Текст книги "Горгоны - древнейшие существа (СИ)"
Автор книги: Лилия Швайг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Annotation
Я обожал нарушать закон и враждовать с олигархами. Ни к какому позитиву это не привело, и я помер. Удушили аки мальчика на пресс-хате, если говорить конкретно.
Но вместо тьмы загробного бытия я... проснулся на сеновале с юной крепостной девкой? А тут и родовое именьице, и я теперь глава отмороженного клана, и дворяне окончательно слетели с катушек и попутали берега.
Чудесно, блин!
Если у меня не получилось схватить счастье за хвост в моём первом мире (а у кого получилось?), то уж вторую попытку прожить жизнь я использую по полной!
Со мной мой верный холоп по имени Дрочило и три жены. Или четыре? Неважно, ибо этого УЖЕ вполне хватит, чтобы поднять мир с колен.
Мне бы только разузнать, почему на престоле какой-то видеоблогер-попаданец, а Шеф Охранного Отделения (она девица, если что) беременна от меня.
Так, подождите, чего?
Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева
Глава 190 – Битва наощупь
Глава 191 – Первая Тайна радикальных масонов
Глава 192 – Белый крест
Глава 193 – В поисках Великой Мудрости
Глава 194 – Кошмары полковника Резакова
Глава 195 – Больше кошмаров для полковника Резакова!
Глава 196 – Горная обитель нефритовых мужей
Глава 197 – Император решает умереть
Глава 198 – Бомбанувший Государь
Глава 199 – 2012
Глава 200 – Павел Вечный: загогулина Судьбы
Глава 201 – Ожившие саги
Глава 202 – Дворцовый переворот
Глава 203 – Ответ философа
Глава 204 – Зачарованный Север
Глава 205 – Мормошник
Глава 206 – Еще одна принцесса
Глава 207 – Ледяные воды
Глава 208 – Запредельное
Глава 209 – Заполярная Мальта
Глава 210 – Страж Острова
Глава 211 – Пилюля
Глава 212 – Первый магократ
Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева
Глава 190 – Битва наощупь
«Рюрик искал Перводрево на островах,
И чуял Зов Его,
Но глаза Рюрика не видели,
И уши его не слышали,
И нос его не чуял,
И руки его ловили лишь ледяной ветер
Вместе со страхом.
Но не видел он ни дуба, ни вяза, ни рябины,
И возопил Рюрик:
– Где Перводрево? Как узнают источник магии?
И ответил голос Океана Рюрику:
– Глупец! Перводрево – не дерево.
Не там ищешь,
Не туда смотришь,
Нет на Перводреве листьев,
Нет плодов,
Нет корней и ветвей.
И названное деревом не есть дерево.
Перводрево – смерть твоя.
И объял тогда Рюрика ужас,
И отчаявшись, Рюрик нашёл.
И возрыдал, ибо лучше бы не находил...»
«Сага о Перводреве», известна только по русским поздним пересказам, первоисточник саги не установлен
– Князь, ну что там?
Голос герцога Кабаневича звучал издали и глухо, как будто орали из железной трубы. Это было странно, видимо, орденская магия, защищавшая лабораторию, частично блокировала и искажала звуки снаружи.
– Да ни хрена тут нет. Ждите меня, герцог. Сюда не суйтесь.
Я не был уверен, что Кабаневич услышал мой ответ, но мне было плевать. Меня все еще трясло и лихорадило, и чем дальше, тем больше. Главное – не сдохнуть сейчас от разрыва сердца с обоссанными от страха портками. Вот это точно будет недостойная смерть для Рюриковича и Императора, да и для АРИСТО в принципе.
Тем временем этот вариант был довольно реалистичным, сердце у меня в груди бешено ухало, пульс уже приближался к паре сотням ударов в минуту.
Подземная лаборатория оказалась громадной – коридоры, кабинеты, повсюду тьма, разгром и странные неотмирные запахи, от которых я ехал крышей еще больше. Настоящий подземный бункер.
