Текст книги "Волнующая поездка"
Автор книги: Линда Гуднайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Джетт вывел пестрого мерина из темного сарая на яркий дневной свет. Он не ездил на лошади уже несколько недель и, если бы слушался докторов из Амарилло, то не ездил бы еще месяц. Но они разрешили ему начать понемногу нагружать больное колено, и он решил, что, если сможет сесть в седло, то сможет и поехать.
Нога побаливала даже после того, как тяжелый металл был заменен надувной шиной. Но с ума его сводила не травма. С ума его сводила Бекки.
Она припархивала на ранчо каждый вечер, как бабочка, пахла так сладко и выглядела так очаровательно, что ему опять хотелось поймать ее с помощью лассо. Она немного ослабила оборону, и их беседы стали более глубокими, более личными. Теперь он уже не был уверен в том, такой ли уж блестящей была его идея пробиться сквозь ее сдержанность. Чем лучше он узнавал ее, тем больше ему хотелось, чтобы она постоянно была рядом с ним.
Один сладкий поцелуй и небольшая беседа привели его к серьезным раздумьям, а это ему не очень понравилось. Если бы женщина только спала с ним, проблема была бы решена.
Лаская старую лошадь, Джетт попытался перебросить ногу через седло и помчаться вперед. Бездеятельность убивала. Он пропустил слишком много возможностей в соревнованиях. И кроме того, его посещали самые нелепые мысли о Бекки.
Когда он лежал на полу рядом с ней и находился от нее так близко, что мог сосчитать веснушки на ее носу, одна совершенно невероятная идея возникла в его больном воображении. Что будет, если лежать рядом с Бекки-Ребекки каждую ночь и просыпаться около нее каждое утро?
К счастью, звук подъезжающего автомобиля, шуршащего по дорожке из гравия, привлек его внимание, отгоняя все мысли о Бекки. Его невестка остановила свой красный спортивный автомобиль и открыла дверцу.
Кейти, которой остался месяц до родов, понадобилась всего лишь минута, чтобы вылезти из автомобиля. Потом она отстегнула ремни Эвана и Дилана, сидевших на заднем сиденье. Мальчики сразу же помчались к Джетту.
– Эй, парни. – Он обменялся с ними ударами ладоней. – Вы сегодня рано.
Кейти подошла к ним. Она выглядела потрясающе счастливой и вся сияла.
– Я сегодня была у врача, и мы сразу же поехали домой.
Джетт показал рукой на Дилана. Мальчик стоял примерно в метре от него и, открыв рот, с явной тоской смотрел на лошадь.
– Бекки знает, что ты привезла его сюда?
– Я позвонила ей. Она согласилась.
– Она доверяет тебе.
– Тебе она доверяет тоже. Дай ей немного времени.
Кейти гладила морду лошади своими длинными пальцами.
– Бекки боится, как бы чего не случилось с Диланом. Она была беременна, когда ее муж умер, ты ведь знаешь об этом?
– Да, она говорила мне. Трудно поверить, что такая осторожная женщина, как Бекки, была замужем за Крисом Вашбеном.
– На самом деле все не совсем так. Бекки когда-то была почти такой же бесстрашной, как Крис. Несчастный случай изменил ее. Из того, что я знаю, они выпили несколько бутылок пива, и Крис отправился кататься на скутере. Он всегда делал это с самозабвением. Бекки была с ним.
– Любой, кто долго жил с Крисом, может иметь причину бояться. Парень пугал даже меня. Он сильно рисковал, совершенно не оценивая возможные последствия.
Он подумал о том, понимала ли это Бекки.
– А ты ведешь себя не так же?
– Нет. Не так. Я всегда точно знаю, что делаю и к чему это может привести. Крис же не думал ни о чем. Он мог сделать что угодно для того, чтобы пощекотать нервы. – Джетт прислонился к лошади и посмотрел на внушительного размера живот Кейти. – Что тебе сказал доктор? Все хорошо с ребенком?
– Да, все хорошо. Через несколько недель ты снова станешь дядей.
