Текст книги "Один выстрел"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Можно за твой столик? – спросила она.

– Давай.

Она уселась с ним рядом и принялась сосать пиво из горлышка, не сводя с Ричера глаз. Зеленых, блестящих, широко распахнутых глаз.

– Нравится? – спросила она, наклоняясь к нему.

– Что именно?

– Футбол.

– Немного.

– Я Сэнди. А тебя как зовут?

– Джимми Риз.

В ее взгляде мелькнуло удивление. С чего бы это? Может, ее дружка зовут Джимми Риз? А может, она болеет за «Нью-йоркских янки»?

– Рада познакомиться, Джимми Риз.

– Я тоже, – сказал он и перевел взгляд на экран.

– Я что подумала, – сказала она, – раз футбол тебе нравится только немного, может, лучше пригласишь меня в другое место? Где потише.

Ричер не ответил.

– У меня машина, – сообщила она.

– Такая взрослая, уже и машину водишь?

– Я много чего умею. И кое-что вовсе даже неплохо.

Ричер ничего не сказал. Она отодвинулась от столика вместе со стулом и повернулась к Ричеру лицом.

– Как тебе мои джинсы?

– По-моему, очень тебе идут.

– Они такие тесные, что под них ничего не наденешь.

– Каждый несет свой крест.

– Можешь представить, как ты их с меня стягиваешь?

– Не могу. Боюсь, потом не получится их натянуть.

Зеленые глаза сузились:

– Ты гомик?

– А ты проститутка?

– Еще чего! Я работаю в магазине автозапчастей.

Она замолчала, видимо, передумала и нашла ответ получше. Вскочила, завизжала и влепила Ричеру пощечину.

– Он меня шлюхой обозвал! – завопила она.

Пять парней поднялись из-за столика. Все парни были крупные, в джинсах, рабочих ботинках и ковбойках. Эдакие крепыши из глубинки.

Девушка с торжеством ухмыльнулась и сказала:

– Мои братья.

Правило первое: будь на ногах и наготове.

Правило второе: покажи, с кем они будут иметь дело.

Ричер неторопливо встал. Сто девяносто пять сантиметров роста, сто тринадцать килограммов веса, невозмутимый взгляд, руки легко опущены вдоль тела.

Правило третье: вычисли вожака.

В группе из пятерых обычно бывают вожак, пара рвущихся в драку и пара совсем не рвущихся. Выруби вожака с подголосками – и делу конец. Двое оставшихся зададут стрекача.

Правило четвертое: вожак выступает первым.

Первым полез здоровый амбал лет двадцати шести, с круглым лицом и копной золотистых волос. Он шагнул вперед, остальные шагнули следом. Ричер тоже шагнул им навстречу.

Ибо правило пятое гласит: никогда не отступай.

– Пойдем выйдем, – сказал амбал.

– О'кей, – сказал Ричер.

Амбал повернулся и кивнул команде: на выход. Девица тронулась за ними. Ричер оставил на столике двадцать долларов и пошел следом.

Парни ждали на тротуаре, дрожа от нетерпения. Стояли они полукругом. Улица была пустынной. Амбал – круглый, гладкий, массивный – напоминал тюленя. Нос не сломан, костяшки пальцев не деформированы. Явно не боксер. Какой-нибудь полузащитник. Значит, будет драться, как в вольной борьбе. Бросится в нападение, пригнув голову.

Удачная догадка. И верная.

Амбал бросился в нападение, пригнув голову. Ричер подался чуть в сторону, чуть согнул колени и всем своим весом, от упора на пятку до мощного плеча, нанес парню удар прямо в лицо – снизу вверх и вперед.

Удивительные вещи творит кинетическая энергия.

Ричер, можно сказать, и не двинулся, а парень отскочил от него, как мячик от стенки, и зашатался, оглушенный. Ричер лягнул его в пах – левой ногой. Лягни правой – у того осколки таза вылетели бы из носа. А все твое доброе сердце – пенял ему в армии старый наставник. Амбал свалился. Упал на колени и шмякнулся лицом на тротуар.

Оставалась пара пустяков. Два парня набросились вместе. Первого Ричер уложил ударом головой, второму заехал локтем по челюсти. Драка закончилась, потому что уцелевшие удрали. Назвавшаяся Сэнди девица припустила за ними. Ричер занялся вырубленными братцами – обследовал их бумажники. Он обернулся, услышав за спиной звук остановившегося автомобиля.

