Текст книги "После укуса (ЛП)"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
«Он мог читать ее мысли.»
Это была мысль, которая продолжала кричать в ее голове. Дорогой Бог на небесах, мысли, которые у нее были о нем после встречи с ним, особенно после того, как она занялась с ним сексом. Мысли, которые у нее все еще были, несмотря на то, что она знала, кем он был. С ней действительно что-то не так, несчастно подумала Натали. Почему она не могла влюбиться в сына мистера Коупленда? Он был хорошим парнем, трудолюбивым, всегда вежливым и улыбчивым. . без клыков. Но неееет, она влюбилась в парня с «аллергией на солнце».
Эта мысль заставила ее остановиться. Если вампиризм возник из-за нано, почему у них проблемы с солнечным светом? У Дракулы были проблемы с этим из-за его проклятия или чего-то еще, но эти ребята….
Беспокоясь об этом, Натали закрыла глаза и заставила себя уснуть.
«Ого, это… это гроб?»
Сердце подпрыгнуло к горлу, Натали обернулась на этот вопрос и уставилась на Валериана. Одетый в узкие синие джинсы и белую футболку, он выглядел совершенно неуместно в темной и мрачной обстановке замка. Кроме того, она как бы ожидала найти его в гробу, а не бродящим, как турист, заблудившийся во время экскурсии по замку.
Сжав пальцы на канделябре с зажженными свечами, который она держала, Натали повернулась к гробу, на который она смотрела до того, как Валериан заговорил, и протянула свободную руку, чтобы поднять крышку, проверяя, что он пуст.
– Что ты ожидала там найти? – спросил Валериан, неожиданно оказавшись рядом с ней.
Натали позволила крышке закрыться и отступила на несколько шагов, чтобы между ними было расстояние.
Валериан мельком взглянул на нее, его взгляд скользнул по ее развевающейся белой ночной рубашке. Затем он оглядел большую темную комнату, в которой они находились. – Что это за место?
– Тебе лучше знать. Это твой замок в Шотландии, – мрачно сказала она. По крайней мере, она так думала. Он сказал, что у него есть замок, и она была там.
– Это не мой замок, – весело заверил ее Валериан. – И я не сплю в гробу.
Натали закусила губу, не понимая, что происходит. Она была уверена, что находится в его замке.
«Но мне нравится эта ночная сорочка», – добавил он, скользя взглядом по тонкой, прозрачной белой ткани и низкому круглому вырезу, из которого видна была большая часть ее бледной кожи.
Покраснев, Натали повернулась, чтобы уйти от него, и замерла, заметив изменения в замке, в котором она находилась. Если стены раньше были темными, каменными, теперь они были белоснежными с бежевой отделкой, и вместо ночи – Яркий солнечный свет лился сквозь большие арочные окна, которые тянулись на добрых восемнадцать или двадцать футов (5,5–6 м) вверх. Натали была уверена, что этих окон не было в замке несколько минут назад. Но в то же время не было и мебели, заполнявшей комнату, в которой она стояла. Два длинных стола занимали центр комнаты, вокруг каждого стояло восемнадцать стульев, но еще оставалось место. Тем не менее, по бокам комнаты также стояло несколько столиков поменьше, а камин был достаточно большим, чтобы находиться в противоположном от них конце.
– Это мой замок, – объявил Валериан с явной гордостью в голосе. – Или, по крайней мере, большая комната в моем замке.
«Большая комната», – прошептала Натали, медленно поворачиваясь, чтобы оглядеться.
– Хочешь экскурсию?
Натали колебалась. Несколько минут назад она была в каком-то готическом романе. Испуганная дева крадется по замку Дракулы в ночной рубашке, канделябр трясется в ее дрожащих пальцах, когда она приближается к его гробу. Теперь она была…
– Это настоящие свечи? – спросила она с изумлением, когда ее взгляд остановился на огромных люстрах над головой. Три из них посередине комнаты висели высоко над столами. Каждая должна была быть пять или шесть футов(1,5–1,8 м) в диаметре.