Впрочем, я отлично понимал, что ничего полезного здесь не найду. Свет моей сине-фиолетовой ауры выхватывал из темноты только стеклянное крошево на полу, а в кабинетах – остовы каких-то металлоконструкций. Металлоконструкции напоминали какие-то паучьи скелеты, здесь плотно поработали кувалдой, а потом еще жгли. Чем дальше я углублялся в подземные лабиринты – тем больше к странному аромату в воздухе примешивался запах гари и каких-то едких химикатов. Мне даже подумалось, что Орден возможно уничтожал здесь следы не только огнём и кувалдой, но и какими-то едкими кислотами и щелочами.
Это предположение подтверждалось странными пятнами на стенах и полу, местами бетон как будто оплавился.
Ни хрена непонятно, вообще ни хрена, тут не было ни надписей, ни компьютеров, ни даже клочка какого-либо документа...
Вся надежда теперь была только на рыцаря, которого заперли здесь холопы, но рыцаря не тоже не было. Он бесследно исчез. Возможно ублюдок покончил с собой и растворил собственный труп в кислоте, хотя герцог Кабаневич и заверял меня, что рыцари Мальтийского Ордена не кончают с собой.
Но я сомневался в словах герцога, если бы меня самого заперли в таком месте – я бы точно вскрылся через час. Хотя возможно рыцарь просто сбежал, возможно из этой лаборатории есть тайный ход наружу. Но если такой ход и был, то я никаких его следов не наблюдал. Более того, в подземной лабе Ордена было холодно и душно одновременно, что говорило о том, что тут даже вентилияция паршивая, а подземных ходов наверх наверняка нет совсем. Ну или они так хорошо спрятаны, что их бы сам Индиана Джонс не нашёл...
Я сфоткал одну из горелых металлоконструкций и попытался отправить фотку моему алхимику Симону, чтобы получить консультацию. Но это попытка, конечно же, оказалась тщетной. Сети в подземной лаборатории не было, моё сообщение с фоткой просто не отправилось.
Я уже начинал паниковать. И тот факт, что мне отрубили любую связь с внешним миром, моего состояния ни фига не улучшал. Потом пришла паранойя – я вдруг задумался о том, а что будет, если Кабаневич сейчас захлопнет дверь лабы и замурует меня здесь навсегда?
Я пытался прогнать подобные мысли прочь, но они навязчиво лезли мне в голову. Я понимал, что это полная фигня, что Кабаневичу незачем меня здесь хоронить заживо, что он мой союзник, что вместе с герцогом я оставил свою телохранительницу Арум, она не даст Кабаневичу захлопнуть дверцу, да и Дрочило не уйдет без меня... Но мой страх возрастал.
Короче говоря, я уже окончательно поехал кукухой. Тьма снаружи, тьма внутри, и ни лешего непонятно... Да куда вообще исчез этот поганый рыцарь?
– Эй! – заорал я в пустые коридоры, – Алло! Сир! Вот черт...
Я не без труда припомнил, как там по этикету надо обращаться к рыцарям Мальтийского Ордена, и только потом продолжил орать:
– Ваше превосходительство! Я друг. Я пришёл вас спасти! Я не от Павла Стального! Я его враг! Павел Вечный – сила, Павел Стальной – могила! Алло...
Но ответом мне была только тишина. Абсолютная тишина, всепоглощающая. Эта лаборатория была наверное самым мертвым и заброшенным местом на Земле, в закопанном гробу и то звуков больше.
– Вот дерьмо...
Битое стекло хрустело под моими сапогами, потом я узрел слева от себя открытую дверь, за дверью оказалась небольшая комнатка с какими-то металлическими шкафами, а на полу там что-то желтело...
Вот это уже интересно, колотые колбы и сожженные металлоконструкции обычно не желтеют.
Я прошел в помещение и подобрал с пола шприц. Шприц крупный, таким вполне можно вакцинировать коров от коровьего бешенства, или от чего их там вакцинируют.
Внутри шприца плескалось нечто желтое-бурое. Хрен знает, что это такое, на мочу не похоже. Скорее на некий персиковый сок, только очень концентрированный и слегка фосфоресцирующий – от шприца исходил слабый едва заметный свет.
Что там болтал этот урод Попарок? Что мальтийцы кололи холопов чем-то «корчивенным», и от этого «коричвенного» у холопов потом просыпалась магия?
