Текст книги "Двойной сюрприз от Джулии"

Автор книги: Лилиан Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Том, что случилось? – Осторожный вопрос Джулии вывел его из задумчивости.

Том посмотрел на нее и очень удивился: Джулия была чем-то встревожена. Раньше он никогда не стоял так долго у входной двери, прислонившись лбом к косяку и обхватив его рукой, словно стараясь свалить дверную опору. Том не знал, сколько времени он так стоит, но заметил, что Джулия уже успела прибраться на кухне.

– Что случилось, Том? – подойдя к нему, повторила она.

– Ничего, я в полном порядке.

– Что-то не так с компьютерной игрой? – продолжала настаивать Джулия. – Или, может, тебя мучает что-то другое?

– Нет, все в порядке.

– А выглядишь так, словно все, наоборот, очень и очень плохо.

Не стоило ей подходить, прикасаться теплыми пальцами к его ладоням, не стоило ему видеть тревожную морщинку у нее на лбу и смотреть на ее мягкие, нежные губы, которые сейчас были плотно сжаты.

– Джулия, не делай этого.

– Не делать – чего? – похолодела она.

– Не обращай внимания, ты ни в чем не виновата.

– В чем я не виновата? Что случилось?

– Ничего, абсолютно ничего.

– Том, что случилось? Пожалуйста, ответь, – взмолилась Джулия.

А Том ощутил блаженство, когда она произнесла его имя так нежно и ласково, когда ее губки сомкнулись, дрогнув при последнем звуке его имени.

– Просто… – он не хотел говорить этого, но слова сами рвались с губ, и у него не было другого выхода. – С того приема у доктора Стерна прошла неделя, и я не могу не думать о том, что, если бы наш брак не был формальным, если бы мы не подписали тот договор, я бы сейчас мог… заниматься с тобой любовью. Вот чего я желаю сейчас больше всего на свете.Поэтому, когда ты прикасаешься ко мне, я с трудом сдерживаю себя.

Джулия быстро опустила руку, как будто по ней ударили палкой. Странно. На прошлой неделе она, казалось, испытывала то же самое, что и он. Том помнил их разговор насчет холодного душа. Похоже, теперь Джулия не испытывает этого. Всю неделю Том старался видеться с ней как можно реже, безуспешно пытаясь заглушить свои чувства и надеясь, что Джулия будет более раскрепощенной с ним, если он не станет ей надоедать. Почему же теория не оправдала себя? Почему же он не чувствует себя счастливым?

Потому что ты хочешь спать с ней в одной постели и не можешь не думать об этом,билось где-то внутри. Тома так захватила эта мысль, что, очнувшись, он даже не сразу понял, о чем она говорит.

– Не проси меня дать тебе совет, Том. Пожалуйста! Я не могу тебе помочь, я сама борюсь с собой, когда вижу тебя.

Их взгляды встретились, а мгновение спустя губы слились в отчаянно страстном поцелуе. Джулия дрожала от волнения: до того, как Том признался ей в своем влечении, она не подозревала, что он испытывает к ней нежные чувства. Возможно, потому, что она тоже старалась не беспокоить его по пустякам. Теперь все в прошлом. Джулия теперь точно знала, кто она такая: она – Джулия Каллахан.

Его поцелуй был таким нежным и в то же время таким жадным. Сначала Том поцеловал ее неловко, быстро, но необыкновенно нежно, как неопытный юнец, ждущий, что вот-вот в комнату любимой войдут ее родители, и готовый в любой момент спастись бегством. Потом поцелуй стал неистовым, его волосы щекотали ей лоб, а грудь страстно прижималась к ее груди.

Наверно, ей следовало бы негодовать по поводу его нетерпеливости, но Джулия не могла – они с Томом слишком долго ждали этой минуты, слишком долго! Она ощутила внезапную слабость от его поцелуев, пол, казалось, ушел из-под ног. Они хотели принадлежать друг другу прямо сейчас.

Стараясь удержаться на ногах, Джулия прижалась к нему так, что ее бедра соприкасались с его бедрами.