С ясной улыбкой она положила руку на живот. Джетт не мог вообразить крошечного человечка, живущего в животе, но ему нравилось думать об этом.
– И Колт станет отцом.
Мысли об этом пронеслись в голове Джетта. Его брат, бывший когда-то закоренелым холостяком, станет дважды папой.
– Я только надеюсь, что ребенок не будет спешить и подождет, пока Колт не вернется с торгов, – сказал Джетт.
– С каких торгов? Разве он не был на аукционе в Амарилло пару недель назад?
– Торги в Остине состоятся на следующей неделе. Разве он не говорил тебе об этом?
– Нет.
Колт знал, что его бесшабашный брат не заботится о делах ранчо, и, вероятно, ему все равно. Забавным было то, что Джетту не было все равно!
– Колту не следует никуда уезжать, пока не родится ребенок.
– О, у нас все будет прекрасно. Не волнуйся об этом. – Она отмахнулась от него и поправила лежащую на плече косу. – А что тебе сегодня сказали твои доктора? Я вижу, они сняли птичью клетку с колена.
– Да. Теперь мне наложили шину. И док думает, что колено хорошо восстанавливается, благодаря моему личному погонщику рабов. Я возвращусь на родео через неделю или две.
Сразу же после того, как поговорит со своим старшим братом. Она нахмурилась.
– Это слова доктора?
Собственно, док сказал, что следующие несколько недель будут критическими, но он не может так долго ждать. К счастью, детишки спасли Джетта от вранья его дорогой невестке.
– Мама, я хочу есть, – заявил Эван.
– Возможно, Коки испек сдобные булочки. – Кейти игриво шлепнула темноволосого мальчика. – Беги-ка в дом, мистер, и выясни это.
Она повернулась к Дилану, который подошел к Джетту и взял его за руку.
– Разве ты не хочешь пойти перекусить, Дилан?
– Я хочу покататься на лошади вместе с Джеттом.
Она покачала головой.
– Боюсь, мы должны подождать маму и спросить ее разрешения.
Дилан засунул большой палец в рот, но не отодвинулся от Джетта ни на шаг.
– Оставь его, Кейти. Я присмотрю за ним.
– Ты так хочешь?
– Хочу? Он мой друг.
– Только не сажай его на лошадь.
– Я слышу.
Джетт подождал, пока за Кейти закрылась дверь, потом подхватил Дилана на руки.
– Чтобы ездить на лошади, тебе нужно узнать определенные правила.
Глаза Дилана зажглись. Он вынул палец изо рта.
– Хорошо.
В течение нескольких минут Джетт провел с ребенком мини-урок по безопасности обращения с лошадьми.
– И никогда, никогда не находись рядом с лошадью без взрослых, – закончил он. – Готов сесть в седло?
Дилан нетерпеливо кивнул.
– Держись за рожок седла, вот здесь. – Джетт похлопал по седлу. – А я буду держать тебя снизу. Хорошо?
Джетт почувствовал, как сердце ребенка заколотилось под его рукой, когда он сажал его в седло. Волнение Дилана обрадовало его. Нет ничего прекраснее первой поездки верхом. Ему было жаль, что у него нет кинокамеры, чтобы заснять этот момент для Бекки.
Ласковый старый мерин терпеливо стоял, Джетт был абсолютно уверен, что мальчику ничего не грозит. Только взрыв бомбы мог испугать Шкипера, но и тогда он ждал бы команды.
– Как тебе там нравится, малыш?
– Я большой.
Джетт засмеялся, и хохот ребенка прозвучал в ответ. Их смех был заглушён знакомым ревом, который издавал его собственный джип. Взглянув на дорогу, Джетт вздрогнул.
Бекки.
Его джип затормозил и еще качался, когда рыжеволосая тигрица вылетела из него и пронеслась по двору. Пыль клубилась вокруг маленьких ног, обутых в белые кроссовки.
– Сними его оттуда. Сними сейчас же!
Ее визжащий голос дрожал от ужаса. Дилан заплакал.
