Текст книги "Перегрузка (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 8
Ночь получилась похожей на ту первую, только еще жарче. Куинлан занимался любовью с Элизабет до тех пор, пока она от удовольствия не закричала в голос, пока не забыла о стыдливости. Темнота обернула их в горячий кокон, в котором исчезли условности, и все стало возможным. Без устройств, изобретенных цивилизованным человеком для измерения времени, часы тянулись бесконечно. За окнами улицы оставались темными и безлюдными. Том не включал радио, не желая вмешательства окружающего мира, и Элизабет об этом не просила.
Из-за духоты не спалось, хотя самый горячий воздух поднимался к высоким потолкам холла. Они лежали на подушках и разговаривали приглушенными голосами. Большая рука Куинлана ни на секунду не открывалась от обнаженного женского тела. На одну волшебную ночь Элизабет отбросила тяжелые воспоминания. Подкралась дремота, но сонливость исчезла, как только Том повернулся к ней и лег сверху. В густой жаркой темноте его мозолистые руки гладили и ласкали, пока она не начала выгибаться на подушках. Их страсть была такой же горячей, как ночь, такой же всеохватывающей. В темноте легче отказаться от запретов. Элизабет не только позволила делать с собой все, что хотел Том, но и получала от этого огромное удовольствие. На ее теле не осталось ни единого не обласканного дюйма.
Новый день принес яркий солнечный свет и постоянно повышающуюся температуру, но электричество по-прежнему не появилось. Хотя Элизабет знала, что через тонированные стекла их невозможно разглядеть, предпочитала оставаться в недоступном для чужих глаз, уютном, небольшом лежбище. Они попили воды и перекусили. Элизабет отлучилась в перегретую женскую комнату, где снова вымылась, хотя это имело мало смысла с нетерпеливо поджидающим Куинланом в холле. Он когда-нибудь уставал?
При звуке незнакомых голосов она замерла, панически испугавшись, что ее застанут в женском туалете обнаженной. Неужели дали электричество? Нет, не похоже, раз вокруг по-прежнему темно. Или вчера охранник отключил свет в санузлах перед тем, как покинуть здание? Она даже не щелкнула выключателем для проверки.
Затем услышала знакомые позывные и расслабилась. Радио, конечно. Немного раздраженная своим испугом и тем, кто стал его причиной, Элизабет выскочила из туалета.
– У меня чуть не случился сердечный приступ, – сердито накинулась она на Тома. – Думала, что меня застанут в таком виде.
– А как же я? – усмехнулся Куинлан. – Я не менее обнажен, чем ты.
Том раскинулся на подушках, но выглядел без одежды абсолютно спокойным. Оглядев себя, Элизабет рассмеялась:
– Да что ты говоришь?!
Куинлан хотел было сказать, что им найдется что рассказать внукам, но сдержался. Вряд ли ей понравятся эти слова, тем более, он обещал не давить. Молча протянул руки, она заползла на подушки и нырнула в его объятья.
– Какие новости?
– Ночь в Далласе прошла относительно спокойно, изредка наблюдались грабежи. То же самое в остальных городах. Слишком жарко для серьезных беспорядков.
– Неужели? – глядя искоса, переспросила она.
Том рассмеялся, ловко перекатил ее на спину и без спешки взгромоздился сверху, что показывало, как много раз ночью он делал то же самое.
– А новости? – напомнила Элизабет.
Уткнувшись носом в ее шею, Том упивался сладким женским запахом.
– Ах, это. От Техаса до восточного побережья мобилизована Национальная гвардия. В Майами произошли массовые беспорядки, но сейчас ситуация под контролем.
– Ты же упоминал про относительное спокойствие.
– Так и есть. Учитывая, что четверть страны оказалась без электричества, ситуацию можно считать удивительно спокойной.
