Текст книги "Ниро (СИ)"
Автор книги: Лина Гамос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
– Ужин принесут в комнату, дорогая.
Ночь Мели проводит, забившись под лестницу, и решается выйти оттуда только к самому завтраку.
– Доброе утро, – испуганно лепечет она, увидев за накрытым столом Ингара, но тот ведет себя так, словно ее не существует. Пьет свой любимый кофе, курит и смеется над рассказом Алеи о путешествии. И Мели успокаивается, возможно, она чересчур сильно себя накрутила, а на самом деле Ингару и дела нет до нее.
Завтрак почти закончен, когда господин Яромир неожиданно обращается к Мели.
– Отнеси книгу господину Ярославу, – и, глядя на ее побледневшее в раз лицо, цинично добавляет. – Прогулка на свежем воздухе определенно пойдет тебе на пользу, Мели, а после сразу возвращайся в свою комнату.
И она послушно встает из-за стола и отправляется в сад. Ингар догоняет на полпути к его дому, налет светского безразличия сменяет гримаса бешенства.
– Я все могу объяснить, – испуганно лжет она, бессмысленно цепляясь за призрачную защиту покрывала.
Но Ингар ее не слушает, молча сдирает покрывало и, зажав ее волосы в руке, несколько раз тяжело бьет кулаком.
– Конечно, объяснишь, – цедит он, когда ее мучительно выворачивает на аккуратно подстриженный газон. – Когда я выбью из тебя жажду независимости.
О том, что ложиться под него не самое страшное Ингар вбивает с явным наслаждением, сменяя кулаки на плеть. Его спальня превращается в камеру пыток.
Утром Мели не может встать к завтраку и Алея, не обращая внимания на ее слабые протесты, вызывает семейного врача. Тот уверяет, что все дело в легкой инфекции и рекомендует пациентке больше отдыхать. Мели затравленно смотрит на доктора, который уже осматривал ее несколько часов назад в спальне у Ингара. Она так не умеет притворяться так, как это делает он, легко и артистично, но его глаза за стеклом золотой оправы говорят ей, что притворству она научиться.
– Ты заметил, как изменилась Мели за эти полгода? – задумчиво говорит Алея, распуская прическу у трюмо.
– Не имею привычки интересоваться внешним видом рабов, – холодно цедит Яромир, стягивая парадный фрак и галстук.
– Перестань, – отмахивается Алея от его дежурной фразы. – Она словно не живая, вся какая – то зажатая...
– Она и раньше огнем не блистала, – насмешливо перебивает Яромир, помогая супруге расстегнуть пуговицы вечернего платья.
– Это другое, милый, Мели уравновешенная девочка, но сейчас она выглядит будто поломанная кукла, – рука Алеи замирает, не дотянувшись до расчески. – Мне кажется, временами она даже не слышит меня, не понимает, не может сосредоточиться. Ее мысли далеко отсюда, и она улетает за ними следом и не может вернуться.
– Глупости, – Яромир подхватывает жену на руки и укладывает в постель. – Я не хочу обсуждать рабов в спальне, любовь моя.
– Хочешь обсудить сногсшибательной красоты невесту Ингара? – смеется Алея.
– Удивительно некрасивая девушка, – усмехается Яромир. – Я знаю ее отца и брата, она их точная копия.
– Даже усы, – Алея ласково зарывается пальчиками в волосы мужа. – Не понимаю, куда смотрел Ингар, когда давал согласие на брак.
– Он смотрел на самое прелестное существо на этой планете, – ехидничает ее супруг. – Он по нему два года с ума сходил.
– Даже не подозревала, что у него настолько необычный вкус в женской красоте, – недоуменно тянет Алея, брезгливо кривя губы. – Теперь понятно, почему он столько тянул с женитьбой.
