Текст книги "Двойной сюрприз от Джулии"

Автор книги: Лилиан Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Там стояли две переносные детские кроватки, в которых мирно спали детишки нескольких месяцев от роду. Возня и писк раздавались с большой кровати. Здесь лежала кроха, которой было всего несколько недель. Малышку удерживали в одном положении две подушки, подложенные ей под бока, но девочка ерзала во сне, и одна подушка накрыла ей личико.

Почувствовав неожиданный прилив нежности, Джулия взяла ее на руки. Это действительно была девочка – в розовой распашонке и таком же одеяльце. Должно быть, от беременных женщин исходит какой-то особый, неуловимый запах материнства, потому что, оказавшись на руках у Джулии, малышка успокоилась и, широко зевнув, будто показывая, как трудно маленьким-маленьким девочкам не спать, мгновенно погрузилась в сладкий сон.

– О, моя дорогая крошка, – прошептала Джулия.

Осторожно положив ее на кровать, она огляделась в поисках чего-то более надежного, чем мягкие подушки, но в комнате не нашлось ничего подходящего, и, свернув подушки потуже, Джулия подложила их под бока младенцу. Потом она тихонько вышла из комнаты, делая вид, что вообще там не была.

– Джулия, наконец-то! – воскликнул кто-то за ее спиной.

Это был Том. Джулия не видела его, но почувствовала, как его сильные руки обхватили ее за талию.

– Где ты была? – прошептал он ей на ухо. Джулия ощущала тепло его рук через шелковое платье.

– Я… – начала она и остановилась. Что она могла ему ответить? Ну не признаваться же сразу: «Я убежала, потому что не хочу тебя видеть, так как мои чувства к тебе странным образом изменились, они стали такими волнующими»?! – Я услышала, как плачет чей-то младенец. И решила выяснить, смогу ли я чем-то помочь малютке.

– Чей же был ребенок? – нахмурился Том. – Я пойду найду его мать.

– Не знаю. Но крошка только что заснула, думаю, у нее все будет хорошо.

Не успела Джулия высказать такое смелое предположение, как мяукающий осторожный плач вновь раздался из соседней комнаты. Том разжал объятия, и Джулия почему-то задрожала, хотя в доме было отнюдь не холодно.

– Пойдем, ты покажешь мне… ее, – сказал он, взяв Джулию за руку. – Это девочка, не так ли?

– Да, она завернута во все розовое, как сладкая конфетка, и такая же крошечная.

– Но маленькая Кайла вместе со своей мамой Линдой сейчас во дворе, – вслух размышлял Том. – А у Бреда сынишка, и у Майкла тоже. – Он без запинки перечислял имена своих многочисленных родственников.

– Том, я очень стараюсь, но у тебя такая большая семья, – извинилась она. – Обещаю: я выучу все их имена.

– Не в этом дело, – сказал он рассеянно. – Мне просто интересно… Постой! Так вот почему ты убежала! Уж не думаешь ли ты, что плохо справилась со своей ролью…

– Запомнить имена всех знакомых и родственников и случайно не перепутать, кто есть кто, – это очень непросто. Ох как непросто!

– Я имею в виду другое: уж не думаешь ли ты, что плохо держалась во время церемонии и показалась всем никуда не годной невестой?!

– Я…

– Ты была великолепна, Джулия, – сказал он, подходя к ней. Он стоял так близко, что почти касался складок ее платья. – Все уже любят тебя. Все считают, что ты очень красивая. – Его голос звучал взволнованно и хрипло. – И всем очень жаль, что твои мать и отчим не смогли приехать, – потому что они упустили возможность испытать чувство гордости за тебя. Я так горжусь тобой! Дядя Рой сказал мне десять минут назад, что я самый счастливый человек на свете. И знаешь что? – Том перешел на заговорщический шепот.

– Что, Том? – Джулия с трудом разлепила пересохшие губы.

– Кажется, я готов с ним согласиться.

Он повернул ее к себе лицом, наклонился и чуть коснулся губами ее губ.

