Текст книги "Океан догоревшей гордости (СИ)"

Автор книги: Лина Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Эй, – вырывает меня из раздумий голос Данка, – ты забыла куртку.

Он накидывает мне на плечи мой пуховик. На самом деле я удивленна, что напротив меня сейчас стоит супруг моей подруги, а не мой парень.

Данк, замечая мое удивление, поясняет:

– Мне пришлось постараться, чтобы он остался там и позволил мне поговорить с тобой.

Я киваю, чувствуя облегчение. Это все объясняет.

– Ты ему нравишься, – неожиданно говорит он, – нет, даже не так, – он замолкает, чем заставляет меня обратить на него внимание, – он любит тебя.

– Ложь, – говорю я, потому что не хочу обсуждать эту тему, но только подливаю масла в огонь.

– Нет, и ты это знаешь. – Он улыбается и достает свои сигареты. – Прости, я не подумал, когда сказал это. – Переводит тему.

– Ложь, – повторяю я, потому что точно знаю, что он намеренно об этом сказал.

Он выдыхает дым:

– Ты права. Прости.

– Ты знаешь, я не люблю когда мне врут. – Выкидываю бычок в урну, и собираюсь вернуть обратно в тепло ресторана.

– Стой, – он хватает меня за локоть и возвращает обратно. – Я думал, что ты поговорила с ней об этом, и вы давно разрешили эту ситуацию.

– Нет. – Просто говорю я, потому что меня поедает обида.

Я знаю, что он говорит правду, но не хочу ему верить.

– Я поговорю с ней об этом.

– Нет, – так же просто говорю я, и смотрю в его сапфировые глаза. Я знаю, что он может провернуть все так, чтобы Алекс поверила, что я не виновата в той ситуации, но мне это не нужно. – Я сделаю это сама. А теперь, пожалуйста, вернемся обратно. Я не хочу больше говорить на эту тему.

– Ты была права, – неожиданно говорит он, когда я собираюсь открыть дверь.

– Что? – не понимая, поворачиваюсь к нему.

– Тогда, – он сглатывает. – Ты была права, что я отнимаю у тебя Алекс. Что ты будешь ей нужна. Так все и было. А я, как эгоистичный придурок не хотел в это верить, но как любящий парень пытался помочь.

На секунду, во мне вспыхивает удивление, но потом, я вспоминаю все те звонки, когда Данк спрашивал, что и как делать, чтобы добиться хорошего результата в той или иной ситуации.

Я киваю и говорю то, что никогда не собиралась говорить в слух. Тем более ему.

– Ты тоже. Когда сказал, что мне она нужна больше, чем я ей.

Глава 40:

На следующий день я просыпаюсь от громкого стука в дверь.

Черт. Я столько дней просыпалась за несколько часов до выхода на работу, и никто не собирался заходить к нам в гости. А сейчас, когда у меня единственный выходной, кому-то вдруг приспичило навестить нас.

– Джимми, – кричу я, в надежде, что он не спит.

– Уже иду, – отвечает он, а я с облегчение падаю обратно на подушку.

Если это Джек, то я убью его.

Я не слышу, как открывается дверь в мою комнату, поэтому подпрыгиваю от страха, когда свет ослепляет меня.

– ****ь, – рычу я.

– Переживешь, – раздается спокойный голос Алекс.

– Что случилось, – я поднимаюсь на локтях, но тут же падаю обратно на подушку, от сильного размаха Алекс. – Твою мать, – я подпрыгиваю с кровати и встаю перед ней в оборонительную позицию. – Ты меня ударила? – спрашиваю я, потому что до сих пор не могу поверить в это.

– Это именно то, что ты заслуживаешь, – шипит она и суживает глаза.

– Что, черт возьми на тебя нашло?

– Ты, – кричит она, и пытается ударить меня еще раз, но я успеваю схватить ее за руку.

– Девочки, – кричит Джимми и встает между нами, так чтобы ни она ни я, не могли дотянуться друг до друга.

– Ты знаешь, – пронзаю брата взглядом, – я бы не стала ее трогать.

– Да, – кивает он. – А вот в ней не уверен.

–Что? – удивляется Алекс и кажется обиженной, – ты на ее стороне?

– Да. Пока не узнаю всей истории.

Алекс щурится и сжимает руки в кулаки. Это первый раз за все время нашего знакомства, когда она в ярости и хочет решить все силой.

– Я ее брат, – добавляет Джимми, пытаясь разрядить обстановку, после чего переводит взгляд на меня, – что случилось?

– Понятия не имею, – пытаюсь выглядеть более равнодушной, но понимаю, что у меня не получается, так как Алекс немного успокаивается глядя на меня.

