Текст книги "Дочь дыма и костей"

Автор книги: Лэйни Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Она слышала это слово раньше: серафим был главным в иерархии ангелов. Во всяком случае, если верить Христианской мифологии, к которой Бримстоун испытывал огромное презрение, как, впрочем, и ко всем остальным религиям:

– Людям иногда удается увидеть обрывки прошлого, – говорил он. – Остальное они придумывают сами. Во всем виноваты сказки с их кусками правды то тут то там.

– А что же тогда реально? – Допытывалась она.

– Если ты можешь убить что-то, или оно может убить тебя, это что-то реально."

Если полагаться на такое определение, этот ангел был настоящим.

Он поднял меч, а она лишь наблюдала за ним. Ее внимание задержалось на черных штрихах чернил, вытатуированных на его пальцах – они на мгновенье показались знакомыми, но это чувство пропало так же быстро, как и появилось. Она продолжала взирать на своего убийцу и лишь мысленно спрашивала:"Почему?" Казалось невозможным, что это был последний момент ее жизни. Она склонила набок голову, отчаянно ища в его чертах намек на...душу. А потом она увидела это.

Он заколебался. Всего на сотую долю секунды его маска соскользнула, но Кару удалось рассмотреть, как по непроницаемой поверхности пробежала волна чувственности, смягчившая его застывшие и до абсурда идеальные черты. Его челюсти разжались, губы приоткрылись, а брови в смятении нахмурились.

И в этот же момент она вновь почувствовала пульсацию в своих ладонях, заставившую ее сжать кулаки, когда она увидела его в первый раз. Это ощущение вибрировало устойчивой, сдержанной энергией, и Кару потрясло осознание того, что энергия эта исходила из татуировок на ее ладонях. Поддавшись бессознательному импульсу, она подняла руки вверх – не покорно сдаваясь, а чтобы ладонями с татуировками в виде глаз (которые были с ней всю жизнь, и о которых она ничего не знала) что есть силы оттолкнуть своего противника.

И тут что-то произошло.

Это походило на взрыв – резкое поглощение воздуха, а потом его выброс. Все произошло тихо, без вспышки, и случайный зевака мог видеть лишь девушку, вздернувшую вверх руки. Но Кару ясно ощутила это – и ангел, тоже. Его глаза широко раскрылись от удивления за мгновение до того, как он с огромной силой был отброшен назад и ударился о стену, находившуюся в пяти метрах позади него.

Он рухнул на землю, подмяв под себя крылья. Его меч откатился в сторону. Кару поднялась на ноги.

Ангел не двигался.

Она резко развернулась и побежала прочь. Чтобы там не произошло, последовавшая за этим тишина была оглушительной и она преследовала Кару. Она слышала только своё дыхание, отдававшееся гулким эхом, как будто Кару бежала по туннелю. Она завернула за угол и чуть было не столкнулась с ослом, упрямо застывшем посереди дороги. Портал был уже виден. Обычная дверь, ничем не отличавщаяся от других дверей вдоль улицы, теперь она выглядела не совсем привычно. Древесина двери была прожжена большим черным отпечатком руки.

Кару буквально бросилась на дверь и неистово заколотила кулаками по ней, чего никогда прежде не делала.

– Исса! – кричала она. – Впусти меня!

Томительные, ужасные секунды ожидания, в течение которых Кару, не отрываясь, смотрела через плечо. И, наконец, дверь распахнулась.

Она уже бросилась вперед, как вдруг резко остановилась, издав сдавленный крик. В коридоре стояла не Исса, а морокканская женщина с метлой в руках.

О, НЕТ. Женщина нахмурилась, приготовившись выругать ее, но Кару не стала дожидаться этого. Она толкнула женщину внутрь, и, сама оставаясь снаружи, захлопнула дверь и вновь отчаянно начала тарабанить в нее.

– Исса!!!

Она слышала возмущенные крики женщины и чувствовала, как она толкает дверь изнутри. Проклиная все на свете, она удерживала дверь – открытом состоянии магия портала не срабатывала.

Обращаясь к женщине за дверью, Кару буквально проорала на арабском:

– Отойдите от двери!

