Текст книги "Судьба Отверженных. Констанция (СИ)"

Автор книги: Лика Анд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

Спустя некоторое время Неро уже сидел напротив Гори, та печально смотрела на демонисса.

– Я всегда знала, что ничего у вас не выйдет. Слишком уж обнажёнными были чувства Ситы.

– Как это? – поднял правую бровь демонисс.

– Она влюбилась в тебя всеми фибрами души, не представляла жизни без твоего присутствия. Когда ты не пришёл, она чуть с ума не сошла.

– Я не мог…

– Вот и я о том же говорю: у тебя на первом месте долг, а у неё – только ты. Пока влюблённость не переросла в истинное чувство, я попыталась отвлечь её, познакомить с другими обитателями нашего мира. Думала, что, возможно, кто-то приглянется, и она не будет лелеять чувства к тебе.

– Встречу с ангелиссом ты организовала?

– Что ты, что ты, – замахала пухлыми руками гномка. – Он случайно встретился. А я просто не мешала разговору. Да и не знала я, что он изгнанник. Выглядел очень похожим на ниссов. Думала, что не имеет высоких рангов, раз живёт в Городе.

– Он часто появлялся на горизонте Ситы?

– Встречались несколько раз, а потом она заявила, что никто ей, кроме тебя, не нужен.

Неро поблагодарил Гори и поднялся в комнату любимой.

Усевшись в мягкое кресло, закрыл глаза. Тотчас зазвучал голос Тары.

«Лесная полянка и много-много ландышей… Как я люблю это место! Хорошо, что Неро позволил мне бывать здесь, когда захочу.

Здесь пропадают все тревоги, душа становится свободной от всех мирских забот. Я лежу, а над головой склонили пахучие головки душистые цветы. Только я и ландыши! А ещё такое синее небо и пушистые облака. Как же хорошо!»

«Белая страна… Страна, созданная ниссой Амабель для сыновей… Так вот как Тара сумела сбросить навязанную извне чужую волю! Спасибо, мамочка! Только ты могла создать такую страну, где можно избавиться от чужого влияния!»

На душе у Неро стало легко и светло, точно встреча с любимой не за горами.

Спустя несколько дней Ирл нашёл брата на любимой полянке. Он держал в руках букет ландышей и мечтательно улыбался.

Сев рядом, младший нисс осторожно коснулся сознания брата.

– Ты в порядке?

– Мне приснилась Тара.

– В первый раз, что ли? – нахмурился Ирл. Он всегда поддерживал брата и хорошо чувствовал его боль. Между братьями была искренняя привязанность, которую передала им мать. А с её исчезновением эта связь не оборвалась, а только усилилась.

После того как Ситара шагнула в Туманный мир, Ирл почти возненавидел девушку. Её поступок принёс страдание любимому старшему брату. А с него Ирл всегда брал пример, ему подражал, его боготворил.

Видя страдания брата, Ирл запретил себе искать пару, довольствуясь Домом удовольствий.

Младший брат надеялся, что по истечении определённого времени старший брат забудет человечку, но глубоко ошибся, если по прошествии двадцати лет она ему всё ещё снится.

– Она плакала и говорила, что хочет мне счастья.

Ирл удивлённо поднял брови:

– Это что-то новенькое. Тара плакала?

– Видимо, подсознание таким образом пыталось донести её отчаяние и боль.

– И кто должен тебя осчастливить?

– Тара посоветовала посмотреть свою пару.

– Ох, уж эти женщины! Да демониссы давно не следуют этому обычаю. Он остался только в Верхнем мире.

– А я посмотрю, – упрямо возразил Неро

– Как скажешь! – согласился Ирл.

Неро не стал откладывать решение. И вовсе не потому, что боялся передумать – он не менял своих решений – ему и самому хотелось увидеть претендентку на замену Тары в его сердце.

Интуиция подсказывала, что любимая не зря приснилась, видимо, отпустила его.

