Текст книги "Заключенный Альфа (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ЭРИК

Он, честно говоря, думал, что она бросит трубку.

Разумеется, узнать ее номер было достаточно просто. Потребовалось всего мгновение, чтобы заглянуть в записи доктора Портера, чтобы запомнить это.

И когда он позвонил…

Что ж, Эрик не был уверен, как она отреагирует.

Но ему нужно было услышать ее голос, даже если в нем звучал тот же яд, с которым она встретила его в тот день.

И каково же было его удивление, когда она осталась с ним наедине.

Он не лгал ни в чем, что говорил. У него был болезненно твердый член, когда она ушла, и он раз за разом снимал напряжение в тесном душе, представляя, как его сперма стекает по ее лицу.

Но это был совсем другой опыт – довести Элли до предела. Когда она задыхалась, он только и мог, что не рычать в трубку.

Она должна появиться и увидеть его снова.

Если она этого не сделает, он не сможет этого вынести.

К его удивлению, в комнату входит доктор Портер, а не Элли.

– Доброе утро, Эрик, – говорит он. – Сегодня мы идем ко мне в кабинет.

Он хмурится.

– Почему не здесь?

Не то чтобы он был расстроен, конечно. Любой повод выбраться из этой подземной дыры и увидеть хоть немного естественного света – это уже бонус.

– Мисс Уинтерс просила Вас встретиться в моем кабинете.

Он удивленно поднимает бровь.

– Джерард будет прямо за дверью. Он без колебаний введет Вам успокоительное или что-нибудь похуже, если Вы попытаетесь что-то сделать.

Он борется с желанием фыркнуть. Джерард слишком боится его, чтобы что-то предпринять. Достаточно было одного рыка, и бета-идиот отпрыгнул назад, широко раскрыв глаза от страха.

Но если доктору станет легче от принятого решения, он не будет против.

Как только Джерард и доктор Портер ведут его по лестнице, он чувствует ее запах. Ее аромат разносится по коридорам, и он заставляет себя идти ровным шагом, а не бежать к ней.

Его внутренний Альфа рычит, возбужденный мыслью о том, что он будет с ней один в палате.

О, сколько всего он мог бы сделать.

Она такая маленькая, что не сможет сопротивляться. А если на ней не будет этого дурацкого шарфа, он сможет глубоко вонзить в нее свои зубы.

Он мог бы завладеть ею навсегда.

Но он отгоняет эти мысли, даже когда ее запах становится все сильнее.

Он не хочет, чтобы она его ненавидела. Он просто хочет, чтобы она была поглощена им, как и он ею.

Это честная сделка, считает он.

Но когда дверь в офис открывается и Джерард оставляет его внутри, он понимает, что одержим.

При естественном солнечном свете, льющемся из окна, он может видеть золото в ее волосах, румянец ее кремовой кожи и блеск ее глаз. Она сидит в кресле за столом, одетая в кремовую блузку и серую юбку-карандаш.

Она – ангел, а он – дьявол.

Конечно же, на ней еще один шелковый шарф, волосы убраны, скрывая эту великолепную шею.

– Элли, Джерард будет снаружи, если вам что-нибудь понадобится, – говорит доктор Портер, и он с трудом сдерживает хмурый взгляд. Это было больше предупреждение, предназначенное для него.

Как будто он мог причинить ей вред. Он хочет доставить своей Омеге только удовольствие, но никак не боль.

Ну, может быть, немного боли.

Он повернулся к Джерарду.

– Что, на этот раз без наручников?

– Мисс Уинтерс просила не надевать на вас наручники, – ровно отвечает доктор. – Но, если возникнут проблемы, будут приняты необходимые меры.

Лицо Элли остается бесстрастным, но Эрик поднимает на нее бровь.

Либо она ему доверяет, либо она еще более безумна, чем он.

– Мисс Уинтерс, с вами все в порядке? – спрашивает доктор.

Она улыбается ему, и он чувствует укол ревности. Он хочет, чтобы эта улыбка была адресована только ему и никому другому.

– Конечно. Еще раз спасибо, доктор Портер. И Джерард. – она произносит имя охранника с легким оттенком презрения, и Эрик открыто ухмыляется.

Охранник ей тоже не нравится.

