Текст книги "Граница льдов"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Гарса двинулся дальше. Они прошли мимо нескольких столов с остатками фюзеляжа и обгоревшей электроники.

– Авиакатастрофа. Бомба террориста, – объяснил Гарса, но комментировать не стал.

Дойдя до дальнего конца помещения, он открыл маленькую белую дверь и повел Макферлейна по лабиринту пустых коридоров. Макферлейн слышал шипение воздухоочистительных установок, стук клавиш и странные равномерные тяжелые удары где-то в глубине под ногами.

Потом Гарса открыл другую дверь, и Макферлейн застыл от удивления. Открывшееся пространство было огромным, высотой не меньше шести этажей, а в длину футов двести. По краям его громоздился целый лес высокотехнологичного оборудования: ряды цифровых кинокамер, мощный кабель, огромные экраны для сценических видеоэффектов. Вдоль одной стены стояло несколько длинных угловатых «линкольнов» с откидным верхом производства начала шестидесятых. В каждой машине сидело по четыре тщательно одетых манекена – два впереди и два сзади.

В центре огромного пространства располагалась модель городского перекрестка с работающими светофорами. Со всех сторон его окружали фасады зданий различной высоты. В дорожном асфальте тянулся желоб с тросом, прицепленным к переднему бамперу еще одного «линкольна» с четырьмя манекенами. Дорога кончалась эстакадой, где стоял сам Эли Глинн с мегафоном в руке.

По знаку Гарсы Макферлейн прошел вперед и встал на тротуаре в тени какой-то пластиковой растительности. Что-то странно знакомое было для него в этой картине.

Глинн на эстакаде поднял мегафон и сказал:

– Тридцать секунд.

– Синхронизация по цифровому вводу, – донесся далекий голос. – Начинаем.

Последовало множество откликов. И снова голос издалека:

– Всем зеленый.

– Всем приготовиться, – скомандовал Глинн. – Включить питание, и поехали!

Все пришло в движение. Послышалось гудение, система блоков потянула лимузин вдоль канавки. Техники за цифровыми кинокамерами вели непрерывную съемку.

Где-то поблизости раздался оглушительный хлопок, потом еще два подряд. Макферлейн инстинктивно пригнулся, распознав в звуках выстрелы. Но они больше никого не встревожили, и он посмотрел в направлении шума. Ему показалось, что выстрелы прозвучали из кустарника справа. Макферлейн присмотрелся к просветам в листве, разглядел две винтовки на стальных подставках и вдруг все понял.

– Дили-плаза,[3]3
  Площадь в Далласе, где в ноябре 1963 года был убит президент США Джон Ф. Кеннеди.


[Закрыть] – пробормотал он.

Гарса улыбнулся.

Макферлейн приблизился к винтовкам. Проследив направление их стволов, он заметил, что у манекена на заднем сиденье справа голова разлетелась вдребезги.

Глинн подошел к машине сбоку и стал рассматривать манекены. Потом сказал что-то тому, кто был с ним рядом, показав траектории полета пуль. Когда он направился к Макферлейну, техники столпились вокруг машины, фотографируя и делая записи.

– Добро пожаловать в мой музей, мистер Макферлейн, – сказал Глинн, пожимая ему руку. – Буду признателен, если вы сойдете с нашего травяного бугра. В этих винтовках еще сохранилось несколько боевых патронов.

Затем он обратился к Гарсе:

– На этот раз полное совпадение. В дополнительных прогонах нет нужды.

– Так значит, вы только что завершили проект? – спросил Макферлейн.

Глинн кивнул:

– Недавно всплыли некоторые новые свидетельства. Потребовалось их проанализировать.

– И что вы выяснили?

Глинн холодно взглянул на него:

– Возможно, когда-нибудь вы прочтете об этом в «Нью-Йорк таймс», доктор Макферлейн. Но я в этом сомневаюсь. А сейчас могу только сказать, что теперь я с большим уважением отношусь к теориям заговора, чем месяц назад.

– Очень интересно. Это должно обойтись в целое состояние. Кто же за это платит?

Повисло многозначительное молчание.

– Какое отношение это имеет к технике? – спросил наконец Макферлейн.