Удобно устроившись на диване, Ирл лениво наблюдал, как старший брат подключается к базе данных, причём делает это визуально, а не ментально.

Над поверхностью стола возникла прозрачная сфера. В разных местах на ней замелькали крошечные искорки. Они манили к себе, приглашая в хоровод и обещая восторг соединения.

Даже Ирл приподнялся, испытывая желание принять приглашение. Неро же иронично улыбнулся, но всё же щёлкнул пальцами, отправляя свою искру в полёт.

Искорка полетела и остановилась, как бы раздумывая, к кому подлететь. Она неуверенно покружилась, робко двинулась к собратьям, перекликающимся на экране монитора.

Остановившись возле самой яркой группы, искорка протянула лучик. На её робкое приветствие откликнулись все искры, послав свои лучики.

– Не то, не то, – шептал Неро, выявляя степень совпадения.

Наконец искорка закружилась и осталась одна, сиротливо помигивая, испускала еле видимое свечение.

Ирл разочарованно вздохнул. Он больше брата надеялся, что тот обретёт пару. Тогда исчезнет из его взгляда эта всепоглощающая тоска, которую сдерживать так тяжело. Да, Неро – сильнейший демонисс, но и у него уже не хватает сил на подобное испытание. За что ему такое наказание?!

Ирл, внимательно наблюдающий за Неро, вдруг вскочил, подбежал к столу, дотронулся до плеча брата:

– Ты сходишь с ума! Зачем вошёл в Банк данных Верхнего мира?

– Тара не могла ошибиться!

– Конечно, – покачал головой младший демонисс, но больше не возражал и не пытался остановить старшего.

Когда на экране закружились две искорки, а потом слились в единое целое, братья опешили, не в силах вымолвить ни слова.

– Сто процентов! – прошептал Ирл, не веря своим глазам. – Даже у родителей было всего девяносто.

– Сейчас узнаем, кто это, – сказал Неро, мысленно умоляя искорку показать суженую.

Но экран вдруг погас.

– Стражи границ спохватились, – проронил Неро, усмехаясь.

– Теперь жди ноту протеста, – язвительно произнёс Ирл,

– Ерунда, – отмахнулся Неро.

Несколько дней ушло на разрешение конфликта, чем занимался Верховный демонисс. Сначала он был страшно недоволен поведение сына, но узнав истинную причину проникновения в информационный центр Верхнего мира, одобрительно похлопал старшего сына по плечу и пожелал удачи.

Неро метался по стране, загружая себя мыслимыми и немыслимыми делами, ожидая, когда все забудут об инциденте, а Ирл отправился к дяде посоветоваться.

Получив заветный кристалл, позволяющий безнаказанно проникать в любое измерение, он торжественно преподнёс его брату, за что получил такую счастливую улыбку, что на душе у него стало светло и радостно. Он знал, что скоро и его половинка нарисуется на горизонте. Причём это как-то связано с Неро и его судьбой.

Сердце Ирла сначала радостно затрепетало, а потом защемило. Душа заметалась в ожидании любви и невыносимых страданий.

«Пусть так!» – решил младший демонисс. – «Чем пустота в сердце».

Неро уединился на любимой полянке, погладил душистые цветы, осторожно пристроился между их стеблями, стараясь не примять ни одного листочка, и активировал кристалл.

Перед ним возник великолепный бальный зал. Нарядные ангелиссы сновали в галдящей толпе, отыскивая пару. Играла чудесная музыка. В центре кружились счастливые пары, нашедшие своё счастье.

У стены стояла тоненькая девушка в необычном наряде: короткая туника в стиле древнегреческих богинь. Белокурые локоны обхватил золотой обруч, а за спиной виднелся лук. Весь образ красавицы веял такой чистотой и свежестью, что демонисс замер в восхищении.

