Текст книги "Я из Африки"

Автор книги: Лидия Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава XI. Нана рассказывает сказку

В раздевалке, около батарей центрального отопления, сушатся валенки и варежки после прогулок на лыжах.

Теперь Нана хорошо знает, что такое валенки. В первый раз она не могла в них и шага ступить: ноги не поднимались. А сегодня в теплых валенках она пробежала на лыжах от дома до забора, а потом от забора до дома. И не падала, зарываясь в снег носом, как на прошлой неделе!

Теперь Нана не боится, когда снежинки садятся на ее лицо. В первый раз, когда большая снежинка села ей на нос, Нана испугалась: а вдруг снежинка так и останется на носу!.. Боялась рукой смахнуть снежинку, боялась пошевелиться. Только, скосив глаза, смотрела на кончик своего носа. А снежинка взяла и пропала куда-то…

– Где она? – удивленно спросила Нана.

– Она растаяла! Ведь нос у тебя теплый! А снежинка холодная. Вот она взяла и растаяла! – засмеялась Анна Ивановна. – Бедная снежинка! Летела, летела. Так далеко было до земли от облака. Она хотела сесть рядом со своими сестричками, куда-нибудь на полянку в лесу, и остаться здесь до весны. А ветер подул и посадил эту снежинку прямо тебе на нос! Она, бедная, и растаяла! Видишь, сейчас на мою руку тоже сядет снежинка…

Анна Ивановна сняла перчатку и вытянула руку вперед, а потом поднесла ее к Наниному лицу.

– Смотри, смотри, какая красивая звездочка!

Нана рассматривает руку Анны Ивановны.

– Ничего нет! – говорит она. – Только маленькая капелька воды…

– Ну вот, значит, снежинка здесь была и растаяла!

Анна Ивановна засмеялась и надела перчатку.

– Так и знай теперь. Если снежинка сядет тебе на нос – не бойся! Она сейчас же превратится в маленькую капельку воды!

И теперь Нана совсем не боится снежинок. Она не боится теперь падать в мягкий сугроб. Оказалось, что падать в снег даже приятнее, чем на песок на берегу океана. И теперь в раздевалке, около батарей центрального отопления, сушатся вместе с другими и Нанины варежки и валенки.

Ох, если бы бабушка Жозефа и бабушка Нандунду могли посмотреть на Нану, когда она выходит из двери интерната с лыжами на плече, с палками в руках, в теплом красном лыжном костюме, в валенках, в красной вязаной шапке, в красных варежках!.. Они ни за что не узнали бы Нану! Ни за что!

Даже мама всплеснула руками, приехав в субботу за Наной. Она увидела, как ребята возвращаются с лыжной прогулки, и вместе с ними Нана.

– Это моя дочка? – воскликнула мама. – Да это настоящая лыжница!

А Нана шла, гордо подняв нос, и только издали кивнула головой маме.

– Здравствуй, мама! Я сейчас переоденусь!..

Наверное, мама, увидав Нану с лыжами на плече, вспомнила, как там, в Африке, многие девочки и мальчики катаются на водяных лыжах. Они надевают на ноги большие широкие лыжи с закрученными кверху носами, а руками хватаются за концы длинных веревок, которые им бросают с кормы катера. Катер быстро скользит по морской глади и тянет за собой смелых лыжников. И мама так каталась когда-то…

Сейчас в раздевалке сушатся варежки и валенки после лыжной прогулки по снегу. А ребята сидят в комнате, посередине большого ковра, и рассказывают сказки. Каждый по очереди должен рассказать сказку, какую вспомнит.

– Ну, теперь твоя очередь, Нана! – говорит Анна Ивановна. – Уже много раз мы рассказывали сказки, и когда очередь доходила до тебя, я каждый раз рассказывала за тебя какую-нибудь африканскую сказку. А теперь ты уже хорошо говоришь по-русски. Сама можешь рассказать нам сказку твоей родной страны.

– Хорошо, – говорит Нана. – Только тогда давайте сядем так, как сидят у нас, когда слушают сказки. Я сяду посередине, а вы все садитесь кругом. Но передо мной должен гореть костер…

– А мы вместо костра поставим перед тобой электрическую лампу! – смеется Анна Ивановна и ставит перед Наной на пол низенькую лампу с оранжевым колпаком.

