Текст книги "Экодипломат"

Автор книги: Лиланд Модезитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

XVII

Натаниэль изучал свое отражение в зеркале. Желто-коричневый китель из блестящей ткани не очень ему шел. В нем эколитарий казался чересчур мясистым.

– Ну и ладно, – пробормотал он, нажав кнопку, чтобы приглушить освещение.

Разумно ли выходить в таком виде?

Наверно, нет.

На этот раз он решил не пользоваться личным выходом, а прошествовать через все помещение легатуры. Сотрудники куда-то разошлись, осталась только Хиллари Уэст-Шабаш, владычествовавшая в приемной, – леди, задачи которой Натаниэлю еще предстояло узнать.

– О, лорд Уэйлер. Вы меня застали врасплох.

По лицу ее пробежало несколько сменяющих друг друга выражений, одно из которых Натаниэль принял за стыдливое.

– Сего не желал, – провозгласил он. – Только лишь ухожу.

Покинув легатуру, эколитарий огляделся по сторонам. В коридоре было почти пусто, но неясная тень в дальнем конце привлекла его внимание. Натаниэль прильнул к стене и двинулся в боковое ответвление – должно быть, оно в конце концов вело к отдельному входу в его личные апартаменты.

Опустившись на корточки, он осторожно заглянул за угол как раз вовремя, чтобы заметить троих людей в повседневной одежде, решительно шагавших в том самом направлении.

Натаниэль выпрямился, инстинктивно бросив взгляд за спину, и нахмурился.

Несмотря на гражданские костюмы, двое из трех явно имели военную выправку. А кто же третий? Его походка почему-то казалась знакомой, почти такой, как у самого Натаниэля.

Эколитарий негромко присвистнул. Если он не ошибся, его ждут большие неприятности. Следующий вопрос – как миновать ловушку, при этом не выдавая себя.

Когда эти трое обнаружат, что он не собирается выходить через заднюю дверь, они отправятся на поиски, а также предупредят свое начальство в Минобороны.

Натаниэль стал взвешивать возможные варианты, одновременно проверяя некоторые предметы, что всегда носил с собой.

Из кармашка в поясе он извлек тонкий золотой плащ и золотую же маску. На некоторых планетах – правда, в Нью-Августе такого обычая не было, – подобные маски носили, отправляясь по делам, не терпящим огласки. Этого вполне хватит, чтобы кое-кто в течение некоторого времени принимал Натаниэля за другого.

Следующим появился деревянный игломет, сыгравший столь важную роль в его беседе с Сэргелем. К нему имелось два вида боеприпасов: одни смертельные, другие – вводящие жертву в своеобразное расстройство сознания, после чего ее воспоминания о периоде, начинавшемся за несколько минут до выстрела и длившемся сколько-то суток, путались. Именно ими эколитарий и зарядил оружие.

Невидимая атака – наиболее предпочтительный вариант, но если это невозможно, неожиданная лишь немногим хуже.

По мере приближения ко входу в его апартаменты коридор сужался. Натаниэль следил за тремя людьми до тех пор, пока не убедился, что они действительно направляются именно туда.

От занятой им позиции за углом расстояние до ближайшего «сотрудника» – светловолосого мужчины где-то сантиметров на шесть ниже эколитария – равнялось приблизительно восьми метрам. Его напарница, высокая темноволосая женщина, остановилась наблюдать за пересечением двух коридоров. Третий – на нем тоже был плащ, а манерами и лицом он напоминал эколитария – застыл у дверей со станнером в руке.

Натаниэль завел игломет за угол и выстрелил.

Вжих! Вжих!

Первый оперативник схватился за шею и попытался выдернуть иглу. Конец древка растворился у него в пальцах. Левая рука дернулась, следом подвернулась правая нога.

Женщина успела обернуться.

Вжих! Вжих!

Первый бился на полу. По длинным пустым коридорам разносилось гулкое эхо.

Натаниэль удивился самоконтролю оперативника. Большинство людей к этому моменту давно бы уже впали в бред.

Женщина смотрела на тонкое, уже начавшее таять древко, торчавшее у нее из ладони, огромными глазами. Прежде чем она догадалась, что происходит, по ее телу пробежала судорога – яд начал действовать.

На двух противников ушло четыре выстрела. Плохо, подумал Натаниэль, перезаряжая игломет.