Я задумчиво повертел шприц в руках, а потом, уже окончательно на все наплевав и отъехав от страха, решил поскорее со всем этим покончить. Я не мог здесь находится, не мог здесь соображать, это место лезло в меня – во все поры моего тела и моей души сразу...
Я просто взял шприц и от души, со всей силы вонзил его себе в ногу. Возможно этим шприцом кололи спидозного холопа, но мне уже было плевать. Впрочем, в этом мире вроде и СПИДа-то не было, так что максимум, что мне грозит – это какой-нибудь гепатит.
Проткнуть себя шприцом оказалось не так просто. Моя МОЩЬ под влиянием этого странного места настолько возросла, что регенерировал я теперь молниеносно. Мои ткани, пронзенные иглой шприца, тут же попытались срастись и вытолкнуть иглу из моих мышц. Но я был упорен, подавить свою ауру я сейчас не мог, зато мог продавить шприц глубже. Я вогнал его себе в ногу по самый цилиндр, так, что игла полностью вошла в мою плоть и вроде даже вонзилась прямо в кость.
Я зарычал от боли, но продавил поршень до конца, и лишь потом выдернул из себя шприц с Рюриковой мочой. Впрочем, нет – «мочи» в шприце больше не было, она вся осталась во мне. Иглы, кстати, тоже не было, я её сломал, и она осталась в моей ноге...
Я отшвырнул поршень прочь и пластиковая колба разлетелась вдребезги, ударившись о стену. Игла вылетела из моей ноги следом, это уже была работа моей новой супермощной регенерации – иглу просто вытолкнуло из моего организма, и она отправилась в ту же стенку, а ударившись об неё, разлетелась на металлические осколки.
Неплохо. Леший меня побери, это уже было неплохо. Пожалуй, я теперь настолько преисполнился, что могу отбивать пули – моя аура теперь была настолько сильна, что застрявшие во мне пули просто будут вылетать обратно в противника, который посмеет в меня пальнуть...
Но это было явно влияние этого странного места, а не той гадости, которую я в себя только что влил.
Я замер, прислушался к тишине и к своим ощущениям.
Наверное, глупо было вливать в себя неизвестную субстанцию, но с другой стороны в этом было и достоинство. Я сейчас ощущал себя смелым экспериментатором – кем-то типа тех учёных мужей-первопроходцев, которые прививали себе сами вакцину от оспы.
Я прислушался к себе, но ни хрена не происходило. Сердце бешено стучало, кровь била в ушах, аура разрывала меня изнутри своей мощью. Но это всё было и до шприца. Я ничего не ощущал, ничего нового.
Может это какая-то гомеопатия, и этой «мочой Рюрика» надо колоться ежедневно на протяжении месяцев? А может это вообще отвар для холопов, который превращает их в магов, но я-то уже и так маг...
Треск. Стекло трещит, там в коридоре. Как будто кто-то крадется.
В совершенно тихой лаборатории, где все звуки, казалось, умерли, этот треск показался мне оглушительным. Кто бы там не крался – он явно идиот, если надеется подойти ко мне незамеченным.
Я попытался ярче разжечь свою ауру, чтобы повысить видимость, но ничего не вышло. Вместо того, чтобы разгореться ярче, моя аура вдруг потускнела, погасла, хоть и не совсем... А вот это уже совсем не кстати, хоть и ожидаемо. С самого момента прибытия на Мальтийские острова моя аура как будто мерцала, она то усиливалась, то слабела, и повлиять на этот процесс я никак не мог. Или дело не в этом, а в шприце?
Разбираться было некогда, в любом случае всё это было крайне не вовремя. Магия определенно затухала, от меня теперь исходил лишь слабый сине-фиолетовый свет, позволявший мне ясно видеть пространство в радиусе метра. А в коридоре тем временем кто-то бродил, вслед за первым треском послышался еще один такой же, потом битым стеклом захрустели в третий раз...
Явно шаги. Человеческие. Кто-то шагает широкими, но осторожными шагами, какой-то мудак определенно решил ко мне подкрасться, и выбрал для этого подходящий момент.
Впрочем, кое-какая магия у меня еще осталась, так что пусть этот урод крадется себе в задницу, вот что.
– Герцог? Это вы?
Ответа не последовало. Да и как это мог быть герцог? Герцога Кабаневича магия мальтийцев в лабораторию не пускает, он не смог бы сюда войти.