Том собирался поцеловать ее, но не так, как на свадебной церемонии, когда они неловко соприкоснулись губами под свист и подбадривание гостей; не так, как в аэропорту Олбани на прошлой неделе, когда они целовались напоказ; Том хотел поцеловать ее по-настоящему, интимно, как в первый раз.

Джулия сама приблизила свои губы к его, чувствуя где-то внутри приятный жар, который разгорелся, едва Том прикоснулся к ней. Они соприкоснулись носами, и их губы замерли в пол дюйме друг от друга. Джулия закрыла глаза, чувствуя тепло его дыхания. Ребенок заплакал снова. Плач становился все более требовательным. Джулия открыла глаза и увидела два больших сверкающих черных глаза.

– Малышка, – медленно сказала она.

– Тебе не кажется, что она чем-то встревожена? – спросил он.

Неожиданно пронзительный плач стал подозрительно приглушенным.

– Боже, Том, кажется, я знаю, что произошло! – сказала Джулия и бросилась вперед по коридору.

Следуя за ней, Том боролся с разочарованием и смущением. Это, наверное, один из кругов ада: быть так близко к поцелую, страстно желать этого – и так быстро прервать прелюдию! О, как соблазнительно двигалось ее тело, как чарующ был шелест ее платья! Чья же это малышка?! И что у нее за родители, они даже не в состоянии определить, когда их ребенку нужна помощь?!

Когда он ее догнал, Джулия уже мурлыкала возле девочки, щеки у нее пылали от удовольствия. Не было никаких сомнений, что из нее получится замечательная мать.

– Маленькая моя, – шептала она, – я знаю, ты случайно уронила на себя подушку, очень расстроилась и чуть не задохнулась. – Потом она обратилась к Тому: – Видишь, какая она крошечная. Разве ей подходит эта большая кровать?! Странно, почему она не лежит в детской кроватке или хотя бы в детской плетеной корзине с верхом. Чей это ребенок, Том?

– Не знаю, – не сумев до конца скрыть досаду, ответил он.

Том посмотрел на пачку подгузников, на баночку с детским тальком и неожиданно заметил сложенный листок бумаги, прикрепленный к баночке.

Он быстро оторвал записку и прочел ее.

– О Боже! – пробормотал он. – О Боже!

– Что случилось, Том? – встревожилась Джулия.

Впервые за все это время Том побледнел, в лице не было ни кровинки.

Он передал ей записку, и Джулия, нежно прижимая малышку к себе свободной рукой, прочла следующее: «Адам, забирай ее себе. Я больше не хочу возиться с ней. Чэри».

– Это дочка Адама, – сказал Том. – Это Эмми!

На последней фразе он опрометью, перескакивая через две ступеньки, кинулся вниз по лестнице.

– Адам! Где Адам?!! – кричал Том.

– Если и есть какая-то польза в том, что ты провела день своей свадьбы, присматривая за потерянным и тут же найденным младенцем, то она в том, что для тебя это была прекрасная возможность сбежать с шумного банкета пораньше. Я прав? – спросил Том. – Ты выглядела очень усталой.

– Все так и было, – согласилась Джулия.

Они были в одном из лучших отелей Филадельфии, хотя Джулия ожидала несколько иного. Братья Тома, шокированные сообщением, что у молодоженов не будет медового месяца, немедленно взяли это дело в свои руки. И вот Том и Джулия совершенно неожиданно получили возможность провести два дня в шикарном номере для новобрачных.

Как только эпопея с возвращением маленькой Эмми закончилась, Джулия упаковала свои вещи, но отправилась не к Тому домой, как было запланировано с самого начала, а прямо в этот отель. Патрик, Адам и Коннор не предполагали, что молодой паре для полноценного отдыха нужно еще что-то, кроме кровати, джакузи и обслуживания в номере. Все это не подходило супружеской паре, которая подписала юридический договор, исключающий из их совместной жизни интимную близость. Тому и Джулии были нужны развлечения иного рода, желательно такие, в которых могли бы участвовать посторонние.

Но, в конце концов, не могли же они слишком долго оставаться на банкете? Их бы неправильно поняли. Кстати, после того как они уехали, праздник заметно оживился. Только Адам был так ошеломлен случившимся, что все время держал малышку Эмми на руках, не в силах поверить своему счастью.

