Текст книги "Пропавший караван"

Автор книги: Лилиан Трэвис

Соавторы: Мартин Шерр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Но подгибающиеся от страха и пережитых волнений ноги плохо служили Миэлину из Пограничья. И тогда Конан, крякнув от досады, схватил его, словно куль с мукой и, перекинув через плечо, бросился прочь.

Пробежав полполета стрелы, варвар приостановился. Его грудь вздымалась, как кузнечные меха.

– Мало кто из королей носит своих подданный на руках, – проворчал варвар и встряхнул свою ношу, – эй, купец, я понимаю, что тебе нравится ездить на мне, но, рога Зандры, будет неплохо, если ты все-таки слезешь и попробуешь передвигаться сам!

Миэлин медленно соскользнул на землю, поморщился, стукнувшись локтем о камень, и неуверенно встал на ноги.

– Кто, ты? – пролепетал он, – испуганно глядя на своего спасителя, – и почему ты говоришь о подданных и королях?

Конан хмыкнул.

– Ты не поверишь, но я и есть король Конан. Думаю, что ты слышал обо мне. А здесь я только потому, что женщина по имени Эвисанда, просила за тебя. Но, Кром, если бы она хотя бы словом обмолвилась о том, что мне придется таскать тебя на руках, спасаясь от толпы разъяренных рабирийских гулей, то я бы еще крепко поразмыслил!

Сзади послышался треск – преследователи настигали беглецов.

– Вот упрямые твари, – покачал головой Конан, – никак не угомонятся.

Он вынул из-за спины лук. Согнул, накинул тетиву. Положил стрелу.

Щелк. Раздался звук спущенной тетивы и первый выскочивший на поляну гуль с воем покатился по земле.

– Слегка промазал, – поморщился Конан, – целил в горло, а попал в грудь.

Щелк. Щелк. Щелк.

Конан послал сразу три стрелы.

– Говорят, что боссонские лучники могут стрелять с такой скоростью, что когда первая стрела поражает цель, вторая в это время висит в воздухе, а третья уже покидает тетиву. Мне никогда не удавалось это проделать, – вздохнул северянин, наблюдая, как три кровожадных создания с треском рухнули в кусты, – хотя, может быть когда-нибудь мне и доведется овладеть этой премудростью? Как думаешь, купец?

Миэлин стоял, как завороженный, открыв рот. Широко раскрыв глаза он с восхищением смотрел, как мускулистый черноволосый гигант, скорее похожий на наемника, чем на короля, с небрежной меткостью поражает стрелами врагов.

– Ну вот, – удовлетворенно, сказал Конан, опуская лук и снимая тетиву, – несколько терций мы выиграли. Сейчас твари затаились, но скоро они сообразят, что не стоит лезть напролом, и попытаются напасть на нас одновременно с разных сторон. Но за это время, если Солнцеликий вспомнит о нас, мы уже будем далеко отсюда.

Варвар сощурил синие глаза и осмотрелся по сторонам.

Нам туда, махнул он рукой и Миэлин, вздохнув, поплелся за своим спасителем.

* * *

Хотя колесница Митры уже почти подошла к кромке окоема, преследователи не думали отставать. После недавнего побоища они не осмеливались нападать открыто, но надеялись взять путников измором. Кроме того, ночью преимущество явно было бы на их стороне.

Между тем Конан стал сомневаться: правильно ли он выбрал направление. Похоже они все-таки сбились с пути, после гонки по Рабирийским горам, когда им пришлось петлять, чтобы сбить с толку преследователей. Северянин тщетно пытался вспомнить, в какой стороне он оставил спасительную Гору-купол, но каменная полусфера упорно отказывалась появиться перед его взором.

– Пламя Зандры, где же эта проклятая гора? – прорычал он, утирая пот со лба.

Миэлин участливо посмотрел на воина.

– О какой горе ты говоришь, мой король? – спросил он, – я думал, что мы ищем твой отряд с которым ты прибыл в эти края.

– Отряд, – усмехнулся Конан, – если бы я добирался сюда с отрядом, то, боюсь ты бы уже не смог порадоваться подмоге.

– Почему?

