Текст книги "Мой ангел (СИ)"
Автор книги: Лилия Дворянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– 9-
Дмитрий вздрогнул, проснулся и, не открывая глаз, первым делом ощупал шею, на месте ли цепочка с серебряным крестиком.
Ощутив под пальцами шероховатый металл, успокоился:
– На месте!
Ему опять снилась Геля. Каждый раз, когда она появляется в его сновидениях, после этого наступают события, которые требуют от него внимания, осторожности и благоразумия. Каждое ее появление во сне является каким-то сигналом, каким-то предупреждением.
– Геленька, милая, о чем ты мне хочешь сказать на этот раз? – мысленно спросил он.
Недавний сон был связан с его неприятными воспоминаниями, но в нем была Геля, поэтому выходить из него не хотелось.
Дима лежал на боку с закрытыми глазами и вспоминал:
– Когда же она приснилась мне в первый раз после нашего расставания? Да, наверно вот тогда… – он даже заскрипел зубами от своих мучительно постыдных воспоминаний. Этот период в своей жизни он старался загнать в самые потаенные уголки памяти и не вспоминать.
Дмитрий всегда увлекался историей, еще со школы, и сам того не заметил, как однажды его интерес к славянским истокам перерос в националистические убеждения. Однажды в спортивном зале, куда он ходил "качаться", познакомился с ребятами, которые заинтересовались его знаниями о символизме и вскоре, взяли в свою компанию. А еще через некоторое время он проникся их идеями о национальном единстве, торжестве справедливости, силе правды и не видел ничего особенно в том, что борьба за свои идеалы должна идти любыми способами. Когда от него ушла Геля, он потерял все нравственные ориентиры, ему вдруг стало все равно, что с ним будет дальше, а до окружающих, тем более не было никакого дела.
В тот день, его компания собиралась устроить погром на местном рынке, чтобы отомстить всем его обитателям, как они считали, за нездоровую криминальную обстановку в районе. Вот тогда, когда он лег ненадолго подремать перед "очисткой", так как ему нездоровилось, ему впервые приснилась Геля, которая строго сказала: "Дима, не смей! Иначе я за себя не ручаюсь". Но он не прислушался к ее предостережению, встал, собрался, наклонился зашнуровать ботинки в прихожей и… потерял сознание. Его увезли на "скорой", в больнице поставили диагноз: "менингит". По делу о погроме на рынке он проходил как свидетель.
Пожилой следователь, который вел это дело, еще тогда сказал ему, что у него сильный ангел-хранитель и что теперь ему следовало бы крепко задуматься о своей жизни, второго шанса может не быть. Дима действительно задумался, и ему стало страшно. Он порвал со своей компанией, ушел из института и уехал с поисковым отрядом в область, где полгода ползал в грязи и болотной жиже, отыскивая останки тех, кто действительно защищал свою землю и отрабатывая, таким образом, свои некогда опасные убеждения. Потом получил повестку и ушел в армию, остался на сверхсрочную. Геля еще снилась ему пару раз, когда он служил в горячих точках.
До ушей донесся непонятный приглушенный дребезжащий звук и Дмитрий открыл глаза.
– Димулечка, разве ты не слышишь? У тебя телефон звонит, – произнес нежный вкрадчивый голос у него за спиной.
Дотянувшись рукой до стоящего неподалеку стула, заваленного одеждой, Дима пошарил рукой, нашел свои джинсы, залез в карман и достал звонивший телефон. Взглянув на экран, коротко сообщил трубке:
– Павлов слушает!
– Спишь еще, Дмитрий Григорьевич? – спросила трубка голосом его начальника.
– Имею законное право, у меня выходной.
– Короче, давай просыпайся, умывайся и дуй в отдел, тут одно дело нарисовалось по твоей части.
Дмитрий потер ладонью глаза и недоуменно переспросил:
– То есть как это по моей части?
– Приезжай, здесь поймешь, – заявил начальник и отключился.
Дима, спустив ноги на пол, сел на постели, потянулся и бросил телефон на подушку.
