Текст книги "Запах Вселенной (СИ)"
Автор книги: Лина Мраги
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Заключение
Заключение
Глава 1
Мне очень хотелось закончить на столь прекрасной ноте. Ведь волшебные сказки всегда заканчиваются пышной свадьбой. Но по прошествии времени, я всё же решила добавить в историю своей невероятной жизни ещё несколько глав, хотя отлично понимаю, что всё описать невозможно, да я и не ставила такой цели. Вполне вероятно, кто-то захочет упрекнуть: «Зачем добавлять ложку дёгтя в бочку мёда?!» Но жизнь есть жизнь, а сладость радости и счастья в любой момент может смениться горечью и остротой невыносимой боли.
Гуляли почти две недели. Но это народу я устроила такой грандиозный праздник. Мы же окунулись в дела практически сразу. Ведь пока гости не разъехались, нужно было решить огромное количество вопросов. Теперь я с улыбкой вспоминаю, как пользуясь случаем, ссылаясь на занятость и усталость, около недели бегала от своих мужей, грубо говоря, просто «динамила». Мне было страшно. Трое сильных, здоровых и выносливых как боевые единороги мужчин и я такая... Как я их выдержу?! Как всё будет происходить?! Умом я понимала, что поступаю просто глупо и бояться нечего, но некрасивое слово «групповуха» сидело в голове острой занозой.
Но как только мы проводили в дорогу и северян, и западных пархонтов, и Великого ангалина мои парни сделали ход конём. Они просто заперли меня в спальне, а сами после спустились с верхнего этажа и залезли в окно, которое закрыть изнутри не получилось ― они предусмотрительно сломали запоры. Ладно Дайк и Макс, но Великий Террхан, пробирающийся в опочивальню к собственной супруге столь необычным путём, вызвал у меня приступ истерического хохота. В результате из спальни я вышла только через двое суток. И скажу откровенно, выходить не хотелось. Хотелось остаться там навсегда. Мои любимые в корне изменили отношение к данному вопросу. Их бесконечная нежность, чувственность, искренность и вселенская любовь смели все преграды, что ещё оставались внутри меня. И теперь с уверенностью могу сказать, что самые счастливые ночи ― это те, что мы проводим все вместе.
Когда свадебные празднования завершились грандиозным концертом, что устроило моё музыкальное семейство, произведя фурор новыми, невероятно красивыми композициями, я пригласила их на личную встречу. Необходимо было решить очень важный вопрос до отъезда, так как Гай и Хейя жаждали вернуться в Латрас, где, по их словам, обрели любимый дом.
В ожидании пока все рассядутся, я собиралась духом, ведь как они отреагируют не представляла. Гай положил ладони на стол и откинулся к спинке высокого стула:
– Не томи, Кари! Что за таинственное собрание?!
Я перевела взгляд на Натри. Мышонок очень подрос, отлично разговаривал, а сейчас сидел у Айры на коленях, увлечённо разбирая игрушечную повозку, но с его ножки всё так же свисала каморта.
– Дело вот в чём... ―я выдохнула, представляя, как разрыдается Хейя. ―Если вы хотите, чтобы Натри избавился от каморты, научился обходиться без привязи, вы должны оставить его со мной или ехать с нами в столицу.
– То есть Великая богиня... ―Гай немного запнулся, ―знает, что происходит с нашим сыном, почему он так внезапно пропадает?!
Я кивнула:
– Натри телепорт. Это слово, чужое и непонятное для вас, в ходу на моей родине. Только там, таких как он, в реальности не существует. Люди, обладающие способностью мгновенно перемещаться на огромные расстояния, являются персонажами сказочных историй, это воплощение некой тяги к безграничной силе и обладанию необычными способностями. Но здесь, на Окатане такие существа есть, вот только названия для них нет, вернее, не было... до этого момента...