– Самое прямое. ЭИР была основоположницей научного анализа аварий. Половина наших работ именно в этой области. Понимание того, как вещь выходит из строя, является самой важной составляющей в решении технической задачи.

– Но здесь… – Макферлейн указал в направлении воссозданной площади.

Глинн слегка улыбнулся.

– Разве вы не считаете, что убийство президента является довольно серьезным сбоем? Не говоря уж о недобросовестном его расследовании. Кроме того, наша работа по анализу сбоев, подобных этому, помогает нам безукоризненно решать технические задачи.

– Безукоризненно?

– Именно. У ЭИР не бывает сбоев. Никогда. Это наша торговая марка, – сказал Глинн и, махнув рукой Гарсе, направился к двери. – Мало рассчитать, как что-то сделать, нужно также проанализировать все возможные пути, ведущие к аварии. Только тогда можно быть уверенным в успехе. Вот почему у нас не бывает сбоев. Мы не подписываем контракта, пока не уверены в успехе. В наших проектах не бывает отказов.

– Поэтому вы еще не подписали контракт с музеем Ллойда?

– Да. И потому вы сегодня здесь.

Глинн достал из кармана золотые часы с великолепной гравировкой, посмотрел время и спрятал их обратно. Затем быстро повернул ручку двери и шагнул в нее.

– Пошли, остальные уже ждут.

Штаб-квартира ЭИР

13 часов

После недолгого спуска в грузовом лифте и прохода по лабиринту белых коридоров Макферлейн обнаружил, что его привели в конференц-зал. Комната с низким потолком и простой мебелью выглядела излишне убогой, как излишне роскошным был кабинет Палмера Ллойда. Среди пустых стен без окон находились только круглый стол из экзотической древесины да темный экран в дальнем конце помещения.

За столом сидели двое и смотрели на Макферлейна оценивающим взглядом. Ближе к нему оказалась молодая брюнетка, одетая в широкие брюки с нагрудником в стиле фермерского комбинезона. Красавицей она не была, но в глубине ее живых карих глаз светились золотистые искорки. Она насмешливо уставилась на Макферлейна, и ему стало как-то неуютно. Среднего роста, стройная, обыкновенная, скулы и нос потемнели от здорового загара. Длинноватые руки с длинными пальцами лущили арахис в большую пепельницу на столе. Она была похожа на подросшую девчонку-сорванца.

Рядом сидел человек в белом халате, худой как щепка, с исполосованным ожоговыми шрамами лицом. Одно веко казалось немного прикрытым, что придавало глазам комичный вид, словно он подмигивал. Но в остальном в этом человеке не было ничего веселого: он выглядел мрачным, измученным, натянутым как струна. И безостановочно катал по столешнице карандаш.

Глинн представил его:

– Это Юджин Рочфорт, ведущий инженер. Специализируется на уникальных инженерных проектах.

Рочфорт принял комплимент, сжав губы, отчего они побелели.

– А это доктор Рейчел Амира. Она начинала у нас физиком, но вскоре мы стали эксплуатировать ее редкий математический талант. Если у вас есть задача, она выдаст вам решение уравнения. Рейчел, Джин, познакомьтесь с доктором Сэмом Макферлейном, охотником за метеоритами.

Они в ответ кивнули. Макферлейн все время ощущал на себе их взгляды, пока открывал папку и доставал бумаги. Он снова почувствовал напряженность.

Глинн принял у него скоросшиватель.

– Мне бы хотелось обрисовать проблему в целом, а потом мы ее всесторонне обсудим.

– Не возражаю, – согласился Макферлейн, усаживаясь на стуле.

Глинн обвел всех непроницаемым взглядом своих серых глаз. Потом достал из кармана пиджака несколько листков с заметками.

– Начну с общих сведений. Местом действия является маленький остров на южной оконечности Южной Америки, один из островков у мыса Горн, известный под названием Десоласьон. Он принадлежит Чили. Его длина около восьми миль, ширина – три мили.