– Думаю… моя спальня… более удобное место, – выговорил он наконец.

Но мысль о том, чтобы разжать объятия хоть на мгновение, была просто невыносима, и поэтому, пока Том нес ее в спальню, Джулия сама обняла его за плечи и стала целовать. В ответ на ее столь неожиданную инициативу он застонал от наслаждения. Почти на каждой ступеньке лестницы, ведущей наверх, они непременно целовались, словно боясь, что чары вдруг куда-то исчезнут.

Деревянные ставни в комнате Тома были наполовину открыты, поэтому там хватало солнечного света. Они одновременно упали на кровать. Или, может, Том был первым и властно притянул ее к себе, потому что Джулия вдруг поняла, что находится сверху, ощутив под собой теплоту его бедер и увидев прямо перед собой его черные, цвета тикового дерева глаза. Сейчас существовало лишь одно – их воспламененные страстью тела.

На этот раз Том не стал расстегивать пуговицы на шерстяном вязаном жакете, он просто помог Джулии снять его через голову. И восхищенно выдохнул, увидев ее прекрасные груди в черных кружевах бюстгальтера и едва заметную округлость ее живота там, где он должен был бы быть плоским.

Он быстро снял с нее бюстгальтер. Джулия нисколько не стеснялась своей наготы и с нетерпением ждала, когда же Том скинет с себя все ненужное. Наконец их обнаженные тела слились в едином порыве, и вдруг они почувствовали, что так и должно быть.

– Неужели это у нас впервые? – прошептал Том. – Каждый раз, когда я думал о близости с тобой (а мысль эта приходила мне в голову очень часто!), меня не покидало ощущение, что все это уже случалось с нами.

– Я знаю, знаю, Том.

И больше они не произнесли ни слова, потому что, спустившись с небес на землю, почувствовали себя очень усталыми. Волосы Тома щекотали ей плечи, а его рука ласкала ей грудь. Упоенные страстью, они быстро заснули.

Джулия спала почти час. Медленно открыв глаза, она увидела, что Том спит, раскинувшись, рядом с ней: его сильное предплечье покоилось на ее животе, а рука лежала у нее на груди. Это было так интимно и трогательно, что Джулия была готова расплакаться. «Я принадлежу этому месту, я принадлежу Тому. Ничего подобного я раньше не испытывала», – думала она.

Том улыбался во сне. Джулия смотрела на него, вспоминая каждую мелочь, которая помогла бы ей понять, что она любит его. Вспоминая свои прошлые увлечения, Джулия была вынуждена признать, что Том был далеко не первым мужчиной в ее жизни. Но сейчас есть только он. И его семья тоже. Разве не восхитительно то, как Том вынудил Патрика прекратить неприятный утренний разговор? Теперь она не боится его и наверняка сможет привязаться еще к одному члену семьи Каллахан так же искренне и нежно, как к Бет, Джиму, Лайаму и Адаму.

Бет. Джулия всегда мечтала о такой матери – о матери, которая с радостью приняла бы на себя эту роль, с любовью выполняла бы свой материнский долг и гордилась бы этим, а не скрывала этот факт от посторонних. «Может, я несправедлива, – размышляла Джулия. – Может, я не дала маме шанса доказать свою любовь: я ведь даже не сообщила ей о близнецах, а она была слишком рассеянна и слишком спешила, чтобы уточнить мой новый номер?» Вдруг Джулия почувствовала сильное желание немедленно все исправить, ей было стыдно за то, что она привязалась к Бет Каллахан сильнее, чем к своей собственной матери.

Том продолжал крепко спать, наверное потому, что в последнее время ложился в двенадцать ночи, а вставал в шесть утра. Несколько раз Джулия просыпалась среди ночи и слышала, как он бродит по дому. Естественно, он физически ослаб и теперь набирается сил. Джулия убрала его руку со своей груди, оставив ее одиноко лежать на подушке, и соскользнула с кровати так легко, что он даже не пошевелился.

