Текст книги "Кровь альфы (СИ)"

Автор книги: Ли Савино

Соавторы: Рене Роуз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Кролик исчезает в пустыне, когда поднимаю взор. Горные вершины окрашиваются в нежно-голубой цвет, сияя приближающимся рассветом.

«Наблюдай за рассветом».

Неужели Люциус по нему так скучает? Как бы я себя чувствовала, если бы никогда больше не увидела восход солнца? Никогда не стала бы свидетельницей заката? Никогда бы не смогла любоваться красотой рассвета. Я смотрю на него, притворяясь, что наблюдаю за ним в последний раз. Запоминая.

Первые лучи солнца мягко падают на склон горы. Поют птицы. Некоторые слетают со своих насестов, спасаясь от хищников в утреннем свете. Земля согревается, красная пустыня под ее лучами оживает. Тени стягиваются в лужицы густой тени, протянувшейся от сагуаро. В разгар дня эти тени станут желанными, прохладными местами для отдыха, но сейчас темнота отступает, рассвет омывает мир чистым светом и пением птиц. Такое чудо происходит каждый день, но отнюдь не заурядно. То, что я вынуждена наблюдать за этим, заставляет меня практически чувствовать благодарность к проклятому вампиру.

Практически. Пока солнце освещает горные вершины, я задыхаюсь в очередной кульминации.

Внезапно «сибианка» утихает.

Птицы продолжают щебетать. Мой заяц-дружок прыгает между двумя бочкообразными кактусами, обнюхивая их плоды.

За спиной у меня пустой дом, хозяин которого надежно заперт в своем убежище. Люциус никогда не видел Тусонского рассвета, столь великолепного зрелища. Две тысячи лет бесконечной ночи. Одинокое существование в темноте.

Замки на наручниках со щелчком открываются. Я свободна.

Слава тебе господи. Люциус – милосердный.

По крайней мере, ко мне.

Я встаю с «сибианки», заглушая крик, когда боль в мышцах ничто по сравнению с тяжестью в сердце.

И вот тогда и понимаю.

Я не ненавижу Люциуса Франжелико.

Мои мышцы в агонии, когда быстро принимаю душ. Хорошо бы наполнить ванну и понежиться, но я и так теряю время.

Я должна выбраться отсюда. Люциус знает, почему я здесь и что хочу его убить. Он сказал, что не убьет меня, но кто знает, какую игру он затеял.

Все перепуталось, перемешалось. Мой враг не тот, за кого я его принимала. Или я потеряла рассудок?

Я надеваю джинсы и футболку и хватаю сумку, чтобы упаковать кое-какие вещи, когда замечаю его. Телефон, который лежит на тумбочке. Черный и простой на вид, а не модный смартфон, но, держу пари, его невозможно отследить. Люциус выполнил свое обещание. «Я держу свое слово, малыш».

В нем один номер. Деклана.

Я подношу телефон ко рту, похлопывая им по губам. Звонить или не звонить? Я могла бы убежать к Ксавье и сказать ему, что потерпела неудачу. Я не смогла убить Люциуса.

То есть… не захотела.

Даже если бы и хотела, не уверена, что это возможно, я не смогла бы заставить себя.

Ксавье убьет меня за мой провал.

Я могла бы убежать и надеяться, что никогда больше не встречу вампиров в своей жизни.

Или… я могла бы остаться.

Остаться с королем вампиров, возможно, жестоким, определенно доминирующим правителем, который проявил ко мне больше заботы и доброты, чем я получала за всю свою жизнь.

Мое тело жаждет его. Даже после того, что он сделал со мной. Особенно после того, что он сделал со мной.

Я нажала на кнопку «вызов» и положила телефон перед тем, как успела передумать. Какой смысл звонить Деклану? Зачем мне нужно, чтобы он расследовал дело моей стаи? Если он каким-то образом выяснил, что это был не Люциус…что я буду делать?

Глупо. Я должна повесить трубку. Я хватаю телефон как раз в тот момент, когда Деклан берет трубку.

– Алло? – звучит настороженно голос ирландца.

– Это Селена.

– Святые угодники, я подумал, что Франжелико звонит мне днем. Ну и напугала же ты меня, чуть сердце не остановилось.

Я не могу перестать улыбаться. – Нет, всего лишь я. Я Люциуса… – Саба? Любовница? Питомец? Рабыня? Я корчу гримасу.