Он помолчал, оглядывая присутствующих, и продолжил:

– Наш клиент Палмер Ллойд настаивает, чтобы мы действовали предельно быстро. Он опасается возможной конкуренции со стороны музеев. Значит, работать придется в самый разгар южноамериканской зимы. У мыса Горн температура в июле колеблется от нуля до минус тридцати пяти градусов по Цельсию. Мыс Горн – самая южная точка континентов вокруг Антарктики. Он на тысячу миль ближе к Южному полюсу, чем африканский мыс Доброй Надежды. В указанном месяце длительность светового дня пять часов. Остров Десоласьон – место неприветливое. Бесплодные, продуваемые ветрами равнины, поверхность преимущественно вулканического происхождения. Имеется несколько котловин с осадочными породами третичного периода. Остров рассечен снежником. На северном конце находится старый вулкан. Высота прилива тридцать – тридцать пять футов, острова омываются реверсивным течением в шесть узлов.

– Чудное место для пикника, – пробормотал Гарса.

– Ближайшее поселение расположено на острове Наварино в проливе Бигля, примерно в сорока милях севернее островов группы Горн. Это чилийская военно-морская база Пуэрто-Уильямс с прилепившимся к ней поселением индейцев-метисов, живущих в лачугах.

– Уильямс? – переспросил Гарса. – Я думал, речь идет о Чили.

– Все эти земли первоначально нанесены на карту англичанином.

Глинн взглянул на свои заметки на столе.

– Доктор Макферлейн, насколько я понял, вы бывали в Чили.

Макферлейн кивнул.

– Что вы можете нам сказать об их военных моряках?

– Славные ребята.

Открылась дверь, и официант стал расставлять на столе бутерброды и кофе. В наступившей тишине инженер Рочфорт начал карандашом раздраженно выбивать дробь на столе.

– Они активно патрулируют прибрежные воды, – продолжал Макферлейн. – Особенно на юге, вдоль границы с Аргентиной. У двух этих стран давний спор о границах, как вам, по-видимому, известно.

– Что можно добавить к тому, что я сказал относительно климата?

– Я как-то был в Пунта-Аренасе поздней осенью. Бураны, дожди со снегом, частые туманы. Не говоря уж о вилливау.

– Вилливау? – спросил Рочфорт высоким срывающимся голосом.

– По существу, это порывы ветра, которые длятся одну-две минуты, но могут достигать скорости двести восемьдесят километров в час.

– А как насчет якорных стоянок? – спросил Гарса.

– Я бы сказал, там нет подходящих якорных стоянок. На островах у мыса Горн, как я слышал, кораблю негде пришвартоваться.

– Мы любим бросать вызов, – заметил Гарса.

Глинн собрал свои записки, аккуратно их сложил и засунул обратно в карман пиджака. Каким-то образом Макферлейн понял, что тот знает ответы на все свои вопросы.

– Ясно, что перед нами трудная задача, даже кроме метеорита, – подытожил Гарса. – Давайте теперь поговорим о нем. Рейчел, насколько я понимаю, у тебя есть вопросы, касающиеся параметров.

– У меня есть комментарии в отношении параметров, – сказала Амира.

Она опустила взгляд на лежащие перед ней записи, а потом с приторной улыбкой уставилась на Макферлейна. Она держалась высокомерно, и у Макферлейна это вызывало досаду.

– Да? – спросил Макферлейн.

– Я не верю ни единому слову.

– Чему именно вы не верите?

Она указала рукой на его папку.

– Вы эксперт по метеоритам, так? Тогда вы знаете, почему никто никогда не находил метеоритов тяжелее шестидесяти тонн. Чуть больше, и он разлетается при ударе. А метеорит больше двухсот тонн от столкновения испаряется. Каким же образом монстр вроде этого остался целым?

– Я не могу… – начал Макферлейн.

Но Амира перебила его:

– Во-вторых, железные метеориты ржавеют. Пяти тысяч лет достаточно, чтобы самый большой из них стал штабелем тонких пластинок. Если этот каким-то образом пережил удар, почему он еще там? Как вы можете объяснить геологический отчет, свидетельствующий, что он упал тридцать миллионов лет назад, был погребен в осадочных породах и только теперь вылез вследствие эрозии?

Макферлейн откинулся на стуле. Она ждала, вопросительно подняв брови.

– Вы когда-нибудь читали о Шерлоке Холмсе? – спросил Макферлейн, улыбаясь про себя.