Она вновь посмотрела через плечо. Вокруг осла, невозмутимо стоявшего на прежнем месте, началась суматоха – люди кричали, размахивали руками. Ангела нигде не было видно. Неужели она убила его? Нет. Она была твердо уверенна – что бы там не произошло, он остался жив. И придет за ней.

Она снова заколотила в дверь. – Исса, Бримстоун, прошу вас, откройте!

Но за дверью раздавались только ругательства на арабском языке. Придерживая ногой дверь закрытой, Кару и продолжала стучать. – Исса! Он хочет убить меня! Исса! Впусти!

Что могло их задержать? Секунды словно скаппы нанизанные на нить, таяли одна за другой. Дверь под её ногой снова подпрыгнула, кто-то с той стороны силой пытался открыть её (может Исса?!), а затем она почувствовала жар за своей спиной. Не раздумывая ни секунды, она развернулась, уперевшись спиною в дверь, и подняла руки, словно давая глазам на своих ладонях что-то увидеть. На этот раз не было взрыва, только потрескивание энергии, от которой её волосы зашевелились, как змеи на голове Медузы-горгоны.

Ангел шел на нее, низко опустив голову и не отрывая взгляд горящих глаз. Движения давались ему нелегко, как будто приходилось бороться с ветром. Энергия, появившаяся из татуировок Кару и швырнувшая его об стену, была сильной помехой сейчас, но не останавливала его, с руками, сжатыми в кулаки и с выражением свирепой решимости на лице, он неумолимо надвигался на девушку.

Остановившись в нескольких шагах, он смотрел на нее – по-настоящему смотрел, его глаза ожили – блуждая по ее лицу, шее, перемещаясь к хамзазам на ее ладонях и вновь возвращаясь к лицу. Туда и обратно, как будто выискивая недостающую деталь.

– Кто ты? – спросил он, и она с трудом осознала, что говорит на языке химер – настолько мягко он звучал в исполнении ангела.

Кто она?

– Ты всегда спрашиваешь об этом у своей жертвы, перед тем как убить ее?

Кто-то вновь попытался открыть дверь за её спиной. Если это не Исса, то сейчас её прикончат.

Ангел сделал шаг ближе, а Кару отодвинулась в сторону и дверь распахнулась.

– Кару! – прозвучал пронзительный голос Иссы.

И, немедля ни секунды, она развернулась и запрыгнула в портал, захлопывая за собой дверь.

* * *

Акива бросился за девушкой и дернул на себя дверь... только чтобы оказаться лицом к лицу с возмущающейся женщиной, которая при виде него побледнела и уронила метлу ему на ноги.

Девушка исчезла.

Он постоял там, не замечая безумия, творившегося вокруг него. Мысли путались. Девушка наверняка предупредит Бримстоуна. Он должен был остановить ее, убить её не представляло особого труда. Вместо этого, он действовал намеренно медленно, давая ей возможность сбежать. Почему?

А всё очень просто. Ему хотелось рассмотреть её.

Глупец.

И что же он увидел – или ему померещилось? Мимолетное видение прошлого, которое никогда не сможет повториться вновь – призрак девушки, научившей его милосердию, давным давно, только для того чтобы собственной судьбой уничтожить все результаты своего терпеливого обучения? Он считал, что все крупинки милосердия давно умерли в нем, но все же не смог убить девушку. И что было самым неожиданным – хамсазы на ее ладонях.

Человек, отмеченный глазами демона! Почему?

Существовал только одно возможное объяснение, простое и одновременно обескураживающее.

На самом деле человеком она не была .

Глава 15. ТА САМАЯ ДВЕРЬ

Очутившись в коридоре, Кару рухнула на колени. Тяжело дыша, она прислонилась к кольцу змеиного тела Иссы.

– Кару! – Исса заключила её в свои объятья, и теперь они обе были перепачканы липкой кровью. – Что произошло? Кто сделал это с тобой?

– Ты его видела? – Еще не пришедшая в себя, спросила Кару.

– Кого я должна была увидеть?

– Ангела...

Ответ Кару вызвал у Иссы необычайно сильную реакцию. Оттолкнув Кару, она отшатнулась назад, встав в боевую стойку кобры и прошипела:

– Ангел??