Затем они закрывают дверь и остаются одни.

Она смотрит на него с невозмутимым видом.

– Присаживайтесь, – говорит она, наблюдая за ним из-за стола, и указывает на диван.

Он слишком долго смотрит на нее, нависая над столом, но она окидывает его безразличным взглядом.

Черт возьми, она хорошо умеет скрывать свои эмоции.

Единственное, что выдает ее, – это едва уловимый шлейф ее запаха.

Довольный тем, что она хотя бы как-то отреагировала на его слова, он усаживается на диван и чуть не застонал от удобства.

– Полагаю, я должен поблагодарить тебя, – начал он, и ее брови приподнялись. – За то, что попросила о встрече здесь. Впервые за долгое время я сижу в относительно удобном месте.

От него не ускользает, как она хмурится, записывая несколько слов в блокнот.

– Что ж, я рада, что смогла помочь Вам с комфортом.

В её голосе совсем нет радости. На самом деле, невозможно не заметить огонь в ее глазах, когда она снова смотрит на него.

– Я тоже рад, что тоже смог помочь тебе с комфортом, – мурлычет он, и ее запах смешивается с ее гневом.

Это аромат восхитителен. Он становится пряным, как горько-сладкий шоколад.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – спокойно говорит она, и он усмехается.

– О, милая, неужели мы оба собираемся лгать друг другу? Мне казалось, что вчера вечером мы неплохо поладили.

Он не замечает, как она ерзает на своем месте.

– Эрик, я здесь, чтобы поговорить о…

– Не лгите мне, мисс Уинтерс, – промурлыкал он. – А я не буду врать Вам.

Она откладывает ручку и вздыхает, поднимая глаза от своих записей.

– Хорошо, – тихо говорит она. – Но я скажу, что прошлая ночь была ошибкой, и подобное никогда не повторится. Я могу потерять работу. После вчерашнего я заслуживаю этого.

Он молчит, и она продолжает.

– Но два дня назад ты спросил меня, почему я здесь. Изначально я приехала сюда, чтобы работать с бетами. Я изучаю классовые различия между Альфами, Бетами, Омегами и их жизненный опыт. Обычно я работаю с молодежью. Это было мое первое задание в таком месте, как Грин Вудс.

Интересно.

– Так почему я? – недоверчиво спрашивает он. – Если ты работала с детьми, зачем было назначать тебя заключенным Альфа?

Она отводит взгляд и вздыхает.

– Это вышло случайно, – тихо говорит она. – Произошло недоразумение, и я попала к вам.

На мгновение воцаряется тишина: она смотрит в свои записи, не желая встречаться с ним взглядом.

– Ты можешь уйти, – подначивает он. – Ты можешь уйти сейчас.

Но он знает, что она не может уйти.

Он в этом убедился.

Она цокает языком и качает головой.

– Я не люблю бросать дела. Мы уже зашли так далеко. Почему бы не дойти до конца?

Она осознает свою формулировку и краснеет. Это его рассмешило, и она прочищает горло.

– Но у меня есть вопросы, которые я должна была задать в первый же день моего пребывания здесь, – продолжает она. – И я должна извиниться за свою реакцию. Это было неуместно.

– Есть способы извиниться получше, милая, – мурлычет он, и на ее лице появляется румянец. – Но я полагаю, что пока все в порядке.

Она закатывает глаза, и он с восторгом наблюдает за тем, как она продолжает.

– У меня есть вопросы, если Вы готовы на них ответить. Если нет, я могу просто уйти на сегодня, и мы попробуем завтра.

К черту.

Он запоет, как канарейка, и выскажет ей все порочные мысли, которые у него когда-либо были, если сможет вдохнуть ее аромат еще хоть минуту.

– Хорошо, – он соглашается. – Выкладывай.

– Как ты думаешь, здесь к тебе относятся по-другому, как к Альфе?

Она не может быть серьезной. Вопрос просто смешной. Он почти насмехается над ней, но видит искренность в ее глазах и стремление узнать все, что можно.

И как бы невозможна она ни была, она вызывает симпатию.

– Конечно. Даже вопросов нет, – говорит он. Она кивает, записывая несколько заметок.

– Можете привести примеры?

Он вспыхивает от гнева, и ему хочется кричать.

