Текст книги "Богиня любви"
Автор книги: Линдсей Армстронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Он помог ей медленно подняться, и она постояла немного, затем стала оседать. Тихо чертыхнувшись, Том подхватил ее на руки и понес в свой кабинет, пристроенный к конюшне, раздавая через плечо приказания.
Войдя в комнату, он закрыл дверь ногой и хотел положить ее на старенькую кушетку. Чес издала протестующий звук. Замерев, он заглянул ей в глаза.
– Так лучше, – прошептала она.
Понадобилось мгновение, чтобы значение слов дошло до него, затем он сел на кушетку, держа Чес в своих руках.
– Извини, – добавила она, облизав пересохшие губы, – но так я чувствую себя в безопасности – или что-то вроде этого… – И со вздохом облегчения положила голову ему на руку.
Что-то вспыхнуло в его глазах.
– Чес, я должен убедиться, что у тебя нет никаких других повреждений, кроме шишки.
– Нет. Я уверена, что ничего не сломано, и я не чувствую никаких внутренних болей, только слабость и разбитость во всем теле. Лошадь наступила на меня?
– Даже не зацепила.
– Ты сумел удержать жеребца?
– Каким-то чудом – да.
– Ну, никакое это не чудо, – пробормотала Чес.
Он поморщился.
– Спасибо, но могло бы быть гораздо хуже. Ох, уж эти зеваки с их собаками! В сущности, одна ты пострадала. Даже собака цела и невредима.
– Не так уж я и пострадала. Думаю, что сейчас смогу убедить тебя в этом. Я знаю, кто я, где я, кто ты, и могу назвать тебе дату своего рождения. И у меня не двоится в глазах.
– Хорошо. Значит, нет никакой спешки.
– Именно. – Она закрыла глаза и немного полежала в молчании, чувствуя растущее ощущение покоя и умиротворения, постепенно сознавая, что это ощущение неразрывно связано с мужчиной, в чьих объятиях она лежит.
Чес подняла веки и обнаружила, что он неотрывно смотрит на ее губы.
– С нашей стороны было бы большой глупостью… сближаться, – выдохнула она.
Он заглянул ей в глаза, и его губы дернулись.
– Перед некоторыми глупостями очень трудно устоять.
– Да, но мне нелегко расставаться со своими убеждениями.
– Я уже понял. С другой стороны, возможно, никакая это не глупость, а вполне естественный порыв.
Она слегка нахмурилась.
– Ты хочешь сказать, что, если я хочу, чтобы ты поцеловал меня, и ты хочешь этого же, значит, все в порядке?
Он пожал плечами.
– Обычно да, но есть только один способ выяснить.
– Да, но что потом? Я не хочу, чтобы ты на что-то рассчитывал.
– Не буду. Ты всегда в такие моменты так много болтаешь?
Она закусила губу.
Том улыбнулся и провел пальцами вниз по ее голой руке.
– Мне нравится ощущение твоей кожи, она такая гладкая. И еще твои глаза. Не думаю, что когда-нибудь видел такую глубокую синеву, но они могут быть, – его взгляд сделался грустным, – такими сдержанными и непреклонными.
– Мы познакомились при обстоятельствах, которые любую девушку сделают немного сдержанной.
– Ты великолепна, Чес, и не позволяй ни одному мужчине думать иначе. Но хватит разговоров. – Он привлек ее ближе и приблизил свои губы к ее губам.
– Я…
– Ш-ш-ш, – прошептал он. – Давай посмотрим, могут ли поступки говорить громче слов.
Харриет Хокинг услышала про происшествие у конюшни и помчалась посмотреть, как Чес и не может ли она чем помочь.
Когда ей сказали, что Том и Чес в кабинете, она, возможно к счастью, вначале заглянула внутрь, прежде чем открыть стеклянную дверь.
Из-за больших растений в кадках и наваленных на столе книг и бумаг было плохо видно, но Харриет вытянула шею, и то, что она увидела, заставило ее застыть на месте.
Ее сын и свадебный консультант сплелись в страстном объятии!
Глаза ее расширились, рот открылся, она резко развернулась и побежала обратно к дому. Клэр с нетерпением ждала ее на веранде.
– Ну, как она? Сильно пострадала? «Скорую» вызвали?