Яромир засыпает, даже во сне продолжая притягивать Алею к себе, а она не может заснуть и думает о Мели. Возможно, стоит настоять на своем и потребовать у Мира освободить ее в категоричной форме? Мели уже давно выросла и ей нужно думать о будущем, получить диплом, найти работу. Не здесь, конечно, на Анабасе. Мели не сможет чувствовать себя человеком на Мурано и, наверное, сильно переживает из-за этого. Отсюда и бледность, и усталость, и отсутствие аппетита. Она уже достаточно взрослая, чтобы понимать всю незавидность своего положения. Алея осторожно встает, стараясь не потревожить сон мужа, накидывает шаль поверх ночной рубашки и спускается в сад. Ночная прохлада освежает, Алея бредет по дорожке, любуется звездным небом, вдыхает пьянящий аромат цветов. Пронзительный визг разрывает тишину ночи и тут же обрывается. Алея делает пару шагов в направлении крика. Может быть, приблудная животинка упала в водосток? Но ночная тишина звенит, не нарушаемая посторонними звуками. Алея доходит до противоположного края патио и удивленно замечает свет в комнате Мели. Неужели, она права, и какие – то переживания изводят ее девочку?
– Я все могу объяснить, – Алея не сразу замечает Мели, жалко съежившуюся в углу комнаты. – Пожалуйста, господин, это всего лишь случайность, позвольте объяснить.
– Мне не интересны твои глупые объяснения, – Ингар шагает из тени, и Алея только теперь замечает, что он и Мели обнажены. – Подойди ко мне, лживая сука.
И девочка послушно выползает из спасительного укрытия, неестественно двигаясь и пригибаясь. В погасших глазах обреченность и покорность власти своего палача.
– Хотя бы стон, Мели...
– Я не хотела кричать, господин, – голос девушки дрожит от страха. – Я буду терпеливой, господин, я стану лучшей рабыней на свете.
– Ты снова лжешь и изворачиваешься, мелкая дрянь, – цедит Ингар, презрительно глядя на распластавшуюся у его ног Мели. – И с самоубийственным упорством продолжаешь избегать наших встреч.
– Меня задержали на кухне, – девушка заискивающе сморит в ледяные глаза мучителя. – Кто угодно может подтвердить.
– Предлагаешь опуститься до опроса прислуги? – высокомерно интересуется тот.
– Я бежала к вам со всех ног, господин, – Мели отчаянно тянется к его руке, целует, ластится.
– И поэтому я нашел тебя здесь? – Его пальцы с фальшивой лаской зарываются в ее локоны и тут же сильно дергают, срывая болезненный стон с ее разбитых в кровь губ. – Мели, я чувствую твою ложь, и это очень расстраивает, заставляет идти меня на крайности.
– Мой господин...
– Лжешь снова, сука, – Ингар раздраженно передергивает плечами. – Неужели до сих пор не можешь оценить, насколько тебе повезло привлечь мое внимание? Немного искренности и любви с твоей стороны и я переверну этот мир для тебя. Я заставлю мир принять тебя.
Ночь тает медленно, словно нехотя уступая место заре. Яромир переводит заспанный удивленный взгляд с места на кровати рядом с собой и креслом на балконе, в котором, поджав ноги, сидит Алея.
– Почему не спишь, Лейка?
Яромир касается ее лба губами, завязывая пояс халата.
– Как давно Ингар спит с Мели? – ровно интересуется Алея.
– Полгода, – машинально отвечает он, настороженно заглядывая в ее глаза.
– И как давно ты об этом знал? – не меняя тона, снова спрашивает она.
– Не сразу, – осторожно лжет Яромир. – Но это их обоюдное решение.
– Не лги мне...
Алея закрывает лицо руками, пряча злые слезы отчаяния.
– Лейка, она всего лишь рабыня, он поманил ее, и она побежала, она сама побежала к нему.
Алея вздрагивает и решительно поднимается с кресла.
– И чтобы бежала быстрей, надо думать, он исполосовал ее спину в кровь?
– Чего ты хочешь от меня? – неожиданно сдается Яромир.
– Я хочу, чтобы ты переправил ее на Анабас... свободной.
Ингар нарушил его приказ, и Алея узнала о ночных развлечениях Мели. Ну, что ж, он предупреждал племянника, что за это будет обоим.
– Я отправлю ее на Анабас завтра, – он твердо встречает испытующий взгляд жены.
– Сегодня, – не уступает ему Алея. – И обеспечишь средствами.
– Конечно, милая.
– И я полечу с ней, – снова испытывает его терпение жена.
– Нет, – обрубает он ее намерения.