Я резко развернулся и выскочил в коридор. Мой взгляд зашарил по слабо освещенному пространству вокруг. Мда, паршиво. Будь моя аура поярче – это бы облегчило задачу, но моя магия все продолжала слабеть. Я ощущал себя пьяницей, которому отказали ноги. Как не вовремя-то!
Что-то хрустнуло на полу совсем рядом, в паре метров от меня.
– Ваше превосходительство?
Ответа не последовало.
Еще один хруст – совсем близко...
Я резким движением достал смартфон и врубил фонарь. Свет выхватил из темноты кусок пола, засыпанного стеклянным крошевом от битых пробирок. А потом я снова услыхал хруст, а еще увидел, как лопнула на полу в метре от меня недоразбитая колба.
Невидимка, мать твою!
– Покажись, – потребовал я.
И неизвестный показался, но не таким образом, каким я ожидал. Ни человека, ни чудища я не увидел. Вместо этого я получил удар в зубы – мощный и валящий с ног. Я понятия не имел, кто меня атакует, но это явно был не маг, ибо никаких вспышек ауры я тоже не заметил.
Мне просто высадили пару передних зубов, а потом повали на спину – я едва успел смягчить падение, подставив руки, в мои ладони вонзились сразу сотни стеклянных осколков, так что я заорал от боли.
Плохо, очень плохо. Руки мне еще понадобятся, без рук особо не повоюешь. Впрочем, руки, слава Богу, были целы. Просто все в крови и в стекле.
Мой рот с выбитыми зубами наполнился кровью, кажется, я прикусил себе язык. Но времени осмыслить происходящее у меня не было – невидимка уже воспользовался тем, что я упал, и теперь ударил меня в лицо.
Мощный удар расплющил в лепеху мой и без того деформированный нос. На глаза навернулись слёзы, острая боль пролетела пожаром через все мои лицевые нервы.
– Ублюдок...
Я перекатился и как раз вовремя, там, где я только что валялся, в воздух взметнулся фонтанчик битого стекла – туда явно нанесли удар недюжинной силы.
Мой смартфон упал в стеклянное крошево, его фонарь теперь светил в стену. Впрочем, плевать, куда светит фонарь. Когда сражаешься с невидимым демоном – свет особого значения не имеет.
Я вскочил на ноги, меня тут же схватили за левое плечо, я ушёл вправо, но это оказалось ловушкой. Некто мощно пробил мне в правое плечо, плечо с громким хрустом сломалось, потом меня припечатали в стену с такой силой, что позвоночник захрустел...
– Что там происходит? Мой господин! – услышал я далекие крики лейб-стражницы Арум.
Вслед за криками последовал мощнейший БУЛЬК. Судя по всему, охранная магия лаборатории отправила хотевшую прорваться ко мне Арум в полёт, прочь от двери.
Ну оно и понятно, тут помощи не жди.
Я пригнулся, чтобы атаковать невидимку по ногам, надеясь, что у него в принципе есть ноги. При этом я опасался, что в ходе этого маневра враг завалит меня в партер, и вот тогда уже точно уработает. Эти опасения оказались верными, я тут же получил удар по затылку и завалился.
Впрочем, я успел перекатиться, потом на ауре вскочил на ноги и начал молотить кулаками воздух...
Хотя а толку-то? Ни один мой удар в цель не попал. Возможно я даже воевал сейчас не с невидимкой, а натурально с бесплотным духом. В таком случае мои шансы на победу точно так себе.
С другой стороны... Я ушёл от атаки в голову, чисто интуитивно почуяв, что невидимка сейчас ударит туда. Потом пригнулся, потом провёл хук...
Не, опять в пустоту.
С другой стороны, возможно, что этого ублюдка не достать кулаками, но на него должна действовать магия. А этого добра у меня навалом, не зря же я уже неделю впитываю чужие заклинания. Так, что бы мне выбрать...
Но времени выбирать мне особо не дали. Очередной удар в живот чуть не свалил меня в партер, я едва устоял на ногах и вынужден был отпрыгнуть назад. По ходу этого прыжка я в очередной раз ударился об стену спиной, уже и без того поврежденной.
Слезы навернулись мне на глаза, а боль была такой, что я чуть не потерял сознание.
