Текст книги "Грешный ангел"

Автор книги: Линда Лаел Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Словно во сне, Бонни вернулась к окну и положила Роз на кресло.

– Закрой глазки, солнышко, – сказала она, наклоняясь и целуя дочь, – мама с тобой и больше не будет шуметь.

Роз сладко зевнула и закрыла глаза. Бонни повернулась к Элаю.

Он стоял перед камином, спиной к ней, положив руки на каминную решетку. Кто-то закрыл все двери.

Комната была просторной, но Бонни казалось, что она в склепе.

– Ты мог бы посоветоваться со мной, прежде чем купить пони для Розмари, – раздраженно – прошипела она.

– Наш сын умер, – сказал он. В его голосе звучала боль.

Бонни ухватилась за спинку стула, слезы хлынули у нее из глаз.

– Элай, пожалуйста!

Он резко развернулся, его лицо исказила боль, которую он скрывал так долго.

– Кайли умер, – повторил он. Его слова падали, как камни.

Бонни закрыла глаза.

– Не заставляй меня снова пройти через это, Элай. Я уже пережила это горе.

– Но я еще не пережил, – отрезал он, чтобы не разбудить Роз, он говорил тихо, – я не пережил!

Бонни покачнулась, Элай схватил ее за руку и потащил к дверям, ведущим в сад. Открыв одну из них, он почти вытолкнул Бонни, но не сразу повернулся к ней.

Его глаза смотрели не на нее, а в пространство. Казалось, Элай не видел Бонни.

– Боже, – сказал он, и его черты исказились, – самым страшным было видеть, как жизнь покидает сына, а я не могу ничего сделать.

Ноги не держали Бонни, она опустилась на скамейку, глядя на розовый куст Джиноа и не видя его, сейчас Бонни видела только одно: она спешит со спектакля. Домоправительница, миссис Перкинс, встречает ее на лестнице. Вот тогда-то Бонни и поняла, что случилось что-то ужасное. Она пробежала мимо Эммы Перкинс, мимо спальни в детскую.

Элай был уже там, он сидел на кресле-качалке, держа на руках ребенка. Он раскачивался. Когда он поднял глаза на Бонни, они были совершенно пустыми.

– Где ты была? – спросил он без всякого выражения.

Бонни не ответила: она была слишком потрясена. Она попыталась взять сына, но Элай вырвал у нее ребенка.

Даже теперь, спустя почти три года, Бонни словно слышала свой вопль, раздирающий душу. Она вытерла слезы рукавом. Самообладание покинуло Элая, и Бонни видела, что он борется с чувствами, уже не управляя ими.

Он начал расхаживать взад и вперед, пытаясь овладеть собой, но, судя по тому, как исказилось его лицо, Элай ощущал полную беспомощность.

Вдруг он остановился, запрокинул голову, и мучительный крик раздался в саду. Бонни казалось, будто Кайли только что умер у него на руках.

Бонни вскочила со скамьи, бросилась к Элаю и заключила его в объятия. Он плакал, и она, переполненная жалостью к нему, разделяла его боль.

Прошло немало времени, пока они успокоились, и рука об руку пошли к пруду. Светила полная луна, и дорога серебрилась у них под ногами.

Элай нарушил молчание.

– Я не могу потерять Роз, – сказал он.

Они стояли под шелестящими ивами, скрытые в их тени. Бонни чувствовала глубокую печаль.

– Она здоровая девочка…

– Я не это имею в виду, Бонни, – он смотрел на нее отчужденно, как в ту декабрьскую ночь. – Я хочу, чтобы дочь жила под моей крышей.

Руки Бонни безжизненно упали, она смотрела на темную воду пустыми глазами.

– Я не могу помешать тебе отобрать Роз, – через силу сказала Бонни, – любой судья в этой стране решит дело в твою пользу.

– Кажется, ты не понимаешь меня, Бонни, – голос Элая все еще не окреп, но сила и самообладание постепенно возвращались к нему.

Бонни ужаснулась: она потеряла одного ребенка и вот-вот потеряет другого. Она стиснула кулаки и горящим взглядом посмотрела в лицо Элая.

– Будь ты проклят, Элай! Не прикидывайся добрым! Я слышу угрозу в твоих словах!

– Угрозу?