– Александрия?

Алекс вздергивает свой аккуратненький носик и складывает руки на груди.

– Это ты тогда разбила Данку нос и сломала ребро.

– Я сломала ему ребро? – удивилась я.

И это не было притворством. Я была уверенна, что сломала ему только нос и оставила пару синяков на его теле. Но никогда бы не подумала, что могла сломать ему ребро. Я не била его настолько сильно. Просто замахнулась.

– Почему ты мне не сказала? – с обидой и злостью протягивает Алекс.

– И как ты себе это представляешь? – возмущаюсь я, все еще шокированная. – О, Алекс, я побила твоего парня, потому что он хочет сделать тебя счастливой?

– Ты избила Данка? – повисает вопрос в комнате, и мы втроем оборачиваемся к дверям моей комнаты.

Джек почти зашел в мою комнату. Но не преодолевает ее порог, остается стоять в коридоре с опущенными руками и красной розой.

– Как ты зашел? – спрашивает Джимми.

– Дверь была открыта, – просто отвечает он пожимая плечами, но не отрывается от моих глаз.

Я вижу осуждение в его взгляде и сразу же чувствую себя виноватой. Эта история не раз вызывала во мне отвращение самой к себе, но никогда я не считала себя виноватой в это ситуации. Мне просто нужно было выпустить пар, и я это сделала. Я так делала всегда. Я опускаю глаза в пол. Я чувствую, как три пары глаз уставились на меня. Их удивление давит мне на плечи, поэтому я провожу рукой по волосам, чтобы хоть как-то закрыться от них.

– Ну, – протягивает Джек, привлекая все внимание к себе, – видимо на это были причины.

Что? Я поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом.

– Ты, сейчас серьезно? – шепчу я.

Он пожимает плечами:

– Мы не знаем всей ситуации и что было тогда в твоей голове. С каждым могло такое произойти. – Я понимаю, удивленна и... и благодарна.

Я вижу это в его взгляде, он не смотрит на меня. Его взгляд блуждает по комнате, он сосредотачивает внимание на Алекс. Я понимаю, что он не верит в свои слова, как бы сильно этого не хотел, но он пытается сделать так, чтобы ко мне не приставали. Он пытается защитить меня.

Защитить меня моей подруги и самого себя.

– Ладно, – Алекс вздыхает. – Оставьте нас на пару минут.

Парни без слов покидают комнату, а я все еще шокированная сажусь на кровать и смотрю туда, где только что стоял Джек.

– Почему? – спрашивает Алекс, делая шаг навстречу.

– Я, я не знаю, – я перевожу взгляд на Алекс и вижу то, что меня удивляет. Понимание. – Я боялась потерять тебя – шепчу я, пытаясь дать хоть одну нормальную причину.

– Тебе не нужно этого делать, – она подходит ближе и присаживается передо мной на корточки.

– Что? – я удивляюсь еще больше.

– Оправдываться.

– Я не понимаю тебя. – и это действительно так. – Еще пять минут назад, ты горела желанием избить меня.

– То было пять минут, – усмехается она. – Я, кажется, я понимаю тебя.

– Что изменили эти триста с лишним секунд?

– То, как ты смотрела на Джека.

Сейчас, я точно ничего не понимаю.

– При чем тут он? – хмурюсь.

Она берет мои руки в свои, как делала это раньше:

– Ты любишь его, а это значит, что твое сердце перестало уделять столько любви и внимания мне.

Я задумываюсь, и понимаю, о чем она говорит. Она ревнует меня. Это вызывает у меня улыбку:

– Но там всегда останется место для тебя. Даже самую малость, но оно всегда там будет.

Глава 41:

Сегодняшний день ничего не сможет испортить. Это первое наше официальное свидание с Джеком, на которое я не была вынуждена идти. Но я на самом деле очень рада, что согласилась. Он повел меня в закрытую теплицу, где устроил пикник. Уж не знаю, чего он пообещал хозяйке этого прекрасного места, но сегодня, она не бубнила, как всегда, наоборот, даже с улыбкой провела нам экскурсию, после чего оставила наедине.

Джек пригласил личного официанта, который весь день нас обслуживал. Мне всего лишь стоило наслаждаться этим. Но в течение всего времени, меня мучил один вопрос: откуда у Джека столько денег? Конечно, этот парень мог быть его другом, но все же...

Джек спиной оперся о дерево, когда сел. Я думала, что Аврора, хозяйка этого места убьет его на месте. Но нет, когда она прошла мимо нас, она только улыбнулась. Тогда-то Джек и притянул меня к себе.