Джетт подумал, как целый мир может за одну секунду превратиться в хаос. С безнадежным вздохом он снял мальчика с лошади и повернулся, чтобы встретиться с последствиями.
Дилан подбежал к матери, вцепился в штанину ее брюк и зарыдал.
Одной рукой придерживая ребенка, другой Бекки схватила за руку Джетта. Жар ее дрожащей ладони обжег его.
– Ты что, не понимаешь, что делаешь?
– Я только позволил мальчику недолго посидеть на лошади. Никакого вреда в этом нет.
– Никакого вреда? – Ее голос поднялся на тон. – Он мог бы разбиться. Как ты только можешь быть таким безответственным?
Гнев, обычно не присущий Джетту, сдавил его горло.
– Я бы никогда не подверг Дилана опасности. Теперь позаботься о том, чтобы он не стал таким же истеричным, как ты.
– Я не истеричка. И при этом я еще не закончила говорить с тобой. – Она нагнулась к сосущему палец ребенку. Его лицо было искажено и залито слезами. Она взяла его на руки. – Теперь все хорошо, малыш. Твоя мамочка здесь.
Ребенок был в прекрасном настроении, пока не приехала Бекки и не напугала его своими жуткими воплями.
Сохраняя стальной контроль, Джетт, учитывая состояние своего больного колена, неуклюже наклонился к малышу.
– Эй, дружище. Почему бы тебе не пойти в дом и не поесть сдобных булочек с Эваном и Коки, пока мы с твоей мамой поговорим?
Все еще всхлипывая, Дилан стоял между взрослыми.
Бекки прожгла Джетта испепеляющим взглядом.
– Иди, малыш. Я приду через минуту. – И едва слышно пробормотала: – После того, как совершу убийство.
Все еще сося палец, Дилан неохотно оставил их.
Как только он исчез в доме, Бекки повернулась к Джетту с выражением загнанной в угол кошки. Она тыкала пальцем в его грудь и шипела:
– Ты можешь не заботиться о своей собственной жизни, но ты не имеешь никакого права подвергать опасности жизнь невинного ребенка.
Джетту не очень понравилось, что женщина тычет его в грудь.
– А ты не имеешь никакого права терроризировать его, превращая в девчонку. Ребенок даже не может почувствовать себя нормальным человеком.
Ее ноздри раздулись.
– По крайней мере он будет жив.
– Ты называешь это жизнью? Из-за всего плакать? Вечно бояться что-либо сделать? Это не жизнь, Бекки. И это несправедливо по отношению к Дилану.
– Не пытайся учить меня, как мне жить или как растить моего сына.
Терпение Джетта наконец лопнуло.
– Кто-то должен сказать тебе о том, что ты вообще не живешь. Ты просто существуешь. Ты боишься жить, боишься чувствовать.
– Что ты знаешь о чувствах? Ты никогда не видел, как умирает твой любимый, который думал, что жить на грани – это единственный способ жить.
– По крайней мере он знал, что такое действительно быть живым. Ты бежишь из дома на работу, ожидая, что упадет небо. Ты поместила Дилана в раковину и держишь его там, так что он даже не может дышать. Ты знаешь, что он никогда не сосет пальцы, если тебя нет рядом? Ты заставляешь его бояться и чувствовать беззащитность. Он веселился, когда я посадил его на коня, а ты напугала его до смерти своими воплями.
– Как ты смеешь судить меня? Я люблю своего сына. Он – вся моя жизнь, единственный смысл. Я теряю рассудок, волнуясь, что он унаследовал непредсказуемый характер отца. – Слезы блестели в ее глазах. – И потом появляешься ты, такой же бесконтрольный и безответственный, как Крис, и поощряешь Дилана в рискованных поступках.
От этих слов ему стало больно. Он обиделся за то, что она назвала его безответственным. Да, он любил забавляться и делать то, что большинство людей сочтет неразумным, но еще ни разу не подверг опасности никого, кроме себя.