– Димулечка, а ты уже встаешь? – спросила миловидная хрупкая блондинка, обнимая его сзади за шею и целуя в ухо.
– Да, заинька, и ты тоже. Поэтому сделай мне кофе, – попросил ее Дмитрий, машинально поглаживая шрам на левой руке от, некогда сведенной, татуировки.
"Заинька" послушно поднялась и, сверкая голой попой из-под коротенькой маечки, отправилась на кухню варить кофе.
Павлов проводил ее взглядом, сгреб со стула одежду, натянул джинсы и рубашку, сунул в карман телефон и пошел на кухню, где уже хозяйничала блондинистая "заинька".
Он всех своих женщин называл исключительно как: заинька, котенок и белочка, в зависимости от цвета их волос. Заиньки были все как одна блондинками, котята могли быть шатенками или брюнетками, ну а белочки, соответственно, рыжие. Дмитрий так и не встретил такую, как Геля, а другой ему было не нужно. Поэтому не старался запоминать не их лиц, ни имен.
– 10-
Притормозив у метро и высадив обиженную «заиньку», планирующую провести с ним весь день, Дмитрий пообещал той позвонить в ближайшем будущем и, тут же забыв об этом, незамедлительно поехал на службу.
Войдя, через некоторое время, в кабинет начальника следственного отдела он обнаружил, что там уже находится Николай Крылов, его коллега и приятель, и знакомый оперативник уголовного розыска из местного отделения полиции, Константин Трохов.
– Здравствуй, майор, – поприветствовал его Трохов и усмехнулся, – а я смотрю ты бодренький такой, видимо у тебя выходной.
– Видимо, уже нет, – съязвил Дима и, усевшись на общий стол, вопросительно посмотрел на присутствующих и приготовился внимательно слушать.
– Спасибо, что так быстро приехал, Дмитрий Григорьевич, – произнес начальник и сообщил, – у нас двойное убийство. Николай Петрович, дай ему ознакомиться, – обратился он к Крылову.
Тот, молча, передал ему папку уголовного дела, которое до этого внимательно изучал сам.
Начальник встал, вышел из-за стола, подошел к окну и в пол-оборота произнес:
– Мне кажется, тебя это должно заинтересовать, Дмитрий. Ознакомься пока повнимательнее.
С немым удивлением Дима взглянул поочередно на Крылова и на Трохова, не понимая, что может быть интересным в убийстве и почему вызвали именно его, раскрыл папку и принялся читать имеющиеся в ней документы:
… В квартире, расположенной по адресу… (прочитав адрес он насторожился, что-то было в нем знакомое, но он не заострил внимание и продолжил читать дальше) были обнаружены два тела… Тело мужчины находилось на полу между гостиной и спальней… тело женщины находилось на диване в гостиной… По информации Красиковой Ираиды Максимовны, соседки пострадавших, проживающей по адресу… тела принадлежат супругам Белых: Евгению Витальевичу и Ольге Юрьевне…
Прочитав это, Дмитрий оцепенел:
– Нет, не может быть. Только не Оленька. Это не может быть Оленька… – пронеслось у него в голове. – Адрес! – он еще раз перечитал адрес, – О, нет! Это действительно ее адрес. Она жила там с родителями. Я же в детстве много раз был у них дома. Ну как же так?!
И стал читать дальше с удвоенным вниманием:
… предположительно, смерть обоих пострадавших наступила от пулевого ранения в область головы. Оружия на месте происшествия обнаружено не было. В гостиной и спальне наблюдается беспорядок: книги и вещи разбросаны на полу. Подвергнуто порче пять картин в гостиной: три из них изрезаны острым предметом, две вырезаны из рам и отсутствуют. Картины в других помещениях не тронуты…
Прочитав протокол осмотра места происшествия, Дмитрий поднял голову на своего начальника и спросил глухим, от внезапного потрясения, голосом:
– Как вы выяснили, что я знал погибших?
Начальник обернулся от окна, за которым он рассматривал оживленную улицу, и с удивлением посмотрел на Дмитрия.
– Я не знал, – произнес он, качая при этом головой.