Все её змеи (в волосах, на талии и плечах) начали извиваться вместе с ней и шипеть. Кару вскрикнула, из-за ран, ей причиняли боль резкие движения.

– Ой, моя хорошая, моя сладенькая. Прости меня. – Исса снова потеплела, прижимая Кару, как дитя. – Что ты подразумеваешь под словом "ангел"? Конечно же не...

Кару удивленно взглянула на неё. По её лицу пробежала тень.

– Почему он хотел убить меня?

– Ах, моя хорошая,– засуетилась Исса. Она раскрыла порезанную куртку и шарф Кару, чтобы осмотреть её раны, но одежда пропиталась кровью, которая всё еще сочилась из ран, а освещение коридорчика было очень плохим.

– Сколько крови!

Кару стало казаться, что стены вокруг неё начали качаться. Она ждала, когда же откроется дверь в лавку, но этого не происходило.

– Мы можем войти внутрь? – Её голос был еле слышен. – Мне нужен Бримстоун.

Она вспомнила, как он поднял ее на руки и держал в своих объятьях, когда она вернулась, истекающая кровью, из Санкт-Петербурга. Она была тогда так спокойна и уверенна, зная, что он всё исправит. И он вылечил её, и сделает это снова...

Исса попыталась остановить кровотечение из ран Кару, обмотав их мокрым от крови шарфом.

– Его сейчас нет, сладенькая.

– Где он?

– Он...его сейчас нельзя отвлекать.

Кару всхлипнула. Она хотела к Бримстоуну, нуждалась в нем.

– Отвлекать его, – повторила она и впала в забытье.

Она падает.

И голос Иссы слышен откуда-то издалека.

А потом пустота.

Один за другим всплывающие видения, как испорченная кинопленка: глаза Иссы и Язри, взволнованные, совсем рядом. Нежные руки, прохладная вода. Сны: Айзиль и тварь на его спине с раздутым лицом, фиолетовым от синяков; ангел, смотрящий прямо на Кару глазами, способными зажечь огонь.

Снова голос Иссы, приглушенный, звучащий скрытно:

– Это означает, что они в людском мире?

Язри:

– Должно быть, они нашли способ вернуться. И на это ушло много времени, учитывая, какого высокого мнения они о себе.

Это не было частью сна. Кару приходила в сознание, как будто подплывала к далекому берегу – с огромным усилием – а потом продолжала лежать не произнося ни слова, прислушиваясь. Она была на своей детской раскладушке в задней части магазина, знала об этом, даже не открывая глаз. Раны ныли, в воздухе стоял противный запах целебной мази. В конце ряда книжных полок стояли две химеры и шепотом что-то обсуждали.

– Но зачем нападать на Кару? – прошипела Исса.

Язри:

– Ты же не думаешь ...? Они не могли узнать о ней.

Исса:

– Конечно нет. Не говори ерунды.

– Нет, нет, конечно нет. – Язри вздохнула. – О, как бы мне хотелось, чтоб Бримстоун вернулся. Как думаешь, может, нам стоит самим его забрать?

– Ты же знаешь, его нельзя сейчас беспокоить. Но теперь уже осталось недолго ждать.

– Согласна.

Последовавшую за этим затянувшееся молчание нарушила Исса:

– Он очень разозлится.

– Да, – с дрожью в голосе согласилась Язри. – О, да.

Кару почувствовала, что обе химеры смотрят на нее, и изо всех сил постаралась не шевелиться. Это было несложно – вялость завладела всем ее телом, боль сковывала грудь, руку, предплечье. Резанные раны составляли отличную компанию шрамам, оставшимся от пулевых ранений. Мучительно хотелось пить, и Кару знала, что скажи она хоть слово – Язри тут же бросится к ней, напоит, погладит рукой – но молчала. Слишком многое нужно было обдумать.

И Язри снова повторила:

– Она никак не могут знать о ней.

Знать что?

Эта таинственность сводила с ума. Ей хотелось подняться и крикнуть: "Кто я?", но она не сделала этого. Она продолжала притворяться спящей, потому что еще кое-что не давало ей покоя.