Это было такси, а из такси выбиралась Хелен Родин.

Она бросила таксисту купюру, и тот мигом укатил. Хелен Родин уставилась на три неподвижных тела.

– Что тут, черт побери, творится? – спросила она.

– Уходим, – сказал Ричер.

Они быстрым шагом пошли на юг, затем, свернув за угол, на восток, потом опять на юг. И только тогда замедлили шаг.

– Что там произошло?

– Я сидел себе в баре, смотрел футбол, никому не мешал. Тут ко мне стала вязаться какая-то рыжая девка. Я на нее не клюнул, тогда она нашла повод отвесить мне оплеуху. Разом вскочили пять парней. Она заявила – ее братья. Мы вышли разбираться на улицу. Все было подстроено.

– Мне нужно выпить, – произнесла Хелен Родин.

– Нам нельзя возвращаться. Там, вероятно, вызвали копов. Попробуем выпить в моей гостинице, – предложил он.

Они молча шли по тихим безлюдным улицам.

– Как ужин? – поинтересовался Ричер.

– Отец все еще считает вас моим свидетелем.

– Вы ему рассказали?

– Нет, не имею права. Ваша информация, слава богу, конфиденциальна. Вы завтра уезжаете?

– Будьте уверены.

– Ну пристала к вам какая-то девица. Почему это обязательно преступный сговор?

– Эти парни ей никакие не братья, я посмотрел их водительские права. Фамилии у всех разные.

– Ого.

– Так что это чистейшей воды спектакль. И почему прицепились именно ко мне? Ведь должны были знать, что я им крепко навешаю.

– Их было пятеро. Пятерым и в голову не могло прийти, что им навесит один. Тем более в Индиане.

– Может, я был в баре единственным чужаком.

Хелен окинула улицу взглядом.

– Вы ведь в «Метрополь паласе» остановились?

Он кивнул:

– Не так уж нас там и много.

– Но я звонила, и мне сказали, что вы у них не числитесь.

– В гостиницах я всегда останавливаюсь под вымышленными именами.

– Зачем?

– Дурная привычка. Я же вам говорил, что у меня дурные привычки.

Они поднялись на крыльцо. В холле никого не было. Бар тоже был пуст, если не считать бармена.

– Пива, – заказала Хелен.

– Мне тоже, – сказал Ричер.

Они уселись за столик у зашторенного окна. Бармен принес две бутылки пива, стаканы и смесь орешков.

– Так под каким именем вас знают в «Метрополе»?

– Джимми Риз.

Удивленный взгляд девушки.

«Рада познакомиться, Джимми Риз».

– Девчонке был нужен именно я. Не любой случайный чужак, а именно Джек Ричер.

– Вот как?

– Она спросила, как меня звать. Я сказал – Джимми Риз. Она на миг растерялась. Ну, типа: «Ты не Джимми Риз, ты Джек Ричер, мне только что сказали». Замялась, но сразу нашлась. Ей было велено завести Джека Ричера, и уж она собиралась поработать над ним по полной программе.

– Так кто же они?

– Кому известно мое имя?

– Полицейскому управлению. Может, копы?

– Я не для того приехал, чтоб им дело разваливать. Такое дело не развалить.

– Кто еще заинтересован?

– Розмари Барр. К тому же она знает, зачем я здесь.

– Не смешите меня, – заметила Хелен. – Розмари Барр – серая мышка, робкая секретарша при адвокате. Она бы и пытаться не стала. Не забудьте, вас просил вызвать Джеймс Барр. Значит, его сестра хочет того же. В ее интересах иметь вас здесь – живого, здорового и сообразительного.

Ричер сделал большой глоток пива и одобрительно кивнул.

Хелен вытащила из сумочки ручку, что-то написала на бумажной салфетке и подвинула к нему по столешнице со словами:

– Номер моего сотового. Та троица наверняка попала в больницу. А девушке точно известно ваше вымышленное имя. Так что можете угодить в беду. Если угодите, выслушайте Миранду и звоните мне.

– Спасибо, – сказал Ричер, забрав салфетку.

– По-прежнему хотите завтра уехать?

– Возможно. А возможно, еще поторчу – раскину мозгами, зачем кто-то хотел меня избить, чтобы защитить и без того стопроцентно ясное дело.