Конни смущённо опустила голову, уловив направленный на неё взгляд мужчины, стоящего у противоположной стены. Кто это? Показалось? Почему сердце пропустило удар, словно встретило родную душу?

Душа запела и попыталась унестись вслед исчезающему видению.

«Подожди!» – взмолилась ангелисса, закрыв глаза, пытаясь удержать прекрасное мгновение восторга соединения. Она сразу поняла, что перед ней мелькнул неясный образ того, кого она ждала всю свою жизнь.

Тут её кто-то дёрнул за руку, прошептав:

– Приди в себя, сестра!

Конни быстро подняла глаза, гордо выпрямилась, посмотрела на Ариану. Та лучезарно улыбнулась и пропела:

– Дорогая Констанция, позволь представить тебе моего учителя, лисса Хирама.

Мужчина приветливо улыбнулся девушке, подал руку. Когда она положила в неё свою ладошку, лисс сначала поцеловал её, нежно касаясь бархатистой кожи, а затем накрыл второй ладонью и спросил:

– Разрешите пригласить вас на танец, лисса Констанция?

– Разрешаю, лисс …, – церемонно присела в реверансе ангелисса.

От звука её голоса Неро вздрогнул, сердце готово было выскочить из груди. Этот голос он не спутал бы ни с каким другим не то что через двадцать лет, но и через тысячу.

Мелодичные интонации чаровали, заставляя сердце, пропустившее несколько ударов, забиться сильнее.

«О, Тара, любимая!», – простонал демонисс, закрыв глаза.

Когда же он их открыл, юная ангелисса уже кружилась в вихре вальса с высоким ангелиссом. Тот прижимал крепко её за талию и уверенно вёл в танце. Они смотрели друг на друга и улыбались. Девушка то и дело смеялась. Её смех разливался так счастливо и звонко, что на пару оглядывались, улыбались и вздыхали еле слышно. Неро уловил шёпот:

– Вот и ещё одна пара соединилась…

– Как красиво смотрятся!

– Она такая юная…

– А он уже зрелый лисс…

– Видно, долго ждал свою половинку!

Демонисс печально усмехнулся:

– «Неужели опоздал? Нет! Она не влюблена, только чуть заинтересована. Я найду способ познакомиться с этой красавицей! Конни… Констанция…», – имя казалось таким родным и знакомым. – «Она будет моей!»

С помощь кристалла демонисс мог беспрепятственно входить в информационные системы ангелиссов и даже посылать своё астральное тело в Верхний мир. Первое время Стражи пытались уловить чужеродное астральное тело, а потом привыкли и не замечали колебаний магических сфер, предполагая, что имеют дело с нелегальными агентами или даже с эмиссарами Братства.

Скоро Неро узнал почти всё о жизни средней дочери Верховного ангелисса. Он побывал и на её любимой вершине, вместе с ней радуясь и воспевая восходящее Светило. А ведь раньше он абсолютно равнодушен был к солнцу: есть оно и есть, светит и светит – у него же предназначение такое.

Взглянуть на мир глазами юной ангелиссы оказалось просто и вместе с тем сложно: слишком разное было восприятие окружающего мира. Конни восхищалась нежными ростками, пением птиц, радовалась каждому новому дню, словно впервые чувствовала утреннюю свежесть и дуновение ветерка.

Каждый звук мира отдавался в ней новой мелодией, которую она постоянно напевала, а потом наигрывала на арфе.

Неро понял, почему учитель младшей сестры вызвал у девушки интерес. Он не был похож на других высокопоставленных особ, приближённых к высшему кругу избранной знати, окружающей Верховного ангелисса.

Хирам олицетворял собой ум и совесть Верхнего мира. Он был учёным, посвятившим всю жизнь изучению Туманных миров. Неро не впервые узнал, что Туманный мир является областью, соприкасающейся со всеми мирами этой области пространства и времени, но чётко осознать, что он собой представляет, не мог. А этот высокий, плечистый лисс с мужественным лицом и рельефными мышцами, похожий на древних богов Срединного мира, кажется, не только мог, но и знал то, чего не знал ни один Высший.