– Я знаю, кто ты, девочка, – спасает меня Деклан. – Франжелико мне ранее позвонил и просил рассказать тебе о расследовании. Если хочешь, я могу поделиться тем, что у нас уже есть.

– Я… – Мой взгляд падает на камеру в углу. – Да. Сначала мне нужно кое-что сделать. Могу я перезвонить тебе через десять минут?

Десять минут спустя я выскользнула из особняка. Пустыня не позволяет мне укрыться, но я выхожу из дома и незаметно от охранников спускаюсь с холма. Когда перезваниваю Деклану, он спрашивает, где я и не голодна ли. Вот так я и оказалась в бургерной с Декланом, Паркером и Лори. Со странной троицей, такой же, как я их запомнила. Возможно, еще более странной.

Они ссорятся из-за картошки фри и пакетиков с соусом целых десять минут, пока я не откашливаюсь.

– Верно, милашка. – Деклан наклоняется вперед. Все трое уселись в кресла напротив меня. Наверное, чтобы лучше воровать друг у друга еду. – Твоя стая.

– Ш-ш-ш, – предостерегает Лори.

– Извини, – говорит Деклан громким шепотом. – Мы получили твое досье с аукциона. Отследили адрес, но все оказалось фальшивкой.

Я знала это. Ксавье хорошо умел заметать следы.

– Поэтому мы поспрашивали у оборотней-работорговцев. Они реально отвратительные парни. Не хотели нам ничего говорить, но мы кое-что раскопали и нашли твое свидетельство о рождении. Селена Блэк из стаи Черной Сосны. – Он швыряет на стол документ. Я сосредоточилась на именах моих родителей.

Не могу поверить. Люциус оказался прав, эти парни хороши.

– Оттуда все пошло легко, – продолжает Паркер. – Человеческие новости сообщили о резне. Соседняя стая должна была прийти и прибраться – откупиться от коронера и забрать тела. Выдали все за серийного убийцу. К счастью, следов от клыков было не так уж много, и их можно было принять за следы от шприца. Пиявка, которая напала на твою стаю, действовала торопливо и небрежно. Кормился и бросал тела там, где их нашли.

– Т-ты в порядке? – спрашивает Лори, протягивая мне руку, но не касаясь меня.

– Да, – обретаю я голос. – Я все знала. У меня есть фотография клуба… после.

– Хорошо, – сказал Деклан после долгой паузы. – Ну, мы решили расширить круг поиска. Опросить другие стаи в близлежащем районе, узнать, знает ли кто-нибудь, что произошло.

– Ага. Звучит неплохо. – Я прикрываю рот ладонью.

– Я с-с-сочувствую твоей п-п-потере, – тихо бормочет Лори.

Я мотаю головой. – Это случилось давно. Думаешь… – Я сглатываю. – Как ты думаешь, у тебя получится узнать, что случилось с моей семьей? – Я говорю им дату смерти моей семьи. Лори выглядит еще более расстроенным. Деклан смотрит на стол.

– Ты помнишь что-нибудь из той ночи? – спрашивает Паркер.

Вспышка боли обжигает виски. – Нет, – я потираю виски. – Ничего. Наверное, все из-за травмы. У меня обычно болит голова, когда я пытаюсь вспомнить.

Деклан и Паркер переглянулись.

– Думаешь… – Я собираю силы, пока не потеряла самообладание. – Ты думаешь, что сможешь найти вампира, который это сделал?

– Не знаю, девочка, – мрачно отвечает Деклан, и на его челюсти играют желваки. – Но мы попытаемся.

Люциус

Воздух в моем склепе сгущается с наступлением ночи. Магия, которая делает меня тем, кто я есть, покалывает тело, пробуждая чувства. Я открываю глаза. Передо мной простиралась ночь, полная восхитительных возможностей. У меня есть питомец, которого надо поймать и наказать или наградить.

Покидая склеп, я вдыхаю свежий воздух.

Я абсолютно уверен, что Селена сбежала. Абсолютно не беспокоюсь по этому поводу. Я найду ее и не причиню ей вреда – никогда не причиню вред маленькой волчице, но еще не закончил с ней.

Я останавливаюсь, когда улавливаю ее свежий запах. Комната Селены открыта, она все еще здесь, где-то в доме. После всего, что между нами произошло, она не сбежала.

– Питомец, – зову я, шагая босиком по ковру навстречу знакомому звуку. Она на «Сибиане», ее руки и ноги до сих пор в оковах.