– Нет. Думаю, с ней все в порядке. То есть я уверена, что с ней все в порядке, потому что Том ее целует. Ох, Клэр, я подозревала, что это может произойти. Возможно, Чес Бартлетт – именно та женщина, которую Том искал всю жизнь!
– О, боже мой, – медленно проговорила Клэр Хокинг. – Боже мой, боже мой!
– Что? – нахмурилась Харриет. – Я думала, она тебе нравится.
– Ну да. Просто очень жаль, что мне никто ничего не сказал.
– О чем?
– Об этих подозрениях. Иначе я бы не сделала того, что сделала.
Раздражение Харриет переросло в дурное предчувствие.
– А что ты сделала, Клэр?
– Только что звонила Сара Олдфилд. Она оказалась неподалеку – кстати, ты знаешь, что она развелась? – и захотела заглянуть и навестить нас. Признайся, она была милой девочкой, даже несмотря на то, что они с Томом расстались. Поэтому я пригласила ее на ночь. Места же у нас сейчас хватает.
Харриет закрыла глаза.
– Как ты могла? В первую очередь, – проговорила она сквозь зубы, – ты должна была спросить разрешения у Тома! Что мне теперь делать? Она оставила свой номер телефона?
– Нет. Не думаю, что ты что-то можешь сделать, Харриет. Знаешь, теперь Сара и Том могут быть просто хорошими друзьями.
– Или же Сара осознала, что совершила ужасную ошибку, и хочет все исправить!
Наконец Том поднял голову. Чес заморгала и с наслаждением пошевелилась в его руках.
– Это было нечто, – сказал он с мерцанием в серых глазах, обнимая ее стройное тело.
– Да. – Грудь Чес быстро вздымалась и опускалась под тонким шелком блузки.
– Как твоя шишка?
– Какая шишка?
Он лукаво улыбнулся. Чес затрепетала. Она целиком и полностью отдалась его объятиям и его поцелую. Желание бурлило в ней, вспыхнувшее от ощущения и вкуса этого мужчины. Еще никогда прикосновения и ласки не казались ей такими естественными, такими восхитительными, заставляющими ее плавиться от желания и ощущать себя настоящей Афродитой…
Она покраснела.
Он вопросительно вскинул бровь, следя взглядом за приливом яркого румянца, появляющегося на щеках.
– Что с тобой?
– Просто пришла в голову одна странная мысль, вот и все.
Он обвел ее рот большим пальцем.
– Скажи мне.
– Думаю, не стоит.
– А я думаю иначе. Не припоминаю, чтобы сделал что-то, что могло заставить тебя покраснеть.
– Одно слово пришло на ум, – осторожно сказала она. – Афродита.
– А! Богиня любви и красоты. Что ж. Послушай, разве она родилась не из морской пены?
– Да.
– Так я и думал. Возможно, ты не знаешь, но у нас есть запруда на реке, где мы часто купаемся. Она глубокая, уединенная, и там песчаное дно. Прекрасное место для… э… воссоздания классики.
Чес закусила нижнюю губу, представив себя выходящей из озера мокрой и… обнаженной. Она прерывисто вздохнула и почувствовала, как вспотела спина, когда он медленно провел ладонью по ее телу.
– Вся розовая и золотистая, может, чуть светлее в тех местах, которых не касается солнце, – едва слышно пробормотал он. – Но совершенно восхитительная.
– Когда ты, – у нее перехватило горло, – будешь весь смуглый и такой неповторимо мужественный. – Она резко оборвала себя и попыталась сесть.
– Ну что ты, – тихо проговорил Том. – Нет ничего плохого в том, чтобы пофантазировать вместе. Тем более после того, как я целовал тебя, а ты целовала меня.
– Да, но давай не будем слишком спешить, – попросила Чес, – и сюда кто-то идет!
На этот раз он отпустил ее, и она пересела с его колен на кушетку.
Во второй раз Харриет Хокинг произвела достаточно шума, чтобы быть услышанной заранее, потом постучала в дверь и позвала Тома по имени.
– Входи, мама, – ответил Том. Чес лихорадочно пыталась пригладить свои волосы.
– Чес! – Харриет вошла. – С вами все в порядке? Вы выглядите немного разбитой, и это неудивительно после случившегося. – Она повернулась к сыну: – Как она?
