Текст книги "Мой Однолюб. В его сердце другая (СИ)"
Автор книги: Лина Коваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Мы не сильно отличаемся по росту, но Ваня шире раза в два – два с половиной точно. Поэтому «пляжное платье» из его майки выходит очень короткое и широкое.
– Так лучше? – спрашивает Ваня, тоже рассматривая меня сверху. Дышит как буксующий паровоз.
– Угу, – краснею, прикрывая глаза. – Только трусы розовые. Видно.
– Пздц, нам пздц, королева, – повторяет он в третий раз за последний десять минут. – Я ещё от информации о крепком горле не отошел…
Глава 15. Тая
– Ваня, я… не знаю, что сказать…
– Ничего не говори, – шепчет он на ухо. – Чувствуй. Просто почувствуй.
И я чувствую, черт возьми. Наши тела, как фигурные пазлы, воедино складываются. Ванины руки везде.
Они гладят, ласкают и убаюкивают бдительность. Превращают мой мозг в желе.
– Повернись, Тая, – тихий голос мало похож на просьбу, но я почему-то не возмущаюсь.
Ещё раз кидаю взгляд на виднеющийся кусочек моря.
Разворачиваюсь и, перекинув ногу, усаживаюсь на Ваню верхом. Руками упираюсь в каменные мышцы на груди. Смотрю на чуть опухшие губы.
Соболев тут же обнимает ладонями талию и резко качает головой.
– Ты что… на «Оземпике» худела? – спрашивает, не сводя глаз со своих пальцев.
– Не-ет. Это ведь вредно!..
Хоть и дико модно.
– Я такого никогда не видел, – он ещё раз проходится пальцами вдоль туловища, немного поднимая майку.
– В смысле? – закусываю губу.
Ему не нравится что-то? Или сильно нравится? Не понимаю.
– Я сперва подумал, что ты ребра удалила, – хмыкает он.
– Ты… сумасшедший, Вань? – возмущенно отодвигаюсь.
Снова к себе привлекает и морщится.
– Блин, не надо так скакать, Тай. Я и так в трусы скоро кончу, как восьмиклассник.
Замираю, глядя вниз. Туда, где соединяются наши тела и само по себе создается трение.
– Я просто… в тренажерку ходила. А ем мало, – с обидой произношу.
– Это плохо. Смысл таких тренировок-то? В чем?..
– Я как раз хотела с тобой посоветоваться, – потупляю взгляд. – К конкурсу хочу больше рельефа. Здесь, – касаюсь живота. – И здесь, – провожу по ногам.
– На хера? – Ваня жадно ведет глазами за движениями моих рук. – У тебя все отлично.
– Хочу победить, – чуть улыбаюсь. – Конкуренция там высокая.
Вспыхиваю, когда его руки касаются груди. Очерчивают через ткань острые соски.
– Уверен, ты всех их сделаешь, Королева. Могу одолжить тебе майку.
– Ваня, – откидываю голову назад и смеюсь.
Ногами сжимаю его твердые бедра. Осознанно. В промежности становится некомфортно. Так, будто бы вот-вот должно что-то произойти. Как в аквапарке перед спуском с самой большой горки. К примеру, под названием «Мертвая петля».
Дыхание задерживаешь и… в пропасть…
– Я, конечно, не врач. Но могу посмотреть, – соблазнительно улыбается Соболев, подхватывая край майки и целуя моё плечо.
– Ваня, – пугаюсь и возвращаю ткань обратно.
Он поднимает глаза на меня. Они будто поволокой затянуты. Скорее всего, как и мои.
Мы просто сходим с ума.
Это началось с того момента, когда я встретила его на дорожке. Сколько с тех пор прошло времени? Какой сегодня день? Где мы, черт возьми? Я ничего не соображаю.
Только безудержное желание его сильных рук и умелых губ на теле. И этот зуд внизу живота. Такой новый и такой будоражащий.
– Хочу на тебя посмотреть, королева. Пздц как хочу. Можно? – шепчет Ваня, зацеловывая ключицу, а затем шею.
Снова становится всё равно на всех. Его искреннее мужское восхищение моим телом привораживает меня, как наивную девчонку.
– Я… не знаю, – уже не так активно возражаю.
Растерянно смотрю по сторонам.
Шторки выглядят так ненадежно… Опасно.