Тому не хотелось говорить об аварии. Лежащая под ним обнаженная Элизабет ударяла в голову сильнее виски. Он поцеловал ее, остро реагируя на немедленный ответ, устроился поудобнее и скользнул в нее мягким движением. Принимая напряженную плоть, ее внутренние мышцы напряглись, даря ему восхитительные ощущения. Удовольствия добавили впившиеся в его плечи пальцы, когда Элизабет выгнулась навстречу, чтобы полностью слиться. Нежные чувства к этой женщине затопили его с головой. Бог с ним, с электричеством, даже если его совсем не дадут.
Позже она зевнула и устроилась на его плече:
– Дикторы не говорили, когда энергетические компании обещали дать свет?
– Скорее всего, к полудню.
Так быстро? Элизабет почувствовала легкую обиду, как будто ей обещали длительный отпуск, а потом неожиданно сократили. К сожалению, для большинства населения это не отпуск, а серьезный кризис. Отсутствие электричества для кого-то из больных означает выбор между жизнью и смертью. Но если им с Томом даны еще несколько часов, то надо их использовать по полной.
Похоже, он думал также. За исключением коротких минут, когда он с завидной регулярностью напоминал, что пришло время напиться воды, Том не выпускал ее из объятий. Элизабет слишком устала думать, только ощущала. Куинлан настолько заполнил ее чувства, что она бы испугалась, если бы в его глазах не видела то же самое опьянение. Не он что-то делал с ней, а они занимались этим вместе. Даже задремав, они прижимались потными телами друг к другу, несмотря на жару.
Поток прохладного воздуха заставил ее задрожать и проснуться. Куинлан сел.
– Дали электричество, – сказал он, глядя на лампы на потолке, которые казались слишком яркими после долгого пребывания без света. Том покосился на часы. – Одиннадцать часов.
– Раньше времени, – проворчала Элизабет. – Обещали после полудня.
– Наверное, подстраховались на пару часов на всякий случай.
Чувствуя себя в ярком свете выставленной напоказ, Элизабет собрала одежду. С отвращением поглядела на скомканные колготки и выбросила их в мусорную корзину.
– Что теперь? – спросила она, откидывая назад волосы.
Куинлан застегнул молнию на брюках.
– Теперь едем домой.
– Как? Позвоним в службу охраны?
– Я им в любом случае позвоню и скажу пару ласковых, но позже. С электропитанием в системе мы в два счета выберемся на свободу.
Пока он бойко стучал по клавиатуре, Элизабет торопливо расставила по местам мебель, разложила подушки. Ее щеки заранее горели огнем от мысли, что кто-то мог увидеть их любовное гнездышко, расположенное буквально в центе холла. Еще неизвестно, сможет ли она снова войти в здание, не покраснев.
Куинлан удовлетворенно крякнул, добравшись до модуля, контролирующего внешние двери.
– Пойдем, – позвал он и взял Элизабет за руку.
Она едва успела схватить сумочку, как оказалась на улице. Солнце слепило глаза. Поднимающийся от асфальта жар почти обжигал.
– Мы не можем оставить здание без охраны! – запротестовала Элизабет.
– Не волнуйся, запоры сработали, как только двери закрылись.
Крепко удерживая за руку, Том потянул ее за угол, потом через улицу к парковке.
Прежде чем Элизабет пришла в себя, он буквально запихнул ее в свой автомобиль.
– У меня своя машина есть.
– Не волнуйся, она никуда не уедет. Кто знает, во всем ли городе дали электричество, и что ждет тебя дома. Пока не буду уверен в твоей безопасности, одну не отпущу.
В недалеком прошлом такое самоуправство ее бы расстроило, но сейчас даже не задело. То ли толком не проснулась, то ли потому, что Том прав. Как бы там ни было, Элизабет расслабилась и снова закрыла глаза.
Машин оказалось на удивление мало, правда, пару раз по дороге к ее дому Куинлану пришлось выбирать объездной маршрут. Добрались они намного быстрее, чем обычно. Элизабет не возразила, когда Том следом вошел в квартиру. Электричество появилось и здесь, так что централизованная система кондиционирования работала на полную мощность, борясь с перегретым воздухом.
– Быстро в душ, – скомандовал Куинлан.
– Что? – удивленно моргнула Элизабет.