– Думаю, ничего страшного, – ответил Том, – однако ей не повредит на некоторое время немного снизить темп.
– Ну, разумеется. Идемте в дом, Чес, и позвольте мне немного понянчиться с вами. У вас же могло быть сотрясение. Э… Том, мне надо поговорить с тобой.
– Ну давай, я слушаю.
– Нет, не сейчас.
– Дорогая, – нетерпеливо сказал Том и побарабанил пальцами по столу. – До обеда у меня еще куча дел, поэтому сейчас или никогда.
Харриет стиснула зубы.
– Что ж, прекрасно. Клэр пригласила Сару Олдфилд переночевать у нас. – Она повернулась к Чес. – Вы ее не знаете, моя дорогая, и в любом случае вам сейчас, наверное, не захочется ни с кем встречаться…
– Я в порядке, – прервала ее Чес, быстро соображая. – Правда, я… думаю, я пойду сейчас с вами в дом.
Харриет стояла в нерешительности, но, поскольку ее сын смотрел на нее с совершенно убийственным блеском в глазах, она избрала легкий путь.
– Идемте! На этот раз я на машине. – Она осеклась и закусила губу, но ни Том, ни Чес, похоже, не заметили ее оговорки.
* * *
Сара Олдфилд была действительно великолепна. К тому же блондинка.
Арнольд сервировал послеобеденный чай. Харриет, Чес, Клэр и Сара сидели за столом на веранде. Именно здесь Чес сделала еще несколько открытий относительно Сары Олдфилд.
У нее были зеленые глаза и роскошная фигура, она была высокой, стильной и довольно дружелюбно вела себя. Она весьма заинтересовалась Чес и свадьбой Ванессы и пришла в ужас, услышав, как Чес едва не попала под лошадь.
Когда Харриет поинтересовалась, что она делает в их краях, женщина заколебалась, на секунду опустив глаза. Чес показалось, что в них промелькнула печаль, и это напомнило ей кого-то, но кого?
– Просто приехала в гости, – тихо сказала Сара.
Внезапно Чес осенило – печаль Сары напоминала печаль Холли Магвайер!
Но разве Сара не вышла за другого? Однако кольца у нее не было, и вообще, почему она в Крессвелле? И почему Харриет, похоже, немного нервничает? Может, Сара пытается возобновить отношения с Томом?
Чес сразу же почувствовала, что у нее разболелась голова и ее немного подташнивает. Это из-за того, что она ударилась головой, или потому, что встретилась с еще одной пассией Тома, которая не может его забыть?
Она покачала головой и решила, что должна уйти, и единственный способ сделать это – сослаться на плохое самочувствие.
Глава седьмая
Чес проснулась в три часа утра, проспав, к своему удивлению, почти десять часов кряду.
На своем прикроватном столике она обнаружила коробку для ленча с бутербродом, печеньем и термосом с кофе – явное свидетельство того, что Харриет приходила навестить ее.
Головная боль, как и тошнота, прошла. Чес приподнялась на подушках, с аппетитом съела бутерброд, яйцо и салат и выпила кофе.
Ей пришло в голову, что из Харриет Хокинг получилась бы замечательная свекровь.
Она тут же возвела глаза к потолку и спросила себя, о чем только думает. Потом решила, что понятия не имеет, что и думать. Молодая женщина была в полной растерянности. Очевидно, ей просто необходимо побыть одной и немного прийти в себя.
Чес поднялась, приняла душ и оделась, затем уложила вещи. Перед уходом она написала записку, поблагодарив Хокингов за их доброту и заверив их, что с ней все в порядке, но поскольку она проснулась рано, то решила воспользоваться этим и на несколько дней съездить в Брисбен.
Она потихоньку вышла из дома и уехала при первых проблесках зари. Серебристый «БМВ» Сары Олдфилд все еще стоял на подъездной дорожке.
Чес любила свою квартиру. Когда-то это старое здание служило складом шерсти. В нем были высокие потолки и просторные помещения. Окна выходили на реку Брисбен. Гостевую спальню Чес превратила в рабочую студию-кабинет.
Там она и провела пару часов, разбирая накопившуюся почту и с облегчением чувствуя, как отступает напряжение. Она была дома, на своей территории.
Когда раздался звонок в дверь, Чес пошла открывать, уверенная, что это ее мать, которой она позвонила и пригласила на чашку кофе. Но это оказался Том.