Думать было некогда, но думать тут было особо и нечего. Я воюю с невидимкой, в тесном коридоре. А для этого случая идеально подойдет моя СТЕНА ОГНЯ, впитанная от барчука из клана Огневичей.
Ладно, невидимый хер, ты сам напросился...
Я выбросил вперед обе руки, сломанное предплечье пронзила боль, но я сосредоточился на огненной стихии и на всякий случай даже представил огненно-рыжую шевелюру младшего Огневича...
Из моих рук вырвались огненные потоки, заполнившие коридор. Вот теперь в подземной лабе наконец стало светло, как днём.
Колотые реторты и шприцы на полу начали взрываться от жара, мой несчастный смартфон, который я оборонил по ходу боя, взорвался вместе с ними. Мда... Надо бы в следующий купить себе дивайс в антимагическом чехле.
Я услышал крик – хриплый и явно человеческий, в потоках моего пламени заметался темный человеческий силуэт. Вот теперь Гюльчатай открыла личико, в огненных потоках я разглядел своего врага, тот был вполне себе человеком, хоть и состоявшим не из мяса, а из какой-то темной субстанции, невидимой в обычной ситуации. Но моё пламя кого угодно подсветит!
Не дав противнику опомниться, я залил коридор ярким солнечно-золотым светом из обеих рук – то было заклинание принцессы, фирменное подавление воли Багатур-Булановых.
Мой огонь уже рассеялся, только местами на полу тлели лужи каких-то химикалий, которыми здесь нассал Орден. А еще мой противник продолжал пылать и хрипеть, как раненый зверь. Кроме пламени над черным силуэтом врага еще металась золотая аура. Значит, подавление воли прошло. Этот мудак теперь мой раб, а своих рабов я убивать не привык.
Я стащил с себя плащ, тот самый из-за которого я так мучился от жары в Риме. Значит, не зря мучился, плащ определенно мне сегодня пригодился. Я бросился на горящего врага, повалил его на пол и затушил пламя собственным плащом, накрыв им ублюдка.
От продолжавших тлеть реторт на полу коридора валил черный дымок, а еще они распространяли омерзительное зловоение. От этого амбре у меня закружилась голова, так что тлеющие химикаты я тоже погасил – частично сбил огонь своим плащом, а частично затоптал его ногами.
Но вонь, конечно же, сразу не рассеялась. Леший меня побери, этим рыцарям следовало сделать вентиляцию получше – дышать в лабе было решительно невозможно.
Я прокашлялся, поковырял ногой свой смартфон, от которого остался один черный прямоугольник-огарок, а потом приказал темному человеку, лежавшему на полу:
– Покажись! Убери свою сраную невидимость!
Это сработало. Неизвестный явно был под властью Багатур-Булановского заклятия, под моей властью. Огонь на нём полностью погас, но аура очарования цвета чистого золота все еще металась над моим загадочным противником.
Я узрел, как невидимка на глазах обретает плоть. Он был похож на фотонегатив, который бросили в раствор проявителя, темный силуэт стремительно обретал детали. Сначала появилась бородка – белая и аккуратная, хоть и частично обгорелая до черноты. Потом усы, не менее белоснежные, только правый ус сгорел наполовину. Потом я узрел сгоревшую до мяса лысину, потом серые безумные глаза, а уже потом – аккуратного дедка целиком.
Точнее говоря, дедок явно был аккуратным до того, как я его слегонца пожёг. Но даже сейчас в нём было заметно благородство, хоть его правая кисть и сгорела до самой почерневшей кости. Мундир тоже местами подгорел и прилип к жженой плоти, но в целом дед имел вид самый аристократический. Его мундир был черным, как и брюки. Сапоги были явно дорогими, итальянской марки. Вроде такие же носил сам Павел Стальной на своей коронации.
А дед-то явно не простой...
Роста дед был невысокого, на груди его мундира сохранился белоснежный восьмиконечный крест – знак Мальтийского Ордена. Шеврон на плече мундира представлял собой чистое черное поле, и я тут явно был не при делах – гербовую фигуру на его шевроне я не жёг, просто её изначально там не было.
Интересно... Какое-то секретное подразделение? Настолько секретное, что у них даже нет герба, а тупо чернота вместо него?