«Мы могли бы стать друзьями», – подумал демонисс. – «А стали соперниками. Жаль… Но я не отдам тебе Констанцию. Она – моя судьба, моя жизнь, а у тебя на первом месте наука – переживёшь. Мне трудно соперничать с тобой, ведь ты можешь быть рядом с ней, а я нет. Но и у меня есть одно преимущество, о котором ты и не догадываешься. Что ж…. начнём действовать!».

Конни вышла из портала и замерла. Вокруг было необычно тихо. Да, Ведьмино болото редко оглашали крики птиц или голоса людей, но кваканье лягушек и стрёкот цикад раздавались постоянно.

Ангелисса потому и выбрала это место, что его редко посещали люди, а теперь ей показалось, что она чувствуют человеческую ауру. Кто мог забрести в это гиблое место?

Поправив лёгкий комбинезон, девушка решила не пользоваться крыльями, а подойти к развалинам замка пешком. В данном случае юная ангелисса решила довериться интуиции, которая её никогда не подводила.

Легко шагая по поверхности воды, Конни преодолела пространство до стен замка за несколько минут. Это строение забыто, заброшено. Здесь давно никто не жил, кроме летучих мышей. Замок наполовину разрушен, причём снаружи выглядит ещё хуже, чем внутри.

Единственные жильцы – летучие мыши – ночами собирались в большие стаи, поэтому шум стоял громкий, переходящий в ультразвук, который люди не переносили. Много суеверий возникло из-за этого. Например, что замок охраняет семиголовый змей, который превращает человека в дерево.

Замок считался оплотом тёмных сил, тем более, недалеко располагалось Ведьмино болото. Оно вызывало панический страх у людей, так как там обитают жуткие твари. Это было неудивительно, ведь болото являлось перекрёстком миров.

Когда Конни впервые обнаружила это место, то удивилась, что оно необитаемо. Нет, люди здесь жить не смогли бы, но существа из параллельных миров ― вполне. Однако они никогда не оставались, хотя частенько мелькали у портала. Кто-то или что-то их отталкивало. Это и привлекло юную ангелиссу, ещё не прошедшую инициацию.

Ангелисса закрыла замок защитным экраном и приходила сюда подумать и набраться сил в одиночестве, ведь в Верхнем мире нужно постоянно контролировать эмоции, следить, чтобы никто не смог проникнуть в твою голову, преодолев мысленный блок.

Конни немножко лукавила, когда давала такое объяснение сёстрам, так как прочесть мысли дочерей Верховного могли очень немногие, даже сам отец не решался на это, ведь дочери получили защиту от матери. А она была… Многие ангелиссы считали, что жена Верховного является дочерью Творца, на все вопросы она лукаво улыбалась, не опровергая, но и не одобряя предположения.

Войдя в заросший травой и кустарником сад, ангелисса поняла, что в замке находятся несколько человек, вернее трое. Двое из их них имели чистую ауру детей, а третий – чёрную ауру человека, решившего вступить на тропу чародейства.

Как они смогли войти? Проанализировав последнее посещение, девушка поняла, что не закрыла вход. Какая беспечность! Отец непременно наказал бы её за такое.

Конни вздохнула: отец был очень строг с детьми, а мать редко вставала на их защиту, только в том случае, если провинность была незначительной. Если честно, сёстры росли такими озорницами, что строгость родителей была оправдана…

Ах, сейчас не до сантиментов… Что за люди в спрятались в старых развалинах?

Неужели они пришли вместе? Не готовит ли чернокнижник детей в жертву? Ух, он даже не подозревает об их присутствии.

Измученные долгой дорогой, дети забылись тяжёлым сном.

Кто они? Как оказались здесь?