Дима был в замешательстве и недоуменно произнес:
– Тогда почему вы решили, что меня заинтересует это дело?
– Посмотри результаты баллистической экспертизы, – посоветовал Николай Крылов.
Дима вернулся к документам и нашел отчет экcперта:
… обнаруженные на месте происшествия и извлеченные из тел 9 мм пули, выпущены… пистолетом Люгера "Парабеллум" образца 1934–1942 года.
– Ничего себе…, – охнул Дмитрий.
– Вот, вот, – протянул начальник следственного отдела, – ты же у нас историк в прошлом, вот и займись этим.
– 11-
По завершению совещания в кабинете руководителя, мужчины вышли в пустой коридор.
– Константин, пойдем к нам, кофейку испьем и поболтаем, – предложил Дмитрий, открывая ключом дверь своего кабинета и пропуская того с Крыловым вперед.
Николай прежде, чем расположиться за своим столом, включил электрический чайник. Затем, освобождая место, убрал со стола на подоконник какие-то папки, бумаги и отодвинул на край телефон. Дима в это время достал из шкафчика кружки, банку растворимого кофе, пакет с сахаром, миску с сушками и поставил перед ним.
– Дмитрий, а ты, правда, был знаком с погибшими? – спросил Трохов, взяв стул и расположившись прямо напротив Николая.
– Да, – стиснув зубы, произнес тот, – мы когда-то дружили в детстве… с Олей… погибшей… и я знал ее мужа, мы с ним учились в одной школе, но я ничего не слышал о них уже лет двадцать.
Чайник отключился с тихим щелчком и Дима разлил кипяток по кружкам.
– Костя, ты же выезжал на место? Расскажи подробнее, – попросил он, присаживаясь к ним за стол.
– Сейчас, расскажу, – ответил Трохов.
Он положил в кружку кофе, две ложки сахара, размешал, вытащив ложку, облизал ее, опустил на стол, сообщил: "Слушай!" и повел свой рассказ:
На момент происшествия в этой большой квартире Ольга и Евгений жили одни. Когда-то там еще проживали бабушка и родители Ольги, но после их смерти, в квартире осталось трое: сама Ольга, ее муж Евгений и сын Митя. Парню 18 лет, и сейчас он живет отдельно от родителей, со своей девушкой в съемной квартире в пригороде. В настоящее время он с подругой находится в Красноярске, знакомится с ее родителями. Митя не мог несколько дней связаться с родителями, позвонил соседке, той самой Ираиде Максимовне, чьи показания есть в деле. Со слов соседки, она видела с улицы, что в квартире горит свет, но двери ей никто не открывал. Она заволновалась и вызвала нас. Мы открыли дверь, а там… она в гостиной на диване, он на пороге гостиной в луже крови. Все вверх дном, книги разбросаны, фарфоровые безделушки разбиты. На стене в гостиной картины висели, так три из них разодраны в клочья, две куда-то пропали, одни рамы остались. Причем, заметьте, беспорядок – только в гостиной и спальне, другие комнаты не тронуты и все остальные картины целы.
Николай Крылов молча пил кофе и слушал.
– И что, никто ничего не слышал? Даже соседка? – уточнил Дмитрий.
– Нет, дом-то старый. Толщина стен, знаешь, какая… – Костя отхлебнул из кружки свой кофе и поморщился, – Уже остыл, – сообщил он.
– Сыну сообщили? – спросил Дмитрий, подливая Константину кипяток.
– Нет, приедет, тогда сообщим. Соседка сказала, что он уже послезавтра возвращается, я ее настоятельно просил пока ничего ему не рассказывать.
– Знаешь, Костя – проронил Дмитрий, – я лучше сам к нему съезжу и побеседую. Его контакты в деле есть? – уточнил он.
Трохов покивал головой в знак согласия. Потом помолчал и добавил:
– Скоро семьдесят лет, как война закончилась. А чем приходится заниматься…
– Разве еще что-то было? – наконец произнес Николай.