– А кругом должно быть темно-темно, как будто уже настала ночь… – говорит Нана. – Бабушка Нандунду всегда рассказывала сказки, когда наступала ночь.

– А мы потушим лампу, которая горит на потолке… И кругом будет ночь… – говорит Анна Ивановна и выключает свет.

– А где же луна? – спрашивает Нана и, хитро прищурившись, смотрит на Анну Ивановну.

– А луной будет свет, который горит в спальне у девочек… Смотри, как хорошо он проникает сквозь стеклянную дверь. – Анна Ивановна закрывает стеклянные створки двери, и в комнату льется голубоватый свет.

– А где же деревья? Где пальмы? Где баобабы? – Нана снова хитро поглядывает на Анну Ивановну.

– Ну, вот таких деревьев у нас действительно нет… – Анна Ивановна разводит руками. – Но скоро будет новый год, и тогда мы будем сказки рассказывать под елкой!

– Слушайте, люди! – медленно говорит Нана, потому что так всегда начинала свои сказки бабушка Нандунду. – Слушайте, люди! Моя сказка начинается…

Жил-был один человек. Он пошел на берег реки за тростником и взял с собой острый нож. И вдруг в тростнике он увидел большую-пребольшую черепаху… Даже больше той, которую мы видели в зоопарке.

Человек сказал:

– Эй, черепаха! Я тебя сейчас убью своим острым ножом!

Но черепаха ответила:

– Я черепаха, которая ходит очень медленно, я не могу убежать от тебя. Но я не боюсь твоего ножа. Потому что у меня очень твердая спина.

Человек рассердился и закричал:

– Эй, черепаха! Я сейчас пойду принесу свой топор и зарублю тебя!

Но черепаха ответила:

– Я черепаха, которая ходит очень медленно, и я не могу убежать от тебя. Но твоего топора я тоже не боюсь. Потому что у меня очень твердая спина.

Человек рассердился еще больше и крикнул:

– Эй, черепаха! Я сейчас зажгу костер и брошу тебя в огонь! Я зажарю тебя!

Но черепаха ответила:

– Я черепаха, которая ходит очень медленно, и поэтому я не могу убежать от тебя. Но я не боюсь огня! Я не боюсь огня, потому что у меня очень твердая спина!

Тогда человек страшно разозлился и крикнул:

– Я брошу тебя в воду, черепаха! – И он бросил ее в реку.

Черепаха высунула голову из воды и сказала:

– Большое спасибо! Мне тут очень хорошо! Я плаваю гораздо быстрее, чем хожу. Большое спасибо! – И она уплыла от злого человека.

– Вот и вся сказка, – Нана оглядела ребят, сидящих вокруг нее. – Но теперь вы все должны повторить за мной последние слова: – И она уплыла от злого человека…

И все ребята и Анна Ивановна громко повторили:

– И она уплыла от злого человека!

– А у нас осталось немножко времени до ужина! – сказала Анна Ивановна. – Я вам расскажу еще одну африканскую сказку. И теперь я сяду посередине… А когда моя сказка кончится, вы тоже повторите за мной последнюю фразу. Хорошо?

– Хорошо! Хорошо! – закричали ребята.

Нана уступила свое место Анне Ивановне, а сама села в кругу напротив нее.

– Как известно, зайцы водятся во всех странах мира, – начала Анна Ивановна. – Но в разных странах у них разные характеры. У нас, в русских сказках заяц – косой зайчишка, почти всегда трус. А в африканских сказках заяц храбрый. Очень храбрый!

Вот однажды такой храбрый африканский заяц скакал по дороге и увидел большую лужу. В ней отражалось голубое безоблачное небо.

– Какое чудесное место! – радостно пошевелил ушами заяц, усевшись на краю лужи. – Теперь я могу задирать кого угодно и дразнить кого угодно! Если за мной кто-нибудь погонится, я прибегу сюда и нырну в это прекрасное море! – И он, весело подпрыгивая, отправился по дороге в лес.

Там он встретил слона. Слон мирно стоял, помахивая хоботом и шевеля ушами. Он с аппетитом ел огромные банановые листья. Заяц сел перед слоном и спросил:

– Скажите, пожалуйста, дяденька слон, для чего вам два хвоста?