Она бесшумно оделась, еще чувствуя на себе его нежные прикосновения и снова тоскуя по ним, потом прошла в гостиную и набрала нужный номер, совершенно не думая о том, что скажет, как сообщит о близнецах, понимая где-то в глубине души, что им опять не удастся поговорить. Три гудка – и на том конце провода взяли трубку.

– Мама?

– Джулия? Почему же ты не перезвонила мне, я ведь забыла спросить твой номер телефона!

– Знаю, мам. Прости. Мы можем поговорить?

– Поговорить? Я готова расплакаться, Джулия! Мэтта не взяли! Они получили новый сценарий, в котором все роли полностью переписаны. Представляешь? Они на нас даже внимания не обращали.

– Говорят, актерская профессия самая беспощадная из всех. Может, ему попробовать найти другую работу, ведь уже пятнадцать лет он не играет.

– Ты что же, не понимаешь, о чем я говорю?

– Наверное. Мам, у меня есть новость, которая тебя, надеюсь, немного подбодрит.

– Неужели? – засомневалась она.

– Том и я… В феврале у нас появятся близнецы.

– О Боже, дорогая!

– Что?!

Наверное, Шэрон Грегори почувствовала, как поражена ее дочь, и тут же поправилась:

– Милая, если ты счастлива, я рада за тебя, очень рада, но ведь после рождения близнецов тебе не удастся вернуть стройную фигуру. Ты ведь прекрасно знаешь это, не так ли?

– Сейчас фигура меня волнует меньше всего, – ответила Джулия, стараясь скрыть раздражение. – На прошлой неделе у меня были кое-какие проблемы, но теперь, кажется, все нормализовалось. Том и я надеемся, что все будет хорошо.

– Проблемы? Ты имеешь в виду угрозу выкидыша?

– Да. Это было так…

– Многие женщины проходят через это, особенно вынашивая близнецов.

– Знаю. И все из-за того…

– Милая, мой совет может показаться тебе бездушным, но, прошу, выслушай меня. Поверь: я пекусь лишь о твоем благополучии. Если выкидыш все-таки произойдет, не переживай, а прими это как благословение свыше. Очевидно, ты вышла замуж, случайно забеременев от этого мужчины, слишком уж все было неожиданно! Это самая ужасная причина для замужества. Если судьба дает тебе возможность начать все сначала, было бы глупо и неблагодарно с твоей стороны не воспользоваться ситуацией. Я уверена, Том обязательно использует свой шанс. Конечно, ты сделала это не нарочно, но, поверь, нет ничего ужаснее, чем женить на себе мужчину, забеременев от него и тем самым лишив его драгоценной свободы, когда он к этому не готов.

На том конце провода раздался какой-то шум, и Шэрон спросила, отстранив трубку:

– Мэтт, дорогой, это ты? Утром позвонила Синди и пригласила нас на обед. – Мужской голос что-то спросил, и Шэрон ответила: – Нет, это звонит не Синди, а Джулия. Она пытается выносить близнецов, бедняжка. – Потом снова неразборчивый разговор, и Шэрон быстро сказала в трубку: – Джулия, я должна идти.

– Подожди! – остановила ее Джулия, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Запиши мой номер телефона.

– Конечно. Где же ручка? А, вот она! Диктуй.

Минуту спустя Джулия повесила трубку. Они с матерью были удивительно разными и в физическом, и в эмоциональном плане, словно два континента, разделенные морем. «Мои малыши, наши малыши намного важнее какого-то там фильма, моей фигуры или его свободы. Я знаю, что права! Я не потеряю их. Я не должна!» – звучало в ней, повторяясь снова и снова. Но, с другой стороны, Джулия не могла не признать, что ее мать в чем-то права, например, ее слова о «возможности начать все сначала» были вполне справедливы. Только для Джулии они приобрели несколько иное значение: «Я не вынесу, если потеряю всех троих – Тома и наших малышей!»

Это неожиданное открытие, ставшее итогом болезненного и, в сущности, бесполезного разговора с матерью, так поразило Джулию, что она, как сомнамбула, присела на край дорогого кожаного дивана, уставившись в пустоту, и сидела так до тех пор, пока не заметила, что Том стоит в дверях гостиной и смотрит на нее. Джулия заставила себя улыбнуться, улыбка вышла чересчур натянутой.