– Да! Ты обвинял меня в смерти Кайли, ты сделал, мою жизнь невыносимой, а теперь ты хочешь наказать меня снова, отняв Роз! О Боже! Элай, как ты можешь быть таким жестоким!

Элай, сначала ошеломленный, вдруг пришел в ярость:

– Ты вот что думаешь? Что я собираюсь наказать тебя?

Бонни, несчастная и испуганная, отвернулась от него.

– Да, это то, что ты делаешь.

– Ты так думаешь обо мне после всего, что произошло между нами?

Бонни посмотрела на звезды.

– Да, – сказала она, вспомнив ночь на берегу реки. Из гордости она добавила: – Разве ты не видишь, что я только пользуюсь тобой, как и ты мною. Мне время от времени нужен мужчина, и ты для этого вполне подходишь.

Элай выругался и повернул ее к себе с неистовой силой. Его губы были сжаты, и глаза горели в лунном свете.

– Значит, – выдохнул он, – ты примешь мои условия: Так или иначе, но я хочу вырастить Роз как свою дочь. Но ей нужна мать, и только по этой причине я намерен жениться на тебе.

– Ты? – Бонни никогда еще не была так оскорблена. – Напыщенный, невежественный, самодовольный осел! Я не выйду за тебя замуж ни за что на свете!

Лицо Элая выражало ненависть.

– Тебе придется. Тебе придется. Потому что ты не захочешь потерять свою дочь!

– Ты знаешь, куда нанести удар, это точно, – сказала Бонни, признав свое поражение. В конце концов, ей пришлось согласиться. – Я выйду за тебя из-за Роз, но никогда не буду тебе женой! Клянусь, что не разделю с тобой постель никогда!

Элай засмеялся.

– Я затащу тебя в кровать, когда захочу, – бросил он, и Бонни вспыхнула, – да и Эрлина не оставит меня, так что не беспокойся.

Бонни нагнулась, чтобы поднять камень и запустить им в Элая. Но когда она нашла камень, Элай был уже в безопасности.

Глава 23

Бонни долго стояла у освещенного луной пруда, размышляя о том, как забрать Розмари, не заходя в дом Мак Катченов.

Она надеялась украдкой пробраться в комнату и молила Бога о том, чтобы избежать встречи с Элаем.

Бонни осторожно приблизилась к дому со стороны сада, свет из окон гостиной падал на кусты и цветы золотыми полосами, и она старалась держаться в тени. Двери были открыты.

Бонни заглянула внутрь и посмотрела, свободен ли путь в гостиную, но увидела Элая и Сэта, о чем-то спорящих. Розмари там не было. Бонни сосредоточилась, пытаясь обдумать ситуацию. Успокоившись, она услышала разговор мужчин.

Возбужденный и красный Сэт сорвал с себя пиджак и расстегнул воротник рубашки.

– Ничем нельзя извинить такого поведения… я не буду в этом участвовать!

Бонни осторожно прикрыла одну из дверей, и до нее донеслись слова Элая:

– Я перепробовал все, Сэт, все!

– Это принуждение! – горячо возразил Сэт. Он, казалось, был готов к схватке. Его глаза устремились к двери, и Бонни, поняв, что он заметил ее, нырнула обратно в сад и спряталась за кустом.

Больше она ничего не слышала, но это уже не имело значения: она сразу поняла, о чем они спорили.

Элай явно сообщил Сэту о своем плане заставить Бонни вступить с ним в брак, и Сэт, как порядочный человек, негодовал.

Зная, что немногие могут противостоять Элаю Мак Катчену, Бонни молила Бога, чтобы спор продолжился еще хоть несколько минут, а сама, обогнув дом, бросилась в кухню.

– Надеюсь, позволите мне уйти? – спросила она Джиноа и Элизабет, которые пили чай. И не дождавшись ответа, она ринулась по задней лестнице на второй этаж. Розмари могла спать в любой комнате, но интуиция подсказала Бонни, что она в спальне Элая.

Дверь в маленькую комнату, примыкающую к спальне, была открыта, и Бонни проскользнула туда.

Эта комната предназначалась только для мужчин, Элай, как и его дед, часто проводил здесь свободное время. Книги все так же стояли на полках, на прежних местах были кресло и диван, но кое-что изменилось: из комнаты Джиноа принесли кушетку, на которой и спала Роз. Вместо мрачных бархатных портьер повесили белые занавески.