– Да, Мир, – лучезарно улыбается она мужу. – Я хочу быть уверена в том, что она в безопасности и Ингар до нее не доберется.
Шантаж. Некрасивое слово, но Ингар пошел на шантаж. Или ему возвращают рабыню, или он рвет всяческие отношения с семьей и уезжает на Ватедо.
– Она должна принадлежать мне, – говорит он, поочередно глядя на отца, деда и дядю.
– Ты готов забыть семью ради шлюхи? – насмешливо интересуется бабушка, стоя за креслом своего мужа.
– Мели моя, и она должна быть со мной, – Ингар твердо стоит на своем, испепеляя взглядом тех, кто посмел их разлучить.
– Замечательно, еще один Ниро сошел с ума из-за иноземной потаскушки, – она картинно возводит глаза к потолку.
– Мама, – яростно оборачивается Ярослав, – Не смей в таком тоне говорить о моей жене.
– Разве, я не права, мой дорогой сын? – презрительно спрашивает она сына. – Разве не ты первый привел в наш дом Асинаилю, намеревавшуюся убить Ингара еще в утробе? И сколько лет прошло, прежде чем ты стал с ней по-настоящему счастлив? Ты этого хочешь для собственного сына? Видеть его рядом с рабыней?
– Это только мое дело с кем я хочу быть, – цедит Ингар сквозь сжатые зубы. – Никто не смеет мне мешать.
– Смеет, мой дорогой внук, когда это касается интересов клана, – выдержке главы семьи можно позавидовать. – Я бы не поддержал Мира, не попытайся ты совершить глупость.
– Я не понимаю о чем ты, – заявляет Ингар.
– О твоем желании сделать рабыню беременной.
– Вас...
– Касается, – Яромир снисходительно улыбается молокососу, посмевшему пойти против его решения. – Тебе ли не знать, какие проблемы могут быть у клана, если станет известно о твоем пренебрежение молодой супругой.
– Я не обещал с ней спать, – презрительно кривит губы Ингар. – Только жениться.
– И я не обещал подарить тебе рабыню, – парирует Яромир. – Срок аренды истек, договора разорваны из-за нарушения двухстороннего соглашения о неразглашении.
– Плевать, – Ингар смотрит на отца. – Я хочу получить Мели.
– Ты хочешь наделать глупостей, – невозмутимо отвечает Яр в ответ на его разъяренный взгляд. – И ведешь себя, как избалованный ребенок, а не как взрослый мужчина.
Тогда Ингар молча встает и направляется к выходу, и уже у самых дверей останавливается и, не оборачиваясь к семье глухо обещает:
– Я верну супругу обратно ее клану, с грязным скандалом и утраченными возможностями, если не получу Мели обратно.
– Она счастлива без тебя на Анабасе, – язвительно говорит Яромир, прожигая спину племянника злым взглядом. – Зачем она тебе?
– Это моя проблема.
– Но это станет моей проблемой, если ты снова не сможешь сохранить все в тайне, – не сдается Яромир.
– Она не выйдет из гарема, если это условие ее возвращения.
В тот день Ингар спешил на деловую встречу, но ему пришлось вернуться, чтобы забрать чертежи из дядиного кабинета. И он уже спускался по лестнице, когда увидел девушку, одиноко стоящую у фонтана. Она, улыбаясь, подставляла тонкие пальчики под струи воды и тут же смеясь, одергивала их. Ингар усмехнулся: вода в фонтане била ледяная. Он подошел ближе, и незнакомка испуганно обернулась, лишь только его тень упала на нее.
– Господин Ниро.
Она не спрашивала, она точно знала кто он такой. Но Ингар не имел никакого представления кто она такая. Девушка была, несомненно, красива и изящна. Шелковое платье бледно – розового цвета, атласный поясок, обхватывающий тонкую талию и кружевной шарф на узких плечах. Скромно, дорого и с несомненным вкусом. Ингар невольно оглянулся в поисках родителей или дуэньи, неизменных сопровождающих юных девиц, но сад был пуст.
– Извините, не имею чести знать ваше имя.
Девушка очаровательно улыбнулась.
– Мы встречались в этом доме и раньше.