Том и Джулия были так рады за него, что даже сейчас не могли не вспомнить это счастливое событие.

– Давай начнем с этого, – сказал Том, доставая бутылку шампанского из ведерка со льдом. – Мы можем еще раз отметить возвращение малютки Эмми.

Он вытащил пробку, и искрящаяся жидкость наполнила два высоких бокала.

– Все это было так неожиданно, – сказала Джулия. – Сначала я ждала, что вот-вот появится одна из твоих двоюродных сестер, и искала подходящие слова, чтобы покинуть ее, не обидев при этом, а обернулось все грандиозным событием для всей твоей семьи.

– Возможно, так оно и есть, – согласился Том, передавая ей бокал. – Потому что все мы очень переживали за Адама и Эмми. Но, по-моему, это событие ничуть не уступает по значимости другому. Полагаю, ты, я и наш ребенок заслуженно возглавляем этот список.

– О, да! – воскликнула Джулия, принимая бокал. – Конечно!

Кажется, Том всерьез решил стать идеальным мужем и отцом, и она не знала, как к этому относиться. Джулия видела единственный выход – позволить себе влюбиться в него. Полная капитуляция не только самый простой, но и самый противоречивый выход из положения. Поэтому ей придется сдерживать себя. Но как? Задумавшись, Джулия немного отпила из бокала и тут услышала:

– А как же тост, Джулия?

– Я не возражаю. Есть идеи?

– За нас? – Том посмотрел на нее в упор, и Джулия почувствовала, что его взгляд снова околдовывает ее.

– За нас, – как эхо повторила она.

Эти слова прозвучали так замечательно: в меру интимно, в меру официально. Чувствуя удивительное тепло во всем теле, Джулия поднесла бокал к губам. Но прежде чем она успела попробовать искрящегося вина, жестокая реальность разрушила идиллию.

– За нас?! – переспросила она, четко выделив последнее слово. – Том, наснет, помнишь?

Сейчас ей было особенно больно говорить эти слова, потому что она сама уже почти поверила, что они могут быть вместе, и очень хотела этого.

– Мы одни, не надо больше притворяться, – продолжала она. – В конце концов, давай будем честными друг с другом. Да, мы одни в этом номере, но это была не наша затея. Прекрасно, что твои братья подумали о нашем медовом месяце и сделали нам такой подарок, но ведь они ничего не знают. Они не знают, что лежит в основе наших отношений. Кстати, очень удачно, что здесь кроме кровати есть еще и диван, потому что кому-то из нас придется провести эту ночь на нем. Этот пункт есть в нашем договоре, и мы будем строго соблюдать этот параграф нашего соглашения.

– Хорошо, забудем о тосте, – сказал он ледяным тоном, – забудем о том, что проведем ночь в одном номере. Давай совсем не будем разговаривать друг с другом. Почему бы тебе не поспать на кровати, а я обойдусь диваном. Кроме того, в обеих комнатах есть телевизоры, и нам даже не придется смотреть один канал. Ты это имела в виду, не так ли?

– Да, почему бы и нет! – раздраженно ответила Джулия. – Я ненавижу притворство. К тому же мне надо отдохнуть. Неужели это так трудно понять?!

– Думаю, что нет, – резко ответил он. – Итак, ты спишь на кровати. Увидимся утром.

Том со звоном поставил бокал, и Джулия удивилась, как он умудрился не разбить его. Потом он встал, быстро подошел к ее чемоданам и столь же стремительно отнес их в ее комнату.

– Тебе еще нужно что-нибудь? – раздраженно спросил он, даже не пытаясь скрыть свое недовольство.

– Ничего не надо, спасибо. – Джулия гордо вскинула голову. – Если тебе нужно в ванную…

– Обойдусь как-нибудь. До утра можешь делать что хочешь. – Том выжидающе стоял в дверях.

Почему же все так быстро испортилось? Джулия подошла к нему и машинально взяла его за руку.