Глава 12

– Мама, мамочка, – прошептала малышка, не открывая глаз.

Джек поправил старенькое одеяло, погладил сестрёнку по голове. Она улыбнулась в ответ, видимо, посчитав, что ласковые прикосновения исходили от матери.

Мальчик не отводил глаз от ангельского личика сестры: пухлые щёчки, маленький носик, губки бантиком и золотистые кудряшки, которыми постоянно восхищался отец. Он говорил, что Лили вырастет настоящей красавицей и выйдет замуж за знатного лорда. Тогда семье не придётся влачить нищенское существование, а Лили станет высокородной леди.

Джек обвёл глазами грязную комнату подвального этажа со скудной мебелью: стол, два колченогих стула, деревянная кровать с тонким тюфяком, от которого несло потом и дешёвым пивом, ведь старый трактирщик пускал сюда переночевать своих нетрезвых клиентов.

Мальчик вздохнул, достал из кармана дырявых штанов мелочь, попытался посчитать. Считал он отлично, удивляя родителей, которые не могли себе позволить платить за обучение сына.

Переложив монетки из одной руки в другую, Джек вновь вздохнул: сбережения быстро таяли, хотя он экономил, как мог. Сам он почти не ел, отдавая свою порцию сестре.

Лили была мала, но сообразительна. В свои пять лет она понимала, что брат не доедает, поэтому каждую булку непременно делила на две части, не слушая Джека, который уверял, что уже поел.

Джек подумывал уже о том, чтобы пойти на Ярмарку рабочих, где мог бы получить какую-то работу, но оставить сестру было не с кем, а в этот подвал частенько наведывались грязные бродяги. Они с таким жадным любопытством смотрели на девочку, точно хотели проглотить.

Мальчик много чего повидал за свои девять лет, ведь вырос на улице, поэтому ни за что не оставит малышку на потеху этим грязным свиньям.

Эх, ну почему ушла в мир иной бабушка Энн?! С ней тоже жилось тяжело, но он мог найти работу, не опасаясь за сестру, за которой старая женщина присматривала, хотя была уже больна.

Похороны отняли последние сбережения, которые мать с таким трудом откладывала на чёрный день, пока был жив отец.

И тогда им не жилось вольготно, но у них был пусть старый, но свой дом в бедном квартале. Мать и дети работали в садике, выращивая салат для продажи, а отец трудился на одной из мануфактур. Там он и получил смертельную травму, попав по неосторожности руками в ткацкий станок.

Джек не верил, что его всегда острожный отец мог поступить так безответственно, и получил подтверждение своим догадкам, когда случайно встретил на улице двух мужчин, работавших с отцом. Они были мертвецки пьяны и шли, поддерживая друг друга, но всё равно падали на грязную дорогу, поднимались и, пошатываясь, следовали дальше.

Когда один из них, Уилл, упал в сточную канаву, другой, Роб, произнёс сиплым голосом:

– Там тебе и место, негодяй! Это же ты включил станок, когда Джон полез его ремонтировать.

– Помоги, Уилл! – прохрипел из канавы рабочий. – Мы теперь связаны.

– Связаны? – расхохотался Роб – Я убийство на свою душу не возьму!

– Так отчего же не сказал хозяину правду? – послышалось из канавы.

Роб протянул руку незадачливому дружку, помогая вылезти. Тот, кряхтя, упал на землю.

– Спасибо, друг. Я этого не забуду. А Джона я хотел только проучить. Не думал, что он так глубоко руки засунет. Сам же был недоволен, что Джон на хорошем счету у хозяина.

– Так-то оно так, – почесал засаленную шевелюру Уилл. – Только как теперь вдове детей прокормить?!

– У неё есть сбережения – проживут, пока малец не подрастёт.

– Жаль его, – вздохнул Уилл. – Джон всем помогал.

– А мы не можем помочь его семье – сами еле сводим концы с концами.