Ну, во-первых, я совершенно одержим Омегой, сидящей напротив меня.

– Меня накачивают подавляющими препаратами против моей воли.

Она перестает писать, и на ее лице появляется растерянное выражение.

– Как это понимать?

– Ну, милая, – говорит он, расслабленно откидываясь на спинку дивана и раскидывая руки по его спинке. – Каждое утро твой приятель-врач вкалывает мне подавляющий препарат военного образца. Я никогда не просил об этом.

Он практически видит, как крутятся колесики в ее голове. На ее лице появляется ужас, когда она осознает, насколько неэтичным является этот поступок. Подавляющие препараты всегда принимаются добровольно, даже если большинство альф и омег решают их принимать. Но заставлять кого-то принимать их – бесчеловечно.

Но она умная девочка, она не заглатывает наживку и не задает ему вопросов. Вместо этого она сдерживает свои эмоции, надевая ту же профессиональную маску, что и раньше.

– Еще какие-нибудь отличия?

Ее запах кружит вокруг него, обращаясь к его внутреннему Альфе, и он улыбается ей.

– Я не хочу их принимать. Они делают меня немного… не таким. Заставляют меня видеть разные вещи. Может быть, делать то, чего я не хочу.

Он играет с ней, и это работает. Этот прекрасный запах ее страха прямо говорит с его членом. И Боже, как же ему нравится играть с ней в эту игру.

Это слишком весело – мучить ее словами.

Она прочистила горло.

– А Доктор знает об этом?

Но он закатывает рукав, игнорируя ее вопрос.

– Видишь это? – он показывает на круглый приподнятый участок красной кожи в верхней части предплечья. – Это Джерард дал мне. Он мой не самый большой поклонник. Но я предполагаю, что ты ему тоже не нравишься, раз он добровольно запер тебя в одной комнате со мной.

Она останавливается.

– Мы не заперты, – вздыхает она, бросая взгляд на дверь.

Он прослеживает ее взгляд и улыбается, увидев, что Джерарда нет на своем посту.

ЭЛЛИ

Она заперта здесь с ним.

Она чувствует запах его триумфа, собственничества и похоти, когда он ухмыляется.

– Я уверен, потом он скажет, что это была ошибка, – говорит он. – Но я думаю, что Портер заставил его сделать это, чтобы проверить меня.

Все это не имеет смысла. Он, должно быть, лжет.

– Откуда ты знаешь, что дверь заперта? – спрашивает она, изображая безразличие, ее глаза все еще ищут лицо Джерарда через маленькое окошко.

Его там нет.

А Эрик просто сидит на диване, раскинувшись и улыбаясь, как кот, которому достались сливки.

– Он защелкнул замок на двери, что мне показалось странным. Моя неделя была полна сюрпризов.

Ее сердце так сильно бьется в груди, и она уверена, что умрет.

Если он встанет, то окажется в нескольких метрах от нее. Потребуется два длинных шага, чтобы она оказалась в его объятиях, и он мог бы взять ее на руки или разорвать на части.

Он не сделает этого, – настаивает внутренний голос Омеги. Он не причинит тебе вреда.

Но разве он не сделал бы? Он расчленил троих и не проявил раскаяния.

Он наклоняет голову и игриво улыбается, беззаботно развалившись на диване.

Её сейчас вырвет.

Динамика изменилась. Он контролирует ситуацию, и они оба это знают.

– Если не веришь мне, всегда можешь попробовать открыть дверь, – непринужденно говорит он. – Но, по-моему, у нас есть еще час до окончания сеанса, и я не хотел бы терять драгоценное время.

Он дразнит ее.

Но, вспомнив, кто она такая и почему находится в Грин Вудсе, она кивает.

– Наверное, вы правы. И нам действительно есть о чем поговорить.

Вместо того чтобы обнаружить на его лице разочарование за отказ играть в его игру, он выглядит впечатленным и дарит ей искреннюю улыбку, от которой у нее перехватывает дыхание.

– Спрашивайте, мисс Уинтерс. У меня внезапно появилось очень разговорчивое настроение.

Она снова заглядывает в свои записи и говорит то, что грызет ее изнутри.

– Я сожалею о подавляющих препаратах, – искренне говорит она. – Если хотите, я могу поговорить с доктором Портером или даже составить отчет на основе того, что Вы мне рассказали.