Бонни зажгла лампу и с растущим чувством беспокойства огляделась. Прелестный кукольный домик восьми футов в длину, с мебелью, крошечным ведерком для угля и китайскими игрушечными тарелками – реликвии детства Джиноа стояли на столе Элая, как приманка для Роз.

Приблизившись к домику, Бонни потрогала его дрожащей рукой по крошечным чешуйкам на крыше. В домике были библиотека с миниатюрными книгами, крошечные хрустальные люстры и несколько херувимов, которые начинали играть на арфах, когда двери открывались. Бонни тяжело вздохнула.

Ее огорчало не то, что она никогда не сможет купить Роз таких игрушек. Беда была в том, что ее самая надежная подруга Джиноа поддержала Элая. Об этом свидетельствовала и кушетка, принесенная из комнаты Джиноа, и то, что из множества деталей собрали этот домик. Такая кропотливая работа, явно не предназначенная для мужских рук, требовала времени.

Бонни повернулась и пошла в комнату Элая. Она почти не удивилась, застав там Джиноа. Золовка сидела на кровати, которую Бонни когда-то разделяла с мужем.

Джиноа изобразила смущение:

– Я знаю, что ты думаешь… – сказала она.

– Конечно, – согласилась Бонни. – Но как ты могла? Ты долго была моей единственной подругой, и я полностью доверяла тебе… – голос ее оборвался, и Бонни прислонилась к двери. Помолчав, она продолжала: – Розмари еще слишком мала и для такого домика, и для пони.

Лампа на столе Элая осветила лицо Джиноа.

– Этот дом принадлежит Роз так же, как и тебе.

Бонни улыбнулась, хотя ей было совсем не весело.

– Почему же ты предала меня?

– Элай сказал, что тебя невозможно урезонить. – Джиноа вздохнула. – На твоем месте я послушалась бы его.

– Ну что же, – съязвила Бонни, – слушайся Элая: он мужчина, поэтому все знает лучше.

Джиноа усмехнулась.

– Ты сознательно все запутываешь, Бонни! Ты любишь Элая… Ты сама призналась мне в этом несколько часов назад… и, тем не менее, отказываешься быть с ним.

– Может, я любила Элая тогда, но сейчас я его ненавижу. Он загнал меня в угол… Я должна жить с ним как жена, или потерять ребенка. Богатый выбор, не так ли?

Джиноа побледнела.

– Так ты согласишься на его условия, Бонни, – спросила она упавшим голосом, – или убежишь?

– Я не знаю, куда от него спрятаться, но если бы я собиралась убежать, я бы тебе этого не сказала, Джиноа. Я выйду замуж за Элая, но устрою ему такую жизнь, что он взмолится, чтобы Господь сжалился над ним!

Джиноа, словно получила пощечину, встала и пошла к двери. Здесь она задержалась.

– Мальчик Марты ушел за священником. Я могу предоставить тебе экипаж, если ты хочешь поехать домой и захватить что-либо из одежды.

Бонни взглянула на свое скромное ситцевое платье.

– Учитывая обстоятельства, подойдет и это, – отрезала она.

Двадцатью минутами позже преподобный мистер Бим совершил обряд бракосочетания. Свидетелями были Джиноа, Элизабет, Сьюзен Фэрли и Сэт, который, вопреки своему решению, принял участие в церемонии.

Когда жениху и невесте пришло время поцеловаться, Бонни отпрянула от Элая.

Элай, однако, не сделал попытки поцеловать ее. Он лишь деловито подписал брачное свидетельство. Смущенная Бонни сделала то же самое.

Элизабет в изумлении смотрела на все это, а Джиноа хотелось провалиться сквозь землю. Мистер Бим, получив деньги, тотчас же удалился. Один Элай был совершенно невозмутим.

– Так вот, – сказал Элай, обращаясь ко всем, – я ухожу, чтобы отпраздновать это событие! Человек женится не каждый день!

Бонни не поверила своим глазам, когда Элай поправил галстук и надел пальто. Джиноа и Элизабет были ошеломлены.