– Как… как… – она отступила назад, округлив глаза, – как ты сюда попал? Так скоро, я имею в виду…
– Я же владею авиалинией. – Он окинул взглядом ее волосы, схваченные сзади заколкой-крабом, ее короткий шелковый халат, босые ноги.
Чес неловко пошевелилась.
– Я оставила записку – я в полном порядке!
– Ты всегда так делаешь: целуешь мужчину, рассуждаешь об Афродите и сбегаешь? – спросил он.
Чес лишилась дара речи. Он снял ее руку с двери, обхватил за талию, поднял и внес внутрь, затем закрыл за собой дверь.
– Я слышу запах кофе. Не отказался бы от чашечки.
Чес очнулась.
– Нет, обычно я так не делаю, но встречи с твоими бывшими возлюбленными, похоже, способствуют этому.
– Сара? Кто тебе это сказал? Клэр? Моя мать? – Он нахмурился и пожал плечами. – Впрочем, какая разница… – Он поставил Чес на пол, развернул ее и подтолкнул вперед, к источнику кофейного аромата.
– Прекрати распускать руки, Том Хокинг! – Она вырвалась и промаршировала в кухню.
– Приятный вид, – прокомментировал он.
Чес сняла кофейник с плиты и налила кофе в две разноцветные кружки.
– Угощайся, – и показала на сливочник и сахарницу.
Они прошли в гостиную. Он сел в кресло, а она примостилась в уголке обитого розовым бархатом дивана.
– Я планировала вернуться, – осторожно сказала она. – Я вовсе не собиралась бросить свадьбу Ванессы.
– Хорошо, но вопрос не в этом.
Чес поставила свою кружку на кофейный столик.
– У меня возникло такое чувство, словно я ступила на минное поле. Ты должен признать, что столкнуться с двумя женщинами, с которыми ты был… близок, вполне достаточно, чтобы задуматься.
– Задуматься о чем?
– Ну, ты знаешь. – Она сделала неопределенный жест.
– Не являюсь ли я кем-то вроде Синей Бороды?
– Не совсем, но все равно… – Она поискала слова. – Они обе выглядели печальными.
– Чес, я не знаю, говорил ли тебе тот, кто рассказал о Саре, что она бросила меня ради другого, за которого и вышла замуж?
– Да, но она все еще замужем за ним?
– Нет. – Он отпил кофе. – Они развелись. Однако даже речи нет о том, чтобы мы с Сарой возобновили отношения.
Чес не удержалась от улыбки.
– Ты разобрался с этим довольно споро.
– Да, что касается Холли Магвайер… – Он на секунду поглядел вдаль. – Ты знала, что Холли больше всего на свете ценит брак и стабильность?
Чес нахмурилась.
– Этого она мне не говорила.
– И тем не менее это так. Что ты знаешь о ее семье?
Чес задумалась.
– Не много. Никогда с ними не встречалась. Если подумать, Холли почти не упоминала о них.
– Ее родители развелись. Когда ее мать умерла, девочка переехала в дом отца, но не поладила с его второй женой и их детьми. От всего этого в душе Холли поселилась ужасная неуверенность. Ей нужен был не я, а ощущение стабильности.
Чес сцепила пальцы.
– Но она так тяжело переживала разрыв…
– Мне неприятно это говорить, но худший враг Холли – это она сама. Если бы наши отношения продолжились, ей бы было еще больнее…
Чес покачала головой.
– Значит, ты позволил вашим отношениям слишком затянуться, иначе сейчас она бы так не страдала.
– Разве несколько недель слишком много?
Чес ахнула.
– Всего лишь?..
Он кивнул, и его губы скривились.
– Тебе, возможно, будет интересно, что с тех пор у меня никого не было.
Чес облизала губы.
– Почему?
– Может, я и не тот мужчина, который нужен Холли, но это не значит, что я не сожалел о страданиях, которые ей пришлось пережить. Но я могу гарантировать, что она снова полюбит. Остается только надеяться, что в следующий раз она полюбит именно мужчину, независимо оттого, принесет ли ей эта любовь брак и стабильность.
Чес вздохнула.
– А с Сарой вы хорошо понимали друг друга?