– Да потому что эти твари уже успели бы высосать тебя досуха, а пустую шкуру набить соломой и поставить отгонять птиц, – рявкнул варвар. – Хватит болтать. Лучше залезь вон на то дерево и расскажи мне о том, что увидишь.

Миэлин с сомнением посмотрел на толстые сучья ели.

– Может ты поторопишься, – нахмурился северянин, – или ты надеешься, что твой король станет лазать по веткам, словно древесная куница?

Купец покраснел и, схватившись руками за толстый сук, попытался подтянуться.

– Живее, я сказал! – рявкнул Конан, и, сграбастав незадачливого торговца за шиворот, одним движением закинул его на ветку. – Поспеши, если не хочешь познакомиться поближе со своими бледнорожими друзьями.

Конан успел вынуть точильный камень и хорошенько подправить меч, который затупился после схватки в хижине старухи, когда сверху раздался голос.

– Тут кругом вершины.

– Хорошо сказано, – проворчал Конан, – мы в Рабирийских горах, приятель, если ты этого до сих пор не заметил.

– Слева гора, похожая на седло с высокой лукой, – продолжал купец, – чуть правее пик, напоминающий остроконечный колпак туранских…

Довольно, – рявкнул Конана и стукнул кулаком по стволу. Посыпалась сухая хвоя. – Нет ли горы, похожей на купол храма Митры в Танасуле?

– Я никогда не был в Таиасуле, – ответил Миэлин, – так я продолжу. Дальше идет гора, которая формой напоминает ухо заморийского виверна.

– Кром, ты посылаешь мне испытания, – простонал Конан. Эй, купец, всмотрись получше, нет ли там горы, похожей на половинку шара?

– А, так ты ищешь гору, напоминающую опрокинутый котел? – оживился голос сверху, – так бы сразу и сказал. Да, есть такая. Если посмотреть на солнце и мысленно отсчитать от него два локтя вправо, то она будет как раз там. А для чего она нам? Там что: можно спрятаться от гулей?

– Если мы успеем попасть на ее вершину до захода солнца, – прорычал в ответ Конан, – тогда наше пребывание в этом негостеприимном месте сильно сократится. Спускайся быстрее, пока я не начал трясти ствол, чтобы тебе помочь!

Вдалеке послышался торжествующий вой гулей.

Конан поморщился.

Если твари опять затеют схватку, то они рискуют не успеть к сроку. Варвар прикинул – сколько времени им потребуется, чтобы оказаться у подножия горы, а потом посмотрел на небо. Если им удастся избежать битвы, то есть шанс успеть. По крайней мере, попытаться стоит.

Сверху раздался шум, посыпались поломанные ветки, и под ноги варвара шлепнулся купец из Пограничья, который почти у самой земли потерял равновесие и все-таки сорвался вниз.

– Может стоило сказать прекрасной Эвисанде, что ее племянника найти не удалось, – поскреб в затылке варвар, – Кром, иногда я начинаю думать, что лучше не иметь родственников.

* * *

Эти хрупкие на вид создания двигались удивительно быстро и Конан понял, что их слишком много и одним добрым мечом тут не обойдешься. На купца же рассчитывать нечего – он не воин – это ясно! Конан пожал плечами и повертел головой по сторонам. Внимание варвара привлек большой замшелый валун, который как нельзя лучше подходил для того, чтобы несколько охладить пыл любителей свежатинки. Кроме того, тропа по которой они взбирались наверх была узкой и свалившийся валун мог перегородить ее и тем самым ненадолго задержать гулей. Конан обхватил камень, его огромные мышцы напряглись, но валун почти не дрогнул.

– Эй, купец, – крикнул киммериец, – помоги-ка мне столкнуть вниз вот эту штуку.

Миэлин опасливо подошел и вздернул брови:

– Ты полагаешь, что нам вдвоем будет под силу совладать с этой громадой?

– Еще одно слово и я сброшу вниз тебя! – рявкнул Конан, – думаю, что это несколько развлечет наших рабирийских друзей. В конце концов, Пограничье ничего не потеряет, если лишится одного безмозглого торговца!

