Текст книги "На высоте в милю с вампиром (ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Я предупреждал тебя об извинениях, – напомнил ей Люциан.

Куинн поморщилась. «Ну, мне жаль, очень жаль. Я имею в виду, я думала, что это Ника или Марта. Я бы не выстрелила в тебя, если бы знала, что это ты, – заверила она его.

– Как ты могла подумать, что Люциан – это Ника или Марта? – недоверчиво спросил Джастин Брикер, его изумленный взгляд скользнул по крупному мужчине.

– Ее глаза были закрыты, – сухо сказал Люциан.

«Что?» – Джастин недоверчиво взвизгнул. «Ты стреляла, даже не посмотрев, в кого стреляешь? Что, если бы это был Джет? Он смертен. Он бы умер».

«Это не мог быть Джет. Я только что заперла его в ящике с выпивкой позади себя, – огрызнулась Куинн, но почувствовала, как румянец заливает ее щеки. С ее стороны действительно было нехорошо стрелять, даже не посмотрев сначала, чтобы убедиться, что она стреляет внужного человека.

– Ну, это мог быть другой смертный, который… Подожди, ты заперла Джета в ящике с выпивкой? – недоверчиво спросил Джастин. «Что, черт возьми, за выпивка? Чувак, я многое пропустил, пока застрял на месте крушения, кормя Аннику кровью.

Куинн хмуро посмотрела на него, а затем повернулась и посмотрела на Люциана, выгнув бровь. – Я полагаю, есть причина, по которой вы все здесь?

Люциан помолчал с минуту, а затем спросил: «Что ты помнишь о крушении?»

Куинн удивилась вопросу, но ответила достаточно охотно. «Я спала и проснулась от шума, хаоса и холода», – начала она и быстро пробежалась по воспоминаниям об аварии. Но в конце концов она заколебалась, а затем призналась, что не сказала Джету в то время, потому что не хотела его расстраивать. «Когда я добралась до кабины, я увидела, что мы врезались в скалу. Но под углом. Миллер, должно быть, увидел скалу впереди и либо попытался развернуть самолет, чтобы избежать столкновения с каменной стеной, либо намеренно повернул самолет, чтобы Джет не пострадал. Как бы то ни было, сторона Джета не пострадала, и только сторона Миллера ударилась о каменную стену. Они столкнулись и передняя часть самолета раздавила его».

Она почувствовала, как Джет рядом с ней напрягся, как только она начала говорить об этом, но не смотрела на него. Однако она позволила своей руке опуститься, чтобы сжать его. Когда она нежно сжала его, он сжал в ответ.

– Значит, ты не слышала взрыва до того, как выбило окно? – резко спросил Люциан.

«Взрыв?» – спросила она с удивлением.

«Кира и ее охранники услышали два взрыва подряд, как раз перед тем, как самолет рухнул», – объявил он.

Куинн сглотнула, но покачала головой. «Я спала. Я полагаю, это могло быть тем, что разбудило меня, но… ". Она беспомощно пожала плечами.

Когда Люциан перевел взгляд на Джета, пилот тихо сказал: – Я услышал хлопок. Но только один раз, прежде чем мы потеряли двигатели.

– Но ты смертный и был в кабине, – пробормотал Люциан. «Женщины были сзади у двигателей и бессмертны с бессмертным слухом».

Джет кивнул, соглашаясь с этим. – Значит, ты думаешь, что оба двигателя взорвались?

– Мы знаем, что оба двигателя взорвались, – заверил его Люциан. «Джеки и Тайни провели предварительное обследование и обнаружили скрученный металл повсюду по обе стороны от места крушения».

– Это… – Джет покачал головой. «Двигатели не взрываются просто так, и никогда два одновременно…»

– Они нашли улики, свидетельствующие о том, что в оба двигателя были заложены бомбы, – тихо сказал Люциан. «Мы узнаем больше после того, как прибудет специальный следователь и проведет более тщательный осмотр самолета, но, похоже, одна из бомб была либо неправильно заложена, либо неисправна и не нанесла такого большого ущерба, как первая. Это единственная причина, по которой Миллер смог снова запустить этот двигатель и выровнять самолет. В противном случае это было бы прямое падение на землю и, без сомнения, огненный конец для всех вас».