Бримстоуна здесь не было.

Он всегда находился здесь. Ей прежде никогда не предоставляли доступ в магазин в его отсутствие, и только такое экстраординарное обстоятельство, как ее возможная смерть, позволило нарушить это правило.

Это был шанс.

Кару подождала, пока Язри и Исса уйдут, долго прислушиваясь и для большей уверенности бросив взгляд из-под полуприкрытых ресниц. Она знала, что как только начнет шевелиться, пружины раскладушки своим скрипом тут же выдадут ее. Поэтому потянулась к браслету из скапов на запястье.

Еще одно практически бесполезное желание – унять скрип пружин.

Она встала и некоторое время собиралась силами – голова кружилась, раны пекли огнем – не проронив ни звука. Исса и Язри забрали ее обувь, а вместе с ней куртку и свитер. Из одежды на ней оставались лишь повязки, тоненькая кофточка и джинсы. Босиком она прошла мимо пары шкафов и под висящими нитями из верблюжьих и жирафьих зубов, а потом остановилась, прислушиваясь и осторожно заглядывая в магазин.

Столы Бримстоуна и Твиги утопали в темноте, ни одного фонаря, привлекающего своим светом моль-колибри, зажжено не было. Исса и Язри были на кухне, вне поля зрения. Весь магазин был погружен в полумрак, на фоне чего выделялась та самая вторая дверь магазина, ее проем был очерчен узкой полоской света.

Первый раз в своей жизни Кару увидела, что дверь приоткрыта.

Приблизившись, Кару остановилась, стараясь унять бешено стучавшее сердце, а потом взялась за ручку, приоткрыла дверь и выглянула наружу.

Глава 16. ПАДШИЙ

Акива нашел Айзиля прячущимся за кучей мусора на Джема-эль-Фна, существо все еще висело на нем. Толпа напуганных людей, сыпя угрозами, полукругом стояла неподалеку от них, но, когда Акива кинулся вниз с небес, осыпая фонтаном искр, все бросились врассыпную, визжа, как свиньи.

Существо потянулось к Акиве.

– Брат мой, – начало причитать оно. – Я знал, ты вернешься за мной.

Сжав челюсти, Акива заставил себя посмотреть на тварь. На опухшем лице еще можно было найти отголоски былой красоты: миндалевидный разрез глаз, прямой греческий нос и чувственные губы, которые казались абсолютно неуместными на таком обезображенном лице. Но ключ к разгадке тайны происхождения этого существа был на его спине. Из лопаток торчали расколотые остатки суставов крыльев.

Невероятно, это создание было серафимом. Это мог быть только Падший.

Акива считал эту историю легендой и никогда не задумывался о ее правдивости. Никогда до того момента, пока не столкнулся с живым доказательством. Перед ним был серафим, сосланный в другое измерение за предательство и содействие врагу, покинутый в людском мире навечно. Что ж, он был одним из них, и, конечно, он сильно отличался от того, кем был раньше. Время скрутило его спину, и плоть, натягиваясь дугой, казалось, цеплялась за каждый позвонок хребта. Ноги бесполезными плетями болтались за его спиной. Виной тому было не время, а насилие. Они были раздроблены с жестокой целью – чтоб он никогда не смог больше ходить. Как будто недостаточным наказанием было вырвать ему крылья – даже не отрезать, вырвать! – его ноги были уничтожены тоже, делая его тварью, ползающей по поверхности чужого мира.

Он жил так тысячу лет, и был вне себя от радости, увидев Акиву.

В отличие от Айзиля, который не разделял радости твари. Он прятался за зловонной горой отбросов, страшась Акивы больше, чем толпы, травившей его перед этим. Пока Разгат, словно в экстазе, как заклинание невнятно бормотал "Брат мой, мой брат," расхититель могил дрожал как паралитик и пытался пятиться назад. Но шанса сделать это у него не было.

Акива навис над ним, освещая сиянием своих волшебных крыльев все вокруг.

Разгат с мольбой вновь потянулся к нему:

– Мой срок истек, и ты явился забрать меня обратно. Это ведь так, брат мой? Ты собираешься забрать меня домой и вылечить, чтобы я снова смог ходить. Чтоб смог летать...