Ваня, почувствовав малейшую капитуляцию, тянет лямки вниз по плечам и скидывает майку.
– Пздц, – приближает лицо к часто вздымающейся округлой груди. – Идеальная Тая…
Мне приходится стремительно ухватиться за его голову, пальцы ныряют в короткий ежик из волос, сердце бахает как ненормальное.
Такое… бывает вообще?
– Ваня… Ва-неч-ка, – шепчу сквозь нарастающий гул в ушах. Бедрами хаотично вжимаюсь в железный пах.
Ваня сдвигает тонкую майку на талию и перемещает руки мне на ягодицы, ещё сильнее вдавливает меня в себя.
«Мертвая петля» становится ещё ближе.
Прикрываю глаза, чувствуя, как внизу живота создается воронка из ощущений и порхающих бабочек.
Снаружи слышится шорох, который не сразу до нас доходит, но следующие слова впиваются в спину, словно острый нож:
– А мы вам не мешаем?
Нас с Ваней инстинктивно отбрасывает друг от друга.
Пульс становится учащеннее, колени слабеют. Страх, словно ушат ледяной воды, окатывает.
Едва взглянув на маму и заметив удаляющуюся спину папы, чувствую, как щеки становятся пунцовыми.
Пока я быстро перебираюсь через Ваню и хватаю свою футболку, чтобы укутаться, он подцепляет мои шорты, дабы прикрыть кричащий стояк.
Я готова сквозь землю провалиться, но поможет ли это?.. Зная свою маму – вряд ли.
– Вот до чего твои конкурсы доводят, – продолжает она наседать, сжимая пляжную сумку в руке. – Приехала сюда с нами, чтобы опозорить перед порядочными людьми. Лучшего места не нашла?
– Пфф… – слышится сбоку.
– Мам, – морщусь, натягивая футболку. – Перестань, пожалуйста. Умоляю.
Мой голос будто эхом разносится. Или внутри меня такой вакуум, что слышится так? Ещё раз осматриваю лаундж-зону. Полупрозрачные шторки, рядом зонтики с шезлонгами, на которых располагаются первые отдыхающие.
Кажется, все и всё видели.
А что сейчас будет? Слезы едва держатся внутри. Как теперь быть? Мама мне мусор не выкинутый полгода припоминает, а это? Всем ведь родственникам теперь расскажет…
Кинув короткий взгляд на розовые шорты в руке Соболева, подтягиваю колени к туловищу и обнимаю их. Прячу глаза.
– Мне кажется, вы преувеличиваете, – произносит Ваня, рыская в поисках пачки сигарет. – Мы совершеннолетние, взрослые люди. Доброе утро, кстати.
Нахожу «Мальборо» и подаю ему, не глядя.
– Упустили мы тебя, Тайка, – игнорирует Соболева мама. – Работой были заняты, от неё жизни человеческие зависят, думали как-то сама вытянешь. Понимать всё должна. Не маленькая ведь уже. А ты…
Опустив голову на колени, молча наблюдаю, как Ваня прикуривает сигарету и затягивается. Сжимает зубы и поигрывает желваками на скулах, досадно потирает плечо.
– Да что такого произошло-то? – он снова нахмуривается. – Сюр какой-то…
– Папа говорил, что все ваши конкурсы – это разврат один. Спонсоры не так просто подарки дарят, а я не верила. Думала, порядочная ты у нас…
Не выдержав, всхлипываю и потираю пылающую щеку о коленку.
Смотрю на Соболева, который с каждой секундой будто напряженнее становится. Положив руку мне за спину, он успокаивающе проводит ладонью вдоль позвоночника.
Сталкиваемся взглядами. Хаотичными и бегающими.
Вот тебе и все нормально, – мысленно ему проговариваю.
В укор, конечно. Так получается.
Извини, – видится в его глазах.
А мне его извинения никуда не уперлись. «Когда ты со мной, ты в безопасности» – он говорил. Я ведь знала, что опасно это… прямо посреди пляжа. Чувствовала.
Получилась самая настоящая «Мертвая петля».
Разозлившись, отстраняюсь от его ладони, и хватаю свои шорты, забивая на то, как нелепо смотрится его пах. Мама у меня хирург и точно в курсе мужской физиологии.
– Боже, какой позор…
– Хватит, – уже резче выговаривает Ваня.