– Мне жаль твоего мужа, Бекки. Но знаешь что? Я – не он. Крис совершал безумные вещи, не беря в расчет того, что он рискует своей жизнью или чьей-то еще. Я не такой. Я бы никогда преднамеренно не подверг Дилана или тебя опасности. Никогда.
– Ты имеешь в виду, что Крис не заботился обо мне?
Она выглядела пораженной, обезумевшей. И ему не нравилось это. От такого вывода Джетт почти задохнулся. Ему потребовалась секунда или даже две, чтобы совладать со своим голосом, но потом он уже не мог остановить слов, которые слетали у него с языка.
– Мужчина должен быть дураком, чтобы не заботиться о такой женщине, как ты.
Бекки замерла, уставившись на него с весьма странным выражением.
– Что ты подразумеваешь под этим?
Он не знал этого, но был уверен, что ему не хочется думать об этом.
– Послушай, Бекки, это всего лишь поездка верхом на самой послушной в мире лошади. Я не хотел расстраивать тебя. Мир, хорошо? – Он с надеждой коснулся ее руки. – Я не должен был сажать Дилана на лошадь без твоего разрешения.
Бекки постепенно начала смягчаться. С его тихими словами и простым извинением вся ярость утекла и унесла страх с собой.
– Мой отец тоже думает, что я делаю из него девчонку.
– Он – твой сын. Как ты воспитываешь его – твое дело.
Она задумалась. Может, действительно причиной страхов Дилана, его кошмаров, сосания пальцев является тот метод, которым она воспитывает его? Она хочет защитить своего ребенка, а не делать из него труса.
– Он смотрит на тебя, восхищается тобой.
И это несколько беспокоило ее. Почему бы Дилану не восхищаться кем-то другим, а не Джеттом, который и ей самой становится все более и более нужным?
– Он великолепный ребенок.
– Но ты считаешь, что он слабак? – Использование этого термина вместо слова «девчонка» заставило его улыбнуться.
– Мальчики должны играть в более грубые игры, чем девочки, и даже немного хулиганить, Бекки. Мы природой запрограммированы бегать, прыгать и соревноваться. Именно поэтому мы принимаем участие в спортивных состязаниях. Быть нормальным мальчишкой не обязательно подразумевает, что нужно стать таким, как Крис.
– Ты думаешь, что я слишком сильно защищаю его?
Уголки его рта приподнялись.
– Небольшое ослабление контроля не повредило бы ему.
Она знала, что Джетт прав.
– Мне жаль, что я накричала на тебя. Я всегда так пугаюсь...
– Позволь ему прокатиться на лошади, Бекки.
Ее пульс понесся вскачь, как только она представила Дилана на этом огромном животном.
– Это та же самая лошадь, на которой ездит Эван?
– Да, и причем совершенно один. Старый Шкипер – нежнейшая из всех лошадей, каких я когда-либо знал.
– Ты все время будешь его поддерживать? – С недоверием спросила она.
– Каждую секунду. Поверь мне, Бекки.
Поверить ему? Поверить человеку, который когда-то сам сделал растягивающийся канат и прыгнул на нем с городской водонапорной башни?
– Дилан просит покатать его верхом уже несколько дней подряд.
Бекки знала, что это правда. Ребенок постоянно твердит о лошадях, коровах и тракторах. Его привлекают ранчо и Джетт. Это очевидно.
Слепень прогудел и сел на шею коня. Джетт сильно шлепнул его по загривку в том месте, где был слепень, но Шкипер даже не вздрогнул.
Бекки вздохнула. Возможно, слова Джетта поколебали ее взгляды на воспитание сына. Возможно, она должна сесть в автомобиль, уехать и никогда больше не возвращаться сюда. Но она знала, что не сделает этого. Потому что в эту самую минуту ее сын собирается совершить свою первую прогулку верхом. И она будет присутствовать при этом, даже если это приведет ее в ужас.
После восторженной поездки Дилана на лошади, после энергичной разминки, утомившей и расслабившей Бекки и Джетта, и после приятного ужина, приготовленного Коки, она сидела в патио с Гарреттами, потягивая чай со льдом и наблюдая закат. Дилан и Эван играли с грузовичками в песочнице.