Том обнял ее за талию и повернул в сторону спальни.
– Душ. Обольемся приятной, прохладной водой. Мы в хорошей форме, но станет еще лучше. Поверь опытному человеку – наши организмы слегка обезвожены.
Их договоренность распространялась на одну ночь, но так как они уже захватили начало дня, Элизабет подумала, что еще пара часов ничего не изменит. Она позволила себя раздеть и не удивилась, когда Том обнажился и зашел в кабинку вместе с ней. Вода оказалась достаточно прохладной, чтобы вызвать озноб и подарить чудесное ощущение. Развернувшись, Элизабет наслаждалась струйками на спине и в потных, спутанных волосах.
– Так лучше? – поинтересовался он, проводя руками по всему ее телу. Элизабет подумала бы, что ее моют, если бы он не забыл про мыло.
– Ммм… – Элизабет подняла голову, и Том наклонился навстречу.
Если бы можно было так и стоять, отвечая на его поцелуи и целуя в ответ. Чувствуя любимого так близко, отложив все заботы…
Прохладный душ оживил их тела. Неожиданно Том поднял ее и прислонил к стене. У Элизабет перехватило дыхание, когда его плоть погрузилась в нее до конца. В этот раз движения не были мягкими. Он брал ее бурно, необузданно, как на полу холла вчера вечером. Будто они после того не занимались любовью снова и снова.
После душа отправились в спальню. Элизабет боролась изо всех сил, чтобы не закрыть глаза, пока он высушил полотенцем ее волосы, уложил в постель и накрыл прохладной простыней. Она вздохнула, полностью расслабилась и тотчас заснула, не почувствовав, как он растянулся рядом.
И снова не удивилась, когда проснулась и увидела его. Очень медленно ее взгляд прошелся по строгим чертам лица. По темной щетине, покрывшей кожу глубокими тенями, по взъерошенным волосам, по закрытым векам, выглядевшим по-детски трогательными. Странно, но раньше она не замечала в Куинлане ничего нежного. Этот мужчина и мягкость – несовместимы. Однако, он оставался чутким даже во время вспышек страсти. Нежность Тома совсем не походила на нежность Эрика. Теперь Элизабет понимала, что бывший муж проявлял мягкость, потому что не хотел ответной страсти. Ему требовалась не живая женщина, а кукла, которую можно наряжать и хвастаться перед знакомыми, теша свое эго. Куинлан же забывал о себе в любовных играх, как и сама Элизабет.
Ее тело пробудилось от близости Тома. Еще толком не проснувшись, Элизабет прижалась теснее. Он немедленно открыл глаза и перекатился на спину.
– Что случилось?
– Много всего, – ответила она, скользя по нему и чувствуя ответное шевеление между его ног. – Прошло уже… – Элизабет замолчала и глянула на часы, которые после отключения электричества глупо мигали. – Прошло черти сколько времени после того, как твой приятель занимался делом. – Настойчивая рука пробралась между его бедер, направляя возбужденную плоть в себя. Том втянул воздух и выгнулся навстречу влажному жару.
– Ты себе даже не представляешь, как глубоко я раскаиваюсь, – искренне извинился он, с трудом сдерживая стоны от ее движений.
Куинлан всегда подозревал, что настоящая Элизабет именно такая: горячая, не стесняющаяся страсти, чуть несдержанная на язык и очень земная. От восхищения этой женщиной у него кружилась голова.
В ее глазах поселилась истома, от поцелуев губы покраснели и припухли, темные волосы рассыпались по плечам. Том любовался ее застывшим от желания выражением лица, пока Элизабет двигалась вверх и вниз.
– Ради этого стоит забираться наверх, – пробормотала она и закрыла глаза.
Том вытянул руки над головой и вцепился в медные перекладины, продемонстрировав внушительные бицепсы.
– Независимо от моих просьб и мольбы?
– Что бы ты ни сказал, сейчас это неважно, – заверила его Элизабет и резко выдохнула от очередной волны удовольствия.