«Нет. Мы перешли на электричество после того, как оно стало общедоступным, – сказал Валериан, проследив за ее взглядом. – «Но они были изготовлены по индивидуальному заказу, чтобы выглядеть как оригиналы, которые были с настоящими свечами».
– Ого, – выдохнула Натали, теперь ее внимание переключилось на арочные конструкции на высоком потолке, а затем, наконец, на стены. Расширив глаза, она подошла к манекену в высокой черной меховой шапке, красном коротком пальто, сине– зелено– черном клетчатом килте и высоких белых сапогах с черными носками и красно-черной окантовкой в виде ромбов по верху. «Что это?»
«Мой мундир, когда я служил в пешем полку».
«Черный дозор»? – она спросила.
Валериан кивнул.
Натали посмотрела на него, а затем слегка наклонила голову, прежде чем прокомментировать: «Юбка выглядит коротковатой. Она прикрывает колени?»
– Боже мой, нет, – сказал он с ухмылкой. – «Правильно надетый килт не должен быть ниже колен».
Натали повернулась к нему с завороженной улыбкой. – Ты говоришь так по-шотландски!
– Я и есть шотландец, – весело напомнил он ей.
«Я знаю, но это легко забыть, потому что большую часть времени ты говоришь как канадец».
– Когда в Риме. . («Когда вы в Риме, поступайте как римляне» поговорка), – сказал Валериан, пожав плечами. – «Мы не любим привлекать к себе внимание. Акценты и все остальное необычное привлекает внимание».
«Правильно», – сказала она тихо, а затем повернулась, чтобы перейти к следующему столу, полному предметов. Это был полный хаос. По крайней мере, для нее это выглядело полнейшим хаосом, оружие всех видов и несколько униформ, аккуратно сложенных так, что она могла видеть только их цвет и ничего больше. – Что это?
– Просто разные виды оружия и униформы, которые я носил, – сказал Валериан, пожав плечами.
Натали повернулась к нему с удивлением. – Значит, ты был солдатом не только «Черного дозора?»
«На самом деле, когда я служил там, они не назывались Black Watch. Тогда это был еще 42-й Королевский горный пехотный полк, – сказал он ей, а затем добавил: – Но да, я был солдатом во многих войнах.»
«Каких?»
«Ну, мировые войны, конечно. Тогда очень мало кто не участвовал в Первой и Второй мировых войнах», – сказал он.
– Верно, – пробормотала она, но теперь представляла его в сцене из «Спасти рядового Райана».
«Но до них было много других войн, таких как Наполеоновские войны, Стодневная война, Варварские войны, восстание тайпинов, Крымская война….». – Он пожал плечами. – Я не могу вспомнить их всех.
– Занимался ли ты чем-нибудь помимо войн последние двести с лишним лет? – спросила Натали с некоторым ужасом. Боже мой, представить, как он марширует в килте, это одно, но это звучало как кровопролитная карьера.
– Конечно, – сразу сказал Валериан. – «Я имею в виду, что войн было много, но большинство длились недолго. Какие-то пару лет, какие-то всего несколько месяцев».
– Итак, чем еще ты занимался? – она спросила.
Он сделал паузу, а затем сказал: «Я был в Калифорнии во время золотой лихорадки».
Глаза Натали расширились. – «Ты намыл много золота или что они там делали?»
«Нет. Но я все равно имел много золота», – заверил ее Валериан. – «У меня был салун и магазин в Сан-Франциско, и многие золотоискатели оставляли/ спускали свое золотишко там».
– У тебя были танцовщицы?
Он кивнул. – И пианист, игорный дом, и ванны в подсобке, и комнаты наверху. – Он улыбнулся, вспомнив все это. – «Конечно, мне пришлось распрощаться с этим бизнесом примерно через десять лет».
«Почему?» – удивленно спросила Натали.
– Потому что мы не можем нигде оставаться дольше десяти лет или около того. То, что мы не стареем становиться заметно, – заметил Валериан.
