Текст книги "Ниро (СИ)"
Автор книги: Лина Гамос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Не бойся меня.
Слабая улыбка тронула губы тени.
– Я услышала, что в гарем привезли чужеземную девушку, но пока присматривал страж, не могла нанести вам визит вежливости.
Алея посмотрела на незнакомку, как на сумасшедшую.
– Визит вежливости в гареме? Такое бывает?
– В каждой ситуации нужно видеть хорошие стороны.
– Что хорошего вы увидели в моей?
И снова безмятежная улыбка странной гостьи.
– В гареме тоже можно жить, выполнять приказания госпожи и никогда не перечить господину.
– Да вы что? – Алея обхватила колени дрожащими руками, пытаясь погасить истеричные нотки в голосе. – Приказы госпожи... приказы господина... с ним я, когда познакомлюсь?
– Вас привезли для младшего господина, и он приезжает завтра, насколько я знаю, со своим старшим братом. Не бойтесь, – бледная девушка, успокаивая Алею протягивает тонкую руку, длинные пальцы которой увешены нелепыми перстнями с огромными каменьями. – Младший господин красив и обходителен, он вам непременно понравится.
– Завтра меня потащат уже по его приказу к столбу для наказания?
Алея зло насмехалась над собой и словами незнакомки, но та, похоже, не замечала сарказма в ее словах.
– Госпожа не любит иноземок, – в прозрачных глазах оттенок страха, кажется, их знакомство с госпожой было весьма схожим. – В гареме только ты и я с иных планет, остальные женщины местные, из уважаемых на Мурано семейств и только старшие дочери... но ты не понимаешь.
Девушка тревожно оглядывается на проем двери, потом вздыхает, будто на что – то решаясь.
– Я могу познакомить с обычаями Мурано, и тогда ты поймешь, насколько тебе повезло оказаться именно в этом гареме.
– Я стану меньше трястись от страха?
– Меня зовут Асинаиля, – девушка снова улыбается, безмятежно и искренне, словно озаряет теплом. – Или Ася, будем знакомы, Алея?
Алея согласно кивает, и неожиданная гостья спрашивает:
– И перейдём на "ты"?
И не дожидаясь ответа, начинает объяснять:
– Власть Мурано принадлежит нескольким семьям. Семейство Ниро уже много веков заправляет внешней политикой.
Алеи кажется, что она ослышалась и этого не может быть. Галлюцинация. Бред. Этого просто не может быть.
– Ниро?
– Ты не знала? – Ася вопросительно приподнимает брови. – Тебя привезли для младшего Ниро, Яромира. Его не нужно бояться.
– Я с ним знакома, – выдавливает через силу Алея.
– Он нравится всем, ты должна знать, что тебе повезло с таким господином. – Едва ли слова случайной гостьи могут кого – то успокоить, но та не замечает в них чего – то необычного или волнительного. Это стало ее жизнью слишком давно и привыкаешь ко всему. – В каждой семье гарем, где живут их женщины и растут их дети. В нашем гареме находятся женщины трех мужчин Ниро. Госпожа – это супруга отца семейства и мать его наследников, Ярослава и Яромира. Остальные восемь, его наложницы, они не могут иметь детей. Дети это привилегия законной жены. Еще пятеро, включая меня, собственность старшего сына, Ярослава. У него нет законной супруги, но он позволил мне подарить ему трех детей. И это чрезвычайно великодушно с его стороны, Алея, никому на Мурано не позволено была подобная вольность. Ярославу пришлось просить об аудиенции главу правительства, и тот разрешил отступить от общих правил и наши дети были признаны законными наследниками Ниро. Яромир же не имеет наложниц, ты будешь первой.
– Это должно меня как – то утешить?
Алея не видела просвета в безвыходной ситуации, но Ася буквально лучилась осознанием одной ей известной радостью.
– У тебя не будет соперниц за внимание господина, никто не будет делать гадостей и, ты можешь стать здесь счастливой.
– Ты только что натурально спасла меня, Ася, своими словами.