– Хорошо. – Том выгнулся, почти приподняв ее над кроватью. – Тогда не страшно, что случайно вырвавшееся слово заставит тебя сбежать.
Когда ослабевшая Элизабет упала на него, оба оцепенели от пережитого взрыва удовольствия. Запустив руку во влажные спутанные локоны, Том крепко прижал к груди ее голову. От его разгоряченной кожи исходил мускусный аромат, и Элизабет потерлась щекой о вьющиеся жесткие волоски, вслушиваясь в частое биение сильного сердца. Они опять задремали, проснулись в середине дня и, пока солнце катилось по небу в красно-золотом великолепии, снова неспешно занимались любовью.
Куинлан поднялся, включил стоящий на комоде телевизор и вернулся в кровать. Обнявшись, они смотрели новости, которые, как и ожидалось, в основном касались аварии в системе электроснабжения. Элизабет чувствовала некоторую вину, словно национальный кризис прошел мимо, а она даже не знала. Хотя, на самом деле, отключение энергии коснулось ее очень близко. Слово «близко» в этом случае подходило лучше некуда. Может поэтому ее не покидало ощущение, что она выпала из реальности. Последние двадцать четыре часа прошли не в беспокойстве об отсутствии электричества, а в мыслях о Куинлане.
«
Великий Блэкаут», как газеты Далласа называли кризис, нарушил электроснабжение во всем Солнечном поясе. Вспышка на солнце, высокая температура воздуха и пиковые значения потребления электричества вызвали перегрузку в сетях нескольких штатов. Элизабет казалось, что и в ее внутренней энергосистеме произошел сбой из-за сверхвысокого напряжения страсти Куинлана.
Ночь он провел у нее, не спросив разрешения, да и она не жаждала одиночества. Понимала, что всего лишь откладывает неизбежное, но хотела побыть с любимым в последний раз. Рассказав все об Эрике, Элизабет не поменяла своего решения, и в характере Тома не ожидала изменений.
Наступило утро, и оба понимали, что передышка закончилась. Не подпускать реальность и дальше невозможно.
– И что теперь? – тихо спросил Куинлан.
Элизабет пила кофе и смотрела в окно. Воскресенье, на работу идти не нужно, хотя Том дважды за это время разговаривал по телефону со своими сотрудниками практически сразу после того, как выбирался из постели. Она знала, что достаточно сказать одно слово «останься», и они не выйдут из спальни до конца выходных. Все это чудесно, однако в понедельник станет только труднее.
– Ничего не изменилось, – помолчав, ответила она.
– Черт возьми, Элизабет! – подскочил Том, каждая мышца в его теле напряглась. – Неужели ты можешь сказать, что я чем-то похож на Ландерса?
– Ты любишь командовать.
– А ты любишь меня.
– Было время, когда я думала, что люблю мужа. Что если снова ошибаюсь? – Глаза Элизабет казались огромными, но выражение оставалось непреклонным. – Ты себе не представляешь, что значит не доверять себе. Я скорее умру, чем рискну пройти через это еще раз. Не знаю, смогу ли дать тебе шанс. Несмотря на наши отношения, ты остаешься незнакомцем. Настолько окружил себя тайнами, что я не представляю, какой ты на самом деле. Как можно доверять человеку, которого не знаешь?
– А если знаешь? – резко спросил он. – Если знаешь все, что имеет значение?
– Не знаю, – ответила Элизабет. Потом они поглядели друг на друга и неожиданно рассмеялись. – Слишком много «знаешь» и «не знаешь» в последних предложениях.
– По крайней мере, мы знаем, о чем говорим, – продолжил Том. Элизабет застонала, и оба снова расхохотались. Успокоившись, он просунул руку под тяжелый занавес ее волос и чуть сжал шею. – Дай мне еще один шанс, – попросил он. – Всего одну попытку изменить твое мнение.
– Если не получится, перестанешь настаивать? – криво усмехнулась она и не сдержала смешок, увидев выражение его лица. – Ох, Том, тебе незнакомо слово «уступать». Правда?
Он пожал плечами.