– Что случилось? – несколько вяло со сна спросил он.

– Ничего. Со мной все хорошо, – солгала Джулия. Она не хотела, чтобы он догадался о ее мыслях и чувствах, и быстро добавила: – А с тобой-то что произошло? Наверно, ты очень устал, раз спал так долго.

– Со мной такое часто случается, если я расслаблен, абсолютно расслаблен, – повторил Том, недвусмысленно напоминая, кто помог ему достичь этого состояния.

– Да, я тоже так думаю, – согласилась Джулия, словно Том сказал, что кукурузные хлопья вкуснее с молоком.

– Ты одета. Значит, давно встала.

– Я и не спала, – опять соврала она. – Мне так и не удалось как следует расслабиться. Я читала, – добавила Джулия, кивнув в сторону кофейного столика, где, к счастью, лежал какой-то журнал.

Практически бессознательно Джулия приняла решение скрывать от него перемены, происшедшие с ней за время их интимной близости. Он не должен думать, что между ними произошло нечто особенное; не должен узнать, что она влюбилась в него сильнее, чем прежде, и готова испытывать острые ощущения вместе с ним снова и снова.

Но всякие чувства замолчали, когда она отправилась в ванную и увидела кровь – всего лишь небольшое пятнышко, но и этого было достаточно, чтобы напугать ее. Несколько минут назад Том ушел за молоком и газетами. Джулия была рада, что появилась возможность скрыть от него и этот неприятный эпизод, а также свой звонок доктору Стерну. Из разговора с ним она узнала: чтобы избежать более пугающих последствий, им необходимо воздержаться от физической близости до начала второго триместра беременности.

На прошлой неделе подобное табу было даже забавно соблюдать (до определенной степени, разумеется). Но сейчас все по-другому. «Мы не должны больше заниматься любовью, – думала Джулия. – Возможно, мы совершили ошибку, решившись на этот безумный шаг. Признаю: я сама хотела, чтобы это случилось. И не жалею об этом. Но, если интимные отношения с Томом угрожают здоровью малышей, я готова отказаться от всякой близости с ним. Ведь, потеряв детей, я потеряю и его тоже. А я не могу этого допустить!»

Нет, никогда она не скажет ему ничего подобного! Что он может подумать о ней, когда узнает, что она полюбила его? Ведь сам он ни разу не говорил о любви, даже намекая на то, что их брак может стать удачным и счастливым. Он всегда говорил только о взаимном уважении и доверии, необходимых для благополучного рождения малышей. Уважение и доверие. Нет, эти слова звучат бездушно и официально, совсем как избитое словосочетание «супружеские отношения», и совершенно не способны выразить то счастье и душевную полноту, что она испытала, находясь с ним в одной постели.

Во всей этой истории угадывалась какая-то непостижимая злая ирония: иметь возможность устроить наконец собственную жизнь, влюбившись в хорошего мужчину, и добровольно отказываться от нее, притворяясь, что тебе это вовсе не нужно.

Джулия притворялась – вот итог размышлений Тома по поводу того, почему она вдруг замкнулась в себе. На самом деле ему не нужны были ни свежие газеты, ни молоко, которое, кстати, он нарочно допил, чтобы иметь благовидный предлог отлучиться из дома: только вдали от Джулии он мог трезво проанализировать сложившуюся ситуацию. Том забежал в ближайший магазинчик, не заботясь, какое впечатление произведет его хмурый вид. Мысли его были заняты не столько покупками, сколько последними событиями. Он никак не мог понять, почему же радостное возбуждение так быстро переросло в тревогу.

Проснувшись, Том обнаружил, что Джулии нет рядом, и решил понежиться в кровати еще немного в надежде, что она вот-вот вернется и можно будет снова прижать ее к себе и поцеловать. Постель еще хранила сладкий, опьяняющий запах ее кожи и тепло ее тела. Джулия не пришла. Тогда Том быстро оделся и отправился искать ее, но не для того, чтобы снова затащить в постель, а чтобы просто прикоснуться к ней, приласкать такую красавицу, как она.