И девушка снова не заметила насмешки в ее словах и доверчиво продолжила с тихой улыбкой на губах.
– В гареме управляет госпожа Ниро, ее власть нерушима, приказы не обсуждаются и исполняются со всей возможной поспешностью. Она очень любит своих сыновей и делает все для того, чтобы они были счастливы и с комфортом устроены.
– И не любит иноземок, это я уже поняла.
– Каждый имеет право кого – то не любить, – видимо Ася, немного иначе воспринимала жестокий нрав госпожи Ниро. – Без объяснения причин. Будь тихой и незаметной, и никто тебе ничего не сделает, бери пример с меня.
Образец для подражания снова настороженно застыл, испуганно прислушиваясь к тому, что происходит за входной дверью, потом выдохнул и с явным облегчением пояснил Алеи.
– Наверное, показалось, ничего не бойся и ты привыкнешь. Господин обязательно позовет тебя завтра. И тебя накроют покрывалом и нужно смотреть только вниз, на ступни впереди идущей стражи и когда приведут в покои господина ожидать его приказа. Потом скинешь покрывало, – Ася запнулась и, кажется, стала бледней, потом судорожно сглотнув, с усилием продолжила. – Ты должна делать все, что он прикажет... он все равно это сделает... это его право...
– А если я не хочу?
Ответ Алея узнала еще до того, как спросила по испуганно вскинутым на нее огромным глазам.
– Ты не должна отказывать господину и тогда между вами все пройдет... мило.
– Мило? – кажется Алея сорвалась на крик.
Ася молнией метнулась к ней, запечатывая ладонью ее губы.
– Тише, пожалуйста, нас могут услышать. Запомни, он твой господин, он может делать с тобой все, что ему угодно, у тебя нет права отказывать ему. Я расскажу... хочешь, я расскажу о себе и, тогда ты поймешь, что меня надо слушать?
Девушка дождалась согласного кивка и снова уселась перед Алеей на корточки.
– Я мечтала быть дипломатом, сколько себя помнила. Грезила карьерой в министерстве внешних связей. Глупая была. Убедила родителей отпустить в академию, после получила место младшего секретаря в дипломатическом корпусе. Я подавала определенные надежды и когда на планету прибыли послы с Мурано меня включили в группу для встречи важных персон. Нашему императору нужны были связи с таким могущественным соседом. Я приносила папки, бегала за кофе, что – то кому – то передавала и изо всех сил старалась произвести благоприятное впечатление на ответственного за ту встречу секретаря. И знать не знала ничего о Ниро, думать тогда могла только о карьере. Хотя молодой Ниро производил впечатление, высокий, с военной выправкой и льдистым жестким взглядом. Знаешь, половина девчонок из дипломатического корпуса влюбилась в него. – Ася грустно вздохнула. – Я же не замечала, он тоже не смотрел на меня... пока однажды, споткнувшись, я не влетела в Ярослава Ниро, спокойно идущего по коридору представительства. Он с вежливой улыбкой принял мои извинения и заверил в том, что проблем не будет... Я классический представитель своей расы, бледной, тонкой и невысокой. Ярославу же нравились другие женщины, такие, как на его родине, смуглые, рослые, с гривой густых темных волос. На его родине женщины выходили из дому в сопровождение мужчины и закутанные с головы до ног в плотные покрывала. Мы же, юные и глупые девушки – дипломаты, бегали по министерству в блузках и узких юбках, и обязательные туфли на точеной шпильке. По меркам Мурано все равно, что голые.
Ася замолчала, глядя куда – то вдаль, будто снова шла по тому коридору с папкой документов в руках.
– Знаешь, я ему сразу понравилась. Мои волосы и то, как я склоняла голову на бок, слушая очередное замечание нашего секретаря. И еще там было окно, и падающий из него свет окружал неверным сиянием мой профиль... Ярослав иногда может быть романтичным.
На любителя, конечно, потому как Алея силилась представить изъясняющегося подобным образом капитана "Шивадо" и... не могла. Он же состоял изо льда и стали. Какие могут быть нежные признания? Но Ася, видимо, считала иначе.