Амира округлила глаза.

– Не хотите ли вы процитировать старую пословицу, что если исключено невозможное, то оставшееся, каким бы невероятным оно ни было, должно быть правдой, так?

Макферлейн стрельнул в нее удивленным взглядом:

– А разве это не так?

Амира победоносно улыбнулась, а Рочфорт покачал головой.

– Итак, доктор Макферлейн, – продолжала Амира, рисуясь. – Таков источник вашего научного авторитета? Сэр Артур Конан Дойл?

Макферлейн медленно выдохнул.

– Данные собрал некто другой. Я не могу за них поручиться. Я могу только сказать, что, если они точны, это не что иное, как метеорит.

Наступило молчание.

– Кем-то собранные данные, – сказала Амира, очистив орех и отправив его в рот. – Случайно не доктором Масангкеем?

– Да.

– Вы знали друг друга, насколько я понимаю?

– Мы были партнерами.

– Ох. – Амира кивнула, словно слышала об этом впервые. – И поэтому, если данные собраны доктором Масангкеем, вы в высшей степени им доверяете? Вы ему доверяете?

– Абсолютно.

– Интересно, сказал бы он то же самое о вас, – произнес Рочфорт тихим высоким четким голосом.

Макферлейн повернул голову и уставился на инженера.

– Давайте продолжим, – сказал Глинн.

Макферлейн отвернулся от Рочфорта и постучал по своей папке тыльной стороной ладони.

– На острове есть огромная круглая залежь засоренного и оплавленного коэсита. Непосредственно в центре ее находится плотная масса ферромагнитного материала.

– Естественные залежи железной руды, – предположил Рочфорт.

– Аэросъемка показывает сильное нарушение осадочных горизонтов вокруг этого места.

– Что? – заинтересованно спросила Амира.

– Смешались слои осадочных пород.

Рочфорт тяжело вздохнул.

– Что это доказывает?

– Слои осадочных пород перемешиваются, когда падает метеорит.

Рочфорт продолжал стучать карандашом.

– Как? Чудом?

Макферлейн снова на него посмотрел, надолго задержав взгляд.

– Вероятно, мистер Рочфорт хотел бы убедиться на опыте?

– Хотел бы.

Макферлейн взял сэндвич, рассмотрел его, понюхал и состроил вопросительную гримасу.

– Арахисовое масло и джем?

– Нельзя ли перейти к опыту? – спросил Рочфорт сдавленным, раздраженным голосом.

– Конечно.

Макферлейн положил сэндвич на стол между собой и Рочфортом. Затем поднял свою чашку и осторожно полил сэндвич кофе.

– Что он делает? – обратился Рочфорт к Глинну, не снижая голоса. – Я знал, что это ошибка. Нам следовало пригласить одного из руководителей.

Макферлейн поднял руку:

– Потерпите. Мы только что приготовили здесь залежь осадочных пород.

Он взял еще один сэндвич и положил его сверху, затем стал поливать его кофе, пока тот не промок.

– Вот. Этот сэндвич – залежь осадочных пород: хлеб, арахисовое масло, джем, снова хлеб. Слоями. А мой кулак, – он поднял руку выше головы, – метеорит.

Макферлейн ударил кулаком по сэндвичу, расквасив его.

– О господи! – крикнул Рочфорт, отскочив назад.

Его рубашка была забрызгана арахисовым маслом. Он стоял, отряхивая с рук намокший хлеб.

На дальнем конце стола с удивлением на лице сидел Гарса. Глинн остался невозмутимым.

– Теперь исследуем остатки сэндвичей на столе, – продолжал Макферлейн так спокойно, словно читал студентам лекцию. – Пожалуйста, обратите внимание, что все слои перевернулись. Нижний слой хлеба стал верхним, арахисовое масло и джем поменялись местами, а верхний слой хлеба оказался на дне. Вот что делает метеорит, когда поражает осадочную породу: он разбивает слои, переворачивает их и складывает в обратном порядке.

Он посмотрел на Рочфорта:

– Будут еще комментарии?

– Это возмутительно, – ответил Рочфорт, протирая платком очки.