Натали моргнула. Это было то, о чем она даже не подумала. Они не старели. Со временем это станет очевидным для окружающих. Эта мысль беспокоила ее.
«В любом случае, я занимался этим около десяти лет, а потом продал и отправился немного пошалить, а потом работал в Pony Express».
– Ты бросил тепленькое местечко владельца салуна и магазина, чтобы покататься на «Пони-экспрессе»? – спросила она с недоверием. – «Это безумие.»
Валериан усмехнулся ее выражению, но покачал головой. – «Я не ездил на них. Я был слишком большим. Все наездники были сложены, как сегодняшние жокеи: невысокие, стройные, легко сидящие на лошади. Я был кладовщиком на одной из их станций». – Он поморщился. – «На самом деле это была более опасная работа, чем быть наездником. Мы потеряли около пятнадцати или шестнадцати рук из-за нападений коренных американцев за полтора года существования Пони-экспресса. Они поджигали проклятые станции вместе с нами. Мне повезло, что я не попал в их число».
Натали подняла бровь. – Значит, ты на самом деле не бессмертен? Тебя можно убить?
– Огонь для нас смертелен, но обезглавливание тоже сработает, если голову держать подальше от тела достаточно долго, – тихо сказал он, а затем поддразнил: – Ищешь способ избавиться от меня?
Вопрос удивил Натали. Она даже не подумала об этом и нахмурилась из-за того, что он предположил такое. Не зная, как ответить на вопрос, она сменила тему и спросила: «Ты сказал, что через полтора года Пони-Экспресс закрылся? Я не знала, что он просуществовал такой маленький промежуток времени?»
Валериан продолжал смотреть на нее в течение минуты, как будто размышляя, стоит ли оставить тему ее возможного желания его смерти, но в конце концов объяснил: – Трансконтинентальный телеграф убил его. Было дешевле послать телеграф, чем отправить письмо через Пони-Экспресс, так что… ". – Он пожал плечами.
Кивнув, Натали продолжила свой путь по комнате, остановившись у группы старых фотографий цвета сепия на стене. Ковбои и коренные американцы, пешком и верхом. «А это что?»
«Это было когда я какое-то время путешествовал с «Шоу Дикого Запада Буффало Билла Коди»».
– Нет, – выдохнула Натали, представив его в ковбойских сапогах и ковбойской шляпе. Как ни странно, она забыла рубашку и штаны. Но он по-прежнему хорошо выглядел.
– Да, – заверил он ее. – «В основном я просто помогал другим. Билл хотел, чтобы я был артистом – я был довольно хорошим стрелком, – объяснил Валериан. – Но, будучи детьми, взрослые бессмертные внушают нам, чтобы мы никогда не привлекали к себе внимания ради безопасности нашего вида. Так что я продолжал заботиться о лошадях и тому подобном».
Натали подошла ближе к фотографиям, чтобы лучше рассмотреть, и начала сканировать лица. Она напряглась, когда узнала Валериана среди группы на одной фотографии. Он выглядел таким чопорным и старомодным, совсем не похожим на расслабленного мужчину рядом с ней. Покачав головой, она сказала: – Значит, ты заработал много денег в Сан-Франциско, а потом устроился на работу продавцом на складе, а потом конюхом? Почему? Ты мог бы открыть еще один магазин в другом месте».
Валериан слабо улыбнулся в ответ на этот вопрос, но вместо того, чтобы ответить на него, спросил: «Насколько тебе нравится владеть полем для гольфа и управлять им?»
Натали открыла рот, закрыла его, а затем призналась: «Возможно, немного. Я имею в виду, мне нравится работать в ресторане. Но не то чтобы постоянно работать, и мне так надоело косить траву, – сказала она. – «Но это только временно. Как только пристройки будут готовы, я смогу нанять дополнительную помощь и немного отдохнуть».