– К тебе это не имеет никакого отношения, – сказал Акива.

– Что... что тебе нужно? – Сдавленным голосом произнес Айзиль на языке серафимов, который он выучил благодаря Разгату.

– Девушка, – ответил Акива. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне о девушке.

Глава 17. ОТДЕЛЬНЫЙ МИР

По ту сторону двери Кару открывался проход, выложенный из унылого черного камня. Выглянув дальше, она увидела, что коридор тянется вперед метров пять, а потом поворачивает. Перед самым поворотом было окно – узкая ниша с решетками, расположенная под таким углом, что невозможно было разглядеть с порога, куда оно выходит. Сквозь окно струился белый свет, рисуя прямоугольник на полу.

"Лунный свет", подумала Кару, и ей страшно захотелось узнать что же находится там, за окном.

Что это за место? Могла ли эта дверь, подобно входной двери лавки, открываться в любой уголок земного шара или представляла собой что-то совсем другое, центр того самого "ПОВСЮДУ", о котором говорил Бримстоун и которое для неё так и оставалось непостижимой загадкой? Сделав всего пару шагов, она узнает (или не узнает) об этом. Вот только посмеет ли?

Она прислушалась. Откуда-то издалека доносились приглушенные звуки, но похоже, это были лишь отголоски ночи. Сам проход был погружен в тишину.

Итак, она решилась. На цыпочках, быстро и бесшумно, добежала до решетчатого окошка, выглянула из-за железных прутьев и увидела...

Её лицевые мышцы, напряженные от волнения, вдруг резко расслабились по причине внезапного изумления, а челюсть просто-таки отпала. Через секунду, поняв, что стоит с разинутым ртом, она резко сомкнула челюсть, громким клацаньем зубов нарушив тишину. Она подалась вперед, чтобы получше рассмотреть картину, открывавшуюся перед ней.

Чем бы это ни было, в одном Кару была уверена на все сто: это НЕ ЕЁ МИР.

Первое, что бросалось в глаза – в небе было две луны. ДВЕ. И обе не полные. Одна ярким полумесяцем сияла высоко над головой, другая, такая же по форме, но совсем блеклая, только-только восходила, заливая тусклым светом вершину горы. Судя по пейзажу, который они освещали, Кару предположила, что находится внутри огромной крепости : огромные валы оборонительных стен, соединяясь, представляли собой шестиугольный бастион, в центре которого находился довольно приличный, по своим размерам, город. И над всем этим возвышались охраняемые стражниками зубчатые башни ( в одной из которых, исходя из высоты и полноты точки обзора, Кару как раз и находилась сама). В целом же, не будь тут второй луны, увиденное вполне могло оказаться каким-нибудь укрепленным городом старой Европы.

Да, и еще невообразимое количество железных прутьев.

Город был буквально опоясан ими. Кару еще никогда не видела ничего подобного. Решетки были повсюду, они словно врастали в землю и стены, черные и уродливые, их щупальца дотягивались даже до вершин башен. Беглый осмотр дал понять, что зазоры между прутьями так малы, что протиснуться между ними не было ни единого шанса. Улицы и площади города были полностью закрыты сверху, и, благодаря лунному свету, тень от прутьев такой же решеткой ложилась на землю и казалось, что весь город заключен в клетку.

Для чего это все? Их целью было удерживать кого-то внутри или не пускать извне?

А потом Кару увидела стремительно опускавшуюся с неба вниз крылатую фигуру и вздрогнула, подумав, что вот он ответ. Ангел, серафим – сердце бешено заколотилось, а раны начали пульсировать. Но она ошиблась. Фигура пролетела над головой и скрылась из виду, но Кару ясно увидела, что это было животное – нечто, вроде крылатого оленя. Химера? Ей всегда казалось, что помимо знакомых ей четырех химер (которые, кстати, никогда об этом не упоминали), существуют и другие.

Её осенило: должно быть, весь этот город населен химерами, и за его стенами лежал целый мир – мир с двумя лунами, также заселенный этими существами. Кару пришлось ухватиться за решетку, чтобы не упасть, ей показалось, будто пространство задрожало и начало разрастаться вокруг неё.