– Он говорил, что я очень красива, что свела его с ума и должна принадлежать лишь ему.
Алея снова напрягла воображение, представляя сурового Ниро на коленях перед маленькой тоненькой девочкой. И снова мимо.
– Я не слушала, я была испуганна, я кричала и требовала отпустить, грозила санкциями... Я угрожала ему на его же корабле. Я сама виновата, Алея, я заставила его быть жестоким, но я не поняла и не захотела смириться... принялась яростно сопротивляться. Тогда я еще верила в то, что не могу быть собственностью и точно смогу уйти от него. Но ведь никто не будет объявлять войну из-за одной глупой девочки, которую потащил в спальню дипломат с Мурано. Они любят комфорт и они неутомимы. Это будет только твоим выбором, Алея, какой станет ваша первая близость. Чем она будет заполнена, твоими слезами или твоим удовольствием. Нельзя говорить Ниро "нет", нужно смириться и расслабиться.
Ася опять замолчала, погрузившись в свои невеселые воспоминания.
– И у тебя получилось?
Алея неуклюже попыталась отвлечь ее грустных мыслей.
– Меня некому было научить, и я была идеалисткой. Секс после брака и исключительно по любви... глупо очень... надеяться на это, – Ася неуверенно улыбнулась Алеи. – Не повторяй моих ошибок. Яромир не старший брат, но кто знает, куда заведет его твое сопротивление и что после этого сделает с тобой госпожа. Ты к ней привыкнешь, но лучше не злить. Она не умеет прощать, за то умеет замечательно мстить и наказывать.
Славный мир для благоразумных дурочек.
– И как здесь воспитывать детей?
Слова сорвались сами собой, и Алея испуганно застыла, боясь услышать ответ, но гостья наоборот оживилась, даже появился блеск в глазах. И дураку было видно, детей девушка любит и может говорить об этом постоянно.
– Госпожа любит детей, они продолжение ее горячо любимых сыновей. Любовь к детям здесь возведена в культ, нет нежеланных, они считают детей обязательной составляющей счастья.
Конечно, только вот воспитание у них странное.
– Надеюсь, у тебя мальчики потому, что девочкам на Мурано весьма проблематично.
Ася рассмеялась тихим мелодичным смехом.
– Я даже придумала им имена...
Алея насмешливо выгнула бровь, но спросила мягко, пытаясь скрыть злую иронию.
– И тебе даже позволили выбрать имена для детей?
– Нет, конечно, – девушка тряхнула белоснежными локонами, словно отметая пустое. – Но, если бы, я могла то назвала бы сыновей Инииль, Дадииль и Миваиль, а для девочек я приготовила Суинэ, Вилиель и Тамиэль. У нас дома эти имена очень красивы, с этаким налетом легкого аристократизма.
– Мне нравится, – на самом деле Алеи было, в общем – то все равно, но Асе, наверное, как и ей самой было не с кем поговорить о самых обычных вещах, таких, например, как выбранные имена для детей. И этот разговор отвлекал, отвлекал от того момента, когда ее позовут к господину. – И как их назвали Ниро?
Ответ сразил наповал, заставив Алею невольно сжаться от ужаса. От ровного тона и безучастных слов девушки.
– Я не знаю. Детей по приказу Ярослава отнимают после рождения, не показывая мне, – на губах девушки тень улыбки, она кажется Алеи безумной. – Иногда я представляю сыновей, иногда дочерей. Старшему уже почти десять, Виль или Дади вчера исполнилось семь, самому маленькому скоро будет два месяца.
– Но ты же говорила, что дети воспитываются здесь, в гареме.
И вновь этот ровный тон без малейшей примеси эмоций.
– На другой половине, это тоже приказ Ярослава, я не могу их видеть, но я могу представлять какими они стали.
– Но почему...
Договорить Алея не успела, Ася неожиданно вскочила на ноги и метнулась к двери:
– Встретимся утром, мои комнаты у самой лестницы.