Оставшийся имперец – поддельный эколитарий – смотрел то влево, то вправо, пытаясь понять, откуда стреляли. Наконец он принял верное решение и побежал в ту сторону, где лежала, содрогаясь, женщина, – прочь от Натаниэля. Тот защелкнул обойму, дождался, пока противник свернет за угол, и почти бесшумно скользнул за ним.

Оказавшись в том же коридоре, Натаниэль увидел, как удирающий имперец сталкивается с прохожим – мужчиной средних лет – и сбивает его с ног. Пробегая мимо этого несчастного, эколитарий не стал задерживаться, а просто всадил в его тело иглу.

На следующем перекрестке – метрах в тридцати от главного коридора, который вел к лифтам, – имперец остановился и обернулся к эколитарию, наведя на него станнер.

Вжих!

Натаниэль спустил курок игломета. Расстояние слишком велико, зато рука противника дрогнет… Дрогнула.

Вррррр! – заряд станнера прошел над его левым плечом. Натаниэль метнулся вправо, перекатился через спину и продолжал бежать. Правая рука онемела, но стрелять это не мешало: еще одно преимущество левши.

Вжих!

Игла вошла имперцу прямо в горло – единственное место, не прикрытое одеждой. Он пошатнулся. Этой короткой секунды Натаниэлю хватило на то, чтобы выбить у противника станнер и ударить его локтем в челюсть.

Тут же эколитарий спрятал игломет, подобрал станнер и взвалил бесчувственное, но продолжающее извиваться тело себе на плечо. Меньше чем через минуту он уже свалил агента в общественной переговорной кабинке рядом с лифтами.

По пути туда ему повстречалась лишь одна пара прохожих. Женщина поспешно отвернулась, мужчина продолжал смотреть, пока не потерял эколитария из виду.

Набирая номер, Натаниэль стоял так, чтобы заслонять обвисшего имперца от посторонних глаз.

– Канцелярия сенатора Хельмсуорта.

На том конце провода оказался не обычный для секретарских должностей вежливый мужчина, а женщина в бледно-голубом пиджаке, со слегка взъерошенными темными волосами.

– Натаниэль Уэйлер. Мне нужна Сильвия Ферро-Мэйн.

– Одну минуту.

Экран мигнул, и через секунду на нем появилась Сильвия. На ней был тот же зеленый с серым костюм, что и за обедом.

– Лорд Уэйлер! Какой сюрприз!

– Это еще цветочки. – Он отодвинулся от экрана и подтащил к нему так и не пришедшего в сознание имперского агента.

– О!.. А почему вы звоните мне?

– Мне пришла в голову мысль, что кто-нибудь из ваших знакомых захочет пообщаться с этим джентльменом прежде, чем он очнется. Полагаю, вы заметили его определенное сходство со мною. Следовательно, ваши знакомые могут быть рады возможности поговорить с ним, если подберут моего подопечного раньше, чем его начальство.

– Где вы находитесь?

– Неподалеку от легатуры, в кабинке связи у самых лифтов.

– В таком случае все можно организовать. Вы останетесь там?

– Ненадолго. Я перезвоню вам позже. Учитывая обстоятельства, я и так уже слишком долго с вами разговариваю.

– Понимаю.

Экран погас. Натаниэль покачал головой. Он считал себя быстрым, но Сильвия оказалась еще быстрее.

Эколитарий усадил имперца в заднем углу кабинки, так, что его трудно было заметить снаружи, и зашагал к лифту, на ужин с Марселлой. Оставалось лишь надеяться, что ИРС найдет лже-Натаниэля раньше, чем военные.

XVIII

Спустившись на нижний этаж, Натаниэль подозвал тоннельное такси и поехал на Плаццо-д'Артин, где в «Золотой сверхновой» ему предстояло встретиться с Марселлой.

Забравшись на заднее сиденье, он растирал правую руку. Чувствительность постепенно возвращалась.

Не дама ли руководила комитетом по его встрече? И если нет, то почему?

Натаниэль пожал плечами и сделал глубокий вдох, чтобы расслабить слишком напряженные мышцы.

Несмотря на свое название, «Золотая сверхновая» располагалась в тихом уголке многоэтажного торгового комплекса. Натаниэль с удовольствием заметил, что оделся к ужину вполне стильно, хотя и несколько в молодежном духе.

– Я вижу, вы добрались без проблем. – Марселла Ку-Смайт ждала его в вестибюле ресторана. На ней был приталенный жакет янтарного цвета с высоким воротником и слегка расклешенные брюки. На взгляд Натаниэля, этот цвет шел к ее светлой коже куда лучше, чем каштаново-красный, принятый в Имперском Министерстве коммерции. Он не упустил и того, что складки жакета в одном месте слегка топорщатся: в них скрывался станнер.