– Боже, – вздохнул Джет, побледнев при этой мысли, а затем нахмурился и спросил: – Но зачем взрывать самолет?

Когда взгляд Люциана снова скользнул к ней, Куинн резко выпрямилась. «Что?»

– Кто-нибудь жалает твоей смерти?

Этот вопрос вызвал ее удивленный смех, и она указала: «Все, кого я знаю, уже думают, что я мертва благодаря тебе и твоим людям. Ну, кроме Пэт и моего сына, – сухо добавила она. – Ты предполагаешь, что Пэт наняла кого-нибудь, чтобы взорвать самолет?

Люциан покачал головой и взглянул на Джета. «А тебя?»

Он сразу покачал головой. «Я таких не знаю.»

Люциан кивнул, как будто именно этого он и ожидал, а затем объявил всем: «Пока мы не выясним, кто из людей в самолете был целью, все, кто был там, должны быть под защитой».

«У Киры уже есть своя собственная охрана», – заметил Андерс, и этот комментарий заставил Куинн слегка нахмуриться, задаваясь вопросом, почему у женщины были телохранители, которые путешествовали с ней. Сначала она не поняла, что женщины, сопровождавшие русскую блондинку, были ее охранниками. Она просто думала, что это группа женщин, путешествующих вместе. Теперь она задавалась вопросом, зачем Кире нужна защита. В конце концов, она была бессмертной и могла позаботиться о себе.

Ей придется спросить Джета позже, подумала Куинн, когда Брикер прокомментировал: «Да, и я сомневаюсь, что она будет рада, если к этому присоединятся наши люди».

– Я уверен, что ты прав, но я хочу, чтобы за ней следили, чтобы не случилось неприятностей, пока это все не закончится, – мрачно сказал Люциан. – Мортимер может назначить одного из вас приглядывать за ней. Лишняя пара глаз, когда она на задании, не повредит».

– А Джет и Куинн? – спросил Андерс.

Куинн резко нахмурилась посмотрев на темнокожего мужчину за то, что он привлек внимание Люциана к ним, а затем перевела взгляд на Люциана, когда он сказал: – Я хочу, чтобы они оба были подзащитой на постоянной основе. Держите их вместе. В доме Силовиков, вероятно, лучше всего. Потребуется меньше рабочей силы. Я также хочу-"

– Подожди, – запротестовала Куинн. «У меня забронирован номер в отеле Four Seasons».

«И у меня есть рейсы, которые я должен выполнить», – отметил Джет.

Люциан хмуро посмотрел на Куинн за то, что та перебила его, и сказал: – Тогда Мортимер отменит бронирование. Повернувшись к Джету, он добавил: – А Бастьен отдаст твои рейсы кому-то другому. Вы двое теперь под охраной.

– Ты имеешь в виду, заключенные, – обиженно сказала Куинн, видя, что возможность наконец-то заняться любовью с Джетом в Торонто рушится у нее на глазах.

Не обращая на нее внимания, Люциан повернулся к остальным и сказал: «Данте и Мэри полетят в Торонто с Джетом и Куинн. Но мне нужно, чтобы кто-нибудь полетел в Италию, чтобы изучить записи с камер наблюдения. Тот, кто подложил бомбу в самолет, мог быть пойман камерами безопасности либо внутри ангара, либо снаружи».

«Бомбы могли быть заложены в самолет в России», – указал Джет. «Это была первая остановка перед Италией, и мы были там некоторое время, чтобы дозаправиться».

– Да, – согласился Люциан, нахмурившись. «Я свяжусь с отцом Киры. Он может попросить своих людей проверить записи с камер наблюдения.

– Он может отказаться только потому, что это ты его просишь, – заметил Андерс.

Люциан сразу же покачал головой. – Не тогда, когда это может быть как-то связано с покушением на Киру. Этот человек мудак, но он заботится о своей дочери».

Андерс кивнул, а затем все разговоры прекратились, и все посмотрели на дверь, когда она открылась, и Мэри суетливо внесла полдюжины сумок с KFC.