Здесь был совершенно другой мир.

Иной мир.

Все предположения, когда-либо приходившие на ей на ум по поводу второй двери, не шли ни в какое сравнение с тем, что она увидела. Такое Кару даже вообразить не могла : отдельный мир, со своими горами, континентами и лунами. Она и так испытывала головокружение от потери крови, а от сделанного открытия и вовсе начало пошатывать, от чего она еще крепче вцепилась в прутья.

И тут Кару услышала голоса. Совсем рядом. Знакомые. Она слушала это бормотание всю свою жизнь, пока они в нелепых позах, склонив головы, обсуждали зубы. Это были Бримстоун с Твигой, и они выворачивали из-за угла.

– Ундин доставил Тьяго, – сказал Твига.

– Болван, – выдохнул Бримстоун. – Он что считает, армия сможет найти ему замену, в подобное-то время? Сколько раз мне нужно повторять ему, что генералу не должно воевать на полях сражения?

– Это благодаря тебе он не ведает страха, – сказал Твига, в ответ Бримстоун лишь фыркнул, и это прозвучало угрожающе близко.

Кару запаниковала. Она спешно глянула на дверь, через которую попала сюда. Уверенности, что она успеет добежать до неё, не было. Поэтому Кару вжалась в оконную нишу и застыла, как вкопанная.

Химеры прошли мимо неё, едва не задев. Кару опасалась, что они войдут в лавку и закроют за собой дверь, заперев её в этом причудливом месте. Она готова уже была кричать в след, чтобы предотвратить это, но они прошли мимо двери. Её паника поутихла. Но вслед за ней вспыхнуло другое чувство: ГНЕВ.

Гнев за все эти годы секретности, будто она не достойна была доверия. Не говоря о том, что от неё скрывали даже мельчайшие детали её собственного появления на свет. Злость придала ей смелости, и Кару решила разузнать как можно больше – столько, сколько сможет, пока она здесь.

"Больше мне такого шанса не перепадет." – Подумала она.

Поэтому, когда Бримстоун с Твигой свернули к лестничному колодцу, Кару последовала за ними.

Башенная лестница, крутой спиралью уходила вниз, и, спускаясь по ней, Кару почувствовала недомогание: вниз, завернуть, вниз, снова поворот. Это оказывало гипнотический эффект, и вскоре Кару стало казаться, что она застряла в этом лестничном чистилище навсегда и этот спуск будет длиться вечно.

Какое-то время по пути попадались маленькие окошки, но теперь и они пропали. Воздух становился всё холоднее, и у Кару появилось ощущение, что она находится где-то в подземелье. Разговор Бримстоуна с Твигой слышался урывками, потому смысл его был не ясен.

Твига: – Скоро нам понадобится больше ладана.

Бримстоун: – Да нам всего понадобится больше. Такой бойни давно не было.

– Думаешь, они положили глаз на город?

– А разве когда-то было по-другому?!

– Сколько еще? – Спросил Твига дрожащим голосом. – Как долго мы сможем им противостоять?

Бримстоун: – Я не знаю.

И вот, когда уже было подумала, что еще один поворот её доконает, они, наконец, закончили спуск. Здесь-то и начиналось самое интересное.

Крайне любопытное.

Лестница перетекала в огромный зал, каждый звук в котором отдавался эхом. Кару пришлось притормозить, чтобы удостовериться, что Бримстоун и Твига продолжили свой путь. Услышав их удаляющиеся голоса, звук которых тут же поглощался необъятным пространством, она прокралась вслед за химерами.

Складывалось такое впечатление, что она попала в собор – собор, который сотворила сама земля, тысячелетиями оттачивая водой камень.

Это была огромная естественная пещера, тянувшаяся вверх почти идеальными готическими арками, с колоннами сталагмитов – древних, как мир и похожих очертаниями на фигуры зверей – и канделябрами, висевшими очень высоко и напоминавшими скопления звезд. В воздухе висел тяжелый аромат лекарственных растений и серы, а между колоннами поднимался дым, клубами струившийся из скрытых от глаза щелей в стенах пещеры.