Видя кучу вопросов в их глазах, я продолжила:
– Ваш сын уникален. Как и самец летуна, он может лишь при помощи мысли оказаться где угодно за мгновения. Но у летуна есть цель ― его самочка, а Натри цели не имеет, потому что он ребёнок и не понимает что с ним происходит. Вот поэтому он может очутиться где угодно, хоть на вершине горного пика, хоть глубоко под землёй. И то, что он выжил до сих пор, результат невероятного везения. Каморта обладает способностью ловить таких существ, потому как в глубокой древности, когда ангов ещё и в помине не было, являлась самым опасным хищником на Южных землях. Я знаю, как научить Натри управлять этой способностью, как контролировать, но это потребует времени и неотлучного его пребывания возле меня. К сожалению, я уже не могу жить с вами в Латрасе или кочевать...
– Конечно, Кари, мы это понимаем, но... ―Гай обернулся к Хейе, что уже сидела с мокрыми глазами, прижимая к груди спящую малышку. Потом глянул на Айру с Натри на руках, на весьма серьёзного Ская и спросил: ―И что делать будем, родные?!
Натри, который, казалось бы, и не слушал весь этот разговор, вдруг выдал:
– Вам дома лучше будет. В Латрасе хорошо. А когда я выучусь, буду прискакивать к вам часто-часто!
Я уставилась на ребёнка. Мышонку ещё не было и четырёх лет, но он сам принял взрослое решение. Верно говорят: «Устами младенца, глаголет истина!» Скай посмотрел на хлопающих глазами отца с матерью и добавил:
– Я тоже хочу остаться при дворе Великого Терра. И Натри со мной будет веселее... Не волнуйтесь, я буду о нём хорошо заботиться.
Я хитро подмигнула парню. Эта идея мне понравилась. Мои дорогие друзья думали недолго. Хейя очень плакала, конечно, всё тискала и целовала любимое чадо, но, в общем, расставание было спокойным. Ведь летуны обеспечат хоть редкую, но связь, а под присмотром старшего брата Натри не будет чувствовать себя в отрыве от семьи. Меня удивило, почему Айра не выразила желания поехать с нами в столицу хотя бы на зиму, но оказалось, что Лукас, один из ангалинов проживающих в Латрасе, стал для неё не просто другом и юной девушке очень не терпелось вернуться домой. Пришлось внести и их имена в мысленный список возможных превращений.
Поначалу я подумала, что Натри будет расти и воспитываться в нашей семье, но жизнь быстро внесла свои коррективы. Дочь моего любимого управляющего, Альба, устроила Скайолану грандиозный скандал, когда узнала, что он едет с братом в столицу. Я была уже в курсе, что между ними в Латрасе имели место близкие отношения, но Скай был ещё несовершеннолетний, чтобы жениться, да не очень-то и хотел. Но Альба проявила характер и настояла, чтобы он взял с собой и её, заверив всех нас, что станет для Натри любящей старшей сестрой. И после недолгих размышлений и родители с обеих сторон, да и сам Скайолан не стали возражать. И я была рада такому повороту, потому как убедилась, что чувства Ская ко мне под влиянием Альбы уже значительно ослабели, и со временем у них может получиться очень крепкая семья.
Глава 2
Через два месяца после возвращения в столицу, когда осенние ветра уже вовсю гудели на просторах Востока, а холодные туманы регулярно сползали с Закатных гор, я узнала, что беременна. Вернее, перед столь знаменательным фактом нас поставил Дайк.
Как-то утром, когда я ещё нежилась в объятиях Макса, а почти голый Карелл, только в полотенце на бёдрах, сидел за столом и просматривал свежие донесения, Дайк принёс на большом подносе лёгкий завтрак на четверых. Мы никого не допускали в спальню. Сразу повелось, что эта уютная комната в дальнем крыле Дворца с двумя каминами принадлежала только нам. Карелл, с его чувствительным носом, хотел обонять здесь лишь наши ароматы. Это его очень успокаивало и расслабляло, потому в личных покоях мы даже убирались сами. И такой уклад мне очень нравился, ведь всю работу по поддержанию в порядке Дворца Великого Терра выполняла куча народа, а хотя бы в этой комнате я могла быть уверена, что ни за каким поводом меня здесь не побеспокоят.