«Еда!» – радостно закричал Брикер, вскакивая с кровати и бросаясь вперед, чтобы помочь Мэри.

Но она повернулась боком и обошла его, сказав: «Во внедорожнике есть пицца. Я не смогла все принести».

– Принесу, – сказал Брикер, направляясь к двери.

– Спасибо, что добыла для нас еду, Мэри, – сказал Люциан, отступая в сторону, чтобы она смогла поставить пакеты на кухонный стол. – Но вам придется забрать свою, вы уходите. Самолет уже здесь, и я хочу, чтобы ты с Данте сопроводили Джета и Куинн в Торонто. Немедленно.»

– Оки-доки(Ладненько), – легко сказала она, начав рыться в сумках и вытаскивая из них разные предметы, чтобы собрать еду на четверых.

– Где твой чемодан, tesoro? – спросил Данте, подойдя сзади к жене и обхватив ее бедра, наклонившись, чтобы поцеловать ее в макушку. «Я отнесу его во внедорожник».

«Он уже там», – заверила она его, а затем повернулась, чтобы протянуть ему сумку, в которую была упакована еда. «Твой тоже. Только Джет и Куинн должны собрать свои вещи.

Куинн поставила кофейную чашку на прилавок и подошла к изголовью кровати, чтобы забрать сумку с ее грязной одеждой и вещами, которые ей дала Мэри. Она поставила их на пол рядом с кроватью, на которой сидела. Когда она выпрямилась, Джет забрал у нее свою куртку.

– Я заберу и пойду возьму свою сумку и отнесу обе во внедорожник, пока ты обуваешься, – сказал он, а затем, казалось, заколебался, как будто хотел поцеловать ее или что-то в этом роде, но в конце концов он просто улыбнулся и повернулся, чтобы поспешно выйти из комнаты.

Она смотрела, как он уходит, затем наклонилась, чтобы подобрать свои туфли, и села на кровать, чтобы надеть их.

– Ей нужна кровь, прежде чем вы уйдете? – внезапно спросил Люциан.

Куинн раздраженно взглянул на него из-за того, что он спросил Мэри, а не ее. Она не была ребенком и ненавидела, когда с ней обращались как с ребенком.

– Она должна быть в порядке, – сказала ему Мэри. «Я дала ей четыре пакета, когда она приехала, и в самолете есть кровь».

Люциан хмыкнул на это и повернулся к еде на стойке.

Покачав головой, Куинн встала и направилась к выходу из комнаты, более чем счастливая уйти от властного человека, который, казалось, любил вмешиваться в ее жизнь. Она была в ярости, когда вышла из оборота и узнала, что он устроил так, что все думали, что она умерла. Теперь она снова злилась на него из-за того, что ей и Джету придется жить в доме Силовиков неопределенный срок. Помимо того, что с ней обращались как с ребенком, его решение поставило крест на планах, которые были у нее и Джета, провести время вместе, как только они прибудут в Торонто. Вдобавок ко всему, у нее были другие планы на пребывание в Канаде, которые она теперь не могла реализовать. Главное – посещение доктора Грегори Хьюитта, чтобы она могла привести свою жизнь в порядок. Если только он не приедет в дом Силовиков, с этим ей придется подождать.

Первоначально Куинн договорилась о встрече и возвращении в Торонто, чтобы успокоить Пэт. Отвлеченная «синдромом новоиспеченых спутников жизни», ее сестра-близнец, казалось, действительно не замечала состояния Куинн в первые два года. Пэт обратила на это внимание в последние два года, когда начала немного восстанавливать контроль над своими гормонами и клетками мозга. По крайней мере, Куинн полагала, что так оно и было, потому что именно тогда Пэт начала пытаться осторожно затронуть тему ее душевного состояния, того, как она живет в изоляции, и действительно настаивала на том, чтобы она посещала семейные праздники с ней, Санто и Паркером. Но Куинн не была готова и игнорировала ее раздражительные лекции, пока терпение Пэт не лопнуло, и она прямо не сказала ей, что она запуталась и, скорее всего, запутает Паркера, если не соберется и не попросит помощи.