– Я никогда ничего и никого не хотел так, как тебя, – скопировал он ее кривую усмешку. – По крайней мере, добился небольшого успеха – ты снова назвала меня по имени.
Том оделся, крепко ее поцеловал и направился к выходу.
– Я вернусь, как только смогу. Может не сегодня. Хочу кое-что показать, прежде чем ты примешь окончательное решение.
Элизабет закрыла за ним дверь и прислонилась спиной. Окончательное решение? Ну что с ним делать? Смеяться или плакать? Она-то думала, что все решила шесть месяцев назад. Интересно, если Том не получит положительный ответ, ей и через пять лет придется объяснять причины своего отказа?
Глава 9
В воскресенье звонок в дверь раздался около пяти. Элизабет вылезла из кровати и в замешательстве уставилась на часы. Вчера у нее, наконец, дошли до них руки, но, видимо, установила неправильно. Кто мог упереться в кнопку звонка в четыре пятьдесят четыре утра?
– Куинлан, – пробормотала она и, пошатываясь, побрела в коридор.
На всякий случай посмотрела в глазок, хотя ни секунды не сомневалась в личности раннего гостя. Зевая, Элизабет сняла цепочку, открыла замок и распахнула дверь.
– Неужели нельзя было подождать пару часов? – проворчала она и направилась на кухню ставить кофе.
Если придется спорить с ним в такую рань, то желательно по-настоящему проснуться.
– Нет, – ответил Том. – Я не спал, и хочу поскорее покончить с небольшим дельцем.
Она и сама уснула совсем недавно. После того, как прошлым утром Куинлан ушел, Элизабет беспокойно ходила кругами по квартире. Руки ни к чему не лежали. Потребовалось время, чтобы понять причину. Одиночество! Тридцать шесть часов Том неотступно находился рядом, обнимая во время сна, ублажая, разговаривая, споря, смеясь. Неполадки с электричеством вынудили их вдвоем проводить время в душной темноте. Заставили окунуться в старые кошмарные воспоминания и примириться с прошлым.
Домашняя кровать стала слишком большой, слишком холодной и слишком пустой. Впервые появились мысли, а не зря ли она порвала с Куинланом. Этот мужчина ничем не походил на Эрика Ландерса. Рядом с Томом она чувствовала себя в полной безопасности, окруженной заботой. Инстинкты подсказывали, что он никогда не поднимет на нее руку.
Гораздо больше волновали другие черты его характера – скрытность и настойчивое желание держать все под контролем. Насчет последнего Элизабет ему сочувствовала, сама чуточку с этим пережимала. Вопрос в том, как рискнуть и довериться своему сердцу после скольких разбирательств с последствиями кошмарного брака. Как морской прилив подавлял все на своем пути, так Куинлан подавлял более слабые личности. Существенные отрезки его жизни оставались покрытыми мраком. Он такой, каким кажется, или прячет постыдные дела, с которыми нормальный человек не в состоянии мириться? Вдруг Куинлан скрывает темные стороны своей личности? Пока он сдерживается, но когда они вылезут наружу, не будет ли слишком поздно?
Насчет брака у Элизабет не осталось иллюзий. Даже в наше время мужчинам дается определенная власть над женой. Власти не любят вмешиваться в домашние ссоры, даже если разборки заканчиваются серьезным избиением хрупкой слабой женщины. Некоторые полицейские начали обращать на эти проблемы более серьезное внимание, но они перегружены уличными преступлениями, наркотиками и происшествиями на дорогах. Она сама была свидетелем случаев, когда разбитое лицо и даже сломанная рука не показались стражам порядка заслуживающими потери драгоценного времени, необходимого для раскрытия других преступлений.
Куинлан собрался создать семью. Если снова начать с ним встречаться, возможно, некоторое время он будет молчать – неделю самое большее, – но потом начнет давить еще сильнее до полной победы. Такой у Тома характер. Она же его слишком любит и, в конце концов, сложит оружие. Вот почему лучше сейчас принять окончательное решение. И ответ ее может быть только одним – нет. Ради собственного блага ей хватит сил уйти от Куинлана. Ожидание приведет лишь к тому, что каждый день решимость станет уменьшаться.