– Чего ты хочешь от меня, Том? Скажи же, наконец! – спросила она, изо всех сил стараясь не показать ему своего желания продлить это прикосновение. Потом вдруг резко убрала руку и сжала ее в кулак. – Ты думал, что мы проведем эту ночь вместе, да?

Она чувствовала тепло его тела, ощущала его мужскую силу, которая притягивала ее как магнит.

– Я хочу… – начал он и вдруг замолчал, потом скрипнул зубами. – Черт! Я не знаю! Наверно, нам действительно нужно провести эту ночь на разных кроватях. Ты права. Кроме того, этот пункт оговорен в нашем соглашении. Мы сегодня целый день изображали счастливых молодоженов, а сейчас нам нужно побыть наедине с самими собой. Спокойной ночи, Джулия. Давай немого отдохнем. Я уберу шампанское.

– Можешь выпить его. Я вообще не собиралась его пробовать, и сейчас тоже не собираюсь.

– Брось, Джулия! – сказал Том. – Спать в разных комнатах – одно, а пить в одиночку – это нечто совсем иное. По-моему, не стоит вдаваться в подробности, и так ясно, что к чему. Мы должны сохранить наш брак хотя бы в течение нескольких месяцев. Согласна?

– Согласна, – ответила Джулия, прекрасно сознавая, что говорит.

Она закрыла за собой дверь и разрыдалась. Его цинизм был для нее как удар хлыста по открытой ране. Джулия чувствовала боль, о которой она даже не подозревала до встречи с Томом. Почему он так разозлился, когда она предложила ему допить шампанское без нее? Почему отверг всякую возможность того, что их брак может стать счастливым? Уже две недели Джулия старалась убедить себя, что так будет лучше для ребенка. Она знала, что отчасти сама виновата в том, что произошло, потому что отказалась выпить немного вина за их брак. Да и ее нежелание спать в одной комнате… Но ведь за этим могло последовать нечто большее!

Готовясь ко сну, Джулия все еще чувствовала себя опустошенной и двигалась словно в трансе, но, очутившись среди мягких белоснежных простыней, вдруг поняла, что очень устала. Через несколько минут Джулия уже крепко спала.

А вот Том никак не мог заснуть. Долгое время он даже не пытался. Вопреки своему правилу не пить в одиночку, за нелегкими размышлениями он незаметно выпил два полных бокала шампанского. Что побудило его сказать ей эти циничные слова? А чего он, собственно, ждал? У него уже был печальный опыт. Брак с Лореттой заключался по любви, с восторженно открытыми глазами. И чем все закончилось?! Этот брак стал для него настоящим открытием: он понял, какими «прокисшими» могут быть отношения между двумя людьми, когда один из них не хочет идти на компромисс.

С другой стороны, брак его родителей был хорошим примером. И он видел, что по-настоящему важно в супружеской жизни, и верил в это всей душой. Если б это было не так, он бы не решился на столь экстраординарный шаг в отношении Джулии. Он чувствовал (или по крайней мере думал, что чувствует), что она вполне разделяет его взгляды в этом вопросе. «Я хотел выпить за нас, – размышлял Том. – В тот момент я не хотел думать, что все это нереально и нам не следует предаваться мечтам. Почему Джулия решила уничтожить эту иллюзию в тот миг, когда она была такой… невообразимо прекрасной и опасной?»

Может, Джулия, узнав, что ему нужен ребенок, решила воспользоваться этим? Он богатый мужчина, миллионер. В конце концов, женщины часто становятся такими, какими их хотят видеть мужчины, – ставя на карту все, что имеют, в надежде на удачу. Тома неоднократно предупреждали насчет таких махинаций и адвокаты, и финансисты, и даже Патрик однажды упомянул об этом. И все же Том хотел верить Джулии, он не собирался искать какие-либо доказательства ее вины. Женившись на Джулии, он неожиданно почувствовал себя уязвимым.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После освежающего сна вчерашний разговор не имел для Джулии никакого значения. Она поняла, что он был лишь следствием напряжения, усталости и стресса, и поэтому решила за завтраком попросить у Тома прощения и обязательноприкоснуться к нему. Отдергивая шторы, Джулия невольно подумала, что, если погода хорошая, они могли бы позавтракать на свежем воздухе под большим зонтом от солнца, а потом…