Это расстроило Куинн. Она любила Паркера, и хотя она не понимала, почему ее нежелание выходить на улицу может испортить жизнь ее сыну, она сдалась под страхом того, что это произойдет. По сути, сначала она договорилась о встрече с Грегори Хьюиттом под давлением, но быстро поняла, что это была хорошая идея. Кроме того, она не хочет навредить своему сыну. . ну, откровенно говоря, Куинн не хотелось продолжать жить так, как она жила. Но она знала, что не сможет исправить ситуацию в одиночку. Ей нужна была консультация, и Люциан мешал ей получить ее.

Ублюдок, обиженно подумала она, пересекая парковку и направляясь к внедорожнику, в багажник которого Джет грузил их сумки. Что ж, она не собиралась этого допускать. Ей придется найти способ получить необходимую помощь, несмотря на диктат Люциана Аржено.

Глава 10

– Мэри спит?

Куинн смотрела в иллюминатор самолета, слепо наблюдая за проплывающими мимо облаками, когда Джет задал этот вопрос. Повернув голову, она увидела, как Данте устроился в одном из кресел напротив них и кивнул.

«Si. Мэри не спала с тех пор, как мы узнали о крушении, – вздохнул Данте. «Я поспал в самолете по пути, но я знаю, что она не спала, и потом никто из нас не спал с тех пор, как мы прибыли».

– И все же ты не спишь, – весело заметил Джет.

Данте пожал плечами и вместо того, чтобы ответить, сказал: «Мне интересно, принял ли кто-нибудь меры предосторожности и проверил этот самолет на наличие бомб перед нашим вылетом?»

Куинн почувствовала, как Джет напрягся рядом с ней, и знала, что слова Данте заставят ее сделать то же самое.

«Сид Уиллер – пилот. Я его знаю. Я пойду спрошу, была ли проверка, – резко сказал Джет, вставая.

Данте кивнул и смотрел, как он уходит, затем повернулся и криво улыбнулся ей. – Думаю, стоило подумать об этом до того, как мы поднялись в воздух.

– По крайней мере, ты об этом подумал, – заметила она. «Учитывая, через что нам с Джетом пришлось пройти во время последнего полета, мы должны были подумать об этом, когда Андерс вез нас в аэропорт».

Данте слабо улыбнулся, а затем повернулся, чтобы взглянуть в сторону передней части самолета. Когда Джета не было видно, он со вздохом откинулся на спинку сиденья.

Они оба помолчали с минуту, а затем Куинн откашлялась и сказала: «Мэри упомянула, что ей пришлось оставить своих детей после того, как ее обратили».

Данте выглядел пораженный комментарием, а затем печаль и сожаление отразились на его лице, и он кивнул. «Si. Они выросли, у них свои дети, и ей пришлось отказаться от них, как и от внуков, ради меня».

– И все же она согласилась на оборот? – удивленно спросила Куинн, не уверенная, что ее больше удивило, что женщина была достаточно взрослой, чтобы стать бабушкой, или что она вот так бросила своих детей. Куинн не думала, что она смогла бы это сделать. На самом деле, она была совершенно уверена, что не смогла.

– Ей не дали выбора, – тихо признался Данте. «Мне пришлось начать оборот, чтобы спасти ей жизнь, после того как фургон, в котором мы находились, съехал с дороги и перевернулся. Ее дети и внуки считают, что она погибла в той аварии».

– О, – выдохнула Куинн.

Данте на мгновение задумался, а затем сказал: – Я удивлен, что она поделилась этим с тобой. Обычно она об этом не говорит».

Куинн вспомнила слова женщины: «Честно говоря, глядя на разные перестановки, мне кажется, что это был самый счастливый из исходов. Вы трое были обращены и все еще есть друг у друга, – сказала она, имея в виду ее, Пэт и Паркера. «И как мать, которой пришлось исчезнуть из жизни своих детей и внуков после обращения, я не могу выразить, как сильно я тебе завидую».