– Вы разве не в курсе? – Костя понял брови и пояснил, – В нашем районе действует группировка неонацистов. Мы, конечно, ловим их поодиночке, парочка уже сидит за тяжкие, остальные привлекаются так, по мелочи, вандализм или хулиганство. Эта зараза распространяется все больше и больше. И точно знаем, что их "осиное гнездо" где-то у нас в районе, но вычислить не можем, уже все подвалы, чердаки и спортивные залы проверили.
Константин встал, стряхнул с брюк невидимые крошки и сказал:
– Ладно, мужики, не буду грузить вас своими проблемами. За кофе спасибо. Будут новости – сообщу.
Когда за ним закрылась дверь, Николай спросил Дмитрия:
– Ты думаешь, это как-то связано между собой: "Парабеллум" и нацики?
– Пока не знаю, – пожал плечами Дмитрий и, перебравшись за свой рабочий стол, снова погрузился в изучение дела Белых.
– 12-
Из материалов дела следовало, что Митя Белых, сын Ольги и Евгения, жил в Ленинградской области, в городе Ломоносове.
Дима решил направиться к нему на следующее утро, после его приезда. Дорога не заняла много времени. Вскоре, припарковав свой автомобиль по дворе старенькой панельной пятиэтажки, он зашел в ее подъезд. К его удивлению, в подъезде было чисто, а на подоконниках даже стояли растения в горшках.
На звонок, дверь открыла хорошенькая девушка с длинными темно-русыми волосами, заплетенными в косу.
– Я к Мите, он дома? – спросил ее Дмитрий.
– Вы из полиции? – уточнила девушка.
– Нет, из следственного отдела, – пояснил он, показывая свое служебное удостоверение, и тревожно переспросил, – Вы уже знаете?
– Да, входите, – она распахнула дверь пошире, приглашая зайти и показала рукой в сторону, – Митя там, в комнате. Я поставлю чайник.
Дмитрий прошел в комнату и увидел парня, тот прямо в одежде лежал плашмя на расправленном диване, отвернув голову к стенке.
– Митя, – осторожно позвал его Дмитрий, присаживаясь с ним рядом на диван.
Митя медленно повернулся, испуганно посмотрел на Павлова, спустил ноги с дивана и сел рядом, уткнувшись взглядом в пол. Он был бледный, очень потерянный, его длинные рыжеватые волосы спутались и висели неаккуратными прядями.
– Митя, ты очень похож на маму, – внезапно сказал ему Дима.
Тот вздрогнул, перевел на него удивленный взгляд и недоверчиво переспросил:
– Вы знали мою маму?
– Да, мы были когда-то знакомы, но потом наши дороги разошлись, – пояснил Дима, похлопал его по руке и продолжил, – Меня зовут Дмитрий Павлов, я следователь. Мне нужно с тобой поговорить.
– Да, конечно, идемте на кухню. Ася сделает нам чай, – отозвался юноша.
Митя поднялся и ссутулив плечи пошел в сторону кухни. Дмитрий проследовал за ним. Ася уже все приготовила, поэтому на кухне их ждал горячий чай, печенье и бутерброды.
Погладив Митю по спине, Ася оставила их одних и ушла в комнату.
– У тебя очень хорошая девушка, – отметил Дмитрий.
– Да, я ее очень люблю. Мы собираемся пожениться… ну, то есть собирались… теперь, наверное, надо будет отложить.
Митя сел за стол и обхватил двумя руками чашку с чаем, как будто пытался согреться.
Дмитрий тоже присел напротив него.
– Если собираетесь жениться, то лучше надолго не откладывать, – с грустной усмешкой посоветовал ему Дима.
– Митя, – начал он разговор, – расскажи мне, пожалуйста, о родителях, чем они занимались, были ли они обеспокоены чем-либо в последнее время, угрожал ли вам кто-нибудь.