– Вам-то, конечно, молодой человек. Вы из порядочной семьи, – добивает мама. – Я вас понимаю. Если девушка даёт, почему бы не взять…
– Мама, – вскрикиваю от унижения, словно от болезненного укола.
Щеки в раз становятся мокрые от слез. Хочется бежать отсюда и подальше. За пределы отеля, Кемера, Турции.
Честно? Хочется исчезнуть… Умереть.
Истерика накрывает.
На меня уставляются две пары глаз. Мамины обвиняющие. Соболева – виноватые.
– Быстро в номер, – цедит мама сквозь зубы, складывая руки на груди.
Живо привстав и натянув шорты на бедра, сдвигаю подушки и начинаю выбираться наружу. Глазами пытаюсь проворнее отыскать разбросанные сандалии.
– Она никуда не пойдет, – несмотря на жгучее солнце, обдает холодом позвоночник голос Вани.
– Это почему это? – возмущенно выговаривает мама.
– Мы с Таей встречаемся. И мы, с моей девушкой, – выделяет, – ничего предосудительного не делали.
Глава 16. Тая
Спустя пять дней
Родители сразу из аэропорта уезжают на дежурство, а я бреду по терминалу в поисках выхода. Хочется нацепить подушку для шеи на лицо, когда привлекающая всеобщее внимание высокая, подтянутая фигура в джинсах и майке, оказывается хорошо мне знакомой.
Останавливаюсь на месте и шокировано наблюдаю, как Ваня идет прямо на меня.
– Привет, – произносит он тихо.
Склонившись, небрежно мажет губами по щеке и вручает белые розы. Без всякой упаковки, вроде разноцветной бумаги или, не дай бог, бантов.
Просто цветы.
– Привет, Вань, – нахмуриваюсь. – Не ожидала тебя увидеть.
– Это странно, Тая, – усмехается он, легко подхватывая чемодан. – Мы вроде как встречаемся…
Прикусив губу, позволяю взять себя за руку и шагаю, периодически опуская нос в белоснежные бутоны. Шипы впиваются в кожу, но я… ничего не чувствую. Совсем не больно.
Черный «Рэнж Ровер» приветственно сверкает мне фарами. Незаметно улыбаюсь, потому что он такой же, как Соболев. Брутальный.
– Цветочная, пятьдесят четыре, – зачем-то называю свой адрес.
Глупая! Он что, таксист?..
– Сначала к моим, – серьезно произносит Ваня, открывая багажник. – Мама ужин на двести человек приготовила.
– Зачем? – удивляюсь.
– Спросишь у неё сама. Нет, чтобы отдыхать с дороги. Вечно как на батарейках.
Соболевы всем семейством вернулись из отпуска на день раньше, чем мы.
Убрав чемодан, Ваня усаживается в автомобиль.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спрашиваю, убирая цветы и подушку для полёта на заднее сидение, а затем украдкой поглядывая на мужские загорелые руки на руле.
– Спасибо, мне уже лучше, – кивает Ваня. – Без антибиотиков на этот раз не обошлось.
Сочувствующе качаю головой.
Подумать только, мы чуть не переспали…
Этими же ладонями он там, на пляже, с ума меня свел. Я обо всем на свете и думать забыла. Еще неделю назад расскажи такое, я бы не поверила. С Робертом, чтобы расслабиться, мне даже выключенный свет и полбокала красного вина не помогли. За это мой почти бывший парень даже прозвал меня Снежной Королевой.
Снова смотрю на него. Его внимание полностью предоставлено ровному асфальтному полотну новой загородной трассы. Челюсть периодически сжимается, бицепсы напрягаются. Вообще, странно видеть Соболева настолько одетым.
Хотя мне этот парень нравится любым.
Еще горящую от Ваниного поцелуя в аэропорту щеку холодом обдает.
Он… видел мою грудь обнаженной. Он… целовал её. Жадно, по-варварски.
Поспешно отворачиваюсь к своему окну и, сняв один кед, подтягиваю ногу к туловищу. Поправляю короткие шорты.
Задумываюсь.
Я… чувствую, что скучала по Соболеву. Это открытие какое-то странное и щемящее. Рвущее душу.
Оставшиеся дни в Турции с Ваней мы практически не пересекались. У него снова вспыхнула ангина, а я, кроме завтраков, обедов и ужинов, практически не выходила из номера. Только со Златой несколько раз встретилась.