– Ммм... – Мычу я, и прижимаюсь еще теснее к нему.

Кажется, он тал для меня необходимостью. Каждая проведенная с ним минута, делает день особенным. Я боюсь, что будет дальше, потому что уже сейчас я не хочу его отпускать. Я стараюсь не думать о том, что будет после того как он меня оставит. Сейчас, он делает меня счастливой и это самое главное.

– Как ты? – спрашивает он, прижимаясь губами к шее.

– Объелась, – мурлычу и вжимаюсь в него спиной, откидываю голову ему на плечо, открывая больше пространства для поцелуев.

Я прикасаюсь губами к его уху и зубами тяну за мочку.

– Ох... – вырывается у Джека, и он кусает меня за шею, посасывая.

Уверенна, останется большой фиолетовый синяк.

Его эрекция упирается мне в бедро. Для меня это как зеленый сигнал, я начинаю шевелить бедрами и тереться об него, но он резко отстраняется.

– Нет, – мягко говорит он, и это меня убивает.

Не представляю, как он может держаться столько времени. У нас еще ни разу не было секса, и это кажется не правильным. Каждый раз, когда у нас доход до этого, он уходит. И возвращается только тогда, когда полностью берет свое тело под контроль. Не могу понять, как он это делает.

– Что? – расстроено шепчу я, – что опять не так?

– Я не хочу делать это так, – шепчет он. – Ты слишком для меня дорога.

Я отстраняюсь от него, разворачиваюсь в его руках и смотрю в шоколадные глаза. Я знаю, что он говорит правду, знаю, что хочет растянуть время и получить потом больше удовольствия. Ведь ожидание – самая худшая в мире вещь, зато какая за нее идет плата. Я прекрасно все это знаю, но не хочу понимать.

– Я устала ждать, – отчаянно шепчу я.

Я умоляю этого мужчину переспать со мной. Я прошу его, доставить нам удовольствие, но он отказывается. Мы знакомы всего два месяца, но я уже лезу к нему на шее и мечтаю, чтобы он трахнул меня. Впервые я хочу отдаться парню за такой короткий срок знакомства.

Я не хочу больше ждать. Мне мало того, что он мне дает. Мне мало того времени, что мы проводим с ним вместе. Я чувствую себя наркоманкой, которой дали слишком мало дозы. Я готова лезть на стены, лишь бы он дал мне нечто большее, чем поцелуи.

– Я боюсь тебя потерять, – неожиданно говорит он, привлекая мое внимание.

Что? Я в шоке пялюсь на него. Неужели он не понимает, что я по уши в него влюблена и готова ходить за ним на задних лапках?

– Ты видела, как смотрят на тебя другие мужчины? – как бы отвечая на мой не высказанный вопрос, спрашивает. – А я замечаю, вижу каждый гребанный взгляд, которым пытаются тебя раздеть. – Его голос становится грубее и кажется, он начинает злиться. – Ты может этого и не понимать, но каждый, кто оборачивается тебе в след, представляет, как будет трахать тебя в своей постели. И я ненавижу это. Каждый, мать твою, раз, мне приходится сдерживаться, чтобы не врезать очередному сукину сыну, который подкатывает к тебе в клубе в надежде залезть в твои трусики. И я действительно переживаю, что после того, как мы пару раз перепихнемся я тебя больше не увижу.

Я смотрю на Джека и пытаюсь понять, что он мне только что сказал. И прокручивая его слова в своей голове снова и снова, понимаю, что он прав. Но я никогда не гналась за мужчиной, если хотела от него только секса. Неужели, он видит меня именно такой со стороны?

Мои мысли прерывает вибрация в заднем кармане. Я не хочу отвечать, поэтому не меняя положения так же смотрю на Джека.

– Ты... – начинаю я, но меня снова прерывает звонок. – Черт.

Не отрывая взгляда от Джека, достаю мобильный и отвечаю.

– Да, – мне все еще больно, при мысли, что Джек видит во мне шлюху.

– Джо? – паника в голосе брата, заставляет меня выпрямиться.

– Что случилось?

– Звонил отец... – начинает Джимми.

– Что ему нужно? – грубо отвечаю я.

– Фиона, она... – Его голос срывается. – Врачи говорят, что спасут либо ее, либо ребенка.

– Что? – Этого просто не может быть.

– Мы нужны ему, – аккуратно начинает он, боясь моей реакции.

