думаю, недели три, если все пойдет гладко, без поломок.

– Три недели? – ахнула Фредерика. – Но как же так? Я… я думала, двух недель мне хватит… У меня и виза… хотя это неважно… Но что же мне делать почти целый месяц? У меня здесь и знакомых нет!

– Нет знакомых? А вы сами-то откуда, милая леди? – поинтересовался грубоватый, но сердечный Гарри-диспетчер.

– Я живу неподалеку от Йоханнесбурга, в Южной Африке.

– О! Далеко, далеко. Так вы гостья в нашей стране. Что ж, в таком случае попытаюсь вам помочь, мисс. Так-так-так… Ага, вот. Фред Маклелланд! Он уходит в рейс сегодня. Маршрут у него несколько иной, но, думаю, сумеет поспеть в Денвер примерно одновременно с Бертеном. А если нет, то скорее всего пересечется с ним в Лос-Анджелесе, у них там всегда задержки с погрузкой-разгрузкой. Хотите отправиться в рейс вместе с ним? Это, конечно, не по правилам, но…

– О, мистер Финтроттл, спасибо вам, огромное спасибо. А как мне найти этого… э-э-э…

– Фреда Маклелланда, мэм. Я приглашу его сюда, он как раз должен сейчас готовиться к отъезду. Думаю, Фред пойдет вам навстречу. – Диспетчер включил селектор и заговорил: – Мистер Маклелланд, мистер Маклелланд, поднимитесь немедленно в диспетчерскую. – Голос его, усиленный динамиками, разносился по всей территории бронксского отделения.

Не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь. Фредерика обернулась… и потрясенно замерла. На пороге стоял высокий молодой мужчина с удивительно правильными, почти классическими чертами лица, с темными, чуть вьющимися волосами и темно-карими смеющимися глазами. Широкие плечи, крепкие руки, мощные ноги – его фигура наверняка вызывала уважение и зависть мужчин и восхищение прекрасного пола.

– Мистер Финтроттл, вызывали? – спросил он мягким, каким-то бархатным баритоном.

– Да, Фред, проходи. Как Мэгги и малышка Лу?

– Спасибо, отлично. Люси уже начинает ползать. Чудо, а не ребенок, – улыбнулся Фред. – Еле оторвал ее от себя, никак не отпускала.

– Замечательная девчушка, – улыбнулся и суровый Гарри. – Повезло тебе, парень, иметь такую семью.

– Это уж точно, – ответил тот. – Мистер Финтроттл, для меня маршрут уже готов?

– Да. Груз берешь в Фили [1]1
  Фили – сокращенное от Филадельфии. (Прим. пер.)


[Закрыть], заходишь в Канзас-Сити, там берешь еще один прицеп, оттуда в Денвер. Потом Эл-Эй [2]2
  Эл-Эй – сокращенное от Лос-Анджелеса. (Прим. пер.)


[Закрыть], Хьюстон и обратно. Путевой лист у миссис Керруэй. Кстати, Фред, есть у меня к тебе небольшая просьба. Ты Стефена Бертена знаешь?

– Да так, слегка. В основном в лицо. Здороваемся, конечно, когда пересекаемся, о бейсболе болтаем, но это и все. А в чем дело-то?

– Дело в том, что нашему приятелю Бертену повезло. Старый друг оставил ему в наследство некоторую сумму. Вот эта милая мисс, – мистер Финтроттл повернулся и указал на Фредерику, замершую у него за спиной, – приехала издалека, чтобы разыскать Стефена и вручить деньги. А он только вчера в рейс ушел.

– Точно, повезло. Рад за него, – отозвался Фред и тут же удивленно спросил: – Только я-то здесь при чем?

– Твой маршрут пересечется с его или в Денвере, или в Лос-Анджелесе. Не мог бы ты захватить с собой мисс ван дер Лауффен? Она говорит, что не имеет возможности три недели дожидаться возвращения Бертена.

– С собой?! Да вы что, мистер Финтроттл? Как я могу взять в рейс женщину? Что я с ней буду делать?

– Да ничего не будешь, – отрезал пожилой диспетчер. – Скажи лучше, просто боишься, что она помешает тебе нарушать все возможные и невозможные правила, которые ты обычно нарушаешь. Вроде превышения восьмичасового графика.

Фредерика переводила глаза с одного на другого – мужчины разговаривали уже на повышенных тонах, совершенно позабыв о ней. Карие глаза мистера Маклелланда потемнели от гнева и перестали улыбаться. Мистер Финтроттл покраснел от возмущения и поднял голос так, что его могли слышать и во дворе.