– Сядьте, пожалуйста, мистер Рочфорт, – тихо сказал Глинн.

К удивлению Макферлейна, Амира рассмеялась глубоким дружеским смехом.

– Это было замечательно, доктор Макферлейн. Очень развлекательно. Нам не повредит немного поволноваться во время наших встреч.

Она повернулась к Рочфорту:

– Если бы ты заказал клубные сэндвичи, как я предлагала, такого бы не случилось.

Рочфорт, сердито хмурясь, вернулся на место.

– Как бы то ни было, – продолжал Макферлейн, вытирая руку салфеткой, – перевернутые осадочные слои означают только одно – образовавшийся при столкновении кратер. Все вместе указывает на падение метеорита. Теперь, если у вас есть лучшее объяснение, я бы хотел его услышать.

– А вдруг это корабль пришельцев? – с надеждой спросил Гарса.

– Мы рассматривали такую возможность, Мануэль, – сухо заметила Амира.

– И что?

– Слышал о бритве Оккама?[4]4
  Принцип «бритва Оккама», сформулированный философом XIV века Уильямом Оккамом, гласит: «Не нужно множить сущности без необходимости», т. е. не нужно прибегать к сложным объяснениям там, где вполне годятся простые.


[Закрыть] Это кажется маловероятным.

Рочфорт продолжал оттирать с очков арахисовое масло.

– В предположениях нет никакой пользы. Почему не послать наземную бригаду, чтобы проверить, собрать достоверную информацию?

Макферлейн взглянул на Глинна: тот слушал, прикрыв глаза.

– Мистер Ллойд и я доверяем тем данным, что у нас есть. И он не хочет привлекать к тому месту больше внимания, чем он уже привлек. На то есть причина.

Вдруг заговорил Гарса:

– Да, и это подводит нас к следующей проблеме, которую нужно обсудить: как вывезти из Чили то, что бы там ни оказалось. Я так понимаю, что вы знакомы с такого рода операциями?

«Звучит вежливее, чем контрабанда», – подумал Макферлейн. Вслух он сказал:

– Более или менее.

– И что вы думаете?

– Это металл. Запасы железной руды не подпадают под действие законов о национальном наследии. По моей рекомендации Ллойд создал компанию, которая сейчас занимается получением лицензии на разработку месторождения полезных ископаемых на острове. Я предложил, чтобы мы появились там как разработчики этого месторождения, вычерпали его и вывезли. Тут нет ничего юридически незаконного.

Амира снова улыбнулась:

– Но если правительство Чили поймет, что это самый большой в мире метеорит, а не простое месторождение железной руды, оно может сорвать покров с вашей операции.

– «Сорвать покров» – это слишком мягко сказано, нас всех могут перестрелять.

– Участь, которой вы едва избежали при вывозе контрабандных тектитов Атакамы? – спросил Гарса.

До сих пор Гарса оставался дружелюбным, не выказывал ни враждебности, как Рочфорт, ни язвительности, как Амира. Все же Макферлейн почувствовал, что краснеет.

– Нам приходится рисковать. Это часть работы.

– Похоже. – Гарса рассмеялся, переворачивая листы в папке. – Я поражаюсь, что вы собираетесь вернуться туда. Этот проект может вызвать международный скандал.

– Когда Ллойд снимет покрывало с метеорита в своем музее, я гарантирую, вот тогда действительно разразится международный скандал, – ответил Макферлейн.

– Суть в том, – спокойно вмешался Глинн, – что пока все должно сохраняться в секрете. А то, что произойдет после завершения нами работы, дело мистера Ллойда.

Некоторое время все молчали.

– Остался один вопрос, – наконец продолжил Глинн. – Он касается вашего экс-напарника, доктора Масангкея.

«Начинается», – подумал Макферлейн, решив сохранять твердость.

– Есть какие-нибудь идеи относительно причины его гибели?

Макферлейн замялся. Это был не тот вопрос, которого он ждал.

– Ни единой, – ответил он после заминки. – Тело не было найдено. Это могло быть переохлаждение или голод. Климат там негостеприимный.

– Но не было ли каких-то медицинских проблем, которые могли внести свою лепту?