Слон ничего не ответил озорнику. Тогда заяц крикнул еще раз, очень громко:

– Я вас спрашиваю: скажите, зачем вам, дяденька, два хвоста? Один хвост спереди, а другой хвост сзади!

Тогда слон рассердился. Ведь слоны очень не любят, когда их хобот называют хвостом…

– Вот я тебе сейчас покажу, какой это хвост! – сказал слон и вытянул хобот, чтобы схватить зайца…

Но озорник успел увернуться и понесся большими прыжками в ту сторону, где была лужа. А слон побежал за ним. Заяц не очень-то торопился, потому что был уверен, что может нырнуть в большую голубую лужу. Добежав до нее, он присел на краю, оглянулся и еще раз крикнул: «Эй, дяденька с двумя хвостами!» А слон был уже близко. Заяц бросился в воду, думая скрыться в ней, но лужа оказалась совсем неглубокой. Воды было совсем мало. Она не закрыла даже заячью спину! Разозленный слон схватил зайца длинным хоботом и поднял его на воздух.

– Что мне теперь сделать с тобой? – проревел слон. – Ты не уважаешь старших! За это я тебя накажу! – И он несколько раз окунул зайца в лужу. Потом, решив, что такого наказания недостаточно, он обвалял зайца в липкой жидкой глине, покатал его по сухой траве и посыпал песком. В таком виде он бросил зайца на дороге и ушел, сердито размахивая хоботом и хвостом.

К счастью, нос зайца не залепила глина, и он все-таки мог дышать. Наказанный задира лежал и думал, как бы ему освободиться… Лапки его приклеились к животу, уши – к спине, даже глаза были обмазаны глиной. Сухие стебли травы обмотались вокруг него, а песок набился в уши. Он лежал на дороге, похожий на камень или на деревянный чурбан, и не мог пошевельнуться. Время шло, солнце грело, и глина становилась все тверже.

Вдруг на дороге показалась гиена. Она шла, поводя носом, разыскивая, чем бы ей пообедать. Она учуяла запах зайца, подошла к чурбану, но никак не могла понять, почему он пахнет зайцем.

– Нет! – сказала гиена. – Мой нос меня не обманывает… Эта штука явно пахнет зайцем. Сейчас я помою в воде этот чурбан, и тогда будет ясно, почему он пахнет так приятно! – сказав так, гиена столкнула зайца в лужу и стала его полоскать.

Вода смыла песок, глина размокла… Заяц вскочил на ноги и убежал из-под самого носа у гиены. Скрываясь в кустах, он засмеялся и крикнул:

– Я так и знал, что эта прекрасная лужа в конце концов мне пригодится!

Гиена только облизнулась, оставшись одна на дороге. Она осмотрелась по сторонам, не увидела ничего съедобного и грустно сказала:

– Ну что ж! Ничего не поделаешь! Пойдем теперь ужинать!

И все ребята громко повторили за Анной Ивановной последнюю фразу:

– Пойдем теперь ужинать!

Глава XII. Богач Андрюша

Мама позвонила по телефону в интернат и сказала, что не сможет сегодня приехать за Наной. Нана загрустила и весь четвертый урок сидела очень печальная. Но на переменке Андрюша Пальчиков, которого все называли просто Пальчиком, вдруг подбежал к Анне Ивановне и стал ее о чем-то упрашивать, посматривая на Нану.

– Ну, хорошо, давай, Андрюша, спросим Нану! – Анна Ивановна подозвала Нану к себе.

– Хочешь сегодня поехать в гости к Андрюше? Он тебя приглашает. А в воскресенье вечером вместе вернетесь в интернат. – Анна Ивановна ласково смотрела на Нану.

Конечно, Нана очень хотела поехать к Андрюше! В прошлую субботу, когда мама приезжала за Наной, она познакомилась с Андрюшиной мамой. И Андрюшина мама сказала:

«Если вы когда-нибудь не сможете в субботу взять дочку домой – ведь у вас, студентов, наверное, дел очень много! – я с удовольствием заберу ее к нам, поиграть с Андрюшей».

Нана знала, что у Андрюши есть старшая сестра, что папа Андрюши работает на заводе. Она знала, что у Андрюши есть большой аквариум и два зеленых попугайчика. Конечно, Нана очень хотела поехать к Андрюше!