Алея половину ночи провела, бессмысленно глядя в потолок и отрешенно представляя себя на месте наложницы капитана. Это бы у нее отобрали детей заставив, мучатся неизвестностью, ни разу не позволив даже взглянуть на собственное дитя. Это ее бы избили и изнасиловали, а потом сделали все, чтобы превратить дальнейшее существование в один беспредельный кошмар. Алею не обманули ни безмятежный взгляд, ни ласковая улыбка поздней гостьи. Ася была глубоко несчастна, но уже смирилась с этим и даже нашла оправдания для того, кто сломал ее жизнь. Она не обвиняла Ярослава и его раздутое эго, вовсе нет. Она, она и только она была виновна в том, что ее раз за разом ломают, причиняют боль и получают от происходящего удовольствие. Ася сказал, что нужно смириться, забыть о гордости и стать послушной тенью ради своего господина. Что только такое поведение спасет от наказания, подарит иллюзию о том, что все по согласию и по чистой любви. Алея устало закрыла глаза, отказываясь гадать о том, что с нею самою дальше будет. Хватит. Она уже строила воздушные замки и стремилась к мечте. Невозможно предугадать все и перепрыгнуть через собственную голову. Время покажет, что приготовил для нее Яромир и что она сделает, чтобы остаться собой.
Алея приказала себе успокоиться, но едва взошло солнце, как она вышла в коридор, тревожно оглянулась и, убедившись в отсутствии соглядатаев, мышью скользнула к Асе. Та сидела в глубине комнаты, сжавшись в комочек и медленно, словно в трансе, раскачивалась из стороны в сторону. Тонкие руки обхватывали голову, волосы в беспорядки разметались вокруг, укрывая фигурку, будто белоснежным плащом. И столько тоскливого отчаяния было во всей ее позе, что Алея замерла на пороге, боясь сделать шаг вперед. Что могло случиться за те несколько часов, что они не виделись с нею?
– Я могу помочь?
Ася испуганно вскинулась и, Алея отступила. Лицо девушки явно пропустили через отбойный молот и потом отбросили за ненадобностью, давая время подернуться кровавой коркой некогда точеным чертам прекрасного лица. Разбитые в кровь губы шевельнулись:
– Хочешь, узнать к чему ведет гордость? – Ася закашлялась, судорожно обхватывая себя руками и пытаясь справиться с болезненным приступом изнуряющего кашля. – Нас подслушивали... и ничего страшного... если бы Ярослав не приехал ночью... ему доложили...
И Алея, сломавшись, заплакала, глупо, ненужно, прикусывая губы, пытаясь сдержать жалкий всхлип от вида вчерашней красавицы, превратившейся в кусок отбивной.
– Не нужно жалеть, – Ася осторожно коснулась кончиками пальцев своего изувеченного лица. – Я не такая покорная, как требует мой господин, я нарушаю приказы. Он чувствуют ложь и страх... и мою ненависть к нему он тоже чувствует...
Алея ступает вперед, протягивая руку для того, чтобы помочь подняться девушке.
– Я провожу тебя до ванной.
– Не нужно, скоро придут слуги, – Ася силится улыбнуться разбитыми в кровь губами. – Ярослав забирает меня с собой на "Шивадо"... и мне жаль оставлять тебя здесь одну.
– Ты вернешься?
В голосе Алеи звучит потаенная надежда на скорую встречу, но Ася качает головой, не оставляя той пустых иллюзий.
– Я всегда сопровождаю Ярослава и в гарем возвращаюсь только перед появлением малыша, всего на несколько недель, потом меня возвращают на корабль. Тебе лучше не ошибаться, Алея, стань умнее меня.
Поверить ему.