– Послушай, это старая история. Тебе бы понравилось, если бы кто-то стал копаться во всех перипетиях отношений, которые у тебя когда-либо были?
– Их было не… – Чес остановилась. Так много, хотела она сказать, но вовремя прикусила язык. – Я поняла твою мысль. Итак, куда же мы пойдем дальше?
– Мяч, мэм, – веселые огоньки заплясали в его глазах, – на вашем поле.
Чес встала и подошла к окну. Немного подумав, она сказала:
– Ты не возражаешь, если я предложу не торопить события?
– Нет, – ответил он прямо позади нее. Она резко повернулась.
– Вообще-то, Афродита, я еду на неделю в Новую Зеландию, – тихо проговорил Том и положил ладони ей на талию.
– Думаю, тебе не следует называть меня так, – пробормотала она.
Он обвел взглядом ее рот и грудь.
– Нет? Почему?
Чес сделала прерывистый вздох.
– Не важно. Значит, Новая Зеландия? Ты ничего мне об этом не говорил.
В его глазах все еще плясали чертики.
– Наверное, у меня просто не было возможности.
– Значит, ты прилетел сегодня утром не только для того, чтобы увидеть меня? То есть, я не… – Чес в замешательстве замолчала.
– Я прилетел, чтобы увидеть тебя.
– Да, в общем… – Чес помолчала, собираясь с мыслями.
– Возвращаясь к тому, как нам быть дальше, я вполне согласен с тем, чтобы не торопить события. Но у меня одно условие: мы будем честны друг с другом. – Он заглянул ей в глаза.
– Честны? – выдохнула она. – Я имею в виду, я целиком и полностью за честность, но…
Он не дал ей договорить, и его ладони скользнули к ее бедрам.
– Честно признать, по крайней мере, то, что мы хотим друг друга.
– А как же духовная связь? – спросила Чес.
– С этим уже полный порядок. Мне доставляет истинное наслаждение пикироваться с тобой, дорогой свадебный консультант. Более того, я предпочитаю спорить с тобой, чем с кем-либо другим.
Глаза Чес удивленно расширились.
– Но… разве то, что мы постоянно спорим друг с другом, не минус в наших отношениях?
– Нисколько, – протянул он. – Мы стимулируем друг друга.
Чес закусила губу. Это правда, но…
– Подумай об этом, – посоветовал он. – Мне же пора бежать, но могу я оставить вас вот с этим, мисс Бартлетт?
«Этим» оказалось нечто такое, что оставило у Чес ощущение, словно она побывала в постели с мужчиной.
Под халатом у нее не было лифчика, только крошечные трусики. Он провел ладонями вдоль линий ее тела от подмышек до изгиба бедер, скользнув большими пальцами по ложбинке между грудями.
Шелковая ткань халата чувственно касалась кожи, и его руки на ней заставляли Чес ощущать каждый изгиб, каждую линию, очерчиваемые его большими, сильными ладонями. И когда он остановился, она оказалась в некотором смятении.
Дыхание молодой женщины было прерывистым, соски заострились под тонким шелком.
Он подождал мгновенье, затем улыбнулся и заглянул в ее глаза.
– Что? Никаких дерзких возражений?
– Я… должно быть, еще слишком рано…
– Что, если я сделаю вот так? – Он скользнул рукой к ее затылку и снял заколку. Волосы Чес каскадом рассыпались по плечам.
Чес пыталась сказать ему, чтобы он остановился, но была совершенно околдована теми ощущениями, которые он вызывал в ней, как и его загорелым, сильным телом и той мужественностью, которую он излучал, тем воздействием, которое на нее оказывал и которое она впитывала, казалось, каждой своей клеточкой.
Ее губы дрожали, глаза расширились, когда верх халата скользнул вниз, обнажая ее грудь, но было одно удовольствие чувствовать, как он обхватывает ее соски и играет с ними. Какое же это наслаждение – осознавать, что она разделяет с этим великолепным мужчиной сладостные мгновения и воздействует на него так же, как и он на нее.
Его глаза потемнели, дыхание стало тяжелым, а рука настойчивее.
Затем он остановился и снова заглянул ей в глаза.
– Новая Зеландия, – прошептал Том, – будет сущим адом. – И, схватив ее в объятия, крепко поцеловал. Потом отстранил ее от себя, поправил халат и дотронулся кончиком пальца до ее припухших губ. – Береги себя до моего возвращения. Когда ты планируешь вернуться в Крессвелл?