Поэтому, когда Андрюшина мама возвращалась из интерната на автобусе домой, напротив нее, на переднем сиденье, сидели двое ребят: ее собственный сын и Нана.

По новой дороге всегда интересно ехать, особенно если с тобой рядом находится твой друг, который все тебе объясняет.

– Здесь были маленькие, маленькие дома, их все снесли. Теперь, видишь, на этом месте какие большие дома строятся?…

Андрюша показывал Нане на высоченные, почти готовые дома: краны бережно поднимали огромные плиты, достраивались последние этажи…

– Вот здесь раньше стоял домик, где жил один папин приятель! И как только этот большой дом будет готов, он переедет в него. Здорово как, правда? Раньше жил в маленьком домике – теперь будет жить вот в таком огромном! Будет каждый день сколько хочет ездить на лифте!

Нана кивала головой и думала о родном городе. Почему-то когда там сносили маленькие домишки, в которых жили люди, и на их месте строили новые, красивые, большие дома, никто из прежних жителей не переезжал в эти дома… Люди строили себе где-нибудь, на другой окраине, еще дальше, такой же маленький домик, какой был у них раньше. Иногда из старых досок, из фанеры, из листов ржавого железа, а иногда переплетали прутья, сломанные с больших деревьев, и обмазывали их глиной. Люди поселялись на новом месте в таких же маленьких, низеньких домах. А в больших домах поселялись богатые белые люди, которым не было никакого дела до того, как живут бедняки…

– Смотри, как радуются ребята! Видишь, бульдозер расчищает площадку? Здесь, наверное, раньше стоял их дом, а теперь будет строиться новый.

Андрюша с завистью смотрел на мальчишек, скачущих по белым сугробам. Они заглядывали через забор, они карабкались по бревнам, еще торчащим из земли, засыпанной снегом.

А там, где жила раньше Нана, никто не радовался, когда приходил трактор и разваливал хижины… Когда на окраине появлялся урчащий трактор, поднимая гусеницами столбы красной пыли, люди спешили поскорее вынести из домишек все свои вещи. И потом со слезами на глазах смотрели, как трактор разравнивает красный песок на том месте, где только что стоял убогий домик, в котором они жили, в котором прятались от дождя, в котором скрывались от солнца…

Большой город с белыми домами, в которых жили белые богатые люди, все рос. Все дальше от берега океана протягивал он новые улицы. А жилища африканцев, бедные хижины с кривыми маленькими окнами, с крышами из старых листов жести, с глиняными стенами, карабкались все выше по склонам холмов, стоящих вокруг города. Они спасались от жестокого белого города белых людей, белых хозяев…

Дома африканцев не могли стоять там, где были дома белых людей… Так же как африканцы не могли ходить по тем улицам, по которым ходили белые люди, не могли купаться в океане в том месте, где купались белые люди, не могли гулять в том парке, где гуляли белые люди…

– Нана! Сейчас наша остановка, – раздался голос Андрюшиной мамы. Нам сейчас выходить. Мы приехали.

Андрюша вскочил и потащил Нану за руку к выходу. Какая-то старушка с сожалением посмотрела на Нану и глубоко вздохнула:

– Бедняжечка, какая черная!

Андрюшина мама сердито взглянула на старушку.

– Ничуть она у нас не «бедняжечка»! Она у нас молодец! Учится в школе и получает пятерки! Я бы хотела, чтобы мой, вот этот, так учился! – И она положила руку на плечо Андрюши.

А Андрюша засмеялся.

– Да, уж если приехала в Советский Союз, значит надо хорошо учиться! – сказал какой-то человек в меховой шапке, приветливо глядя на Нану.

– Разве у нас есть школа на их языке? – спросила старушка.

– Ну что вы! – укоризненно взглянула на нее Андрюшина мама. – Она говорит по-русски отличнейшим образом! Учится в нашем самом обыкновенном интернате! Вместе с ним!

– Ах ты, батюшки! – изумилась старушка. – И что ж ты, милая, долго будешь жить в Москве?

Автобус остановился. Нана, вслед за Андрюшей и его мамой соскакивая с подножки, весело помахала старушке на прощание рукой и крикнула:

– Пока не кончу учиться!