Алея была почти спокойна, когда стояла под плотным покрывалом в ожидание появления Яромира в спальне. Она не собиралась закатывать ему истерики и умолять не лишать ее чести. Какая может быть честь у рабов на этой планете? Не собиралась набрасываться на него с кулаками и стараться проломить тому голову настольной лампой. Слишком глупые попытки обрести свободу. Алея пыталась думать, думать о том, как суметь выбраться из этого капкана, куда угодила волею случая. Думать получалось плохо, просто отвратительно. И с каждой минутой приходилось все затруднительней не скатиться в банальную истерику с обязательными слезами и икотой. Он появился неожиданно, неясной тенью метнувшись к ней и одним движением, сдергивая с нее покрывало. Почти такой же каким она запомнила его на корабле, только в этот раз не было обаятельной улыбки и задора. В его глазах стыла несвойственная Ниро нерешительность и смущение.
– Прости, – даже голос его звучал глуше и ниже. – Я не знал, я не хотел, Алея, не так, мне Ярослав только сказал.
Она представляла их встречу тысячу раз, но как – то совсем не ожидала извинений и раскаяния, что видела на его лице сейчас. Он гладил ее волосы, словно пытался успокоить и не дать позорно разрыдаться у него же на глазах.
– Ты мне веришь?
Его взгляд проникновенно – нежен и она бы так хотела ему верить. Ведь если не ему, то кому еще верить на этой страшной планете? А он продолжал перебирать ее волосы, что – то беспрестанно шепча, вжимал в себя и снова просил ему поверить.
– Ты мне поможешь?
Алея тянется к нему, заглядывая в его глаза и силясь прочитать в них ответ еще до того, как дрогнут в отказе четко очерченные губы. Она знает, что отсюда не выбраться, потому что его мать с особенным удовольствием и ни один раз ей сообщала об этом. Но Яромир шепчет "Да" и "Только не сразу". И надежда вспыхивает робкой звездочкой над их головами, озаряет новым светом и обещает будущее далеко отсюда.
– Не обмани, – просит она пересохшими от волнения губами.
– Ни за что, – хрипло обещает он. – Я испугался, увидев тебя такую, я не хотел...
Его пальцы нежны и почти невесомы, они скользят по ее лицу, медленно, слово вспоминая.
– Ты понравилась мне тогда, непосредственная и отчаянно – смелая, – он слабо улыбается, припоминая подробности их случайной встречи у трапа челнока. – Не представляешь, как же я обрадовался тогда тому, что ты хочешь добраться именно до "Шивадо". Я глупо повел себя, приставал, говорил гадости...
Она тоже касается его лица самыми кончиками пальцев, ощущая, наконец, его бесценное тепло.
– Ты был очень самоуверенным пилотом и самым милым из всех знакомых мне парней.
– Девушки без ума от меня, знаешь? – Он насмешничает, но в глазах лишь бесконечная нежность и слабые отсветы того, что станет серьезней желания получить вожделенный приз. – Веришь в любовь с первого взгляда?
Алея слабо пожимает плечами.
– Возможно, со второго?
– Значит, пока я играл во властного соблазнителя...
– Я думала о том, как буду убивать тебя.
Алея не чувствует слез и силиться улыбнуться, ее руки поднимаются выше и выше, она обхватывает его шею, притягивает Яромира ближе к себе.
– Мне так отчаянно плохо, я не хочу быть здесь, я хочу все забыть... пожалуйста.
– Я не хочу так.
Яромир напряжено смотрит в ее глаза и отрицательно качает головой. Игра зашла далеко, грозя поглотить обоих.
– Я хочу, – Алея в отчаянной попытке, прижимается губами к его губам, горячечно убеждая и его, и себя. – Я хочу все забыть, понимаешь... мы снова на корабле и я все-таки сломалась, уступила, сама пришла.
– Милая, – его глаза полыхают серебром и ладони подрагивают, когда он обхватывает ее лицо своими руками. – Ты даже представить себе не можешь, как же я хочу тебя, но...
Алея накрывает его губы пальчиками, не давая закончить предложение.
– Не нужно, пожалуйста, просто сделай это со мной.
Он что – то бесконечно долго ищет в ее запрокинутом к нему личике, потом склоняется ниже, зарываясь лицом в ее волосы, жадно втягивая их аромат, не в силах надышаться ею.
– Я буду осторожен...
– Нет, – ее губы едва касаются его шеи, дыхание обжигает. – Я не хочу бояться, сделай это со мной, а потом можешь сколько угодно показывать какой ты замечательный любовник.