Джек был в шоке от услышанного. Он хотел подбежать к мужчинам, обвинить их в смерти отца, кричать, звать на помощь, но не мог сдвинуться с места.

Только когда рядом никого не оказалось, мальчуган опомнился и поспешил вслед за пьяницами, но их уже и след простыл. Куда они свернули? Или не были так пьяны, как показалось?

Никому не сказал мальчик об услышанном разговоре, он решил сам разобраться с убийцей. И такой случай представился в одну тёмную ночь, когда все жители города праздновали Самайн.

Раньше это был любимый праздник всей семьи. Мать припрятывала выращенные тыквы, отец вырезал на овощах смешные мордочки, затем ставили тыквы на специальные дощечки вдоль забора, а самую большую – на стол у окна. Под тыквы прятали свечи. Их зажигали ночью.

Когда темнело, семья выходила в сад, садилась за стол, весело поглядывая на тыкву, которую называли Парк, по имени пра-прадеда. Затем мать накладывала пареную тыкву. Она готовила её так вкусно! Часть кушанья оставляли на ночь для духов.

После трапезы пели старинные песни, благодарили духов за еду и кров и просили их о покровительстве на следующий год. Потом отец начинал рассказывать страшные истории, но делал это так забавно, что все улыбались, слушая его рассказы, даже малышка Лили. Пока был жив отец, девочка ничего и никого не боялась.

После смерти отца Джек долго думал, как наказать убийц, а потом вспомнил, что оба боятся привидений.

Выждав момент, когда теперь неразлучная пара возвращалась с работы, он громко начал рассказывать босоногим товарищам, что отец свои сбережения прятал в склепе, ведь там они сохраннее. Только вот он не знает, в каком именно, но обязательно найдёт.

Уилл и Боб переглянулись, запоминая слова мальчугана. С тех пор они все ночи проводили на кладбище, обыскивая склепы.

В ночь на праздник и напугал их Джек, нарядившись в белый саван. Трусы так перепугались, что побежали с воплями по улице и не успокоились, пока не оказались в полиции. Там уже выяснили подробности и посадили неудачливых грабителей за осквернение могил.

И вот уже скоро очередной праздник, но нет теперь ни отца, ни матери.

Мать детей, Марта, была убита горем, но держалась, пока не простудилась. Она ушла за отцом через два месяца, оставив сирот на попечение старой тётушки.

Джек уже ничего не чувствовал, его душа сжалась, а сердце стало каменным. Он во всём винил Уилла и Роба, ведь, будь отец жив, они нашли бы средства на лечение матери.

К своему ужасу он узнал, что сбережения всё-таки были, но тратить их на своё лечение мать не захотела, веря, что сможет и так встать на ноги.

Только после её смерти дети нашли заветный узелок. Эти средства посчитали неприкосновенными и не тратили, живя на скудное жалованье Джека. А потом умерла бабушка, пришлось её хоронить. Похороны отняли все сбережения, но дети жили в своём домике, перебиваясь старыми запасами, пока они не кончились. Лавочник предложил за дом небольшую сумму, но выхода не осталось. И теперь они живут в этом убогом подвале.

Но скоро и отсюда их погонят, ведь оплачивать жильё нечем. Куда им податься?!

Перед Конни проносились события их маленькой жизни, и девушке стало жаль малышей, захотелось обнять и согреть. Но… нельзя ангелиссам вмешиваться в судьбы людей, проявлять сочувствие к людям можно, но сделать ничего нельзя…

Мальчик по имени Джек… Какой заботливый брат! История взволновала Конни до глубины души. Она снова и снова видела картины их тяжёлой жизни и ужасалась увиденному.

Верховный мир оберегал своих детей от жестокости, воспитывая в нежности и неге. Только англы были свидетелями страшных будней Срединного мира.

И что же дальше с ними было? Ангелисса стиснула зубы и продолжила воспроизведение тяжёлых будней детей Срединного мира.