О черт. Разве они не открылись? Я спешу к ней. – Ты пробыла так весь день?

– Нет. – Она устало улыбается мне. – Я ушла, когда наручники расстегнулись, но хотела вернуться до того, как ты проснешься. Я хотела, чтобы ты нашел меня такой.

– Почему, малыш? – Я поглаживаю ее голую спину. Она просто чудо. За две тысячи лет я не встречал никого, похожего на нее.

– Я хотела доставить тебе удовольствие, – шепчет она, закрывая глаза и прижимаясь к моей руке. Она находится в своем сладостном месте после оргазма, когда ее сопротивление улетучивается.

– Ох, малышка, – говорю я, поглаживая ее влажные волосы. – Так и есть. Доставила.

Она всхлипывает, когда снимаю ее с фаллоимитаторов. Когда несу ее в ванную, она обнимает меня за плечи, прижимаясь ближе, пока не уговариваю ее принять теплую ванну.

– Я так понимаю, что ты больше не хочешь меня убивать.

– Присяжные еще не пришли. – Она слегка улыбается. – Я разговаривала с Декланом и его друзьями. Они ищут мою стаю. Сказали, что помогут, и я им верю. Думаю, им можно доверять.

– Можешь. Они помогают всем оборотням и ненавидят тех, кто угрожает слабым. – Я усмехаюсь. – Они в долгу передо мной, иначе никогда не стали бы работать на меня.

– Неправда, – удивила она меня. – Они высоко отзывались о тебе. Сказали, что для пиявки ты даже очень не плох.

Я смеюсь и подношу бутылку воды к ее губам.

Пока она пьет, ее взгляд прикован к моему лицу. Закончив, она со вздохом откидывает голову. – Значит, мы заключаем перемирие?

– Перемирие, – соглашаюсь я. Она закрывает глаза, и я умываю ее, массируя ступни, икры, пальцы ног. Она вялая и податливая, когда я заканчиваю с ней, ее кожа розовая после ванны. Я провожу рукой по внутренней стороне ее бедер, и она смыкает ноги, отстраняясь от меня со стоном.

– Бедняжка, – напеваю я и даю ей пару таблеток обезболивающего. Ее исцеление оборотня началось, заживляя все, кроме небольшой припухлости половых губок, но я не хочу, чтобы она чувствовала какую-либо боль. Селена откидывается назад, позволяя мне вымыть ей голову.

Когда наклоняюсь ближе, она приоткрывает губы, намереваясь что-то сказать.

– Ш-ш-ш, – говорю я ей. – Просто помолчи.

Она отрицательно качает головой.

– Питомец. Повинуйся мне.

– Я наблюдала за рассветом, – хрипло шепчет она. Садится и берет меня за руку. – Все началось с зарева. Золотистого света над горами. Небо было темно-синим…

Я сижу, замерев, пока Селена описывает каждую минуту рассвета.

Закончив, она облизывает губы. – Я все сделала правильно?

Я моргаю. – Малыш. Это было прекрасно.

Селена

Я просыпаюсь от прохладного воздуха, обдувающего мое лицо. Возле меня огромная фигура, он убирает волосы с моего лица.

– Питомец. Пора просыпаться.

– Ты все еще здесь.

– А где же мне еще быть? – Он продолжает играть с моими волосами, перекидывая их через плечо, сжимая в кулаке. Он одержим ими. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Еще жива.

Мы вместе, вдвоем. Знакомая комната. Я в главной спальне, на огромной двуспальной кровати напротив камина, где оказалась в ловушке.

Думаю, он простил меня за то, что я разнесла его спальню.

Я обвиваю его своими ногами.

– Питомец, нет. Тебе больно.

Я беру его руку и кладу себе на живот. – Я готова. Я хочу этого.

Люциус опускает руку ниже, его глаза блестят. – Знаешь, ты совсем не покорная.

– Я же тебе говорила. – Я закатываю глаза, прерывисто дыша.

– Тебя всегда отличало слишком большое мужество. Даже когда преклоняешь передо мной колени, ты не показываешь страха.

– Я всегда тебя боялась. Я же не дурочка, – фыркаю.

Он сжимает мои соски. Боль пронзает меня, заставляя мои чувства петь. Я обвиваю голой ногой его бедра, притягивая ближе, прекрасно понимая, что не могу заставить его делать то, чего он не хочет.

– Я хочу этого.