Миэлин обиженно надул щеки:

– Ну, если ты думаешь, что так будет лучше…

Он подошел к Конану и схватился за камень.

Конан искоса наблюдал за ним.

– Ты толкаешь валун или держишься за него?

– Толкаю, толкаю, – запыхтел купец, поднатужившись.

Киммериец удовлетворенно заметил как вздулись жилы на бледном лбу юноши и тоже удвоил усилия. Через пару терций камень зашатался как гнилой зуб.

Варвар дождался, пока гули выйдут на узкую тропу, и издал боевой клич киммерийцев.

Гули ответили ему истошным воем.

Варвар толкнул плечом валун и тот с гулким грохотом, сшибая кору со стволов и с треском подминая под себя кустарник, ринулся вниз. Через несколько мгновений, оттуда послышался визг и вопли. Преследователи брызнули во все стороны.

– Пожалуй, наш подарок пришелся этим тварям по душе! – хмыкнул варвар. – Эй, купец, прибавь ходу, а то мы не успеем к сроку!

Миэлин зачарованно наблюдал, как камень, докатившись почти до конца склона, застрял между двумя толстыми стволами, чудом выдержавшими удар такой силы, и намертво перегородил тропинку…

– Что, приятно хоть раз в жизни увидеть результат собственной работы? – расхохотался варвар, – да, уж – это тебе не в лавке честных хайборийцев дурить, подсовывая им лежалый товар.

– Мой товар очень хорош, – насупился Миэлин, – а караваны…

Договорить он не успел, потому что от оплеухи варвара покатился кубарем по склону.

– Ну почему эти торгаши никогда не понимают человеческого языка? – вздохнул киммериец.

* * *

Им оставалось до вершины каких-нибудь десять десятков шагов, как вдруг прямо перед ними что-то рухнуло на тропинку, подняв тучу пыли и мелкого щебня. Купец охнул и сел, а варвар мгновенно встал в боевую стойку и выхватил.

Но меч не понадобился, потому что варвар узнал дочь чародея, которая стояла на четвереньках и ошалело вертела головой.

– Что, захотелось подышать горным воздухом? – прищурился варвар. – Кром, ну почему ты посылаешь мне такие бессмысленные создания? Эй, девица, вставай! Вставай, а то гули не посмотрят, что ты дочь великого чародея! Уверяю тебя, что кровь на вкус у всех одинаковая. Хотя, кто знает, может эти твари и впрямь способны почувствовать разницу…

Файонарана, которая наконец начала приходить в себя, ухитрилась подняться с четверенек, села и попыталась отряхивать парчовое платье.

Ее многочисленные монисты и ожерелья зазвенели. Миэлин подошел и протянул руку.

– Вставай!

Та непонимающе посмотрела на него, а потом встретилась взглядом с варваром и съежилась.

– Ты слышишь, что говорит тебе твой воздыхатель? Вставай! – рявкнул Конан. – Это первые разумные слова, которые я услышал от него! Вставай, а то, рога Нергала, всем нам придется несладко!

Видя, что Файонарана медлит киммериец подошел к ней и рывком закинул к себе на плечо. Дочь мага, висящая вниз головой подобно охотничьей добыче, заверещала и принялась громко возмущаться, колотя варвара по спине крохотными кулачками.

– Сегодня неудачный день, – вздохнул варвар, – мне все время приходится носить кого-то на руках. Можно подумать, что Митра не дал этим лентяям собственных ног и не научил их ими двигать… Эй, женщина, лежи там тихо и прекрати меня щипать! Слышишь?

Дойдя до вершины, Конан взял девчонку за шиворот и не самым деликатным образом поставил на ноги.

– Что тебе здесь понадобилось? – прорычал он. – Ты что, не могла найти другого развлечения, кроме того, что вмешиваться в дела, которые тебе не по силам?

– Я хотела помочь, – захныкала Файонарана и слезы потекли по ее лицу, превращая в грязные разводы узоры, которыми оно было разрисовано.

– Ты хочешь сказать, что я, Конан из Киммерии, нуждаюсь в помощи женщины?! – сдвинул брови варвар.