Валериан фыркнул на это предложение. – «Ты не сможешь. Ты можешь нанять больше помощников, но ты все равно будешь работать круглосуточно. Владельцы всегда в конечном итоге делают это, и они также получают весь стресс. Поздние поставки? Некачественные поставки, которые испортились? Сильная засуха, которая начинает убивать зелень?» – Он поднял брови. «Весь этот стресс ложится на тебя, потому что ты владелец. По крайней мере, так бывает, если ты хороший хозяин, а я почти уверен, что ты хорошая управляющая и не перекладываешь проблемы на других».
Натали нахмурилась, услышав это предсказание, более чем испугавшись, что он прав.
– Не обращай на меня внимания, – сказал Валериан. – «Может быть, я ошибаюсь. Кроме того, есть работы более напряженные, чем быть владельцем магазина».
«Какие?» – спросила она, пытаясь заинтересоваться, но вдруг обнаружила, что впала в депрессию и устала.
– Быть врачом во время эпидемии.
Натали резко взглянула на него. – Ты врач?
«Я был, но сегодня меня бы не считали таковым», – сказал он с легкой улыбкой, а затем объяснил: «Я обучался, а затем работал врачом в начале 1900-х годов».
«Ого?» – На самом деле она была впечатлена и, когда он кивнул, спросила: «Как долго ты этим занимался?»
«Примерно с 1899 г. до конца 1919 г.». – Он поколебался, а затем признался: «Некоторое время у меня была небольшая практика в техасском городке. Когда началась Первая мировая война, я стал военным медиком. Но потом меня перевели в лагерь для лечения больных, когда разразилась Великая эпидемия гриппа». – Валериан ненадолго замолчал. «Сначала мне нравилось быть врачом. . но «Великий грипп» лишил меня всей радости, и это причина, по которой я бросил». – Заметив ее растерянное выражение, он добавил: «Некоторые называют это пандемией «Испанского гриппа».
«О да, это там, где погибли миллионы».
– Где-то от пятидесяти до ста миллионов, – тихо сказал он и покачал головой, печаль затуманила его глаза. – «Столько людей погибло. Большинство из них были молодыми, которые только начинали жить, и мы были бесполезны, мы не смогли им помочь». – Различные эмоции играли на его лице, как будто его память перенесла его туда, в самую гущу событий, когда слишком много людей нуждалось в его помощи, а помощи было мало.
Валериан слегка тряхнул головой, словно пытаясь отбросить воспоминания. – «После этого мне нужно было отдохнуть от медицины, поэтому я купил яблочную ферму в Нью-Йорке. Я думал, что будет тихо и спокойно, и так оно и было».
«Но в конце концов ты бросил и это», – предположила Натали.
Валериан кивнул. – «У меня все еще есть собственность, и на протяжении многих лет ею управляли разные менеджеры, но да, я ушел. Но поначалу не к чему-то действительно интересному. В основном я болтался, посещая и помогая на различных полях для гольфа, принадлежащих моей семье в штатах. Но потом я столкнулся с Колле и Аласдером. Они были Силовиками в Нью-Йорке.»
– Ты сказал, что тебя тренировали твои кузены, – напомнила она ему.
– Да так и было, – заверил он ее. – Я никогда не лгал тебе, Натали. Я, может быть, и избегал говорить тебе такие вещи, что я вступил в пеший полк еще в 1808 году, но я всегда был честен. Я всегда буду честен».
– Спасибо, – прошептала Натали.
Кивнув, Валериан снова пошел вперед, направляясь к двери. «Мои двоюродные братья тренировали меня пару лет. У меня был большой боевой опыт с войн, и я был хорошим стрелком, но иметь дело с изгоями иногда приходилось и в рукопашной схватке, а у меня не было большого опыта в этом. Они ввели меня в курс дела, и когда они почувствовали, что я готов, предложили мне записаться в качестве силовика. Я так и сделал и какое-то время работал в Нью-Йорке, а потом меня перевели сюда, в Канаду».
«Как давно это было?» – сразу же спросила Натали. – Я имею в виду, когда тебя перевели в Канаду? – Он сказал ей, что работал с Тайбо десять лет. Означало ли это, что он скоро снова уедет? По какой-то причине эта возможность встревожила ее, когда она действительно должна быть благодарна. Ее чувства к нему были сбивающими с толку и тревожными. То, что он уедет, может быть для нее большим плюсом. Он уйдет и она забудет о нем.