А что было бы потом, она не успела додумать, потому что почувствовала себя очень странно: как будто на нее вылили ведро ледяной воды, а потом ведро кипятка. Все произошло так быстро и безболезненно, что Джулия сначала засомневалась, действительно ли это было. Вдруг, совершенно неожиданно, она почувствовала, что истекает кровью. Единственное, что она могла предпринять в этот момент, – замереть на месте. А когда Том постучал в дверь, Джулия ответила ему так тихо, что он вряд ли ее услышал. Борясь с головокружением, она увидела, как открылась дверь, и Том спросил ее:

– Джулия, с тобой все… – и вдруг замолчал. Джулия смотрела на него и безошибочно прочла в его глазах ужас и недоверие.

– Ты не беременна. Все это время ты лгала мне! Ты никогда не была беремен… – Том снова замолчал: страшная догадка, словно ножом, обрубила конец фразы.

Ее испуганное лицо показало ему, что он ошибся. Брак с Лореттой научил его отличать правду от лжи, и сейчас он был уверен, что Джулия не лжет, что она действительно беременна. Или была до этого момента.Может, она потеряла ребенка? От одной мысли об этом у него вдруг мучительно сжалось сердце, и он понял, что она сейчас чувствует.

– Джулия, прости меня, – прошептал Том, подойдя к ней. – Прости, что я сомневался в тебе.

– Ничего, – ответила она, склоняя голову ему на грудь и закрывая глаза.

Джулия выглядела такой одинокой, что сердце у него сжалось от сострадания.

– Отвези меня к доктору, пожалуйста, – тихо попросила она.

Позвонив знакомому акушеру, Том помог Джулии добраться до лифта, а потом бережно посадил ее в свой «БМВ». В это воскресное утро было мало прохожих. Как будто это могло чем-то помочь! Они оба молчали, говорить не хотелось – хотелось лишь, чтобы все поскорее закончилось. Они хотели выяснить, был ли это выкидыш или что-то другое. Том вырос в семье докторов и поэтому знал, что такое случается в двадцати случаях из ста, особенно если это первая беременность.

Его мать испытала это на себе еще до рождения Коннора. Тому было шесть, когда произошла эта трагедия, но он до сих пор помнил, сколько было пролито крови и слез, помнил, как мать отвозили в госпиталь. Через много лет мать призналась ему, что в той сложной ситуации их утешало одно: у них уже были дети. Но Том не поверил ей тогда, потому что помнил, как безутешна она была, потеряв этого ребенка, далеко не первого в их семье, но такого же желанного, как и остальные.

Зачать ребенка таким необычным способом, пожениться только ради малыша, чтобы через день после свадьбы потерять его? Нет, так не должно было случиться, это слишком ужасно!

Том вел машину очень неуверенно, и ему сказочно повезло, что движение было не таким интенсивным, как в будние дни. Кроме того, прожив в этом городе всю жизнь, Том почему-то путал названия улиц и мог легко заблудиться.

Акушер доктор Стерн приехал на работу незадолго до того, как автомобиль Тома и Джулии остановился у ворот больницы, поэтому как раз открывал кабинет, когда они подошли к нему.

– Вы достаточно быстро приехали, – сказал он. – Пройдите в соседний кабинет и разденьтесь, миссис Каллахан. Там вы найдете одноразовые простыни и хороший кондиционер – ведь с ним намного комфортнее, не правда ли?

Доктор Стерн оказался заботливым и добрым седовласым старичком с огромным жизненным и профессиональным опытом.

Подождав, пока Джулия разденется, Том прошел вслед за ней в комнату для осмотра. Джулия легла на стол, завернувшись в шуршащие простыни по пояс. В кабинете стоял какой-то тихо жужжащий прибор и ультразвуковой сканер. Джулия чувствовала себя в безопасности и поэтому была гораздо спокойнее. Деловая атмосфера медицинского учреждения с многочисленной техникой сменила утренний кошмар, успокаивая растревоженные нервы. Наконец-то они узнают правду, ведь доктор Стерн сталкивался с подобными случаями не раз, а значит, помогал многим парам преодолеть это трудное время, объяснял им, что нужно делать, как жить дальше… Том взял ее за руку, и они в один голос сказали:

– У тебя такие холодные руки!