– Я не хотела обидеть тебя, просто мне было очень одиноко, мой король, – всхлипнула стигийка, вытирая лицо подолом платья.

– Обидеть меня? – расхохотался Конан. – Дитя мое, все те, кто пытались обидеть меня уже давно гуляют по Серым Равнинам. Скажи лучше, что нужно делать, чтобы мы перенеслись обратно?

И, кстати, если ваш чешуйчатый Сет еще не окончательно забрал твой разум, то ты заметила, что нас теперь трое? Ты что-то говорила о том, что можешь переносить на расстояние только одного человека?

– Гора-Купол одно из магических мест Хайбории. И благодаря этому мое чародейство будет усилено. В крайнем случае, мой король, если волшебной мощи не будет хватать, мы с легкостью сможем оставить здесь этого смертного, – она дернула подбородком в сторону купца.

Конан задумчиво посмотрел на племянника Эвисанды и поскреб в затылке.

– Познакомившись с ним поближе, я начинаю думать, что в твоих словах много правды. Но было бы досадно совершить путешествие в Рабирийские горы и вернуться с пустыми руками. Поэтому ты уж постарайся, чтобы в Стигию вернулись все трое.

– Как скажешь, северянин!

– Что нам нужно делать?

– Ничего, – пожала плечами дочь мага. – Помнишь, что я говорила тебе в прошлый раз: закрой глаза и отдайся воле богов!

Киммериец уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о чародеях и их детях, как вдруг в глазах у него потемнело, голова закружилась и, он почувствовал, как стремительно куда-то проваливается. В ушах раздался звон, будто кто-то разом привел в движение множество колокольчиков.

Через несколько мгновений он ощутил иод ногами вместо каменной поверхности мягкую землю, а вместо злобных воплей преследовавших их жутких созданий – щебетание птиц. Конан отсчитал нужное число ударов сердца и открыл глаза. Вокруг зеленел сад юной ведьмы. Варвар вздохнул и понял, что перемещение очередной раз завершилось удачно.

Рядом стоял Миэлин и с испугом глядел на ту, что играла его судьбой, забыв поинтересоваться его собственным мнением на этот счет. Не успел молодой человек подумать, что общество гулей не худшее, что может случиться с путником на дорогах Хайборийского мира, как юная особа в запылившемся и помятом наряде даже не удостоив его взглядом, радостно взвизгнула и повисла на шее у обескураженного варвара.

– Ты всех победил! И сровнял с землей Рабирийские горы? Ведь правда?

– Ну, зачем же с землей? – сдержанно ответил Конан, осторожно отрывая неразумное создание от шеи. – В горах водится много всяких зверей и птиц, где было бы неправильно лишать их приюта.

– А гули, отчего ты не перебил их всех до единого? Ты ведь всегда так поступаешь с врага я знаю!

– В этом не было никакой нужды, – произнес уже вконец растерянный киммериец, – я явился туда не воевать, а вернуть назад вот этого любителя пеших прогулок. Кроме того, я воин, а не мясник. Зачем убивать без нужды?

Файонарана обернулась, окинула взглядом поникшего купца и поморщилась.

– А все-таки следовало оставить его там. Посмотри на него: разве ради такого стоило рисковать жизнью? Хотя, раз уж так все получилось, я дарую ему свободу, и он может отправляться на все четыре стороны! А ты, мой король, ты ведь еще побудешь у нас?

Не успел Конан отрезать, что он не игрушка для стигийских чернокнижников, как внезапно Конан услышал голос Яхмоса так же ясно, как если бы некромант находился неподалеку.

– Прошу извинить мою дочь, она очень любит принимать гостей. Я вижу, тебе удалось вернуть твоего человека, король.

– Ты удивлен, маг? Заметь, я сделал это, не вступая в сделку с некромантами. Поэтому я ничем не обязан тебе, колдун!

– Не всем удается вернуться целыми и невредимыми из Рабирийских гор… Надеюсь, ты не откажешь нам с Файонараной в милости и погостишь у нас вместе со своими спутниками? Ведь в любой момент, как только ты пожелаешь, я смогу перенести вас обратно.