Дюжины мыслей пробегали в ее голове. Борьба с Джеттом заставляла ее пересматривать свои взгляды на безопасность.
Даже при том, что ей стоило огромных усилий подавить свои переживания, Бекки была довольна, что сдалась. Джетт проявил максимальную осторожность, мягко обучая и поощряя мальчика, как будто тот был его собственным сыном. И больше всего Джетт покорил ее тем, что все время держал руку на поводьях и страховал Дилана.
В кухне, расположенной сзади, послышался звон тарелок. Бекки встала с садового стульчика.
– Наверное, надо помочь Коки убраться.
Джетт поймал ее за руку.
– Забудь об этом. Никто не путается в кухне Коки.
– Кроме Кейти, – уточнил Колт, обнимая жену. Кейти, являвшая собой картину материнской безмятежности, улыбнулась:
– Он даже мне в последнее время не позволяет находиться там.
– Это потому, что ты беременна, – сказал Джетт. – Коки балует тебя еще больше, чем Колт.
– Эй, – заметил Колт, изображая оскорбление. – Разве я тебя мало балую, любимая?
Свернувшийся на кондиционере серый гладкий кот жмурился, заинтересованно глядя желтыми глазами на пару колибри, летавших вокруг кормушки, сооруженной Коки. В песочнице Дилан с Эваном имитировали звуки моторов грузовиков. Солнце дошло уже почти до горизонта.
Колт встал.
– Простите, что разрушаю компанию, но мне еще надо закончить одну работу в офисе.
Его жена тоже поднялась.
– А я сегодня совершенно измотана, у меня была масса дел.
Все улыбнулись.
Держась за руки, Кейти и Колт сказали: «Доброй ночи» – и прошествовали в дом, оставляя Джетта и Бекки с мальчиками. Кот спрыгнул вниз и последовал за Кейти.
В потемневшем небе появились первые звезды. На земле, едва различимые в льющемся из дома свете лампочек, мерцали ищущие себе пару светлячки.
Джетт закинул руки за голову и потянулся.
– Даже воздух сегодня хорошо пахнет.
Бекки смаковала прохладный сладкий чай, избегая смотреть, как Джетт потягивается. В течение их совместных разминок ей удавалось сохранять приличное расстояние и не обращать внимания на импульс чувственности, который постоянно возникал между ними. Но вне занятий, когда ее внимание не было отвлечено физическими тренировками, она не могла не ощущать его присутствия.
– Это осенний воздух. Я люблю это время года.
– Я тоже его люблю.
Руки Джетта устало упали на колени. Бекки догадалась, о чем он думает.
– Хорошее время года для родео, не так ли?
– Да. Через пару месяцев начнутся финальные соревнования. Если я в скором времени не вернусь на арену, мои возможности победить испарятся.
– А ты не хочешь подождать, пока колено полностью заживет, и попытаться принять участие в них в следующем году?
Он покачал головой.
– Я близок к завершению как никогда. Это удачный год. Если я не сделаю этого сейчас, будет поздно.
Его настроение удивило и заинтересовало ее.
– Где твой оптимизм сегодня?
– О, я все еще оптимистически настроен, а то бы не планировал снова гарцевать на быках в этом сезоне. Но я знаю себя. С каждым годом травмы становятся все тяжелее и требуется все больше времени на восстановление сил и здоровья. Время не щадит спортсменов.
– Чем ты займешься, если это конец? Если ты не сможешь вернуться в спорт?
Он пресек ее острый взгляд.
– Даже не думай об этом, Бекки-Ребекки. Доктора говорят, что у нас с тобой большие успехи в реабилитации. Если все пойдет так же и дальше, колено будет достаточно здоровым для того, чтобы вернуться. Мне следует идти дальше. Мне это просто необходимо.
Ей была ужасна сама мысль о том, что он снова может пораниться или, что еще хуже, может погибнуть, как Крис. И, возможно, именно это было проблемой, мучавшей ее в последнее время. Она не хотела, чтобы он уехал, потому что боялась за него.