Поставив поднос на небольшой столик, Дайк бухнулся на огромную кровать, весьма загадочно улыбаясь. Карелл оторвался от чтения и отложил бумаги:
– Вы опять? Меня в Совете ждут, обещал быть ещё вчера...
– А Великого Террхана никто не задерживает! ―бросил Макс, впиваясь в мою шею. Карелл картинно нахмурился и, подойдя к нашему ложу, резко дёрнул Макса за ногу, стаскивая на пол. Они устроили возню, а Дайк притянул меня к себе и, заглядывая в глаза, очень проникновенно спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично! А что?! ―я была занята отпихиванием Макса, который, хохоча и отбиваясь от Карелла, пытался пощекотать меня за пятки.
Дайк так многозначительно хмыкнул, что не только я, но и Карелл с Максом обратили на это внимание.
– В чём дело, Дайк?! ―мой высокопоставленный супруг уселся у наших ног.
– А ты ещё не унюхал?! ―Нянь сказал это с таким видом, что я пихнула его в бок с воплем: ―Хватит говорить загадками!
– Ты беременна... ―ответил он, проводя ладонью по моему животу. Рука опустилась ниже и замерла ниже пупка у раскрытой пасти золотого ангалина.
– Уверен?! ―подскочил Макс.
– Ещё бы! Скоро сами почувствуете!
У меня замерло всё внутри: «Беременна... У меня будет ребёнок... Неужели у меня будет малыш?! Наш малыш?!» Глянув на любимых, я заплакала, ткнувшись в грудь Дайка. Карелл целовал мои ладони, а Макс гладил по спине приговаривая:
– Первым родится мальчик, потом девочка, потом снова мальчик и опять девочка, а дальше не знаю... Дальше как ты сама захочешь...
И как это ни удивительно, но Макс оказался прав во всём, кроме... Третья беременность закончилась рождением не одного, а двух мальчиков.
Все десять месяцев, а носила я своих детей такой же срок, что и местные женщины, превратились в кошмар ожидания для всех нас. Ведь одного ребёнка нужно было кому-то отдать, притом сразу и настолько далеко, насколько это возможно. Окатан предупреждал, что жизнь в качестве богини и терраны не будет устлана розами, но такого «сюрприза», страшного и невыносимо болезненного, как ядовитые шипы мирга, я не ожидала.
Чуть ли половину срока беременности мы с Дайком провели в библиотеке и лаборатории, повесив двоих старших детей, да и другие дела и заботы на Макса и Карелла. В архивах люксара мы искали ответ на вопрос, что можно сделать с нами или нашими ещё не рождёнными сыновьями, чтобы не расставаться с одним из них. Но к сожалению, иного ответа не существовало. Такова особенность человеческого тела ангов и ничего с этим поделать нельзя. Уже в утробе матери близнецы начинают влиять друг на друга. Их мозг сливается в один, но не физически, конечно. И вот эта усиленная двойственность даёт обратный эффект, этакий откат назад. Если оставить их расти рядом, вместе питаться материнским молоком, то развитие мозга останавливается где-то на уровне пятилетнего ребёнка. Они не вырастут личностями, а станут тихими послушными дебилами, неспособными ни к нормальному обучению, ни к самостоятельной жизни. И до самой смерти их придётся водить за руку. И даже если разлучить их, но потом, через какое-то время разрешить встретится, допустим, уже во взрослом возрасте, слияние сознаний всё равно произойдёт, как в случае с Олли и его братом. И тогда один сможет влиять на другого и наоборот.
Но в нашем случае дело обстояло ещё хуже. Ведь сразу трое ангов являлись отцами моих детей. Не один, не двое ― трое! И по всем изысканиям выходило, что опасность слияния будущих личностей наших малышей в единое целое, притом максимально управляемое и тупое была запредельно высока. Когда мы окончательно убедились, что сия участь нас не минует, то задумались о том, кто же станет растить одного из наших сыновей. И ответ нашёлся быстро. Кандидат был идеален во всех отношениях, только вот согласится ли?! Но время ещё позволяло это выяснить.