– Около тридцати лет назад, – медленно произнес Валериан, словно производя вычисления в уме.
Натали сразу повернулась к нему. – «Ты сказал, что никогда не лгал мне, но до этого ты говорил, что работал с Тайбо в течение десяти лет».
– Вообще-то я сначала сказал «десятилетия», – мягко напомнил он ей. – Но когда ты ткнула меня носом в это, потому что я не выгляжу для этого достаточно старым, я сказал «не меньше десяти лет», что не было ложью, – заметил он. – «Но в мою защиту, если бы я придерживался ответа десятилетия, ты бы подумали, что я либо лгу, либо сумасшедший. Я был как бы между молотом и наковальней».
Натали помолчала минуту, а потом вздохнула и снова пошла. Он был прав. Она, вероятно, сочла бы его сумасшедшим, если бы он сказал три десятилетия, а «по крайней мере десять лет» на самом деле не было ложью. Действительно. Тем не менее, теперь она задавалась вопросом, что еще на самом деле не было ложью, но и не совсем правдой.
Именно тогда Натали поняла, насколько нелепой она была. Это был сон, очевидно. Обычно она осознавала, когда ей что-то снилось, и сейчас это должно было быть именно так. В реальной жизни темный замок с привидениями не превратился в мгновение ока в красивый, светлый и яркий. А это означало, что ее разум выдумал все эти истории о том, чем он занимался двести лет.
Единственная проблема заключалась в том, что она узнавала что-то во сне. Она понятия не имела, что Пони-Экспресс работал всего полтора года. Так откуда это взялось? Или это было просто что-то, что она придумала? Она также не знала, что испанский грипп также называют Великой эпидемией гриппа, и теперь не знала, правда ли это или что-то еще, что она придумала. Это было очень запутанно.
– Ты выглядишь немного расстроенной, – вдруг сказал Валериан.
Снова напомнив себе, что это был сон, а Валериан – всего лишь отражение какой-то части ее разума, Натали почти ничего не ответила. Но затем она вспомнила, что сны – это разум, пытающийся решить проблемы, и ее разум не мог бы этого сделать, если бы она не участвовала, поэтому она сказала: «Я знаю, что это сон, и мне просто интересно, почему я выбрала все эти разные карьеры для тебя. Что мое подсознание пытается понять с помощью этого?»
Валериан сначала не ответил, но когда он, наконец, ответил, его слова оказались совершенно не по теме, когда он объявил: «СЖ означает «спутница жизни».
Глава 20
Потребовалось два шага, прежде чем слова Валериана дошли до сознания Натали. Но как только они это сделали, она резко остановилась и повернулась к нему лицом. – Спутница жизни?
– Да, – сказал он торжественно.
Натали уставилась на него, прокручивая в памяти случаи, когда Эйлин упоминала термин «СЖ» при ней или в ее присутствии. Ей казалось, что Эйлин предполагала, что именно этим она и была для Валериана. Наконец, она спросила: «Что такое спутница жизни?»
Валериан шагнул вперед, схватил ее за руку и вывел из длинной, просторной комнаты в прихожую, в которой уместился бы весь ее клубный дом. Натали едва успела разглядеть побеленные стены и огромный стол в центре, на котором стояла большая ваза с павлиньими перьями, прежде чем оказалась снаружи и увидела, что была в самом красивом доме, который она когда-либо видела. Если не обращать внимания на длинную извилистую подъездную дорожку, то казалось, что за входной дверью разбит огромный парк. – Тебе говорили, что бессмертные могут читать мысли смертных и управлять ими, – наконец сказал Валериан. – «Но они не упомянули, что бессмертные также могут читать мысли других бессмертных, если они моложе них».
Брови Натали приподнялись. – Значит, ты можешь читать Эйлин и Тайбо?
– А мои кузены могут читать нас всех троих.