Потом он не удержался и воскликнул:

– Черт побери, Джулия, это настоящий ад.

Вот то единственное, что он произнес за последний час. Джулия понимала, что Том ругается, потому что его мучают сомнения, потому что он втайне не доверяет ей.

Да, он не доверял ей, и у него были на то причины. Она погрузилась в свои собственные размышления и никак не отвечала на его старания сблизиться с ней, хотя он сидел так близко и так нежно сжимал и поглаживал ей ладони!

Неожиданно Джулия поняла: угроза потерять ребенка расставила все четко по своим местам. Она стояла перед выбором: либо позволить его недоверию перерасти в обиду и негодование, которые будут медленно разрушать все хорошее, что они успели создать, до тех пор, пока «основы» их взаимоотношений не рухнут, превратившись в пыль; либо предотвратить эту катастрофу заранее. И Джулия выбрала второй путь.

– Том, – медленно произнесла она, заглядывая ему в глаза.

– Да? Что такое?

Он наклонился к ней так близко, так сильно сжал ей руку, что Джулия видела и чувствовала тревогу в черных внимательных глазах и какую-то неуловимую нежность.

– Сегодня утром, когда ты вошел в комнату и увидел…

– О Джулия, – простонал Том, – я готов сделать что угодно, лишь бы вернуть назад эти ужасные слова. Все что угодно! Это было… я был…

– Я знаю, знаю, Том, – сказала она, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Давай забудем о них, хорошо? Их нет. Я понимаю, ты был… все в подобной ситуации отреагировали бы точно так же… Просто побудь со мной, пожалуйста! – И Джулия разрыдалась, не в силах больше сдерживать слезы.

В порыве сострадания Том поцеловал ей руку, которую по-прежнему сжимал в ладони, потом наклонился, чтобы ее поцеловать, и они замерли, наслаждаясь таким долгожданным, таким нужным им сейчас поцелуем. Тут открылась дверь, и вошел доктор Стерн.

– Давайте посмотрим, что тут у нас случилось, – мягко сказал он. – Сейчас я намажу ваш живот специальным гелем, проведу по нему специальным прибором, и мы увидим все, что должны увидеть.

– Вы полагаете, что ребенок выжил? – довольно бестактно вмешался Том, боясь поверить собственным словам.

– Давайте посмотрим. Есть очень хорошие признаки, но я ничего не обещаю.

На сканере появились какие-то искаженные, расплывчатые очертания, потом доктор настроил монитор, и среди общей серости и однообразности возникло нечто серповидное.

– Вот, мистер и миссис Каллахан, – сказал он тихо, – видите внутри серповидного тела смутные очертания? Это и есть ваш ребенок. А вот его сердцебиение: видите пульсирующее пятно в центре?

– Да, да! Я его вижу! – воскликнула Джулия. – Это… это так…

– Это самое потрясающее кино, какое я когда-либо видел в своей жизни, – выдохнул Том.

– Здесь есть еще один сюрприз для вас, будущий папаша… – пробормотал доктор Стерн. – Вот это да!

Джулия была так счастлива, что не слушала доктора, а потому сильно смутилась, услышав его последние слова. На мониторе снова проступило серповидное тело. Оно изменилось: стало толще на конце. Нет, погодите, это еще одно серповидное тело! Доктор Стерн возликовал, заметив, что в центре второго тела тоже пульсирует светлое пятнышко. Том догадался первым.

– Это… Боже, вы хотите сказать, что у нас близнецы?!

– Да, близнецы, – улыбаясь, подтвердил доктор Стерн. – Мои поздравления!

– Близнецы, – как эхо повторила Джулия. – А было столько крови.