– Нет уж! – отрезал Конан, – пусть дорога из Стигии не близка и чревата опасностями, но по мне это куда лучше, чем летать по воздуху, повинуясь прихотям служителей Сета. Я предпочитаю спать на земле и заворачиваться в попону, подложив под голову меч, нежели еще раз испытывать терпение богов, отдаваясь во власть колдовских чар. Но я вынужден испытать твое гостеприимство и побыть в твоем дворце, колдун, ровно столько, сколько нужно для того, чтобы набраться сил, приготовиться к дальнему походу и наточить мечи.

– Ты получишь все, что захочешь король! Я не хочу, чтобы Конан Аквилонский мог в чем-то упрекнуть меня. Кто знает, может нам и предстоит встретиться с тобой в бою, варвар. Но если это и случится, то это будет в другой раз…

– Что ж, – усмехнулся киммериец, – тебе не откажешь в разумности слов и дел. Пусть стигийский маг и хайборийский воин, хоть раз в жизни уладят распри без лязга мечей и шипения колдовского зелья.

– Хоть я и не приглашал тебя, киммериец, знай, я рад, что боги свели нас на пути жизни.

– Это – так! Но не попадайся больше на моем пути, колдун! Твои речи разумны, твои деяния взвешены, но не хочу скрывать от тебя, что чаще всего мне приходилось говорить с чернокнижниками, когда между нами плясал клинок. Не по мне все эти колдовские штучки и дружбу с магами я не вожу…

– А как же Гристиан? Не с его ли помощью ты попал в мои владения?

– Твоя правда! – вздохнул варвар, – кто криво застегнул первую пуговицу, тому уж не застегнуться, как следует…

* * *

Возвращаться назад было решено самой короткой дорогой – через Шем и Коф, непременно посетив благословенную Ианту, а там оставалось всего-навсего пересечь Немедию с Полуденной до Полуночной ее стороны. В Шадизар, с которым у киммерийца было связано столько приятных воспоминаний, отчего-то никто, кроме Конана, заглянуть но дороге не пожелал.

Киммериец понимал, что им предстоит преодолеть почти половину хайборийского континента и это займет не одну луну. Но в конце концов, в Аквилонии ситуация спокойная и его долгое отсутствие не предвещает никаких неприятностей для судьбы державы.

Перебравшись через Стикс и проехав всего день, они с удивлением обнаружили, что попали на бескрайнюю равнину, поросшую жесткой сухой травой.

То тут, то там поднимались небольшие холмы, чем-то напоминающие горы, населенные гулями. И вокруг словно все вымерло: в блеклом как будто пересохшем небе не пролетело ни одной птицы, ни одной мелкой зверюшки не прошуршало в траве. Путешественники были здесь единственными живыми существами.

Ни в одной из известных Конану карт никакой равнины здесь не должно быть и тем не менее… После целого дня бесплодных попыток выбраться за ее пределы решено было остановиться на отдых. Вполне возможно, что наутро они увидят вместо этого навевающего тоску вида селение, возделанные поля и утоптанную дорогу, ведущую в один из городов-государств, которыми славится Шем.

Стемнело. Но тьма навалилась сразу – на этой странной равнине не было ни сумерек, ни постепенно сгущающегося мрака; как будто какой-то великан скрыл Колесницу Митры от людских глаз.

– Чувствую, что это прощальный подарок колдуна или попытка его дочурки вернуть нас назад, – пробурчал себе под нос Конан, вспомнив, как безутешно рыдала Файонарана, когда они уезжали.

Спать не хотелось; никто из путников не мог отделаться от ощущения, что где-то рядом притаилась неведомая опасность, только и выжидая, что люди погрузятся в ночной сон. Вдруг одна из лошадей с пронзительным ржанием унеслась прочь, за ней вскоре последовали и другие. Тщетно путешественники пытались угадать, что за враг подкрадывается к ним. В непроглядной тьме не было видно ничего напоминающего силуэт человека или зверя. Даже глаза варвара, которые могли видеть намного больше обычного человека, не смогли различить ничего необычного во мраке. Все та же бескрайняя равнина, те же колышущиеся под ветром жесткие стебли и стелящиеся по земле длинные листья травы, похожие на волосы Подземной Девы, которой случается, пугают непослушных детей жители гор, располагающихся между Заморой и Тураном…

Внезапно где-то вдалеке блеснул огонек, даже скорее крохотная еле заметная искорка. Огонек увеличился, рос прямо на глазах и всего за несколько мгновений превратился в целый костер. Теперь путешественники явственно ощущали запах горелой травы, слышали, как потрескивает огонь, пожирая пищу.