Арвид эн Фрейр приехал за несколько недель до родов. К этому времени он уже стал пархонтом, но супругу себе так и не нашёл, вернее, даже не искал. Он любил меня. Любил до сих пор. И ни одна женщина не могла вытеснить мой образ из его сердца. Пока он находился в столице, я не хотела его видеть и всячески избегала. А вот мои парни очень плотно с ним общались и даже один раз напились вместе, а потом устроили какой-то бешеный заплыв на озере.
Когда пронзительно закричал наш третий ребёнок, а минут через пять и четвёртый, со мной случилась истерика. Дайк сам принимал наших детей и никого, даже близких мне женщин, живущих при дворе, не пускал на роды. Любимый Нянь пытался успокоить, говорил, что всё в порядке: родила я легко, малыши хорошие, а если буду так нервничать, пропадёт молоко, но я ничего не могла с собой поделать. Душа рвалась в кровавые клочья, я выла так, что тряслись стены, и требовала отдать мне обоих сыновей. Но делать этого было нельзя, и Дайк прекрасно всё понимал. Я знаю, насколько ему тяжело было тогда, наверно, даже больше чем мне. Ведь Макс с Кареллом заперлись в другом крыле Дворца, чтобы ничего не видеть и не слышать. Правда, им тоже пришлось несладко и переживали они не меньше, ведь на их плечи легла вся важная подготовительная работа по соблюдению строжайшей секретности.
Только после третьей, а может, и четвёртой, звучной оплеухи любимого мужа, от которой голова наполнилась звоном, я смогла взглянуть на него более-менее осмысленным взглядом. Он тряс меня за плечи, ещё всю в поту и крови, и кричал:
– Смотри на меня, Кари!!! Смотри! Кого?! Ты должна сказать, кого мы оставляем! Слышишь?! Которого?!!
Снова всё поплыло перед глазами, и я завопила во весь голос:
– Не-е-е-ет!!! Нет!!! Я не хочу! Не могу! Я не могу сказа-а-а-ать!!!
– Сможешь! Ты должна! Ты их мать! Это ты дала им жизнь!!! Ты сможешь, Кари! Пожалуйста! Пожалей меня!!!
Видя полные слёз любимые глаза, я схватила его за руки, лихорадочно повторяя:
– Второго... Мы оставляем второго... Старший сильнее... Он опередил брата, значит, он лучше справится без нас... Второго... ―но на этом самая ужасная ночь в моей жизни ещё не закончилась.
Быстро проделав всё необходимое по приведению меня и детей в порядок, Дайк всучил мне закутанный пищащий свёрток и открыл боковую дверь. Арвид всё слышал. Он ждал в соседней комнате и его вид был ничуть не лучше нашего. Северянин упал на колени возле кровати и дрожащими руками принял кулёк. Когда он откинул расшитую пелёнку, заглядывая в личико новорождённого, я отвернулась, комкая простыни и в кровь кусая губы. Когда же снова глянула, «викинг» нежно целовал в лобик моего сына.
– Вот видишь, любимая... ―хрипло прошептал он, прикрывая малыша и прижимая к груди. ―Моя любовь сильнее богов... Ты отказала мне, а сына всё-таки родила.
Я смахнула слезу с его щеки:
–Ты всё правильно сказал. Любовь сильнее всего. И теперь это твой сын, Арвид. Только твой. Люби его... Больше, чем меня...
А утром в городе было объявлено, что Террана и Великая богиня благополучно родила третьего ребёнка, а северянина к этому времени уже и след простыл. Карелл с Максом так организовали его приезд в столицу, а потом и возвращение на Север, что уже прошли годы, а никто кроме нас пятерых не знает, что на самом деле творилось во Дворце Великого Терра в ночь накануне празднования годовщины нашей свадьбы.
Отходила я долго, впрочем, как и Дайк. Но только то, что мы старались переживать всё вместе, успокаивать и поддерживать друг друга, помогло справиться с мучительной ситуацией. Конечно, потеря ребёнка не была настоящей, физической. Наш сын был жив, здоров, хоть и рос вдали от нас, своих настоящих родителей. Я постоянно успокаивала себя мыслью, что родители ― это не те, кто зачал и выпустил на свет, а кто вырастил, воспитал, научил всему и подготовил к жизни. А у нашего сына есть любящий отец, и он вырастет настоящим северянином.