Но это было еще не всё. Самым занимательным было то, что дедок стремительно регенил, его сожженное мясо восстанавливалось прямо на глазах. Вот только никакой ауры я не видел, вообще никакой. Как будто его магия была невидимой... Хотя, да, точняк. Она же и была невидимой.
– Вставайте, сир рыцарь. Негоже рыцарю Мальтийского Ордена валяться среди шприцов, как наркоману в подворотне в Английском квартале Питера.
Я подал дедку руку, тот схватился за неё, и я поднял рыцаря на ноги. На ногах дед стоял твердо, его ожоги заживали и затягивались слишком стремительно даже для АРИСТО.
– Князь... – послышался совсем глухой и далекий крик позади меня.
Вроде это герцог Кабаневич надрывается.
– Всё в порядке! – проорал я во тьму коридоров, – Живой я! Не дождетесь, герцог! Сюда не суйтесь! И вообще не мешайте!
Кабаневич, понятное дело, почуял, что я нашёл нечто интересное и теперь желал разделить со мной победу. Вот только хрен ему. Чуйка у Кабаневича на такие случаи была, что надо – как только ты побеждал, Кабаневич всегда становился твоим самым верным другом. Вот только когда у тебя проблемы – герцога обычно рядом нет. Так что пошёл он к лешему.
Я сам лично допрошу этого рыцаря, а Кабаневич пусть идёт лесом. Это я победил мальтийца, это я законтроллил его заклятием!
Дедок-рыцарь теперь стоял на ногах, и я видел, что ростом он был мне до плеча. Даже удивительно, как он чуть не разломал меня в этом проклятом коридоре при таком телосложении. Впрочем, невидимость, конечно, даёт свои плюсы.
– Рассказывайте, сир, – приказал я рыцарю.
Вот сейчас я получу сатисфакцию за все свои страдания, теперь правда наконец откроется мне – и про Алёнку, и про Событие 2012, и про всё остальное дерьмо, которое здесь происходит...
Глава 191 – Первая Тайна радикальных масонов
«Имперскому инспектору Петербургского метрополитена князю Рудокопову:
1976
Глава 192 – Белый крест
" – Видишь ли верёвку?
– Вижу. Верёвка – знак спасения. Да протянет её Господь грешнику, как лодочник бросает канат утопающему. Да будет вытащен ей благородный служитель Христа. Да будут связаны грехи и пороки его сей небесной веревкой.
– Видишь ли ярмо?
– Вижу. Ярмо – знак тяжкого служения. Да приму я его добровольно, да буду я служить Церкви и Богу до самой смерти моей.
– Видишь ли камень?
– Вижу. Камень есть знак гонений. Ибо побивали камнями Святых и Пророков, и также и нас будут побивать за нашу верность, и будут гнать нас еретики и грешники повсюду. Но не падем мы под ударами их камней, а лишь станем сильнее.
– Видишь ли крест Христов?
– Вижу и принимаю. И разделяю крестные страдания с Богом, как он разделил с людьми.
– Видишь ли гвоздь?
– Вижу гвоздь, нанесший раны Господу. Также и я не убоюсь ни раны, ни самой смерти, как Иисус не убоялся. Ибо сказано, что мертвые воскреснут.
– Видишь ли дерево?
– Вижу. Дерево – знак самой магии. И она дана мне ради служения Господу, а не ради верховенства. Да буду же я рабом божьим, да не обижу я неодаренного.
– Видишь ли меч?
– Вижу. Сей меч для защиты всех христиан и справедливости в мире, да станет он продолжением руки моей и души моей. И да поразит он меня самого, если я нарушу клятвы.
– Видишь ли трон и корону?
– Вижу. Сеи знаки – знаки Павла Вечного, Великого магистра Мальтийского Ордена. Приношу присягу Ему, как моему сюзерену, и не нарушу этой присяги даже под страхом смерти.
– Знаешь ли знак этих восьми предметов?
– Знаю. Восемь концов Мальтийского Креста, который принимаю добровольно"
Текст акколады (посвящения) Мальтийского рыцаря
– Что вы желаете услышать? – проговорил рыцарь.
Интонации у него были какие-то странные, как у шизофреника под галоперидолом. Его голос дрожал, дребезжал и сбивался.