Том молчал все то время, что Элизабет крутилась на кухне, готовя кофеварку к работе и включая ее. Раздалось шипение и бульканье кипящей воды, после чего живительный напиток закапал в стеклянную емкость и наполнил небольшое помещение восхитительным ароматом свежесваренного кофе.
– Присядь, пожалуйста, – попросил Куинлан и положил на стол портфель.
Элизабет только сейчас его заметила. Она покачала головой:
– Если нужно думать, то подожди хотя бы несколько минут, пока я выпью чашку кофе.
– Ну, не знаю, – уголки губ Тома чуть дрогнули. – Мне почему-то кажется, что чем раньше начать, тем лучше. Пока твой мозг не заработал и не подключил инстинкты.
– Ты имел ввиду гормоны?
– Не имею ничего против них. – Он потер ладонью заросшую щетиной щеку. – Думаю, кофеин мне тоже не помешает.
Элизабет заметила, что Том переоделся в поношенные джинсы, которым, наверное, было не меньше десяти лет, и мягкую белую рубашку. Под покрасневшими от бессонницы глазами темнели синяки усталости. Он не брился со вчерашнего утра. Чернота и густота отросшей щетины делала его похожим на головореза. Сейчас он очень напоминал тех подозрительных типов, которых нанимал на работу.
Кофе перестал капать. Она наполнила две кружки, одну из которых поставила перед Куинланом, и села за стол. Осторожно потягивая горячую жидкость, Элизабет задумалась, сколько понадобится времени, чтобы полностью проснуться.
Том открыл портфель и достал две папки: одну – совсем тоненькую, вторую – толщиной в несколько дюймов. Потом открыл меньшую и подвинул к Элизабет.
– Начни с этой.
Она пролистала папку и удивленно выгнула бровь. В точности похоже на ее досье, только на Тома Куинлана. И довольно отрывочное. Словно с тела сняли кожу и ткани, удалили половину костей, и остался неполный скелет. Имя, дата и место рождения, номер карты социального страхования, описание внешности, образование, места предыдущей работы, краткая информация о браке, много лет назад закончившемся разводом. И никаких данных за годы между разводом и организацией собственного охранного дела.
– Ты находился в глубокой заморозке почти пятнадцать лет? – наконец заговорила она, оттолкнув бумаги в его сторону. – Я оценила бы твой жест, если бы в досье было поменьше пропусков.
Он посмотрел на нее осторожным взглядом и неожиданно улыбнулся.
– Не так много людей способны удивить собеседника сарказмом в пять утра.
– В пять часов я только на это и способна.
– Я запомню, – пообещал Том и пододвинул к ней вторую, более толстую папку. – Здесь информация, которую бы ты ни за что не нашла, решись узнать обо мне побольше.
Уровень любопытства Элизабет мгновенно взлетел до небес, и она торопливо откинула плотную картонную обложку. Перед ней лежали не оригиналы документов, а факсы и сканы. Поглядев на верхний лист, она подняла удивленный взгляд.
– Ничего себе! Государственные секреты?
– Пришлось заставить приятеля сделать копии и выслать мне. Ни одна из бумаг не содержит государственных тайн, но информация закрыта ради моей безопасности. Я бы попробовал выловить их с помощью компьютера, но вскоре оказался бы перед вероятностью получить немалый тюремный срок. Поэтому пришлось потратить больше времени, чтобы их собрать.
– Чем именно ты занимался? – поинтересовалась Элизабет, не совсем уверенная, что хочет это знать.
После обиды на скрытность Куинлана, теперь, когда подробности его жизни лежали перед ней во всей красе, она не спешила узнать о его подвигах. Вдруг в него стреляли? Или он занимался очень опасным делом? После такого старые кошмары сменятся еще более страшными.
– Никаких киношных страстей, – заверил ее Том, посмеиваясь.
– Как я разочарована! Хочешь сказать, что не был секретным агентом? – Элизабет с облегчением поняла, что такой поворот событий ее больше устраивает.