Его улыбка исчезает, и он садится прямо.

– Элли, – выпалил он, и от его голоса у нее по позвоночнику пробежал холодок. – Они делают это не просто так. Я преступник. Это то, что я заслужил.

Он говорит об этом прямо, без тени жалости к себе.

Это неправильно, хочет возразить она, но тут же вспоминает, где находится.

Это не приемная семья и не средняя школа.

Она заперта в комнате с человеком, которого сочли слишком опасным для общества.

Сейчас нет времени на жалость.

Ей нужно отсидеть положенный час, надеясь, что либо Джерард, либо доктор Портер появятся вовремя.

– Точно. Итак…

– У тебя проблемы с тем, что тебя называют Омегой, – перебивает Эрик, и она замирает.

Он не ошибся.

– Я не согласна, – спокойно отвечает она, хотя внутри у нее все паникует.

– Я дважды сказал тебе это, причем довольно грубо, – признает он. – Но я не ожидал от тебя такой реакции. Что-то в том, что ты Омега, действительно расстраивает тебя.

– Мы здесь, чтобы поговорить о тебе, – огрызнулась она, и он снова одарил ее блестящей улыбкой.

Он снова нашел брешь в ее броне.

– В том, что ты такая, какая есть, нет ничего плохого, – медленно произносит он, глядя в ее глаза. – Ты великолепная. Красивая. У тебя есть все что должно быть у Омеги.

Его голос звучит как мед, слова идеально падают с его мягких губ, но она знает, что не может поддаться этому.

Даже если он сказал слова, которые она давно хотела услышать от… кого угодно.

Ты знаешь, что он лжец, – шепчет внутренний голос. Если бы он знал, что ты сделала…

И отчасти именно это ее так злит.

Даже если он говорил это всерьез, это неправда. Они никогда не могли быть правдой.

– Я убедительно прошу вас, пожалуйста, прекратить разговор на эту тему.

Она ожидает, что он посмеется над ней и продолжит. Вместо этого он сужает глаза и вздыхает.

– Хорошо, – говорит он после долгой паузы. – Хорошо.

– Спасибо, – говорит она и почти смеется над абсурдностью того, что она благодарит его за то, что он не пристает к ней.

Их отношения опасны.

Ей нужен Джерард, чтобы отпереть эту чертову дверь.

Чем дольше она проводит в комнате с этим человеком, тем дольше она хочет…

Его.

Ее внутренняя Омега борется с ней, требуя, чтобы она придвинулась к нему ближе. Даже в своей тюремной спецодежде, темно-синей хлопчатобумажной рубашке и брюках, он по-прежнему пугающе привлекателен.

А его запах просто феноменален.

Чем дольше они находятся в замкнутом пространстве, тем сильнее его запах ласкает ее. Ей захотелось разлить этот аромат по бутылкам, распылить его на себя в хижине и…

Нет.

– Прошлой ночью ты спросила меня, почему я сделал это, – неожиданно говорит он, и ее глаза расширяются. – Я уверен, Вы видели в моем досье, что это был несчастный случай.

Она медленно кивает, ловя каждое его слово.

– Это не так, Элли.

Она задерживает дыхание, ручка дрожит в ее руке.

– Это была месть.

Пауза затягивается, они сидят молча, его взгляд неотрывен от ее глаз.

Он говорит правду. Она практически чувствует это, но ручка в ее руке остается застывшей на месте.

– Ты не должен мне ничего рассказывать, – шепчет она. – Будет лучше, если ты расскажешь об этом доктору Портеру.

– Ты единственная, кому я хочу сказать, – шепчет он, наклоняясь вперед на диване. – У меня такое чувство, что ты, как никто другой, сможешь меня понять.

Это нелепая идея. Она никогда, никогда не сможет понять, что он сделал. Как он мог расчленить трех разных мужчин и избавиться от тел таким ужасающим образом.

Это была месть.

А что она знает о мести? Ничего. Она никогда никому не мстила. А если бы и могла…

Если бы был хоть один человек, которому она могла бы отомстить…

О.

И вдруг этот мерзкий, маленький голосок в глубине ее сознания закричал в знак согласия.

Да, она могла бы многое знать о мести, если бы попыталась.