Ну оно и понятно – этот дедок, захваченный мною в коридорах подземной лаборатории, был силен, он явно пытался сопротивляться моему заклятию подавления воли. Вот только у него не получалось, над рыцарем метались солнечные сполохи Багатур-Булановской магии, а такое даже самый верный присяге рыцарь не передавит.
Но с допросом в любом случае надо было поспешить. Скоро чары спадут, дедок оклемается и тогда совершенно точно снова попытается выписать мне люлей.
– Кто ты такой?
– Князь Незримов, Александр Александрович, – представился дед, – Младший брат Старшего клана. Рыцарь Мальтийского Ордена и хранитель казны объекта «А-28».
– «А-28»? Вот эти подвалы, где мы сейчас стоим – это «А-28»?
– Да, – князь Незримов моргнул, по его морщинистому лицу пробежала судорога.
Ну точно, ублюдок явно пытается сопротивляться моему заклятию. И это плохо, Багатур-Булановское заклинание подавления воли у меня одно, второго я до завтра уже не скастую.
Я решил задать невинный вопрос, чтобы мой собеседник запутался и расслабился. Старая классическая допросная тактика, проверенная временем.
Я указал на черный шеврон на плече мундира моего собеседника:
– Забавно. У Незримовых родовой герб – чистое поле?
– Не совсем. На самом деле у нас есть гербовая фигура. Но никто не знает, как она выглядит. Она невидимая. Мы же Незризмовы...
Я расхохотался на это, и мой ржач эхом разнесся по темным коридорам.
– Ладно. Ты хранитель казны. А где казна?
Да-да, я просто не смог сдержаться. Я понимал, что сейчас есть вещи поважнее, но мое сознание неизменно тянулось к баблу. Такой уж я человек, что тут поделать...
– Княжна Оборотнич все забрала после смерти Павла Вечного, – холодно ответствовал князь Незримов.
– Ты про Алёну Оборотнич?
– Да.
– Кто она такая? Важная шишка в Ордене?
– Нет. Она – экспериментальный объект. Никто не предполагал, что она...
Рот Незримова скривился. Потом князь беззвучно прошевелил губами несколько слов, которых я не понял. Видимо, я влез в такие темы, про которые Незримову говорить было строжайше запрещено. Я ощущал прямо кожей, как душа Незримова мечется внутри его старческого тельца и пытается вырваться из-под моего заклятия.
Пожалуй, мне не стоит спрашивать такие вещи в лоб. Надо подходить к интересующей меня информации огородами, надо действовать тоньше.
– Ты хотел убить всех холопов. За это тебя здесь заперли, в этой лаборатории?
– Да. Холопов нужно было уничтожить. Они – свидетельство. Павел Стальной – узурпатор, он не должен был получить их. Он не должен был ничего узнать о нашем проекте...
– Что за проект? В чём суть?
– Проект «Новая магократия». Павел Вечный смотрел на русских магов и видел, что они погрязли в грехах и пороках, в жажде обогащения, во вражде и гордыне. Поэтому он хотел разогнать старую аристократию. Он хотел создать новых магов – сильных и благородных. Поэтому мы пытались вывести таких магов из холопов. Это должна была быть новая элита, на которую Государь мог бы опереться. Он планировал реформы. Введение парламента, отмену крепостного рабства, конституцию, допуск купцов к государственному управлению...
Я, не сдержавшись, присвистнул.
– Погоди-ка. Постой. То есть Павел Вечный был либеральным масоном?
– Нет. Либеральные масоны вне закона. Павел Вечный запретил их, хотя прямо и не преследовал по своей доброте. Но Государь хотел того же, чего и либералы. Верно. Но либеральные масоны бы все сделали плохо. Магократия не способна на реформы. Провести реформы возможно, лишь имея сильного монарха, который и станет центром реформ. Революция сверху, а не снизу. Понимаете?
– Понимаю, – кивнул я.
– Вот почему Павел Вечный всегда опирался на Мальтийский Орден, а не на Тайный Совет или Охранное Отделение. Мы должны были стать частью новой элиты. Новая Империя, новое мышление, возвращение государства к христианским принципам равенства и свободы.
– И это тоже понятно. Но почему Павел Вечный не успел провернуть свои реформы?