«Хм.» – Натали слегка нахмурилась. Знание того, что они могут читать ее мысли, было, наверное, не менее, если не страшнее, чем видеть их клыки. Но она просто предположила, что это только проблема смертных. Ей никогда не приходило в голову, что бессмертные могут читать других бессмертных.
– Это может осложнить жизнь, – заметил Валериан.
– Могу себе представить, – сухо сказала Натали.
«Но есть способ блокировать других от чтения».
Это определенно привлекло ее внимание. – «Как?»
«Чтение детских стишков или что-то еще помогает. Не то чтобы они не могли прочесть в твоей голове детские стишки. Они могут, но это мешает тебе думать о других вещах в их присутствии. Тем не менее, может быть немного утомительно постоянно охранять свои мысли».
– Готова поспорить, – пробормотала Натали. – Но какое это имеет отношение к спутникам жизни?
– Я к этому иду, – заверил ее Валериан. – «Итак, в основном бессмертным приходится постоянно охранять свои мысли от старших бессмертных. Никто не хочет постоянно повторять детские стишки, поэтому, когда это возможно, они избегают друг друга. Иногда они проводят время со смертными, чтобы облегчить одиночество, но это может быть душераздирающе».
«Почему?» – спросила она с удивлением.
– Потому что у смертных такая короткая жизнь. Мы можем привязаться, и тогда будет больно, когда они умрут. У некоторых бессмертных даже возникало искушение обратить смертного друга, чтобы спасти их, и это может быть проблемой».
– Подожди, так ты можешь превращать смертных в бессмертных? – удивленно спросила Натали, но потом поняла, что им просто нужно поделиться своими нано. В конце концов, оригиналы были смертными, которым были даны нано, так что, предположительно, новые могли быть сделаны таким же образом.
«Да, мы можем, но мы можем обратить только одного за всю жизнь».
Брови Натали поползли вверх. «Так. . что? Вы похожи на медоносных пчел? Только у тебя вместо жала выпадают клыки, после укуса? Ты тоже умрешь от этого, как они?
Валериан усмехнулся предложению и вопросу. – «Нет, мы не теряем клыки и не умираем, если обращаем кого-то. Единственный поворотный момент – это закон, а не физическая проблема. Наш Совет давно издал закон, чтобы гарантировать, что мы не превзойдем смертных по численности. Нам также разрешено иметь только одного ребенка каждые сто лет, по этой же причине. Ну, разве что при рождении близнецов или тройняшек. Это не запрещено».
«Ой.» – Натали обдумала это, а затем сказала: «Если эти нано такие замечательные, почему бы не открыть всем секрет? Никто бы не стал охотиться на тебя, если бы у всех нас была возможность стать одним из вас. И это спасло бы столько жизней», – добавила она, думая о своем сыне Коди и своих родителях. В результате аварии машина не загорелась, ее просто помяло, как крендель. Ее семья пережила бы крушение, если бы у них были нано.
«На планете уже есть проблема с населением, Натали. Насколько было бы хуже, если бы никто никогда не умирал или умирал редко?» – он указал. – «Кроме того, если бы все стали бессмертными, откуда бы мы брали кровь, необходимую для выживания? Не было бы смертных, чтобы сдать кровь в банке крови». – Он покачал головой. – «У этих законов есть причина».
– Верно, – несчастно пробормотала она и обдумала то, что он сказал. – «Итак, если вам разрешено обращать одного, почему обращение друга может быть проблемой? Разве ты не можешь выбрать, кого превратить?»
«Конечно. Но большинство приберегает этот шанс для спутника/цы жизни.»
«Ах. Наконец-то мы дошли до спутницы жизни, – тут же сказала она. – Ты так и не сказал мне, что это такое.»