Григор Линский позвонил из машины Зэку по сотовому.

– У них сорвалось, – сообщил он. – Мне очень жаль.

Зэк молчал, что было хуже самого жестокого нагоняя.

– На нас им нипочем не выйти, – продолжал Линский. – Раз нету вреда, ошибка не беда.

– А если солдат обозлился? – сказал Зэк. – Тут-то и жди беды. Он все-таки приятель Джеймса Барра. Может, стоит на него еще надавить. Но не попадайся ему на глаза.

Ричер посадил Хелен Родин в такси, поднялся к себе и растянулся на постели. Вопросы, вопросы, вопросы. И как всегда, ключ ко всему – найти самый главный вопрос. Вопрос первый: дело и впрямь такое ясное?

Да, ясное. По всем меркам, самое что ни на есть доказанное.

Но это не главный вопрос.

Главный вопрос – на пленке в кассете Хелен Родин. Хриплый безнадежный голос Джеймса Барра: «Найдите Джека Ричера». Почему он это сказал?

Кто такой Джек Ричер для Джеймса Барра?

Вот он, главный вопрос.

Джек Ричер лежал в номере, уставившись в потолок. Пять минут. Десять. Двадцать. Затем он вытащил из заднего кармана салфетку с номером и позвонил. Хелен Родин ответила после восьмого гудка. Голос у нее был сонный.

– Говорит Ричер, – произнес он. – Какая погода была в ту пятницу в пять часов вечера?

– Погода? В пятницу? Было хмуро. Облачно.

– Это нормально?

– Не совсем. Обычно бывает солнечно – или дождливо. В это время года либо так, либо эдак. Большей частью солнечно.

– Было холодно или жарко?

– Ни то, ни другое. Приятная вроде стояла погода.

– У вас есть машина?

– Машина? Да. Но на службу я езжу автобусом.

– Завтра приезжайте на машине. Я приду к вам в офис в восемь утра.

– В чем дело?

– Завтра, – повторил он. – В восемь утра. А сейчас спите.

Ричер проснулся в шесть и вышел из гостиницы позавтракать. Нашел рабочую столовую, выпил кофе и съел яичницу. Уселся у окна, чтобы следить за улицей. Если вечером накануне за ним шли по пятам из гостиницы, логика подсказывала, что могут следить и сегодня. Но он никого не заметил.

Затем он пошел на север по Первой улице. На минутку присел на глыбу Эн-би-си спиной к башне – как человек, который пришел раньше и потому убивает время. Первым делом Ричер посмотрел на мужчин с газетами. Довольно распространенный способ маскировать наблюдение. Мужчины, курящие у дверей, – новые невидимки. Или мужчины с мобильниками.

Он начал изучать мужчину, который курил и одновременно разговаривал по сотовому. Коротышку лет шестидесяти. В его осанке угадывалась какое-то постоянное кривобокое смещение. Возможно, старая травма позвоночника. На нем был дорогой костюм с двубортным пиджаком, добротно пошитый, но не американского кроя. Прямой и просторный, слишком теплый для здешней погоды. Может, польский. Или венгерский. В любом случае – восточноевропейский. У мужчины были жидкие седые волосы и темные глаза.

Ричер посмотрел на часы: 7.55. Он соскользнул с полированного гранита и вошел в башню.

– Он здесь, – доложил Линский. – Только что поднялся наверх.

– Он тебя видел? – спросил Зэк.

– Наверняка.

– Пусть это будет в последний раз. Теперь держись в тени.

Ричер застал Хелен Родин на рабочем месте. На ней был тот же черный костюм, но с новой блузкой – ярко-голубой с зеленоватым оттенком, под цвет глаз. Волосы были стянуты на затылке в «конский хвост». На письменном столе громоздились книги по юриспруденции. Она успела заполнить записями около восьми страниц в желтом блокноте юриста.

– Джеймс Барр пришел в себя, – сообщила она.

– Он может говорить?

– Только с врачами. К нему никого не подпускают.

– А что полицейские?

– Ждут. Но мне их нужно опередить. Нельзя допустить, чтобы он разговаривал с копами в отсутствие адвоката.

– Что он говорит врачам?

– Что не знает, почему очутился в больнице. Что ничего не помнит о пятнице. Врачи говорят, этого следовало ожидать.

– Что для вас из этого вытекает?