Костер вытянулся, приняв вид длинного огненного щупальца, которое потянулось к холму, на вершине которого люди устроились на ночной отдых. Полоса горящей травы раздвоилась подобно языку змеи, продолжая приближаться к ним, охватывая с обеих сторон…

* * *

– Ой, как страшно! – пискнула девочка, уткнувшись головой себе в коленки. Они же могли там сгореть, да?

– Без сомнения, опасность была велика, но нет такой опасности, которую не мог бы преодолеть король Конан и еще не родился тот, кто способен победить его в честном поединке или в состязании ума и хитрости…

– Ты это уже говорил, дедушка! – досадливо поморщился старший из внуков. – Расскажи лучше, что было дальше!

– Его величество со свойственным ему умом и прозорливостью смог в считанные мгновения найти единственно верный путь к спасению. Он обнажил меч и бесстрашно шагнул навстречу неведомому врагу…

– Ты что-то путаешь, – заметил маленький мальчик, который устроился на коленях бывшего управителя замка. – Разве можно таким образом справиться с пожаром? Это же огонь, при чем же здесь меч?

– Не следует забывать, – наставительно произнес Арчибальд – что его величество Конан Первый владеет необычным оружием. Этот меч был откован на Первородном Огне и дарован его величеству самим Кромом, так как ему было предначертано стать героем…

– Но в прошлый раз ты говорил, что этот меч был выкован из стали, созданной Древним Народом, жившим еще до Начала Времен и отдан ему умершим королем, который много зим сидел на троне, ожидая своего преемника.

– Просто ты вместо того, чтобы внимательно слушать, все время вертишься и все пропускаешь мимо ушей! – рассердился бывший управитель замка и склонился над своими записями, выискивая, где он прервал свое повествование.

Маленькие слушатели уже начали думать, что сегодня им так и не доведется узнать, как Конан и его спутники справились с бегущим огнем, как вдруг старик заговорил сам безо всякого напоминания.

– Его величество вынул из ножен меч и крутнул его в воздухе, выписывая замысловатый узор. Раздался звук, подобный завыванию ветра в каминной трубе и размахивая мечом, его величество бесстрашно шагнул навстречу с ревом двигавшейся на них пылающей стене. Меч столкнулся с огнем и пламя отступило. Смолкло потрескивание горящей травы, стена огня покрылась прорехами подобно шелковой одежде разорившегося нобиля, который избрал местом своего постоянного пребывания один из подозрительных кабачков в неблагополучной части города. Не прошло и четверти колокола, как пламя, готовое пожрать и лагерь и самих путешественников, потухло окончательно.

Внуки завозились, зафыркали и стали тыкать друг дружку локтями в бок.

– Вы что не верите тому, что написано в манускрипте? – строго спросил Арчибальд.

Дружный хохот бы ему ответом. Старик махнул рукой и продолжил:

– Утро застало их посреди равнины, покрытой слоем черной сажи, она же покрывала одежду путешественников, их лица и волосы, делая похожими на выходцев из царства Нергала. Они двинулись в путь, выбрав направление наугад и следя лишь за тем, чтобы не возвращаться назад, описав большой круг. Солнце поднялось уже довольно высоко, когда впереди показалось нечто, что внесло разнообразие в окружающую местность. Это были две довольно высокие, в рост человека, стопки, сложенные из светлых плоских камней, совершенно не тронутых копотью. Повинуясь внезапно возникшему желанию, путешественники проехали между этими странными сооружениями и тут же с удивлением обнаружили, что находятся на одной из самых оживленных дорог Шема.

Оглянувшись назад, они увидели все ту же дорогу, деревья и чахлые кустики. Единственное, что не оставляло сомнений в том, что ночное приключение произошло на самом деле, был вид самих путешественников. Немногие путники, попадавшиеся навстречу в этот ранний час, с изумлением смотрели на них.