Зато моя мама активно общалась с Яной Альбертовной и – о, боже – всё ей рассказала! Если бы от стыда умирали, я б использовала все жизни и скончалась несколько раз подряд.
Из крошечной сумки, болтающейся на поясе, слышится звук входящего звонка.
– Да, – отвечаю, с опаской озираясь на Ваню.
Черт.
– Привет, Тайчонок, – как назло, громко выговаривает Роберт. – Почему не позвонила из аэропорта? Я бы встретил.
– Да… я сама, – закусываю губу.
– Поужинаем в «Сыроварне»?
– Нет, – хриплю, потому что чувствую, что Ваня обжигает взглядом мой затылок.
– Устала с дороги?
– Угу.
– Ну, отдыхай сегодня. Уже не буду беспокоить. Но я соскучился, завтра затискаю.
– Пока…
Виновато опускаю мобильный. Расставаться по телефону вроде как не по-человечески. Поэтому я решила дождаться приезда.
– У вас с ним серьезно... Тайчонок? – спрашивает Соболев, постукивая большим пальцем по рулю.
– В смысле? – нахмуриваюсь и разворачиваюсь, опуская ногу на резиновый коврик.
Наклоняюсь, чтобы завязать шнурок. Его странная реакция застает меня врасплох.
– С мальчиком твоим? – продолжает Ваня. – Ты… его любишь?
Возмущенно сдувая выпавшие из хвоста волосы с лица, уставляюсь на «своего парня». Я и сама ещё в это поверить не могу, а его вопросы тем более уверенности не придают.
– Ты… не в себе? – морщусь.
– Пф-ф...
– Ты думаешь, я способна была бы… если бы кого-то любила?..
Недовольство слышится в голосе – ничего не могу с собой поделать. Соболев кидает на меня предупреждающий взгляд и снова смотрит на дорогу, сменяющуюся проселочной.
Опустив голову набок, нахмуривается и поигрывает желваками на скулах. Спустя пару минут раздумий произносит:
– То есть у вас с ним просто секс?
Выпрямляю спину, словно от удара плеткой.
– С-е-к-с? – повторяю медленно, чувствуя, что лицо заливается жаром. – Ты… совсем, да?..
– Это я совсем? – Ваня вдруг тоже злится. – Охренеть.
– То есть, ты считаешь, – с претензией выговариваю. – Что я могла регулярно заниматься сексом с Робертом и в отпуске… решить вдруг сделать это с тобой?
– Мы не занимались сексом, – тихо парирует Иван.
– Я в курсе! – вскрикиваю. – Но как ты мог такое обо мне подумать?
– Какой такое? – Морщится, и его лицо становится подобно тому, будто он случайно ногой в грязь наступил. – Только не говори, что ты девственница, Тая?
Изумленно наблюдаю, как он усмехается. Проклятый десантник. Глупый и твердолобый.
Смеется?.. Надо мной?..
– Я девственница, Ваня, – гордо заявляю, глядя прямо перед собой.
– Тебе почти двадцать, – он качает головой, потирает шею сзади и возвращает руку на руль. – Ни за что не поверю.
По телу микротоками раздражение прокатывается. Сжимаю кулаки до боли. Он тоже, как и моя мама, думает, что всё про меня знает?..
– Ты слишком откровенно себя вела, – добивает мою самооценку.
– А я не собираюсь тебе ничего доказывать, – снова отворачиваюсь, чувствуя подступающие слезы. – Никому ничего доказывать не собираюсь.
С оскорбленным видом натягиваю футболку подальше, закрывая коленки. Пофиг, что растянется. Хочется от него спрятаться. Он меня так унизил...
– Да не похоже это на девственницу, – дальше рассуждает он.
Резко развернувшись, с претензией выдаю:
– А я смотрю, у тебя шикарный опыт общения с девственницами, Ваня? Ты все про нас знаешь?
– Мы… не будем с тобой обсуждать мой опыт, – холодно отвечает он.
– Вот и мою девственность оставь в покое, Соболев! – с обидой выплевываю. – Ты к ней не имеешь никакого отношения.
– Да мы чуть не трахнулись на пляже, – гремит он, останавливаясь у больших кованых ворот и со злостью выдирая ключ из замка зажигания. – Ещё чуть-чуть и все бы случилось, я бы тебя отымел прямо там, Тая. Ты вообще об этом думала? Предупредить меня не хотела? А может, мне на фиг такая ответственность не сдалась? Зачем мне трофей Королевы?..