– Две большие проблемы. Во-первых, он может симулировать амнезию. Поэтому придется получить экспертное заключение. Если же он не симулирует, то мы в тумане. Раз сейчас он в здравом уме и до этого был таким же, но у него выпала из памяти неделя, он не сможет участвовать в собственной защите. Он получил травму по вине штата – в тюрьме штата. После этого у них не выйдет его судить.

– Что надумает ваш отец?

– Будет стоять не на жизнь, а насмерть. Чтобы дело рухнуло из-за потери обвиняемым памяти – такое не позволит себе допустить ни один обвинитель даже в виде возможности. В противном случае все в предвариловке захотят быть избитыми. – Хелен посмотрела Ричеру в глаза. – После вашего вчерашнего звонка я решила, что утром вы войдете сюда и с порога заявите о его невиновности.

– Он не так виновен, как я считал поначалу.

– То есть?

– Поедем, я вам покажу.

Они спустились в служебный подземный гараж. Там были большие фургоны с оборудованием Эн-би-си, легковые автомобили, пикапы и фургончики различных марок. Стоял новенький синий «мустанг» с открывающимся верхом и карточкой Эн-би-си за ветровым стеклом. Вероятно, машина Энн Янни, подумал Ричер.

У Хелен Родин был подержанный темно-зеленый седан «сатурн».

– Куда едем? – спросила она.

– На юг.

Он откинул спинку сиденья, примяв наваленные позади вещи.

– Что вам известно? – спросила она.

– Известно не мне, а Джеймсу Барру. Про меня.

Она выехала из гаража и повернула на юг. Час пик еще не кончился, машины шли плотным потоком.

– Дело, которое, с его точки зрения, было невозможно раскрыть. Я же сделал это буквально у него на глазах. Он считает меня гением сыска.

– Поэтому и захотел, чтобы вас вызвали?

Ричер кивнул:

– Вчера вечером я попробовал оправдать его мнение.

Они пересекли реку по длинной железной эстакаде.

– Теперь поверните на запад, – сказал Ричер.

Она сделала правый поворот и выехала на двухполосную сельскую дорогу.

– В этом деле есть кое-что, чего не заметил Эмерсон. Барр хотел, чтобы это понял другой человек.

– Почему Барр тогда не выложил факты?

– Потому что не мог. И потому что никто бы ему не поверил.

Они приближались к развязке «клеверный лист».

– Выезжаем на шоссе – и на север.

Автомобильчик одолел пандус и влился в поток машин, идущих на север. Впереди, справа по ходу, был центр города. Шоссе плавно поднялось на эстакаду.

– Готовьтесь свернуть на ответвление в обход библиотеки, – предупредил Ричер.

Сделав правый поворот, Хелен Родин вырулила на ответвление. Ричер глянул в заднее окно – ни одной машины. Впереди, метрах в ста восьмидесяти, ответвление начинало заворачивать, огибая здание библиотеки и башню черного стекла. Дорожная служба оставила на закруглении всего одну полосу, но чуть пошире обычной – на тот случай, если водитель слегка ошибется в расчетах.

– Теперь едем медленно-медленно, – сказал Ричер.

Машина замедлила ход. Впереди слева участок покрытия в форме полумесяца был заштрихован белыми полосками. Рядом справа тоже белел штриховкой длинный узкий треугольник.

– Остановимся, – сказал Ричер, – прямо тут, на правой обочине. Будто у нас лопнула шина.

Хелен нажала на тормоза, выкатила на заштрихованную нейтральную полосу и остановилась.

– Подайте на метр назад, – попросил Ричер.

Она подала. Ричер опустил стекло. Они прождали добрую минуту, пока мимо не проехала первая машина.

– Не густо, – заметил Ричер.

– Здесь всегда так, – сказала Хелен.

Эстакада шоссе покоилась на высоких опорах метрах в двенадцати над землей. Парапет был чуть ниже метра. За ним, впереди и справа, находился верхний этаж библиотеки, до него, казалось, можно было дотянуться рукой. Ричер указал большим пальцем и откинулся, чтобы Хелен смогла выглянуть в окно на его стороне. Сразу справа площадь лежала перед ними как на ладони и открывался отличный вид на узкий проход между концом декоративного бассейна и отгораживающей площадь стеной. За проходом был вход в офис ОТС.

– Джеймс Барр был снайпером, – заметил Ричер. – Он набивал на этом руку пять с лишним лет.