– За Веббом некому присмотреть этой ночью. Не довезете ли вы меня с маленьким Самуилом до магазина, мистер Мак Катчен?

Элай кивнул и улыбнулся.

– Я буду ждать вас в экипаже. – Он нисколько не походил на человека, который только что женился, как и Бонни не знала, как к этому отнестись. Она вышла и поднялась по лестнице.

Сьюзен Фэрли последовала за ней, чтобы взять ребенка: она спешила к Веббу. Бонни отправилась в спальню.

Джиноа предусмотрительно поставила зубную щетку и коробочку с порошком на тумбочку возле кровати. Захватив это с собой, Бонни спустилась в ванную комнату, почистила зубы и умылась, после чего вернулась в спальню. Она втайне надеялась, что Элай ждет ее там, но спальня была пуста.

Бонни со вздохом забралась в постель. Заложив руки за голову, она смотрела в потолок. Когда лампа на столике стала потрескивать и коптить, Бонни задула, ее.

Едва Бонни снова улеглась, на нее нахлынули воспоминания о первой ночи, которую она провела здесь, в этой постели. Тогда ее переполняли любовь, ожидание и страх, и Элай обращался с ней бережно и деликатно.

Теперь она уже не та дрожащая девушка, а оскорбленная женщина. Бонни металась, не находя себе места. Часы пробили одиннадцать, двенадцать, час.

Только тогда Бонни забылась тяжелым сном. Ей снилось, что они с Элаем занимаются любовью на теплой мокрой траве возле реки. Проснувшись, Бонни поняла, что уже утро.

Элая рядом не было.

Бормоча проклятия, чтобы не расплакаться, Бонни выбралась из кровати и поспешно оделась.

Заглянув в соседнюю комнату, она поняла, что Роз уже встала, должно быть, сейчас она завтракала с теткой.

Кипя от гнева, Бонни спустилась по лестнице на кухню. Там была только Марта.

– Доброе утро, миссис Мак Катчен! – сказала та, возясь у плиты, – мисс Джиноа и мисс Розмари в саду.

«Мисс Джиноа и мисс в саду». Как естественно звучали эти слова, и как ужасно, противоестественно поступил Элай, не вернувшись домой!

Нет, Бонни вовсе не хотела, чтобы этот негодяй разделил с ней постель. Но если он так ведет себя, то и она ему не уступит.

– Я не буду завтракать, Марта, – сказала она – пожалуйста, скажите моей золовке, что у меня дела в магазине.

Слуги в Нортридже совсем не те, что в Нью-Йорке.

– Скажите ей сами, – буркнула Марта.

Вспыхнув, Бонни отправилась в сад.

– Доброе утро, Бонни! – радостно проговорила Джиноа. Бонни хотелось сказать ей колкость, но так как здесь же был Сэт, она удержалась.

Взяв на руки Роз, она обняла и поцеловала ее. Джиноа казалась очень радостной, и Бонни стало стыдно, что она сердится на нее.

– Я должна пойти в магазин, – сказала она, – я покормлю Роз там.

– Пойти в магазин! – удивленно воскликнула Джиноа, Сэт, сидевший возле нее, сделал вид, что разглядывает распустившиеся ноготки и цинии.

– Разве ты не знаешь, что у меня есть дела, которыми я должна заниматься? И мне нужно поговорить с Кэтти и Хатчисоном.

Роз брыкалась – она не любила сидеть на руках, – и Бонни пришлось отпустить ее. Девочка побежала по лужайке за бабочкой, и Сэт с явным облегчением последовал за ней.

Джиноа побледнела.

– Я, конечно, понимаю, что ты хочешь сообщить Кэтти и Веббу о свадьбе, но ты, несомненно, догадываешься, что тебе уже не придется зарабатывать на жизнь. Разве ты не хозяйка этого дома?

– Хозяйка этого дома – ты, Джиноа!

Джиноа вспыхнула и неожиданно улыбнулась.

– В ближайшее время мы с мистером Кэллаханом объявим о своей помолвке, – радостно сказала она. Бонни заметила, что на ее руке сверкает крупный бриллиант.

Это сообщение смягчило Бонни. Она подумала, что в действиях Джиноа не было дурного умысла, золовка лишь пыталась наладить жизнь брата.

– Не будь я в такой ярости, я бы обрадовался за тебя, Джиноа.