– Очень нагло. – Он прижимается губами к моему подбородку. Я повернула голову, пытаясь поймать его поцелуй. Люциус проводит губами по моему лицу, прижимая меня своим тяжелым телом, заставляя принять его доминирование. Когда он наконец целует меня в губы, я издаю торжествующий рык.

Он прерывает поцелуй, с удовлетворением глядя на меня, в то время как членом упирается в мое бедро, таким твердым, отвлекающим.

– Ты альфа, Селена. В любой стае ты была бы на вершине.

Я вздрагиваю при упоминании о стае. Он видит мое смятение, потому что скользит рукой по моей груди. – Детка, я не имел в виду…

– Все в порядке, – перебиваю я. – Знаю, что ты имел в виду. Теперь я не в стае.

– Нет. Ты здесь, рядом со мной.

– В доме повелителя вампиров.

– В постели с монстром.

Я вытягиваю шею, чтобы найти его ухо. Больше не могу бороться с его притяжением. – Я больше нигде не хочу находиться.

С рычанием он хватает меня за запястья, прижимая их к бедрам.

– Лежи спокойно, – приказывает он, когда достигает моего лона, его горячее дыхание обдувает выбритую кожу, заставляя меня попытаться увернуться.

Он царапает клыками мои половые губки, и я вздрагиваю от того, насколько он опасен.

– Моя малышка, такая милая, такая соблазнительная. – Он трется носом о внутреннюю сторону моего бедра. – Ты знаешь, что здесь проходит артерия? – говорит он и кружит языком по чувствительной коже, а потом покусывает зубами. – Объедение. Настоящий шведский стол, именно здесь.

«Сделай это. Укуси меня». Я хочу умолять, но, видимо, мое лоно выглядит слишком сочным и аппетитным, потому что он поворачивает голову и награждает меня долгим облизыванием. Я исцелилась после электрической игры прошлой ночью, но не могу подавить стон, когда он доводит меня до оргазма своим языком. Люциус раздвигает мои ноги, а я сжимаю в кулаке простыни.

– Умоляй меня, если хочешь кончить, – приказывает он, и я тут же начинаю лепетать.

– Пожалуйста… сэр, Люциус…

– Давай… сейчас… – Он сопровождает свой приказ двумя пальцами, нажимая на мою точку G, и я так сильно кончаю, словно могу расколоться надвое.

Я все еще ахаю, когда он поднимается надо мной, снова схватив мои запястья и наполняя меня. Он растягивал меня пальцами и дилдо, но ничто не подготовило меня к ощущению его члена. Твердого. Доминирующего. Идеального. От красоты момента у меня слезятся глаза.

– Милая, – прохрипел он, мягко покачиваясь, входя в меня, поскольку во мне снова нарастал оргазм.

– Спасибо, – шепчу я.

– Черт, – бормочет он, блуждая взглядом по моему лицу. – Так мило. – Бедрами прижимаясь к моим, он погружает член еще глубже. – Хочешь кончишь со мной?

– Да…

– Да?

– Да, пожалуйста, сэр, могу я кончить?

– Хорошая девочка. – Он ускоряет свои толчки, и мои ноги начинают дрожать. – Давай, красавица. Кончи со мной.

Откинув голову назад, я вскрикиваю, когда член достигает шейки матки. Слишком много, но недостаточно, просто мне так нравится. Он притягивает меня ближе, и я трусь сосками о его твердую грудь. Он покусывает меня за ухо клыками, и я чувствую небольшой дискомфорт. Он кусает сильнее, до крови. – Ммм, – бормочет он, облизывая мочку моего уха. Я кончаю сильнее, зная, что он слизывает мою кровь, пробуя меня на вкус.

Люциус

Моя волчица рыдает подо мной и словно тисками сжимает член. Капля ее крови расцветает на моем языке, пока кончаю в нее. Я протягиваю руку между нами, прикасаясь к ее клитору, покуда она не затрепетала в последнем оргазме. Любуюсь розовым блеском на ее половых губках и облизываю губы. Ее вкус может вызвать привыкание. Я никогда не знал ничего более сладкого.

Я ложусь рядом с ней, провожу пальцами вдоль ее лица, между груди и мог бы лежать так вечно, просто наблюдая за ней.

Но, как всегда, моей малышке нужно немного надавить на меня.

Она обнимает меня за плечи и прижимается губами к моему уху. – Укуси меня, – шепчет она. – Я хочу это почувствовать.

Откинув голову назад, я внимательно изучаю ее лицо. – В первый раз может быть больно.