С огромным облегчением через год мы узнали, что Арвид по пути в Альдаск нашёл кормилицу. Несчастная женщина потеряла всю семью, в том числе и новорождённого ребёнка, во время пожара в селении за Раской. Пока Арвид добирался туда, то кормил малыша козьим молоком, а это трагическое происшествие, как ни прискорбно, но сыграло ему на руку. В Раске об этом случае только и говорили, потому Арвиду не стоило труда разыскать её. И Тойна, в надежде излечить своё горе, согласилась отправиться на Север и выкормить сына важного фаэдра, которого якобы отдал строгий муж столичной подруги. Она не была ни умницей, ни красавицей, каких когда-то, в пору службы гимастрианом, Арвид разыскивал на Востоке. Она была самой обычной женой сельского кузнеца. Но ещё через несколько лет Арвид эн Фрейр представил Великому Северному Терру и Совету свою супругу, эрдану Тойну.
Глава 3
Тот год оказался годом сплошных трагических происшествий. И не скрою, тогда я нечасто вспоминала Восьмого бога добрым словом, совсем нечасто. Каждое появление летуна или гонца мы ожидали с предчувствием беды. Через несколько месяцев после моих трагических родов, погиб Гун. Мой названный дедушка жил в Банкоре, занимаясь любимым делом, экскурсиями для приезжих, и прекрасно себя чувствовал. Но при строительстве нового моста одна из опор рухнула, и тяжёлые каменные плиты накрыли лодки и гондолы. В одной из них и находился мой дорогой родственник. Мне передали его последние слова, ведь он умер почти сразу, как только ангалины, что поселились в Банкоре, вытащили всех пострадавших. Он лишь успел сказать, чтобы я не плакала о нём, просто помнила.
Когда же нам стало известно, что Айра сбежала с Лукасом на Дрейфующие острова, дабы её возлюбленный смог пройти превращение, я поначалу обрадовалась и подумала ещё: ну и хорошо, пусть так, коли уж так не терпится, Рекс всё проконтролирует, ведь удачный опыт имеется. Я-то планировала провести превращение Лукаса здесь, в столице, под моим личным наблюдением, но до этого влюблённым нужно было подождать ещё около года, потому как я пообещала Айре, что если до её совершеннолетия их чувства друг к другу не изменятся, то они могут смело отправляться к нам. Но они не захотели ждать.
Была ли в этом главная ошибка, а может, в том, что камень в том самом колодце, где проходил превращение Макс, как-то сдвинулся или вода размыла породу, или в том, что я была настолько поглощена своей болью, что просила их подождать, ведь дочери Гая лишь недавно исполнилось семнадцать, кто знает... Да и всё равно теперь... Случилось страшное. В колодец попала рыба или другая какая живность, а любая пища в самые тяжёлые дни трансформации перенаправляет процесс в совершенно другую сторону. В ту, из которой нет возврата.
Когда ужасное, неистовое чудовище, точь-в-точь как на той картинке из старой книги Аютана, попыталось вырваться из колодца, оглашая диким рёвом пещеру, Рекс приказал уничтожить его. Лукаса убивали долго. Какого-то мощного, быстрого оружия против мутантов у ангалинов, конечно же, не было. Да и я издалека ничем не могла им помочь. Создать радугу, чтобы за считаные минуты пробежать тысячи километров, было мне не подвластно, ведь я не люксар, чтобы управлять светом. В итоге, на израненного, но ещё очень агрессивного монстра сбросили огромный камень, обмазанный горючей смесью, и подожгли, и Лукас навсегда остался погребённым под каменной толщей.