Потом их разговор был прерван, но с тех пор Мэри ни разу с ней не разговаривала. Правда, она ушла за едой, а затем были аэропорт, посадка, рассадка и так далее, и теперь женщина спала, но Куинн не могла не задаться вопросом, не избегает ли ее и Мэри. Что, возможно, она обижается на Куинн за то, что она не оценила, как ей повезло. Потому что Куинн начала понимать, что ей действительно очень повезло в этом отношении. У нее все еще были ее сын и ее сестра, и Мэри была права, все могло обернуться иначе. Любой из них или все они могли быть убиты Дресслером. Или Пэт и Паркер могли быть обращены, а она, могла остаться смертной, и считала бы, что они мертвы, стали жертвами автомобильной аварии или какой-то другой трагедии, как теперь думала семья Мэри и ее собственные приемные родители. Куинн не была уверена, что смогла бы пережить такой исход.

– У моей tresoro великодушное сердце, – тихо сказал Данте. «Она не будет обижаться на тебя или завидовать твоему счастью. Она просто устала».

Куинн сумела улыбнуться из-за доброты мужчины, сказавшего ей это, а затем с удивлением взглянула на Джета, который занял свое место.

– По словам Сида, Люциан приказал охранять все самолеты Аржено, когда они находятся на земле, а также перед взлетом проверять их на наличие любых несанкционированных действий. В том числе и этот, – сообщил он им, застегивая ремень безопасности. «Мы в безопасности».

– Хорошо, – сказал Данте, напряжение покинуло его тело. – Тогда, думаю, я тоже пойду посплю. Встав, он кивнул им обоим, а затем прошел по проходу к передней части самолета и исчез из поля зрения, когда откинулся на сиденье рядом с тем местом, где спала Мэри.

– Я думаю, о вступлении в «Клуб на высоте в милю» не может быть и речи, когда на борту Данте и Мэри, – пробормотал Джет, протягивая руку, чтобы взять ее руку в свою.

Куинн криво улыбнулась, ее взгляд переместился на его руку. Она смотрела, как его большой палец мягко двигается туда-сюда по внутренней стороне ее запястья, пораженная тем, что даже эта легкая ласка воздействовала на нее. Покачав головой при этом осознании, она сжала ноги и пробормотала: «Торонто тоже».

«Да, будет трудно найти хоть какое-то уединение, когда вокруг полно силовиков», – согласился он со вздохом, а затем покачал головой. «Эта связь со спутниками жизни немного сводит с ума. Я никогда никого не хотел так, как хочу тебя. Просто держать тебя за руку вот так… – Он прервался и снова покачал головой, сжимая ее пальцы.

– Я знаю, – торжественно заверила она его.

– Наверное, нам стоит поговорить о чем-нибудь другом, – пробормотал он, неловко ерзая на месте. Он поморщился и потянулся вниз, чтобы поправить свои джинсы, словно пытаясь освободить место, и Куинн не могла не посмотреть. У нее пересохло во рту, когда она увидела, что он демонстрирует эрекцию под узкими джинсами, которая, казалось, пыталась вырваться из ткани. Он выглядел огромным и заставил ее понять, что, пока она прикасалась к нему, она на самом деле не видела его голым. Хотела бы она сейчас. Ей хотелось, чтобы она могла просто расстегнуть и спустить его джинсы и высвободить его, чтобы она могла посмотреть на него. Ей также хотелось надеть платье или юбку вместо джинсов, которые ей купила Мэри. Тогда она могла бы забраться к нему на колени, оседлать его и узнать, каково это, когда он находится внутри нее. Эта идея была для нее до смешного волнующей, поскольку она считала, что им нужно вести себя тихо, чтобы Данте и Мэри не услышали, и…

– Господи, Куинн, не смотри на меня так, – прорычал Джет. «Все, что я хочу, это сорвать с тебя одежду и заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас, и ты так жадно смотришь на меня, это не помогает».

Куинн закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов, пытаясь перестать думать о том, о чем думала. Однако это было тяжело, особенно когда его большой палец двигался по пульсу на ее запястье, туда-сюда, туда-сюда.

Высвободив руку, она села на свое место, с облегчением обнаружив, что от этого стало легче. Спустя пару глубоких вдохов ее разум достаточно прояснился, и она смогла придумать что-то, о чем они могли бы поговорить, что было далеко от всего, что имело бы отношение к спутникам жизни, сексу или сексу со спутниками жизни.