И его сердце замерло, наполняясь щемящей нежностью и тут же забилось с новой силой, переполняясь неведомым и совершенно незнакомым.
– Видимо в тот день я был несколько рассеян и не заметил вас.
– Я всего лишь воспитанница вашей тетушки Алеи, господин Ниро, – девушка продолжала безмятежно улыбаться, не замечая внезапного отчуждения Ингара. – Мы несколько раз встречались до этого дня.
Ингар чуть отступил, оглядывая уже по-новому, стоявшую перед ним девушку. Невысокая, едва ли ему по плечо, тоненькая, черты лица правильные, светлые волосы мягкими волнами спускались почти до талии. Юная, едва ли больше шестнадцати... и глупая, очень глупая рабыня. Ингар придерживался общепринятых взглядов и не разделял привязанность тети к рабам. Рабы не были людьми, только собственностью. Мели снова улыбнулась ему, замечая:
– Извините, наверное, я чем – то невольно расстроила вас.
Она не расстроила его, она его буквально убила... и втоптала в грязь нечто незнакомое ему до этого дня... возможно, его внезапную любовь? Сколько он потом ходил, не смея приблизиться к ней, любовался издалека, сходил с ума, терял сон и покой? Мели стала его наваждением, накрывшим его с головой, не давая возможности высвободиться из внезапного плена. И когда заветное сбылось, и она оказалась в его трясущихся от нетерпения руках, что он тогда почувствовал? Совершенное на вкус счастье, сладкое, невинное и полностью принадлежащее ему. Все вокруг отступало и забывалось в миг, когда он притягивал ее дрожащую к себе и накрывал ее губы властным поцелуем собственника. Волшебство струилось в спальне и искрилось звездами, его любви и желания хватало на двоих, а она считала это похотью и не пыталась стать ему ближе.
И поначалу ему было глубоко плевать на то, что она не отвечает страстью на его страсть, но потом он начал злиться, и выходить из себя, и намеренно причинять ей боль. Только это мало помогало. Мели лгала и изворачивалась, избегала его и пряталась. Маленькая куколка оказалась на редкость упертым созданием, отказавшимся покориться его воле. Он наказывал и требовал подчинения, а она снова и снова лгала, пытаясь избавиться от него и его любви. А потом сбежала, сбежала в тот день, когда он попросил родить ему сына, поклялся ей избавиться от жены, сделать все, чтобы они смогли быть вместе, только вдвоем. Ради нее он нарушил кодекс чести семьи, открыто пренебрег законной женой, а Мели не оценила и ушла от него, бросила ему в лицо его растоптанную любовь.
Алея вернулась на Мурано вполне довольная собой и тем, что не только смогла устроить Мели в летную школу, которую когда – то закончила сама, но и нашла той подругу и соседку по общежитию в одном лице. Милая девушка из провинции с честолюбивыми планами на блестящее будущее. Она искрилась уверенностью в себе, и это было тем, чего так не хватало ее Мели. Алея уезжала счастливая, завалив Мели на прощание кучей подарков, начиная от дорогого обмундирования и заканчивая ярко – красным челноком на одного пилота.
– Я рада, что ты позволил мне самой устроить Мели на новом месте, – призналась Алея мужу, когда они остались наедине. – Я чувствую свою вину в том, что не досмотрела, просмотрела, что – то упустила и для нее вовремя не сделала. Мне было больно смотреть ей в глаза. Ингар подавил ее волю, мне кажется, она до сих пор не верит в то, что стала свободной от него и его власти над ней. Надеюсь, Мели сможет забыть обо всем в постоянном сумбуре студенческой жизни.
– Ты сделала вполовину меньше, когда Зар отправлялся в академию, – насмешливо говорит жене Яромир.
– Он не Мели, милый, – Алея касается пальчиком его губ. – Наш сын сильнее ее.
– Но он твой сын...
– И я люблю его, а Мели сирота и о ней некому позаботиться.
А через три недели пришло страшное известие об аварии, в которой погибла Мели, управлявшая тем самым челноком. Яромир сам улетел на Анабас, взяв на себя печальные обязанности, и вернулся с закрытой траурной урной и подробностями нелепой гибели Мели.