Возникший из ниоткуда официант отвел их к столику в углу. Зал был полон людей, очевидно, обеспеченных – сам факт наличия официантов говорил об уровне заведения. Значит, Марселла – женщина с достатком. Или счет оплачивает государство. Или и то, и другое.

Когда они сели, Натаниэль задал ей этот вопрос.

– Вы еще прямолинейнее, чем я, – ответила Марселла. – Позвольте нам, бедным имперцам, иметь хоть какие-то секреты.

– Вы и так для нас – большая тайна, – возразил эколитарий. – Меня многое озадачивает. Терра – центр Империи, но живут здесь немногие. Вы строите башни-небоскребы, но наглухо их запечатываете и перемещаетесь под землей.

– А разве вы не знаете?.. – Впервые в ее голосе прозвучала нотка враждебности. – Или на Аккорде теперь историю не изучают? Или вы забыли, почему война называлась Экологическим Мятежом, прошу прощения, Экологической Схизмой?

– О Лесной Господь! Неужели до сих пор?..

В курсе истории упоминалось о том, что Институт применял экологическое оружие против самой Терры. Эти же технологии там все еще преподавались. Однако Аккорд давно уже оправился от последствий войны.

Марселла отмахнулась:

– Полагаю, вы не учитываете долговременные эффекты. Дело в том, что экология Терры сейчас очень хрупка, она так и не восстановилась после Эпохи Расточительства и первых планетарных войн. Нет, выходить наружу можно, и некоторым это позволяется, но мы предпочитаем перестраховываться. Если вы заметили, все башни – их существование необходимо для жизни Империи – расположены в Нью-Августе. За пределами города мы стараемся свести любое негативное влияние на окружающую среду к минимуму.

Натаниэль понимающе кивнул.

– Для столь умного и якобы открытого человека вы мало рассказываете о себе, – сказала Марселла.

Эколитарий развел руками.

– Моя жизнь – открытая книга.

– Да, только с чистыми страницами, – кисло улыбнулась она. – Или написанная на каком-то древнем и непонятном языке.

Со своего места (он сидел спиной к стене) Натаниэль оглядел зал. Что-то в расположении столиков его беспокоило; что именно, он еще не понял.

– Марселла, вы выдающаяся и весьма остроумная женщина и не устаете меня развлекать. Так подскажите мне, что и как я должен делать, чтобы добиться успеха на переговорах?

Ее улыбка исчезла.

– Не здесь. Приходите ко мне завтра. Скажем, в 14.00.

Вопрос задан, ответ получен.

– Склоняюсь перед вашей всеобъемлющей мудростью. Кстати, о мудрости: не просветите ли, что следует заказать?

Прежде – когда Натаниэль видел ее на экране и когда они встречались в Министерстве – прическа у Марселлы была выше и строже. Теперь же песочные волосы разметались по плечам, и со своей легкой желтизной кожи и в темно-янтарном костюме спецпомощник казалась золотой девочкой – и не скажешь, что это взрослая женщина. Зеленый цвет глаз в неярком искусственном свете чуть побледнел, но все равно она была прекрасна.

– Фирменные блюда здесь всегда отменны, однако мне больше всего нравятся пряные огнехвосты.

– Тогда возьму пряных огнехвостов.

– Вы в самом деле верите на слово прожженному имперскому бюрократу?

– По таким малозначительным вопросам – да.

По ее лицу скользнула едва заметная тень, и эколитарий успокоился. Спецпомощник Марселла Ку-Смайт не привыкла, чтобы в ее словах сомневались. Ни в какой сфере.

– Как вы попали в бюрократический аппарат? – спросил он.

– Так же, как любой другой способный студент из семьи простолюдинов, специализирующийся на прикладной политтеории. Сдала с отличием императорские экзамены, получила назначение в Министерство коммерции. – Марселла чуть нахмурила брови, будто начало карьеры, увенчавшейся одной из высших вспомогательных должностей в имперской структуре власти, было самым заурядным.

– А что ваши родные?

– Мама довольна, хотя она из «ястребов» и предпочла бы, чтобы я получила офицерский чин. А отец… ну, он просто хотел, чтобы я занималась тем, что мне по душе. В общем, ничего необычного, – ответила она. – А вот вас, напротив, окружает ореол таинственности и романтики с легким намеком на опасность.