Она встречается со мной взглядом, бесстрашная, как всегда. – Я могу вытерпеть боль.

– Да, знаю, что можешь. – Я приподнимаюсь над ней, жестом приказывая ей оставаться неподвижной, и устраиваюсь между ее ног. – Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо, – обещаю, спускаясь ниже по ее телу. Вхожу в нее пальцами, медленно доводя ее до кульминации. Она отвечает, как всегда, борется с растущим удовольствием, вынуждая меня заставлять ее кончить. Когда Селена ахает от оргазма, переворачиваю ее и вхожу в ее тугой канал. Ее внутренние мышцы горячие и крепкие, пульсирующие от оргазма, которые сжимают меня, подобно кулаку. Я пронзаю ее членом, подхватываю на руки и откидываю назад. Один оргазм заканчивается и начинается другой, вырывая крик из моей прекрасной любимицы. Обхватываю ее за талию и удерживаю, когда овладеваю ею сзади. Свободной рукой убирая волосы с ее шеи.

– Спокойнее, – говорю я, прижимая ее сильным толчком. Схватив за шею, заставляю наклонить голову. – Будет немного больно. – Прислоняюсь к шее и клыками вонзаюсь в ее нежную кожу. Укус – обещанный болезненный момент. Мышцы влагалища сжимаются. Я делаю сильный рывок, удовольствие расцветает в моем сознание, когда сладкий прилив крови попадает на язык. Селена стонет, когда с моих клыков в ее тело проникает сыворотка наслаждения.

Она кончает, выкрикивая мое имя, а я снова и снова пронзаю ее клыками и членом.

После этого я обтираю ее мокрой тряпкой. Заставляю выпить стакан воды и подаю ей еще таблетку адвила. Мне не хочется, чтобы она испытывала хоть малейший намек на дискомфорт. Если только не я ее мучаю.

Кровать прогибается под моим весом, и Селена скатывается прямо на меня. Я целую ее потный висок. – Как ты себя чувствуешь?

Она открывает глаза. – Живой.

Я поглаживаю ее шею. – Уверена? – Я поворачиваю ее лицо то в одну, то в другую сторону, изучая следы укусов, которые оставил на ее шее.

– Оборотни отмечают друг друга, когда спариваются, – бормочет она.

– Ты хочешь, чтобы это были метки спаривания?

– Нет. – Она напрягается всем телом.

– Уверена? Оборотни спариваются на всю жизнь.

Она отворачивается. – Мне не нужна пара. Совсем.

Я беру ее за подбородок, притягивая к себе. – Ты еще такая молоденькая, малышка. Ты не знаешь, чего хочешь.

– Мне не нужна пара. Я не хочу рисковать…

– Чтоб не потерять его?

Она молчит.

– Мы все умрем, – напоминаю я ей.

– Кроме тебя, – мрачно бормочет она.

– Кроме меня. Но даже я предпочел бы встретить рассвет.

Она удивилась – А ты бы хотел когда-нибудь?

– Если я когда-нибудь полюбил бы кого-то по-настоящему и она была бы смертной, то несмотря на мой здравый смысл, тогда да. Когда она умрет, я встречу рассвет.

Она нахмурила брови, и я стараясь разгладить морщинку.

– Так что, можно сказать, мы с тобой одинаковые. Мы оба отказываемся отдаваться любви. И знаешь почему?

– Потому что мы не способны быть с кем-то?

– Нет, – говорю я ей то, что она уже знает. – Потому что мы любим слишком глубоко и слишком сильно.

Она прижимается ко мне. – Вот почему мне все нравится.

– Ну, милочка, я польщен. Я тебе нравлюсь?

– Нет, не ты. Это… – Она прижимается ко мне. – Уютно устроиться рядом с королем вампиров.

– Я никогда не отпущу тебя. Моя репутация не переживет такого.

– Ты же хотел убить меня, помнишь? – зевает она. – Или я убью тебя.

– Ты так легко говоришь о жизни и смерти, милочка.

– Я готова.

– Ты молода, – напоминаю я ей. – Ты не должна растрачивать свою жизнь.

– Ты читаешь мне нотации? – у нее округляются глаза.

– Да. Ты растрачиваешь себя на глупое дело.

– Это не глупое дело.

– Убить меня? Безрассудно и нереально.

– Ну, можно и так сказать, – ворчит она. – Ты же не хочешь, чтобы тебя убили.