Всхлипываю, заслоняя глаза ладонями.
Соболев смачно матерится. Судя по звукам, открывает окно и закуривает сигарету. Рецепторы улавливают знакомый запах, тело на него реагирует дрожью, но я не собираюсь идти у него на поводу.
– Отвези меня на Цветочную, – шепчу, опустив голову. – Пожалуйста, Вань.
Еще одна затяжка. Едкий дым проникает в легкие.
– Ты… уверена? – вздыхает он увесисто.
– Да…
– Окей. Это твое решение, Таисия.
Наблюдаю, как Ваня выкидывает сигарету и резким движением заводит машину снова.
В это время дверь в доме распахивается и из него выбегает растрепанная Сонька. Она дергает на себя ворота, затем отворяет дверь автомобиля с моей стороны и накидывается с объятиями.
– Тая, как я рада, что ты приехала, – верещит.
Раскоординировано озираюсь, замечая за ее спиной Яну Альбертовну.
– Ну, и чего вы сидите в машине, молодежь? Давайте домой скорее.
Женщина тепло улыбается и берет в руки мою дрожащую ладонь. Тонкие брови кривятся, когда замечают слезы на лице.
Давлю неловкую улыбку в ответ.
А ещё от мамы Вани так вкусно пахнет яблоками и корицей, что у меня желудок урчит от голода. Осматриваю белоснежный передник и уютное платье из мягкой шерсти, взгляд падает на дом. Настоящий дом. Мечта. Большой, белый, с высаженными красивыми цветами на газоне по всему периметру. С горящим внутри светом…
– Пойдем, – тянет меня Сонька из машины.
– Пойдем, Тая, – вторит ей Яна Альбертовна. – Ванечка принесет твои вещи, не переживай.
Трудно вздыхаю.
Он… просто молчит.
Решение приходит пулей, молниеносно. Щелкнув ремнем безопасности, позволяю себе простить Соболеву эту выходку. В конце концов, он встретил меня с цветами, позаботился обо мне там на пляже, всегда был вежлив.
Что ещё надо?
Я попробую наладить с ним отношения, раз уж он сам сказал, что мы встречаемся. Ваня просто... хочет как лучше.
А я?..
А я больше всего на свете хочу… домой.
Глава 17. Тая
Кухня у Соболевых просто волшебная.
Огромная и белоснежная. На располагающемся в центре просторном острове куча различных приспособлений для готовки. Начиная от крутого кухонного комбайна с множеством функций и заканчивая сушилкой для фруктов. Я такую только в рекламе видела.
Сразу понятно – в этом доме готовят, а не просто день за днем встречают курьеров из «Самоката». Как у нас дома, во время моей сессии или подготовки к очередному этапу конкурса.
И когда Соболева все успевает? Выглядит всегда отлично, в администрации сутками пропадает, ещё и готовит?..
Справедливости ради – наверняка ухаживать за домом помогает нанятый персонал. Но все равно – я в сумасшедшем восхищении от этой невероятной женщины.
– Любишь шарлотку, Тая? – спрашивает Яна Альбертовна, разливая чай.
Чайник из перламутрового тонкого фарфора мне тоже безумно нравится.
– Люблю её за ванильный с кислинкой аромат, – скромно складываю руки на коленях и украдкой поглядываю на усаживающегося напротив Соболева.
Я – эстет, поэтому помимо красивых мужских рук своего вроде как парня, жадно ловлю каждую деталь интерьера и мысленно включаю их в свой вишлист на случай дня рождения или надвигающегося новоселья: красивая тарелка на подставке в виде кролика, солонка с перечницей в том же стиле, а ещё симпатичные деревянные доски для подачи закусок.
– Таисия питается запахами, мам, – под мой прищуренный взгляд сообщает Ваня.
Он этот панкейк мне никогда не забудет. С другой стороны – приятно, что подмечает такие детали. Значит… ему не все равно? Так получается?
– Да почему, Вань? – Смеюсь заливисто и потираю впалый живот. – На самом деле я всё ем. Просто по чуть-чуть…
– Ага… Пипетка есть у нас, мам? – тоже тепло улыбается он.
Дома Соболев всегда другой.
Я заметила.