Джиноа засмеялась, и на ее глаза навернулись слезы.

– Порадуйся за меня, Бонни! Если ты будешь сердиться, это все испортит.

Сев рядом с Джиноа, Бонни обняла ее. К радости за золовку примешивалась печаль.

– Нортридж опустеет после твоего отъезда, да и не знаю, как я обойдусь без тебя.

– Ерунда! Я не покину Нортридж навсегда. Мы с Сэтом хотим построить дом. Он должен быть готов к нашему возвращению из свадебного путешествия.

Бонни вздохнула: если не считать отъезда в Нью-Йорк, у них с Элаем не было свадебного путешествия. Вторая свадьба – только фикция, так что и сейчас ей не на что надеяться.

– Куда вы отправляетесь? – спросила она.

Джиноа взяла руки Бонни в свои.

– Мы остановимся в прекрасном отеле в Канаде, – сказала она. – О, Бонни! Невеста в моем возрасте! Ты можешь представить себе, как я нервничаю.

Бонни чувствовала, что вот-вот расплачется: вчера она вышла замуж в ситцевом платье, и Элай даже не подарил ей свадебной ленты.

– Я завидую тебе, Джиноа, – призналась она, – О, я действительно тебе завидую!

Джиноа похлопала ее по руке.

– У вас с Элаем все образуется, Бонни. Вот увидишь!

Бонни вздохнула.

– Я не уверена в этом, – сказала она. Ей хотелось сказать золовке, что Элай не вернулся домой этой ночью, но гордость заставила ее промолчать. Может, та и сама знала об этом.

К ним подошел сияющий Сэт, держа Розмари на плече. Бонни подумала: «Будут ли у Кэллаханов дети?» И улыбнулась этой мысли.

– Пусть Розмари останется с нами, – попросила Джиноа. – Это такая радость!

Предстоящее объяснение с Веббом пугало Бонни.

«Пожалуй лучше, – решила она, – оставить Роз здесь». Она поцеловала пухлую щечку дочери.

– Веди себя хорошо, пока меня не будет, радость моя. Я принесу тебе куклу, когда вернусь.

Роз обрадовалась.

– До свиданья, мама, – сказала она, помахав ручкой.

Через несколько минут Бонни уже входила в магазин. Привычная обстановка успокоила ее. Хоть ее и заставили выйти замуж, но у нее остались Розмари и этот магазин.

– Кэтти! – крикнула она, поднимаясь по лестнице.

Молчание.

– Кэтти! – вновь крикнула Бонни.

Сьюзен, выйдя от Вебба, отвела глаза.

– Кэтти нет мисс Мак Катчен. Она собрала вещи и ушла.

– Ушла? – переспросила Бонни. – Куда?

Сьюзен пожала плечами и возбужденно заговорила.

– Разве не удивительно! Только что был доктор и принес Веббу… мистеру Хатчисону… костыли.

Все еще пытаясь понять, куда делась Кэтти, Бонни вошла в спальню. Вебб в самом деле поднялся с кровати и стоял, опираясь на костыли.

– Ты уверен, что достаточно окреп? – начала Бонни, заметив резкую бледность Вебба.

Его голубые глаза пристально и отчужденно смотрели на Бонни.

– Я достаточно окреп, – сухо сказал он.

– Так ты уже слышал? – тихо спросила Бонни.

– О твоей свадьбе? – голос Вебба был почти враждебным. – Ты могла бы предупредить, что изменила свои намерения, Бонни.

Бонни опустила голову и замешкалась у двери. Ей нечего было сказать в своё оправдание: ее намерения изменились задолго до того, как Элай принудил ее к браку, она просто не решалась сказать Веббу правду.

– Прости меня!

– Нет! Мне следовало верить людям, которые говорили, что ты спишь с Элаем! Я должен был ожидать этого! – Вебб заковылял к двери, заставив Бонни отступить.

Она смотрела на него испуганная и смущенная, потому что Вебб был прав.

– Спала с Элаем?

– Сьюзен! – крикнул Вебб, словно не замечая Бонни.

Та вышла из комнаты Кэтти с ребенком на руках и в соломенной шляпке на голове, ее щеки были пунцовыми, и она старалась не смотреть на Бонни.