– Голливудские словечки, – отмахнулся Том. – В нашем бизнесе их называют оперативниками. Нет, этим я не занимался. Собирал информацию, настраивал системы наблюдения и охранные системы, работал с антитеррористическими группами. В общем, не тот вид деятельности, который после работы обсуждают в баре с друзьями.
– Поняла: у тебя вошло в привычку не рассказывать о себе и своих занятиях.
– Это не просто привычка, а защита жизни коллег. Я до сих пор знаком с людьми, которые связаны с той работой. Информация – одна из важнейших ценностей государства и самая опасная.
– Так почему же ты мне показываешь эти документы? – постучала ногтем по папке Элизабет.
– Потому что доверяю, – просто ответил Том и еще раз улыбнулся. – К тому же сомневаюсь, что ты мне поверишь, если скажу: «Не могу о себе рассказывать. Я работал на правительство, только тссс». Ты рассмеешься мне в лицо. Наверное, слышала подобное в барах и не раз. Так озабоченные студенты пытаются произвести впечатление на легковерных простушек. Ты не похожа на доверчивую особу.
Элизабет углубилась в чтение, перевернула несколько страниц и, наконец, призналась:
– Ты прав. Я бы не поверила. Большинству людей подобная работа оказалась бы не по зубам.
– Я уже говорил, – пожал он плечами, – что учился в Калтехе и был очень способным.
– Был? – недоверчиво уточнила Элизабет. – Или до сих пор остаешься? Изменилось только то, что сейчас ты работаешь не на правительство, а на себя. – Ей в голову пришла неожиданная мысль. – Твои сотрудники не…?
– Некоторые, да, – признался он.
– А байкер?
– И байкер, – рассмеялся Том. – Черт, неужели ты думаешь, что я мог бы нанять человека с такой внешностью, если бы долгое время не знал его лично? Он работал оперативником, и остается тем еще сукиным сыном.
– Знакомые приходят к тебе после выхода в отставку?
– Не совсем так. У меня не благотворительная организация для измочаленных государством оперативников. Я приглядываюсь к людям. Если интересуются работой на меня, вхожу с ними в контакт. Большинство из них совершенно нормальные ребята. Смена деятельности для них – всего лишь переход от одного компьютера к другому.
Элизабет захлопнула папку и отодвинула от себя. Куинлан с тревогой глянул ей в глаза.
– Разве ты не собираешься все это прочитать?
– Нет. Мне не нужны подробности твоей секретной деятельности. Хватило краткого знакомства.
Том откинулся на стуле и глубоко вздохнул.
– Ладно. Я сделал все что мог. Не в моих силах убедить тебя в том, что никогда не начну относиться к тебе, как Ландерс. Я в этом уверен, но верить или нет – твое дело. Элизабет, сердце мое, ты выйдешь за меня замуж?
Она ничего не могла поделать. Понятно, что женщине полагается иначе отвечать на предложение руки и сердца, но из всех добрых намерений Тома Куинлана настолько явно выглядывали уши настырности, что она не сдержала смех. Вероятно, до конца дней ей суждено слышать этот вопрос снова и снова, пока от давления не сойдет с ума или пока не даст правильный ответ. Но вместо того, чтобы чувствовать себя преследуемой, как было совсем недавно, у Элизабет появилась уверенность, что на него можно положиться. Те папки значили гораздо больше, чем информация в них. Не просто заполнились провалы в его биографии. Том ей полностью доверился.
Элизабет взяла себя в руки и теперь смотрела на него со всей серьезностью. Во время вынужденного пребывания взаперти в ее жизни произошло знаменательное событие: Эрик Ландерс потерял над ней власть, которая долгие годы влияла на каждый шаг Элизабет. Бесконечно долгие часы душной ночи подтолкнули ее взглянуть на случившееся другим взглядом, разобраться в себе, понять, что бывший муж продолжал удерживать ее в заточении. Элизабет опасалась жить полной жизнью. Она и сейчас боялась, но совсем другого – потерять то, что обрела. С любовью глядя на него, Элизабет размышляла, возможно ли в принципе потерять Куинлана. Наверное, да, если не оценит в полной мере его предложение. Наступило время выбора: остаться на берегу или нырнуть в омут с головой.