– По техническим причинам, – ответил Незримов, – Мы ведь только начали создавать из холопов магов, всё было на этапе экспериментов...
– Как вы делали холопов магами?
– Посредством ПРЕПАРАТА.
– Что за препарат?
Незримов посмотрел на меня жалобно, как пёс смотрит на хозяина, насыпавшего ему в миску опилок вместо обеда.
– Что за препарат? – безжалостно повторил я, – Алёна Оборотнич тоже жрала этот препарат?
– Не совсем... Не так, как холопы... С Алёной всё было иначе... Она была единственным магом, кому было позволено...
– ЧТО ЗА ПРЕПАРАТ?
Губы Незримова снова зашевелились, беззвучно что-то говоря. Но увы – читать по губам я ни фига не умел, даже если предположить, что князь говорил сейчас что-то осмысленное.
– Вот ПРЕПАРАТ, – неожиданно громко произнёс рыцарь.
Незримов извлёк из-под мундира непрозрачную металлическую колбу. Колба была пузатой, на ней был отчеканен знак сокола – символ Рюриковичей.
– Это препарат. Последний, что здесь остался. Он в реторте Рюрика. Она сдерживает его мощь. Весь остальной препарат уничтожила Лёдова...
– Что за Лёдова?
– Внучка командора Ордена великого князя Лёдова. Она была тут главной, она отвечала за этот объект. Лёдова уничтожила весь препарат, но этот забыли здесь. И она отказалась убивать холопов. А я попытался, ведь таков был приказ... Но холопы одолели меня, у них ведь была магия, а потом заперли меня. И здесь я нашёл этот ПРЕПАРАТ.
– И с помощью этого вашего ПРЕПАРАТА Алёна Оборотнич стала живой богиней, так? Почему ей было позволено жрать препарат, почему ей одной из всех магов? Что в Алёне Оборотнич такого особенного?
Незримов не ответил. Только глядел на меня, и его взгляд мне не нравился все больше – в серых глазах князя постепенно проступала воля, а еще ярость. Эдак он скоро оклемается, и тогда мне уже несдобровать.
Я поскорее вырвал из рук Незримова реторту Рюрика с препаратом. Дед вроде не сопротивлялся.
Я попытался открыть это колбу, но та не открывалась, и вообще она выглядела, как наглухо запаянная, не было ни крышки, ни чего-то другого, за что можно дернуть, чтобы открыть реторту.
– Как это открыть?
Незримов не отвечал. Свет Багатур-Булановского заклятия вокруг рыцаря мерк на глазах...
Я понял, что времени у меня совсем мало.
– Ладно. Почему орденская магия пропустила меня сюда, в лабораторию? Я же не Мальтийский рыцарь.
– Зов, – спокойно ответил Незримов.
– Что «зов»? Причем тут «зов»? Хотя подожди... Зов – это же вроде четвертая Тайна консервативных масонов? «Когда Рюрик покинул Перводрево – оно оставило ему свой Зов». Так же пишут в древних сагах?
– Так.
– Но теперь я еще больше запутался... Объясни! При чем тут Тайна консервативных масонов? И почему меня так таращит на Мальте? Я сам не свой с того самого момента, как сюда приехал...
– Зов, – повторил, как во сне, Незримов, – Зов ведёт тебя. Ты чувствуешь его. Но не понимаешь. Оттого тебе и страшно. Перводрево зовёт тебя. Но ты не разбираешь его слов. Это нормально. Рюрик тысячу лет назад тоже не понимал. Но это плохо кончится. Для тебя. Мало времени...
– А кто разбирает эти слова Зова? Алёна Оборотнич? Она найдет Перводрево и станет полноценным божеством, новым Рюриком? Отвечай, леший тебя побери!
Вообще в этом был смысл. Я видел, как открылась четвертая Тайна Алёнке на собрании консерваторов. И я видел своими глазами, как никто ничего не понял, а Алёнка воспарила в черно-золотых потоках магии. Она тогда явно что-то для себя открыла и услышала, что-то, что ускользнуло от всех остальных. Даже от моей жены Маши, которая и передала мне это видение про собрание консерваторов, когда Алёнка ворвалась туда и познала силой все Тайны консервативных масонов...