Заявившись на первый постоялый двор в гостевом квартале, они потребовали лучшие комнаты, побольше горячей воды и хорошую еду.

Конан и его спутники не спешили отправляться дальше, наслаждаясь после тягот дальнего пути спокойствием и благами цивилизации. Наконец несколько дней спустя они покинули гостеприимную таверну.

Лошадей со всей сбруей взамен тех, что сбежали ночью, им удалось за небольшие деньги купить у шемских торговцев.

* * *

Верхом дорога казалась несоизмеримо приятнее. Один из охранников, попавших вместе с Миэлином во владения стигийского некроманта, заголосил шутливую балладу о том, что место вечного блаженства, о котором твердят бродячие жрецы, не так уж далеко – всего лишь на высоте лошадиного роста.

Когда до границы с Кофом было уже буквально подать рукой, путешественники попали в разбойничью засаду. Конан не боялся предстоящей стычки, более того, он даже обрадовался возможности немного поразмять кости. Его гвардейцы гоже не были новичками в такого рода случаях. Миэлин, которому это было еще внове, старался сохранить присутствие духа и ничем не выдать своего волнения.

Рука варвара уже тянулась к мечу, а сердце замирало от сладостного предвкушения хорошей драки, как вдруг все изменилось. Один из разбойников – настоящий великан с растрепанной черной бородищей, одетый в развевающийся балахон из огненно-красного виссона, внезапно остановился, радостно выругался и властным жестом удержал остальных, готовых броситься на замерших посреди дороги путешественников.

– Хо-хо! – воскликнул он хриплым басом. – Разрази меня Дамбаллах, это же Конан из Киммерии! Выходит, тебе еще не снесли башку, бродяга?

– А я смотрю, твоя тоже пока что не насажена на кол напротив дворца правосудия одного из этих городишек. Приветствую тебя Архоз из Кангара! Вот так встреча! – отвечал северянин, пряча свое грозное оружие в ножны и раскрывая объятия.

– Отличный повод напиться! – снова загрохотал великан. – Ребята, вы только поглядите, кто перед вами! Славно мы тогда отделали этих аргосцев. Эти ходячие мешки с навозом еще хвалились, что лучше их гладиаторской школы на свете нет. Ты так и лазишь по сокровищницам или нашел себе занятие поинтереснее? А это кто, твои друзья? Тысяча демонов, чего же мы торчим посреди дороги?! Дети мои, сегодня мы устроим пир во славу непобедимого Конана и его товарищей! Смотрите, чтобы все было как следует! Вино должно литься рекой, ясно?!

… Пир удался на славу. В развалинах загородного дворца были накрыты столы, наспех сделанные из остатков дверей, украшенных тончайшей резьбой и остатками позолоты, положенных на винные бочки. В огромном камине жарилась целая туша быка. Красного аргосского и золотистого хауранского, которое, стоит лишь открыть бутылку, так и норовит выплеснуться наружу, было вдоволь.

Конан, который оказался во главе стола рядом с Архозом, чувствовал себя в этом обществе как рыба в воде. Они со старым товарищем, с которым не виделись Эрлик знает, сколько лет, вспоминали добрые старые времена, споря и перебивая друг друга. Потом они в шутку принялись бороться, запив это дело целым кувшином крепкой ягодной настойки, способной запросто свалить с ног непривычного человека. Гвардейцы Конана тоже держали себя так, будто оказаться в компании разбойников для них – более чем привычное дело.

Миэлин и его люди поначалу пребывали в полнейшем изумлении от происходящего, но после нескольких стаканов вина развеселились и купец даже пытался подпевать старинной разбойничьей песне, которой не повредило даже то, что исполнялась она за этим столом на четырех языках одновременно. После молодой купец начал с увлечением рассказывать соседям по столу про жизнь в Пограничье и нравы оборотней. Выходило, что более миролюбивых и дружелюбных созданий не найти на всем свете. Порядком захмелевшие разбойники подначивали рассказчика прямо сейчас превратиться в волка или хотя бы повыть на луну.