– Я… когда вернется Ванесса, – пробормотала Чес.
– Спасибо! – Он наклонился и снова поцеловал ее, на этот раз легко. И был таков.
Чес постояла, словно статуя, потом просеменила через комнату и опустилась на диван, обуреваемая целым вихрем противоречивых эмоций. Вздохнув, она посмотрела на свои руки. Если забыть о Холли и Саре Олдфилд, вопрос стоит так: каким она видит будущее для себя и Тома Хокинга?
Ее мать поспела не на кофе, а на ленч. Они немного поговорили о подготовке к свадьбе, потом об отце. Наконец Чес спросила:
– Мама, если мужчина и женщина все время спорят, это означает, что между ними существует некая связь?
Хоуп Бартлетт прищурилась.
– Полагаю, это возможно, – медленно проговорила она. – Все зависит от того, о чем вы спорите и насколько глубоки разногласия. А может, эта словесная пикировка является в некотором роде стимулирующей. А что?
– Мы с Робом почти никогда не спорили.
– Ты все еще… переживаешь из-за него, Чес?
Чес нахмурилась.
– Думаю, меня зациклило на последствиях моего шага.
Хоуп тяжело вздохнула.
– По правде говоря, мы с твоим отцом считали, что, несмотря на его красоту, ум и обаяние, он… ну, в общем, не способен на такую же глубокую привязанность, как ты.
– Выяснилось, что он был привязан, но не ко мне. А с чего вы взяли, что я способна на глубокую привязанность? – поинтересовалась Чес.
– Девочка, с самого детства ты целиком и полностью отдавалась тому, за что бралась. – Хоуп взмахнула рукой. – Возьми хотя бы успех, которого ты добилась в своем бизнесе.
Чес огляделась.
– Иногда, – призналась она с некоторой долей удивления, – мне хочется попробовать себя в чем-то другом.
– Почему бы и нет? Не сомневаюсь, за что бы ты ни взялась, непременно преуспеешь. А чего бы тебе хотелось?
– Не знаю! – Чес рассмеялась. – Еще пару минут назад я считала, что вполне счастлива и довольна тем, что делаю, но… не знаю, сейчас я чувствую какую-то неудовлетворенность, какое-то беспокойство. Но, мам, возвращаясь к Робу. Почему я не поняла этого раньше, а только когда уже… чуть не стало поздно?
– Дорогая, честно говоря, ты влюбилась довольно поздно для первого раза. И это такая ситуация, когда не многие из нас проявляют чудеса мудрости. – Хоуп пожала плечами. – Ты могла даже подумать, что с тобой что-то не так. – Она проницательно взглянула на свою дочь.
– Да, ты права. Я была единственной в своем кругу, у кого не было хотя бы нескольких любовных связей.
– Вот видишь, как ты могла судить, не имея опыта? В твоей жизни кто-то появился?
– Скорее, влетел как торпеда, – угрюмо проворчала Чес. – Мы спорим с ним практически постоянно! Я вечно командую и лезу туда, куда не следует, а он заявляет, что это указывает на нашу духовную связь!
– Он может быть прав, – медленно проговорила Хоуп. – Кто он?
– Но другая проблема в том, – продолжала Чес, – что, даже если нам и нравится пикироваться, в нем есть такая сторона, о которой я совсем ничего не знаю, и это напоминает мне Роба. Еще я думаю… проблема в других женщинах, которые у него были. Ты спрашиваешь, кто он? Он… он брат невесты.
Хоуп сделала большие глаза.
– Неплохой улов, судя по всему.
– Мама!
Хоуп усмехнулась.
– Извини. Возможно, стоило бы посоветовать тебе держаться подальше от брата невесты.
Мысли Чес вернулись на пару часов назад.
– Легче сказать, чем сделать.
– Чесси, – задумчиво проговорила ее мать, – мы все совершаем ошибки и учимся на них. Но если Роб обманывал тебя, было бы неправильным считать, что все мужчины такие, как он.
– Именно так он и сказал, брат невесты.
– И он прав, дорогая. Нельзя ли мне как-нибудь познакомиться с ним?
Чес вздохнула.
– Я подумаю. Может, после свадьбы. Если мы все еще… ну, ты понимаешь.