«Ну, спутник жизни – это единственный человек, которого бессмертный не может читать или контролировать. Некоторые думают, что это как-то связано с нано, что они выбирают идеального спутника жизни и гарантируют, что они не смогут читать друг друга, что имеет смысл, поскольку, хотя мы не можем читать друг друга, наши разумы сливаются другими способами», – задумчиво добавил Валериан, но потом пожал плечами. – «В любом случае, бессмертный может быть рядом со своим спутником жизни без стресса, связанного с охраной мыслей и тому подобным. Это значит, что они не должны быть такими одинокими, а большинство бессмертных, не состоящих в браке, одиноки», – заверил он ее. – «Мы избегаем других, когда можем, смертных или бессмертных, потому что они утомительны. Но это ведет к одиночеству, а иногда и к сумашествию. Спутник жизни предотвращает это.»
– А я для тебя возможная спутница жизни? – медленно спросила она.
«Да.» – Вот оно. Простое слово без завитушек и прикрас.
– Как узнать, такая ли я? – спросила она с любопытством.
Валериан выглядел сбитым с толку. – Такая ты?
– Твоя спутница жизни, – объяснила Натали. – Эйлин сказала, что я буду для тебя возможной спутницей жизни.
«Ах». – Валериан кивнул. – «Ты моя спутница жизни, Натали. С тобой у меня был бы мир, и радость, и все другие преимущества, которые приходят, когда спутники жизни находят друг друга. Слово «возможная/ый» было включено только потому, что у тебя есть свобода воли. Ты можешь выбрать не быть моей спутницей жизни. Так что, хотя ты моя спутница жизни, у тебя есть выбор, так что ты только возможная спутница жизни.»
Натали смотрела на зеленую траву и деревья, разбросанные вокруг, в голове что-то вроде возмущения. – Спутница жизни. Этого мужчины, – подумала она, потом вздохнула и покачала головой. Это был только сон. Очевидно, ее разум пытался справиться с ее влечением к Валериану, вампиру, и выдавал ей все эти вещи. Возможно, чтобы оправдать интрижку с ним, вампиром, что было бы невероятно опасно для ее мышления.
– И, конечно же, у спутников жизни есть и другие преимущества, – внезапно сказал Валериан.
Натали с опаской взглянула на него, теперь видя в нем движимую удовольствиями сторону своего разума, пытающуюся убедить ее снова переспать с ним. Не то чтобы она знала, хочет ли этого настоящий Валериан. Та ночь могла быть просто случайностью. Возможно, она была просто удобным добровольным телом, болтающимся поблизости. Если она вообще хотела. Контролировал ли он ее, чтобы заставить ее хотеть его? Страсть и потребность, которые она испытала, были не похожи ни на что, с чем она когда-либо сталкивалась. Это точно не было нормальным.
– Ты…? – Натали сердито начала, а затем замялась, вспомнив, что он только что сказал, что спутники жизни не могут читать или контролировать друг друга. Поэтому вместо этого она спросила: «Ты действительно не можешь читать или контролировать меня?»
«Нет. Я не могу, – заверил он ее, а затем криво усмехнулся и добавил: – И поверь мне, пару раз мне хотелось, чтобы я мог.»
Она снова посмотрела на местность, ее мозг взорвался от этой новости. – Значит, неспособность читать и контролировать меня – единственный способ узнать, что мы спутники жизни?
«Нет. Есть и другие признаки», – признался он и, когда она вопросительно взглянула на него, объяснил, – Бессмертные рано или поздно устают от еды. Все просто начинает иметь одинаковый вкус, а приготовление пищи и сам процесс еды становится проблемой».
Натали с трудом в это верила. Она любила поесть, любила готовить. Она и представить не могла, что устанет от этого.
«Интерес к сексу тоже пропадает в то же время. Обычно где-то около ста пятидесяти или около того», – пояснил он. – «Для меня это было позже. В последний раз я беспокоился об этом летом 1950 года».
Натали посчитала в уме и выяснила, что он перестал есть и заниматься сексом в сто шестьдесят лет. Ну, до той ночи, предположила она. О Боже! Был ли это первый раз, когда он занимался сексом за семьдесят с лишним лет?