Яна Альбертовна грациозно огибает стол и подставляет мне под нос тарелку с внушительным куском, посыпанным сверху сахарной пудрой. Калорий триллион. Но пахнет бомбически…
– Ты такая худенькая, Таисия. Как тростиночка. – С восхищением проговаривает мама Вани. – Мне по-матерински хочется тебя откормить.
Тонкая рука накрывает мои плечи. Я смущенно опускаю голову.
Яна Альбертовна как-то легко и непринужденно приобнимает меня, а я жмусь к теплу её тела и наслаждаюсь близостью приятного человека. Можно сказать, кумира.
Понимаю, что, наверное, выглядит глупо, но Ваня своим видом этого не показывает. Извлекает из кармана шорт телефон и листает ленту.
– Кстати, молодежь. С замом обсудила. В конце августа везем детей на последнюю смену в загородный лагерь. Всего неделя. Там можно и ваши мастер-классы организовать. Вы как? Не передумали?
– Я – нет, – незамедлительно отвечаю.
– А у меня есть выбор? – Ваня убирает мобильный на стол. Экраном вниз.
Наблюдаю завороженно, как он складывает руки на груди и тяжело вздыхает.
– У тебя – нет, – ослепительно улыбается его мама.
– До осени – окей. Помогу. Но потом – ты ведь помнишь? Буду двигаться в своем направлении.
– Помню-помню.
Я с вниманием слежу за разговором. Что это у Соболева за «своё направление» интересно?..
– Вот и прекрасно, дети. Оформлю вас как руководителей кружков. Пенсионные отчисления ещё никому плохо не сделали, – кивает Яна Альбертовна.
– Там все равно копейки будут, – морщится Ваня.
– В бюджете копеек не бывает. Ты кушай, кушай, Тая. В самолете, наверное, не кормили?
– Не кормили, – соглашаюсь и приступаю к еде.
Аккуратно отпиваю чай, сталкиваясь с Соболевым взглядами.
– Вань, – забегает на кухню Сонька. – Пошли… срочно тебя надо.
– Сонь, – мягко осаживает её мама. – Мы ведь за столом, ты чего?.. Садись лучше с нами. Сейчас папа приедет.
Невольно сравниваю реакцию с той, что могла быть в нашем доме. Мне бы при всех заявили, что вести так себя не прилично, а потом мама бы обязательно рассказала, что я делаю в жизни не так. Благо примеров масса.
Вздыхаю грустно.
– Да там делов-то, – нахмуривается Соня. – Надо кое-что нарисовать.
То, что все студенты Архитектурного университета сносно рисуют для меня не новость, но я использую этот нечаянный повод:
– Ты хорошо рисуешь? – спрашиваю Ваню тихо.
– Так себе.
– Ой, ну какой ты скромняшка, – тянет Сонька. – Он…
– Соня… – предостерегающе произносит Ваня.
Она машет рукой и усаживается за стол, подтягивая к себе пиалу с орехами.
– Я вот рисовать вообще не умею. В Арх точно не пойду, – смеется девушка. – Мне нравится биология. Я в мед буду поступать.
– На психиатра? – ирончно ухмыляется Ваня.
Но по-доброму так, шуткой.
– Ага. Для тебя, – отбивает Соня и показывает ему язык.
Слушая их разговор расправляюсь со своей шарлоткой и сижу мышкой, пока все домочадцы встречают главу семейства. Вокруг Богдана Анатольевича кружится Яна Альбертовна: разогревает ужин, сервирует стол и что-то тихо приговаривает.
– Сделаю тебе сок, Дань, – кивает сама себе, расправляя складки на платье. – Апельсиновый?
– Если нетрудно, – соглашается Соболев-старший.
– Я тоже буду, мам, – поднимает голову от своей тарелки Соня.
– Тая? – спрашивает Яна Альбертовна, доставая из холодильника пакет с крупными апельсинами. – Свежевыжатый апельсиновый сок будешь?
– Нет, спасибо, – прикладываю ладони к горящим щекам.
Находиться здесь, с ними очень непривычно, но мне нравится.
– Вань? – обращается к нему мама.
– А Ване нельзя… – поспешно произношу и тут же прикусываю губу.
Вечно за язык тянут, говорливая. Все уставляются на меня, и я жутко смущаюсь. Тереблю край скатерти.
– Это почему же? – приподнимает брови Ваня.