Для всех нас это оказалось страшной трагедией. Рекс так переживал, что надолго отстранился от дел, и Шуан принял на себя временное руководство островными поселениями. Для Айры же случившееся стало даже не шоком или ударом, ведь она была там от начала и до конца. Нет такого слова в тех языках, что я знаю. Когда её привезли ко мне иссиня-бледную, худую, с пустыми глазами, то первое время мы очень боялись за её рассудок. Но Дайк нашёл средство ― «трава разума». Когда-то, эти истёртые в порошок коралловые полипы помогли мне начать на слух понимать любую речь, а теперь они вернули Айре память и контроль над эмоциями, ну и понимание любого языка в нагрузку. Дайк несколько недель поил её отваром, ведь никаких запретов на секреты ангалинов для нас уже не существовало, и Айру прорвало. Истерика продолжалась несколько дней, но, в конце концов, мне удалось уговорить её поесть и с этого момента дело медленно, но пошло на поправку. И присутствие любимых братьев, и нашего большого семейства, и спешный приезд родителей с младшей сестрёнкой, помогли ей прийти в себя, только вот жизненные цели совершенно переменились.
Айра категорически отказалась возвращаться в Латрас, ведь всё там напоминало о любимом, но и в столице не осталась. Айра приняла эстафету своего отца. Она решила кочевать, давая концерты и торгуя по пути. Девушка очень быстро организовала группу из отличных музыкантов, даже несколько чешуйчатых певунов решили к ней присоединиться, собрала караван и отправилась в путь. Ну а я, стоя на городской стене и провожая взглядом цепочку из десятка кибиток, подумала тогда, что на Окатане родилась новая легенда: о трагической любви прекрасной девушки с удивительным голосом и серого ангалина.
Немного забегая вперёд и, чтобы закрыть эту тему, хочу сказать, что Айра превзошла своего знаменитого отца. Её голос и, прорвавшийся сквозь горнило эмоций, композиторский талант покорили не только Восток, но и Запад, и Север. Она стала самой настоящей музыкальной «звездой» планетарного масштаба. Сочинённые Айрой пронзительные баллады западали в души всем. Они всегда были на слуху, их постоянно напевали и учили наизусть. Западный Терр падал ей в ноги, лишь бы она хоть ненамного изменила свои планы, дала ещё несколько концертов и почтила его своим вниманием. Северный осыпал золотом в буквальном смысле и, конечно же, никто и не вздумал задержать её в Альдаске. Ведь прежний закон об удержании женщин был отменён с того момента, как введён новый: о разрешении групповых браков. Правитель Севера сделал это не только под влиянием нашей свадьбы, но и из желания забыть историю в Тагри, когда тарфарак Грилл попытался не выпустить меня из своих владений. Я очень надеюсь, что со временем боль Айры всё-таки утихнет и найдётся смельчак, у которого получится взять её за руку и привести в общий дом.
Последним же тяжёлым известием того года стало сообщение о кончине Хилла. После нашей свадьбы он не остался на Востоке и вместе с семьёй мамы Дайка вернулся на Север. Перед отъездом он сказал Дайку, что почему-то только среди холодных вод, снегов гор Акрим и серых скал душой ощутил, что он дома. И дело было не только в том, что его дочь так много для него значила, но и в том, наверно, что прадед Хилла был северянином, как и другие, более далёкие предки. И голубые глаза моего мужа являлись, в общем-то, явным тому доказательством. И было во всём этом нечто символическое. Ведь Хилл упокоился на земле своих пращуров, где ещё раньше мама Дайка обрела новую счастливую семью, а наш сын подрастал на золотых песках озера Богов, что близ Альдаска.
Глава 4
Но жизнь, как ни крути, и где её ни проживай, на Земле, на Окатане иль ещё в каких космических далях имеет свойство менять цвета и оттенки: с чёрного на серый, с серого на белый или стать вдруг цветной и яркой, как радужная дорога. Но только каждый год, в один и тот же день, глядя в счастливые глазёнки своего маленького анга, я думаю о том, что далеко-далеко на Севере точно такой же мальчик сейчас задорно хохочет или бегает по просторным коридорам, или сидит на коленях у отца, или играет, не ведая, как больно сейчас Великой богине, живой легенде Окатана.