«Нахождение наших спутников жизни пробуждает эти страсти», – продолжил Валериан. – «Мы снова начинаем есть и получать сексуальное удовольствие, и это нечто другое. Страсть между спутниками жизни зашкаливает. Это отчаянно и ошеломляюще, потому что, хотя спутники жизни не могут читать или контролировать друг друга, по какой-то причине их разумы как бы сливаются во время соития».
«Что?» – спросила она с удивлением. – «Что ты имеешь в виду?»
Валериан сделал короткую паузу, словно ища способ объяснить это. – «Я могу чувствовать каждую ласку, которую я тебе дарю, как если бы я испытывал ее сам, но я также чувствую твое удовольствие, а также свое собственное. Это удивительно, но также и ошеломляюще, потому что оно продолжает наступать, волна за волной наслаждения, растущее с каждым мгновением. Мое удовольствие поверх твоего удовольствия, поверх моего. ". – Он покачал головой, выглядя разочарованным из-за своей неспособности выразить словами то, что происходит, но на самом деле в этом не было необходимости. Натали точно знала, о чем он говорит. Хотя это было что-то вроде отчаянной потребности и страсти после свершившегося факта, теперь, когда он обсуждал это, она отчетливо вспомнила удовольствие, пронзившее ее, когда она прижалась попой к его эрекции. Она также вспомнила нарастающие волны удовольствия по мере того, как оно прогрессировало, и то, каким ошеломляющим оно было.
Чувствуя, как ее тело возбуждается от одного только воспоминания, Натали глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и сказала: «Значит, спутники жизни снова делают секс умопомрачительным для бессмертных».
– Они делают секс потрясающим, – поправил Валериан. – «Но только с ними. Секс с кем-то другим был бы подобен жеванию собачьей еды рядом со стейком. Спутники жизни никогда не изменяют из-за этого. Ни один другой любовник не смог бы вызвать такую сильную и всепоглощающую страсть». – Он усмехнулся. – «Конечно, это тоже проблема. По крайней мере, поначалу».
«Почему?»
«Потому что это настолько ошеломляет, что человеческий разум не может справиться с этим, и в течение первого года или около того после того, как они находят друг друга, спутники жизни, как правило, теряют сознание в конце секса. Что может быть чертовски неудобно.»
Натали повернулась к нему с широко раскрытыми глазами. – Вот почему я потеряла сознание?
Валериан кивнул. – И я тоже.
– Я думала, это из-за того, что я так устала и измотана, – пробормотала она, а затем пристально посмотрела на него. – Подожди, ты тоже потерял сознание?
– Да, – признался он без стыда.
«Так что ты. ".
– Я присоединился к тебе в оргазме, – сказал Валериан, когда она не решалась подобрать слова. – Как я уже сказал, наши разумы сливаются. Я чувствовал твое удовольствие, и когда ты достигала оргазма, я неизменно испытывал его вместе с тобой. Или, может быть, я испытал оргазм и потащил тебя за собой, – сказал он с кривой улыбкой.
– О, – выдохнула она и покачала головой. – «Это безумие. Я имею в виду, это же сон. Откуда, черт возьми, я беру все это? Страсть настолько непреодолимая, что обе стороны теряют сознание?» – Она фыркнула. – «Я должна записать это, когда проснусь. Может быть, я могла бы попробовать свои силы в написании художественной литературы».
«Общие сны – еще один признак спутников жизни», – заявил Валериан.
Натали снова пошла, вошла в лес, окружавший участок, и оставила его позади. Но теперь она замедлила шаг и неохотно повернулась к нему лицом. – Общие сны?
«Ты спишь и видишь сон. И я тоже. Мы разделяем сон, Натали. Это не твое воображение».
Натали молча смотрела на него, не зная, что и думать. Неужели это ее разум пытался убедить ее, что это не сон? Или все же это не было ее собственным сном? И если да, то почему?
– Это мой замок, – сказал Валериан. – «Во сне, когда я присоединился к тебе, ты представляла себе темное, мрачное место, совсем не похожее на реальность, поэтому я подумал о своем доме и привел тебя сюда. Это не твой сон, это наш сон».