– Ты сказал, что антибиотики пьешь, – пожимаю плечами. – Цитрусовые с ними вредно…
– Да, – соглашается Сонька, ударяя по столу ладошкой. – Нам биологиня тоже так говорила. Алкоголь нельзя и все, что раздражает слизистую оболочку разных отделов пищеварительного тракта, – заученным текстом договаривает.
– Ну, если хочешь, можешь, конечно, – тут же исправляюсь, чувствуя дикую неловкость внутри.
– Да ладно уже, – машет рукой Иван, снова ныряя в телефон.
Богдан Анатольевич с Яной Альбертовной перекидываются многозначительными взглядами и тут же переводят тему.
Я потихоньку выдыхаю.
Через час Ваня везет меня домой. Пробок на дорогах нет, поэтому добираемся моментально. Открыв багажник, он подхватывает чемодан и провожает меня до двери квартиры. Новостройка ещё не до конца заселена, лифт залеплен скотчем и прозрачной пленкой, чтобы строители могли без проблем перевозить материалы.
Я переминаюсь с ноги на ногу, открываю типовую дверь и зажигаю свет. В нос ударяет запах новой жизни.
– Ты не зайдешь, Вань? – спрашиваю тихо.
Прикрываю на секунду глаза, потому что звучит это унизительно, но мы с ним… вроде как встречаемся? Прижимаю к себе доказательство – красивый букет белых роз.
– Нет, Тай, у меня тренировка через час.
– Тренировка? – удивляюсь. – Ты ведь только выздоровел…
Соболев нахмуривается.
– Вернее, тренировка не у меня, – поправляется. – Я помогаю одному молодому боксеру поставить удар. Поэтому должен быть там.
– Ясно…
– У него в субботу первый бой, – словно оправдывается Ваня.
– Ты пойдешь?
– Конечно, – кивает.
Я снова чувствую, что надо как-то заполнить тишину.
– А можно, я с тобой? Ну… на бокс?
Соболев вздыхает ровно. Прислоняется спиной к дверному косяку и складывает руки в карманы шорт.
– Можно, – отвечает отрывисто. – Я заеду в шесть.
– Я не знаю… здесь ли буду. Надо вещи перевести, – киваю за спину на практически пустое помещение.
Ремонт от застройщика вполне приличный, а вот мебели у меня пока мало.
– Когда планируешь переезд? – Ваня тоже с интересом озирается.
– Может, завтра…
В ступор впадаю. Вроде и понятно, что вот он – настал момент. Надо переехать из родительского дома и начать жить самостоятельно. Жилье у меня есть. Стипендия неплохая, плюс что-то удается на съемках заработать.
У папы, конечно, деньги ещё беру. Даже когда не надо. Хоть какая-то забота в этот момент ощущается.
– Набери, я помогу, Тая, – отворачивается Ваня, чтобы открыть дверь.
– Хорошо, – смотрю на широкую спину. – Ну… пока?
Сейчас замечаю, что мы впервые с момента нашей ссоры в машине оказались наедине. Я не понимаю, как надо себя вести правильно и что блин вообще он от меня хочет? Не понимаю, нормально ли то, что в глаза мне не смотрит и вообще, держится обособленно?
С Робертом все было по-другому. По правильному, – назидательно шепчет внутренний голос.
– Пока, Тай, – отвечает Ваня, резко оборачиваясь.
Скрещиваем взгляды и неуклюже подаемся навстречу друг к другу. Острые шипы впиваются в пальцы, но мне… не больно. Наоборот, внутри приятное тепло разливается, потому что теплые мужские губы касаются моего приоткрытого рта.
Поцелуй почти невесомый. Как пробник.
Аромат сигарет дурманит, пульс шкалит. А вот послевкусие неприятно горчит, потому что сразу после этого Ваня отстраняется и выходит за порог моей квартиры.
Глава 18. Тая.
– Черт, я сейчас умру от гастрономического оргазма, – тянет Мия, жадно поедая второй по счету десерт.
Завистливо сглотнув обильную слюну, помешиваю ромашковый чай и слабо улыбаюсь официанту, который устанавливает передо мной овощи, приготовленные на гриле.
Ива, как обычно, заказала только чай и ничего кроме. У неё пьющие родители, работает она одна, поэтому в ресторанах не питается. Максимум университетская столовка. Ну, и Задорожная никогда не дает за себя платить. Гордая наша кудряшка.