Том начал волноваться под молчаливым, одобряющим взглядом Элизабет.
– Замуж, говоришь? – глубоко вздохнула она. – Никакого совместного проживания? Никакого «посмотрим, как это сработает»?
– Только брак, клятва любви и верности до конца дней.
Элизабет немного нахмурилась. Этот мужчина уступчивый, как скала.
– Может статься, что твои клятвы понадобятся быстрее, чем ты думаешь, – подумала она вслух.
– Согласен, если давать их придется будущей жене. Я уже испытал на своей шкуре твои методы, – ответил Том и окинул ее голодным взглядом. Он притворно вздрогнул, потом сосредоточился и поднял правую руку. – Клянусь, что буду самым покладистым в мире мужем. Такой женщине, как ты, нужно больше свободы.
Элизабет глотнула кофе как раз в тот момент, когда он произносил свою клятву. Жидкость попала не в то горло. Бедняжке пришлось долго кашлять и хрипеть, прежде чем она смогла окинуть его недоверчивым взглядом.
– Тогда почему ты не давал мне ее раньше?
– Опасался, что, имея ее слишком много, ты меня оттолкнешь, – признался Том. Его губы сложились в полуулыбку, которая выдавала неуверенность и уязвимость. – Ты меня тоже пугала, детка. Я до смерти боялся, что ты решишь обойтись в жизни без меня.
Скрестив руки на груди, Элизабет пристально смотрела на Куинлана, отказываясь принять протянутую руку.
– Если думаешь, что обретешь в моем лице послушного раба, то глубоко ошибаешься. Я не стану убирать за тобой вещи – не переношу разбросанную по квартире грязную одежду. А еще терпеть не могу готовить.
Улыбка на лице Тома становилась все шире, пока Элизабет перечисляла, что не любит делать. Глаза засияли, но он только тихо сказал в ответ:
– Для мужчины я довольно организованный и опрятный.
– Мне недостаточно твоих слов. Знакомые песни.
– Ладно, – вздохнул он. – Запишем в наши свадебные клятвы, что я буду убирать за собой одежду, смывать в раковине волосы после бритья, возвращать на место крышку унитаза, вставать к детям…
– Детям? – мягко переспросила она.
Он выразительно выгнул бровь. Элизабет с трудом подавила улыбку. С этим человеком не соскучишься!
– Хорошо, но не больше двух.
– Двое детей будет в самый раз. Договорились?
Элизабет демонстративно задумалась, потом согласилась:
– Договорились!
И они торжественно обменялись рукопожатием.
Куинлан удовлетворенно вздохнул, затем схватил ее и буквально протащил по столу, сбив кружку с кофе на пол. Не обращая внимания на все увеличивающуюся коричневую лужу, усадил Элизабет себе на колени и целовал до тех пор, пока у той не ослабели колени. Потом поднял голову и широко улыбнулся, сверкая хитринкой в глазах:
– К твоему сведению, я всегда сумею обойти собственную охранную систему.
Элизабет заключила его лицо в ладони и поцеловала в ответ.
– Я знаю, – самодовольно хмыкнула она.
Где-то через час Том оторвал голову от подушки и нахмурил брови.
– Не может быть, чтобы ты об этом знала.
– Не на сто процентов, но подозревала.
Элизабет лениво потянулась, чувствуя себя пресыщенной. Тело согревал приятный внутренний жар.
Подтянув будущую жену поближе и прижавшись губами к ее волосам, Том проворчал:
– Шесть месяцев! Понадобилось потушить свет в половине штатов, чтобы заставить тебя со мной поговорить.
– Я очень благодарна этой аварии, – улыбнулась Элизабет. – Без нее ничто бы не заставило меня провести с тобой наедине столько времени.
– Хочешь сказать, что мы бы никогда не разобрались со своей проблемой, если бы не кризис?