Чес снова приехала в Крессвелл, когда Ванесса, Руперт и его родители вернулись с Барьерного рифа. Том все еще был в Новой Зеландии.
Их сияющие лица говорили сами за себя. Все претензии и обиды по поводу места проведения свадьбы, казалось, были забыты. Ванесса выглядела успокоившейся.
Они с Чес обсудили некоторые подробности свадебных приготовлений, в частности относительно одежды жениха, Тома и шафера, который должен был прилететь из Англии только на следующей неделе.
– Том в последнее время такая душка, – заметила Ванесса.
Чес улыбнулась.
– Он очень любит тебя и печется о твоих интересах.
Ванесса подперла подбородок рукой.
– Я знаю. Все дело в том, что Том не собирался связывать себя с Крессвеллом так скоро.
Чес нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Думаю, временами его это ужасно удручает.
– А что… чем бы он предпочел заниматься?
Ванесса огляделась, встала и взяла фотографию в рамке с каминной полки.
– Вот его настоящая любовь, – сказала она. – Бенинди.
Чес уставилась на снимок. Том стоял возле самолета, прикрыв глаза от солнца, и смотрел на обширную долину, местами поросшую деревьями и изрезанную оврагами.
– Это пастбище в Кейп-Йорке. Оно принадлежит семье вот уже несколько поколений, но уже давно практически заброшено. Когда Том вернулся со службы в воздушных силах, он решил восстановить его. Он всегда любил это место.
– Так он его восстановил?
– Начал, – сказала Ванесса, – но потом папа заболел, и Тому пришлось вернуться домой. Думаю, после папиной смерти он остался здесь из-за меня и мамы, – печально проговорила Ванесса. – Крессвелл очень много значит для нас, но ни мама, ни я толком не умеем им управлять.
– А он не может нанять управляющих? – спросила Чес.
– Думаю, однажды он так и сделает. Забавно, однако. Сара Олдфилд оставила его из-за Бенинди, она не хотела жить где-то у черта на куличках. Полагаю, ты встречалась с ней?
– Да.
– Теперь она развелась и, если верить маме, снова пытается наладить отношения с Томом. – Ванесса покачала головой и поставила снимок на место. – В общем, если Том бывает порой раздражительным, причина в этом.
После того как они с Ванессой закончили с планом размещения гостей, Чес закрылась в своей комнате и прислонилась к двери. Она была одна в доме, за исключением персонала. Все остальные уехали на коктейль в соседнее поместье. На этот раз ей удалось отделаться от участия в вечеринке.
Молодая женщина оттолкнулась от двери и подошла к окну.
По крайней мере, теперь кое-что прояснилось. Это объясняло поведение Тома – человека, которого Чес больше не могла называть обычным повесой, и не только из-за того, что в нем обнаружилась новая сторона, но еще и потому, что за все время их знакомства она не заметила никаких признаков поведения дамского угодника.
Но что ей это даст? Трудно сказать.
Размышления Чес прервали Лерой и Пикканин, промчавшиеся мимо окна. В зубах у Лероя было что-то большое.
Чес выбежала из комнаты на веранду, чтобы догнать собак, и, выскочив из-за угла, тут же врезалась в Тома.
– Ухты! – Каким-то образом ему удалось удержать их обоих от падения. – Чес! Означает ли это, что ты так сильно по мне соскучилась?
– Нет, – выдохнула она. – То есть… я хотела сказать, что очень рада, что ты вернулся, но у Лероя что-то в зубах и…
Он приложил палец к ее губам.
– Все в порядке.
– Но ведь я только что видела…
– Это кость.
Чес заморгала, пытаясь выровнять дыхание.
– Должно быть, это очень большая кость.
– А он большой пес. Как ты?
– Отлично. – Она взглянула на него. – А как Новая Зеландия?
– Стоит на месте. – Он улыбнулся и взял ее за руку. – Хочешь немного прогуляться?
– Если ты только что приехал, тебе нужно…
– Нет, не нужно. Итак…
– Ты не знаешь, что я хотела сказать!
– Не важно. Единственное, что я хочу, – это побыть где-нибудь с тобой наедине.
– О…
– Неподалеку поддеревьями есть лавочка.