– Почему? Потому что родом я с мерзкой планеты Аккорд?

От необходимости отвечать Марселлу избавил появившийся официант. Натаниэль кивком предложил ей делать заказ.

– Две порции пряных огнехвостов, два имперских салата с маккейскими орехами и графин «Креммлинга». – Она взглянула на эколитария. – Хотите что-нибудь еще?

– На ваш выбор.

– И сыр на десерт, – добавила Марселла, повернувшись к официанту. – Достопочтенный гость…

– К черту! Меня зовут Натаниэль. Всегда звали и всегда будут звать. Терпеть не могу – «достопочтенный то», «достопочтенный это». Из «достопочтенна» каши не сваришь.

– Хорошо, Натаниэль. Но вы так и не ответили на вопрос, который не позволили мне задать.

– Какой?

– Почему мне кажется, что вы – само воплощение таинственности?

– Во мне нет ничего таинственного.

– Вот как?

– Мне тридцать восемь стандартных лет, у меня светлые волосы, последние пятнадцать лет я некоторым образом связан по работе с многоуважаемым Институтом.

– О да. Боевик Института и в то же время – известный экономист. Высококлассный пилот-разведчик и в то же время – преподаватель. В последнюю минуту вас выдергивают из Института и ставят руководить торговой делегацией. Ничего таинственного?

Способность Марселлы получать информацию произвела на Натаниэля впечатление, особенно учитывая, что в письменной форме эти данные существовали только на Аккорде. Он пожал плечами и изобразил улыбку.

– Что я могу сказать? Я думал, вы не станете смешивать работу и личное общение.

Марселла любезно улыбнулась в ответ, и на миг ее взгляд потеплел.

– Вы выиграли.

Натаниэль предпочел ответить великодушно:

– Вероятно, вы правы, я действительно вызываю такое ощущение. Но то же самое можно сказать и о вас. Мне известно лишь, что вы необычайно талантливы, что вы работаете на лорда Ротоллера и что…

– И что?

– И что я опасно близок к тому, чтобы тоже смешивать личное общение с работой. Больше не буду.

Он глотнул «Креммлинга» – легкого белого вина с искринкой – и стал ждать, когда Марселла начнет есть только что поданный салат.

Может, она ждет, что начать должен он? Чертов этикет. Натаниэль взялся за вилку и вскоре понял, почему блюдо называется имперским. Для любого другого названия оно было слишком уж роскошным.

– Что вы на самом деле думаете о Нью-Августе?

Вопрос звучал невинно, однако Натаниэль решил, что при данных обстоятельствах следует отвечать по возможности честно.

– Я мало что успел здесь повидать, но уже чувствую дискомфорт от того, что не могу выйти под открытое небо. Полагаю, это одна из причин, по которым здешние архитекторы предпочитают высокие потолки.

– Лучше, конечно, спросить у архитекторов. Впрочем, по-моему, эта причина ничуть не лучше, чем любая другая. Просто у нас так принято.

– А если кому-то не нравится то, что принято?

Марселла пожала плечами.

– В любом обществе есть люди, которые в него не вписываются.

– Не могу сказать, что заметил здесь неприкрытое существование полицейского государства, но у меня складывается впечатление, как будто все находится под строгим контролем.

– Как и следовало ожидать.

– Недовольные попадают в психиатрические больницы?

– Не обязательно. В этом преимущества Империи. Если им не нравится в Нью-Августе или еще где-то на Земле, они могут сесть в корабль и отправиться на любую из доброй сотни планет.

– Это поощряется?

– Говоря откровенно – да. Чем меньше здесь народу, тем меньше давление на окружающую среду и ниже общественное недовольство.

– А разве мысль о негативном влиянии плотности населения и уровня комфорта на социальную гармонию не просто миф?

– Имевшие место бунты, связанные с нехваткой жилья, а также работы вашего же ученого Вондерйоргта и эксперименты Кляймерсоля говорят об обратном. На практике ни одно государство не может допустить подобного ухудшения ситуации, сохраняя хоть какие-нибудь претензии на существование гражданских свобод.

– Разве подобные теоретические вопросы не выходят за рамки вашей сферы деятельности?

– Ничуть.

Больше Натаниэль ничего не спрашивал, а сосредоточился на пряных огнехвостах.

– Очень вкусно.

– Вы их прежде не пробовали?

– Нет. Наша кухня куда проще.