Андрюша крепко держал Нану за руку. Он обязательно хотел, чтобы все встречные, и знакомые и незнакомые, знали, что это именно к нему в гости идет африканская девочка!

Он шагал, гордый и важный, подняв кверху румяное лицо, и рука его в синей варежке не выпускала одетую в красную варежку руку Наны.

– Вот наш дом! – сказал Андрюша.

Закинув голову, он с удовольствием оглядел одиннадцатиэтажный огромный дом, в котором они жили. Пять лет назад Андрюшин папа получил здесь квартиру, и другого дома Андрюша просто не представлял себе, хотя и родился он не здесь. Ему было три года, когда он впервые поднялся на лифте на седьмой этаж, где была их квартира.

– Вот наш дом! – еще раз повторил Андрюша.

А Нана стояла около него, тоже закинув голову, и считала этажи…

– Одиннадцать! – радостно сказал Андрюша. – Одиннадцать этажей! Десять подъездов! Триста тридцать квартир!

Ого! Нана чуть-чуть покачала головой и прищурила глаза… В том городе, где жила Нана, такого большого дома не было ни одного! Триста тридцать квартир! Подумать только! В том городе, где жила Нана, было только четыре семиэтажных дома, и все они принадлежали сеньору Дуарти, известному богачу…

– А у вас только один дом? – тихо спросила Нана Андрюшину маму. Она боялась показаться слишком любопытной. – Или много?

Удивительно! По Андрюшиному виду невозможно было догадаться, что он такой богатый! У него такой большой дом, а он ездит в автобусе. Вот сеньор Дуарти – сразу было видно, что он богач! Он никогда не ходил пешком и, уж конечно, не ездил в автобусе… Он всегда ездил только в новенькой блестящей машине. И дети его ездили даже на пляж на машине… Так всегда и говорили люди: «Вон, смотрите, Дуарти поехал…», «Вон, смотрите, поехала машина Дуарти…» А про тех, кто жил в домах, принадлежавших ему, говорили тоже почтительно: «Он теперь живет в доме у Дуарти. Значит, он получил хорошую работу. Разбогател, видно!» Много людей жило в домах сеньора Дуарти. Но не было там африканцев…

– Много домов… Или один? – Андрюшина мама остановилась от изумления.

И Андрюша остановился, выпустил даже из своей руки руку Наны.

– Мама! Что она хочет сказать? – спросил он. – Я не понимаю!

– Я сначала тоже не поняла, – улыбаясь, сказала Андрюшина мама. – А теперь догадалась. Ты подумала, Нана, что Андрюша назвал этот дом нашим, потому что мы его хозяева? Потому что мы его купили? Так бывает у вас в стране, Нана… А у нас иначе. Мы его хозяева, потому что мы в нем живем. Все триста тридцать семей, которые живут в этом доме, – все его хозяева! Но никто его не покупал и не продавал. Дом выстроили для всех нас. Мы когда-то жили в маленькой комнате, нам было тесно… Когда Андрюше было три года, нашему папе дали здесь квартиру. И так же всем другим людям, которые здесь живут. Дали бесплатно, чтобы нам лучше жилось. И теперь мы все бережем наш дом, следим, чтобы все в нем было в порядке. Видишь, вот эти деревья? Мы сами сажали их вокруг дома. Мы говорим «наш дом», «наш сад», потому что они общие. У нас все хозяева! Мы все хозяева и дома, и сада, и всего в нашей стране. Вот сейчас мы с тобой поднимемся на нашем лифте, позвоним в нашу дверь и откроет нам…

– Наша Таня! – закончил Андрюша, подталкивая Нану в лифт. – Нажимай, Нана, вот на эту белую кнопку!

Нана сняла варежку и осторожно надавила на гладкую кнопку. И поплыли у нее перед глазами закрытые металлические двери… Одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь…

– Приехали! – крикнул Андрюша.

Лифт остановился на седьмом этаже. На площадку выходили три двери. На одной из них была прибита дощечка, и на ней было написано: «Н. Н. Пальчиков».

– Вот наша квартира. Звони, Нана! – громко сказал Андрюша, хозяин квартиры, дома, сада, деревьев и всего-всего, что есть в его стране.