Лавочка, действительно, находилась недалеко от дома, но это был словно другой мир. Ивы уступали место эвкалиптам, окружающим лужайку, в центре которой находился пруд с песчаными берегами, выглядящий таким манящим в жаркий летний день.
– Вот здесь мы купаемся, – сказал Том. – Кажется, я тебе говорил.
– Да, – отозвалась Чес и взглянула на свои брюки и блузку. – Я не одета для классического воссоздания Афродиты.
– Не думаю, что Афродита вообще была одета, но это не то, что я имел в виду. Садись.
Когда она села, он опустился рядом и вытянул позади нее руку.
– Итак, что вы откопали, пока я продавал годовиков в Новой Зеландии, доктор Ватсон? – спросил он, глядя на нее с лукавым блеском в серых глазах.
Чес сделала большие глаза.
– Что ты имеешь в виду?
Он насмешливо вскинул бровь.
– Я думал, ты была поглощена разгадкой тайн, связанных с Томом Хокингом. Его намерения, его перспективы, его мотивы, его история, свои ли у него зубы, сколько аппетитных блондинок устилают его путь, ну и так далее…
Чес сдавленно охнула.
– Это…
– Не смешно? – подсказал он. – Не правда?
– Именно! Но знай, есть только одна вещь, которая меня интересует: как он отреагирует на это?
Она сбросила босоножки, быстро выскользнула из брюк, стащила с себя блузку и, не оглядываясь, вошла в воду. Вода была прохладной и освежающей. Молодая женщина нырнула, а когда вынырнула, Том вынырнул перед ней.
Его каштановые волосы прилипли к голове, вода блестела на мокрой груди – он успел снять рубашку. А что еще он снял?..
– Ну уж нет, даже и не думай! – пропела она и ускользнула прочь, словно угорь.
Ему потребовалось несколько энергичных взмахов, чтобы поймать Чес. К тому времени они оба смеялись и тяжело дышали.
– Надеюсь, вы хотя бы частично презентабельны, мистер Хокинг, – проговорила она.
– Как и вы, мисс Бартлетт, – ответил он серьезно, но с озорным блеском в глазах, – я остался в нижнем белье. Этого достаточно? И вообще, чья была идея?
– Моя. Жаль только, что я не видела твоего лица.
Он заключил ее в объятия.
– Могу сказать тебе, что на нем было написано: последнее слово всегда должно оставаться за этой девушкой!
Чес рассмеялась. Она стояла на цыпочках, а он вполне свободно стоял на дне, и его плечи выступали над водой. Они были гладкими, загорелыми и сильными, и она подумала, что ей лучше отплыть прочь, пока она не совершила какую-нибудь глупость.
Например, прижалась губами к этим плечам или крепкой шее или обвила ее руками и поцеловала в губы.
Возможно, она именно так и сделала бы, но в этот момент Лерой с шумом выскочил из кустов, сопровождаемый, разумеется, Пикканином. Собаки притормозили, обозрели сцену и затем с радостным лаем ринулись в воду.
На несколько минут воцарился полнейший хаос. Лерой выскочил из пруда, схватил рубашку и брюки Тома в зубы и прыгнул обратно в воду. Пикканин, не желая отставать от него, подхватил брюки и блузку Чес и попятился с ними к пруду.
Когда Чес и Том в конце концов вышли на берег, выудив свою одежду, она отплевывалась и держалась за бока от смеха.
– Это не собака, а черт какой-то, – выдохнула Чес, плюхнувшись на скамейку. – Если он не жует мои вещи, то пытается утопить меня или мою одежду! Можешь не говорить, – предостерегла она, когда Том сел с ней рядом, – он чуть больше самого огромного щенка, которого я когда-либо видела!
– Осторожнее, вот он бежит, – предостерег Том в свою очередь. – Приготовься к еще одному душу.
Лерой выкатался в иле, выскочил на берег, расположился прямо перед ними и как следует встряхнулся. Чес нашла убежище в объятиях Тома, хохоча еще больше.
– О боже, – простонала она наконец, когда собаки убежали. – Думаешь, мы в безопасности?
– Ммм, – он стер пальцами грязные брызги с ее щеки. – Но только не от этого.
Она знала, что сейчас произойдет, и не сделала попытки избежать этого. Какой смысл сопротивляться тому, что казалось ей таким правильным, таким необыкновенным?