Митя, опустив глаза в чашку, начал говорить:
– Ничего такого не было. Мама руководила детским развивающим центром "Три поросенка" и сама занималась с малышами: рисовала с ними, лепила, играла. Отец хорошо зарабатывал, он был управляющим филиала коммерческого банка, и мама могла бы не работать, но она не хотела сидеть дома без дела и много времени проводила на работе. Мы с Асей живем в этой квартире уже почти полгода, а до этого я жил вместе с родителями. После того, как я перебрался сюда, мы с мамой постоянно созванивались и виделись каждые выходные. Они с папой ни разу не упоминали, что у них есть какие-то сложности. Они даже никогда не ссорились и серьезно не ругались. Наоборот, веселились, планировали мою свадьбу, они сами тоже рано поженились и много лет живут счастливо… точнее жили… – при этих словах Митя хлюпнул носом, а в глазах у него блеснули слезы.
– А у отца не было проблем на работе? – спросил Дмитрий.
– Нет, точно не было, – заверил юноша. – Я бы знал. Я работаю системным администратором в том же банке и учусь в политехническом заочно. И у мамы не было, ее все любили.
– У вас в доме было оружие?
– Нет, что вы, – замотал головой Митя. – У отца есть сейф в кабинете, но там лежат только документы и некоторые мамины украшения, я не раз открывал и закрывал его. Мы ничего не скрывали друг от друга.
– Митя, мне нужно, чтобы ты съездил домой и посмотрел, что могло пропасть из квартиры, возможно, что-то ценное. А еще из материалов дела следует, что исчезли две картины из гостиной, мне нужно бы получить их описание.
– Хорошо, я посмотрю, – растерянно пообещал юноша.
– А кто тебе рассказал о том, что произошло? Соседка? – поинтересовался Дмитрий.
– Нет, Ираида Максимовна, мне только сказала, что не может застать родителей дома. Была обеспокоена этим, но попросила меня не волноваться, – ответил Митя и добавил, – Она очень милая старушка, одна из немногих, кто живет в доме много лет. Я помню ее с детства. Нет, мне моя тетя сказала.
Дмитрий насторожился и переспросил:
– Тетя Таня?
– Нет, – возразил тот, – тетя Геля, мамина двоюродная сестра. Они всю жизнь с мамой дружат… дружили… В последнее время реже виделись, но праздники мы всегда отмечали все вместе. Она вчера встретила нас с Асей в аэропорту, привезла домой и все здесь рассказала. Пытается меня успокоить, а у самой слезы льются и руки дрожат. Я сегодня хотел поехать к ней, она на Ленинском проспекте живет, но нет сил, а завтра похороны.
Диму охватило волнение: "Как? Геля живет здесь? Хотя, чему удивляться, он знал, что она вышла замуж за этого… как его… Ивана. Вот, наверно и переехала жить к нему".
Митя внезапно что-то вспомнил и пристально посмотрел на него:
– Мне мама однажды рассказала, что у них с тетей Гелей в детстве был хороший друг, и меня она назвала в честь него – Дмитрием. Это ведь вы, правда?
Митя не выдержал, часто заморгал, и по его щеке побежала одинокая слеза. Вцепившись в руку Димы, срывающимся голосом он умоляюще произнес:
– Вы ведь найдете того, кто это сделал? Обещайте, что найдете!
Дмитрий поднялся и, отечески обняв парня, пообещал:
– Я сделаю все для этого возможное!
Всю обратную дорогу домой Дима думал, как завтра увидит Гелю. Впервые, через двадцать лет.
– 13-
В кроне деревьев щебетали птицы, легкий ветер обрывал желтые листья и они медленно планировали на землю. На кладбище было много народу и море цветов. Похороны Ольги и Евгения в солнечный октябрьский день казались чем-то неправдоподобным и сознание Дмитрия, отказывалось принимать этот факт.
Он стоял на боковой дорожке, держа в руке шесть сиреневых хризантем, и сквозь темные солнцезащитные очки рассматривал, подходивших к месту упокоения Оли с Женей, людей, которые сбивались в небольшие группки и тихо перешептывались.
Дима увидел Гелю не сразу, но сразу узнал. Она шла рядом с Асей, держа Митю под руку. Такая же, как и они, потерянная и безразличная ко всему, полностью погруженная в свое горе. Они прошли мимо, совершенно не обратив на него внимание. Но почувствовав на себе пристальный взгляд, Геля повернулась, безразлично скользнула взглядом по Дмитрию и, не узнав его, отвернулась, продолжив о чем-то тихо переговариваться с племянником. Пройдя еще несколько шагов, она резко остановилась, отстав от Мити, снова повернулась и внимательно на него посмотрела. Тихо охнув, прижала ко рту руку с платком.