Мели не удивилась, когда открыв дверь, столкнулась лицом к лицу со своим кошмаром. Ингар мог быть монстром, но не простаком, которого можно было долго водить за нос.
– Меня не нужно бояться, – Ингар скользит кончиками пальцев по тоненькой шее. – Я действую в твоих интересах.
Широкие ладони накрывают хрупкие плечи, притягивая вплотную к нему, дверь в комнату закрывается, отрезая от мира и возможности позвать на помощь.
– Ответь мне взаимностью, и мы никогда не вернемся на Мурано.
Он прижимает ее к себе так сильно, словно боится потерять снова.
– Я не хочу причинять боль тому, кого люблю, – хриплый шепот путается в прядях ее волос, заставляя вздрогнуть от пронзительной боли его голоса. – Позволь мне извинится перед тобой, позволь мне показать, как это может быть между нами... как это было бы между нами не оттолкни ты меня вначале... я же влюблен в тебя и схожу с ума, чувствуя твое равнодушие, твой страх и твое отвращение. Позволь мне, Мели, стать ближе тебе и я изменю мир, сделав тебя счастливой.
Ее страх наполняет комнату и превращает в пепел его любовь.
– Перестань убивать нас обоих.
Она дрожит в его руках, и он униженно шепчет:
– Я устал наказывать, Мели, дай мне шанс все исправить.
Ее губы соленные от слез, а его жаркие от страсти.
– Пожалуйста, Мели, твой плач убивает меня.
Страх сменяется апатией и его сердце каменеет.
– Я не стану платить за свои ошибки один, Мели, – его руки на миг стискивают ее и тут же отпускают, отталкивают от него. – Мы будем платить вместе.
Она трусливо втягивает голову в плечи, пытаясь сжаться до привычной невидимости.
– Думаешь, что знаешь меня, – озлобленно шипит Ингар, хватая ее за подбородок и принуждая посмотреть ему в глаза. – Ты приговорила меня к роли насильника, и я могу быть только им?
Захват внезапно слабеет и Мели вздрагивает от неожиданного смеха хозяина.
– А я не хочу идти проторенной дорогой, – его руки снова на ее плечах, скользят по спине, вынуждают прижаться к нему. – Я хочу, чтобы ты любила нашего сына и радовалась его появлению на свет.
Мели из последних сил пытается не сорваться в истерику. Ингар хочет детей и это свяжет их навсегда, даст еще одну возможность унижать ее и разрывать сердце.
– Я ведь не отпущу, ты же знаешь, – он целует ее в макушку. – Дай нам шанс измениться.
И она робко поворачивает голову, едва касаясь губами его руки.
– Ты дашь мне время?
Выходит полузадушено и с предательской дрожью в голосе, но Ингар слышит и замирает, словно боясь поверить в услышанное, потом отстраняется, неуверенно заглядывая в ее глаза.
– Если дашь мне шанс, я дам тебе сколько угодно времени.
– Я боюсь тебя, – трусливо признается она, отводя взгляд в сторону.
– Я люблю тебя, – шепчет он в ее губы.
На собственные скромные средства Ингар купил квартиру и подал прошение на место преподавателя инженерного дела академии, в которой училась Мели. Потом встретился с разгневанным отцом и не менее разозленным дядей, спешно прибывшими на Анабас. Они наседали, давили и пытались сломать упорство, с которым он отстаивал свое право остаться и узаконить отношения с рабыней. Дядя открыто угрожал, отец пытался вразумить собственным примером, но Ингар стоял на своем и отказывался находить компромиссы.
– Ты пожалеешь о своем решении, – медленно проговорил отец, испепеляя его гневным взглядом.
– Я жалею только о том, что не сделал этого сразу, – Ингар подошел к двери гостиничного номера, который занимал дядя. – Не нужно было опускать чувства до уровня животных инстинктов. Я люблю Мели, и хочу быть отцом ее детей.
– Мы сможем договориться...
– Нет, – перебивает Ингар дядю. – Я женюсь на Мели.
– Брак не будет признан семьей.
– Тогда я отказываюсь от поддержки семьи.
Дверь закрылась бесконечно долго за его спиной, отрезая прошлое и оставляя неопределенное будущее.