Его колено вдавливается между ее ног, рука приподнимает подол шелкового платья, мгновенная задержка, пока он справляется с завязками на своих пижамных штанах. Алея чувствует жар его кожи и дрожит, отчаянно труся перед тем, о чем так настойчиво просила.
– Я буду нежен, милая.
В его голосе нет уверенности, впрочем, она все равно не поверит словам. Его руки спускаются ниже, скользят по ее ногам, нажимают, заставляют обхватить и сжать его бедра. Потом ладони медленно скользят вверх, зажимают ее руки над головой. Первый же толчок заставляет судорожно выгнуться под ним.
– Все, Лейка, все, – Яромир замирает, боясь пошевелиться и причинить ей новую боль. – Я больше не буду двигаться, сейчас ты привыкнешь ко мне.
Она тихо всхлипывает ему куда – то в плечо, судорожно глотая слезы. Когда она просила поторопиться, то даже не догадывалась насколько неприятным и болезненным будет их соединение.
– Не плачь, прости, – он снова гладит ее по волосам, целует в макушку, жадно втягивает в себя аромат ее волос. – Нужно было не слушать тебя и сделать, как я все это хотел, множество поцелуев, начиная с твоих глаз и заканчивая пальчиками на ногах. Я же знал, что для тебя это впервые, я хотел подарить тебе сказочную ночь.
Минуты тянутся бесконечно, ее всхлипы стихают, его ласки становятся смелее. Ладони накрывают грудь, ритмично сжимая в такт осторожным колебаниям его бедер. Потом он просит: "Обхвати меня за шею" и она послушно прижимается к нему и он рывком переворачивается на спину, прижимая испуганно – охнувшую Алею к себе обеими руками, хрипло смеясь в ее широко распахнутые глаза.
– Сядь на меня.
И тут же, не дожидаясь, тянет, помогая ей принять нужное ему положение. Она все еще платье и скрытая от его глаз, но он не пытается избавиться от ненужной тряпки. Его руки успокаивающе скользят по ее ногам, не позволяя себе больше чем поглаживания, словно приучают Алею к ласке.
– Поцелуй меня сама.
Он прекрасен с разметавшимися прядями темных волос, с зовущим взглядом серых глаз и влажными губами.
– Красивый, – шепчет Алея едва касаясь губами его губ.
– Я знаю, – отвечает он за мгновение до того, как сминает ее губы жадным поцелуем.
Она не сразу понимает, что его пальцы уже давно под ее платьем настойчиво ласкают и потирают, заставляя сладкий жар желания опалять ее тело. Она глухо стонет в его губы, и он отстраняется, гладит ее спину одной рукой, не прерывая нескромной ласки под тяжелым шелком ее платья. Его ласки заставляют забыться, но он не позволяет расслабиться.
– Вверх и вниз, Алея, двигайся, моя девочка.
Где проходит та грань, за которой ты теряешь себя, распадаясь на осколки в умелых руках? Она едва ли успевает почувствовать вкус того о чем он ее просит низким срывающимся голосом, как взрывается россыпью радуги в полутемной спальне самого страшного дома на самой страшной планете в галактике. Но Яромир рядом, нежит, целует, и шепчет, шепчет о том насколько она дорога ему и насколько прекрасна. Он все еще в ней, она чувствует его твердость, и случайный ветерок сквозь неплотно задернутые шторы приятно холодит разгоряченную кожу спины. Когда он успел сорвать с нее платье?
– Пока ты летала, Лейка, – приглушенно отвечает он. – Пока ты летала.
Она сказала это вслух? Впрочем, какая разница теперь, когда она узнала, насколько волшебным может быть обычный секс с необычным мужчиной.
– Лучший мужчина, – шепчет она, зарываясь лицом в его шею.
– Это ты совершенство, Леечка.