– Скажите, на что похож Аккорд? Только не фразами из путеводителя – у нас есть стандартные справочники, кассеты, хроника, отснятая еще до Схизмы. На что он похож в наше время? Как вам кажется, чем он отличается от Империи?

– Не уверен, что смогу ответить с какой-либо долей точности.

– Меня устроит и неточный ответ, – рассмеялась она. – Знаете, вы очень осторожны. Все, конечно, понятно, но, может быть, слегка расслабимся?

– Хорошо. Раз так, то, во-первых, на Аккорде можно видеть небо. Оно зеленоватое, а солнце наше белее. Наверно. Солнце Терры я вижу лишь через пермостекло, а солнце Аккорда видел в своих садах и лесах. Я знаю по именам каждого человека в городке, где вырос, а здесь не могу судить, кто с кем знаком. На Аккорде все что-нибудь производят. Даже чиновники выращивают для себя овощи, или пишут, или сочиняют музыку, или поют.

– Настоящая утопия.

– Отнюдь нет. Наше общество молодо. Людям приходится усердно трудиться на двух-трех работах. Только на протяжении жизни нынешнего поколения мы смогли позволить себе содержать профессиональных политиков и бюрократов. И я не уверен, что это было к лучшему.

Марселла нахмурилась.

– Вы говорите, что Аккорд – молодая планета. Около четырехсот лет назад – для столь небольшой политической и социальной системы довольно большой срок – Аккорд был достаточно развит, чтобы спровоцировать, направить и успешно скоординировать многопланетную революцию, лишившую Империю всех возможностей проводить прямую экспансию и зоне Расселины. К тому же, – сухо добавила она, – около пятидесяти планет решило, что они предпочитают не делать выплат в имперский бюджет. Не могу подобрать правильного слова для описания столь эффективного в таком молодом возрасте государства.

Натаниэль пожал плечами.

– Вас интересовало мое мнение. По сравнению с Империей Аккорд пребывает еще в младенческом состоянии.

– Вы мало что написали на чистых страницах, Натаниэль.

– На каких чистых страницах?

– На тех, из которых сшита книга вашей жизни.

Прежде чем пытаться ответить, эколитарий доел последний огнехвост. Женщина знала больше, чем следует простому помощнику замминистра. Интересно, почему.

– На Аккорде все так скрытны?

– Нет.

– Кто такие эколитарий?

Вот об этом ему говорить совершенно не хотелось. Вопрос казался простым, но любой честный ответ привел бы к новым проблемам.

– Право слово, не знаю, как объяснить.

– Вы, должно быть, шутите. – В ее голосе чувствовалась недовольная нотка.

– Мы, эколитарий, довольно замкнутая группа. Так что сравнивать довольно трудно. Изначально мы были единой и полностью независимой силой, лежавшей в основе военного потенциала Аккорда. Сейчас это уже не так, хотя некоторое количество кораблей у нас осталось. Мы по-прежнему не подчиняемся правительству Координатуры и мало с ним связаны. Можно сказать, что мы – ученые, обладающие достаточной мощью, чтобы сохранять автономию от любых органов власти.

– Ученых обычно считают людьми мирными, а Институт мне почему-то не кажется мирной организацией, равно как назначение эколитария торговым посланником – миролюбивым актом.

– Не обязательно связывать ученых с пацифизмом. К тому же нельзя забывать, что моя кандидатура появилась в результате компромисса, так как ни нормисты, ни ортодоксистская оппозиция не могли протолкнуть на эту должность своего представителя. Кроме того, любой компромисс, достигнутый при посредничестве эколитария, не может вызывать вопросов даже у самых фанатичных ортодоксистов.

Марселла легонько кивнула.

– В этом свете ваше положение становится более ясным. Правда, лишь немного более ясным, должна заметить.

– Ваше же по-прежнему неясно совершенно.

– Какие виды искусства наиболее популярны на Аккорде?

Резкие смены темы, решил Натаниэль, – знак того, что Марселла выяснила желаемое. Во всяком случае, на данный момент.

Единственный неловкий момент возник, когда ужин закончился.

– Все было замечательно, Марселла. Позвольте проводить вас до дома?

– А может, лучше я вас провожу?

– Терранский обычай?

– Да. Хотя, работая с дипломатами, привыкаешь к чему угодно.

– Как насчет компромисса?

– Каждый возвращается домой поодиночке?

– Только в этот раз.

– Хорошо. Но обещаю поймать вас на слове.

– В свое время, – кивнул Натаниэль. – До завтра.