Я долго не могла решиться на новую беременность, хотя троих детей и мне, и моим дорогим мужьям было мало, впрочем, как и на новые превращения. Боль была ещё слишком сильной. После трагедии с Лукасом я установила табу на несколько лет. Ангалины, вообще, отказались их проводить, да им уже и негде было, а формулу «слёз» знали только мы. Содержимое бочек, по указанию Окатана, было слито. С нашими двумя Храмами проблем не возникло. Одну мы слили случайно, когда Макс отличился, вторую ещё перед свадьбой, а с северянами и Западом пришлось договариваться, но и это было улажено. В западном Храме это сделал Флакс, а в северном ― Асс со Слаем. И вот теперь, через пятнадцать лет то действо принесло плоды. Пленные близнецы-пустынники стали быстро умирать.
Люксар опять использовал меня втёмную. Но как это ни жестоко звучит, в глубине души я ему благодарна, потому как сама подобного решения принять никогда бы не смогла. Со времён Великой битвы я старалась вблизи пленных не появляться. Не могла смотреть на людей, с виду вполне обычных, хоть и гораздо более смуглых, чем основное население Востока, которые вели себя как послушные куклы-марионетки. По команде они ели, пили, их даже в туалет приходилось строем водить. И хотя они работали наравне со всеми и получали нормальное питание и содержание ― жили отдельно. Не хочу употреблять страшное слово «гетто», но придётся.
Загадочная эпидемия коснулась только пустынников и за какие-то четыре месяца лагеря обезлюдели. На Западе, вообще, начался страшный мор и новый правитель, кстати, тот самый сын прежнего терра, что был у нас в плену, самолично примчался ко мне за помощью. Понятно, что там все были в панике. Но к этому моменту я уже знала ответы на любые возможные вопросы. Да, Окатан исправил формулу, но так, чтобы обычная вода через некоторое время стала для пустынников-близнецов ядом. Это был страшный выход. Люксар всё равно поступил по-своему, но только так можно было избавиться от мутировавших ангов. По сути, он освободил нас от их содержания до естественной смерти от старости. И если честно, я до сих пор не знаю, как к этому относиться...
Конечно, молодому правителю Запада я не сказала всей правды. Но поспешила успокоить, что мор среди пустынных племён не коснётся основной части населения. Что, мол, это такой естественный процесс, когда вымирают те, кто слабее и неприспособленнее. Короче, «наплела про лес». Ведь не читать же ему лекцию о генетике ангов, было ещё слишком рано вдаваться в такие научные подробности, а главное, не стоит никому знать о тех «косяках», что всплыли в результате бурной деятельности люксара на этой планете. Я посоветовала терру как можно быстрее наладить с остатками пустынных племён контакт и ассимилировать их в общество, но не в качестве рабов, что на Западе было распространено, а на основании общих законов. Возможно, поначалу придётся делать это жёсткими методами, путём насильственного переселения, может как-то иначе, но только так получится прослеживать рождаемость. Короче говоря, поставила грандиозную задачу, и терр прислушался, так как помощь, поддержку, да и всяческие бонусы я посулила хорошие.
Многое изменилось за эти годы и продолжает меняться. Мои мужья прекрасно освоились в библиотеке. Было уже не нужно приводить их туда за руку. Они могли входить сами, без моего участия, правда, я всегда знала, кто и где находится. Особенно хорошо это начало получаться после рождения нашего первенца, Алексана. Наша связь стала неразрывной, и моё маленькое параллельное пространство стало общим буквально. Дайк оккупировал лабораторию. Пронзительная белизна, полупрозрачные столы, приборы и другая химическая утварь ― всё это первое время приводило его в состояние священного трепета. Но вскоре он научился пользоваться оборудованием и частенько зависал там, самозабвенно копаясь в трудах Окатана. Максу больше по душе пришёлся спортзал, и он попеременно таскал туда кого-либо из нас для всяких спаррингов. А вот Карелл любил развалиться на кушетке возле письменного стола с каким-либо справочником или учебником. Шампанское из запасов люксара мы постепенно выпили, но Дайк откопал инструкцию, как гнать его из меня и этот, можно даже сказать сюрреалистический процесс, вызывал у моих мужей детский восторг.