– Как ты думаешь, кому предназначались бомбы? – спросила она и рискнула взглянуть на Джета. Она заметила, что он, похоже, тоже обрел самообладание, теперь, когда они не соприкасались. По-видимому, в будущем было бы неплохо воздержаться от держания за руки. Что казалось ей смешным. До сих пор держаться за руки всегда казалось относительно безобидным способом показать привязанность, но они не могли даже этого, не желая сорвать друг с друга одежду. Джет был прав, это было безумие.

– Кира, – сказал он наконец.

– Я тоже, – призналась она, а потом сказала: – Хотя не знаю почему. Она мне кажется милой».

– Ага, – согласился он. «Но кто еще может быть целью? Как ты сказала Люциану, все думают, что ты уже мертва. Что до меня, то, насколько мне известно, я никогда никого не злил, не говоря уже о том, чтобы заставить их попытаться убить меня».

– Но ты думаешь, что у Киры есть недоброжелатели? – с интересом спросила Куинн.

– Я имею в виду, что у нее охрана не просто так, – заметил он, а затем слегка нахмурился и добавил: – Хотя, если честно, это из-за того, кто ее отец, и любое покушение на ее жизнь может быть связано с желанием поквитаться с ее отцом за что-то.

«Почему? Кто ее отец? – с любопытством спросила Куинн.

«Афанасиос Сарка, и я уверен, что он разозлил много людей», – сказал ей Джет, а затем объяснил: «Он глава Русского Бессмертного Совета. Как Люциан у нас.

– Значит, он, наверное, такой же мудак, как и Люциан?

– Хуже, как я слышал, – сухо сказал Джет.

– Невозможно, – заверила его Куинн.

– Афанасий с греческого означает «бессмертная смерть», – сообщил он ей. «Его люди назвали его так, когда он жил в Греции много лет назад. Мне сказали, что это потому, что он казался им бессмертным и нес быструю и жестокую смерть своим врагам. Я так понимаю, он кровожадный ублюдок.

– Ну, если честно, все бессмертные кровожадны, – сухо заметила Куинн, имея в виду их потребность пить кровь.

Изумленный смешок вырвался у Джета, а потом он покачал головой. «Я люблю твой разум. Но тот тип кровожадности, о котором я говорю…. Он вытащил мужчину, которого любила Кира, из ее постели и отрезает ему голову у нее на глазах, потому что он не одобрял эти отношения».

«Что?» – выдохнула она с тревогой. «Действительно?»

Джет торжественно кивнул. – Она сама мне это сказала. Его звали Богдан или как-то так.

– Она тебе это сказала? – удивленно спросила Куинн.

«Ага.» – Джет слабо улыбнулся. «Это было на рейсе в Британскую Колумбию. Она собиралась выполнить какую-то работу для Совета. Я предполагаю, что все ее охранницы уснули, и ей было одиноко и скучно, и она пришла в кабину за компанией».

– И она рассказала тебе? – спросила она с явным недоверием.

Джет пожал плечами. «Ну, она сделала мне предложение, и я думаю, она посчитала, что было бы справедливо сообщить мне, чем я рискую, если приму ее предложение».

«Что?» – рявкнула Куинн, резко сев, когда ревность прокатилась по ней, как цунами. С гневом она повернулась к нему, рыча: «Эта сука сделала тебе предложение?»

– Нет, – быстро сказал он, смеясь, и поймал ее сжатые в кулаки руки. «Я просто пошутил. Она никогда не делала мне предложения. Мы только поговорили. Почему-то женщины любят разговаривать со мной, как с подружкой, и рассказывать обо всех своих проблемах», – признался он. «Я всегда считал, что это как-то связано с тем, что я рос под влиянием Эбс и мамы-Мардж».

Куинн сузила на нем глаза. – Кира действительно не делал тебе предложения?

«Нет», – заверил он ее, а затем коротко задумался, прежде чем сказать: «Но мне кажется интересным, что ты отреагировала так ревниво, когда ты не заинтересована в том, чтобы я был твоим спутником жизни».

«Я не говорила, что мне неинтересно. Я сказала, что не готова, – резко заметила она.