Такой же хозяин, как все остальные советские мальчики и девочки, как все их папы и мамы, бабушки и дедушки, братья и сестры… Вот к кому в гости пришла сегодня Нана! И, уж конечно, даже богач сеньор Дуарти не был таким богатым, как этот маленький советский мальчик Андрюша Пальчиков!

Глава XIII. Вопросы и ответы

– Я вижу, у нас сегодня семья увеличилась? – раздался громкий голос, когда ребята, Нана, и Андрюша, и Андрюшина сестра Таня, сидели за столом, уже рассмотрев и рыбок в аквариуме и зеленых попугайчиков в большой клетке.

– Папа! Папа пришел! – Андрюша бросился отцу на шею.

– Подожди, подожди, сынок! Дай-ка я познакомлюсь с нашей новой девочкой!

Андрюшин папа, высокий-высокий, широкоплечий, румяный и такой же голубоглазый, как Андрюша, стоял перед Наной и протягивал ей руку.

– Ну, девочка, давай знакомиться! Столько раз Андрюша про тебя рассказывал! А ты все не приходила! Я Пальчиков-старший. Зовут меня Николай Николаевич.

Нана встала из-за стола. Ее маленькая рука совсем спрягалась в большой руке Андрюшиного отца.

– Меня зовут Нана… Я из Африки! – тихо проговорила она, улыбаясь, глядя в глаза Николая Николаевича.

– Знаю, знаю, что из Африки! Только ведь Африка большая… Еще какая большая! Вот скажи мне, из какой страны ты приехала?.. А то Андрюша никак не мог толком объяснить…

Николай Николаевич положил руку на голову Наны.

– Волосики у тебя такие курчавые… Ну, так откуда же ты, африканская девочка?

– Я из Анголы, – ответила Нана.

– Из Анголы? Вон откуда!.. Ах ты, моя маленькая, – Николай Николаевич погладил Нану по голове. – Значит, это у вас в стране сейчас люди сражаются за свободу?.. Значит, это к вам в страну никогда еще не приезжали советские люди?.. Ах ты, моя маленькая! – Николай Николаевич ласково смотрел на Нану и покачивал головой.

– К нам советские люди не приезжают… – сказала Нана.

Она очень хорошо помнила, как Сабалу рассказывал маме историю о советском пароходе. Несмотря на то, что во время бури пароход потерпел аварию, ему не разрешили войти в порт, чтобы исправить повреждения. Сабалу сказал тогда: «Ни один советский человек никогда еще не ступал на землю Анголы… Ни один советский пароход не приставал к нашим берегам!»

Люди ходили тогда потихоньку далеко за город, по берегу, чтобы посмотреть на стоящий вдали пароход. Даже на таком расстоянии был виден красный флаг, укрепленный на его мачте. Люди знали: если полиции станет известно, что они смотрят на красный флаг Страны Советов, их арестуют. Ведь людей бросали в тюрьму только за одно слово «Москва», только за одно слово «Россия». И все-таки люди ходили по берегу, далеко за маяк, и смотрели в сторону советского парохода. И Сабалу смотрел…

– К нам советские люди не могут приехать… Их не пустит полиция… Никого! – Нана опустила голову.

Андрюшина мама посмотрела на Нану, подергала Николая Николаевича за рукав…

– Ну, садитесь кушать! – сказала она весело. – А то суп остынет! И расскажите нам, кто из вас за эту неделю получил пятерки и сколько?

– Я получил три пятерки, – Андрюша гордо поднял нос. – Я получил бы еще, только Анна Ивановна меня больше не вызывала. А Нана тоже получила три пятерки. Она у нас молодец! Это Анна Ивановна сказала!

– Пятерки – дело хорошее! – Николай Николаевич внимательно посмотрел на Нану, на Андрюшу. – Это очень хорошо… Прилежно учись, девочка! Когда ваша страна будет свободной, ты приедешь к себе домой и будешь учить русскому языку других ребят… А потом мы с Андрюшей приедем к тебе в гости, и ты будешь у нас переводчицей…

– Да! – радостно сказала Нана. – Я покажу вам наш город. Он очень красивый! Очень!.. Он на берегу океана… И потом мы перейдем по мосту на остров. Это совсем близко. Там такой хороший песок. Туда приплывают рыбаки на лодках… А потом мы поедем далеко-далеко, в гости к маминой бабушке. И я расскажу ей, как жила в Москве. Наша бабушка Нандунду даже не знает, что есть такой город! Мы будем гулять в лесу… Вы посмотрите, как растут кокосы на пальмах, как собирают красные ягоды кофе… Мы будем ловить бабочек и собирать цветы…

– Ловить бабочек! – закричал Андрюша. – Я возьму с собой сачок!