Ингар не стал нищим, но тех средств, что он получал за преподавательскую деятельность, едва хватало лишь на самое необходимое, и многое из того, что он считал когда – то привычным, теперь казалось невиданной роскошью. У них не было прислуги... не было ничего из того к чему он привык с детства. Второй проблемой оказалось его воздержание, и хотя он и Мели проживали в одной квартире, делили разные спальни. Ингар предложил ей время на привыкание и держал слово но, сколько же сил требовалось, чтобы не войти в ее спальню и не взять то, что ему принадлежало по праву. Он знал изумительный вкус ее нежных губ, сладость ее стонов и легких вскриков, когда он был глубоко в ней. Решение этого вопроса пришло само после одной из лекций выпускного курса, когда Ингар уже был готов воспользоваться услугами профессионалки.
Ее откровенное желание обволакивает, ласкает и соблазняет. Форменная курточка расстегнута на три пуговицы и когда она наклоняется над столом, ему открывается занимательное зрелище на ее грудь в кружевном белье. Из аудитории девушка выходит последней, оглядывается уже на пороге, словно спрашивая его позволения остаться, и он поощрительно улыбается ей. Ключ проворачивается в замке, и девушка шагает к нему, на ходу стягивая форменный пиджак. Он расстегивает пояс брюк и откидывается на спинку стула. Она провокационно облизывает губы и опускается перед ним на колени.
– Мне нравится то, что я вижу, господин Ниро.
– Постарайся, чтобы мне понравилось.
Она сосет его член, не отрывая чарующего взгляда от его глаз, берет его сильно и страстно, умело доводит до оргазма. Он кончает глубоко в ее рот, и она медленно облизывает свои губы.
– Я сниму номер в гостинице, – Ингар сыто ухмыляется, застегивая ширинку брюк. – Покажешь мне, насколько я тебе не безразличен.
Ингару понравились девушки Анабаса, без комплексов и ложной скромности. Они отвечали равной страстью на его страсть, но он предпочитал короткие связи, и они не противились этому. Взаимное удовольствие на коротких свиданиях, он не хотел их любви, ему хватало только их желания.
И Мели... он не давил на Мели, терпеливо ждал, приручал к себе и надеялся на чудодейственную силу любви, но время шло, а ее чувства к нему все также мало напоминали любовь, как и прежде. Возможно, слабый аромат симпатии и отсутствие страха, но не более того.
– Я хотел бы поговорить с тобой, – и невольно морщится, наблюдая за тем, как застывают ее плечи, и она замирает у окна. – Откуда испуг, Мели, разве я был строг в последнее время?
Она порывисто оборачивается, искусственно улыбается и, перехватив его взгляд, прячет дрожащие руки за спиной.
– Я не понимаю о чем ты?
Прекрасно понимает и привычно лжет. Он устал жить во лжи, он устал лгать себе и притворяться.
– Прошло столько времени, но ты боишься меня.
– Я не боюсь...
– Твой страх отравляет наши отношения.
Ингар встает, подходит к Мели, притягивает к себе, долго успокаивающе гладит по распущенным вдоль спины спутанным локонам.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Она вздрагивает в его руках... и застывает льдом.
– Мой предыдущий брак признан недействительным, – поясняет он, и задыхается от ее страха, паники и ненависти. Она ненавидит его... Понимание отчаянно опаздывает и тормозит... Он не хочет понимать ее ненависть... Он сделал все, чтобы исправить ошибки прошлого...
– Сука, Мели, какая же ты сука.
Кадык нервно дергается, плечи напряженно застывают, а руки сами стискивают ее волосы в кулаках и тянут, тянут назад, заставляя ее запрокинуть голову и взглянуть прямо в лицо своему самому страшному кошмару. Отказаться от семьи, ради нее... от привычного образа жизни, ради нее... оказаться запертым здесь, на гребанной планете без каких – либо перспектив, ради нее... И получить на выходе кулаком под дых... стоять и задыхаться в волнах ее ненависти и страха. Он любит ее... с ума сходит, трахает шлюх, только бы не осквернить ее тело своей неконтролируемой страстью обладания. Он сжег мосты и взорвал прошлое... а она не любит... и не дает ему надежды на прощение...