– Не понимаю.

– Тренированный снайпер стрелял бы отсюда, здесь выгодная позиция – цели движутся прямо на стрелка. Гуськом, одна за другой, по узкому проходу. Он выбирает точку прицеливания и больше ее не меняет. Сбоку стрелять много труднее.

– Но он ведь стрелял не отсюда.

– В этом все дело. Должен был, но не стал.

– Ну и?

– У него был мини-вэн. Ему следовало бы остановиться, где сейчас стоим мы. Перебраться на заднее сиденье, раздвинуть задние дверцы и вести огонь из машины. Хелен, в его мини-вэне тонированные стекла. Из редких проезжающих мимо машин ничего бы не было видно. Отстрелял бы свои шесть патронов, гильзы выбросило бы в салон, а он бы перебрался назад в кресло водителя и уехал восвояси. Через пять минут он был бы километров за десять отсюда.

– Здесь дальше от площади, пуля летит дольше.

– Примерно шестьдесят пять метров. Барр не промахнулся бы и с трехсот пятидесяти.

Хелен Родин ничего не сказала.

– К тому же он рассчитывал, что будет солнечно. Вы сами сказали, что обычно погода такая. В пять вечера солнце стояло б на западе, у него за спиной. Он бы не стрелял против света. Любой снайпер выбрал бы такую позицию.

– Но его не было. Почему?

– Давайте вернемся в ваш офис. Вам предстоит разработать подробный план действий.

Хелен Родин села за письменный стол. Ричер подошел к окну и посмотрел на площадь. Поискал взглядом мужчину в просторном костюме. Не увидел.

– Барр просто выбрал, откуда стрелять, только и всего, – заметила Хелен. – Не самый удачный выбор с точки зрения военной теории четырнадцатилетней давности. Как это уменьшает его вину?

– А так: если вместо удобного А человек выбирает ни к черту не годное Б, у него должны быть на то веские основания. Он загнал себя в здание вровень с улицей, в людном месте, откуда много труднее стрелять, да и наследить на этой стройке было проще простого, прямо подарок ветерану вроде Эмерсона.

– Хорошо, тогда скажите, зачем Барр так поступил.

– Затем, что он буквально лез вон из кожи, чтобы оставить на месте все улики вплоть до самой последней.

Хелен Родин уставилась на Ричера:

– Это же чистое безумие.

– Все были в полном восторге от вещественных доказательств, им и в голову не пришло подумать, нет ли тут перебора. Мне тоже не пришло. В жизни не бывает, чтоб все так гладко сходилось. Кругом накладки. Скажем, зачем он надел плащ? Было тепло, дождем и не пахло. А затем, чтобы оставить на столбе драгоценные волокна плащовки. Зачем надел эти идиотские ботинки? Зачем стрелял из темноты? Затем, чтобы люди увидели вспышки выстрелов и показали, откуда стреляли. Почему поцарапал винтовку о стену? Почему не забрал с собой дорожный конус?

– Чистое безумие, – повторила Хелен.

– Наконец, две главные вещи. Для чего он оплатил стоянку? Для того, чтобы опустить в счетчик четвертак со своими отпечатками. Чтобы они совпали с другими, на гильзе, которую он, вероятно, тоже специально оставил.

– Вторая главная вещь?

– Бассейн был ему нужен на линии огня, вдоль, а не поперек.

– Зачем?

– Затем, что он нарочно выстрелил в воду. Так, чтобы пуля вошла по долгой оси и под низким углом, как на баллистических испытаниях, а после ее можно было извлечь из воды целехонькой. Звено между его винтовкой и преступлением. Стрелять поперек не имело смысла. Слишком малое расстояние полета. Пуля врезалась бы в стенку бассейна и сплющилась.

– На кой черт ему все это понадобилось?

– Потому что его заставили, Хелен. Все очень просто.

Она снова уставилась на Ричера.

– Кто-то принудил его совершить преступление и взять вину на себя. Ему приказали вернуться домой и дожидаться ареста. Поэтому он принял снотворное.

Хелен Родин ничего не сказала.

– Не был он психом-одиночкой. Он действовал по принуждению. Поэтому и заявил: «Не того взяли».

Ричер снова окинул площадь взглядом.

– Придется покувыркаться, – сказала Хелен.

– Но пятерых он все же убил.

– Если на него было оказано давление, это ему поможет.