И среди всего этого по длинному нефу шли Бримстоун с Твигой. Здесь не было скамей для проведения службы, но зато имелись столы – каменные, огромные как менгиры. Они были настолько большими, что понадобились бы слоны, чтобы их передвинуть. И уж конечно, они могли с легкостью выдержать слона, что, в общем-то, один из них сейчас и демонстрировал.

На столе лежал слон.

Или...нет. С когтистыми лапами и ужасающе-массивной, клыкастой головой медведя гризли. Это был не слон. Химера.

И она была мертва.

На каждом столе лежала мертвая химера, и их насчитывались десятки. Десятки!

Взгляд Кару метался от стола к столу. Ни одна химера ни была похожа на другую. У большинства из них было что-то от человека, голова или туловище, но не у всех. Вот лежит обезьяна с гривой льва; а там нечто похожие на игуану, но такое огромное, что единственное слово, подходящие для описания этого создания – дракон; нагая женщина с головой ягуара.

Бристоун с Твигой обходили их одного за другим, прикасались к ним, осматривали. Дольше всего они задержались над телом мужчины.

Он также был обнажен. Обладателей таких фигур Кару и Сусанна называли, со знанием дела улыбаясь, "физическим воплощением идеального образца". Мощные плечи, сужающиеся к аккуратным бедрам, живот к кубиками пресса. Все мускулы тела, которые Кару могла определить благодаря многолетней практике рисования, были четко выражены. Могучая грудь была покрыта белыми волосами, тонкой дорожкой сбегавшими вниз. Длинные волосы на голове, такие же по цвету, шелком отливали на каменном столе.

Духота от ладана плотной завесой окружала его. Её источником был густой дым, исходящий из чего-то наподобие декоративного серебряного фонаря, подвешенного на крюк над его головой. "Кадило," – подумала Кару, – "как то, что используются в католических мессах."

Бримстоун положил ладонь на грудь умершего, подержав ее там несколько мгновений. Что означал этот знак – нежностьность, грусть? – Кару понять не могла.

Когда он с Твигой двинулись дальше в конец пещеры и скрылись в темноте, Кару осторожно вышла из своего укрытия и подошла к столу.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что белые волосы мужчины никак не вяжутся с его возрастом. Он был молод, никаких признаков морщин. И очень красив, хотя мертвое лицо казалось плоским, восковым и потому не совсем настоящим.

Наиболее похожий из всех находившихся здесь химер он, все же, человеком не был. Он обладал конечностями гибрида. Плоть и мускулатура его ног с середины переходила в покрытые белой шерстью бедра волка, с длинными, выгнутыми назад лапами и черными когтями. Широкие руки химеры тоже были покрыты шерстью, пальцы заканчивались когтями. Кто-то поднял их ладонями вверх, и благодаря этому Кару увидела рисунок, вытравленный на коже.

В центре каждой ладони был вытатуирован глаз.

Изумленная, она отступила назад.

Это было что-то необычайно важное, ключ к разгадке, но что он означал?

Она повернулась к лежащей на соседнем столе обезьяне с гривой льва. У нее были лапы человекообразной обезьяны, с черной кожей, но Кару смогла рассмотреть хамсазы на них.

Девушка подошла к следующему столу, а потом к еще одному. Даже к слоноподобному существу. Подошвы его слоновьих ног были помечены. Каждая из этих мертвых химер имела хамсазы, такие же, как у Кару.

Мысли стучали в голове подобно тарабанившему в груди сердцу. Что происходит? Перед ней десятки химер, все они мертвы и абсолютно голые (и, как она заметила, ни на одной из них не было видимых ран), лежат на холодных каменных глыбах в пещере, похожей на подземный храм. Хамсазы каким-то образом связывают ее с этими созданиями, но как? Этого она себе даже представить не могла.

Обойдя по кругу, она вернулась к первому столу с беловолосым человеком на нем и тяжело оперлась на камень. Постояв так немного, Кару начала беспокоиться, что волосы могут пропитаться запахом ладана, и это выдаст ее, когда она прошмыгнет обратно в магазин.