– Обязательно возьмешь! – сказал Николай Николаевич. – И всех бабочек там переловишь! А пока что давайте обедать! А то суп стынет! Он, наверное, вкусный! У нас сегодня Таня обед готовила! Пришла из школы и, пока мама ездила за вами, Таня наша, молодчина, приготовила обед! Мы ведь все люди рабочие! Давайте скорее кушать, ребята! А потом мы будем рисовать и рассказывать про Африку!

После обеда, после того, как ребята все вместе вымыли и вытерли посуду и аккуратно поставили в буфет, Николай Николаевич достал из письменного стола тетрадь для рисования и карандаш и положил их на стол перед Наной.

– Пока мы еще соберемся с Андрюшей к тебе в гости… А ты вот расскажи нам сегодня о своем городе, об океане, о том, какие у вас дома, какие деревья. Нам очень интересно все узнать, все посмотреть. Вот тебе карандаш, вот тебе бумага… Чего не сможешь рассказать – нарисуешь! Чего не сможешь нарисовать – расскажешь! – И Николай Николаевич отточил карандаш перочинным ножом.

– Я боюсь… Вдруг у меня не получится? – Нана нерешительно взяла в руки карандаш. – У нас все такое красивое. А я вдруг плохо нарисую?

– Нет, нет! – сказал Николай Николаевич. – Даже если у тебя получится не очень хорошо, мы поймем, что это карандаш виноват!

– Хорошо, – согласилась Нана. – Если какой-нибудь дом или какое-нибудь дерево получится кривое, вы не думайте, что они такие на самом деле. У нас все очень красивое! – И она задумалась, вспоминая свою родину, а ее друзья с нетерпением смотрели на карандаш, зажатый в маленькой руке.

– Ну вот, – Нана вздохнула. – У нас бывают разные дома. Бывают большие, высокие, со стеклянными окнами. Такие же, как в Москве. Такие дома у нас в городе. В этих домах живут только богатые белые люди. А бывают маленькие дома. В них живут африканцы.

Моя бабушка Нандунду живет далеко от города, вот в таком маленьком доме. Он сделан из веток деревьев и из травы. А на крыше лежат пальмовые листья. Бабушкин дом стоит под большим-пребольшим деревом. Оно называется баобаб. Это самое большое дерево. Его не может повалить даже слон! Если человек стоит под баобабом, он кажется вот таким маленьким.

– А если мы все впятером возьмемся за руки, мы сможем обхватить такой баобаб? – подперев голову двумя руками, спросила Таня, внимательно рассматривая рисунок.

Нана задумалась.

– Нет! – ответила она, покачав головой, припоминая, какие баобабы она видела. – Мы танцевали под одним баобабом. Хотели окружить его. Взялись все за руки, но наших рук не хватило. Мы должны были позвать еще ребят. А нас было очень много. Даже не знаю сколько…

– А какие еще деревья растут у вас? – спросил Андрюша.

Он встал на стул на коленки и хотел улечься животом на стол, но мама хлопнула его по макушке и сказала:

– Это что такое? Можно лежать на кровати, а не на столе!

Нана засмеялась.

– А у нас в Африке люди лежат не на кроватях, а на циновках. На кроватях очень жарко. На пол кладут коврики, плетенные из травы или из листьев. Вот такие. На ночь их разворачивают, а днем сворачивают. Вот так. Один раз я поехала в гости к девочке, – рассказывала Нана. – Она жила на самом берегу океана. Мы играли наверху, на балконе, потом спустились вниз, в ту комнату, где мы должны были спать. И увидели, что циновки, на которые мы ложились спать, шевелятся на полу. Мы очень испугались, закричали. Прибежали папа и мама этой девочки. А знаете, почему шевелились циновки? Океан пришел в комнату! Под циновками была вода. Где-то далеко в океане была буря, и воды стало у берега больше, чем всегда. Океан пришел на улицу, потом в сад, потом в комнату. Было очень страшно… Циновки шевелились, как будто они хотели уплыть из комнаты. Океан был очень близко.