– Почему родео имеет для тебя такое большое значение?
– Не знаю. Возможно, чтобы доказать себе, что я могу делать что-что такое, чего большинство мужчин делать не могут.
– Говорят, ты рискуешь ради того, чтобы на тебя смотрели.
– Возможно.
Повернувшись к ней и игриво засмеявшись, он мягко перевел разговор на другую тему. Такой мужчина, как Джетт, не хотел углубляться в причины своего поведения.
– Как ведет себя джип? Нет ли каких-нибудь проблем?
– Это рай на колесах. – Бекки чокнулась с ним стаканом чая. – Генератор работает бесперебойно. Батарея никогда не садится. И двигатель не перегревается. – Она мягко засмеялась. – Я не знала, что такое вообще возможно.
Она не хотела говорить о том, что каждый раз его незримое присутствие в машине ошеломляло ее. Аромат его одеколона. Его странное и неожиданное собрание музыки – мелодии ковбойского салуна и христианские псалмы в исполнении чернокожих певцов были перемешаны с тяжелым металлом. Музыка столь же сложная, как и этот мужчина.
– Я не знаю, как отблагодарить тебя за него.
Он похлопал по шине, обернутой вокруг его ноги.
—Ты уже сделала это. Я слишком ленив, чтобы так много заниматься, ты же заставляешь меня делать это.
Бекки покачала головой. Она уже узнала его достаточно хорошо, чтобы понять, что сейчас он чего-то не договаривает. Джетт Гарретт мог быть непоседой, но он не был ленив.
Сгустилась темнота, малыши вылезли из песочницы и направились к дому.
– Мальчики, вы куда? – окликнула их Бекки.
– Мне нужно на горшок. – Эван взялся за шорты.
Дилан сделал то же самое.
– И мне тоже.
– Тогда идите. И не забудьте помыть руки.
Держа стакан чая, она поднялась. После ухода мальчиков сразу стало слишком тихо. Джетт нарушил тишину:
– Спасибо за то, что разрешила Дилану покататься сегодня на лошади, и за то, что доверила мне заботу о нем.
Доверила ему? Но доверяла ли она? Бекки посмотрела на него. Ее вдруг потрясло осознание того, что она сейчас поняла. Пока ее сын в течение тех немногих минут хохотал и сиял от счастья, находясь в седле Шкипера, она знала, что Джетт не позволит ему упасть.
– Ему очень понравилось.
– Мне тоже, – сказал Джетт. – Мне понравилось видеть его ликующим. Он замечательный ребенок. Крис гордился бы им.
– Крис назвал бы его девчонкой.
– И был бы не прав. И я был не прав. Дилан, возможно, немного сомневается в своих силах, но у него есть смелость.
– Больше, чем мне хотелось бы. Вчера он убежал от меня в магазине, потому что хотел за двадцать пять центов покататься на лошадке, но у меня не было времени.
Вчера он напугал ее так, что она опрометью помчалась из магазина. Но, несмотря на то, мать упорно звала его, он продолжал бежать, направляясь прямо к пластмассовому пони.
– Иногда я вижу в нем так много качеств Криса, что это пугает меня до смерти. Что будет, если с ним тоже случится что-нибудь ужасное? Я не могу и в мыслях перенести, что тоже потеряю его.
– Тебе, наверное, было очень тяжело – ведь ты была с Крисом во время несчастного случая.
– Это было ужасно. – Она вздохнула, стараясь не позволить страшным мыслям снова захватить ее. – Сейчас я бы хотела, чтобы мы не ходили на озеро в тот день. Я бы хотела...
– Я помню, когда это случилось. Я был в Колорадо-Спрингс, и там до меня дошла эта ужасная новость. Никто не мог поверить в то, что Крис ушел из жизни.
– Он и не должен был. Если бы я была более осторожна...
Джетт наклонил голову, нахмурясь.
– Ты?
Она кивнула.