– Недоедание в детстве. Ничего больше. Или что-то, о чем я не знал. В его дневнике нет никаких упоминаний о болезни или о голоде.

Макферлейн увидел, что Глинн собирает листки в свою папку. Похоже, встреча подошла к концу.

– Ллойд просил дать ответ, – сказал Макферлейн.

Глинн отложил папку в сторону.

– Это будет стоить миллион долларов.

Макферлейн на мгновение растерялся. Сумма была меньше, чем он ожидал. Но его особенно поразило, как быстро Глинн это понял.

– Естественно, мистер Ллойд должен подписать, так как сумма выглядит умеренной…

Глинн поднял руку.

– Боюсь, вы не поняли. Миллион долларов будет стоить лишь оценка нашей возможности взяться за этот проект.

Макферлейн пристально посмотрел на него.

– Вы хотите сказать, что миллион долларов только за согласие?

– На самом деле даже хуже того, – сказал Глинн. – Мы можем решить, что ЭИР вообще не возьмется за работу.

Макферлейн покачал головой.

– Ллойду этого очень хочется.

– С проектом много неясностей, и главная из них: что именно мы найдем, когда там окажемся. Есть политические проблемы, инженерные проблемы, научные проблемы. Чтобы с ними разобраться, мне придется построить масштабную модель. Понадобится арендовать время на суперкомпьютере. Многие часы. Нам потребуются конфиденциальные консультации физиков, инженеров-строителей, юристов-международников, даже историков и политологов. Все будет еще дороже из-за желания мистера Ллойда сделать это быстро.

– Хорошо, хорошо. Когда мы получим ответ?

– В течение семидесяти двух часов после получения от мистера Ллойда подписанного чека.

Макферлейн облизнул губы. Ему подумалось, что самому-то ему недоплачивают.

– И что, если ответ «нет»? – спросил он.

– Тогда у Ллойда будет утешение – он, по крайней мере, будет знать, что проект невыполним. Если есть способ извлечь этот метеорит, мы его найдем.

– Вам доводилось кому-нибудь отказывать?

– Часто.

– Правда? Когда, например?

Глинн слегка откашлялся.

– Как раз в прошлом месяце некое восточноевропейское государство хотело поручить нам уложить в бетон ненужный атомный реактор и провезти его незамеченным через границу, чтобы с ним возились в соседней стране.

– Вы шутите, – не поверил Макферлейн.

– Вовсе нет, – ответил Глинн. – Разумеется, мы должны были им отказать.

– Их ассигнования были недостаточными, – внес ясность Гарса.

Макферлейн покачал головой и захлопнул свою папку.

– Если вы покажете мне, где телефон, я перешлю Ллойду ваше предложение.

Глинн кивнул Гарсе, тот встал.

– Проходите сюда, пожалуйста, доктор Макферлейн, – сказал он, придерживая для него дверь.

* * *

Когда дверь с шипением закрылась, Рочфорт позволил себе еще один всплеск гнева, сбрасывая со своего халата комочек красноватого джема.

– Мы же не обязаны с ним работать, правда? Он же не ученый, он – падалыцик.

– У него докторская степень по космической геологии, – сказал Глинн.

– Степень скончалась много лет назад от пренебрежения ею. Но я сейчас говорю не только о моральных качествах этого человека, не о том, как он обошелся со своим партнером. Посмотри на это. – Он указал на свою рубашку. – Он же без царя в голове. Он непредсказуем.

– Такого понятия, как непредсказуемый человек, не существует, – возразил Глинн. – Есть человек, которого мы не понимаем. – Он посмотрел на месиво на своем столе, стоившем пятьдесят тысяч долларов. – Нам действительно придется разобраться во всем, что касается доктора Макферлейна. Рейчел, я намерен поручить тебе совершенно необычное дело.

Амира послала Рочфорту еще одну язвительную улыбку.

– Ну, естественно.

– Ты назначаешься ассистентом доктора Макферлейна.

Амира онемела, улыбка сползла с ее лица. Глинн спокойно продолжал, не давая ей времени отреагировать:

– Ты будешь за ним присматривать. Будешь регулярно писать рапорты и отдавать их мне.

– Я тебе не доносчик! – взорвалась Амира. – И уж наверняка, черт возьми, не шпион!