Джулия завладела его сердцем, и он не знал, что с этим делать. Это открытие, пожалуй, немного пугало его: Лоретта не могла разжечь в нем настоящую страсть, и он вряд ли понимал тогда, что такое любовь. До встречи с Джулией он отрицал, что существует настоящая любовь, и считал, что это очень опасное чувство, потому что оно делает человека крайне уязвимым. Возможно, тогда он был больше похож на Патрика, чем на Тома.

Том уговаривал себя не удивляться и не сомневаться, а просто подойти и обнять ее. Поэтому, когда он остановился в дверях гостиной, на его лице блуждала немного сонная и глуповатая, но определенно влюбленная улыбка, которая тут же исчезла, как только он увидел, что Джулия напряженно сидит на краешке дивана, устремив в никуда полный отчаяния взгляд. А когда он попытался выяснить, в чем дело, она начала лгать, так он думал. Видимо, она не в состоянии осознать того, что между ними произошло. Действительно, вместе они испытали совершенно фантастический оргазм. Том мог поклясться, что никогда не испытывал ничего подобного, что никогда не встречал такой страстной и чувственной женщины, как Джулия.

«Почему же она отдалилась от меня так скоро?» – снова и снова спрашивал он себя, неужели она притворялась? Том не знал, злиться ему на себя или нет. Мог ли он знать, что нужно женщинам? Нет, но он был обязан чувствовать потребности и желания Джулии. Сейчас она была для него всем, и Том надеялся, что так будет и впредь. Почему она стала такой изворотливой и скрытной? Ведь еще недавно он знал ее совсем другой – такой открытой и правдивой. Когда произошла в ней эта перемена? Они должны поговорить об этом, как только он вернется домой.

Том застал Джулию за приготовлением какого-то сложного блюда, требующего особого внимания. Не переставая помешивать соус, она на одном дыхании, словно боясь забыть что-то важное, сообщила:

– Звонили Патрик и твоя мама, а еще некто по имени Зик. Он сказал, что ты знаешь его номер.

– Когда? – подозрительно спросил Том.

– Несколько минут назад. Подряд три звонка. Я все записала, – сказала она и наконец посмотрела на него, одарив его при этом сияющей, но какой-то вымученной улыбкой.

– Джулия…

– Патрик сказал, что это срочно. Он сказал, что лучше всего начинать трудовую неделю в воскресенье.

– Он в своем репертуаре, – проворчал Том. – Сейчас я ему перезвоню.

– А еще…

– Знаю: звонили Зик Баттерфилд и мама.

– Мы с ней замечательно поговорили.

– Вот и отлично. – Том посмотрел на нее подозрительно, у нее в речи появились какие-то незнакомые нотки.

Том долго подыскивал нужное слово, чтобы объяснить самому себе, что же произошло, и наконец нашел ответ: ее слова звучали непередаваемо грустно. Черт побери, что же ее мучит?

Неделя проходила за неделей, но все оставалось по-прежнему.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Берегитесь, брак – это катастрофа, – проворчал Том, вернувшись из офиса в шесть вечера и обнаружив, что Джулии, как всегда, нет дома.

Наступил октябрь. Лето окончательно сдало свои позиции, а воздух был напоен прелым запахом опадающей листвы. Том чувствовал себя неуютно, но не из-за холодной погоды, а совсем по другой причине.

Беременность Джулии проходила без осложнений; после нескольких недель напряженной работы пришел долгожданный успех: презентация новой компьютерной программы удалась, доходы компании росли; у Тома с Патриком были все основания полагать, что компьютерная игра, которую они вместе разработали, в будущем году побьет все рейтинги популярности, – одним словом, все было просто замечательно и поэтому ужасно скучно.