—Я. Я одна ответственна за смерть Криса.
Джетт придвинулся поближе к ней, провел пальцем по ее щеке и спросил:
– Как же это произошло?
Бекки никогда, ни одной душе не рассказывала полную историю того дня.
Не понимая, почему, она чувствовала, что просто обязана выложить Джетту ту ужасную тайну, которой ни разу не поделилась ни с кем. Под прикрытием темноты сделать это было легче.
– Я была небрежна и глупа... И я убила его.
– Смерть Криса была несчастным случаем, Бекки, – после долгого молчания сказал Джетт.
– Нет, это был не несчастный случай. – Она покачала головой, когда он начал спорить. – Нет. Мы делали это нарочно. Мы только что узнали о том, что я уже шесть недель беременна. Это было празднование. – Горький звук вырвался из ее горла. – Крис даже выпил за это без остановки несколько кружек пива.
– А ты?
– Нет. Я не пила. – Благодарение богу, она не добавила этого груза к своей вине. – Я не хотела навредить ребенку принятием алкоголя. Мы с Крисом часто играли на озере – катались на скутере, на водных лыжах, состязались в гребле. Водные спортивные состязания были нашим любимым развлечением. – Бекки все еще скучала по ним, хотя не позволяла себе этой роскоши после рождения Дилана. – Мы проводили летом на озере почти каждый уикенд, так что я никогда не рассматривала игры на воде как возможную опасность. Мы оба были превосходными спортсменами. Казалось, ничто не может случиться с нами. У каждого из нас было по скутеру. Мы очень любим игру, где каждый должен был сделать что-то оригинальное, чтобы проявить свою храбрость, подъезжая друг к другу, пока кто-то один не уступит и не свернет. Никто из нас никогда не получал никакой травмы. Никто не мог заставить Криса признать поражение. Он часто дразнил меня трусишкой. Я мысленно переигрывала тот момент миллион раз. Так или иначе, я слишком долго ждала, чтобы уступить ему дорогу. К тому времени, когда я дернула руль, чтобы увернуться, было уже слишком поздно.
Они оба взлетели в воздух, выброшенные из скутеров, подобно двум живым пушечным ядрам.
– Кроме временной потери дыхания от очень сильного удара о воду, у меня больше ничего не было.
– А Крис?
– Нет. Крис был... – Она с трудом сглотнула. – В действительности, он был уже мертв. Несколько недель он находился на искусственной вентиляции легких, в то время как мы надеялись и молились, чтобы он вышел из комы. Но я знала, что Крис ушел от нас намного раньше того момента, когда его сердце перестало биться.
Пальцы Джетта нежно погладили ей плечо. Он ничего не говорил. Подбодренная, Бекки нетерпеливо продолжала изливать душу:
– Один из скутеров ударил его по голове. Власти так и не вычислили, который.
– Но ты обвиняешь себя.
Он мягко сжал ей плечо.
– Конечно, обвиняю. Я знала Криса. Повернуть первой, отступить – было моей ролью в этой игре. Я убила его, Джетт. Поскольку не была достаточно осторожной. У Дилана нет отца из-за меня.
– Крис не должен был играть с тобой в такие игры. Если бы моя жена была беременна...
Он замолчал и потер рукой лицо.
– Я должна идти домой, – сказала Бекки. – Скоро шесть.
Но не двинулась с места. Она стояла, обхватив себя руками и рассуждая о том, что может подумать Джетт о такой безрассудной женщине, как она, подвергшей опасности не только свою жизнь, но и жизнь своего будущего ребенка. Женщине, которая виновна в смерти мужа. И все ради забавы.
– Делать больше, чем считается возможным – участь некоторых людей, Бекки, – сказал он наконец. – Криса. И моя. И твоя также. Крис сделал свой собственный выбор. А ты не совершила в тот день ничего особенного, просто вела себя естественно, как возбужденная хорошей новостью энергичная женщина, такая, какая ты есть.
Она в знак опровержения помотала головой.
– Я больше не хочу быть такой. Это слишком рискованно.