– Места в твоем «петербилте» хватит на четверых, ты и сам отлично знаешь, Фред. Я, конечно, не могу тебя заставить, но считай, что это моя личная просьба. Иди остынь, подумай и возвращайся с ответом через пятнадцать минут. Не позже, – твердо сказал Гарри, отвернулся и подошел к окну.

Фред окинул девушку злым, полупрезрительным взглядом, повернулся и вышел, так хлопнув дверью, что задребезжали стекла.

Наступила тишина.

Спустя несколько мгновений Фредерика заговорила:

– Извините, мистер Финтроттл, может, мне лучше сейчас уйти, а завтра попытать счастья с кем-то другим? Или вообще полететь самолетом в Денвер или в любой другой город? Не думаю, что мистер Маклелланд согласится взять меня с собой. Да и я буду чувствовать себя неуютно…

– Бросьте, мисс. Фред – парень хороший. Сам не пойму, что это на него нашло. Давайте подождем его решения, прежде чем строить другие планы.

Делать нечего, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Пришлось наследнице состояния ван дер Лауффенов покорно усесться на предложенный стул и дожидаться грубого, но такого… о, такого привлекательного водителя. Почему это он так взвился? – недоумевала Фредерика. Возможно, диспетчер прав: боится, что я буду присматривать за ним. А вдруг… вдруг он решил, что меня специально посылают подглядывать и потом докладывать обо всем увиденном? Ох, какое же у него интересное лицо. И волосы такие… такие шелковистые, что очень хочется прикоснуться…

Эй-эй, Фредди, одернула она себя, да ты что это, девочка? Что за фривольные мысли о постороннем человеке? Забыла, что у тебя дома жених? Да с какой стати ты вообще думаешь об этом грубияне?

Молодую девушку охватило благородное негодование. Черт побери, да как он смеет, наглец, так смотреть на меня? Что я ему дешевка какая-то, перемазанная губной помадой и ярко-синими тенями и пристающая ко всем подряд на углу?

А кто такая эта Мэгги? Черт, вот, наверное, в чем дело! Ясно, Мэгги – его жена. Да-да, точно, диспетчер еще спрашивал про малышку Люси. Все понятно! Парень боится, что другие увидят, как он уходит в рейс с незнакомой женщиной, и расскажут этой его Мэгги. Скорее всего она дьявольски ревнива. А жаль, парень уж очень хорош…

Фредди, Фредди, что это тебе в голову взбрело? Что с тобой? С ума сошла, что ли, думаешь так о постороннем парне, а сама о нем ничего не знаешь, кроме того, что он женат, а его дочка уже начинает ползать. Да разве так тебя воспитывали? Ты же замуж выходишь, вспомнила? За Роджера, адвоката. И свадьба уже назначена на восьмое апреля, произнес голос здравого смысла и благоразумия.

Но какие у него изумительные губы, ответил другой, неизвестно откуда появившийся голосок.

Ты приехала искать отца, возразил первый.

А я и ищу, отозвался второй.

Вот и ищи. Где ты вообще научилась таким грешным мыслям, интересно? В развратной Европе, наверное?..

Внутренний диалог был прерван стуком распахнувшейся двери. На пороге стоял предмет этой беседы.

– О'кей, мистер Финтроттл. Я сделаю, как вы просите. Давайте, мисс, тащите свое барахлишко, выезжаем через полчаса.

Фредерика пришла в себя, широко распахнула чудесные голубые глаза и удивленно произнесла:

– Как же так? Мне еще из отеля выписаться надо, и вещи все там. – Но заметила, как нахмурился Фред, и мгновенно решила, что не стоит злить его еще больше. – Мистер Финтроттл, могу я воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить в отель и сказать, что выпишу чек и перешлю его по почте? А вещи попрошу оставить в камере хранения. И еще, не знаете ли случайно, где ближайший магазин? Мне надо кое-что купить в дорогу.

– Конечно, мисс, пожалуйста, а по поводу магазина, думаю, миссис Керруэй поможет, – ответил Гарри-диспетчер.

Мужчины переглянулись, озадаченные и впечатленные решительностью девушки. Кто бы мог ожидать, что женщина, любая женщина в состоянии решить такую, казалось бы, неразрешимую проблему за считанные мгновения!

– Жду вас у грузовика через полчаса. Вам покажут, где он стоит, – угрюмо буркнул Фред Маклелланд и вышел.

– Спасибо вам большое, мистер Финтроттл, – тепло поблагодарила Фредерика пожилого диспетчера. – Вы мне очень помогли.

– Не за что, милая леди. Надеюсь, путешествие будет не самым ужасным. Похоже, вы девушка решительная, так что с Фредом справитесь. Передайте Стефену привет от меня. Удачи вам, мисс ван дер Лауффен.

Широко улыбнувшись, Фредерика крепко, почти по-мужски пожала Гарри руку и отправилась готовиться к дальней дороге.