Ричер ничего не сказал.

– Доложим Эмерсону?

– Нет, – сказал Ричер, – Эмерсон получил лучшее дело своей жизни. Он не станет придираться к мелочам. На его месте любой коп не стал бы.

– Что же нам делать?

– Задать себе три вопроса: кто, как и зачем. Нужно вычислить, кому это выгодно, потому что Барру точно невыгодно.

– «Кто» – тот, кто вчера вечером натравил на вас тех парней. Ему не хочется, чтобы вы ему ставили палки в колеса.

– Верно, – согласился Ричер.

– Значит, его-то мне и нужно искать.

– Можете угробить клиента.

– Он в больнице, круглые сутки под надзором.

– Ваш клиент не Джеймс Барр, а Розмари Барр. Подумайте, какая угроза могла заставить Джеймса Барра сделать то, что он сделал. Что ему терять на этом свете? Семьи у него нет. Одна сестра.

Хелен Родин ничего не сказала.

– Ему, конечно, приказали держать рот на замке. Поэтому он попросил разыскать меня. Что-то вроде зашифрованного послания. Потому что кукла не может рассказать о кукловоде, ни сейчас, ни вообще, угроза-то никуда не делась. Мне кажется, он жертвует собой, чтобы сохранить жизнь сестре. В этом главная ваша проблема. Если кукловод увидит, что вы что-то выискиваете, он решит, что кукла заговорила.

– Так что же мне делать?

– Ничего не делать. Чем сильнее вы попытаетесь помочь Джеймсу Барру, тем скорее Розмари Барр за это прикончат.

– Мы можем ее защитить? – спросила она.

– Нет, – ответил Ричер, – не можем. Нас всего двое.

Хелен Родин поднялась из-за письменного стола и подошла к Ричеру. От нее пахло чистым и свежим запахом дорогого мыла.

– А вы вот могли бы его поискать, – сказала она.

– Я? – переспросил Ричер бесстрастным тоном.

– Он дал вам повод, не связанный с Джеймсом Барром. Натравил на вас тех парней. Если вы попробуете на него выйти, он вовсе не обязательно решит, что Барр проболтался.

– Не для того я приехал, чтобы помогать защите.

– Тогда считайте, что помогаете обвинению. Раз в убийстве были замешаны двое, пусть и судят двоих.

Ричер поднялся лифтом на верхний этаж башни черного стекла и обнаружил служебную лестницу на крышу. В башне было всего пятнадцать этажей, но она казалась самой высокой точкой во всей Индиане. Он различал реку на юге. Он подошел к северо-западному углу. Прямо под ним ответвление шоссе огибало здание библиотеки и башню и убегало на восток. Далеко за ним, на горизонте, прямой линией тянулась в туманной дымке магистральная дорога штата и примерно через три километра упиралась в «клеверный лист». Длинное прямое шоссе отделялось от «клеверного листа» и вело назад к городу. Его-то и высматривал Ричер.

Он спустился на первый этаж и вышел на улицу. Теплый воздух был неподвижен. Нужная дорога оказалась прямой и широкой. Ближе к центру города вдоль нее выстроились мелкие захудалые заведения. Ричер шел вперед и километра через полтора миновал автокафе самообслуживания. Затем магазин покрышек. И автосалон, торгующий малолитражками. По его расчетам, он приближался к цели.

«– А ты проститутка?

– Еще чего! Я работаю в магазине автозапчастей».

Может, в городе всего один такой магазин. И в любом городе он непременно будет на той же улице, где торгуют шинами и автомобилями. Которая в свою очередь всегда представляет собой новый широкий участок шоссе неподалеку от магистральной развязки «клеверный лист».

Ему потребовалось десять минут, чтобы миновать фордовский автосалон, где в ряд стояло около тысячи пикапов. В первом ряду стояли новенькие машины, за ними – старые.

Вот и магазин запчастей для автомобилей.

Длинное приземистое здание. Товар от производителей здесь продавали со скидкой. Автостоянка была заполнена примерно на четверть. В конце ее, отдельно от остальных, стояли рядом два автомобиля – четырехцилиндровый «шеви» и фургончик «тойота». Машины персонала, решил Ричер. На крыльях «шеви» красовались хромированные силуэты полулежащих женщин. Стало быть, «тойота» принадлежала рыжей девице.