Теперь на лице Рочфорта появилось выражение, которое могло бы сойти за веселое изумление, если бы в нем не просвечивала неприязнь.

– Твои рапорты будут чисто наблюдательными, – объяснил Глинн. – Они будут тщательно изучаться психиатром. Рейчел, ты сильный аналитик, а психоанализ ничуть не хуже математики. Конечно, ты будешь ассистентом только номинально. Что касается того, что ты не шпион, так у доктора Макферлейна пестрое прошлое. В этой экспедиции он будет единственным, кто выбран не нами. Мы должны за ним присматривать.

– Разве это дает мне право шпионить за ним?

– Предположим, я не просил тебя этого делать. Если бы ты застала его за действиями, которые могут поставить экспедицию под угрозу, ты ведь не раздумывая сказала бы мне. Все, о чем я прошу, – это немного формализовать процесс.

Амира покраснела и промолчала. Глинн собрал свои бумаги, и они тут же исчезли в глубинах его костюма.

– Все это, возможно, пустые разговоры, если проект окажется невыполнимым. В первую очередь мне нужно проверить одну вещь.

Музей Ллойда

7 июня, 15 часов 15 минут

Макферлейн мерил шагами свой кабинет в новехоньком административном здании, безостановочно расхаживая от стены к стене, словно зверь в клетке. Часть огромного помещения занимали нераспакованные коробки, а поверхность письменного стола была завалена синьками, записками, картами и распечатками. Он позаботился только о том, чтобы снять целлофан с одного стула. Остальная мебель оставалась в упаковке, в офисе пахло новым ковром и свежей краской. За окнами с лихорадочной скоростью шло строительство. Становилось тревожно от того, как быстро тратились огромные деньги. Но если кто и мог себе это позволить, так это Ллойд, полагал Макферлейн. Многоотраслевые компании в составе «Ллойд холдингз», занимавшиеся аэрокосмическим машиностроением, строительством защитных сооружений, разработкой суперкомпьютеров, созданием систем электронной обработки данных, давали достаточный доход, чтобы владелец стал одним из двух-трех самых богатых людей в мире.

Заставив себя сесть, Макферлейн сдвинул в сторону бумаги на столе, освобождая место, открыл нижний ящик и вынул пострадавший от непогоды дневник Масангкея. Даже сам вид слов тагальского языка вызывал массу сладостных, почти всегда с привкусом горечи воспоминаний, поблекших, словно старые пожелтевшие фотографии.

Он открыл обложку, перелистал страницы и снова принялся разглядывать странную неразборчивую последнюю запись. Масангкей вел дневник нерегулярно. Было невозможно определить, сколько точно прошло дней между этой записью и его смертью.

Макферлейн просмотрел перевод, сделанный им для Ллойда:

«Сижу у костра в дыму, пытаясь спастись от проклятых комаров. А я-то думал, что в Южной Гренландии было плохо. Остров Десоласьон – хорошее название. Мне всегда было интересно, как выглядит край земли. Теперь я знаю.

Это выглядит обещающе: перевернутые слои, необычный вулканизм, аномалии, зафиксированные со спутника. Все согласуется с легендами ейган. Но это ничего не объясняет. Он должен был двигаться чертовски быстро, может, слишком быстро для эллиптической орбиты. Я постоянно думаю о сумасшедшей теории Макферлейна. Господи, иногда мне почти хочется, чтобы старый ублюдок был здесь и видел это. А будь он здесь, то, без сомнения, нашел бы способ провернуть дело.

Завтра начну количественное исследование долины. Если он здесь, даже глубоко, я его найду. Завтра все решится».

Так и случилось. Он умер. Совсем одинокий, в одном из самых удаленных мест на земле.

Макферлейн откинулся на спинку стула. «Сумасшедшая теория Макферлейна…» В оригинале было выражение гораздо более нелестное, но Ллойду не нужно знать все.

Но это несущественно. А суть в том, что его собственная теория действительно была сумасшедшей. Теперь его, умудренного жизненным опытом, удивляло, что он так настойчиво держался за нее, так долго и такой дорогой ценой.