– Дело не только в этом, – говорю я и с удивлением обнаруживаю, что это правда. – Не думаю, что такой молодой и красивой девушке нужно тратить свою жизнь на одержимость мной.

Она бросает на меня взгляд. – Одержима, да?

Я давлю на мышцы ее рук и предплечий. – Ты уже сражалась раньше. Ты представляла себе, как сразишься со мной?

– Да, – напряженно отвечает она.

– Не переживай, малыш. Я больше не буду тебя расспрашивать.

– Ты не хочешь знать причину?

– Я прожил долгую жизнь и совершил множество гадостей. – Я поворачиваю ее на бок, чтобы обнять. – У тебя очень гуманный взгляд на правосудие. Сожалеет ли лев о том, что убил газель? Это закон природы. Выживание.

– А если лев убивает бессмысленно, без нужды, должен ли он умереть?

– Если он сильнее своей жертвы, то нет. Он имеет право убивать.

– Ты так думаешь? Ты имеешь право убивать? Где твоя человечность?

– Она истекла кровью вместе с моей жизнью, когда вирус вампира одержал верх.

Она замирает. – Значит, у тебя нет моральных принципов.

– Так и есть, малыш. Я был очень благородным человеком, особенно по сравнению с моими единомышленниками.

– Джорджиана могла бы назвать тебя благородным?

Я прячу улыбку. Одержимость Селены моей прошлой любовью говорит больше, чем она думает. У моей малышки есть чувства ко мне. – Она могла бы. Я хорошо к ней относился. Знаю, что у тебя нет причин мне верить…

– Я верю тебе, – мягко возражает она и смотрит мне в глаза. Никто другой, кроме Селены, не смотрит мне в глаза так, как она. Ее отсутствие страха – не бравада, если ей хочется посмотреть на меня, она смотрит. Возможно, она единственная, кто по-настоящему смотрит на меня. – Ты хорошо ко мне относишься, – говорит она. – Так что я могу поверить, что ты проявил к ней доброту.

– Пока она не предала меня. Я убил ее. Она пыталась убить меня, а я… ну, я более крупный хищник.

– Ты любил ее.

– Да. И я верю, что она любила меня.

– Почему?

– Что думаешь, вампир не может влюбиться? – поддразниваю я.

Она слегка покачала головой. – Она любила тебя и пыталась убить? Почему?

Мое сердце замирает, когда я вспоминаю. – Потому что, Селена, так велел ей создатель.

– Ее создатель?

– Он был вампиром, как и я, старым, могущественным. Он вернул ее к жизни. Любил ее, я думал, он относился к ней как к дочери. Но теперь знаю, что он хотел от нее большего.

Селена морщит нос. – Фу.

– Да. Связь между сиром и потомком – сложная штука, и он воспользовался этим. Он приказал ей убить меня, и я сомневаюсь, что она подумала сказать «нет». – выдыхаю в волосы Селены. – Я никогда никому об этом не рассказывал.

– Так зачем рассказал мне?

– Не знаю. Может, потому что ты очень похожа на нее. Ты напоминаешь мне, что я чувствовал, когда был с ней. Молодой. Влюбленный.

– Влюбленный.

Она молчит так долго, что думаю, она заснула.

– Люциус? – тихо спрашивает Селена.

– Да, малыш?

– А что будет потом? Куда мы выйдем отсюда?

– А чего ты хочешь?

– Я хотела бы… есть кое-что, что хотела бы сделать.

– Убить меня? – сухо предлагаю я.

– Помимо этого… есть и другие вещи. Эти оборотни в клетках. Я хотела бы их спасти.

– А что, если они сами захотели быть там?

– Они не хотят. Аукционы – это мерзость. Я хотела бы положить им конец.

Мне хочется того же, хотя она этого не знает. – Как насчет… ты поможешь мне, а я помогу тебе?

– Как?

– Ты останешься здесь, в качестве моей покорной, до конца месяца. – За это время я избавлюсь от своих врагов. – Взамен я остановлю аукционы.

– И освободишь всех оборотней?

– Да. Ни один оборотень не станет служить вампиру. Если только они сами не захотят.

– Они не захотят, – говорит она.

– Ты говоришь так уверенно. Оборотень, которая влюбилась в вампира? Неужели, это невозможно? – спрашиваю я.

Она встречается со мной взглядом. Воздух потрескивает между нами, словно маленькие электрические разряды.

– На один месяц, – соглашается она хриплым голосом. – Потом все закончится.