Ричер вошел. По торговому залу бродили, разглядывая товар, человек пять или шесть. На столах стояли компьютеры, лежали реестры, пухлые справочники и каталоги. За одним из компьютеров сидел высокий молодой человек лет двадцати. Ричер видел его впервые – среди тех пятерых его не было. На нем был красный комбинезон. Форменная одежда, подумал Ричер. На груди слева было вышито имя – Гэри.

– Мне нужно поговорить с Сэнди, – сказал ему Ричер.

– Она сейчас в служебной зоне, – ответил Гэри.

– Я сам к ней пройду или вы ее вызовете?

– Вы к ней по какому делу?

– По личному.

– У нее работа.

– Это судебное дело.

– Вы не коп.

– Я работаю с адвокатом.

– Мне нужно взглянуть на ваше удостоверение личности.

– Что вам нужно, так это сходить за Сэнди.

– Не могу. У меня сегодня не хватает людей.

Ричер пожал плечами, обогнул загончик и направился к двери с табличкой «Вход воспрещен». Он вычислил, что за ней находится офис, а не склад. В магазинах такого типа товар при завозе выкладывают прямо на полки.

Маленький офис почти целиком занимал огромный письменный стол с белой клееной столешницей. За столом сидела Сэнди в таком же красном комбинезоне. Стянутый на талии поясом, он смотрелся на ней куда красивее, чем на Гэри.

– Вот мы и снова встретились, – произнес Ричер.

Сэнди подняла на него глаза. Выглядела она миниатюрнее, спокойнее и сдержаннее, чем ему помнилось.

– Извиняюсь за вчерашнее, – произнесла она.

– Кто это подстроил? – спросил Ричер.

– Не знаю.

– Но того, кто меня тебе показал, ты должна знать.

– Джеб Оливер. Он здесь работает. Мы с ним иногда ходим в бары или еще куда.

– Он сейчас тут?

– Нет, еще не пришел.

– Где он живет?

– Не знаю. Знаю только, что с матерью.

– Что он тебе сказал?

– Что я могу помочь ему с одним делом.

– Сколько он тебе заплатил?

Сэнди не ответила.

– Такие вещи за бесплатно не делаются, – сказал Ричер.

– Сто долларов.

– А тем четырем парням?

– Тоже по сотне.

– Кто придумал план? С сестрицей и братцами?

– Джеб. Все думали, вы начнете меня лапать, только вы не стали.

– Но ты прекрасно выкрутилась.

Она слегка улыбнулась, словно радуясь маленькому случайному успеху, какие так редки в жизни.

– Как вы узнали, где меня найти? – спросил Ричер.

– Кружили по улицам в Джебовом фургоне, вроде как наготове. Потом ему позвонили по сотовому.

– Кто звонил?

– Не знаю.

– Не хочешь одолжить мне свою машину?

– Машину?

– Требуется поискать Джеба.

– Но я не знаю, где он живет.

– Вот я и выясню.

– Что, серьезное дело?

– Ты получила сотню баксов. Четверо парней тоже по сотне. По моей прикидке, остальные пятьсот Джеб оставил себе. Итак, кто-то выложил тысячу баксов, чтобы отправить меня в больницу. Так что дело достаточно серьезное. По крайней мере для меня.

– У меня будут неприятности?

– Может, будут. А может, и нет. Давай договоримся. Ты одолжишь мне машину, а я забуду, что ты есть на свете.

Она нырнула под стол и подняла с пола сумочку. Пошарила в ней, извлекла связку ключей и сказала:

– «Тойота».

– Знаю.

Ричер взял ключи и вернулся к загончику.

– Мне нужен адрес Джеба Оливера, – сказал он Гэри.

– Предъявите какое-нибудь удостоверение.

– Кое-кто из ваших служащих орудует в преступной группировке. На вашем месте, чем меньше я знал бы об этом, тем лучше.

Парень бросил взгляд за спину Ричера – два или три покупателя ждали своей очереди. Он открыл ящик письменного стола, вытащил папку и переписал адрес на листок бумаги.

– Отсюда на север, – объяснил он, – около восьми километров.

– Спасибо, – сказал Ричер, забирая листок.

«Тойота» завелась с первого оборота. Ричер откинул спинку сиденья, поправил зеркальце и закрепил листок на приборном щитке. Адрес Джеба Оливера представлял собой всего лишь номер дома на сельской дороге, а дорогу найти легче, чем улицу с названием.