Дмитрий, собравшись с духом, решился к ней подойти и чем ближе подходил, тем отчаяннее колотилось у него сердце.
По его мнению, она мало изменилась, только прическу поменяла: вместо длинных густых волос у нее была короткая стрижка, которая ей очень шла. Это была все та же Геля, только взрослая. Но уже не его…
Ангелина не сразу осознала, что этот высокий крепкий мужчина с пробивающейся сединой в темных волосах – Дима. Поэтому даже переспросила у него:
– Дима, это действительно ты?
– Да, Геля, здравствуй, – чуть хрипло произнес он, снимая темные очки.
– Ты здесь? – удивилась Геля. – Но, как же ты узнал?
Дима чуть помялся и объяснил:
– По стечению обстоятельств, я веду следствие по этому делу.
Геля пошатнулась, но на предложение Димы взять его под руку, отрицательно покачала головой. Приняла соболезнования и, обняв себя за плечи, медленно пошла рядом с ним в сторону участка под захоронение.
– Их похоронят рядом с Олиными родителями и бабушкой, – тихо сказала Геля, когда они с Димой дошли до места. Извинившись и оставив его одного, она вновь подошла к Мите, обняла и, поглаживая его подрагивающую спину, что-то начала говорить тому в самое ухо.
Дима решил, что продолжит с ней разговор позже. Он стоял в толпе и внимательно присматривался к пришедшим на прощание людям: кто-то негромко переговаривался, кто-то плакал.
У него за спиной тихо беседовали две женщины, и Дмитрий прислушался к их разговору:
– … Как же жаль, Ольга Юрьевна, была замечательным специалистом и такой светлый человек, – расстроено произнес один женский голос.
– Вы тоже занимались у нее? – спросил второй.
– Да, мой младший очень застенчивый мальчик, только после ее занятий он начал играть с другими ребятами. И моему старшему сыну она тоже помогла.
– У вас оба сына посещали ее центр?
– Нет, – возразила первая женщина своей собеседнице, – только маленький Глебушка, ему 2 года. Старшему уже 13 лет, это мой сын от первого брака. Он был очень замкнутый и сложный мальчик.
Вторая женщина хмыкнула:
– Подростки все сложные – не слушаются, хамят, курят, собираются по подъездам. Сына одной моей приятельницы, чуть из школы не исключили, за то, что он на уроке химии, учителю реактивы заменил и светопреставление устроил.
Первый голос возмутился:
– Егорушка не такой. Он не спорил, хорошо учился, увлекался туризмом, часто ездил с ребятами в походы… но, однажды, перестилая ему постель, я нашла под матрасом странные брошюры, показала их мужу, и он сильно напугал меня, сказав, что это очень опасное чтение и нужно немедленно его уничтожить, а с мальчиком серьезно поговорить. Егорушка не желал идти с нами на контакт, я отчаялась и, не зная, что делать, поделилась с Ольгой Юрьевной. Она поговорила с моим сыном и направила нас к своему знакомому психологу. После его занятий Егор изменился, подружился с моим мужем и теперь они вместе ездят на рыбалку. А еще он помогает мне с Глебушкой. Жаль бросил свой туризм, он ему так нравился…
Дима обернулся, решив посмотреть на участниц разговора, но те уже отошли в сторону и он не смог определить, кто из окружающих женщин мог вести эту беседу.
Подошла его очередь возложить цветы, он приблизился, опустил свой букет поверх остальных и взглянул на памятник, где уже было три фотографии и что-то его насторожило. Он не сразу понял, что именно и внимательно присмотрелся. Дата! Осенило его. Дата смерти у всех трех людей: отца, матери и бабушки Оли была одинаковая – 13 декабря 1998 года.
– Надо будет спросить об этом у Гели, – решил он.