Джек задумался: на кого оставить сестрёнку? Получалось, что не на кого. Конечно, на их улице немало семей живёт. Одни в собственных убогих лачугах, другие в доходных домах, но вряд ли кто согласится безвозмездно присматривать за маленькой девочкой, которая выросла такой непоседой.

Большинство детей с раннего возраста уже помогали матерям в саду-огороде, а Лили в их семье оберегали от физического труда, ведь девочка отличалась хрупким телосложением и такой прозрачной кожей, что казалась младше своего возраста.

Малышка постоянно что-то напевала, и её звонкий голосок раздвигал тёмные тучи и дарил радость. Когда мать и Джек возились с грядками, Лили садилась на лавочку и начинала напевать. От её голоса руки работали проворнее, а душа улетала в далёкие края.

Джек слышал, что с таким необычным голосом можно стать певицей, как одна из тех элегантных дам, что он видел у красивого здания с колоннами, где проходили выступления знаменитостей. Если отец мечтал, что дочь станет высокородной леди, то мать прочила ей карьеру актрисы.

А не попробовать ли им выступать на площади?! Так делали уличные музыканты. Конечно, у них нет ни одного музыкального инструмента… Как нет?! А губная гармошка отца?

Джек порылся в своей котомке и достал инструмент, завёрнутый в чистую тряпицу. Гармошка ― всё, что осталось на память от отца…

Погладив шелковистый корпус, мальчик поднёс инструмент к губам.

Звук вырвался резкий и громкий. Лили наморщила носик и перевернулась на другой бок.

Джек заиграл любимую мелодию отца. Она была такой весёлой, что мальчик забыл обо всём на свете. Через несколько минут ему начал подпевать чистый детский голосок.

Брат с сестрой робко стояли на площади. Мимо них сновали люди, спеша по своим делам. Никому не было дела до одиноко стоящих детей.

– Играй, Джек! – не попросила, а приказала Лили. Мальчик как будто очнулся, вынул из кармана гармошку и приложил к губам.

Старинная народная песня рассказывала о лесной поляне, где поселился голосистый соловей. Его трели разносились по окрестности, приятно лаская слух нежными звуками.

Детей окружила небольшая толпа. Люди стояли молча: мужчины прятали улыбку, а женщины вытирали слёзы.

Когда песня закончилась, толпа медленно рассосалась, а в стареньком картузе Джека поблёскивали мелкие монеты. Так и стали дети зарабатывать себе на жизнь.

Они пели на улицах и площадях, в богатых кварталах и трущобах бедняков. Только к зданию театра Джек никогда не водил сестру. То ли он чего-то опасался, то ли стеснялся, ведь здесь выступали знаменитости, по сравнению с которыми дети чувствовали себя маленькими неумехами.

Теперь не только Джек, но и крошка Лили чувствовала себя востребованной. Ночами они учили песни. Джек знал песни о воинах и сражениях, битвах и благородных рыцарях, а Лили – о красоте природы.

Когда дети обошли близлежащие кварталы, Джек задумал идти на другой конец города, но сестрёнка заупрямилась, сообщив, что сочинит новые песни. Брат посмотрел на неё удивлённо, но утром девочка пропела ему новую песню, к которой он начал подбирать аккомпанемент.

Песни Лили так понравились окружающим, что девочка расцвела, стал ещё красивее, глядя на неё, каждый думал, что встретил ангела, случайно слетевшего с небес.

В то утро ничто не предвещало беды. Джек вёл сестру на площадь, радуясь, что сумел купить ей новые башмачки и тёплый шерстяной плащ с капюшоном, ведь лето заканчивалось.

Лили шагала такая важная, высоко задрав свой крошечный носик. Когда брат заиграл новую песню, сестра закрыла глаза и запела. Она пела о далёкой чудесной стране, где все дети веселы и радостны. У них лёгкие крылья. Они порхают над цветами, точно бабочки, и кружатся в замысловатом танце.