– Один месяц, – киваю я и заключаю ее в объятия. – А теперь помолчи. У нас есть дела, – я протягиваю руку к прикроватному столику и беру пульт.

Она прячет лицо у меня на шее. – Больше никаких игр, я не выдержу.…

– Ш-ш-ш, – хихикаю я. – Все хорошо, малыш. Эта часть ночи закончилась.

Я нажимаю кнопку, и над камином отодвигается панель, открывая телевизор с плоским экраном. Жму еще одну кнопку, и экран мигает.

Начинается шоу «Монти Пайтон и Святой Грааль». Селена замирает.

– Удобно? – шепчу я. Она кивает, не отрывая глаз от экрана.

– Хорошо. Расслабься, – приказываю я. Мгновение спустя она хихикает над «шведскими» субтитрами. Она все еще неподвижно сидит у меня на коленях, борясь с моим приказом.

В какой-то момент она начинает двигаться, а я ее сдерживаю.

– Мне нужно в туалет, – она дуется, и я отпускаю ее с обещанием, что вернется.

– Как себя чувствуешь? – спрашиваю я, когда она возвращается и стоит у изножья кровати.

– Чуток побаливает, – говорит она голосом «Черного Рыцаря».

Я раскрываю объятия. – Иди сюда, – приказываю я, когда она колеблется. – Я хочу обнять тебя. – Закусив губу, Селена забирается ко мне на колени. Секунду спустя моя покорная волчица счастливо вздыхает. Титры продолжают прокручиваться, и мы вместе смеемся.

Так не будет продолжаться вечно. Но ничто не вечно.

Селена

На следующий день я просыпаюсь в полдень. Одна, в постели никого нет, и я чувствую себя опустошенной.

Я не ожидала, что он окажется таким. Не ожидала, что все так перепутаются: доброта, ненависть, гнев и любовь. Но всякий раз, когда он уходит… я скучаю по нему.

Он говорит, что не убивал мою стаю. Кому мне верить? Моему наставнику, который пожертвовал всем, чтобы я могла отомстить, или Люциусу?

Доверять ли мне своему разуму или сердцу?

– Какая же я идиотка. – Потираю сонное лицо. Я влюбилась в короля вампиров.

Оборотень, полюбивший в вампира… неужели это так невозможно?

Он вампир, и не просто какой-нибудь вампир – король. Я – волчица. Наши миры так же далеки друг от друга, как Солнце от Луны.

– Отрицать не имеет смысла. Я влюбилась в чудовище. И мне все равно.

С наступлением ночи Люциус застает меня расхаживающей по дворику.

– Малыш?

Я откидываю назад непослушную прядь волос. После ухода нянек приняла ванну, но не прихорашивалась. Мне было тяжело находиться внутри, в окружении его запаха. – Ты называешь себя чудовищем. Почему?

– Я делал очень много ужасных вещей, Селена, – мягко говорит он. – Вещей, о которых я сожалею. Не о том, что ты думаешь… но я убивал раньше… причинял боль людям. Но это было очень давно. – Он разводит руками. – Тогда мир был другим.

Назовите меня глупой, но я ему верю. – Что заставило тебя пойти на аукцион?

– Я услышал, что они выставляют оборотней на аукционе.

– Ты не знал? – Ксавье говорил так, будто аукционы были идеей Люциуса.

– Я знал, слышал, что есть вампиры, которые любят кровь оборотней и берут себе спутниц. Но оборотни не являются нашими природными жертвами. Я не знал, что оборотни-работорговцы охотятся за самыми слабыми особями и продают их с аукциона тому, кто больше заплатит.

– Не знал?

– Нет. Признаюсь, я смотрел на это сквозь пальцы. Но теперь, когда узнал, положу этому конец. И не из-за нашего небольшого соглашения, – добавляет он. – Я планировал сделать это задолго до этого.

– Ты планировал это сделать? – Я качаю головой, у меня закружилась голова. Люциус не такой злодей, каким его выставлял Ксавье. Так ли это?

– Дело не только в альтруизме. Есть доказательства, что мои потомки ухватились за новый план, чтобы восстать против меня. – Он качает головой, выглядя так, будто обнаружил детский рисунок, нарисованный пальцем на стене гостиной, а не группу взрослых вампиров, замышляющих переворот. – Кому-то из них пришла в голову мысль, что они могут обратить оборотней, создать армию, чтобы свергнуть меня.

– Обратить оборотней? Как?