Я не знаю, что мне делать. Мой отец разбил сердце моей матери, тем самым разрушил и нам жизни. Он всегда считал меня кем-то, кто испортил Джимми. Он всегда видел во мне плохое. Но в тоже время, он мой отец. Он старался сделать все возможное, чтобы мы его простили. Он любил маму, любил и нас, пока не появилась Фиона. Только она виновата в том, что отец так с нами поступил. Не он. И только сейчас я это понимаю. А теперь, когда он нуждается в поддержке, когда он на грани потерять еще одну любимую, я раздумываю над тем, стоит ли нам присутствовать там.

Мама бы не одобрила. Она бы приехала по первому его зову. Нет, не потому что она его любит. А потому, что он наша семья.

А я, ужасная дочь.

– Уже едем.

Глава 42:

– Мне нужно домой, – говорю я, поднимаясь с коленей Джека.

Меня бьет дрожь. Моя мачеха или моя сводная сестра. Отцу придется выбирать. Я готова буду стукнуть его, если он не выберет ребенка. Хоть я и терпеть не могу Фиону, это не повлияет на мой выбор. Он не должен убивать ребенка.

– Что случилось? – Джек изменяется в лице, замечая панику в моих глазах.

– Мне срочно нужно домой, забрать Джимми, – я отворачиваюсь от него и судорожно начинаю собирать наши вещи. Нам нужно торопиться. Нам нужно приехать вовремя. Если он откажется от ребенка я... я...

– Джо! – повышает голос Джек, и хватает за плечи. – Что случилось?

Тревога на его лице отражается яснее всего, и это меня убивает. Он будет обо мне заботится, он будет любить меня, и я уверенна, никогда не бросит. Почему я в нем всегда сомневалась и готовилась к худшему? – Джо, ответь мне, – требует он, но потом смягчается, – пожалуйста.

– Фиона, жена отца, – начинаю я, и чувствую, как слезы катятся по моим щекам, – она должна скоро родить. Врачи говорят, что могут спасти только одного.

– Черт, – он прижимает меня к себе, и позволяет мне плакать.

Девушки, которая обещала себе этого не делать.

– Я отвезу тебя домой.

– Нет. – Я отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза.

Мне нужно, чтобы он был рядом. Я не хочу проходить это дерьмо одна. Хоть я и признала, что виновата во всем Фиона, простить предательство отца я не смогу. Он погубил самое дорогое для меня.

– Я хочу, чтобы ты поехал со мной.

Его глаза загораются и он кивает.

– Хорошо. – Он меня отпускает. – Дороти, – кричит в сторону, не отпуская мои глаза. – Нам срочно нужно уехать. Можешь ничего не трогать, я потом приду все уберу.

– Хорошо, Дорогой, – доносится в ответ голос хозяйки.

Для меня кажется это странным, но сейчас не то время, чтобы это обсуждать. Я обязательно спрошу у него об этом позже. Сейчас, нам нужно забрать Джимми и уговорить отца, чтобы спасали ребенка. Потому что я знаю, он не готов будет потерять еще одну жену.

Река разноцветных городских огней разбивалась о лобовое стекло, омывало машину с двух сторон, и угасала где-то вне поля зрения. Робко следуя пальцами за новыми дорожками капель, я пыталась понять, что творится в моей голове. Мысли путались, и я не могла понять, чего на самом деле хочу. Джимми притих ну заднем сидение внедорожника, Джек за рулем, не отрываясь следил за дорогой, временами посматривая на меня. Его рука покоилась на моем колене, а я все не могла к этому привыкнуть.

– Кого думаешь, они будут спать? – внезапно спрашивает Джимми.

Я не знаю, честно. Все будет зависеть от решения отца и Фионы.

– Врачи могут сами все решить, – неожиданно для нас обоих отвечает Джек. – Когда моя мать была беременна вторым ребенком, ее не спрашивали, кого оставить в живых, врачи не дали ей выбора.

Джек никогда не рассказывал о своей семье. Мы вообще редко говорили о прошлом. Никогда не знала, что на самом деле произошло в его детстве, и почему он стал таким, так же, он никогда не ворошил и мое прошлое, его всегда интересовало только настоящее или будущее. И за это, я ему благодарна.

Эта минута была откровением для нас, Джимми также это понял, потому, как я заметила, что он снова уткнулся в телефон.

Я взглянула на Джека по-другому, попыталась представить, сколько ему тогда было, и что он чувствовал. Он не сказал, кому врачи решили оставить жизнь, но здесь не сложно было догадаться. Я положила свою руку по верх его и сжала. Он ненадолго отвлекся от дороги. Его карие глаза блестели.

Не задумываясь, подняла его ладонь к губам. Его руки были холодными, несмотря на то, что в машине было тепло.