Единственное, что имело для Тома значение, – это Джулия и их малыши. У него все сжималось внутри, если, вернувшись домой, он не заставал Джулию дома. Том начинал прокручивать в голове всевозможные сценарии развития событий, один страшнее другого. Его страхи были напрасны, Джулия не давала ему ни малейшего повода для подозрений, но Том не переставал думать, что, несмотря на беременность и официальное свидетельство о браке, их отношения – всего лишь недолговечная иллюзия.

И все из-за брачного контракта, который они заключили между собой: он отдалял их друг от друга и даже интимные отношения ничего не изменили. Да и случилось это только один раз! Вот уже два с половиной месяца они не занимались любовью, хотя его мужское естество изнывало от желания повторять «ту ошибку» каждый божий день.

Хмурый и усталый, Том прошел в детскую, устроенную в самой просторной комнате (близнецам нужно больше места!). Раньше это был его кабинет (рабочий стол и компьютер разместились в спальне Джулии; теперь Том не мог работать допоздна, если она ложилась спать пораньше, а случалось это довольно часто). Тогда они решили, что время от времени Джулия будет спать в его спальне, а он – в кабинете на ее кровати.

Том обошел детскую кругом, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь в дизайне комнаты или нет. Они очень часто обсуждали, как обустроить комнату для малышей, может быть, потому, что эта тема их ни к чему не обязывала и доставляла обоим большое удовольствие. В светлой комнате с высоким потолком до сих пор пахло краской, поэтому Том поспешил открыть настежь все окна, как это делала Джулия, чтобы свежий живительный воздух выгнал из комнаты вредные химические запахи. Тут он услышал, как щелкнул дверной замок, и громко спросил:

– Джулия, это ты?

Конечно же, это была она. Том быстро узнал милую его сердцу походку.

– Привет. – Джулия вошла в детскую с сумками, полными всяких покупок. На ней было свободное светло-серое платье для беременных. Двигалась она по-прежнему грациозно, несмотря на заметно округлившийся живот. Том опять почувствовал страстное желание обнять и поцеловать ее, которое постепенно переросло в стремление всячески холить и лелеять ее, и, наконец, в нем взыграла чисто мужская гордость, что такая красивая женщина носит его детей. Том стоял и молча смотрел, как Джулия строит из только что купленных кубиков пирамиду. Она делала это так старательно, словно задалась целью построить самую совершенную пирамиду на свете: каждый кубик был на своем месте, создавая радостное желто-сине-красное многоцветье.

Неожиданно Том почувствовал раздражение оттого, что она проводит в детской гораздо больше времени, чем наедине с ним: разве малышам может повредить здоровое стремление их родителей проводить вместе как можно больше времени? Он хотел сказать ей это, но вовремя прикусил язык. Пшеничные волосы, словно шторы, закрывали ей лицо, тем самым создавая впечатление, что она увлечена работой. Но Том обратил внимание, что у нее дрожат руки, – значит, она думает о чем-то другом, а кубики расставляет автоматически, опытным глазом профессионального дизайнера определяя нужное расстояние и цвет. По какой-то причине Джулия плакала и старалась скрыть от него свои слезы. Том не осмелился спросить ее, в чем дело. Потому что вопреки его стараниям она всегда отвечала одно и то же: «Со мной все в порядке» – и добиться от нее чего-то большего было просто невозможно. Не имея привычки отступать перед трудностями, он решил переломить ситуацию в свою пользу.

– Джулия, ты завтра пойдешь на работу? – начал Том издалека.

– Да, конечно. Мне нужно закончить один очень важный дизайнерский проект, – ответила она и тут же поймала себя на мысли, что готова забросить работу на целых десять дней, если ему этого хочется, невзирая на последствия. – У тебя какие-то планы на эти выходные? Надеюсь, ты не забыл, что твои родители пригласили нас на барбекю?

– Помню. Но им придется обойтись без нас, – твердо сказал он.

– Ты думаешь, они уступят? – удивленно спросила Джулия, доподлинно зная, что Том боготворит свою семью и старается не огорчать родителей.

– На этот раз они должны проявить понимание.