Как-то сам собой зашел разговор о планах на будущее и Конан, признавшись, что он теперь не наемник, не гладиатор и не заморанский вор, а король Аквилонии, предложил им поступить на службу короне. Те сначала упорствовали, ссылаясь на сильнейшее отвращение ко всякого рода дисциплине, но варвар настаивал, красочно расписывая, какие возможности откроются перед ними и даже пообещал главарю звание капитана.

На следующее утро было решено дальше отправиться всем вместе. Дорога до столицы Аквилонии не была отмечена событиями, достойными упоминания. Разве что новый отряд аквилонской армии увеличился еще на несколько десятков славных воинов. Совершено случайно путешественники встретили наемников, командир которых был знаком с Конаном еще тогда, когда оба они были простыми воинами…

Хозяева встреченных по пути постоялых дворов благодарили судьбу, пославшую им таких выгодных посетителей, и радостно подсчитывали выручку. Служанки и веселые девицы, ошалевшие от такой неслыханной щедрости, прятали по укромным уголкам неожиданно свалившееся на них богатство…

* * *

Когда король Аквилонии въехал в свою столицу – Тарантию, то радостные горожане стояли по всей длине дороги во дворец и оглашали воздух радостными криками. Они бросали под копыта коней можжевеловые ветки, в знак благосклонности Митры, а купец и гвардейцы отвечали им тем, что швыряли в толпу пригоршни серебра.

Едва ступив на мощеный пол Лурда, Конан схватил за руку слабо сопротивляющегося купца, и потащил его по коридору:

– Пойдем-ка со мной, я должен показать госпоже Эвисанде, что ты цел и невредим, а варвар, будь он хоть трижды король, всегда остается верен своему слову.

Ночная Владычица встретила киммерийца во всем блеске своего великолепия.

– Ах, мой повелитель, – закричала она, – опустившись на колени и обхватив ноги варвара, – сколько раз я приносила жертву Огненноликому, моля его, чтобы с тобой ничего не случилось и боги даровали бы тебе победу!

– Так оно и произошло, – усмехнулся варвар, – осторожно поднимая женщину с колен, – я то не мог взять в толк, кого нужно благодарить за то, что я опять уцелел? А теперь знаю точно…

Эвисанда только сейчас заметила купца, который смущенно стоял в стороне.

– А кто это, мой король? Это твой новый оруженосец? У него недостаточно бравый вид?

– Оруженосец? – расхохотался Конан, – Кром, не посчастливится же тому, кого боги наградят таким оруженосцем! Нет, Эвисанда, это – Миэлин, сын твоей сестрицы, за которым ты послала меня на край света.

– Так это он и есть… – разочаровано протянула женщина, едва взглянув на спасенного. – В прошлый раз, когда я видела его, он был милым ребенком, а теперь, как я вижу, стал таким взрослым… – и она всхлипнула.

– Что опять печалит тебя, моя госпожа? – поинтересовался Конан, осторожно вытирая прозрачную капельку в уголке глаза красавицы, стараясь проделать это как можно осторожнее.

– Ах, мой король, – вздохнула Эвисанда, – я жалею, что не отправилась вместе с тобой и не увидела, как ты совершаешь подвиги…

– Нашла о чем жалеть, – пробурчал сконфуженный варвар. – Завтра с утра отправимся в поход. Обещаю, что подвигов будет столько, что тебе наскучит на них смотреть… Ты ведь, кажется, еще не была в Асгарде?

– Увы, это уже не требуется, – ответила молодая женщина, – как раз сегодня доставили свиток от магистра Гристиана. Ему удалось найти остальных из пропавшего каравана; они уже следовали назад в Вольфгард и не нуждались ни в какой помощи. Более того, они везли в Пограничье целые мешки золотых монет… А прозрачный зверек из Ярмулака сожрал мое любимое сапфировое ожерелье. Я забыла его на каминной полке, а когда вернулась, то смогла вытащить изо рта этого маленького обжоры лишь одну застежку. А это пушистое существо, которое ты привез вместе с этим негодником, устроило настоящий переполох. Прошу тебя, прикажи ему вести себя как следует!