– Кровотечения при беременности действительно очень пугают, – согласился акушер. – Но они не обязательно имеют столь печальный смысл. В вашем случае, скорее всего, произошел разрыв артерий матки, но ваш организм был к этому готов, потому что наступило время создавать новую, более крепкую плаценту.

– А когда кровотечение прекратится, все снова будет нормально? – спросил Том.

– Нормально для близнецов, – ответил доктор Стерн, – но не для матери. Это две разные вещи! Постарайтесь не перенапрягаться, миссис Каллахан. Вам придется навестить меня еще несколько раз, чтобы я мог осмотреть вас более тщательно. Я настоятельно рекомендую вам с мужем в течение следующей недели воздержаться от супружеских отношений.

И доктор Стерн строго посмотрел на них из-под очков. Том и Джулия молча кивнули.

– А теперь вынужден покинуть вас, скоро мне принимать роды.

– Никаких супружеских отношений целую неделю, – тихо повторил Том.

– Здесь поможет жесткий самоконтроль, – добродушно заметил доктор Стерн. – Уверен, вы справитесь.

– Да, конечно, – согласился Том. – Конечно, справимся. Я имею в виду, что…

Джулия посмотрела на него и увидела в его глазах тоску и страдание: обширнейшие возможности трактовки термина «супружеские отношения» накладывали вето на многое.

– Я подожду тебя в коридоре, Джулия, – пробормотал Том, а в голове вертелось одно: «Никаких супружеских отношений в течение недели».

Чтобы скрыть волнение, он даже сделал вид, что прочищает горло. Ну уж нет! – решил он. Том по характеру был упрямым бунтарем, непослушным ребенком: если ему запрещают делать что-либо, он немедленно поступает наоборот. Позже, когда родители говорили ему, что нужно каждый день ходить в колледж и изучать там делопроизводство и компьютер, прежде чем открывать с Патриком собственное дело, он чувствовал жгучую досаду, такую же, как сейчас. Том до сих пор не имеет диплома об окончании колледжа, хоть и умудрился закончить институт, и очень жалеет об этом. А тогда он сказал родителям и в шутку и всерьез, что это их вина: если бы они не давили на него и не говорили, что ходить в колледж необходимо…

Том считал, что испытывает сильнейшее давление на собственные чувства с тех пор, как Дон Жуан и… а может, Самсон и… Нет, он не вспомнил никого, кто, будучи в браке, позволил бы себе подобное сексуальное сумасбродство, причем навязанное извне. Том действительно хотел Джулию, хотел, чтобы его жена лежала рядом с ним, учащенно дыша от его прикосновений, хотел ощутить жар ее кожи, хотел, чтобы их тела сплелись в едином порыве, чтобы они испытали блаженство от нежности и страсти.

Неожиданная мысль вернула его к реальности: эта мука будет длиться не одну неделю, потому что они заключили брачный контракт, который не предполагает близких отношений между ними. Вообще никаких близких отношений. Том испытывал сильное искушение обвинить юристов в том, что они узаконили такую вопиющую глупость, но потом вспомнил, что это была его идея.

– Джулия, что случилось? – выдохнул Том, чувствуя, как внутри него все сжалось от страха, и бросился к ней, ругая себя за то, что оставил ее одну.

Днем он по срочным делам заехал в офис, а вернувшись, увидел, что Джулия, попивая сок, смотрит телевизор, подложив под себя диванные подушки и приподняв ноги вверх – очевидно, чтобы снять напряжение и усталость. Когда же Том подошел к ней, она неожиданно разразилась бурными рыданиями. «Если случилось что-то плохое, почему она не позвонила мне в офис? – сразу подумал он. – Она же знала, что я весь день буду там!»

– Ничего страшного. Это пустяки.

– Пустяки?! Ты же плачешь.

– Просто я беременна.

У Тома отлегло от сердца.

– Думаю, тебе и мне это давно известно.

Он сел на диван рядом с Джулией, чувствуя ее тепло.

– Нет, я имею в виду другое: беременность заставляет меня плакать без видимых причин. Гормоны. Сначала я чувствую себя такой счастливой, что готова воспарить к небесам (младенцы все такие милые!), а потом вдруг…

– И все-таки есть же какая-то причина…

– Я очень рада тебя видеть, – призналась Джулия. – Я очень… скучала по тебе, Том.