– Неужели это настолько важно, что…

– Эти выходные я хотел бы провести в доме на озере, проветрить там все комнаты. Мы можем отправиться туда завтра. В машине по пути домой я слушал прогноз погоды: вся следующая неделя обещает быть пасмурной и дождливой, зато завтра и послезавтра погода солнечная и ясная.

– Я думала, проветривание комнат – одна из обязанностей Дона, – слегка нахмурилась Джулия.

– Безусловно. Но мне всегда хотелось сделать это самому, – столь же уверенно и непреклонно ответил Том, ссылаясь на старую добрую традицию семьи Каллахан, забыв, что дом на озере построен всего два года назад. – Но последнее время мы все были очень заняты и совершенно забыли об этом.

Том сознавал, что, даже если бы их брак был счастливым, он все равно привез бы ее на озеро, где они познакомились, невзирая ни на какие последствия. Сейчас он чувствовал себя превосходно, предвкушая безмятежный отдых, каким тот был в начале лета до того, как он встретил Джулию.

– Мы не будем напоминать друг другу о тех неприятных июльских днях, что провели вместе до нашей свадьбы, – продолжал Том. – Давай расслабимся, нам с тобой просто необходимо как следует отдохнуть.

Джулия слушала его и понимала, что не горит желанием провести с ним наедине два дня (а особенно две ночи) на одиноком островке посреди озера, окруженного живописными горами, где невозможно будет скрыться от него. Но она не могла сказать «нет». К тому же Том постоянно говорил «мы», хотя ему было проще говорить от первого лица, тем самым подчеркивая, что они супруги. И конечно, Джулия не могла не оценить его тактичность и заботу.

Поэтому она вполне искренне ответила:

– Я с удовольствием составлю тебе компанию. Ты прав, нам нужен полноценный отдых. Итак, едем завтра.

В девять часов утра они отправились в путь. Том старался ехать очень осторожно, и поэтому сосредоточил все внимание на дороге, хотя этого, в общем-то, и не требовалось: дорога была сухой и чистой, обгоняющие или встречные машины попадались редко.

На самом деле он уже начал сомневаться, что провести выходные на озере – такая уж замечательная идея, а может, просто не мог поверить своему счастью. Рядом на пассажирском кресле спала Джулия: она откинула сиденье назад, а под голову вместо подушки положила скатанный плащ. У Тома снова появилась возможность поразмышлять.

Он не мог не признать, что сейчас они похожи на обыкновенную влюбленную семейную пару. Когда Джулия беспокойно заворочалась во сне, он специально притормозил у обочины, чтобы успокоить ее быстрым нежным поцелуем; а тот волшебный день, когда они занимались любовью на залитой солнцем кровати… пока надо забыть.

Неожиданно Том почувствовал раздражение, он злился на себя. С каких это пор он стал мечтателем?! Мечты нереальны, и поэтому их нельзя хранить, как драгоценности в шкатулке, а нужно уметь претворять в жизнь! Том не собирался сдаваться без борьбы, он был готов на все возможное и невозможное, чтобы сохранить их с Джулией брак и сделать его счастливым. Наступит понедельник, и она никогда больше не будет переживать и волноваться.

Остановив машину на берегу Бриллиантового озера, Том осторожно потряс Джулию за плечо, давая себе зарок обязательно поцеловать ее, когда они останутся наедине. Ее нежные восхитительные губы были так близко, что Том чуть было не поддался искушению нарушить данное себе обещание.

– Уже приехали? – сонным голосом поинтересовалась она.

– Мне нравится, как ты спишь, – улыбнулся Том. – Ты похожа на медведя, погрузившегося в зимнюю спячку.

– Знаю. Четыре месяца назад я и не подозревала, что буду спать так часто и долго.

– А я не знал, что беру в жены ленивую женщину.

– Ленивую?! Эй! Я не просто спала, а обдумывала планы на будущее. А ты так можешь?

– Ленивый медвежонок, ты, когда не спишь, капризничаешь.

– Раз ты такой большой специалист по медведям, – рассмеялась Джулия, – то должен знать, что чувствует медведь, проснувшись ранней весной.