Никогда ещё малышка так не пела. Джеку показалось, что теперь плачут не только женщины, но и мужчины. Когда замер последний звук, мальчик взял кепку и пошёл по кругу. Неожиданно среди медяков блеснул золотой. Подняв голову, Джек увидел улыбающегося лорда. Он схватил мальчугана за руку, тот извернулся, пытаясь вырваться, но не смог.

Краем глаза Джек увидел, что около Лили стоит хорошо одетая женщина и о чём-то расспрашивает малышку.

Толпа тут же рассеялась, потому что на площади появились полисмены.

– Твоя сестра – настоящий талант, – сказал мужчина, продолжая крепко сжимать руку мальчика, а смотрел он в сторону девочки. – Ей нужно учиться.

Джек тоже смотрел в сторону Лили. Сестра улыбнулась ему, помахала рукой и пошла с дамой к карете.

– Нет, Лили, нет! – закричал Джек, вновь пытаясь выдернуть руку, но его держали крепко, словно клещами и отпустили только тогда, когда карета скрылась из глаз.

Парнишка обернулся, намереваясь броситься с кулаками на похитителя, но тот исчез, как будто сквозь землю провалился.

Джек обегал все прилежащие улицы, но ни сестры, ни кареты так и не нашёл.

С этого дня мальчуган потерял не только аппетит, но и сон. Он днями и ночами бродил по улицам в поисках сестры.

Потеряв счёт дням и всякую надежду, брёл Джек по улице и оказался возле большого особняка. Вдруг чистый голос возвестил о начале нового дня проникновенной мелодией, которую знала только она, его малышка-сестра.

Обойдя дом, мальчуган нашёл дыру в заборе и незаметно пробрался в сад. Лили сидела на скамейке и пела.

Когда Джек присел рядом, она улыбнулась и сказала, не открывая глаз:

– Я знала, что ты найдёшь меня. Нас связывает невидимая ниточка. Я тоже всегда найду тебя.

Обняв малышку, Джек понял, что живётся ей неплохо. Она чисто одета, хорошо выглядит, весела и довольна.

Лили рассказала, что живёт с другими девочками. Их учат петь песни и танцевать, обещают сделать великими певицами.

Джек решил разузнать, кто же похитил девочку и зачем. Он уговорил Лили никому не рассказывать об их встрече и начал наблюдать за домом.

Днём здесь было тихо, а вечерами сюда спешили люди в чёрных балахонах. Мальчик был так ловок, что сумел взобраться на дерево и заглянуть в одно из окон. Увиденное ошеломило его, он вскрикнул и упал на землю.

Оказалось, что маленькие девочки пели и плясали для мужчин преклонного возраста, а потом те ласкали детей, любуясь их ангельской красотой, и уводили куда – то по лестнице, откуда доносился визг и плач.

Джек решил любыми путями вызволить сестру. Когда он предложил Лили сбежать, она улыбнулась и сказала:

– Меня никто не обидит здесь.

– Так я и поверил, – нахмурился мальчуган.

– Я видела ангела, – заявила девочка громким шёпотом.

– Что же он сказал? – невольно улыбнулся мальчик.

– Он сказал, чтобы я ничего не боялась, он заберёт меня отсюда.

– Как заберёт? – испугался Джек, который помнил рассказы отца о том, что ангелы забирают понравившихся людей в свой мир. Туда, где им живётся намного лучше.

– Не бойся, братик, – серьёзно посмотрела на мальчика девочка. – Я без тебя никуда не пойду.

Конни растерянно смотрела на спящих детей, не зная, что может для них сделать.

Жизнь каждого человека расписана в Книге Судеб, вмешательство может изменить историю цивилизации, что приведёт к изменениям во многих мирах. Эту истину преподают ангелиссам в первом классе Школы.