– Мистер Хатчисон попросил меня приглядеть за его домом, пока он не поправится. Теперь нам с Самуилом есть, где жить.

– Надеюсь, ты будешь, счастлив, – тихо сказала Бонни Веббу, потом взглянула на Сьюзен. – У Вебба отличный дом, и смотреть за ним – одно удовольствие. Кроме того, он очень талантливый издатель, Сьюзен, и я надеюсь, ты не позволишь ему бросить работу, в которой смысл его жизни.

Все замолчали.

– Как только я смогу передвигаться на этих проклятых костылях, – сказал, наконец, Вебб, – газета снова начнет выходить.

Зная, что Вебб не может сам спуститься по лестнице, Бонни взяла у Сьюзен ребенка. Даже с помощью Сьюзен Веббу было очень трудно сделать это.

Фургон – Сьюзен Фэрли, видимо, договорилась об этом заранее – стоял возле магазина. Один из сыновей паромщика был на козлах. Он приподнял в знак приветствия засаленную шляпу и ухмыльнулся.

– Доброе утро, мэм! – сказал он Бонни. Бонни отдала маленького Самуила матери.

– Ну что, Роб, отец привел в порядок паром? – спросила она.

– Да, мэм, – ответил он. Он явно ухмылялся. – Я слыхал, у вас перемены в жизни, мэм?

Бонни хотелось немедленно укрыться в магазине: – Где ты слышал это? – спросила она.

Молодой Фенвик помогал почти беспомощному Веббу забраться в фургон.

– Мистер Мак Катчен сказал нам об этом утром за завтраком. Совсем неплохо провести у Эрлины первую брачную ночь, не так ли?

Вебб ошарашенно посмотрел на Бонни. Ей казалось, что она умрет от стыда и унижения здесь, у дверей своего магазина. «Сказать об этом одному из сыновей Фенвика – все равно, что объявить всему Нортриджу. Эта история немедленно обойдет весь город».

Бонни съежилась. Вебб, высунувшись из фургона, спросил:

– Какого дьявола он делал у Эрлины? – потом, наклонившись к Бонни, прошептал:

– Ты вышла замуж за Мак Катчена этой ночью, или нет?

Бонни только кивнула.

– И он оставил тебя одну?

Бонни опять кивнула: в ее глазах стояли слезы. Вебб, казалось, кипел от ярости, его глаза налились кровью.

– Если так… я должен найти этого сукиного сына и сломать ему шею.

Бонни, едва шевеля губами, проговорила:

– Едва ли тебе это удастся. Ты на костылях и так долго лежал без движения.

Словно не замечая ни Роба, ни Сьюзен, ни прохожих, Вебб спросил:

– Бонни, у нас с тобой есть еще шанс?

Бонни понимала, как больно так безответно любить. К горлу подступил комок, покачав головой, она бросилась в магазин и закрыла за собой дверь.

Услышав, как отъехал фургон, она подняла ставни и открыла магазин.

Первым посетителем оказался очень взволнованный Тат О'Бейтон, устремив на нее огромные круглые глаза, он сказал:

– Миссис Мак Катчен, вы должны что-то сделать!

Бонни встревожилась. Что за ужасный день!

– Не торопись, Тат, твердо сказала она, – скажи толком, что произошло?

– Это Кэтти… она нашла работу в «Медном Ястребе»… вот, что она сделала! – Тат взвыл, тиская в руках шапку, – я старался отговорить ее. Я, в самом деле, старался, но она не слушала, решила стать «шарманкой» и сколотить состояние. Она сказала, что к тому времени, когда мы сможем пожениться, она уже купит нам дом.

– О Боже, – простонала Бонни, – что еще меня ждет?

– Что нам делать? – настаивал Тат, охваченный паникой.

Бонни опустила ставни и снова закрыла магазин.

– Я скажу тебе, что намерена делать, – ответила она – для начала я выдеру Форбсу волосы!

Тат застыл на месте, пытаясь представить эту картину.

Бонни сердито сказал:

– Ради Бога, Тат, не стой, как пугало на грядке, пойдем!

Длинноногий Тат едва поспевал за Бонни. Решив отнять овечку у волка, она развила немыслимую скорость. Ярость бурлила в ней, как вода в паровозной топке.