– Голод, да? Не беспокойся, вчера вечером я позвонил Барбаре и попросил ее обеспечить нас всем необходимым.

Кстати, дом на озере не пустовал: две недели здесь отдыхали родители Тома, потом сюда приехали его младшие братья с друзьями. Так что у Барбары и Дона последнее время было много хлопот.

Управляющий уже ждал их, укладывая на грузовой катер дрова на зиму. Дон был в одной фланелевой рубашке с закатанными до локтей рукавами. А Джулия, прежде чем выйти из машины, закуталась в плащ, потому что было достаточно холодно.

– Ты заготовил дрова, Дон? – спросил его Том.

– Почти. Вот осталось перевезти последнюю партию. Вы собираетесь растопить камин, да?

– Да. Думаю, дров должно хватить. Когда приедем, я помогу тебе разгрузиться.

Том подсадил Джулию в другой катер, туда же положил багаж и встал за руль. Катер понесся вперед, рассекая зеркальную гладь озера, и скоро догнал катер Дона, который был уже на полпути к острову.

– Мотор плохо работает, – пожаловался он Тому, когда оба катера были пришвартованы к берегу. – Сейчас разберусь, в чем дело.

– Не беспокойся, Дон, ремонт может и подождать. Как только мы разгрузимся, наш катер в твоем распоряжении. Можешь отправляться домой. – Том старался говорить как можно равнодушнее, хотя сам сгорал от нетерпения поскорее отослать Дона.

Он не хотел, чтобы тот провозился с мотором целый день; кроме того, Том почти убедил самого себя, что небольшая поломка в моторе может подождать несколько дней.

Однако это были лишь поверхностные причины, за которыми скрывалась главная: Том хотел как можно скорее остаться с Джулией наедине. Том быстро отнес вещи в дом, попутно разъяснив Джулии, в какой сумке лежит еда, на тот случай, если ей очень захочется перекусить.

– Я не голоден, – ответил он на ее немой вопрос и вернулся к Дону, чтобы помочь ему разгрузить катер и уложить тяжелые бревна под навес.

Через полчаса Дон уехал на пассажирском катере туда, где оставил свой джип.

– Здесь холодно? – спросил Том, вернувшись к Джулии.

– Ужасно! – весело ответила она.

– Сейчас я принесу обогреватель. Ты сможешь развести огонь? Тебе не трудно?

– Думаю, это не намного сложнее, чем быть на пятом месяце беременности!

– Тебе правда не тяжело?

– Обещаю, со мной все будет в порядке.

– Потом мы будем гулять и наблюдать за птицами, что живут здесь, на острове.

– Наблюдать за птицами? А я и не знала, что ты этим интересуешься.

– Вовсе нет, – улыбнулся Том. – Это предлог.

Джулия не успела спросить, что он имел в виду, потому что Том уже спустился в подвал.

Предлог для чего? Вдруг ее охватило какое-то странное чувство, словно комнату наполнили едва уловимые любовные чары. Возможно, это случилось потому, что они с Томом впервые остались по-настоящему наедине за все то время, что прошло со дня их свадьбы: родные, работа, суетливый и шумный город – все это где-то в другом мире; не было больше предлогов избегать общества друг друга. А еще Джулия вспомнила, какой сумбурной и в то же время важной была их первая встреча здесь в жарком июле: откровенность и принятые решения перевернули жизнь двоих независимых людей, вынудив их к неискренности. Они запомнили этот день и солнечным осенним днем снова вернулись сюда.

Джулия поняла, что его разговоры о проветривании комнат и о птицах преследуют совсем иную цель – Том явно что-то задумал. Но что? Он хочет ей что-то сказать… Неужели развод!Нет, конечно же, он хочет поговорить о чем-то другом.

Джулия опустилась на колени перед камином и положила туда несколько березовых полешек (их шершавая кора была скользкой и холодной), потом какие-то щепки и немного бумаги. При этом она так дрожала, что аккуратно сложить все стопкой не получилось, и пришлось перекладывать.