Если бы могла, то сделала бы.

– Я понимаю, – шепчет она, шокируя обоих.

ЭРИК

Эта девчонка еще более сумасшедшая, чем он.

Она не только не бьется в истерике, но даже не пытается проверить, заперта ли дверь.

Она просто верит ему на слово.

А потом,

– Я понимаю.

Ее рот складывается в маленькое "о", когда слова покидают ее, и он ошарашено молчит.

Эрик не ожидал такого ответа. Он даже не знает, почему решил поделиться с ней частью правды, кроме того, что это было справедливо после того, как она была так уязвима с ним.

После того, как она была такой смелой.

И теперь его маленькая Омега оказывается более извращенной, чем он думал.

Она – загадка. Его девочка более многогранна и сложна, чем он себе представлял.

Жаль, она не знает, что уже принадлежит ему.

Элли продала ему свою душу, когда разрывалась на части по телефону, когда выдыхала его имя, кончая на свои пальцы.

Но ему нужно выждать время и нанести удар, когда наступит подходящий момент. Нужно, чтобы она доверилась ему.

Ему нужно…

SOS. SOS. SOS.

Раздается назойливый сигнал тревоги, такой громкий, что они оба подпрыгивают.

SOS. SOS. SOS.

Они одновременно встают, и она с ужасом пытается открыть дверь, отчаянно дергая за металлическую ручку.

– Какого черта?! – шипит она, как сумасшедшая, наваливаясь всем телом на дверь. Дверь была заперта, как он и предполагал, и ее паника нарастает.

SOS. SOS. SOS.

– Это просто пожарная сигнализация, – спокойно говорит он, делая еще один шаг к ней.

Она поворачивается к нему и смахивает слезы, ее лицо покраснело от паники. Испуганные глаза смотрят с ужасом.

SOS. SOS. SOS.

Ее реакция настолько неожиданна, что он произносит, как ему кажется, успокаивающие слова.

– Мы не сгорим до смерти, не волнуйтесь.

Этого не следовало говорить. Это были не те слова поддержки.

Ее тело напряглось, и она в страхе уставилась на него, ее рука так крепко вцепилась в ручку двери, что костяшки пальцев побелели.

Она перестала дышать.

Чего бы он только не отдал, чтобы заглянуть в ее хорошенькую головку.

Он делает еще один шаг к ней.

– Элли, все в порядке, – мягко заверяет он ее, когда тревога заполняет комнату. Он никогда еще не был так близко к ней, возвышаясь над ее хрупким телом. Ее запах омывает его, взывая прямо к члену.

SOS. SOS. SOS.

Джерард уже должен быть у двери. Окно в противоположной стене недостаточно велико, чтобы Эрик мог пролезть, но, может быть, если он разобьет его для нее, она сможет выбраться.

Он готов на все, лишь бы убрать с ее лица выражение паники.

Он протягивает руку и берет ее за руку, ее кожа становится горячей и липкой от его прикосновения. Ее глаза расширяются, когда он крепко сжимает ее запястье, пытаясь успокоить.

Она никогда не увидит его после этого.

На этот раз он знает наверняка.

И если Джерард войдет прямо сейчас и увидит, как он прикасается к ней…

Ну и хрен с ним.

То, что он собирается сделать, немыслимо, но он не может отрицать, что хотел сделать это с тех пор, как впервые увидел ее.

– Омега. Посмотри на меня.

Его мощное влияние Альфы легко проникает в момент ее уязвимости. Ее зрачки расширяются настолько, что глаза становятся почти черными, но тело расслабляется.

– Успокойся, – дышит он, посылая ей свое влияние так глубоко, как только может. – Ты в безопасности.

SOS. SOS. SOS.

Ее лицо все еще пылает, но дыхание выравнивается, и она смотрит на него с удивлением.

И это неправильно – хотеть прикасаться к ней вот так, когда она не может сопротивляться. Он может приказать ей делать все, что захочет.

Но не так.

Он отпускает ее руку, как раз в тот момент, когда слышит приближающиеся по коридору шаги.

У него есть всего несколько мгновений, прежде чем Джерард откроет дверь.

SOS. SOS. SOS.