Все известные метеориты были рождены внутри Солнечной системы. Его теория межзвездных метеоритов, пришедших из других звездных систем, казалась нелепой в прошлом. Трудно представить, что камень может пролететь через безграничность космического межзвездного пространства и случайно упасть на Землю. Математики всегда говорили, что это возможно с вероятностью порядка квинтиллион к единице. Так почему он не отступался? Его мечта найти межзвездный метеорит была нереальной, нелепой, даже дерзкой. А еще существенней то, что она лишила его здравомыслия и в конечном счете почти погубила его жизнь.

Странным было упоминание его теории в дневнике Масангкея. Наличие перевернутых слоев ожидаемо. Что же ему показалось необычным? Что привело в замешательство?

Макферлейн закрыл дневник, встал и подошел к окну. Он вспомнил круглое лицо Масангкея, его густые черные, неопрятные волосы, насмешливую улыбку, глаза, лучившиеся юмором, жизнерадостностью и умом. Он вспомнил тот последний день около нью-йоркского музея. Яркий солнечный свет вызолотил все до болезненного сверкания. Масангкей в покосившихся очках торопливо спускался по лестнице и кричал: «Сэм, они дали нам зеленый свет! Мы на пути в Гренландию!» Потом с болью вспомнился вечер, когда они действительно нашли метеорит Торнарссак, и Масангкей, поднявший драгоценную бутылку виски, в чьей янтарной глубине виднелся отблеск костра, когда он надолго приложился к горлышку, прислонясь спиной к темному металлу. Боже, ну и похмелье было на следующий день… Но они нашли этот метеорит, лежавший открыто, словно кто-то осторожно положил его на гравий, чтобы все видели. За долгие годы они вместе нашли много метеоритов, но ничего подобного этому. Камень прилетел под острым углом, даже отскочил от ледника и кувыркался много миль. Это был великолепный сидерит в форме морского конька…

А теперь он покоится в саду позади дома какого-то токийского бизнесмена. Это стоило ему дружбы Масангкея. И испорченной репутации.

Макферлейн смотрел в окно, возвратясь в сегодняшний день. Над кронами кленов и белых дубов росла постройка, непостижимо неуместная в долине Гудзон: древняя, состарившаяся от солнца египетская пирамида. Пока он смотрел, кран вознес над кронами деревьев еще один блок из известняка и стал осторожно опускать на наполовину завершенную постройку. С блока сбежала струйка песка, которую разнесло ветром. На поляне перед пирамидой Макферлейн видел самого Ллойда. Листва бросала тень на его большую панаму. У этого человека явная слабость к театральности.

Раздался стук в дверь, и с папкой под мышкой вошел Глинн. Он пробрался между коробками и встал рядом с Макферлейном, глядя на сцену внизу.

– Ллойд и мумию приобрел в качестве аксессуара? – спросил он.

Макферлейн хрюкнул от смеха:

– Можете себе представить, приобрел. Не оригинал, тот был украден много лет назад. Другого беднягу, который не мог и предположить, что проведет вечность в долине реки Гудзон. У Ллойда есть копии некоторых сокровищ короля Тата для усыпальницы. По-видимому, не удалось купить оригиналы.

– Даже тридцать миллиардов не все могут, – сказал Глинн, отворачиваясь от окна. – Пора?

Они оставили здание и спустились по гравиевой дорожке к лесу. В кронах у них над головами трещали цикады. Вскоре они вышли на песчаную поляну. Пирамида вздымалась прямо перед ними, совершенно желтая на фоне небесной лазури. Незавершенная постройка распространяла запах древней пыли и безграничных просторов пустыни.

Ллойд увидел их и сразу пошел навстречу, протягивая обе руки.

– Эли! – загудел он добродушно. – Вы опаздываете. Можно подумать, что вам предстоит передвинуть Эверест, а не кучу железа.

Он ухватил Глинна за локоть и повел к каменным скамьям у дальней стороны пирамиды. Макферлейн устроился напротив. Здесь, в тени пирамиды, было прохладно. Ллойд указал на тонкую папку под мышкой у Глинна:

– Это все, что купил мой миллион долларов?

Глинн ответил не сразу. Он смотрел на пирамиду.

– Какой высоты она будет в законченном виде? – спросил он.