– А что же сделали папа и мама девочки? Они, наверное, тоже испугались? – взволнованно спросила Таня. – Ой, как страшно! Океан в комнате! Ой, как страшно!

– Океан не страшный, – успокоила ее Нана. – Страшно только когда буря. Мы всегда купаемся в океане и греемся на берегу, на песочке. В океане живут вот такие… животные. У них шесть ног, и они ходят боком.

– Это крабы! – радостно закричал Андрюша. – И у нас такие тоже есть! В Крыму. А в Москве нет!

– В океане есть еще раковины, – продолжала Нана. – вот такие круглые. И с рожками. Если приложить ее к уху, кажется, что в ней шумит море. А иногда океан выбрасывает на берег и вот таких животных.

– А ты знаешь, Нана, как они называются? – спросил Николай Николаевич. – Это морские коньки. У них голова совсем как у маленькой лошади.

– Да! – кивнула головой Нана. – Но они совсем маленькие. А бывают еще вот такие страшные животные. Большие! У них восемь ног.

– Это опасное животное, – сказала Андрюшина мама. – Это осьминог. Как же вы не боитесь купаться в океане, если там водятся такие чудовища? Ужас прямо!

– Я видела один раз, как рыбаки вытаскивали сеть и вместе с рыбой попался такой осьминог. Все прибежали посмотреть на него. Он так страшно шевелил своими лапами…

– Ой, Нана! Не рассказывай такие ужасы! Мне будет казаться, что осьминог сидит у меня под кроватью! – воскликнула Андрюшина мама. – Расскажи лучше про что-нибудь хорошее.

– Ладно! – сказала Нана. – Она на минуточку задумалась и даже взяла в рот карандаш. – Вот что я нарисую… Нарисую я дерево – пальму. У вас пальма растет в комнате, но она совсем маленькая. А у нас…

– Маленькая? – обиделся Андрюша за свою пальму. – Вот так маленькая! Почти до самого потолка! А ты знаешь, что эта пальма у нас выросла из финиковой косточки? Ей уже четырнадцать лет. Так же, как Тане…

Нана смутилась. А потом весело сверкнула глазами.

– У вас до потолка! А у нас до самого неба! У нас пальмы растут прямо на берегу океана, прямо на дороге, в лесу. Где угодно… Высокие-превысокие, и растут на них не финики, а кокосы. Кто-нибудь захочет по дороге пить, а воды нигде нет. Нужно тогда залезть на пальму и оторвать один кокосовый орех. Они растут вот так, все вместе, около ствола. Залезть на пальму трудно. Она высокая и гнется от ветра. Вот человек оторвет кокос и бросит его на землю. А он не разбивается. У него очень твердая скорлупа. А когда ее разобьешь, наконец, и думаешь, что уже можно пить вкусное, прохладное молочко, которое есть в орехе, оказывается, под твердой скорлупой лежат коричневые волосики. А под ними еще одна скорлупа. И в ней уже молочко. И в нем уже орех. Проделаешь дырочку в этой скорлупе и тогда уже пей сколько хочешь! А из скорлупок можно сделать посуду. Чашки, тарелки, тазики. Знаете, как хорошо? Уронишь такую чашку на пол, а она не разобьется!

– Вот бы такие чашки и тарелки нашей Тане! – сказал Николай Николаевич. – А то у нее все нелады с посудой! – Он хитро посмотрел на Таню, а она недовольно поморщилась и опустила голову.

– А у нас еще есть другая посуда, которая тоже не бьется. Это калебасы. Растут они в саду или просто около дома. Вот такие круглые или длинные, или вот такие пузатые.

– Это, наверное, тыквы такие? Созреет она, потом сорвешь ее, на солнышке высушишь, зернышки вытащишь – и готова бутылочка! Остается только разрисовать! Да, Нана? – спросил Николай Николаевич. – И у нас на юге растут такие. Только не очень большие!

– А у нас большие! – гордо сказала Нана. – Из самых больших можно даже сделать таз. Положишь в него бананы, поставишь на голову и несешь. У нас все носят на голове! Некоторые дети, когда идут в школу, книжки несут на голове или даже чернильницу…