Джет какое-то время молча смотрел на нее, обнаружив, что эти слова его раздражают. Куинн могла сказать, что она не была готова, но он услышал «я не хочу тебя», и, честно говоря, на этот раз это задело так же сильно, как и в первый раз. И она имела наглость смотреть на него, когда говорила это, как будто это была его вина. Это тоже задело, и он поймал себя на том, что спрашивает: «Не готова к чему именно, Куинн? Потому что это определенно не похоже на одноразовый секс».

Даже когда он отпустил ее руки и откинулся на свое место, Джет молча спрашивал себя, почему он ведет себя как девочка-подросток с парнем, который не согласен быть постоянным.

Они оба помолчали с минуту, а затем Куинн пробормотал: «У нас не было секса».

«Нет. Не было, – согласился он. – А может быть, и хорошо, что мы будем в доме Силовиков и ничего не сможем сделать. Наверное, будет лучше, если мы оставим это так, пока ты не будешь «готова» к спутнику жизни, – мрачно сказал он, а затем закрыл глаза. – «А теперь я посплю. Разбуди меня, когда мы будем приземляться.

Джет знал, что она смотрит на него. Он чувствовал это. На самом деле он даже чувствовал ее смущение и расстроенность от его слов и понятия не имел, почему он так себя ведет. За исключением того, что он хотел ее так чертовски сильно, что чувствовал это на вкус, и его обжигало то, что она утверждала, что «не была готова» к спутнику жизни, но при каждом удобном случае облепляла его, как мокрая рубашка.

Не то чтобы он тоже был против нее, признал он. Но его неуверенность в том, готов ли он быть спутником жизни, исчезла в какой-то момент после того разговора в лесу. Он хотел ее. Но она также нравилась ему, он уважал ее, хотел защитить и баловать. . особенно после разговора, который он подслушал между ней и Мэри. Он ненавидел то, что она винила себя в том, что не смогла защитить своего сына, и что то, что она закрывалась от мира в течение последних четырех лет после обращения, было просто преступлением. Ему было трудно сопоставить это знание в своем уме с хладнокровной женщиной, которая промчалась через лес с ним на плече, а затем проявила такое мужество в сторожке. Куинн без колебаний встала между ними всеми и русскими женщинами в том подвале, готовая защищать их до смерти. И это действительно могло быть ее смертью, если бы в дверь вошли женщины, а не Люциан Аржено. Телохранители Киры определенно знали, как убить другого бессмертного, и в своем безумии могли свернуть или оторвать ей голову. Если бы это случилось, и помощь не подоспела достаточно быстро, чтобы собрать ее обратно, она бы умерла.

Сама идея сломила его. Куинн была красивой и умной, и он обожал то, как она противостояла Люциану. Одно лишь наблюдение за крошечной пятифутовой Куинн, противостоящей огромному и самому могущественному бессмертному вокруг, заводило его. Ему захотелось сорвать с нее одежду и трахать ее весь день, каждый день, пока не наступит конец света. Это было грубо, но было правдой. Женщина попала ему под кожу. Хуже того, она держала его за яйца. Одно нажатие, и она могла бы поставить его на колени. Черт, подумал он, он уже был там. Но она явно не чувствовала того же.

Джет вздохнул и покачал головой. Он ожидал слишком многого и слишком рано, и он знал это. Он был одержим ею четыре года – думал о ней, фантазировал о ней и прислушивался к любому шепоту новостей о ней – но, насколько ей было известно, они только что встретились. Он должен быть более терпеливым, дать ей место и время, чтобы разобраться с тем, что ей нужно.

Не то чтобы он действительно думал, что есть с чем иметь дело. Он подозревал, что Мэри была права, и Куинн чувствовала себя виноватой из-за того, что не смогла защитить своего сына, и наказывала себя за то, что она считала своей неудачей.