Но все же…

Его рука обхватывает ее талию, притягивая к себе. Он опускает голову и нежно прижимается губами к ее губам, ее сущность наполняет его чувства. Она задыхается, прижимаясь к его губам, и руки машинально хватаются за его рубашку.

Он подавляет стон, пробуя ее на вкус, и наконец отстраняется и делает шаг назад.

Она, черт возьми, рай на его языке, именно такой, какой он и предполагал.

SOS. SOS. SOS.

– Элли, – говорит он, и она выходит из ступора. Ее глаза расширились, а пальцы потянулись ко рту, как будто она не могла поверить в то, что только что произошло.

Ключи звенят в замке.

– Не убегай от меня. Ты появишься завтра.

Джерард открывает дверь и выпроваживает ее.

Она не оглядывается.

ЭЛЛИ

Он поцеловал ее.

SOS. SOS. SOS.

Альфа использовал свое влияние, чтобы успокоить ее, а затем поцеловал. Его губы были невероятно мягкими, и она могла бы утонуть в поцелуе навсегда.

Это приводит ее в бешенство. Она решает выместить злость на Джерарде/ приводит ее в бешенство.

– Где ты был? – кричит она, пытаясь догнать его. – Почему тебя не было за дверью?!

– Ушел, – просто отвечает он и идет по коридору.

SOS. SOS. SOS.

Она скалит зубы, разгневанная его поведением.

– Да что с тобой такое? А если бы он на меня напал!

Он усмехается, ведя ее по коридору.

– Я в этом очень сомневаюсь. Кроме того, ты же не отказалась бы.

– Что?! – восклицает она.

SOS. SOS. SOS.

Но Джерард не обращает на нее внимания и продолжает идти.

Они встречают доктора Портера у входа в здание как раз в тот момент, когда прекращается пожарная тревога.

– Мисс Уинтерс! – восклицает он, махая ей рукой. – Это была ложная тревога! Я приношу свои извинения.

Он хмурится и смотрит на Джерарда.

– А Эрик…

– Он все еще в твоем кабинете, – говорит Джерард. – Заперт.

Доктор кивает.

– Хорошо. Отведите его в камеру.

Джерард уходит, оставляя Элли с доктором Портером.

– Вы в порядке? – он спрашивает ее, и требуется мгновение, чтобы она взяла себя в руки.

Огня нет.

Эрик поцеловал меня.

Она кивает, одаривая его небольшой улыбкой.

– Абсолютно. Мы все равно уже заканчивали.

Лгунья.

– Что ж, я с нетерпением жду возможности обсудить с ним ваш сеанс. Давайте встретимся завтра утром?

Она торопливо кивает и идет к двери.

– Конечно.

– Ждите от меня письма сегодня вечером. Мне очень жаль, что опять сработала сигнализация. Вы выглядите немного испуганной.

Она фальшиво рассмеялась.

– Просто сегодня немного нервничаю. Слишком много кофе.

Она позволяет двери захлопнуться, прежде чем снова заговорить с доктором.

* * *

Здесь холоднее, чем в прошлый раз.

Что-то подсказывает ей, что она не должна гулять в такой снег и холод, но ей нужно отпустить свою тревогу.

Ее дыхание короткими облачками поднимается перед лицом, когда она идет, и хижина становится все ближе в поле зрения.

Слишком много всего нужно переварить.

Эрик, мать его, поцеловал её.

Он поцеловал её, после того как использовал свое влияние, чтобы успокоить ее.

Часть её в ярости.

Как он посмел довести её до уровня покорного существа?

Но она никогда не чувствовала себя в такой безопасности, как в тот момент. Его прикосновения были успокаивающим бальзамом для ее души и утихомирили страхи и воспоминания, вызванные пожарной тревогой.

А его грешные губы были слишком мягкими и полными для ее собственного блага.

Нет.

Она и так уже слишком многим с ним поделилась. Он слишком много знает о том, кто она такая, о ее стремлении к мести и о том, что она совершенно не может успокоиться из-за такой простой вещи, как пожарная сигнализация.

Все кончено. Это должно закончиться.

* * *

Но, видимо, у судьбы другие планы.

– Простите, мисс Уинтерс, но никто не может войти и выйти из Грин Вудса из – за шторма на дороге.

Она стискивает зубы, пытаясь образумить буксировщика.