– Но ты такая, – сказал он нежно, притягивая ее к себе. Его голос упал до шепота. – А ему ничто не могло помешать. И никто. И ты тоже не могла.
Ее охватила дрожь. Джетт массировал ей спину теплыми руками, затем мягким скользящим движением обнял ее. Она охотно поддалась, нуждаясь в этом.
– Мне жаль Криса. Я сожалею о том страдании, через которое ты прошла. Но такие люди, как Крис и я, делают свой собственный выбор. Независимо от того, сколько сил ты приложила для моего выздоровления, если я решу завтра сесть на быка, ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня. Крис поступил бы так же.
Она покачала головой.
– Я знаю. Но избавиться от чувства вины трудно.
– Но ты можешь. Ради Дилана и ради себя. Ты должна научиться снова быть той, прежней, естественной. И позволить Дилану быть самим собой.
Бекки подозревала, что он прав, но страх был сильнее доводов разума.
Джетт слегка отступил и пристально поглядел в ее лицо. Она ощущала, что творится в его голове. Каждый момент, проведенный в такой близости с ним, все больше подтверждал, что Джетт беспокоится о ней. И это были опасные мысли.
– Я действительно должна идти.
– Нет. Еще нет. Ты творишь со мной забавные вещи, Бекки. Я хочу тебя. – Он пробормотал это, а потом подтвердил слова поцелуем.
Когда поцелуй закончился, Джетт выглядел таким же ошеломленным, как и она.
– Я же велела тебе не делать этого больше.
Самодовольная улыбка сошла с его восхитительных губ.
– Должно быть, опять сказывается сотрясение мозга. Я забыл.
– Не забывай больше. – Затаив дыхание, Бекки осмотрелась вокруг, желая ускользнуть от него. Но она не могла ускользнуть от себя.
Морщинка появилась между его бровями.
– Не уходи.
Он сделал шаг, чтобы снова взять ее руки. Бекки отступила назад. Она не была уверена, что, если бы он обнял ее, она бы смогла сопротивляться.
– Давай же, Бекки-Ребекки, – заговорил Джетт сладким голосом, который внезапно стал низким и хриплым. – Мы оба одиноки. Мы можем поиграть, если захотим.
Действительно ли он хотел именно этого? Поиграть с ней, как будто она игрушка, которую можно использовать и затем отказаться от нее? Она не хотела такой игры с Джеттом, чтобы потом остаться одинокой и пустой. Она хотела...
О, нет.
Если она не уйдет от него сейчас, то разобьет свое сердце навсегда.
Ухватившись за первую попавшуюся мысль, Бекки быстро проговорила:
– Но я не одинока. Я ...встречаюсь кое с кем.
Глаза Джетта сузились, пронзая ее так, как будто он видел, что она лжет.
– Ты имеешь в виду того парня, Бентона, которого я встретил около твоего дома?
– Бенчли? Да, именно его я и имею в виду. И ему не понравится, если меня будет целовать другой мужчина.
– И когда же ты с ним встречаешься? – нахмурился Джетт. – Ты работаешь целый день, а каждый вечер проводишь здесь. Единственное время, которое у тебя остается – ночь...
Бекки не знала, смеяться ей или плакать. Она не спала с Шерманом. Но ее личная жизнь не касалась Джетта.
– Давай поговорим напрямую, Джетт. Наши отношения... как мои, так и твои... – она показала дрожащим пальцем на себя и на него, – профессиональные. Не больше и не меньше. Просто мы немного... распустились в последнее время. Но это должно закончиться здесь и сейчас. Завтра меня на ранчо не будет. У меня свидание.
Даже если Шерман занят завтра вечером, она назначит свидание своему отцу или встретится со своей лучшей подругой, Шэннон. У нее состоится завтра свидание, и не с Джеттом Гарреттом. С этого момента она восстановит их сугубо профессиональные отношения. Не будет больше игр в дротики. Не будет совместных тренировок. Не будет сводящих ее с ума поцелуев.
Не будет абсолютно ничего.