Магазин! Мысль о том, что придется опять взбираться по этому бесконечному серпантину, пробудила в ней желание лечь, свернувшись в позе эмбриона. Раны тут же напомнили о себе. Она увидела, что кровь пропитала бинты, и это значило, что действие бальзама Язри закончилось. Боль начала терзать ее.

Но...Это место. Мертвые. Эта загадка перепутала все в ее голове. Рука человека-волка лежала прямо перед ней, словно специально дрязня своей хамсазой.

Кару положила свою ладонь рядом, чтобы сравнить рисунки, но на его руку падала тень. Поэтому девушке пришлось поднять ее к свету.

Татуировка на ладони человека-волка ничем не отличалась от её собственных. Пока Кару рассматривала их, в мысли вкралось запоздалое осознание приближающейся опасности.

Его рука, его мертвая рука...была теплой.

Она не была мертвой.

Он не был мертв.

Молниеносное движение – и он вскочил, резко повернувшись на коленях в ее сторону. Его рука, до этого неподвижно лежавшая в ее ладони, схватила девушку за горло и, приподняв, бросила о каменный стол. Головой. О камень.

Перед глазами Кару все поплыло. Когда зрение стало восстанавливаться, он был уже над ней, вперившись взглядом ледяных глаз, оскалив клыки. Она не могла сделать вздох – его рука все еще сдавливала ее горло. Кару впивалась в нее ногтями, изо всех стараясь освободиться, и, наконец, у нее получилось взобраться на колени и пнуть его.

Он ослабил хватку, и Кару удалось сделать вдох. Она попыталась закричать, но он уже бросился на нее, повалил и вновь оказался сверху – тяжелый, обнаженный и неистовый. Она сопротивлялась ему, что есть мочи, с одержимостью, которая сбросила их обоих с края стола на пол. Это был хаос, и борьба, пальцы, такие сильные, и Кару никак не удавалось избавиться от них. Сейчас он буквально оседлал ее, сдерживая ее ноги своими, сверля глазами, бешенство в которых понемногу стало утихать. С лица исчез оскал, и он опять стал выглядеть почти как человек. Прекрасный, и отчаянно пугающий, и...смущенный.

Он схватил ее запястья, заставил открыть ладони и, увидев хамсазы, резко взглянул на ее лицо. Он начал рассматривать ее с ног до головы, и от этого она чувствовала себя так , словно среди них двоих именно она была голой. Наконец, он прорычал:

– Кто ты?

Она не могла вымолвить ни слова. Сердце бешено колотилось, раны жгли огнем. И, при всем желании, ответа на этот вопрос у нее не было.

– Кто ты?

Он снова бросил ее спиной на стол, и опять оказался поверх неё. Он двигался плавно, как животное, и его зубы были достаточно остры, чтобы разорвать ей горло. Внезапно Кару со всей ясностью осознала, что она может завершить свою вылазку в луже крови. Она набрала в легкие побольше воздуха.

И что есть силы закричала.

Глава 18. НЕ БОРИСЬ С МОНСТРАМИ

– Девушка? – Жмурясь от яркого сияния, Айзиль посмотрел на Акиву. – Ты...ты говоришь о Кару?

Кару?! Акиву было знакомо это слово. Оно означало "Надежда" на языке врага. Итак, она не только обладательница хамсаз, но еще и носит имя химер.

– Кто она? – Требовательно спросил он.

Определенно напуганный, старик чуть выпрямился.

– Зачем тебе это, ангел?

– Вопросы задаю я, – ответил Акива. – И советую тебе отвечать на них.

Ему не терпелось скорее убраться отсюда, чтобы встретиться с остальными, но ему была невыносима сама мысль, что эта загадка так и останется не разгаданной. Если он не выяснит прямо сейчас кем была эта девушка, то, возможно, не узнает этого уже никогда.

Желая быть полезным, в разговор встрял Разгат:

– Она на вкус, как нектар и соль. Нектар и соль, и... яблоки. Пыльца и звезды. Она словно из сказки. Девушка-лебедь под луной. Сливки на кончике лисьего языка. Попробовать её – будто сделать глоток надежды.