– О, дорогая!..

Он поцеловал ее, не смог удержаться. Сначала он ощутил мягкую солоноватость ее губ от недавних рыданий, а потом почувствовал сладость апельсинового сока, который она пила. Их поцелуй был долгим и нежным.

«Если она опять расплачется…» Сначала, услышав жалобные посапывания, Том решил, что так оно и случилось, но потом догадался, что она просто наслаждается поцелуем и не собирается ни плакать, ни протестовать. Том подумал, что Джулия, так же как и он, нуждается в подобной эмоциональной встряске, чтобы кровь быстрее побежала по жилам.

Ее тело чутко отвечало на его прикосновения. Джулия сцепила руки у него за головой, щекоча его шею дыханием, потом Том почувствовал, как ее руки нежно взлохматили ему волосы. Он сильнее прижал ее к себе, и Джулия блаженно откинулась назад так, что, целуя ее, он мог чувствовать восхитительную упругость ее груди. Том ощутил, как напряглись и набухли ее соски, и ему захотелось ласкать и гладить их без конца. Он плавно провел рукой вдоль изгибов ее тела и стал торопливо расстегивать маленькие пуговки на ее блузке, одну за другой, до тех пор, пока шелковая ткань сама не соскользнула с плеч.

Насладившись ее жаркими губами, Том немного отстранился, чтобы рассмотреть ее восхитительную, высокую, молочного цвета грудь, и понял, что после целого дня, проведенного в мучительных попытках не думать об ее сексуальности, не может противиться охватившей его страсти. Том неторопливо расстегнул бюстгальтер и начал ласкать ее потрясающую грудь.

Джулия смотрела на Тома как завороженная, не в силах перевести дыхание. Ей не следовало допускать такое развитие событий, но теперь уже нельзя было остановить этот вихрь страсти. Существовала дюжина весомых причин, объясняющих, почему ему нельзя ее целовать, так дразняще расстегивать пуговицы на блузке, прикасаться к груди, делая ее соски удивительно упругими. Он не должен, но делает это. И Джулия ничего не могла изменить, чувствуя, как напрягается каждый мускул тела, требуя ласки, требуя прикосновений его рук и губ.

Он снова наклонился к ее губам, и Джулия почувствовала, как его язык, лаская, дразнит ее нёбо. Оторвавшись от ее губ, Том начал целовать ей шею, потом снова нежно коснулся ее наполнившихся странной истомой сосков.

– Они восхитительны, – прошептал Том, ласково проводя пальцем по окружности сосков, – но почему-то смуглого цвета, я и не знал, что такое возможно.

– Раньше они не были такими, а сейчас темнеют с каждым днем, – ответила Джулия, чувствуя неземное блаженство от его прикосновений: никогда ни один мужчина не ласкал ей грудь так нежно и благоговейно.

Том вздрогнул, не в силах больше ждать. Он хотел немедленно подняться с ней наверх, снять наконец с нее всю одежду и заниматься любовью снова и снова. Эти смуглые соски, жаждущие ласки, ясно говорили, что он, Джулия и их ребенок сплелись сейчас в единое целое. Том знал, что Джулия хочет этого так же сильно, как и он. Все ее тело «кричало» об этом, и не нужно было никаких других слов: и жаркие губы с капельками влаги, и румянец на щеках, и чувствительная к его прикосновениям грудь. «А вдруг, отдавшись друг другу, мы спровоцируем еще большее кровотечение? – На Тома словно вылили ведро ледяной воды. – А если мы потеряем нашего ребенка, наших детей, то начнем ненавидеть и обвинять в этом друг друга. Нет, я не могу пойти на такой риск!»

– Джулия… – Том повернулся к ней спиной, не в силах заглянуть ей в глаза.

– Ничего не нужно объяснять, – сказала она хрипло, – я все понимаю.

Том словно блуждал во тьме в поисках выхода и наконец увидел тот единственный луч света, который мог ему сейчас помочь, – юмор.