– Я не стану платить за свои ошибки один, Мели, – свистящим шепотом напоминает он, испепеляя ее взглядом. – Мы будем платить вместе.
Мели откровенно трусит и дрожит в его руках, губы трясутся, в глазах слезы ужаса.
– Ты думала, что я не выдержу, встречу другую, уйду от тебя, – зачитывает Ингар ее обвинение свистящим шепотом. – Об этом мечтала, отсюда твоя надежда на счастье. Ты не видишь нас вместе, я никто для тебя, жалкий насильник, заигравшийся в доброго любовника.
Она молчит, смотрит на него бездонными глазами и молчит, даже не пытается возразить и его успокоить. Она могла бы солгать...
– Ты ведь знаешь приговор, не правда ли? – уголок его рта рвано дергается вверх в безрадостной усмешке. – И готова принять его с похвальной покорностью?
Ингар не спеша наматывает ее длинные локоны на руку и цинично добивает бессловесную жертву.
– У меня всегда стоит на твой страх, Мели, ты вкусная даже в крови и без сознания. Я ведь трахал тебя такую и мне нравилось.
Она не сопротивляется и не закрывается от занесенной над нею руки. Только закрывает глаза и трогательно сжимается в ожидание удара.
– Мели, – шипит он. – Открой глаза.
И бьет сразу, с одуряющей жадностью наблюдая за тем, как ее глаза туманятся болью, а из уголка рта вытекает тоненькая струйка крови.
– Ты заплатишь мне за каждый вздох своей ненависти.
Семья всегда поддержит и встанет рядом. Семья останется с тобою, когда другие уйдут. Семейные узы не рвутся, они нерушимы, они навсегда в твоей жизни и в твоем сердце. Ингар сам когда – то отказался от имени своего клана. Ушел прочь, не оборачиваясь и ни о чем не жалея. Тогда это казалось правильным, быть рядом с той, что любима тобою до беспамятства. Забыть обо всем, что было дорого ради прозрачных глаз и тонких рук, трогательно вздрагивающих на твоих плечах. Ради мечты стать отцом вот такого же трогательно беззащитного малыша, и чтобы обязательно копией Мели. Его мечты разрушили его прошлое, превратили в пепел настоящее и уничтожили будущее. Он ревел раненным зверем и метался в тесной квартире на чужой для него планете. Он был одинок, он был нелюбим и привязан к ненавидящему его существу. Боль разрывала грудь и требовала крови... Ее крови и ее боли...
– Извините, не имею чести знать ваше имя.
И Мели очаровательно улыбнулась ему.
– Мы встречались в этом доме раньше.
И его сердце замерло, наполняясь щемящей нежностью и тут же забилось с новой силой, переполняясь неведомым и совершенно незнакомым.
Его сердце наполняла любовь, ненужная ей, презираемая его семьей и так нежно лелеемая им самим. Его маленькое счастье в бледном шелке скромного платья и своенравным завитком золотистых волос вдоль виска. Он был готов носить ее на руках, он был согласен немедля жениться на ней, но ограничился принуждением и изнасилованием, получив немыслимое удовольствие от ее смятых губ и покорного тела. Кто же знал, что эта маленькая девочка заставит заплатить за каждую слезинку, пролитую ею из-за него. Она лишила его семьи, отказала в любви, разбила его счастье... Мать его детей будет ненавидеть их отца... Все повторяется... Замкнутый круг.
– Отделочные работы в твоем доме закончены, – дядя неплохо скрывал злорадство, но губы против воли кривились, когда он смотрел на щенка, бросившего вызов заматеревшему в подобных играх хищнику. – Достаточно далеко от нашего дома и любопытства моей жены.
– Я лишь хотел...
– Стать другим, изменится ради нее, и изменить этот гребанный мир вокруг нас? – В глазах Яромира светится понимание. – А она в ответ растоптал твои надежды и мечты?
Дядя ободряюще хлопает племянника по плечу.
– Теперь ты на собственном опыте испытал то, через что до этого прошли мы с твоим отцом. Не стоит меняться ради кого – то и подстраиваться под чужие желания. Не бойся, ломай Мели и строй из нее то, что нужно тебе для счастья.