Но что, если наказание себя включает то, что она никогда не будет «готова» к спутнику жизни? Вот что пугало его до чертиков. Его мать наказывала себя за ссору, которая привела к тому, что его отец поступил на флот и умер, большую часть из тридцати одного года жизни Джета, и не собиралась останавливаться. Если поговорка о том, что вы женитесь на женщине, похожей на вашу мать, была правдой, Куинн могла бы наказывать себя так долго или бесконечно и, возможно, никогда не была бы готова к спутнику жизни, при жизни. Что, если это правда? Хотел ли он провести свою жизнь в качестве ее игрушки, таскаясь за ней, как какой-нибудь современный Ренфилд за Дракулой? Он представил, как пускает слюни вслед за ней и сует жуков себе в рот, ожидая, пока она обратит на него внимание, все время надеясь вопреки всему, что когда-нибудь она «будет готова». Этого он хотел?

Был ли у него выбор? – мрачно подумал Джет. Хотя он и сказал, что, вероятно, хорошо, что они ничего не смогут сделать в доме Силовиков, он уже пытался придумать, как им улизнуть вместе. Женщина была как наркотик, а он наркоман, и он видел, что сделала алкогольная зависимость его матери.

Вздохнув, он выбросил эти мысли из головы и действительно попытался уснуть, думая, что это может помочь избавиться от путаницы в его голове, чтобы он мог понять, что ему лучше всего делать с Куинн.

– Дамы, заходите, Сэм вас ждет. Я отведу ребят в гараж, чтобы они посмотрели мою новую игрушку».

Куинн остановилась и огляделась, услышав это объявление, как раз в тот момент, когда Мэри повернулась, чтобы улыбнуться и отмахнуться от мужчин, крича: «Хорошо».

Они обе смотрели, как Гаррет Мортимер нажал на газ и умчался с Джетом и Данте в джипе, а затем Мэри повернулась к Куинну, и ее улыбка сползла с лица, как блин. – «Что-то случилось».

«Что?» – Куинн моргнула при этом. – «Что ты имеешь в виду?»

– Я имею в виду, что-то случилось, и Мортимер берет мальчиков на задний двор, чтобы поболтать без нас.

Куинн посмотрела вслед машине, которая исчезла за домом, перед которым их высадили. «Что заставляет тебя так думать? Может быть, у него и прада новая машина или что-то, что он хочет им показать».

«Он действительно получил новую машину», – заверила ее Мэри, а затем добавила: «Джип, на котором он их увез. И он показал его Данте, пока мы ждали прибытия самолета, который отвез нас в Кокрейн».

«Ой.» – Куинн нахмурилась, а затем начала двигаться, когда Мэри подтолкнула ее к дому, но сказала: «Ну, тогда, может быть, он хотел показать ее Джету».

«Джет не автофил. Он пилот. Вот, если бы Мортимер хотел показать ему новый самолет, он был бы в восторге, но автомобили? Она покачала головой. «Неа. Это что-то другое».

«Как ты думаешь, что это?» – спросила Куинн, немного раздраженная тем, что ее оставили в стороне от обсуждения авиакатастрофы. Это повлияло и на ее жизнь. Она должна знать, что происходит. Если вообще, что– то происходит.

– Ну, – задумчиво сказала Мери, – в самолете ничего нового быть не может – спецдознаватель приедет не раньше завтрашнего дня.

Это было новостью для Куинн. Люциан упомянул специального следователя, но она не знала, что он должен появиться так скоро.

«Значит, должно быть, они узнали что-то, что дает им представление о том, кто был целью», – решила Мэри.

Куинн напряглась и с изумлением повернулась к ней, но потом покачала головой. «Конечно, они бы позвали меня, если бы это было так?»

«Возможно, – кивнула она, а затем добавила, – если только ты не была целью, и они беспокоятся о том, как ты это воспримешь».

Куинн уставилась на нее. «Я не цель. Я не могу ей быть. Никто не знает, что я жива, кроме Пэт, Паркера и Санто.

«Пэт, Паркер, Санто и все Нотте, которые их знают, а также большинство Аржено», – поправила она, а затем добавила: «Плюс, вероятно, двадцать Силовиков и бессмертные, которые участвовали в операции в Олбани. Затем есть бессмертные, которые помогли сделать так, чтобы ты, Пэт и Паркер погибли в автокатастрофе вместе с твоим мужем, а также те, кто сделал новые удостоверения личности, и другие, которые устроили так, чтобы дом, машины и имущество были проданы, а выручка от продажи, а также твои сбережения, деньги от страховки и еще много чего перешло к тебе».