Окатан оставил столько знаний, что когда я смотрела высоченные стеллажи, плотно заставленные книгами, мысленно соглашалась с ним, что на освоение такого объёма никакой жизни не хватит. Складывалось впечатление, что библиотека просто бездонна.
Как-то вечером, когда я рассказывала старшим детям Алексану и Мрэе (в быту Санька и Машуня) уже в тысячный раз, наверно, как мы с их папой Максом переплывали северное море, а трёхлетний малыш Артиан (просто Тёмка) давно сопел, ткнувшись носиком в мою грудь, дверь тихонько приоткрылась и заглянул Натри. Я поманила его, и он пристроился рядом с Саньком, дослушивая историю, которую давно знал наизусть.
Натри вырос. Он уже не был тем испуганным Мышонком, которого я много лет назад тащила на себе через «райское поле». Ещё несколько лет и он станет сильным, красивым юношей, впрочем, все дети Гая и Хейи отличались очень привлекательной внешностью, но дело ведь не только в этом. Натриан единственный в своём роде. Он уникален. Ему подвластно на генетическом уровне то, что даже для меня невозможно ― покорять пространство!
Видя его некую взволнованность, я по-быстрому свернула историю. Дети ещё немного поканючили: «ну мамочка! ещё что-нибудь расскажи! ну, пожалуйста!», но мне слишком не терпелось узнать, почему мой воспитанник так восторженно загадочен. Я уложила детей, и мы вышли в коридор:
– Вижу, что-то случилось...
Он закивал и, подняв глаза, прошептал:
– Я только что из Латраса. У них всё хорошо, ―потом полез за пазуху и достал несколько писем, ―вот папа просил передать и фаэдр Майлан, новый управляющий...
Схватив парня, я потащила его в рабочий кабинет в другом конце коридора, подальше от детской.
– Наконец-то! У нас получилось! Ты молодец, Натри! Ты понимаешь, что теперь весь мир у твоих ног?! Ты свободен, как никто на всём Окатане!
Он прижался ко мне, крепко обнимая, а потом вдруг очень серьёзно так сказал:
– Мой дар ― это твой дар, Великая богиня. Ты спасла мне жизнь когда-то, всему научила, значит, он принадлежит тебе.
Вот так Натриан, сын Гая Голоса, стал моим личным вестником. И как потом его везде боялись, даже прозвали «Всевидящий глаз богини»! Если раньше поговорка, что «до столицы далеко, а до террхана высоко» и имела смысл, то вскоре потеряла актуальность. Натри заменил летунов и гонцов вместе взятых. Теперь мы узнавали всё, что случалось на Восточных территориях, даже раньше тех, кто находился поблизости от какого-либо происшествия.
Он появлялся и исчезал в разных точках планеты, передавая устные и письменные сообщения, указы, поручения и даже подарки. Однако возможно это было при одном условии. Натри мог появиться в том месте, где уже был когда-то и держал в памяти некоторые приметные точки этого места, «крючки» как мы их называли. Потому пока он рос и проходил обучение, ему было необходимо побывать в как можно большем количестве деревень, посёлков, городов и запомнить рельефы, особенности ландшафта и строений и так далее, но желательно такие, что со временем не претерпевают сильных изменений. Подобные нюансы нужно было отлично помнить и уметь быстро вызывать необходимый образ ― образ цели и он моментально оказывался там, куда хотел попасть.
Пока Натри был ещё мал, я учила его контролировать мысленные картинки в голове. Потому что любая могла вызвать спонтанный перенос чёрт знает куда. И только когда ему начали удаваться короткие, но уже целенаправленные «прыжки», из комнаты в комнату, например, сняла с мальчика каморту. И вот именно этот процесс и растянулся на годы, ведь необходимо было научить его не только «прыгать», но и выживать в экстремальных условиях, и постоять за себя. А в этом хватало помощников. Макс и Карелл обучали приёмам ведения любого боя, Дайк методам оказания срочной помощи себе и другим, Скай с Альбой занимались музыкальным образованием и общим развитием, а члены Совета преподавали историю, языки и так далее. Ну а дальше, дождавшись каравана Айры, Скай и Натри отправились в длинное путешествие по Окатану.