Он приподнимается на локтях, неожиданно грубо оттягивая ее голову назад, чтобы добраться до губ и смять их своим жестким ртом. Его язык проникает внутрь, изучает, потом отступает, чтобы втянуть ее язычок в себя. Он дразнит ее и они не замечают, когда поцелуй из игривого становится бешеным, срывая тормоза, заставляя двигаться, двигаться навстречу друг к другу. Его пальцы снова ритмично потирают, сжимают и оттягивают. Она изгибается и кричит, но у него другие планы. Он проталкивает в ее рот два пальца и двигает ими в том же ритме, что она опускается на его члене.
– Поласкай языком.
И она ласкает, и ей это нравится, нравится вкус его кожи, нравится бархатистая твердость его тела глубоко внутри нее и слаженная ритмичность их движений навстречу друг другу. Он умеет бесстыдную ласку превратить в волшебную сказку. Мир рассыпается звездной пылью по плечам, заставляя в последний раз судорожно втягивать его пальцы глубже в рот и выгибаться в сладкой истоме, столь щедро даримой его восхитительным телом. Они долго молчат, слитые воедино одним и тем же желанием быть еще ближе друг к другу. Алея ласковой кошкой трется об его грудь, слизывает проступившие на коже капельки пота. Яромир сыто улыбается, наблюдая за ее невинными ласками. Аромат любви и доверия заполняет комнату, пронизывая магией все вокруг, не позволяя думать и заставляя позабыть обо всем, кроме того чуда, что происходит между ними здесь и сейчас. Игры закончились, она принадлежит ему, и он ее не отпустит.
– Я бы тоже хотел кончить.
Она пьяно улыбается ему и провокационно – медленно двигает бедрами, показывая усвоенный на "отлично" урок. Голова кружится, в теле приятная слабость и невозможно глаз оторвать от его губ.
– Ты соткал вокруг нас волшебство?
– Любишь сказки? – Его пальцы путаются в ее волосах, тянут, заставляют выгнуться. Его губы впиваются в шею, причиняя боль, вынуждают стонать сквозь стиснутые зубы. – Держись за меня.
И она снова под ним, но он больше не целует, он начинает двигаться грубыми толчками, пребольно впиваясь пальцами в ее бедра. Это длится бесконечно, это заставляет раствориться, срывая голос на выдохе его имени. Ее пальцы бессильно сминают простыни, и боль давно смешивается с наслаждением, но когда он замирает, тяжело и рвано дыша, звездная пыль кружит по комнате, оседая сладостью на губах обоих.
– Не отпущу, – хрипит он.
– Я не уйду, – шепчет она.
Алея засыпает под мерные поглаживания и нежный шепот. Слишком сильные эмоции, слишком непривычная нагрузка. Яромир рассеяно смотрит в потолок и слабо улыбается, вслушиваясь в еле слышное сопение сладкой девочки у него на груди. Магия. Они ткали магию вместе, но тон нити их отношений подбирал он один. Согласилась бы Алея лечь с ним, если бы не вмешательство брата и мамы? Один обеспечил ее приезд сюда, другая подготовила благоприятную почву для появления прекрасного принца, бросившегося спасать юную принцессу из лап гаремного дракона. Мама больше пугала Алею, чем причиняла вред. Она не позволяла прислуге серьезно подпортить внешний вид любовнице младшего сына. А что еще нужно одинокой и глубоко несчастной девушке на чуждой ей планете и в чуждом ей обществе? Немного ласки и внимания. И Алея получила участие сполна, взамен отдав свою любовь ему, благородному принцу. Новая игра, другие правила и ее тело, послушное его воле. Яромир не испытывал мук совести от того, что лгал Алее и подставлял родственников. Кому плохого от его маленького обмана милой девочки? Определенно не Ярославу, тот вообще не видит никого, кроме Аси, точно не маме, она готова на все, ради любого каприза младшего сына, отец даже не стал интересоваться девушкой, ограничившись строгим внушением по поводу не соблюдения отпрыском дисциплины на корабле. Алея же выиграла главный приз, получила его самого в своей жизни, а уж он постарается, чтобы сказочная вуаль закрывала ее глаза, как можно дольше. Он не собирался задерживаться на Мурано дольше необходимого и, возвращаясь на "Шивадо" собирался непременно прихватит Алею с собой.