– Я заплачу все, что Вам нужно. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь забрал меня отсюда. Пожалуйста.

– Мне очень жаль, мэм, – в голосе администратора звучит искреннее сочувствие. – Но пройдет еще как минимум несколько дней, прежде чем кто-нибудь сможет вас отбуксировать. Ни одна машина не приедет и не уедет.

Это шутка, думает она. Жестокая, мать ее, шутка.

Она заканчивает разговор, и почти сразу же раздается звонок.

Это частный номер.

Она отключает телефон, не желая разбираться с тем, что он скажет.

Вся эта поездка была ошибкой по многим причинам.

В голове всплывают его слова, которые он произнес сразу после того, как поцеловал ее.

Не убегай от меня.

Но она должна бежать. Она должна уехать как можно дальше от Эрика и Грин Вудса.

Она могла бы забыть всё это, притвориться, что это был кошмар, и вернуться к работе в Лос-Анджелесе.

Но теперь она даже не может уехать. Её замело снегом.

Она в ловушке.

Прошло меньше недели, а он увидел в ней больше, чем большинство людей за последние несколько лет. Только Лита знает о ее страхе перед огнем, но она показала свою уязвимость в течение трех дней после встречи с убийственным Альфой.

И в тот момент ей захотелось рассказать ему все.

Она хотела сказать ему, что в самых темных уголках своей души верит, что месть – это выход.

И эта правда пугала ее больше, чем она могла себе представить.

Она должна уйти.

Но ее внутренняя Омега знает, что она этого не сделает.

* * *

Она лежит вверх ногами, кровь приливает к ушам, дым обжигает легкие.

Мама не издает ни звука. Джульетта тоже.

Она надеется, что это потому, что им удалось выбраться из машины.

В замешательстве она тянется к замку ремня безопасности и нажимает на кнопку, пока не вываливается из кресла.

Ее тело вскрикивает от боли, когда руки находят гравий. Она протискивается дальше, просовывая себя в небольшое отверстие из искореженного металла. Стекло впивается в ее ладонь болезненными осколками, но она заставляет себя идти дальше.

Ее нога задевает что-то острое. Она вскрикивает, яростно бьет ногой по жгучему предмету, пока штанина не рвется и она не вылетает из машины.

Воздух имеет привкус резины. Она отхаркивается, дым жжет глаза и забивает ноздри.

Раздаются крики, грубые руки тащат ее прочь, пока, наконец, она не вдыхает свежий воздух.

Она смотрит на машину, превратившуюся в дымящуюся кучу, и тут ее осеняет ужасное осознание.

Они все еще внутри.

Она просыпается, мокрая от пота.

Ее тело содрогается, и она обхватывает руками колени, раскачиваясь взад-вперед.

Ты не можешь изменить то, что случилось, – думает она про себя.

Прошлое остается в прошлом.

Но страх перед огнем вызвал один из самых худших ночных кошмаров, которые у нее были.

Вскакивая с кровати, она ворочается все ночи подряд, слишком взвинченная, чтобы снова заснуть. Еще даже не наступило утро, солнце только начинает пробираться в окно.

Она хватает телефон и читает сообщение, которое доктор Портер прислал, чтобы подтвердить их встречу.

Он любезно предложил заехать за ней, но она вздохнула от этой мысли. Она не уверена, что сможет снова смотреть ему в глаза после того, как Эрик поцеловал ее.

Она должна уволиться, невзирая на деньги. Все это безумие, и оно зашло слишком далеко.

Но…

Теперь она этого не хочет.

Она хочет ощутить вкус губ Эрика и почувствовать, как его внутренний Альфа обращается непосредственно к ее Омеге.

Если быть честной с собой, это был лучший поцелуй в ее жизни.

Он был сладким и целомудренным, с обещанием на страсть.

Не думай о нем. Это неуместно.

Но как же ей этого хочется.

Она хочет думать о массивных размерах его сильных рук и о том, как легко они могли бы обхватить ее за талию, чтобы прижать к стене.

Она хочет думать о его губах на её метке, которую она так отчаянно пытается спрятать за волосами или шарфом.

Она хочет подумать о том, каково было бы податься искушению.

Тебе нужно остановиться (Не думай об этом).