Голос Kevina Rudolfa заполнил салон автомобиля. Я обернулась к Джимми, заранее зная, кто ему звонит.

– Папа? – Он слушает, что говорят на второй линии. Его лицо не меняется, пока протяжный крик не раздается в трубке.

Фиона.

– У нее начались третьи схватки, отец говорит, что спасти попробуют обоих. Но процент, на то, что выживет ребенок, очень мал.

Мы подъезжаем к отделу родильного отделения и выходим из машины. Отец поджидает нас на крыльце, а мы быстрым шагом направляемся к нему, пока кто-то не хватает меня за руку и не дергает назад.

– Джо, – начинает Джек, разворачивая к себе лицом, – ты же понимаешь, что твой отец не выберет ребенка. А если будут спасать мать, то он не выживет.

Я судорожно киваю, потому что знаю, что именно так и будет. Ни один любящий человек не выберет смерть своей любимой, даже если на кону будет жизнь еще не родившегося ребенка.

Он вытирает пальцами мои слезы, и не отпуская руки направляется прямиком к моему отцу. Папа тянется ко мне руками, намереваясь обнять, но я резко вжимаюсь в грудь Джека, и он опускает руку, разочарованный.

Мы молчим, пока Джек не разряжает напряжение повисшее вокруг нас:

– Меня зовут Джек, я молодой человек вашей дочери, – протягивает руку.

Сквозь усталые голубые глаза отца пробивается любопытство, и он оглядывает Джека, обнимающего меня:

– Тор, – представляется он и пожимает руку Джеку.

Я смотрю на эту картину и понимаю, что это не правильно. Сейчас, он должен сидеть рядом со своей женой и ему должно быть плевать с кем пришла его дочь и когда. Он должен проводить, возможно, последние минуты с любимой и уж, в последнюю очередь знакомиться с новыми людьми.

Кажется, отец замечает осуждающие нотки в моем взгляде и опускает виновато глаза в пол. Он должен чувствовать себя виноватым не пере домной.

– Пойдемте, – говорит отец, и ведет нас через коридор криков и боли.

Почти из каждой палаты доносятся женские крики и только в некоторых, детский плач. Ну, хоть у кого-то страдания закончились.

Мы заходим в белоснежную палату, с кроватью посередине и разными приспособлениями, которые к ней подключены. Фиона лежит в белоснежной сорочке, согнув ноги в коленях. Она выглядит измученной. Ее всегда красивое лицо было без макияжа, а глаза были мокрыми и багрового цвета. Ее грудь быстро поднималась и опускалась. Она казалась нездоровой.

Фиона поднимает голову и встречается со мной взглядом. Из ее глаз снова начинают течь слезы, и я понимаю, что причиной ее расстройства являюсь я. Я последняя кого она хотела бы видеть в таком состояние. Я это прекрасно понимаю и покидаю палату.

Я встречаюсь взглядом с Джеком, который сразу же поднимается, когда видит меня. А я даже и не заметила, что он остался здесь.

– Как ты? – спрашивает он.

Я пожимаю плечами. Потому что действительно не знаю как я себя чувствую. Как-то по новому. Я некогда раньше не переживала за этих двоих, и всегда утверждала себя, что мне глубоко плевать на их жизни. Но сейчас, в моем разуме поселилось сомнение. Оно твердит, что я должна испытывать то, что сейчас чувствую.

– При всей моей ненависти к Фионе, я не хочу, чтобы она умирала, – шепчу в грудь Джеку и обнимаю его еще крепче. – Но при всем своем самовлюбленном сучьем характере, она ни за что не простит отцу, если он позволит умереть ребенку.

Из палаты выходит Джимми в сопровождение врача. У всех недовольные лица, значит все решено. Я выскальзываю из объятий Джека и подхожу к врачу:

– Будем оперировать... – начинает врач, но я перебиваю:

– Фиона или ребенок?

– Ребенок, – тяжело вздыхает он и снимает очки.

Он не мог согласиться на это. Отец должен был придумать что-то, что спасло бы обоих.

– Не было другого выбора. Начнем спасать мать, погибнут оба.

– Этого не может быть, – вмешивается Джек.

– Может. У нее появилась опухоль в области матки. Оказывается, Фиона знает о ней уже пару месяцев. Я удивлен, как ей удается терпеть эту боль. – В голосе медика звучит восхищение. – Девушка знала о том, что ей придется погибнуть при родах.

– Что? Почему она молчала?

– Мы не знаем. Остаются лишь догадки, что она хотела этого ребенка всеми фибрами своей души. – Он откашливается. – Простите, мне нужно подготовить операционную.