Ричер выкатил со стоянки и поехал на север, к «клеверному листу», пока на глаза ему не попался указатель с нужным номером. Пришлось попетлять: сперва на восток по окружной дороге, потом снова на север. Асфальтовое покрытие сузилось, справа и слева пошли сельскохозяйственные угодья, в полях неспешно вращались радиальные поливальные установки.

Он проехал полями еще около шести километров, миновав с десяток проселков, у каждого из которых стояло по почтовому ящику с написанным белой краской номером. Подъезжая к участку Оливера, он притормозил. Проселок был узкий, с двумя глубокими колеями. Ричер увидел в грязи четкие отпечатки шин. Свежий широкий след большого фургона.

Ричард свернул, и «тойота» затряслась по ухабистым колеям. В конце проселка он увидел обшитый вагонкой дом и амбар позади него. У амбара стоял чистенький красный пикап. Ричер поставил «тойоту» прямо перед ним и вышел. Пикап, новехонький «додж-рэм», вероятно, стоил больше, чем дом – построенный лет сто назад и в плохом состоянии. Амбар был не лучше. Но на его дверях имелись новые железные петли, и заперты они были на навесной велосипедный замок.

Ричер прошел к парадной двери и постучал. Никакого ответа. Он обошел дом. На заднем крыльце висел диван-качалка, на нем сидела женщина. Худая, костлявая, в выгоревшем ситцевом платье. В руке она держала бутылку с золотистым напитком.

– Чего надо? – спросила она.

– Джеба.

– Его нет.

– На работе его тоже нет. Вы его мать?

– Да. Думаете, я его прячу? Давайте ищите в доме.

– Поверю вам на слово. А в амбаре?

– Заперт снаружи. Ключ у него.

Ричер ничего не сказал.

– Он уехал, – сообщила женщина. – Исчез.

– Его пикап?

Женщина утвердительно кивнула и сделала маленький аккуратный глоток из горлышка.

– За ним заехали. Вчера поздно вечером.

– И куда повезли?

– Чтоб я знала.

Ричер присел на крыльцо. Он ощущал исходивший от качалки запах плесени, а от бутылки – кукурузного виски.

– Ладно, господин хороший, откроем карты, – сказала женщина. – Джеб вчера заявился домой, хромая и со сломанным носом. Мне так сдается, это вы его отделали.

– Почему?

– Кто еще стал бы его искать? Он, верно, заварил кашу, да не сумел расхлебать. Потому и удрал.

– Вы не видели, кто за ним приезжал?

– Какой-то мужик. Было темно, много не увидишь.

Ричер кивнул. На проселке отпечатались шины одной машины – пикапа. А ждали его, видимо, в седане, у него посадка низкая, по грязи не проедешь.

– О'кей, – сказал Ричер, – спасибо.

Он вернулся к «тойоте» тем же путем. Выбрался на дорогу задним ходом, крутанул руль и поехал на юг.

Ричер положил ключи на стол рыжеволосой девице.

– Спасибо за машину.

– Вы его нашли?

– Он скрылся.

Она промолчала.

– Удачи тебе, Сэнди.

– И тебе, Джимми Риз.

Ричер вышел из ее кабинета, закрыл за собой дверь. Оказавшись на улице, пошел на юг, в сторону города.

В кабинете Хелен Родин он застал четырех человек – ее саму и троих незнакомых. Один, мужчина в дорогом костюме, сидел в кресле Хелен за ее письменным столом, сама она стояла рядом и, наклонившись, что-то ему говорила. Двое других стояли у окна – мужчина и женщина. Женщина – с длинными черными волосами, в очках. Мужчина – безволосый и без очков. И он, и она имели на лацкане по карточке с именем и фамилией, отпечатанными крупным шрифтом. Женщина: «Мэри Мейсон» – и набор букв поменьше, видимо, медицинское звание или степень. Мужчина: «Уоррен Нибур» – и тот же набор. Врачи, догадался Ричер. Вероятно, психиатры.

Хелен отвлеклась от разговора.

– Знакомьтесь, – сказала она, – это Джек Ричер. Мой следователь отказался вести дело, и мистер Ричер согласился выступить в его роли. – Она указала на мужчину в кресле: – Алан Данута, адвокат, специализируется по делам ветеранов войны. Прибыл из Вашингтона.