Светлое помещение с дизайнерскими диванчиками и продолговатыми столами для утра понедельника выглядит заполненным. На стене, прямо напротив нас, телевизор, на экране которого в разгаре футбольный матч. Вспоминаю, что Ваня говорил про чемпионат мира, которым он занят день и ночь.
На секунду становится тревожно, будто я что-то забыла: выключить утюг или дверь закрыть. Но я тут же себя успокаиваю, потому что всё проверила перед уходом.
– Как у вас дела, Ми? – спрашиваю у подруги. – Мирон, наверное, рад, что станет папочкой?
– Рад, – прыскает от смеха Мия. – Конечно, рад. Ты знаешь, сколько стоят презервативы? Для двух студентов, планирующих покупку собственной квартиры, отсутствие потребности предохраняться всегда в радость…
– Мия, блин, – закатываю глаза.
Ива тоже неловко смеется. Мы с ней, в отличие от нашей будущей мамочки, девственницы и такие шутки безумно смущают.
Пожалуй, зависть – это не то, что я испытываю, когда смотрю на неё. Хотя, возможно, внутри есть и эта эмоция, но в основном сердце заливается нежностью и безумной радостью. Подумать только, ещё вчера мы все за школьной партой сидели и значками с рюкзаков обменивались, а сейчас одна из нас станет мамой.
– Правда, нас ждут совсем другие траты, – продолжает Мия, поглаживая аккуратный животик. – Кроватка… Вы знаете, сколько стоит кроватка, которую я хочу?
– Ой, это такая круглая? Как мы с тобой у того блогера видели? – щелкаю пальцами вспоминая.
– Да… В общем, цены – это капец.
– Представляю, – отводя взгляд от экрана телевизора, включается в разговор Ива. – Не обязательно ведь все дорогое покупать? Я видела очень красивые кроватки на Озоне. И недорогие.
– Да уж, – расстроенно произносит Мия. – Приходится как-то ужиматься, но зато мы с Мироном вместе. Я иногда просыпаюсь ночью и не верю своему счастью, девочки. В спину ему утыкаюсь, дышу, дышу, дышу.
А вот это уже зависть. Жую свои овощи и вспоминаю, как Соболев каждый раз бежит из моей квартиры, будто у меня чесотка и какой-нибудь тиф.
– Как у тебя дела с Ваней? – переводит тему Ива, словно чувству мое настроение.
Вздыхаю мечтательно и прячу глаза.
О том, что мы теперь встречаемся, я рассказала девчонкам незамедлительно. Просто не смогла держать в себе.
А вот то, как всё обстоит на самом деле, не говорю никому… Стыдно, что ли.
– Ваня помог мне переехать в квартиру, – воодушевленно говорю. – Сам все проконтролировал, а потом даже технику подключил. На кухне и в ванной.
– И?.. – в глазах Мии загорается похотливый огонек. – А в спальне?
– Что?
– В спальне что-нибудь тебе подключил? – подмигивает.
– У меня нет в спальне техники, – злюсь почему-то и отбрасываю вилку.
– Боже… – смеется она заливисто. – Тая… я про секс.
– А-а-а, – киваю понимающе. – Нет. Секса не было. Ему снова на тренировку надо было. Или вон… – на экран указываю. – Чемпионат мира смотреть.
– Что ты туда постоянно смотришь, Ив? – хитро спрашивает Громова. – Соседа своего высматриваешь? Он ведь там?..
– Скажешь тоже, – раздражается Ива и обращается ко мне. – А что за тренировки у Вани? Он профессиональный спортсмен?
– Нет, – мотаю головой. – Помогает там в основном.
Умалчиваю, про якобы совместный поход на бой. Это было просто ужасно.
Ожидание-реальность настолько не совпали, что я готова была разрыдаться прямо там. Я представляла, что мы с Ваней проведем вечер вместе. Вместо этого он усадил меня в третий ряд, а сам все время пропадал у ринга. Когда всё закончилось, попросил добраться до дома на такси, потому что у них в команде видите ли «разбор полетов».
– Соболев вообще странный, – выговаривает вдруг Мия.
– В смысле, – прищуриваюсь.
Внимательно разглядываю красивое смуглое лицо и большие глаза с длинными ресницами. Внешность у Мии яркая, взрывная. Как и характер. Мы знакомы ещё со школы. Бывало, конечно, ругались, но я уже люблю её, как сестру. Не представляю, что бы могло нас развести.