– Точно так же, как людей превращают в вампиров, – он поглаживает подбородок. – С помощью обмена кровью, влекущей за собой замену крови в сердце, которая убивает нового хозяина, позволяя вирусу вампира взять вверх.

– Разве такое возможно? Ты уже это делал?

– Обращал оборотня? Нет. Я бы никогда так не поступил. Такое существо было бы… мерзостью.

Я вздрагиваю.

– Полуоборотень, полувампир. Куда сильнее любого из них. Если, конечно, это возможно. Немногие вампиры достаточно сильны, чтобы создавать больше таких, как мы. Для этого нужна сильная жертва и сильный сир. Возможно, именно поэтому мои потомки обратились к оборотням. Им не повезло с людьми, и они решили попробовать с более сильным видом.

– И это сработало? Это возможно?

– Я не знаю. Я так не думаю… по крайней мере, сомневаюсь, что кто-то из моих потомков узнал, как это сделать. – Он замолчал. – Возможно, есть один способ сделать оборотней такими же могущественными, как вампиры, но не уверен.

Я делаю шаг вперед. – Какой?

– Обмен нашей крови. – Он входит во дворик, подходя ближе. Пытаюсь понять, что Люциус имел в виду. Он наклоняет голову, глядя на меня сверху вниз. – Хочешь, я тебе покажу?

Селена

– Да. – Не знаю, на что именно согласилась, но слишком далеко зашла, чтобы остановиться.

– Подойди ко мне, – приказывает Люциус. – Ближе. Вот так.

– Что… что ты собираешься делать?

– Я собираюсь испить из тебя, – он откидывает мои волосы с плеч. – Потом ты будешь пить из меня.

– Что? Нет… – Я судорожно втягиваю воздух, когда его клыки впиваются мне в шею. Небольшой укол и блаженство, мое тело дрожит от пьянящего чувства.

– Все в порядке? – бормочет он.

– Просто небольшая ранка.

– Твоя очередь, малыш. – Он делает надрез на груди, прижимая меня ртом к ране. Первый вкус крови сладкий, шипящий на языке.

– Ты чувствуешь? – спрашивает Люциус.

У меня перехватило дыхание, когда адреналин хлынул по венам. Все конечности покалывало от избытка энергии. Мое сердце, казалось, забилось быстрее, все чувства обострились.

Я супер Селена, женщина-воин.

– Наперегонки, – говорит Люциус, указывая на кактус сагуаро в дали.

Я отталкиваю его, бегу – и размываюсь. Пейзаж проносится мимо, пока не останавливаюсь, потрясенная. Я добралась до кактуса раньше, чем он, и даже не устала. Мое тело пульсирует силой.

Я поднимаю дрожащие ладони и изучаю их. – Как долго это продлится?

– Зависит от того, сколько крови ты выпьешь. Эффект со временем проходит. А до тех пор ты сильна, как вампир. Возможно, даже намного сильнее.

Я пристально смотрю на Люциуса.

– Бежим со мной, – он протягивает руку.

Я улыбаюсь… и убегаю в горы. Его смех преследует меня, и я бегу быстрее, а он бежит за мной по пятам. Может, он и выпускает меня, но он прав. Я намного сильнее, чем когда-либо. С помощью этой крови, супернаркотика, который протекает во мне, я могу победить короля вампиров…

– Сюда, – кричит он, расплываясь между двумя валунами. Я следую за ним, огибая камни, когда мы идем по горной тропе, красная пыль поднимается за нами. Тропа заканчивается на полпути, так что я выбираю сама дорогу, перепрыгивая с камня на камень, взбираясь скачками по утесу, пока мы не достигаем вершины. Звезды здесь ярче, луна так близко, что кажется, будто ее можно коснуться рукой.

Легкий порыв воздуха, и Люциус оказывается у меня за спиной, обнимая меня.

– Я могла бы стоять и смотреть тут вечно, – шепчу и поднимаю руки к бесконечной синеве, наслаждаясь серебристым светом, пока Люциус не поворачивает меня лицом к себе, он запускает пальцы в мои волосы и начинает целовать. Я выгибаюсь навстречу ему с криком, возбуждение пронзает меня, заставляя рвать его одежду. Мы падаем, он подхватывает меня, прежде чем я ударяюсь о землю, перекатывается и удерживает мои бедра, пока я не освобождаю его член и не опускаюсь на него. Мир вращается, и звездный свет сияет над нами, но даже когда скачу на нем, знаю, что это не навсегда.