Яромир закрыл глаза, продолжая машинально поглаживать кончиками пальцев спину Алеи. Нежная бархатистая кожа, волшебный аромат и умопомрачительная чувственность для юной девственницы. Он не сомневался, в том, что она и дальше пойдет за ним. Более того позволит проделывать с ее телом абсолютно все, все те восхитительные вещи о которых он мечтал, глядя на ее неприступный вид. Судорога желания прошла вдоль позвоночника сладостной волной, заставляя посмотреть на часы. Два часа для сна это много или мало? Слишком много усмехаясь, решает Яромир, переворачивая Алею на спину и прерывая ее сон жадным поцелуем. Она отвечает почти сразу, тянется к нему на уровне подсознания, притягивает к себе, но у него другие намерения и планы на смену декораций. Теплый тропический душ с потолка огромной ванной комнаты, приглушенное освещение и цепочка поцелуев вдоль запрокинутой в истоме тоненькой шее, по узким плечикам и вздрагивающей груди. Он опускается на колени и заставляет ее чуть развести ноги. Его язык скользит трепетной лаской, она изумленно вскрикивает, но не отталкивает и тогда ласка перестает быть робкой. Его губы накрывают ее, терзают, его язык уже в ней, горячее дыхание опаляет, еще мгновение и она сползает вниз по стене, не в силах удержаться на дрожащих ногах. Теплый водопад с потолка и пронизывающий взгляд его серебристых глаз. Он тянет ее, укладывает перед собой, пальцы скользят по губам, он усиливает давление, заставляя ее приоткрыть рот, и медленно проталкивает два пальца между ее губ. Алея сама втягивает их глубже, обводит языком, повторяя все то, о чем он просил вчера. Тело натянуто и звенит, оно хочет звездного дождя и сладости, и Яромир знает об этом, знает и не торопится. Вместо того чтобы лечь на нее, он ложиться рядом с ней и его ладонь сжимает член, двигаясь в такт ударам ее сердца. Он ловит ее зачарованный взгляд и шепчет:
– Хочу, чтобы ты взяла его в рот.
Она делает все, идет за ним следом, его желание становится ее. Ей нравятся его особенности, но когда наступает вечер, Алея тревожно вглядывается в сумрак за окном и напряженно застывает в его руках.
– Ты не отправишься в гарем, – его губы едва касаются ее губ, отгоняя ненужные страхи. – Ты останешься со мной, пока я не найду способ вывезти тебя на "Шивадо".
Беседы.
На третий день Яромир собрался показать Алее некоторые достопримечательности Мурано, на проверку оказавшиеся обычным водопадом, ниспадавшим в небольшое озеро с живописной скалы, кое – где поросшей зелеными кустами с огромными оранжевыми цветами. Место было удаленным и изолированным от остального мира вековыми деревьями с густыми кронами. В остальном же, птички пели, цветы благоухали, трава зеленела, а Алея с Яромиром лежали на ярко – желтом песке, наслаждаясь друг другом и ласковыми солнечными лучами, мягко скользившими по их обнаженным телам.
– Мурано везде так же прекрасен?
Алея прикрыла глаза, блаженствуя под нежными поглаживаниями его теплой ладони.
– Природа здесь великолепна и охраняется специальными законами. Большой город на Мурано один, это столица, мы предпочитаем жить в небольших поселениях, принадлежащим в основном обособленным кланам, куда не пускают чужаков. Ниро принадлежат несколько таких на этом материке и еще столько же на соседнем. Наш клан один из самых многочисленных.
– Наверное, это интересно.
– Это удобно, – Яромир перекатывается на бок, подпирая голову рукой. – Каждый стоит друг за друга, свой за своего, всегда прикроют и защитят.
Алея заинтересовано смотрит на парня.
– Даже, если ты виноват?
– Особенно, если ты виноват, – он усмехается самыми кончиками губ. – Мы чтим законы, но свои внутренние особенно. Клан не выдает преступников.