Она открывает ноутбук, чтобы побольше узнать о его гнусных деяниях, отчаянно надеясь, что хоть что-то вернет к реальности.

Она снова смотрит на фотографии с места преступления – на этот раз под другим углом зрения.

Месть.

Что могли сделать эти трое мужчин, чтобы оправдать такую жестокость?

Эрик не только мучил жертв, но и враждовал с их семьями.

Один из убитых им Альф был женат, и он послал жене палец мужчины, на котором все еще было обручальное кольцо.

Она смотрит на каждую фотографию и читает каждый файл, пытаясь собрать все воедино.

Не было никаких улик, связывающих его с преступлениями – он выполнил их безупречно.

Он даже не был подозреваемым, пока…

Он сам не сдался.

Ее рот открывается в полном удивлении.

* * *

Кофейня находится всего в миле от заведения, и Элли не могла нарадоваться, почувствовав знакомый аромат жареных зерен.

– У вас есть все необходимое для пребывания здесь? – спрашивает доктор Портер, потягивая свой капучино. – Из-за урагана все будет гораздо сложнее. У вашей машины есть шипы на шинах?

Она хмурится.

– На самом деле, в моей машине сел аккумулятор. Я каждый день хожу на объект пешком.

Его седые брови взлетают вверх.

– Ни в коем случае! Я позабочусь о том, чтобы Джерард забирал тебя по утрам и отвозил домой.

Она покачала головой.

– Нет, правда, все в порядке…

– Элли.

Доктор говорит мягко, его глаза добрые.

– Зима в Лос-Анджелесе сильно отличается от зимы в Грин-Вудсе. Ты не будешь ходить в этой каше. Вас унесет ветром или вы замерзнете до смерти.

Она хочет возразить, но доктор прав. Его забота о ее благополучии трогает ее сердце, и она кивает. Как бы ей ни хотелось ехать с Джерардом, она также не хочет ссориться с человеком, на которого она работает.

– Хорошо, – соглашается она. – Пока я, наконец, не смогу заставить свою машину снова работать после шторма.

– Отлично! – восклицает он, открывая свой блокнот. – А теперь давайте обсудим моего любимого пациента.

– О, – говорит Элли, поспешно ставя свою чашку и открывая ноутбук. – Он Ваш любимый? Из всех?

– Может быть, любимый – это не то слово, – поправляет он себя, но продолжает улыбаться. – Но он, безусловно, самый умный и интересный житель Грин-Вудса.

Элли кивает, сохраняя нейтральное выражение лица.

– Он не такой, как я ожидала.

– И прежде, чем мы продолжим, я должен извиниться перед тобой, Элли.

Его слова удивили ее.

– Почему? – спросила она в недоумении.

Доктор прочищает горло и неловко переминается с ноги на ногу.

– Я осуждал Вас за Ваш… статус, – признается он. – Я нервничал из-за того, что вы работаете с Эриком. И я вижу, что был неправ. Мне очень жаль, мисс Уинтерс.

Она качает головой.

– Вы уже извинились. Все в порядке…

– Нет, не нормально. У меня было неосознанное предубеждение, потому что вы – Омега. Мне очень стыдно, и я искренне сожалею.

Она кивает.

– Спасибо, – шепчет она.

– А Эрик… с ним бывает трудно, – добавляет он, нахмурившись. – Он легко может использовать свои слова как оружие, и это чревато серьезными последствиями. Вот почему я сказал тебе, что как только тебе станет некомфортно, ты должна уйти.

По спине пробегает холодок, потому что доктор прав.

Эрик заставил ее расклеиться по телефону одними своими словами.

Но она меняет тему, прежде чем продолжить этот ход мыслей.

– Почему он здесь единственный альфа? Это нормально? У вас ведь есть целая палата, посвященная им, верно?

Проходит мгновение тишины, прежде чем он заговорит.

– Ну, здесь был еще один альфа. Но он, к сожалению, умер, находясь под нашей опекой.

– О, – говорит она неловко. – Это ужасно.

Он вздыхает.

– Помните, я говорил, что Эрик может использовать слова как оружие? Какое-то время он находился в пределах слышимости Кина. И Эрику он совсем не понравился.

Ее охватывает волна тошноты, и она чувствует, что знает, к чему приведет эта история.